О королях и бастардах

Костёр был мал, больше дымился, чем горел и давал совсем немного света и особенно тепла. Тирион уже и не надеялся, что тощий заяц, пойманный лордом Джоном где-то час назад, когда-нибудь окажется съедобен. А даже если его удастся приготовить на этом слабом огне, Тириону достанется меньше всех. Девочка, Гилли, больше остальных нуждалась в еде, даже если у них урчало в животе. И она ела за двоих. Его предложение отказаться от своей доли зайца в обмен на возможность полакомиться одной из её прекрасных грудей не встретило поддержки. «У неё их целых две, а ребёнок всего один», — сказал он, не заслужив в ответ ничего, кроме гневных взглядов лорда Джона и Сэмвелла Тарли. Толстяк, однако, был слишком труслив, чтобы сказать Тириону что-то кроме: «Я не считаю это смешным», хотя по толстому лицу Тарли было очевидно, какие слова вертятся у него на языке. Даже не верится, что этот парень — единственный из ныне живущих, кто убил Иного, — подумал Тирион, покачивая головой. — И при этом ему всё ещё не хватает смелости, чтобы поставить на место карлика вполовину его роста и в четверть веса, чтобы защитить свою даму сердца. Впрочем, слово «дама» было не самым уместным в данной ситуации. Лорд Джон вообще ничего не говорил, но смотрел так строго и увещевающе, что слов и не требовалось. Было ясно, что ему это тоже не показалось смешным. Брат Сэмвелла Тарли, лорд Дикон (Тирион на его бы месте давно бы выколол отцу глаза в благодарность за такое имя), ничего не сказал и смотрел так безучастно, будто бы не знал, смеяться ли ему, плакать, ругать Тириона или просить, чтобы объяснили шутку. — Не стоит здесь задерживаться, — сказал лорд Дикон, когда Джон начал раздавать всем недожаренного зайца. Тирион попросил себе одну из передних лап. Мяса на ней было не так много, зато она была лучше прожарена. Даже если это не успокоит урчание в его животе, то хотя бы не заставит дристать следующие несколько дней. — Если знаете, куда идти, милорд, — сказал он, — могли бы сказать нам об этом раньше. — Вы бывали в Лунных горах раньше? — спросил лорд Джон, едва не ужаснувшись тому, что лорд Дикон столько времени скрывал от них столь ценную информацию. Прошло уже чуть больше суток с тех пор, как они улетели со Стены на спине Вейгара, летя так высоко и так быстро, что Тирион ожидал вернуться в Королевскую Гавань в тот же день. Пускай ради этого пришлось бы недосчитаться нескольких пальцев и кончика носа, поскольку воздух на спине дракона был таким холодным и резким, что время, проведённое за Стеной, казалось лёгким весенним утром в Кастерли Рок. Лишь благодаря едва выносимому жару из толстой чешуйчатой кожи дракона они все не замёрзли насмерть во время полёта. Тирион был в этом уверен. Несмотря на это, они, наполовину обмороженные, наполовину мокрые от пота, так и не долетели до Королевской Гавани. Когда дракон приземлился, и Тирион снова открыл глаза впервые за несколько часов, вокруг не было ничего, кроме тёмного леса с огромными деревьями и густыми кустами, а горизонт со всех сторон был окружён высокими и могучими горами. Все были уверены, что это могли быть только Лунные горы. Когда стало понятно, куда завёл их дракон, лорд Джон попытался остановить Вейгара, чтобы он не улетал без них. Что бы там ни кричал лорд Джон, это не сработало, и Вейгар вновь взлетел, оставив их одних в глуши, и с тех пор его никто не видел. — Нет, я никогда не бывал здесь прежде, — ответил лорд Дикон. — Но наш с Сэмвеллом кузен взял в жёны дочь дома Апклифф, и благодаря ей знаю, что в Лунных горах обитают горные кланы, и все они опасны. Очень опасны. — Значит, нам повезло их не встретить, — сказал лорд Джон, впившись в заднюю лапку крохотного зайца, едва ли стоившую такого обильного укуса. — Но они уже здесь, — сказал лорд Дикон, оглядываясь