О королях и бастардах

— Позор, — сказал Дагмер, покачивая головой. — Просто позорище. Морская Сука была замечательным кораблём. Как и ожидалось, ловушка на Щитовых островах и налёт на Арбор увенчались успехом. Лишь горстка из флота Редвина смогла избежать засады и скрыться от погони быстроходных кораблей под командованием Уррона Одноглазого в заливе реки Медовой. Они потеряли всего тридцать семь драккаров и получили взамен восемнадцать тяжёлых дромонов из флота Редвинов. Около сотни военных кораблей, включая гордую Королеву Арбора, были сожжены и затоплены после того, как солдаты сошли на берег, чтобы вернуть Щитовые острова. Около двух дюжин кораблей, которыми явно командовали зелёные трусы, бежали со всех ног, когда большая часть флота Редвинов сгорела в ярком пламени. Теон не мог сказать, встретятся ли они ещё, и ему не было до этого дела. Скорее всего, сейчас они бесцельно дрейфуют по Закатному морю, стыдясь вернуться на материк, или уже высадились где-нибудь подальше от Щитовых островов, побросав свои корабли и сбежав от войны. Так или иначе они все сбежали, поджав хвосты. После этого им оставалось лишь расправиться с солдатами на суше. Несложный противник, особенно после того, как его зажали между крепостями и морем. Это было даже не сражение, а бойня. И хоть захваченные корабли Редвинов не смогли целиком возместить потери, Железный флот всё ещё оставался достаточно силён, чтобы сломить всё, что осталось от защиты Арбора. Они налетели, словно приливная волна. У Раэмпорта ещё оставалась дюжина кораблей и требушеты за стеной, но после всех потерь на Щитовых островах у них попросту не осталось людей, чтобы отбиваться. Все эти требушеты были не более чем украшением, беззубые волки, неспособные укусить. Арбор быстро пал к их ногам. После того как Дагмер собрал ему новых людей, Теон попросил Юрона позволить ему возглавить одну из фланговых атак на Раэмпорт на борту Морской Суки. Юрон согласился, поэтому Морская Сука попала в первую волну атаки на Арбор. Теон был рад. Наконец-то у него появился шанс проявить себя и сделать нечто большее, чем нападение на кучку нищих селян. В то время как Теону доверили столь серьёзное дело, дяде Виктариону было поручено возглавить горстку кораблей и захватить самый маленький и беззащитный Свиной остров. Виктарион ещё не вернулся после своей победы над свинопасами и в лучшем случае ему потребуется ещё два дня. Теону не терпелось увидеть, как на этот раз дяде придётся отчитываться о своих никчёмных подвигах перед собравшимися лордами-капитанами. Дядя не был к нему строг, когда Теон вернулся на Железные острова, но и особой поддержки он так и не оказал. И когда Теону пришлось рассказывать о набегах на сраные рыбацкие деревни, Виктарион смеялся вместе с Вороньим Глазом и его лордами-капитанами. Смеялся от всей души. На сей раз настал черёд Теона. Юрон лично вёл множество людей в бой вместе с Теоном и его людьми на западном фланге. Одним быстрым ударом они захватили Раэмпорт, затем штурмовали сразу с трёх сторон замок Редвин, расположенный на окраине города, на холме, покрытом виноградными лозами. Им понадобился всего час, чтобы с помощью крюков и верёвок забраться на стены замка, охраняемого всего горсткой солдат. К полудню они уже захватили внутреннюю крепость. Всё прошло хорошо, даже великолепно. До того момента, когда после захвата замка Теон вернулся на берег к западу от Раэмпорта, где он со своими людьми высадились на Морской Суке. Когда они только высадились, по пляжу бродил одинокий солдат из Раэмпорта. То ли он самовольно покинул свой пост, то ли просто сходил по нужде подальше от гавани, но в тот момент этот ублюдок успел выпустить в их сторону одну единственную горящую стрелу, когда Морская Сука пристала на берег. Он пытался выстрелить ещё раз, но топор Кровавого Бертвина расколол ему череп ещё быстрее. Эта долбанная стрела застряла в мачте Морской Суки и выглядела совершенно безобидной. Теон перестал обращать на неё внимание, как только заметил, что она уже гаснет, и все они бросились брать город. Но когда они вернулись спустя несколько часов, то обнаружили на месте Морской Суки сгоревшие обломки, все чёрные, обугленные и наполовину затонувшие. Даже от когда-то гордой мачты не осталось ничего, кроме чёрной обугленной палки, обломанной и упавшей как вялый хер. И вот он снова стоит перед обломками, на этот раз вместе с Дагмером. До сих пор в голове не укладывалось, что всё это произошло из-за одной сраной стрелы. Теон посмотрел на облачное небо, где стая проклятых чаек кружила над трупом Морской Суки, словно стервятники с дорнийских гор, которым не терпелось отведать плоти дохлого козла. Мне бы сейчас арбалет… Почему-то Теон надеялся, что Дагмер скажет ему, что всё не так уж плохо, что Морскую Суку можно починить, и после нескольких дней, а то и недель на верфях Арбора она будет как новая. Половину прошлой ночи Теон выпивал и пытался выкинуть из головы образ сгоревшего корабля, надеясь, что в итоге это будет просто одним их кошмаров, от которых он страдал в последнее время. Но теперь на ярком дневном свете повреждения были ещё хуже, чем казалось вчера вечером. Повреждения… Нет, это не повреждения. Их можно устранить, их можно починить. Но от Морской Суки не осталось ничего, кроме кучки обгоревшего и обугленного дерева. Единственной не обуглившейся частью корабля была затонувшая корма, унесённая течением на несколько шагов от берега. Починить Морскую Суку будет так же легко, как остановить кровотечение у скелета. — Нам следует вернуться в замок, — сказал Дагмер. — Пускай Сука покоится с миром. — Всего одна проклятая стрела, — проворчал Теон. — Пойдём, мальчик. Теон развернулся и пошёл вместе с Дагмером обратно в замок. — К чему такая спешка? — Разведчики заметили остатки флота Редвина, — сказал Дагмер, передвигаясь по городу такими длинными шагами, что Теон едва мог угнаться за ним. Он даже не думал останавливаться у таверн и борделей, мимо которых они проходили. — И что? Сколько кораблей мы упустили? Пятьдесят? Пятьдесят пять? — Должно быть где-то шестьдесят. — Значит, шестьдесят, — сказал Теон. Вдруг пьяный налётчик вылетел из дверей публичного дома и припал прямо к ногам Теона. Не успел Теон обойти этого жалкого