О королях и бастардах

Лезвие меча обрушилось на его плечо, будто удар молота. Волна боли прокатилась по всей руке, будто кто-то вбил в его плечо раскалённый докрасна гвоздь. Рейгар, пошатываясь и спотыкаясь в сторону, изо всех сил вцепился в рукоять меча, лишь бы не выронить его, когда на него обрушился новый удар. Он попытался заблокировать удар, выставив клинок высоко перед собой, но меч обрушился на него с такой силой, что собственное оружие подвело и врезалось ему в шлем, громко лязгнув и стукнув через забрало. Из носа по губам пробежало что-то тёплое. Рейгар тут же почувствовал вкус крови. Я проиграю, — промелькнула у него мысль. Он с самого начала знал, что не сможет победить в этой битве, но почему-то, глубоко внутри, питал надежду, что сможет выбить победу, если немного повезёт. К сожалению, в этой неравной борьбе удача оказалась не на его стороне. Однако признать поражение было бы ещё больнее тяжёлого удара, который был нанесён по щиту несколько мгновений сердца назад. Нет, он всё ещё не повержен и стоит прямо на своих двоих с оружием в руке. Рейгар будет сражаться, пока может. — Выше щит! — услышал он крик сира Виллема сбоку, пока бой продолжался. Он изо всех сил старался помочь, но Рейгар был уверен, что это зрелище всё равно недостойно зваться настоящим сражением. — Не опускай так плечо. Это что, удар? Ты даже связанную свинью не заколешь. Так скользящий шаг не делают. Быстрее, быстрее. Мой дед и того проворнее, хотя он уже тридцать лет как мёртв. Нет, нет, нет, не так! Больше уклоняйся, нельзя всё время оставаться в защите. О, клянусь Семерыми, шире бёдра. Нет. Не так. Выше, выше, быстрее! Несмотря на инструктаж и советы сира Виллема, Рейгар получил ещё один болезненный удар, затем ещё один, и ещё. Его брат Визерис тем временем стоял на краю тренировочного поля рядом с сиром Виллемом, покачивая головой от наблюдаемого им печального зрелища. На мгновение Рейгару даже показалось, что на его лице промелькнула слабая радостная улыбка, но не успел Рейгар рассмотреть её, как снова получил болезненный удар. На этот раз он попытался не защищаться, а атаковать в ответ. Его недостаточно сильный удар, однако, не привёл ни к чему, кроме как к тому, что Рейгара выбило из равновесия, чем сир Артур не упустил возможности воспользоваться, снова атаковав. Последний удар тяжело дался его спине, из-за чего он стал двигаться как немощный старик. Рейгар едва держался на ногах, и на этот раз меч выскользнул из его руки. Затем он быстро отбросил свой щит и поднял руку в знак признания поражения, пока не получил ещё больше синяков. — Сдаюсь, — сказал он. — Я сдаюсь! Сир Артур тут же опустил оружие и передал меч с щитом одному из подбежавших оруженосцев, и снял шлем. Он даже не вспотел, — с горечью подумал Рейгар. — Я едва могу стоять на ногах, а он даже не вспотел. — Хороший бой, — сказал Артур, протягивая ему руку. Рейгар взялся за неё. — Спасибо, — ответил он, хотя понимал, что в словах его друга не было правды. Быстрый взгляд на сира Виллема, который стоял на краю поля, хмурясь и качая головой, лишь подтверждал, как далеки они от правды, — но мне далеко до тебя, Артур. — Иначе быть не могло. При всём уважении, мой король. — Артур улыбнулся. — Я думал, рыцарям Королевской гвардии не пристало лгать своему королю, — сказал Визерис, всё ещё стоявший на краю поля. — Это, мой дорогой брат, выглядело так жалко, что даже боем нельзя назвать. Будет слишком оскорбительно для высокого искусства обращения с мечом. — Благодарю за столь любезную оценку и ободряющие слова, — сказал Рейгар. — О, поверь мне, Рейгар, я ещё остаюсь к тебе милостив. Слепой одноногий калека с тремя пальцами на обеих руках и того лучше бы справился с сиром Артуром. И позволишь дать тебе небольшой совет? — спросил Визерис, дожидаясь ответного кивка брата. — В следующий раз, когда тебе взбредёт в голову идея взять меч, выбрось её, сделай несколько глубоких вдохов и больше никогда не касайся этой штуки. — Благодарю, ты мне очень помог, брат, — сказал Рейгар, усмехнувшись. — Всегда к вашим услугам, мой король. — Визерис усмехнулся в ответ, наигранно поклонившись. — Вы слишком долго не практиковались, Ваше Величество, — сказал подошедший сир Виллем, держа под мышкой тренировочные мечи. — Слишком долго. Вам следовало начать с более лёгкого соперника. С оруженосца, к примеру. — О, нет, пусть лучше меня побьёт сир Артур, чем какой-то мальчишка. Не так унизительно, — сказал Рейгар. — По крайней мере, теперь я знаю, чего стою. — И? Какие выводы вы сделали, Ваше Величество? Что вы в своём мастерстве деградировали до новичка? Для этого необязательно было избивать вас до полусмерти. Сир Виллем Дэрри был яростно предан королю, как и вся его семья, но никогда не стеснялся в выражениях, когда дело доходило до обращения с оружием. Он всегда говорил прямо и, по словам некоторых, возмутительно дерзко, но Рейгар ценил его честность. Однажды ему уже удалось превратить слабого начитанного мальчишку в настоящего воина. Подвиг, на который способны немногие. «Сталь куётся не лаской, а ударом молота, — всегда говорил сир Виллем. — Снова и снова, пока её не приведут в форму. Настоящего воина тоже не выкуешь любезностями и похвалами, только строгим и суровым воспитанием, как бы тяжело это ни было». Много раз, особенно в первые месяцы обучения у сира Виллема, Рейгар садился на землю перед тем, как раскричаться от боли в отбитом колене, сильно ушибленной руке или окровавленной губе. При этом он ни разу не слышал от сира Виллема извинений. — Думаю, Его Величеству нужно немного передохнуть, — сказал сир Джерольд, присоединившись к ним. — Отдыхайте, — буркнул сир Виллем, выходя с тренировочного поля. Возможно, мне было бы лучше практиковаться с сиром Джерольдом, — подумал Рейгар. — Сир Джерольд Хайтауэр, Белый Бык, был даже выше сира Артура и несмотря на возраст ещё не растерял былой силы. Рейгар понимал, что в скорости и проворстве тот уступает Мечу Зари. Он не настолько элегантен и грациозен. Возможно, его Рейгар ещё мог бы победить. Само собой, это всё глупости. Сир Джерольд уже стар, его волосы и густая борода были такими же белыми, как и доспехи, но никто не осмелится сомневаться, что он выдающийся и очень опасный мечник. Он победит меня так же легко. С моим больным коленом и вялыми движениями меня может победить даже оруженосец. Это было бы тем ещё зрелищем и предметом для сплетен в Красном Замке или даже во всей Королевской Гавани на недели и месяцы. За проигрыш таким рыцарям, как Артур, меня хотя бы никто не упрекнёт. Вдруг он подумал об остальных белых рыцарях, что не отправились с Эйгоном за Стену. Сир Барристан, сир Джейме и сир Джонотор в данный момент охраняли Элию и Рейнис, возможно, даже Эймона. Но даже если он сменит их на Артура и Джерольда, это ничего не изменит. Сир Джонотор ещё мог бы уступить ему, но это ничего не даст. Однажды сир Джонотор так и поступил с Эйгоном, когда тому было тринадцать, но его сын не был