вокруг, будто надеясь заметить в густом подлеске что-то, чего не видел раньше. — Нам нужно выйти на большую дорогу, затем добраться до Долины или Речных земель. — И где нам, по-вашему, искать эту дорогу, милорд? — спросил Тирион. — К северу или к югу отсюда? И что ближе, Долина или Речные земли? Это не Простор, где дороги хорошие и широкие, и замок за замком стоят вдоль обочин как сливовые деревья. — Вы знаете эти места лучше, милорд? — огрызнулся Дикон Тарли. — Нет, но глаза у меня на месте, — огрызнулся в ответ Тирион. — Эти места суровы и дики, а среди дорог нам в лучшем случае повезёт отыскать каменистую тропу. Вот что я знаю об этой земле. Без лошадей поиск пути не сулит нам ничего хорошего, даже если каким-то чудом найдём её. Нам в любом случае не удастся уйти от горных кланов без лошадей и провизии. — Но у нас ещё есть шанс добраться до Долины или Речных земель, — упрямо как осёл настаивал лорд Дикон. Он не удосужился сказать, каковы шансы, что каменистая тропа, которой они ещё даже не отыскали, приведёт куда надо, а Тирион не удосужился спросить. Даже не сказал, в каком направлении они пойдут, если найдут эту дорогу. — Они наблюдают за нами. Я уверен в этом. Огонь привлёк всех за многие мили вокруг, как запах крови привлекает сумеречного кота. Я в этом уверен. Тирион увидел, как глаза девочки и брата лорда Дикона расширились от страха. Сложно было сказать, кто из них боялся больше. Девочка прижала к груди своего малыша, тихонько скулящего. Семеро, хотелось бы мне такого же укрытия. Сэмвелл явно из последних сил потянулся к мечу на своём толстом бедре вместо того, чтобы укрыться в ближайших кустах и разрыдаться. Этот парень, Сэм Смертоносный, был настоящей загадкой. — Если они уже рядом и так опасны, почему ещё не напали? — спросил Тирион, и мог лишь надеяться, что его аргумент немного поубавит страха Гилли и Сэмвелла, хотя бы одного из них. Последнее, в чём они сейчас нуждались, так это чтобы половина их группы обмочила штаны от страха. Тирион с радостью утешил бы девушку, но не желал утешать Сэмвелла. Не такие уж у него крепкие плечи, чтобы позволить опереться на них такому толстому мальчишке. В любом случае Тирион давно решил, что не будет убегать от боя. Он не делал этого за Стеной, когда они сражались с мертвецами, созданиями из самых тёмных кошмаров, и не станет впредь, когда сражаться предстояло с обычными людьми из плоти и крови. Но Тирион не строил иллюзий. Враг явно окажется больше, как по численности, так и габаритам. И эти люди явно не будут бесстрашно напираться на его оружие, как это делали упыри. — Действительно, — согласился с ним лорд Джон. — Если они уже наблюдают, почему до сих пор не напали? Что им сделают четверо мужчин и молодая девушка с младенцем в руках? Тирион был благодарен лорду Джону за то, что причислил его равным к трём другим, когда речь шла о бое. Редкий случай на его памяти. Очень редкий. Он ничего не сказал, но решил не забывать об этом. Ланнистеры всегда платят долги. И хорошие тоже. — Должно быть, вместо этого наши друзья наслаждаются зрелищем, — добавил Тирион. — Будь я на их месте, — начал лорд Дикон, снова оглядываясь, — то опасался бы засады. Что ещё нам здесь делать, как не пытаться выманить их? Думаю, они боятся, что поблизости укрываются ещё две дюжины облачённых в броню рыцарей, ожидая их вылазки. — Ну тогда нам стоит начать петь, тогда они точно разбегутся в ужасе, — с усмешкой сказал Тирион, и тут же начал насвистывать мелодию, которую слышал когда-то давно в каком-то трактире, а то и в борделе. — Не стесняйтесь подпевать, если знаете песню. — Тебе лишь бы подурачиться, Ланнистер, — мрачно сказал лорд Дикон, поднявшись с земли, подняв меч и потопав прочь. — Я осмотрю окрестности. Если дикари нападут на нас по твоей милости, то я хочу хотя бы