пьяницу, как его новые сапоги обдало грязью, кровью и мочой. В гневе он отпинал пьяную свинью и нагнал Дагмера. — Шестьдесят из двухсот — всё ещё слишком мало. Они не посмеют идти на Арбор. Железный флот слишком силён для них, и теперь в наших руках требушеты замка. Им не вернуть Арбор, и они об этом знают. — Им и необязательно атаковать, мальчик. Но кому-то из их капитанов могло хватить ума и волосатых яиц в штанах, чтобы сунуться на разведку. На достаточно далёком расстоянии, с которого можно обнюхать окрестности, но не попасть в засаду. Разве что один или два наших капитана могут по неосторожности последовать за ними. — Значит, если кто-то позволит заманить себя, мы потеряем один корабль или два, — сказал Теон. Они миновали ещё один бордель, откуда доносились крики. Но далеко не все из них были стонами удовольствия. Теон подозревал, что кто-то из обслуживающих мужчин девушек не были шлюхами до захвата островов. — Но такие жалкие потери не помешают нам удержать Арбор. — Нет, но затонувший корабль в пределах видимости Раэмпорта… Подумай об этом, мальчик, — сказал Дагмер и дал Теону время обдумать свои слова. Разумеется, не было ничего хорошего в том, если они потеряют ещё один корабль, а то и больше. Но Теон понятия не имел, какое имеет значение, где это произойдёт. Но прежде чем он спросил, Дагмер заговорил первым, ступая дальше по аллее вверх по холму к Кварталу Виноделов. — В городе или замке, может, и не осталось солдат и рыцарей, но здесь хватает мужчин, чьих дочерей, сестёр или даже проклятых матерей сейчас ебут наши люди. На их месте я был бы не прочь перерезать пару глоток сегодня вечером. А вид тонущего корабля может натолкнуть некоторых на безумные мысли. — Думаешь, какие-то вонючие рыбаки посмеют бросить нам вызов, Дагмер? Это мужичьё для нас не опасно. — Не опасно. Они не отнимут у нас остров, но без смертей всё равно не обойдётся. Помяни моё слово. В юности я видел такое дерьмо постоянно, мальчик. Поверь мне, сегодня ночью в городе прольётся кровь, по большей части из наших людей. И если рядом покажутся остатки сил Редвинов, я, не будь дураком, предпочту провести эту ночь в замке. Я хочу нажраться, трахнуть хорошенькую девчушку и проснуться утром с сильной болью в голове и вкусом хорошенькой пиздёнки на языке. Но если попробую сделать это в городе, могу больше никогда не проснуться, потому что какая-нибудь шваль обязательно рискнёт вспороть мне глотку. Дальнейший путь к замку проходил как через холм. Они добрались до Квартала Виноделов с множеством гостеприимных и уютных винных таверн справа и слева. Ещё вчера там подавали вина местных виноделов. Но теперь от прежнего уюта не осталось и следа. Все таверны были разграблены, двери и окна выбиты, бочки вынесены или опустошены на месте, и немало таверн было предано огню. Здесь и там можно было увидеть трупы, лежащие в сточной канаве или свисающие с деревьев: трактирщики, их жёны, иногда и дети, которым хватило глупости броситься на бессмысленную защиту своих таверн от железнорождённых. Теон мог лишь покачать головой. Проходя мимо трупов забитого до смерти мужчины и полуобнажённой женщины, скорее всего, его жены, которую наверняка изнасиловали на его глазах прежде чем перерезать ей горло под конец. Женщина была хорошенькой и пышногрудой, она несомненно доставила немало удовольствия в постели и на столах таверны, где её наверняка трахали захватчики. Стоило оно того? Стоила ли эта жалкая таверна твоей жизни или жизни с мандой твоей жены? Если бы ты просто спрятался где-нибудь как остальные трусы, вы с женой могли бы выжить, — подумал Теон, покачивая головой. — Может, наши люди всё равно бы её поимели, но ты ещё мог выжить. Ты бы даже смог восстановить свою сраную таверну. Это всё твоя вина, уёбище. Им потребовалось около часа, чтобы пересечь разграбленный Раэмпорт. Теон хотел бы добраться до замка по всей этой извилистой дороге с бесконечными рядами виноградных лоз верхом на лошади, но Дагмер не жаловал лошадей. Лошади были уделом рыцарей зелёных земель, но не железнорождённых. На палубе драккара лошади ни к чему, кораблю необходимо только море. И всё же Теон не отказался бы от лошади, которая отвезла бы его на этот проклятый холм. По крайней мере, я немного разогреюсь от прогулки, — подумал он, поднимая взгляд на облачное небо. С тех пор как они прибыли сюда, Теон только и делал, что пил и замерзал. Погода была паршивой. Он не видел солнца уже несколько дней, и ещё с отбытия с Щитовых островов их то и дело мучили нескончаемые дожди. На юге, в Арборе, он ожидал тепла и солнечного света, но в итоге здесь было так же пасмурно, дождливо и холодно от пронизывающего до костей ветра. — Чего такой хмурый, мальчик? — спросил Дагмер, когда они прошли больше половины подъёма к замку. — Не помню, чтобы видел кого-то таким недовольным после победы. Дагмер тут же громко и хрипло рассмеялся над своими словами, обнажив свой омерзительный шрам, будто желал покрасоваться им перед всем миром. К счастью, вокруг не было никого кроме птиц, клюющих виноград, и никому не пришлось терпеть это уродство. — Ничего. Просто долбанная погода, — ответил Теон. — Погода? А что с ней? — Она ужасна. — Погода есть погода, мальчик, — засмеялся он. — Она ни хорошая, ни плохая. Это просто погода. — Да знаю я. Но разве здесь не должно быть тепло и красиво? Мейстер Винтерфелла многому учил нас с Роббом Старком, в том числе рассказывал о регионах королевства. По крайней мере, он пытался. Но я точно помню, что в Арборе лучшее вино, и здесь всегда солнечно. Я надеялся встретить тёплое солнце и тёплые улыбки красивых девушек, а вместо этого нас встретили тучи, дожди, и этот ебучий ветер. — Не забудь о вине. Оно и в самом деле очень хорошее, — сказал Дагмер. Но Теон одарил его таким взглядом, что стало ясно, как мало это утешало. — Везде холодает, мальчик. Похоже, зима наконец приближается. Даже Арбор этого не избежит. Если ты жаждал сражаться под летним солнцем, то мы, боюсь, немного опоздали. — Значит надо было нападать раньше, — сказал Теон, на что Дагмер опять рассмеялся и похлопал его по плечу. — Спокойно, мальчик. Солнечного света нам не видать, и с этим ничего не поделать. Но у нас всё ещё есть вино, и поцелуи красивых девушек… тебе только