доволен. Рейгар не помнил, о чём они тогда говорили, но Эйгон так разозлился, что впоследствии навсегда отказался от тренировок с сиром Джонотором. Эйгон был хорошим мальчиком, он вырос в достойного мужчину, и однажды обязательно станет хорошим королём, Рейгар в этом не сомневался. Но его сын всегда умел надолго затаить обиду. Не самая лучшая черта для короля. Он мог лишь надеяться, что к тому времени, когда сыну придётся возложить корону на чело, эта дурь успеет выветриться из него. Если нет, то рядом с ним всегда будет Рейнис, которая успокоит и уймёт его, когда станет необходимо. С помощью Артура и сира Джерольда Рейгар тоже покинул двор, опустился на небольшую каменную скамью и позволил двум рыцарям снять с себя доспехи. Было глупо браться за оружие после стольких лет. Он понимал это с самого начала, но всё же чувствовал, что обязан это сделать. Война приближается, великая война, какой человечество не видывало уже тысячи лет. В этой войне он не сможет возложить всю работу на плечи своих рыцарей и солдат, не говоря уже о детях. Он решил, что сам возьмёт в руки оружие, когда придёт время, даже если это грозило смертью. Он не войдёт в историю как трусливый король, прячущийся за спинами других, оправдываясь простреленным коленом, пока его люди, особенно его дети сражались за выживание всего человечества. Но теперь он ещё больше убедился, как это было глупо. Когда он рассказал об этом Элии прошлым вечером, она не ответила ничем, кроме критического, почти презрительного, и недоверчивого взгляда, который сказал больше тысячи слов. Это было так же больно. Мне стоило прислушаться, — подумал он, — она была права, даже если молчала. Острая боль снова пронзила руку, вырвав его из мыслей о жене, когда сир Джерольд отстегнул зажимы наплечников, и ещё более сильная боль пронзила колено, когда Артур стал снимать поножи и отстегнул наколенники. — Прошу прощения, Ваше Величество, — сказал сир Джерольд. Артур ничего не сказал, просто продолжил отстёгивать зажимы с ремнями и освобождать Рейгара из доспехов. Он знал, это идея вызывала у Артура те же сомнения, что и у Элии. Не извиняться же ему за то, что не смог отговорить своего короля от мысли облачиться в броню, которую не надевал уже много лет, и заставить себя избить. Рейгар рассмеялся бы над этим небольшим актом неповиновения своего старого друга, если бы колено, плечо и спина не болели так сильно. — Ну а ты, брат? — спросил он Визериса сквозь стиснутые зубы. — Не хочешь попытать счастья с сиром Артуром? — Нет, боюсь, я вынужден отказаться от этой привилегии, — отмахнулся Визерис. — Как всем известно, я никогда не получал большого удовольствия от такого рода развлечений. И я, не становясь калекой, могу признать, что не соперник Мечу Зари. Хотелось бы Рейгару рассмеяться, но его бок вдруг пронзила такая резкая боль, что смех обернулся искажённой ухмылкой и хриплым кашлем. Ликующая насмешка Визериса в миг сменилась беспокойством. Он быстро успокоился и теперь оставался серьёзным. Рейгар стиснул зубы, когда его колено снова пронзила боль, столь же острая как ржавый гвоздь, медленно пронзающая его до самых кончиков пальцев на ногах. Остальная часть его тела после нескольких раундов с Артуром болела ненамного меньше. — Так больно мне не было даже после той проклятой стрелы, — сказал он, пытаясь натянуть слабую улыбку. Рейгар хорошо помнил тот злополучный момент. Забудешь такое. Ему до сих пор снились кошмары о том дне, когда он стоял на стенах Пайка в конце восстания. Солдат со знаменем трёхглавого дракона в руке стоял прямо перед ним, и война над Грейджоями была близка к завершению. Победа была практически в его руках, замок Пайк почти пал, его стены разрушены, и все башни, кроме одной, взяты. Войне настал конец, но одному из лучников Грейджоев, по всей видимости, об этом не сообщили. Поначалу он даже не почувствовал боли, только резкий удар по колену, будто кто-то маленький стукнул его по ноге. Затем он потерял равновесие, когда нога резко подкосилась. Только в этот момент его настигла боль, такая необъёмная и всепоглощающая, что мир почернел в его глазах. Если бы сир Джейме в последний момент не схватил его и не утащил в безопасное место, он мог бы свалиться со стены Пайка или оказаться изрешечённым стрелами как соломенная кукла на стрельбище. — Боюсь, я вынужден вас оставить, — сказал Визерис. — Мне всё ещё нужно переодеться перед встречей с Арианной и Элией за чаем. Мне рассказать твоей жене, как благородно и доблестно ты сражался, брат? — Только если она попросит, — сказал Рейгар, прекрасно осознавая, что этого не случится. — В противном случае в этом нет нужды. Ты знаешь, я не люблю хвастаться. — Было бы чем хвастаться. — Визерис лукаво ухмыльнулся. Затем брат попрощался и ушёл, бормоча себе под нос, что Рейгар может похвастаться разве что большим количеством синяков и ссадин, которых хватит на несколько жизней. Когда Рейгар, наконец, высвободился из доспехов, Артур и сир Джерольд отвели его в свои покои, где для него уже была готова горячая ванна. На самом деле, ему было жарко и без горячей ванны, но тепло, а также драгоценные и ароматные масла должны хорошо помочь ему с синяками и царапинами, особенно с ноющим коленом. Довольно скоро боль в колене утихла, но недостаточно, чтобы он мог переложить на неё полный вес. Для того чтобы не кричать от боли при каждом шаге, ему понадобится ещё несколько дней покоя. После купания слуга принёс ему поесть острого сыра из Речных земель, хлеба с орехами, сладкого вина и немного свежих фруктов с королевских садов. К сожалению, свежих фруктов осталось не так уж много, поэтому ему достались только две сладкие как мёд груши и горсть ягод. Время сбора большинства любимых фруктов уже подошло к концу, а большие пёстрые птицы, которых они получили в подарок на именины Эйгона, оказались прожорливее, чем ожидалось. Слуги и молодые мейстеры, в чьи обязанности входила забота о королевских садах, уже несколько раз жаловались Рейгару на этих существ. Однако он приказал оставить птиц в покое. Он знал, что они нравились Элии и Рейнис, поэтому должны чувствовать себя здесь как дома. Если это означало пожертвовать фруктами с плодовых деревьев, да будет так. После того как одному из молодых и, по мнению Рейгара, самых беспечных мейстеров откусили полпальца, он согласился запирать птиц в клетке в строго отведённое время, чтобы мейстеры могли спокойно выполнять свою работу в саду. Хромая, Рейгар в сопровождении сира Джерольда отправился в зал малого совета. Ему бы очень хотелось отменить встречу, но это повлечёт за собой ненужные слухи. Слухи об унизительном поражении Артуру уже гуляли по Красному Замку, и ему не нужно было подливать масла в огонь нелестных слухов и сплетен, отменив заседание малого совета из-за пары синяков и старой раны в колене. По крайней мере, здесь я буду только сидеть, — подумал он. — Если бы собрание проходило стоя или в тронном зале, я бы точно его отменил. Собрание началось