знать, откуда. Тирион смотрел ему вслед, размышляя, не стоит ли пойти за ним и извиниться, но решил этого не делать. В конце концов, он был прав. Если горцы находились поблизости и наблюдали за ними, лучше всего делать вид, что они и правда заготовили ловушку. Даже если это не сработает, и враг нападёт, то не по вине Тириона. Так почему лорд Дикон должен злиться на Тириона? Лучше бы направил весь гнев на лорда Джона. Хотя и в этом не было смысла. Как можно обвинить человека в том, что он не смог объяснить дракону, куда их отнести? Тирион чётко слышал, как лорд Джон снова и снова повторял дракону лететь в Королевскую Гавань. Поначалу это казалось Тириону невероятно глупым, и ему стоило больших усилий не упасть со спины дракона со смеху. Никто же не кричит на ухо лошади название замка, куда нужно ехать. Вместо этого её направляют с помощью поводьев. И всё же это заставляло задуматься, ведь Тирион и сам не знал лучшего способа направлять Вейгара. Этот дракон не носил ни упряжи, ни поводьев, и всем приходилось держаться за длинные шипы на хребте вдоль спины Вейгара. Так оставались ли у лорда Джона другие варианты, как направлять дракона? Тирион не видел, чтобы Балерион и Мераксес нуждались в упряже и поводьях, когда принц Эйгон и принцесса Рейнис направляли их к Стене. Как им это удавалось, для него оставалось загадкой. Что бы это ни был за секрет, лорд Джон явно о нём не знал. С такой позиции крики казались не самым худшим вариантом среди очень плохих. Увы, Вейгар либо не понимал слова лорда Джона, либо просто не обращал на них внимания, из-за чего отвёл их совершенно не туда, куда было нужно. Какой из вариантов был самым верным, Тирион не мог сказать. Это приключение стоит пережить, чтобы у меня появился шанс узнать, — подумал он, мрачно глядя на краснеющее небо. Вейгар высадил их здесь ранним утром после целой ночи в небе, и с тех пор никто его не видел. Теперь же солнце начало садиться снова, а зверь так и не вернулся. Похоже, он даже не собирался этого делать. Будь я драконом, давно бы вернулся в Королевскую Гавань, где хорошо и тепло, где всегда обильно кормят, и не приходится искать еду самостоятельно. Кого при этом будет волновать жизнь пары мелких людишек? Точно не дракона. Но вместо того, чтобы и дальше переживать об этом, Тирион решил позаботиться об обеспечении тепла. Если уж и попадать в окружение горных кланов, он предпочтёт умереть если не сытым, то хотя бы согретым. Поэтому Тирион потянулся за одним из поленьев побольше и бросил его в тускло тлеющий огонь. Спустя всего один удар сердца дерево начало потрескивать, и вокруг него разгоралось пламя. Пройдёт совсем немного времени, и они хоть немного согреются. — Не стоило этого делать, — проскулил Сэмвелл Тарли. Сэм Смертоносный. — А почему бы и нет? — Это привлечёт к нам ещё больше внимания, — вдруг заговорила девочка Гилли. — Ты слышал, что сказал брат толстой вороны? Лицо Сэмвелла Тарли на миг исказилось, будто он не мог определиться, радоваться тому, что Гилли согласна с ним, или расстраиваться от того, что его назвали толстой вороной, а не Сэмом или Сэмвеллом. Тирион предположил, что в этом не было никакого злого умысла, и девочка заговорила прежде, чем подумала. Тарли, очевидно, подумал о том же, когда успокоился. Было заметно, что он был люб девочке, пускай это было трудно сказать по тому, как она говорила. Вот только Тирион сомневался, заметил ли это сам Тарли. — Если горцы уже знают, где мы, скрываться уже не имеет смысла, — сказал Тирион, демонстративно бросив в огонь ещё одну деревяшку. Он увидел, как Сэм Смертоносный хотел что-то возразить, но в итоге промолчал. Так они и сидели молча, и Тириона это совершенно устраивала. — Всадники! — раздался крик с обветренного уступа над ними. Все замолкли, даже потрескивание костра, казалось, стихло. Некоторое