остаётся украсть их. — Девушек или их поцелуи? — И то, и другое. Следуя вверх по извилистой тропе, им потребовалось ещё около получаса, чтобы наконец добраться до замка Редвин. Ближе к замку тропа становилась всё круче и круче, сильно замедлив Теона и Дагмера. Не раз Теон проклинал старого друга за его упрямство, когда дело касалось лошадей. Когда они дошли до ворот замка, Теон твёрдо решил, пускай Щербатый сколько душе угодно мучается с подъёмом и спуском. Сам Теон больше ни шагу здесь не ступит без лошади под задницей. — Где мой дядя? — спросил он у солдата, когда простился с Дагмером. — Откуда я знаю, мелкий засранец? И пока ты не спросил, где твоя шлюха-мать, я тоже не знаю, — рыкнул он в ответ, явно уже подвыпивший. — Следи за языком, червь, — разозлился Теон, стараясь припугнуть солдата с копьём. Тот был на полголовы выше и шире в плечах, чем Теон, но едва мог стоять на ногах и стоять на ногах, так что хорошенько проучить его не составит никаких проблем. — Червь? Да мой червь те жопу разорвёт, когда я выебу из неё всё дерьмо, мелкий… — Я — Теон из дома Грейджой, — тут же перебил его Теон, когда пьяный солдат сделал шаг вперёд, занеся кулак, — принц Железных островов, племянник и наследник твоего короля Юрона из дома Грейджой. Услышав имя дяди, пьяный недоносок выпучил глаза и отступил на шаг. Только теперь он заметил золотого кракена на груди Теона. И как нам только удалось что-то завоевать с такими тупицами? — подумал Теон. — Но ничего, я ещё выбью из них всю дурь. Подожди у меня. Как только я получу свою корону, ты, сука, будешь бояться меня пуще дяди. — Я… я думаю, он в… солярии… в солярии замка, — пробормотал солдат и не сдержал рвоты. Теон задумался, стоит ли объяснять этому глупому плебею, что солярия, как и покоев лорда, не может быть где-либо ещё, кроме замка, но быстро отбросил эту затею. Этот придурок всё равно ни слова не поймёт, поэтому он сразу направился к солярию. Он в последний раз огляделся и увидел, как Дагмер Щербатый шагает к зданию, что ещё вчера служило казармой для стражи замка Редвин. Ныне же здесь хранилось несколько бочек прекрасного вина из погребов лорда Редвина, а также здесь держали дев и молодых женщин замка, поэтому теперь это здание служило и питейной и борделем для железнорождённых. Старику явно хотелось промочить горло после подъёма, а потом найти кого трахнуть. Против первого Теон ничего не имел, а второго предпочёл бы не видеть. Как выяснилось, у Дагмера довольно… необычный вкус, когда дело касалось женщин. Он постоянно грезил о красивых девах, молодых и белокурых, и в то время, пока другие мужчины действительно подбирали себе самых молодых и красивых с самыми лучшими задницами или самыми большими сиськами, Щербатый всегда предпочитал старых и толстых с задницами как у тягловых лошадей, матерей с десятками детишек и кормилиц с огромными высосанными сиськам, свисающими до колен. Будь то Простор, Щитовые острова и Арбор, Теон мог вспомнить лишь один раз, когда Дагмер действительно подобрал себе молоденькую и хорошенькую девчушку. Остальным женщинам Теон скорее дал ногой по роже, чем коснулся бы их, не говоря уже о том, чтобы сунуть в них свой член. Теону потребовалось время, чтобы отыскать солярий. Замок Редвинов был большим. Не самым большим из всех, что видел Теон, и ему было далеко до Винтерфелла, но назвать это место маленьким язык не поворачивался. А поскольку здесь не осталось ни слуг, ни служанок, которые могли бы указать дорогу, пришлось долго побродить по пустым коридорам и залам, прежде чем удалось найти вход в лордские покои, великий чертог и, наконец, солярий лорда Редвина. Замок Редвин был красив, богат и просто шикарно обставлен и украшен. Всё блестело золотом и серебром. Прекрасные картины и искусно вытканные гобелены украшали почти каждую стену, изображая рыцарей и королей, имена которых Теон не знал, прекрасных дам и застенчиво улыбающихся девиц, что лучше смотрелись бы без богатых и драгоценных платьев, и сражения между великими армиями и флотилиями, из которых было непонятно, где, кто, с кем и за кого сражается. Но везде ему являлось одно и то же лицо глупого смеющегося человека с рыжими волосами, и до нелепости белыми зубами. Его голову украшала золотая корона, обвитая пурпурными виноградными лозами. Только на шестой картине он узнал его имя. Надпись золотыми буквами: «Гилберт Винная Лоза». Легендарный сын Гарта Зеленорукого и первый король Арбора, — вспомнил Теон, сам не зная, почему ему вдруг вспомнилась такая скукотища из уроков мейстера Лювина. В конце концов он нашёл солярий лорда Редвина, который теперь являлся солярием дяди, по крайней мере, временным, но внутри было пусто. Он всё равно зашёл и взглянул на широкий стол из чёрного орехового дерева, стоявший на видном месте в центре комнаты перед огромным окном из витражного хрусталя. Окно, несомненно, было дороже большинства домов в городе у подножия замка, сожжённых прошлой ночью. На нём Теон в очередной раз увидел мужчину с ярко-рыжими волосами, стоявшего рядом с такой же рыжей женщиной на вершине виноградника, державшую в руках фиолетовую лозу, светящуюся в солнечном свете, будто это был божий дар. Виноградник был окружён лазурным морем, по которому гордо и мирно плавали корабли с гербом Редвинов, будто ветер дул во всех направлениях. С неба за ними наблюдали семь улыбающихся лиц, и счастливые крестьяне внизу усердно трудились на винограднике, радостно преподнося к ногам своих господ корзины белого и красного винограда, что были похожи на золото и драгоценные камни. В ясную погоду это зрелище было бы великолепным, сейчас же небо оставалось пасмурным, и Теону даже представить не мог, насколько бы это было завораживающе. Он бегло поглядел на разбросанные по столу записи лорда Редвина, но не нашёл ничего примечательного. Большинство из них представляли собой незаконченные письма знаменосцам о невыплаченных налогах, о количестве трудоспособных мужчин, которых всё ещё должны были выдать Редвинам для укомплектования кораблей флота Редвинов, или решения по запросам разрешения жениться. Некоторые листки бумаги оказались черновиками писем королю Рейгару в Королевскую Гавань. Насколько понял Теон, речь тоже шла о налогах, а также людях, которых по