с обсуждения мелких финансовых вопросов и представления нескольких пустующих, но ничтожно мелких вотчин в Королевских землях, от которых Рейгар чуть не уснул со скуки. Финансовые вопросы были почти смехотворно ничтожными, их подняли лишь по настоянию лорда Тайрелла, который не желал никаких неточностей и отклонений в своих записях. Каким бы бестолковым ни был этот человек, свои обязанности он выполнял усердно. Вотчины было решено передать в лен некоторым доселе безземельным рыцарям, которые, по словам Джона и сира Джерольда, хорошо послужили Таргариенам в последние годы, кое-кто даже десятилетия. Рейгар надеялся, что на этом собрание закончится, но оказался разочарован. — Мой брат уже отправился в Хайгарден, чтобы помочь дому Тайрелл в подготовке Простора к войне, Ваше Величество, — сказал лорд Станнис, ответив на вопрос Рейгара, есть ли что сообщить. — Мой сын с радостью примет его, — сказал лорд Тайрелл, надув щёки как лягушка. — Вашему лорду-брату всегда рады в Хайгардене, милорд. — Прекрасно, — сказал лорд Станнис таким тоном, будто никогда не слышал ничего более незначительного. — Разве лорд Роберт не уехал в Штормовой Предел несколько недель назад? — спросил великий мейстер Пайсел. — Речь идёт о моём брате Ренли, — сквозь зубы прорычал лорд Станнис, как всегда, не терпящий причуд старого мейстера. Рейгар не мог его винить. Он и сам не мог дождаться, когда старика наконец заберёт Неведомый, чтобы освободить место кому-то более способному. Возможно, Эймону, — подумал Рейгар. — Я молюсь, чтобы он прожил достаточно долго. — Хорошо, очень хорошо. На том я надеюсь, что у нас не будет никаких проблем и задержек в Просторе, как только мы будем вынуждены созвать знамёна. На самом деле Рейгар не понимал, зачем Тайреллам нужна помощь Ренли Баратеона для всех этих приготовлений. Возможно, ему стоило внимательнее слушать в начале собрания, но если отправлять кого-то из братьев Баратеонов в Хайгарден, то он бы предпочёл доверить это дело Станнису. Роберта изобилие вина и женщин Хайгардена рано или поздно доведёт до могилы, а когда речь идёт о войне, то лорд Станнис Баратеон при всех его недостатках был латной перчаткой, тогда как Ренли в лучшем случае — шёлковой. Но сейчас Рейгару меньше всего хотелось думать об этих глупостях. — Как обстоят дела с закупкой припасов и провизии на зиму и войну? — спросил он. — Вполне сносно, — ответил лорд Станнис. — Следуя вашему приказу, мы приступили к закупке продуктов длительного хранения. Мы уже успели подписать некоторые контракты на большие поставки ячменя и проса с купцами из Эссоса, но пока неизвестно, управятся ли они в срок. Достать рожь, пшеницу и кукурузу [1] оказалось намного сложнее, не говоря уже о рыбе и мясе, сушёном, солёном и копчёном. Однако нам удалось заключить ряд контрактов на поставку фруктов и овощей, но только маринованных, не свежих. — Ничего удивительного, — сказал лорд Монфорд, — весть о надвигающейся зиме должна была достичь Эссоса, поэтому магистры и владыки вольных городов не только не желают давать невыполнимых обещаний, но и оставить лучшие товары себе. — Неважно, — сказал Рейгар, — продукты долгого хранения нам всё равно нужнее. — Урожай репы в этом году оказался обильным, — продолжил лорд Станнис. — В этом отношении мы сможем обеспечить себя даже без закупок из Эссоса. — Простор собрал уже третий превосходный урожай подряд, Ваше Величество, — похвастался лорд Мейс. — В частности, урожай винограда был чрезвычайно удачным, винных бочек в наших погребах стало вдвое больше обычного. — От вина будет мало пользы во время войны и долгой зимы, если только мы не захотим упиться вусмерть, чтобы не помереть от голода, — сказал лорд Монфорд. — Ох, конечно, не только урожай винограда был обильным в последние годы. Дыни и огненные сливы, мёд, персики и яблоки, капуста и морковь, оливки, грибы, лук, фасоль… Всё что угодно, милорд. Все урожаи были хороши, как и за последние двадцать лет. — И правда звучит многообещающе, милорд, — сказал Рейгар, знающий, как падок лорд Мейс на королевскую похвалу. — Тем не менее мы должны купить столько, сколько сможем. Какими бы богатыми ни были урожаи, я бы предпочёл, чтобы амбары ломились от еды, чем в какой-то момент опустели, обрекая страну на голод. Мы не знаем, сколько продлится эта зима, но явно очень долго. — Весьма мудро, Ваше Величество, — удовлетворённо сказал лорд Мейс. Сложно сказать, действительно ли он так думал или просто старался польстить своему королю. — Поэтому я прошу вас удвоить усилия, лорд Станнис, — продолжил Рейгар. — Как только наладим поставки продовольствия, нужно будет сразу приступить к закупке сырья, угля, железной руды, бронзы, свинца и олова. Лорд Коннингтон уже начал налаживать контакты с поставщиками из Эссоса. Окажите ему поддержку, как только разберётесь с поставками продовольствия. — Да, Ваше Величество, — в унисон сказали лорд Станнис и лорд Джон. — Если будет возможность получить готовое оружие, щиты и доспехи, не упускайте. Не придётся ковать самим и напрасно тратить уголь с железом. Затем нам понадобятся ткани с шкурами, а также различные лесоматериалы в больших количествах. Составленный мной список вы уже все читали, так что повторять снова не вижу нужды. — Как пожелаете. Тем не менее я бы хотел выразить недовольство по поводу расходов, Ваше Величество, — сказал лорд Станнис. Рейгар удивился его словам. Само собой, он знал, что лорд Станнис не был таким же транжирой, как его братья, и видел всё происходящее как величайшее расточительство в истории королевства. У него безусловно должно быть своё мнение, но Рейгар удивился тому, как открыто лорд Станнис его высказывает. Куда чаще он предпочитал держать его при себе. Кроме того, лорд Станнис был мастером над законом, а не над монетой, и финансовые расходы не входили в его заботы. Он был одним из пока что двух ответственных за покупки, но в его задачи входило лишь провести переговоры и заключить контракты, чтобы затем передать лорду Тайреллу сведения о том, сколько расходов должна понести казна. — Я понимаю ваши опасения, милорд, но решение принято. Я уверен, эти расходы оправданы, поэтому следуйте моим инструкциям. — Я понимаю, Ваше Величество, просто ваше громкое заявление о том, сколько золота готова выделить Корона, довольно быстро распространилось по королевству и так же быстро долетело до Эссоса. Это привело к тому, что цены на многие товары, которые мы намерены купить, начали резко расти. — Это правда, — подтвердил лорд Монфорд, — мои контакты в Эссосе сообщают о том же. Вас уже прозвали Подающий король. Мол, вы намерены растратить все богатства королевства. — Купцы желают набить карманы как можно туже, — проворчал лорд Станнис. — Они полагают, что могут предложить любую цену. Думают, король всё равно заплатит. Это заставило Рейгара задуматься. Прозвища не красят короля и редко бывают лестными, по крайней мере, при жизни. Впредь ему следует быть осторожнее, чтобы не заработать