время никто не двигался, пока лорд Дикон, красный и запыхавшийся, не скатился с уступа. Камешки небольшой лавиной спускались слева и справа от него. Лорд Джон отреагировал первым. Он вскочил на ноги и схватил свой меч Длинный Коготь, прислонённый к дереву неподалёку от него. — Приготовиться, — рявкнул лорд Джон так громко и жёстко, будто командовал армией, а не обращался к карлику и толстому трусу. Только тогда Тирион и Сэмвелл вскочили на ноги и взялись за оружие, мечи Ночного Дозора, сделанные из хорошей, но простой стали, в то же время Гилли ещё крепче прижала сына к своей груди и спряталась вместе с ним в небольшом дупле между деревом и нависающим кустом ягод рябины. Тирион почувствовал желание просто лечь вместе с ней в маленькое дупло и надеяться каким-то чудом пережить эту напасть, но в итоге не сдвинулся с места. Горцам не было дела, кто они: одичалая, чёрный брат, Баратеон, Тарли, Ланнистер… они с убьют каждого с такой же радостью, с какой убивали друг друга. Гилли они ещё могут пощадить. Она хорошенькая, особенно по меркам немытых дикарей, и достаточно молода и здорова, чтобы родить им ещё немало сыновей. — Я их слышу! — воскликнул лорд Джон, когда к ним присоединился Дикон, тоже с мечом в руке. Тирион повернул голову, прислушался и тоже услышал. Топот копыт по меньшей мере дюжины лошадей. — Где-то Двадцать или двадцать пять человек, — сказал лорд Дикон, затаив дыхание. Спустя один удар сердца всадники показались на глаза. Не было ни девизов, ни знамён, ни рогов, ни барабанов, только громкие крики и тяжёлое дыхание лошадей с тихим хныканьем. Тирион не был уверен, кому принадлежало последнее, младенцу или Сэмвеллу Тарли. Сами горцы были худощавыми и одеты в тёмную варёную кожу в разнородных доспехах, лица скрыты за решётчатыми полушлемами. В руках они сжимали всевозможное оружие: длинные мечи, копья, косы, дубинки с шипами, кинжалы и тяжёлые железные булавы. Во главе их ехал здоровяк в полосатом плаще из тёмной шкуры, вооружённый большим двуручным мечом. Лорд Дикон поприветствовал здоровяка взмахом клинка, вспоров шею его лошади. Животное упало, и всадник повалился вместе с ним, но в последний момент успел откатиться и в следующий миг сцепиться в схватке с лордом Диконом. Тирион услышал крики испуганных лошадей и удары металла об металл. Сэмвелл Тарли откуда-то нашёл в себе смелость и взмахнул своим оружием. К собственному удивлению и к большой удаче, по мнению Тириона, ему удалось попасть в незащищённую часть лица врага в кольчуге, порезав его от уха до уха. Истекая кровью и крича, враг упал. Но не успел Сэм Смертоносный обрадоваться своей маленькой победе, как ему пришлось отбиваться уже от следующего нападавшего, спотыкаясь назад, прямо через небольшой костёр. К счастью для толстяка, противник, вооружённый простой дубинкой, имел едва ли больше боевого опыта, чем у него. Тирион быстро огляделся и заметил неподалёку от себя лорда Джона. Своим валирийским мечом он владел не так долго, но компенсировал это природным талантом, которому могли позавидовать немало людей. Двигаясь элегантно как танцор, он не позволял никому из противников даже дотянуться до себя. Тот, кто учил его махать мечом, определённо может гордиться хорошо проделанной работой. Лорд Джон вихрем пронёсся сквозь горцев, разрубая врагов направо и налево. В то же время Дикон Тарли колотил по здоровяку в плаще как кузнец, пытающийся придать форму слишком холодному железу. Но в следующий момент меч лорда Дикона нарисовал на горле здоровяка кровавую улыбку. Стоило тому открыть рот, чтобы закричать, как из него хлынула кровь. Не успел он повалиться на землю, как лорд Дикон отыскал себе нового противника. Тирион не знал, могли ли нападавшие просто не заметить его или принять за ребёнка, которого можно будет украсть, но