приказу короля необходимо сослать на Стену. Теон не мог поверить в прочитанное. Рейгар желал, чтобы к следующему году из Арбора на Стену прислали несколько тысяч человек, но здесь не могло быть столько преступников. Долбанный Рейгар сошёл с ума, как и его отец, — подумал Теон. — Нам ещё скажут спасибо за то, что согнали Таргариенов с Железного трона. Он нашёл ещё несколько незаконченных писем, в которых лорд Редвин уже начал писать короне о великой победе своего флота над железнорождёнными на Щитовых островах и в их окрестностях. Теон усмехнулся при мысли о том, какую сокрушительную победу воображал себе старый лорд Редвин, отправляя свои корабли. Теон задавался вопросом, жив ли ещё лорд Пакстер. Если бы этот человек лично командовал флотом на борту своего флагманского корабля Королевы Арбора, то он уже мёртв. Королева Арбора была одним из первых кораблей, на который налетели драккары Урека Айронмейкера, словно стая голодных волков на раненую лань. Их быстро пожгли, а моряков добили стрелами, арбалетными болтами, копьями и метательными топорами. Некоторых затащили на борт, но лишь затем, чтобы перерезать им глотки и сбросить обратно в море. Но, скорее всего, старика вообще там не было. Зеленоземцы — трусы, это знают все мужчины, женщины и дети Железных островов. Теон совершенно не удивится, если выяснится, что лорда Пакстера вообще не было на кораблях. Об этом говорило хотя бы то, что они не обнаружили ни одного члена семьи Редвин ни в Раэмпорте, ни в замке. Как бы лорд Редвин не бахвалился в письмах королю, он должен был принять меры на случай поражения и нападения на Арбор, иначе бы они не были готовы так быстро сбежать всей семьёй вместе со всеми важными придворными. Наверняка у них был где-то готов туннель, потайной ход или что-то подобное. Ни Пакстера Редвина, если он ещё жив, ни его жены, леди Мины. Сыновей лорда Редвина, тупиц Хоббера и Хораса с разумом одного цыплёнка на двоих, которых Теон встречал на турнире в Королевской Гавани, тоже нигде не нашлось. Больше всего Теон жалел о том, что ему не попалось Десмеры Редвин, единственной дочери лорда Пакстера, хорошенькой молодой девушки с рыжими волосами и милыми веснушками. Никого из них. Им удалось взять лишь несколько слуг, служанок и мелких рыцарей с их семьями, но в целом замок оказался пуст. Я так ждал встречи с леди Десмерой, — с кривой усмешкой подумал Теон, покидая солярий. — Всегда хотел трахнуть девушку с веснушками. Хотя бы ради того, чтобы посмотреть, есть ли у неё внизу веснушки. Но дядя Юрон наверняка взял бы её себе. По какой-то неведомой причине Юрон после уничтожения флота Редвина и отплытия на Арбор решил, что его шлюха Фалия Флауэрс поплывёт с ними. Сучка, очевидно, всё ещё думала, что значит для Юрона нечто большее, чем три доступные дырки с красивым лицом, и уже расхаживала среди железнорождённых так высокомерно, словно была их королевой. Теон терпеть её не мог, как большинство их людей. Как бы хороша она ни была в постели, Теон не понимал, как дядя всё ещё мог терпеть её дурацкую болтовню и ужасный голос. Многие за закрытыми дверями жаловались на неё. Женщина на корабле к беде, если это не солёная жена. Это знал каждый настоящий моряк. Но никто не смел высказывать своё недовольство в лицо дяде. Теон, конечно, нашёл бы в себе смелость, но его это волновало не настолько сильно, чтобы так заморачиваться. В покоях его дяди не нашлось никого, кроме его шлюхи Фалии, поэтому Теон решил провести время с луком и стрелами в одном из дворов замка, стреляя по соломенным куклам. Маленькая девочка то и дело бегала взад-вперёд по двору, неся что-то в руках и постоянно отвлекала его. На вид ей было девять, а может и десять, у неё были каштановые волосы и самое грязное лицо из всех, что видал Теон. Её маленькие босые ножки шлёпали по грязным лужам двора. Она ужасно раздражала Теона своим бегом, шлёпаньем ногами и постоянным плачем. Она чем-то напоминала Теону Арью Старк, которая тоже вечно путалась под ногами, когда они с Роббом упражнялись в стрельбе, и ужасно раздражала. Вот только Арья Старк никогда не плакала. Ей это и не нужно было. Её лошадиная морда сама по себе достаточно раздражала, — подумал он, натянув на тетиву ещё одну стрелу. Он хотел пустить стрелу в цель, как девочка снова промчалась через двор, на этот раз с половиной круга сыра в руках, что был вполовину меньше её и наверняка столько же весил. Теон понимал, что кто-то из железнорождённых хорошенько устроился где-то с её матерью или сестрой и велел малышке приносить всё, о чём они не попросят, иначе мать или сестру убьют или изнасилуют, если не сделают и то, и другое. И всё же это раздражало. — Отъебись уже, — крикнул Теон, когда она снова показалась. Её лицо было красным от пощёчины, явно заслуженной. Девочка встала как вкопанная, её глаза тут же расширились от шока, и всего через мгновение она убежала так быстро, будто сам Неведомый преследовал её. Откуда-то раздались громкие крики железнорождённых, требовавших еды или выпивки, которым девочка теперь в слезах жаловалась, что кто-то её напугал. Ей всего-то следовало не быть такой глупой и нести всё, что прикажут. Тупая соплячка. Теон бросил солдатский лук и стрелы в грязь, раздражённый и потерявший всякое настроение заниматься стрельбой, и вышел со двора. От этого не было никакого толку. Лучше заняться чем-то полезным. Отыскать Дагмера, съесть что-нибудь и напиться вместе с ним. Наверняка им встретится немало пьяных налётчиков, добычу которых удастся выиграть в кости. После набегов на побережье Простора и слишком позднего прибытия на Щитовые острова, он заплатил железную цену за совершенно жалкую добычу в виде бронзовых украшений и старых рыболовных снастей. В Арборе ещё удалось разжиться скарбом богатых виноторговцев, у которых хватало серебра. Но почти всё это серебро было женским: ожерелье, серьги, браслеты и кольца, которые не налезали на пальцы. Всё это годилось только на продажу и обмен. Только в замке ему наконец удалось раздобыть что-то ценное: золотое кольцо с синим самоцветом, достаточно большое, чтобы налезть на мужской палец. Он снял его с одного из рыцарей, пытавшихся удержать замок. Проходя по замку, Теон посмотрел на кольцо на своём пальце, довольный своей первой