новых насмешек. Тем не менее они всё ещё нуждаются в этих товарах, если хотят пережить грядущую войну. — Всё равно покупайте, — приказал он. — Мы не можем позволить нескольким дерзким купцам сорвать нам все планы по подготовке к войне. — С вашего позволения, Ваше Величество, я бы подождал, — сказал лорд Станнис. — Купцы сейчас немногим лучше обычных воров. Им следует дать отворот и оставить со своим товаром за такие возмутительные цены. Никто не захочет столько платить за них в Эссосе, из-за чего им придётся урезать свои аппетиты, если не хотят разориться от простоя товаров. — Я понимаю ход ваших мыслей, милорд, но… — Прошу вас хорошо всё обдумать, Ваше Величество, — перебил его лорд Станнис. Рейгар был потрясён. Перебивать короля было само по себе неподобающе, но, чтобы его из всех людей перебил Станнис Баратеон, человек, который скорее откусит себе язык, казалось немыслимым. — Казна, может быть, полна, но не бесконечна. Если мы уступим этим возмутительным требованиям и станем платить три серебряника за бушель ржи вместо одного, цены будут продолжать расти. Не только на пшеницу и кукурузу, но и на железо, бронзу, уголь, дерево, масло, шкуры и ткани. Королевство разорится ещё до того, как половина товаров будет отправлена в Вестерос, если хотя бы до этого доживём. — Король принял решение, — сказал Джон Коннингтон. — Для вашего же блага лучше подчиняться приказам своего короля вместо… — Нет, всё в порядке, — прервал его Рейгар. — Лорд Станнис прав. В конце концов, затем малый совет и создавался, чтобы давать королю дельные советы, а не слепо потакать каждым его прихотям. Поступайте, как сочтёте нужным, милорд. Торопитесь или выжидайте, пока цены не упадут, но добейтесь, чтобы самые необходимые товары поступили нам в нужном количестве. — Слушаюсь, Ваше Величество, — сказал лорд Станнис. — Благодарю за ваше доверие. — Лорд Коннингтон, вы можете обсудить с лордом Баратеоном ваши дальнейшие действия. Если нам действительно грозит рост цен, это будет касаться не только покупки еды, но и всех остальных товаров. — Непременно, Ваше Величество, — сказал Джон. — Есть ещё одна проблема, — сказал лорд Монфорд. — Боюсь, Королевская Гавань не сможет управиться с такой массой товаров в одиночку. Даже такой большой порт, как у нас, не сможет вместить и десятую часть всех кораблей, необходимых для перевозки всего этого добра за несколько месяцев, Ваше Величество. — Допустим, но, учитывая обстоятельства, я не могу допустить задержку поставок. Что вы предлагаете, лорд Веларион? — Разделить нагрузку между крупнейшими портами королевства. Согласно вашему плану, все припасы и так должны быть распределены по стране, Ваше Величество, так что часть из них мы можем сразу отправить по морю. Старомест, Солнечное Копьё, Ланниспорт, Чаячий город и особенно Белая Гавань с Восточным Дозором-у-Моря, поскольку Северу понадобится большая их часть. Эти пути займут для кораблей больше времени, чем до Королевской Гавани, некоторым даже придётся обогнуть континент, но так всё равно быстрее, чем разгружать корабли в столице, а затем отправлять товары по суше. Девичий Пруд и Штормовой Предел также могут снизить нагрузку, принимая товары, предназначенные для областей Королевских земель, далеких от столицы, Речных земель и, конечно же, Штормовых земель с Дорнийскими марками. — Звучит хорошо продумано, — сказал Рейгар, но затем покачал головой. — Тем не менее первые товары должны поступить в Королевскую Гавань, затем распределены отсюда. Пока основная часть припасов не готова, мы можем потратить это время с пользой и построить больше доков со складами на южном берегу Черноводной. — Но, Ваше Величество… — Вы слышали меня, милорд. Как только Королевская Гавань окажется неспособна принять массу кораблей и товаров, тогда и станем перенаправлять. А пока пусть как можно больше припасов, за которые платит Корона, поступит через Королевскую Гавань. Налоговые поступления и портовые сборы, должны хоть немного послужить королевской казне, я надеюсь. Кроме того, вы все знаете о… неспокойной ситуации в Долине Аррен, милорды. Все молча закивали, и больше не стали возражать. Во время последнего заседания малого совета Мейс Тайрелл несколько раз выступал за то, чтобы Рейгар созвал знамёна, прошёл через Лунные горы с большой армией, сломил Кровавые Врата и силой вернул Долину в свои руки, если потребуется. Лорд Монфорд выступал за нападение с моря силами всего Королевского флота, не вдаваясь, однако, в подробности, как действовать после захвата побережья. Великий мейстер Пайсел что-то бубнил про то, как им необходима поддержка Западных земель, и что он попросит лорда Тайвина о помощи, в то время как Россарт снова и снова бредил тем, как легко можно снести Кровавые Врата, а также порты Чаячьего города и Старого Якоря, стоит только Рейгару разрешить пиромантам произвести больше дикого огня. К счастью, он не смог явиться на сегодняшнее заседание из-за внезапной болезни, иначе им бы снова пришлось слушать о том, как он планировал сжечь их всех. Только Джон и лорд Станнис оставались единственными, кто взывал к гласу рассудка и не хотел усугублять ситуацию. Когда Эйгон вернётся, то в случае необходимости может полететь в Долину на своём драконе и преподать им урок, что бывает с теми, кто смеет выступать против Короны. И для этого не придётся рисковать жизнями десятков тысяч солдат. — Пока эта проблема не будет решена окончательно, — наконец продолжил Рейгар, — я бы предпочёл не включать в планы порты, вроде Чаячьего города. — Как прикажете, Ваше Величество. — А тем временем пускай упомянутые вами порты начнут подготовку, если в этом есть необходимость. Полагаю, некоторым из этих городов тоже понадобятся новые причалы и склады. Нам также потребуются дополнительные корабли, особенно когги, чтобы быстро и безопасно перевозить товары туда и обратно в пределах королевства. Лорд Веларион, у вас большие связи в Волиных городах. Возможно, мы могли бы купить несколько кораблей у Волантиса, Пентоса, а ещё лучше у Браавоса. Я бы предпочёл получить готовые корабли, чтобы не пришлось строить самим. Это заняло бы месяцы, и я не уверен, сколько нам осталось. — Я разузнаю, Ваше Величество. — Хорошо. Если не удастся купить корабли по разумной цене, я прикажу построить новые. В таком случае Арбор и окружающие его острова, а также Халл и Старомест должны немедленно приступить к строительству новых коггов и каракков. Не считая Королевской Гавани, они обладают самыми крупными верфями. Корона оплатит половину расходов на постройку каждого корабля. Что касается импорта… Можно пока перераспределить его на Штормовой Предел и Девичий Пруд. Таким образом устье Черноводной хоть немного разгрузится, и у нас будет меньше проблем со строительством новых доков. Я желаю, чтобы краткие перечни товаров были составлены и отправлены лорду Роберту в Штормовой Предел и лорду Уильяму в Девичий Пруд. Они должны знать, что их ждёт. — С таким количеством товара