впервые в жизни он был рад тому, что был вдвое меньше большинства людей. Внезапно Тирион услышал пронзительный крик. Он быстро огляделся. Девочка, Гилли, с ножом в руке яростно отмахивалась и прикрывала своего малыша, всадник будто совсем не замечал кровавых порезов на пальцах и тыльной стороне ладони, держащей девочку. Другой рукой он держал шипастую булаву, которую явно не собирался обрушивать на Гилли. На неё у горца явно были другие планы. Только теперь ноги Тириона начали слушаться его. Он быстро бросился к всаднику, размахивая мечом обеими руками. Меч с мясистым звуком вонзился в горло лошади, и Тирион чуть не выронил оружие из рук, когда животное с визгом рухнуло. В последний момент он успел вырвать меч и неуклюже отшатнуться в сторону. Лошадь и всадник рухнули на землю, и последний не успел с неё соскочить. Тирион быстро поднялся на ноги и увидел, что нога разбойника была прижата к земле тушей убитого им скакуна. Судя по крикам, нога была сломана и раздроблена в нескольких местах. Не теряя времени, Тирион вонзил меч ему в шею, чуть выше лопаток. Вдруг на него откуда-то набросился другой горец, здоровенный и широченный как бык детина, вооружённый ржавым, огромным палашом в руках. В последний момент, когда Тирион вновь поднял перед собой свой меч и обдумывал, стоит ли вообще пытаться дать серьёзный отпор нападавшему или просто швырнуть в него меч и броситься наутёк, дикарь внезапно поскользнулся на крови дохлой лошади. Не успел Тирион удивиться своему везению, как Гилли, навалившись ему на спину, вонзила маленькое лезвие своего ножа в горло мужчины. Когда она грубо вырвала его, горец помер, не успев даже привстать с земли. — Держитесь вместе! — раздался крик лорда Джона где-то позади. Тирион схватил Гилли за руку и оттащил подальше от мертвеца, последовав в ту сторону, откуда слышал крик. Лорд Дикон, получивший пару порезов на руке и ноге, одним могучим ударом отрубил обе руки человека, избивающего его брата Сэмвелла деревянной дубиной, затем быстро положил конец его страданием, пронзив клинком его сердце. Братья тоже бросились к лорду Джону, который только что разрезал грудь противника Длинным Когтем, затем быстро сделал большой шаг назад, всё ещё элегантный как танцор, но явно утомлённый, прежде чем его окружили с двух сторон ещё двое нападавших. — Их слишком много, — крикнул лорд Дикон. Тирион оглянулся и не мог с ним поспорить. Все они ещё живы, хвала Семерым, на земле у их ног лежало восемь или десять человек, завёрнутых в кожу и шкуры, кто-то даже был облачён в ржавую кольчугу. Но с вершины холма на своих тощих лохматых лошадях спускались ещё горцы. Казалось, они не собирались заканчиваться. Изначальных двадцати-двадцати пяти человек теперь стало вдвое больше, несмотря на потери, и они спускались с холма. Каждого было сложно разглядеть среди деревьев, кустов и камней, но шума они наводили знатно. Не все из них сидели верхом, большая часть пешие. Но все эти бородатые мужчины с воплями и криками напирали на них с крутого холма. — Всех не перебьём, — мрачно согласился с Тарли лорд Джон. — Мы должны что-то сделать, — сказал Сэмвелл Тарли. — Если они схватят Гилли… Внезапный раскат грома заставил умолкнуть как толстяка, так и горцев, что резко остановились, словно вкопанные. Некоторые развернулись и в панике понеслись прочь, изо всех сил взбираясь обратно на холм, но чаще спотыкались. Другие будто застыли от страха, глядя куда-то мимо Тириона большими широко раскрытыми глазами. Только теперь Тирион понял, что это был вовсе не гром. Это осознание поразило его, как удар молнией. Это был рёв, рёв дракона. Но не успел Тирион оглянуться назад, как почувствовал раскат ещё одного рёва, но на этот раз он ощущался как-то… иначе. В следующий миг над их головами пронеслась огромная волна, такая же