настоящей добычей. Съев на кухне немного чёрного хлеба и вяленого фазана, он отправился искать своего старого друга и наставника. Он миновал небольшую септу замка, от которой после грабежа и поджога не осталось ничего, кроме дымящихся руин, а затем прошёл мимо конюшен для благородных породистых лошадей лорда Пакстера. Как заметил Теон, лорд Редвин смог приобрести несколько особенно выдающихся пород Простора и Западных земель, великолепных животных благородных кровей. К сожалению, многие железнорождённые любили и уважали лошадей не больше, чем Дагмер. Налётчики, совершенно необученные обращению со столь благородными животными, уже успели совершенно неумело их оседлать и использовать для какой-то тупой игры. Теперь от них не было никакой пользы, разве что оставалось добить, чтобы положить конец их страданиям. Трёх лошадей, двух чёрных как ночь жеребца и орехово-коричневого скакуна, убили и порезали на куски, чтобы зажарить на огне и съесть. Будто бы этим тупицам негде было найти ещё еды для пирушки в столь большом замке. Несколько коней всё ещё стояли на привязи в конюшне, нервные и тревожные, ожидавшие своей участи. Теон не сомневался, что их судьба будет ненамного лучше, чем у тех, с кем железнорождённые уже успели повеселиться. Наслаждайтесь, — думал он, наблюдая за тем, как мужчины сидели вокруг костра, смеялись и поглощали конину так, будто находились на грани голодной смерти. — Это самая дорогая еда из всех, что вы, ублюдки, ели в своей жизни. Каждая из этих лошадей стоила вдесятеро больше, чем все вы вместе взятые. Теону было приятно узнать, что толстяк Тодрик, когда впервые пытался зарезать одного из коней, получил такой сильный удар копытом по голове, что остался без левого глаза и половины зубов. Ума, по всей видимости, он растерял ничуть не меньше. Это был боевой рыцарский жеребец, знающий, как пинать и кусать. На поле боя это не просто скакун, а такое же оружие, как и человек, что на нём сидит. Это знал каждый, кто рос в замке среди зелёных земель. Но такие тюленеёбы, как Тодрик и прочие педерасты вокруг не знали о конях ничего, кроме того, сколько у них ног. И теперь этот жирный ублюдок сидит на земле в луже собственной мочи с такой вмятиной на черепе, что его голова была похожа на перезрелую тыкву, пробитую с дюжину раз. Он постоянно выл и пускал слюни как младенец, гигантский, жирный и уродливый младенец. Милосерднее было бы сразу перерезать ему сраную глотку и положить конец его страданиям, — подумал Теон, проходя мимо Тодрика. — Пусть этим занимаются его друзья. Какое мне дело до этого жирного ублюдка? Теон как раз проходил мимо главных ворот, когда услышал с их стороны громкий смех и глумёж. Он поглядел через них и увидел, как группа железнорождённых, сидящих на гарронах и пахотных лошадях, что вели в замок толпу скованных мужчин и женщин в грязных и рваных одеждах септонов и септ, подгоняя их кнутами, палками и кожаными ремнями. Ещё одни, — раздражённо подумал Теон, покачивая головой. — Да сколько можно. На Щитовых островах Юрон также отправлял людей обыскивать септы, каждый замок, каждый порт, каждый город и вообще каждый камень, чтобы найти и привести к нему септонов и септ. Живых и скованных. Теон не знал, чего дядя от них хотел. Сколько он знал Юрона, тот ни разу не производил впечатление набожного и благочестивого человека. При ретиво верующих лордах и лордах-капитанах Вороний Глаз был только рад лишний раз восхвалить Утонувшего бога за то, что благословил их кампанию против безбожных слабаков из зелёных земель и отблагодарить единственного истинного Бога за непоколебимую преданность своих людей. Но стоит только захотеть, и любой увидит, сколько фальши было в его словах. Юрон испытывал столько же страха и трепета к Утонувшему богу, сколько свинья перед каплей дождя. Здесь, в Арборе, он снова послал людей собрать септонов и септ, словно разбежавшихся овец. Юрон требовал привести их живыми. К несчастью для септ, он не запрещал никому насиловать их. Поначалу Теон думал, что Юрон просто хотел сам замучить семибожников по известной только ему причине. Но в одном из портов Раэмпорта на медлительном и выпуклом корабле из Браавоса люди Юрона обнаружили двух красных жрецов и привели к нему. Их поимке Юрон был рад не меньше, а то и больше. Незачем было искать здесь смысл. Наверняка Юрон просто их пытал. Теон был в этом уверен. Что ещё с ними делать? Правда, он не мог понять, зачем. Вряд ли септоны из Винного города могли сказать ему что-то, чего не сказали септоны Зелёного щита. Не говоря уже о красных жрецах, что едва могли связать целое предложение на общем языке. Может, он их трахает, — подумал Теон, входя в старые казармы, где нашёл Дагмера, сидевшего в дальнем конце помещения, громко смеявшегося с кружкой эля в руке. — некоторые септы ещё довольно молоды. Да, он мог их трахнуть. Старых тоже? А септонов? Нет, это невозможно. Зачем ему тогда нужно было брать с собой шлюху? Её молодые красивые дырочки всяко привлекательнее сморщенных задниц старых септонов. Нет, всё это не имело смысла. Вдруг Теона посетила ещё одна мысль. Если Юрон охотится не только на семибожников, но и на всех божьих людей… то как насчёт Эйрона? Он жрец Утонувшего Бога и сам по себе святой человек. Всего через несколько дней после вече никто больше не видел Мокроголового. Он словно под землю провалился. Многие считали, что он скрывался от гнева Юрона где-нибудь на Старом Вике или даже на Оркмонте. Вот только Мокроголовый мог испугаться лишь того, что в его мехе кончится морская вода для питья. Нет, Эйрон Грейджой был не из тех, кто прятался. Другие рассказывали, что Мокровголовый отплыл к Пайку, чтобы проповедовать против Юрона в Лордпорте и в окрестностях замка Пайк, чтобы обрушить гнев Утонувшего Бога на Юрона Вороньего Глаза и его безбожных приспешников. Третьи были уверены, что кто-то из людей Юрона, немых дворняг или, возможно, железнорождённый, желавший добиться расположения нового короля, отсёк ему голову и подарил её Юрону. Голова гнила в ящике в покоях Юрона, как уверяли всякие идиоты. Кто-то и вовсе утверждал, что король вырезал ему глаза, и носил с собой в маленькой сумочке, чтобы Мокроголовый мог видеть после смерти, каких великих свершений добился Юрон. Проще