эти краткие перечни будет размером с небольшую книгу, — заметил лорд Джон. — Если список окажется неподъёмен для воронов, отправьте гонцов. Корабли ещё даже не в пути, так что времени для тщательного подсчёта и доставки должно хватить. — Да, Ваше Величество, — сказал лорд Джон и тут же сделал несколько заметок. Маленькие книги. Если всё действительно так, на лорда Роберта можно не надеяться, — подумал Рейгар, вспоминая слова леди Лианны, однажды сказанные о лорде Роберте. В честь женитьбы на молодой волчице Рейгар подарил ему книгу по истории Винтерфелла и королей зимы. Лианна была в восторге, когда увидела, как книгу преподносят Роберту во время пира. Но позже, глубокой ночью после свадебной церемонии, пира и танцев, когда они остались одни, обнажённые и потные, она сказала, что Рейгар выбрал неподходящий подарок. «О, мой милый король, это было сделано из лучших побуждений, — сказала она, лаская его щёку, затем грудь, прежде чем её рука скользнула всё ниже и ниже. — Но я полагаю, что они были напрасны. Зная Роберта, книги его заинтересуют только в том случае, если они будут проиллюстрированы картинками с обнажёнными девушками, и даже тогда он будет лишь смотреть картинки». Рейгар рассмеялся, прежде чем снова поцеловал её. Лианна. Моя Лианна. Было больно вспоминать о ней. Но, несмотря на колющую боль в груди, ещё хуже, чем когда-либо могло болеть колено, она безусловно станет решением этой проблемы. Ни для кого не секрет, что леди Штормового Предела уже много лет несёт на себе всю ношу правления своего супруга. Леди Лианна обязательно прочитает эту книгу и старательно подойдёт к делу, чтобы в королевстве не возникло проблем с товарами. — Есть ли вести с Севера? — спросил он ради того, чтобы отвлечься. — Из Ночного Дозора или хотя бы из Винтерфелла? — Нет, ещё нет, Ваше Величество, — пробормотал мейстер Пайсел, зашуршав бесчисленными листами бумаги, доставая их из одного из многочисленных карманов. — Однако к нам прилетели вороны из Оленьих Рогов, Розововй Девы, Урожайного и… — Понятно, — сказал Рейгар, надеясь, что смог укрыть своё разочарование. Последним и пока единственным, что они слышали об Эйгоне и экспедиции за Стеной, было краткое письмо из Чёрного Замка, где говорилось, что лорд Мормонт после некоего инцидента решил не ограничиваться несколькими разведчиками. Он решил собрать на вылазку всех, кого можно, включая себя. Что это был за инцидент, сказано не было, но Рейгара более чем устраивало решение лорда-командующего. Как бы то ни было, двести человек обеспечат моему сыну куда большую защиту, чем двадцать, — подумал он. То же самое он сказал Элии после получения письма, хотя это ничуть не успокоило жену, как и не вызвало никакого желания снова заговорить с ним. — Как я понял, ворона из Долины Аррен тоже не прилетело? — Нет, Ваше Величество. — великий мейстер Пайсел на миг замолчал, затем продолжил бормотать: — Ваше… Ваше Величество, возможно, захочет рассмотреть возможность того, что лорды Джон Аррен и Эддард Старк действуют не только в интересах Короны, Ваше Величество. — Как это понимать, великий мейстер? — Не исключено, что подстрекателем сего инцидента был сам лорд Аррен, Ваше Величество, не в последнюю очередь потому что… — А затем лорд Аррен лично сообщил королю обо всех приготовлениях к восстанию против Короны. — прорычал Джон Коннингтон. — Не лучше ли было в таком случае соблюдать секретность? — Никто в здравом уме не может знать, что творится в запутанном разуме и гнилом сердце предателя, милорд, — почти смущённым тоном ответил Пайсел, — и всё же лорды Долины верны дому Аррен. Это всем известно. Слабо верится, что такое могло пройти без ведома лорда Аррена. — Он узнал и сразу сообщил Его Величеству. — Джон начал терять всякое терпение к старику. Рейгар знал, что Джон Коннингтон не питал особой любви ни к Джону Аррену, ни к Эддарду Старку, но ничем не подкреплённые обвинения, что сплёл мейстер Пайсел, он любил ещё меньше. В первые годы служения десницей за спиной Джона довольно часто шептались, обвиняя и подозревая во всевозможных грехах, от банального хищения золота из казны до абсурдных неестественных наклонностей, в первую очередь к самому Рейгару. Ничего удивительного, почему он так резко отреагировал на слова великого мейстера. — И лорд Эддард повязан кровью с домом Аррен через замужество своей дочери, — продолжил Пайсел, либо пропустив мимо ушей, либо просто не заметив злости Джона. — Нельзя исключать того, что он встанет на сторону предателей, если… — Я достаточно хорошо знаю Джона Аррена и Эддарда Старка, — прервал его на этот раз лорд Станнис. — Эти люди мне не друзья, но только дурак усомнится в их чести и благородстве. Если лорд Аррен и лорд Старк отправились в Долину предотвратить мятеж, значит, это они и намереваются сделать. — Необоснованные обвинения в любом случае ни к чему нас не приведут, — сказал затем Рейгар. — Пока не будет весомых доказательств, что лорд Аррен и лорд Старк действуют вопреки интересам Короны и дома Таргариен, я не желаю слышать подобных разговоров. Пока что нам ничего не остаётся, кроме как ждать. Надеюсь, мне не нужно лишний раз упоминать, чтобы меня немедленно известили, как только будут хоть какие-то новости о моём сыне или о Долине. В любое время дня и ночи. Я ясно выразился? — Конечно, Ваше Величество, — пробубнил Пайсел. От внимания Рейгара не укрылось, каким молчаливым сегодня оказался сир Джерольд. Он и раньше был не особо разговорчив на заседаниях малого совета, где чувствовал себя не в своей тарелке, но это слишком даже для него. Он продолжал молчать и потом, сопровождая его по Красному Замку. Рейгар, однако, не нашёл в себе сил спросить об этом рыцаря. Он уже догадывался, что творится в его голове. В последние несколько дней ему часто поручали охранять Элию, и, несомненно, рыцарь улавливал её настроение лучше Рейгара, особенно по поводу Эйгона. Рейгар сначала прошёлся вдоль южной стены Красного Замка, у основания которой проглядывались крутые скалы высокого холма Эйгона, тянущиеся до северо-восточной стороны крепости. Проходя, он смотрел в устье Черноводной, глядя на сотни стоящих на якоре кораблей, богато украшенных галей и тяжёлых торговых коггов со всех концов королевства и Эссоса. Их дополняли бесчисленные рыбацкие лодки, крохотные паромы, едва способные уместить двух лошадей, караки и китобойные суда, даже несколько лебединых кораблей с Летних островов и, конечно же, сотни боевых кораблей Королевского флота. Остальная часть флота стояла на якоре у Драконьего Камня, чтобы освободить ещё больше места в порту для торговых кораблей и строительства новых доков. Скорее всего, в ближайшее время им придётся послать к Драконьему Камню ещё пятьдесят-шестьдесят кораблей. Берег и земля на той стороне реки Черноводной были холмистыми, но не такими высокими, как три холма Королевской Гавани, на которых возвышались Красный Замок, Драконье логово и Великая септа Бейлора. Им не составит большого труда выровнять землю, чтобы построить новые доки, склады и верфи, а также проложить новые пути и дороги между ними. Но для этого понадобится по меньшей мере сотни, а то и тысячи каменщиков и плотников, дровосеков и возчиков, ковалей, изготовителей повозок, не говоря уже о множестве чернорабочих, которых нужно ещё где-то достать. Рейгар задумался, не стоит ли ему навестить дядю Эймона. Он знал, старик хочет поговорить с ним. Рейнис сказала об этом ещё вчера во время завтрака и напомнила ещё раз уже сегодня утром, после того как он не смог прийти вчера. Но в данный момент у Рейгара было слишком много забот, чтобы уделить своё время старику. Как бы рад он ни был видеть его здесь, в Королевской Гавани, он всё больше осознавал, что проводить с ним беседы было намного приятнее через воронов. Эймон отправлял ему письмо, Рейгар отвечал через несколько дней или неделю, чтобы затем отправить ворона обратно в Чёрный Замок. Затем, спустя две или три недели, в Королевскую Гавань прилетал ещё один ворон с ответом Эймона. Личное общение, когда Эймон сидел рядом за столом или лежал в своей постели, пока Рейгар сидел рядом на маленьком неудобном стуле, оказалось довольно утомительным и, самое главное, длительным делом. Написание письма можно было без проблем растянуть на три-четыре вечера, но как только дядя Эймон начинал говорить, его могла остановить лишь собственная усталость. Нет, сегодня он не пойдёт к Эймону. Завтра, может быть. Он не обидится, ведь с ним и без того довольно много времени проводили Рейнис с леди Алларой. Они разговаривали с Эймоном, слушали его рассказы о королевском дворе во времена его юности или читали ему книги из королевской библиотеки. Более того, Рейгар был уверен, что встреча с Эймоном не поднимет ему настроения. Каким бы счастливым он не чувствовал себя здесь, в столице, в окружении своей семьи, Рейгар знал, что полёт на спине Мераксес не пошёл ему на пользу. Через несколько недель после своего прибытия он ослаб, заметно ослаб. Если вначале Эймон полдня гулял по Красному Замку под руку с Рейнис, Элией или леди Алларой, то сейчас он большую часть дня проводил в постели и уже начал впадать в беспамятство. Не раз Рейнис говорила ему, как он звал Эгга, чтобы рассказать ему о своём полёте на спине дракона. Вскоре стало понятно, что он звал не их Эйгона, а своего младшего брата, Эйгона Пятого. Возможно, мне не стоило возвращать его в Королевскую Гавань. Старое дерево невозможно вырвать с корнями, а Эймон пустил свои корни глубоко в Чёрный Замок, — не в первый раз подумал Рейгар, за что тут же отругал себя: — Нет, в этом не было ничего плохого. По крайней мере, он проведёт свои последние дни дома, в окружении родных людей, а не кучки грабителей, насильников и убийц, которых был обязан звать братьями. Да, вернуть его домой было хорошей идеей. Но нет, сегодня он не пойдёт к Эймону. Стоя на вершине одной из южных оборонительных башен и наслаждаясь запахом холодного ветра с залива Черноводной, Рейгар внезапно услышал рёв дракона, эхом донёсшийся из Драконьего логова. Он уже достаточно хорошо знал драконов, чтобы понять: это снова был Вейгар. Рейгар вздохнул, не зная, что делать с этим драконом. Он всё ещё был расстроен, беспокоен и даже агрессивен с драконьими стражами. Сильнее обычного. Иногда он целыми днями остаётся спокоен, но в другие дни становится таким громким и диким, будто пытается уничтожить логово изнутри. Рейгар не раз размышлял над этим, но так и не нашёл решения. Если даже Рейнис не знала, что делать, откуда ему знать? В последнее время он стал всё чаще писать архимейстеру Марвину, спрашивая у него совета по поводу Вейгара и его поведения. Марвин не ответил даже на половину его писем, а в тех немногих ответах, что он прислал, не было ничего полезного. Само собой, этот человек мало что знал о драконах, но он один из немногих вестеросцев, побывавших в Краю Теней и вернувшихся, чтобы об этом рассказать. Что-то он да должен знать. В конце концов, именно он много лет назад посоветовал Рейгару, что делать с детьми, когда их целыми неделями и месяцами мучили бессонница и кошмары. Нужно было не держать их подальше от драконов, а наоборот позволить им как можно чаще проводить время вместе. Вопреки протестам Элии, Рейгар последовал его совету, и в итоге не только избавились от своих кошмаров, но и стали полноценными всадниками драконов. Теперь, однако, Марвину нечего было сказать, кроме чего-то невнятного о стекле, свечах и ледяном огне в своих небрежно нацарапанных письмах. Собственные усилия Рейгара также не привели ни к чему значительному, кроме осознания того, что на свете живёт слишком много бессовестных и алчных обманщиков. Совсем недавно он купил несколько древних книг со свитками за возмутительно огромную сумму денег. Торговец утверждал, даже клялся, что они пришли прямо из дымящихся руин Валирии. Рейгар надеялся отыскать в них ключ к тому, что творится с Вейгаром. Шансы были ничтожно малы, но всё же он лелеял надежду на милость богов, будь то Семеро, Владыка Света или даже забытые боги древней Валирии. Увы, никто из них не захотел, чтобы эти писания открыли ему истину. Судя по всему, три записи действительно произошли из древней Валирии. По крайней мере, на это указывал язык и почерк. Две из трёх, впрочем, оказались ничем иным, как чрезмерно философским наблюдением к валирийским законам, относительно нескольких спорных суждений, казавшимися спорными пару тысяч лет назад, а третье — одой некоего валирийского солдата о деяниях своего давнего предка, участвовавшего в Пятой гискарской войне, про которую Рейгар никогда не слышал. Видимо, он просто хотел возвеличить имя своей семьи. Другие документы слишком плохо сохранились, чтобы можно было восстановить и расшифровать хоть одно слово, а последние были настолько очевидной подделкой, что Рейгар бросил читать их после первых же строк. Он отправил несколько золотых плащей вслед за торговцем, но коварный прохиндей довольно быстро исчез из виду. Рейгар развернулся, чтобы спуститься с башни. Путь вниз не такой медленный и мучительный, как наверх, но всё ещё отдавался сильной болью в колене. Он уже собирался пройти мимо солдат, стоявших на страже башни и сделать шаг вниз, как резко остановился. Отсюда со стороны города и порта открывался великолепный вид на весь Красный Замок и в особенности на королевские сады. Ему не нужно было присматриваться, чтобы сразу же узнать свою Элию внизу. У его королевы проводилось чаепитие с принцессой Арианной, Визерисом и некоторыми фрейлинами среди деревьев, кустов роз и черники. Подойдя поближе к парапету башни, Рейгар согнулся между зубцами и посмотрел на жену. Он был слишком далеко, чтобы расслышать, о чём она говорила, но мог видеть так ясно, будто стоял рядом с ней. Она улыбалась, слабо, но это действительно была улыбка. Элия оживлённо разговаривала с дамами, даже шутила время от времени. Рейгар мог себе представить, как тяжело ей было сохранять невозмутимость и