говоря, сплетен об Эйроне было больше, чем у Теона волос на яйцах, и одна была нелепее другой. Но где на самом пропадал дядя Эйрон и какая судьба его постигла, Теон не мог сказать. Юрон брал священнослужителей везде, где только мог, не оглядываясь на то, каким богам они молились, и Эйрон тоже был одним из таких людей. Так что да, Вороний Глаз действительно мог схватить его и удерживать в плену. Но… родного брата? Зачем? Опять же, зачем ему держать в плену семибожников и красных жрецов? Всё это звучало так бессмысленно, что Теону не хотел об этом думать, иначе у него бы разболелась голова. После первой кружки эля игра в кости проходила не так хорошо, как он надеялся. Хоть ему удалось выиграть золотое ожерелье и пару колец из серебра и бронзы и один непонятно откуда взявшийся сраный кусок китового зуба в первых двух раундах, в следующих он всё это проиграл. И только когда красноносый ублюдок по имени Уллор захотел поставить против золотого кольца Теона свою новую солёную жену, схваченную во время взятия Раэмпорта прошлой ночью, Дагмер тут же отвёл Теона в сторону и вложил ему в руку новую кружку с элем вместо игральных костей. — Уллор — кусок дерьма, — сказал он. — Он специально проигрывает в начале, чтобы соперник почувствовал себя достаточно уверенно и повысил ставки, а затем оставляет его без портков. — Почему ты не сказал мне об этом раньше? — сердито спросил Теон. Знай он об этом, ушёл бы ещё с ожерельем. — Хотел увидеть, сможешь ли ты сам выкрутиться. Кроме того, я оттащил тебя оттуда до того, как ты всё проиграл. Твоё кольцо всё ещё у тебя, верно? Значит, ты ничего не потерял, зато кое-что приобрёл. — Приобрёл? Что я с этого мог поиметь? — Ценный урок, мой мальчик, — со смехом сказал Дагмер. Они опорожнили ещё одну кружку, за ней ещё одну, пока Теон вдруг не решил спросить Дагмера о септонах и септах в цепях. Если кто и знает о них больше него, так это Дагмер. Железнорождённые любили и боялись этого человека и приветствовали его в каждой игре в кости и уж тем более в каждой попойке. Если кто-то где-то и мог уловить нужный слушок, то это Дагмер Щербатый. Но, вопреки ожиданиям Теона, Дагмер лишь пожал плечами. — Ничего об этом не знаю, — сказал он, покачивая головой. Его язык уже тяжелел от выпитого. — Наш король собирает святош как мужчины красивые клинки или детишки ракушки с пляжа. Но что ему от них нужно, не знаю. — Так ты ничего не слышал? Дагмер снова покачал головой и рыгнул так сильно, что Теон был уверен, его вот-вот вырвет. — Нет, ничего. Совсем ничего. Абсолютно ничего. Он твой дядя, так ведь? Почему бы тебе самому не спросить одноглазого сукиного сына? Слышал, он их немного мучает, но никогда не доводил до смерти. Играет с ними как кошка с мышкой. Такое ощущение, что он их для чего-то бережёт. Не знаю для чего. Никто не знает, что на уме у этого безумного одноглазого уёбка. Теон решил больше не спрашивать. Очевидно, Дагмер не скажет ему ничего полезного. Кроме того, он не хотел провоцировать своего старого друга и дальше отзываться об их короле таким образом. Никогда не знаешь, кто услышит. Допив свою последнюю кружку, Теон похлопал старого друга по спине и ушёл. Старик тем временем скрючился и выблевал весь выпитый эль себе на штаны, сапоги и пол под ними. Теон уже хотел вернуться в главную крепость замка и подобрать себе покои для ночлега, соответствующие его положению принца, как рядом появился один из дворняг из команды дяди Юрона. Как и все в экипаже Молчаливой, этот был немой. Он молча остановился перед Теоном, посмотрел на него, затем подал знак следовать за собой, не оказав ничего большего, чем быстрый кивок уродливой бритой головой. Маленькие золотые кольца в его носу и ушах, по десять с каждой стороны, звенели, словно колокольчики. Теон последовал за ним, хоть и не был доволен тем, каким образом этот дворняга позвал его. Ладно ещё этот безъязыкий ублюдок не мог вежливо попросить меня следовать за ним, — с ухмылкой подумал Теон. — Но мог хотя бы проявить уважение племяннику своего капитана и короля, своему. Я его принц. Он был обязан хотя бы встать на колени, как если бы чего-то от меня хотел. На будущее Теон пообещал себе выбить всю дурь из дворняг, как только появится возможность. Поначалу Теон не хотел верить, когда неделю назад услышал от Юрона, почему все люди из его команды не могли произнести ни слова. Теон тогда рассмеялся, приняв слова дяди за шутку, после чего Вороний Глаз позволил одному из своих дворняг подойти к их столу и открыть рот, чтобы Теон мог всё увидеть своими глазами. Юрон говорил правду, и Теон понял это по отвратительному покрытому шрамами обрубку во рту дворняги, где когда-то находился язык. Любому, кто присоединялся к экипажу Молчаливой, Юрон лично вырезал язык изо рта. Зачем? В ответ Юрон лишь пожал плечами и радушно улыбнулся. «Просто я терпеть не могу глупых разговоров», — тут же ответил он, всё так же радушно улыбаясь. По спине Теона пробежал холодок. Зачем кому-то вступать в команду пиратского корабля, если самым главным условием было лишение языка, Теон при всём желании не мог понять. Это слишком, даже несмотря на то, сколько добычи это им сулит, и как все боятся корабля и его капитана. Проходя дальше, он посмотрел на голую спину и мускулистые руки дворняги, ведущего его по замку. Кожа отливала медью в свете полуденного солнца и была покрыта бесчисленными шрамами, одни от лезвий, наконечников стрел или арбалетных болтов, другие были результатом пыток и жестоких бичеваний плетью. По рукам от плеч до кончиков пальцев, словно змеи и червяки, сползало множество странных символов и букв, языков которых Теон не знал и даже не надеялся расшифровать. Среди них Теон узнал валирийские, но на нём он тоже не умел читать. Но самое ужасное зрелище представляла его спина. Всю спину занимало огромное изображение гигантского кракена, глядевшего прямо на Теона одним единственным красным глазом и утаскивающего своими нескончаемыми щупальцами боевые корабли и торговые когги за собой на самое дно. Какое-то время Теон не мог оторваться от вида этого огненно-красного глаза, что будто не переставал глядеть на него, в какую бы сторону ни двигался дворняга и как бы далеко ни отходил. Казалось, глаз не желал упускать его из