оставаться столь дружелюбной и весёлой, в то время как изнутри её разрывало от переживаний за Эйгона. И всё по моей вине, — с горечью подумал он. — Нет, всё не так. Она страдает, но и я тоже. Я поступил как должно. Это было не моё решение. Однако Элия смотрела на это по-другому. В последние несколько дней она стала относиться к нему ещё холоднее и пренебрежительнее, что прежде казалось невозможным. Она по-прежнему не говорила с ним, не давала ответов ни на один вопрос и даже при дворе заметно меньше старалась сохранять маску королевского спокойствия. В последнее время Рейгар даже предпочитал, чтобы компанию ему составляла Рейнис вместо Элии, когда на официальных мероприятиях было необходимо присутствие члена королевской семьи. Появление с дочерью под руку вместо жены и королевы, будь то вручение новых вотчин, подписание договоров или приём важных гостей, вызывало некоторое раздражение и подозрительные взгляды. Несмотря на это, Рейнис блестяще исполняла свои обязанности. Её обаяние и прекрасная улыбка быстро заставляла всех забыть, что она не королева — пока что не королева. Элия каждый раз хвалила дочь за прекрасное выступление, но никогда не удосуживалась сказать Рейгару хоть слово. Их отношения ещё сильнее охладились. Прошлой ночью Рейгару показалось, что лёд между ними немного оттаял. В кои-то веки они снова стали делить одну кровать в одно и то же время, даже лежали бок о бок под своими одеялами. Рейгар ожидал, когда она приползёт к его половине кровати, чтобы прижаться к нему. На Элии была надета только тонкая сорочка, красиво подчёркивающая все формы её стройного тела, волосы были распущенными, как ему всегда нравилось, и Рейгару даже показалось, что она улыбнулась. Он уже был готов выпрыгнуть из своих ночных штанов под одеялом, готовый и твёрдый как камень, но она тут же задула свечу на своей тумбочке, отвернулась и заснула, не сказав ни слова. Рейгар долго не мог заснуть, неуверенный, было ли это снова одной из её игр, которые Элия любила устраивать перед сексом в первые годы брака. Он повернулся к ней и наблюдал за её стройной, почти хрупкой фигурой, выглядывающей из-под одеяла. Но она так и не повернулась к нему. Подумать только, король Семи королевств, перед которым множество женщин готовы сорвать свои платья, стоит ему только захотеть, не может добиться собственной жены. Он мог бы выбрать любую женщину в Красном Замке или в городе, и она отдалась бы ему без вопросов. Но он этого не сделал, поскольку в тот момент желал лишь свою Элию. Моя ли она ещё? Рейгар снова посмотрел на жену, которая сидела, разговаривала и смеялась, вымученно или нет. Как бы далеко она ни находилась, она не казалась такой же недосягаемой, как прошлой ночью в постели. Больнее всего было видеть её смеющуюся и осознавать, что для Рейгара у неё не осталось ни повода для смеха, ни нежных слов. Он глядел на неё, и на мгновение поймал её взгляд. Её тёмные волосы, слегка поседевшие с возрастом, были уложены в затейливую башню, из которой выпадали отдельные пряди — несомненно, намеренно — и теперь развевались на слабом ветру, словно маленькие знамёна. В тот момент он не мог представить её обнажённой, вспоминая, каким был их брак раньше, когда она была благосклонна к нему, в отличие от последних десяти или более лет. В те времена она всё ещё любила часто заниматься с ним любовью. Элия предстала у него перед глазами, обнажённая как в день своего рождения, и ему нравилось это зрелище. Его взгляд скользнул по её обнажённому телу, со смуглой и идеальной как полированная медь кожей, от маленьких ступней стройных ножек до сладкого места между бёдрами с чёрными восхитительно мягкими кудрями. Он любил её кудри. Его взгляд блуждал выше по животу, который был то плоским как в юные годы, так полным и округлым, как когда она носила сначала Рейнис, затем Эйгона. Никогда ни до, ни после Рейгар не находил её такой соблазнительной, как в те месяцы, когда Элия тяготилась его детьми. Его взгляд продолжал блуждать по маленькой, но всё ещё упругой груди. В его воображении её великолепные каштановые волосы ниспадали на бледную грудь, и Рейгар представил, каково было бы отодвигать их губами, целуя и лаская её нежные соски, как делал это в ту ночь в Штормовом Пределе. Она смотрела ему в глаза, улыбаясь своими серыми глазами, такими же дикими и необузданными, как летний шторм в открытом море. Как давно он не видел этой улыбки и не шептал её имя посреди ночи? Слишком давно. Его глаза снова опустились ниже, к телу, которое, как он надеялся, скоро снова станет принадлежать ему. Он глядел вдоль её стройной шеи и ключиц, где кожа была такой восхитительно мягкой и бледной, молочно-белой, вдоль груди, большой округлой, мягкой и такой чудесно тёплой. Они были такими вкусными, когда он их сосал. Его взгляд скользнул дальше по животу, снова плоскому и совершенному, по маленькому кустику между чудесными стройными бёдрами. Он был таким же мягким и огненно-красным, какими были длинные волосы у на голове и её яркие глаза. — Ваше Величество, — вдруг услышал он голос позади себя. — Торос, — Рейгар поприветствовал его коротким кивком, — что вы здесь делаете? — Ищу вас, Ваше Величество. Мне стоит радоваться или горевать, что это не Мелисандра? — Моё появление разочаровало вас, Ваше Величество? Он теперь мысли может читать? — Нет, вовсе нет. Конечно, нет. В конце концов, я сам просил обращаться ко мне не только через жрицу Мелисандру. — Действительно, Ваше Величество, хотя она очень об этом жалеет. — Вот как? Почему это должно меня волновать? Какое мне должно быть дело до её сожалений, если она снова хочет видеть меня? И почему я снова чувствую шевеление ниже пояса каждый раз, просто думая о ней и её красных волосах? Как глупо. — Так и есть, Ваше Величество. Моя сестра по вере сказала, что вы с ней сработались очень слаженно. Поэтому она сожалеет, что больше не может передавать вам всё сама. Но я хорошо понимаю вас, Ваше Величество. — Сомневаюсь, — сказал Рейгар, снова обернувшись. Торос подошёл ближе, встав сбоку от Рейгара, тоже глядя через парапет башни, делая вид, что ему интересно. К удивлению Рейгара от него даже не несло выпивкой, как это было обычно, и выглядел он свежевымытым. — О, я ещё как знаю, Ваше ВВеличество. Если позволите замечание, мне кажется вполне очевидным, почему вы решили проводить свой досуг не только с ней. Вы — женатый человек, а моя сестра… поистине благословлена самим Владыкой Света. Рейгар хотел возразить и сделать выговор наглецу за его дерзость, но тот продолжил говорить: — Нечего стыдиться, Ваше Величество. Владыка Света одобряет то, что его избранные дети возлегают вместе. Уверен, Мелисандра говорила о том же. В глазах единственно истинного Бога вы не сделали ничего дурного. Желание плоти горит как огонь в сердцах людей, и вы непременно знаете, что каждый огонь — это храм Р’глора, в котором он празднует свою вечную славу. — Да, слышал, — без раздумий сказал Рейгар. Вдруг в его голову закралась