виду. И снова по спине Теона пробежал холодок. Как бы искусно ни была сделана эта татуировка, всё что ему хотелось, так это срезать её со спины дворняги. Когда Теон наконец смог заставить себя оторвать взгляд от красного глаза, он поглядел на символы на руках, надеясь распознать хотя бы одну или несколько букв. Он не знал, что это ему даст, но всяко лучше, чем и дальше наблюдать за долбанным красным глазом. Или скорее он наблюдает за мной, — подумал Теон. Когда они зашли в одну из башен, поднялись по лестнице и забрались на северо-восточную стену, Теон снова отвлёкся от символов и букв. Он старался не смотреть на ужасный красный глаз кракена и вместо этого глядел на корабли, поглощаемые чудовищем. Корабли были на удивление хорошо детализированы, и чем больше Теон смотрел на них, тем более реалистичными они казались. Теону казалось, что на палубах некоторых кораблей можно было даже разглядеть обделавшихся от страха людей. На главных парусах и знамёнах на вершине самых высоких мачт можно было разглядеть геральдику. С одной стороны спины: серебряный морской конёк Веларионов из Дрифтмарка, солнце и копьё Мартеллов из Солнечного Копья, золотую розу Тайреллов из Хайгардена и белую башню, увенчанную огнём, Хайтауэров из Староместа. На кораблях с другой: водяной Мандерли из Белой Гавани, медведя Мормонтов из Медвежьего острова, скрещённые топоры Дастинов из Барроутона, лютоволк Старков из Винтерфелла и даже гигант Амберов из Последнего Очага. Будто бы у этих козоёбов есть корабли, — подумал Теон, презрительно фыркнув. То тут, то там он видел те или иные гербы, но в достоверности некоторых Теон не был уверен: красное солнце, тонущее в зелёном море, белый бычий череп на красном, золотая птица с рыбкой в клюве, пахарь на коричневом поле, чёрная лягушка, змея, кусающая босую ногу. И везде, даже на самом маленьком парусе можно было увидеть красного трехглавого дракона Таргариенов из Королевской Гавани. Но куда бы он ни смотрел, этот ужасный красный глаз постоянно притягивал к себе взгляд. Мне кажется, или этот проклятый кракен улыбается? Изображение на спине дворняги было слишком красочным, и Теону не хотелось думать о том, сколько боли пришлось вытерпеть этому человеку, и как он мог добровольно пойти на такие мучения. Теон не мог понять, зачем человеку, чьи медная кожа, уродливое плоское лицо и нелепо широкий нос говорили о том, что он явно не принадлежит Семи королевствам, носить на спине столько гербов знатных домов. Пройдя ещё один лестничный пролёт, сделанный из старого дерева, громко скрипевшего под тяжёлыми ботинками, они забрались на вершину зубчатой внешней стены. Местами ступени были темны от крови солдат, пролитой прошлой ночью. Они прошли немного вдоль стены к главным воротам, обрамлённым с обеих сторон широкими массивными круглыми башнями, между которыми были перекинуты два крытых зубчатых каменных моста, один над другим. На крышах башен, сияющих блестящей зелёной медью, развевались на ветру чёрные флаги с золотым кракеном Грейджоев. При взгляде на них, Теон чувствовал, как его сердце наполнялось гордостью. Следуя за дворнягой, Теон посмотрел ему через плечо и увидел дядю Юрона, уже стоявшего впереди и глядевшего на северо-восток, на море, залитое красным и золотым. Раздался громкий радостный смех, и Теон заметил, что справа от дяди стоит Тормор, один из внуков Эрика Айронмейкера, гора мускулов и каштановых волос. Слева от дяди стоял Уолдон Винч, первый, кто выкрикнул имя Юрона на вече, за что дядя не только нарёк его новым лордом Айронхолта в обход старшего брата Алестера, но и выдал ему половину земель Ботли рядом с Лордпортом за то, что слишком активно поддерживали Ашу, по мнению Юрона. Тристифер Ботли и вовсе сбежал с Железных островов вместе с Ашей, трусливой мандой, после того, как Юрона короновали, что ничуть не улучшило отношения нового короля с домом Ботли. Наверняка он сейчас трахает её где-нибудь. Надеюсь, пизда моей сестры стоила земель твоей семьи, Ботли, — с усмешкой подумал Теон. — Или Вороний Глаз каким-то образом уже схватил их, и теперь они гниют на морском дне. Но разве тогда бы он об этом не сообщил? Теон тут же отругал себя за глупость. Какой идиот будет хвастать тем, что пролил родную кровь? Юрон — безжалостный сукин сын, но он не тупой. И снова Теон услышал, как его дядя громко рассмеялся над словами Уолдона Винча. Сам он не слышал, о чём они говорили, но сомневался, что его мог рассмешить тупая гора мускулов Тормор. Он так туп, что может рассмешить разве что свою безмозглую родню. По крайней мере, искренний смех он точно не вызовет. Снова раздался смех, на этот раз засмеялись все трое. Затем Уолдон и Тормор поклонились Юрону, развернулись и покинули стену через маленькую дверь ближайшей оборонительной башни. Вид огромного Тормора, протискивающегося через слишком крошечную для такой громадины дверь, был таким нелепым, что Теону и самому хотелось громко рассмеяться. Вот только Теон всё ещё не знал, чего хотел от него Вороний Глаз, поэтому сейчас ему было не до смеха. За дюжину шагов от дяди, дворняга внезапно остановился и сделал шаг в сторону, и кивнул в сторону дяди, велев тем самым идти дальше вдоль стены. А что мне ещё здесь делать? Юрон вырезал тебе не только язык, но и мозги? Не останавливаясь, Теон широкими быстрыми шагами прошёл дальше мимо безъязыкого говномеса прямо к Вороньему Глазу, своему дяде, своему королю. Юрон встретил его широко улыбаясь своими тёмно-синими губами, на фоне которых его белые зубы будто сияли. Остановившись, Теон поклонился, но не стал опускаться перед ним на колено, хотя Вороний Глаз наверняка оценил бы это. — А вот и ты, племянник. — Да, Ваше Величество. Вы желали меня видеть? — Желал, — Юрон просиял. — Погляди туда. Туда вдаль. Ты их видишь? Теон подошёл ближе к зубцам стены и прищурился. Ему понадобилось несколько ударов сердца, чтобы заметить с северо-востока маленькие точки на горизонте, такие крошечные, что и не заметишь, пока не станешь специально искать. Сразу стало понятно, что это были корабли, военные корабли. — Флот Редвина. — Да, точнее то, что от него осталось, — сказал Вороний Глаз и с самодовольной улыбкой сложил руки на груди. — Но они не осмелятся подойти ближе, потому что знают, что иначе им не уйти. Они трусы, но не глупцы. — Они оказались достаточно глупы, чтобы угодить в вашу ловушку на Щитовых островах, мой король, — польстил ему Теон. Юрон был самовлюблённым сукиным сыном. Теон давно решил использовать это всякий раз, когда предоставляется возможность поговорить с ним. — Но вы, разумеется, не могли послать за мной лишь за тем, чтобы понаблюдать за кучкой трусов на горизонте. — Нет, конечно, нет. Скажи мне, как у тебя прошёл набег на Арбор, Теон? К сожалению, у нас ещё не было времени поговорить об этом. Всё ли тебя устроило? Я слышал, ты хорошо сражался. — Я сделал всё, что мог. Всё за честь и славу моего короля. — Юрон тут же приподнял бровь и рассмеялся. Теон понял, что перегнул с лестью и поспешил ответить на вопрос, пока дядя не успел высмеять его: — Я сражался, убивал и заплатил железную цену. Теон протянул руку, позволив драгоценному камню на золотом кольце сверкнуть в лучах солнечного света, пробивающегося сквозь облака. — Хорошо, очень хорошо, племянник. Настоящий железнорождённый. Я горжусь тобой. А твой корабль? Морская Сука, если не ошибаюсь? Она хорошо тебе служит? Будто бы ты не знаешь, что случилось с моим кораблём, мудила. — Она… потерпела крушение, — сказал он сквозь стиснутые зубы. — Вот оно как? А я и не знал, — сказал Юрон с явно притворным сочувствием. — Что произошло? — Когда мы высадились, в неё попала горящая стрела, и корабль загорелся. — Стрела? Всего одна стрела? Одну горящую стрелу можно легко потушить. — Да. Да, так и есть. Но… их было слишком много. Несколько дюжин. Мы сражались с группой защитников Раэмпорта на пляже, дюжиной или больше, но к тому времени, когда все были убиты, парус и корма уже загорелись. Я ничего не мог поделать, — сказал Теон, устремив взгляд вперёд на безмятежное море. Нескончаемая гладь серого и зелёного почти плавно сливалась с таким же серым небом. Он ощущал на себе взгляд дяди, ожидающий, притаившийся и оценивающий. Теон не смел двинуться с места и упрямо смотрел на море. — Какая жалость, — наконец сказал Юрон. — Вы позволите сопровождать себя в Королевскую Гавань? Вы ведь собирались украсть дракона? — спросил Теон после недолгого молчания. Дядя повернулся к нему и посмотрел так, будто Теон только что задал самый глупый вопрос в мире. — Конечно, ты пойдёшь со мной, дорогой племянник. Я бы всё равно взял тебя, даже если бы с твоей Морской Сукой не случилось столь… прискорбного конца. — Благодарю, — сказал Теон. — Благодарю, Ваше Величество. — Всегда пожалуйста. Я бы никогда не оставил тебя здесь, в Арборе, Теон. Остаться здесь всё равно, что умереть. Ты сам знаешь. И я не оставлю тебя умирать. Ты мой племянник, Теон, моя кровь. Ты слишком ценен для меня. Теон вздохнул с облегчением. Перспектива снова путешествовать вместе с Вороньим Глазом совершенно не привлекала Теона, но стоять здесь насмерть, когда остатки флота Редвинов объединятся с силами Королевского флота, хотелось ещё меньше. Сколько бы Юрон ни пиздел про родную кровь, на самом деле он просто не хочет оставлять меня за спиной, — с улыбкой подумал Теон. — Я слишком много знаю о его планах. Я могу раскрыть железнорождённым, что для своего великого короля они всего лишь пешки. Свиньи, которых оставят здесь на съедение драконам. И снова Теон посмотрел вдаль, его улыбка становилась всё шире. Там на расстоянии многих лиг он всё ещё мог разглядеть на горизонте корабли редвинского флота. Их было около шестидесяти, если верить Щербатому. Как только Редвины заручатся подкреплением из Староместа, они восполнят свои потери. Теон, конечно, не знал, сколько кораблей держал у себя дом Хайтауэр. Но как только вести о завоевании Арбора достигнут Королевской Гавани и король Рейгар отправит на помощь Королевский флот, судьба железнорождённых на Арборе будет предрешена. Все эти люди, что сейчас пируют и трахаются в городе и замке, уже мертвы, пусть сами об этом и не знают. Им не выстоять против объединённых сил Редвинов, Староместа и Королевской гавани. Теон прекрасно это знал, как и Юрон и каждый, кому голова на плечах нужна не только для ношения шлема. Сейчас железнорождённые могут верить, что их король Вороний Глаз каким-то чудом достанет из задницы очередной трюк или провернёт гениальный манёвр, как сделал это на Щитовых островах, когда они почти целиком разгромили Редвинов. Однако он не собирался этого делать. К тому времени, когда железнорождённые будут умирать сотнями и тысячами, Юрон уже будет далеко отсюда, как и Теон. — И когда я получу новый корабль? — спросил Теон. — Моим людям надо будет привыкнуть к новому судну, прежде чем мы отправимся в путь, иначе… — Новый корабль? Кто говорил о новом корабле? — раздражённо спросил Юрон. — Но… ты сказал… я буду сопровождать тебя до Королевской Гавани, где ты украдёшь дракона и… — Да, конечно, ты поплывёшь со мной, племянник, — сказал Юрон, и по его лицу тут же расплылась сияющая улыбка. — На борту Молчаливой. Теона бросило в жар и холод при мысли о жутком корабле Юрона. — Но… разве я не могу командовать одним из кораблей, что поплывут с тобой? В конце концов, я твой племянник. — Так и есть, Теон. Именно поэтому я хочу, чтобы ты оставался как можно ближе ко мне. Рука об руку. Кроме того, с нами не будет никаких других кораблей. Только Молчаливая. — Всего один корабль? Один корабль на Королевскую Гавань? — спросил Теон, потрясённый. — А большего нам и не нужно. Разумеется, другие корабли тоже отплывут до того, как Королевский флот достигнет Арбора и устроит здесь кровавую расправу над нашими людьми. Я уже раздал приказы нашим самым верным капитанам, что им делать и когда. Они успеют вовремя уплыть и увести часть Железного флота в безопасное место. Но не сейчас. Мы же не хотим, чтобы наши бравые воины волновались понапрасну? Каждый сыграет свою роль, Теон. И капитаны, что последуют за нами, и эти тюленеёбы, что скоро не досчитаются кишок и голов. — Но… как?.. — Дорогой племянник, я надеялся увидеть больше веры в мои способности, — насмешливо сказал Юрон. — Для Королевской Гавани нам понадобится лишь моя Молчаливая. Брать силой такой укреплённый город, как Королевскую Гавань, — гиблое дело. Но я получу своего дракона, будь уверен. Я получу своего дракона не только силой, но и хитростью.