тревожная мысль, и, сам того не желая, он спросил: — Значит, вы тоже… — Предавался плотским утехам? Не то слово, Ваше Величество. Я никогда не был примерным жрецом, даже в рамках моей веры, честно говоря. Но, если вы имеете в виду Мелисандру, то нет. Моя сестра по вере набожная, но не слепая, Ваше Величество… Почему я чувствую облегчение? Какое мне дело, кого жрица подпускала к себе, кроме меня? Прекрати вести себя как незрелый мальчишка, впервые увидевший голую женщину, — ругал он себя. — Скажи мне, Торос из Мирра, ты здесь по какой-то особой причине или просто решил поговорить, как тоскует по мне леди Мелисандра? — спросил Рейгар, желая наконец сменить тему. Затем он в сопровождении сира Герольда начал спускаться по лестничной башне. Что бы ни хотел сказать ему красный жрец, этому не стоило звучать в пределах слышимости солдат, стоявших рядом на страже. Хватало и того, что они могли услышать от Тороса проповеди о плотских утехах, возлегающих избранных детях Владыки и дарованиях леди Мелисандры. Торос последовал за ним. — Я пришёл к вам сообщить о наших успехах, — сказал жрец, — точнее, об их отсутствии. — Значит, у вас ничего? Вы и ваши братья по вере, Торос, пока ничем мне не помогли. Напротив, действуя за моей спиной, вы ослабили мои позиции, и тем самым ослабили всё королевство в преддверии грядущей войны. Так почему я и дальше позволяю вам оставаться при моём дворе? Прямо сейчас вы в кои-то веки кажетесь трезвым, но сколько времени пройдёт перед тем, как вы снова начнёте бегать пьяным по моему замку, выкрикивая богохульства и снова выставляя себя дураком, Торос? — Я понимаю ваше разочарование, Ваше Величество, но уверяю, я не фальшивый жрец. Владыка Света пробудился в моём сердце. Многие силы пробуждаются и движутся по земле. Я видел их в своём пламени. — Значит, у вас всё же были видения? Они подошли к первой двери, выводящей на западную стену Красного Замка. На самом деле Рейгар не намеревался туда идти, но колено болело так сильно, что каждый следующий шаг по лестнице мог стать для него последним. Торос и сир Герольд последовали за ним. — Были, Ваше Величество. У всех нас были видения, но, боюсь, я вынужден признаться, что они далеко не ясны. Поэтому я и говорил об отсутствии успехов. — Здорово, — прорычал Рейгар, — ваш бог посылает вам одни неразборчивые видения. Р’глор точно хочет, чтобы мы победили в этой войне? — В этом нет никаких сомнений, Ваше Величество. Единственно истинный Бог, — сказал он, так ясно подчёркивая слова, что Рейгару хотелось дать ему по лицу, — желает нашей победы против Великого Иного. Но Владыка Света не дарует нам победу просто так. Он помогает только тем, кто готов помочь себе сам. — Как удобно, — усмехнулся Рейгар. Торос ничуть не испугался его слов, лишь улыбнулся понимающе и снисходительно как старый мейстер. — Так что вы видели? — Много чего и мало. Рейгар снова почувствовал желание дать ему по лицу. Что это должно значить? Либо много, либо мало, не может быть и того, и другого одновременно. — Я не в настроении для загадок, так что говори прямо, жрец. — Да, Ваше Величество. Мой брат по вере Мокорро видел человека с разноцветной цепью на толстой шее и самыми большими руками, которых он когда-либо видел. Его зубы были красными как кровь, и он смотрел Мокорро прямо в глаза. По его словам, тот будто знал, что за ним наблюдают. — Разноцветная цепь… Это определённо мейстер. И он смотрел на Мокорро, говоришь? Что такого особенного в этом мейстере, что Владыка Света решил его показать? — Мы не знаем, но знаем, что он бы не смог просто так заглянуть Мокорро в глаза. Никто из смертных не замечает, когда единственный истинный Бог сочтёт нужным показать его в священном пламени. — Ясно, — сказал Рейгар. Сам по себе мейстер не казался чем-то необычным в Семи королевств. Скорее всего, он просто общался с кем-то, кто стоял с той же стороны, откуда за ним наблюдал Мокорро. В любом случае от этого видения не было никакого проку. — Что ещё? Что-нибудь о моём сыне? — В последние несколько недель мы каждый день молили Владыку Света послать нам знамение, Ваше Величество, но, увы, ничего не получили. Мне очень жаль. Владыка лишь снова показал нам снег и его нескончаемую белизну. — Как удивительно, — съязвил Рейгар, начиная терять терпение. — Мой сын путешествует за Стеной. Вы знаете, как называются эти земли? Земли Вечной Зимы, Торос. Если твоему богу нечего сказать о моём сыне помимо того, что он топает по снегу, тогда пользы от него ещё меньше, чем от тебя. — Владыка Света, увы, не всегда показывает то, что мы желаем увидеть, Ваше Величество, но он всегда показывает то, что мы должны узреть. Я могу лишь заверить вас не колебаться в своей вере. — Моей вере? Прости за откровенность, жрец, но до сих пор ни ты, ни твои братья не дали мне особого повода верить в вашего бога или хотя бы доверять ему. Так что, если на этом всё… — Ещё кое-что, Ваше Величество, — прервал его жрец. Почему всем так сегодня не терпится перебивать меня? — Что ещё? Что ты видел? Если речь снова пойдёт о каком-то человеке или погоде, то… — Вовсе нет, Ваше Величество. Снова перебил. Ещё раз, и я прикажу сиру Джерольду сбросить его с проклятой стены. — Бенерро, Мелисандра и я тоже видели кое-что. Мы видели чудовище из глубин с сотней рук, которые тянулись как змеи, затягивая мужчин, женщин и детей в тёмную бездну. Оно было похоже на человека, но в то же время им не было. У него не было души, и единственный глаз на отвратительной морде был красным как кровь. Рейгар остановился и посмотрел на красного жреца, задумчиво и серьёзно. Он задумался, почему жрец не рассказал ему об этом сразу, но потом отбросил эту мысль. Не имеет значения, как бы сильно это не беспокоило его. — Чудовище из глубин, говоришь? Хочешь сказать, Великий Иной посылает на нас морских монстров? — Нет, Ваше Величество. Зверь шёл не с севера, он наступал… будто бы отовсюду. И если Великий Иной послал это чудище, оно не осознаёт, что является его слугой. Мы уверены, что в будущем это существо сыграет свою роль в грядущей войне, какой бы она ни была. — Звучит… тревожно. — Согласен, Вашей Величество, более чем. — И что, по-вашему, он должен символизировать, Торос? — Честно говоря, я не уверен, что он должен что-то значить. Я не знаю, как это объяснить, но в видении он совершенно не ощущался как символ чего-то. Бенерро и Мелисандра сказали то же самое. Это казалось… реальным. Реальным и ужасающим. — Тогда что это было? — засмеялся Рейгар. — Морское чудовище, может быть? Очень похоже на сказки пьяных матросов, которые они любят наплести, чтобы напугать маленьких детей. — Прошу прощения, Ваше Величество, но задолго до чуда, произошедшего в городе, то же самое говорилось о настоящих живых драконах. — Да, но драконы существуют, жрец. — Несомненно, Ваше Величество, несомненно. 1. Кукуруза — единственный продукт Нового времени, фигурировавший в ПЛиО. Возможно, Элисса Фарман доплыла до Асшая не с пустыми руками.