зелёная, как свежие листья молодого дерева, с прожилками сияющего рябью золота. Такая яркая, что обжигала Тириону глаза, и такая горячая, что явно могла заодно обжечь и всю голову. Волна разбилась о камни, деревья и кусты, быстро и легко взбираясь по холму перед ними и преодолевая все препятствия как штормовой прилив. В то же время от рёва у Тириона задрожали все внутренности, а в ушах болезненно загудело. Люди на холме, охваченные ослепительно яркой зелёно-золотой волной, утонули в ней так же быстро, как если бы к их ногам были прикованы огромные валуны. Как только волна настигла их, все крики затихли. Лишь горцам в самых задних рядах, в сорока или более шагах над ними на холме, удалось избежать гибели. Удар в бок сбил Тириона с ног. Лорд Дикон повалил его на землю, от чего у Тириона выбило весь воздух из лёгких. Рядом упали на землю Сэмвелл Тарли, Гилли, с её малышом и лорд Джон. Там, где они только что стояли, пронеслась массивная туша Вейгара, после чего дракон снова раскрыл пасть и с новым яростным хриплым рёвом пустил ещё одну волну зелёного с золотым пламени вверх по холму. Жар драконьего огня так яростно обрушился на лицо Тириона, что ему пришлось закрыть глаза, чтобы не ослепнуть. Он не сомневался, что так бы и случилось. Тирион не мог сказать толком, сколько он пролежал так, закрыв руками уши и зажмурив глаза. Когда всё закончилось, и утих рёв с криками убитых людей и лошадей, мир вокруг стал таким тихим, как если бы в нём не осталось жизни. Только тогда Тирион осмелился снова открыть глаза. Лес на вершине холма, ещё недавно густой и тёмный, превратился в пустошь из раскалённых углей и горячего пепла. От кустов и подлеска не осталось ничего, кроме серого и белого пепла, густо покрывавшего землю, как тканое полотно, и падавших с неба серых снежинок. Даже от вековых деревьев не осталось ничего, кроме чёрных обугленных пней, лишь немногие из которых едва ли могли превышать человеческий рост. От горцев и их лошадей осталось и того меньше. Кое-где виднелись дымящиеся обугленные кости, но не более того. Рядом с кучей покрытых пеплом и обгоревших до черноты костей, что совсем недавно были живыми людьми и лошадьми, лежали лужи, похожие на жидкое золото. Не золото, сталь, — дошло до него осознание. — Расплавленная сталь. У некоторых были стальные мечи или топоры, и теперь от них остались только лужи на земле. Если и требовались какие-то доказательства относительно того, насколько горяч драконий огонь, Тирион получил их здесь и сейчас. Он огляделся и увидел, как Сэмвелл Тарли и Гилли вместе успокаивали малыша, орущего во всё горло. Лорд Дикон стоял рядом с ними на почтительном расстоянии от всего, что тлело и дымило, перевязывая раны куском ткани со своего камзола. Затем взгляд Тириона нашёл лорд Джона, стоявшего в центре того, что недавно было полем битвы, а теперь превратилось в братскую могилу. Он стоял, высоко подняв взгляд на Вейгара, что смотрел на него сверху вниз, словно гончая, ожидающая награды за успешную охоту на лисиц. Тирион с трудом мог осознать произошедшее, и ему потребовалось время, чтобы всё переварить. Дракон спикировал с неба в последний момент, обрушив лес позади них, сбивая даже такие толстые деревья, какие не мог объять взрослый человек. Скосил их словно травинки в поле, после чего быстро и беспощадно уничтожил нападавших. Тириону даже было жаль несчастных ублюдков. Они, конечно, собирались убить их и ограбить, а Гилли увезти, чтобы сделать своей шлюхой или племенной кобылой. И всё же, произошедшее почему-то казалось Тириону несправедливым. Тем не менее радости от того, что Вейгар только что спас им жизни и наконец вытащит их из этих проклятых гор, ничуть не убавилось. И как мне отблагодарить дракона за спасение? Быком? Или добрым конём? Породистые лошади вкуснее обычных? Не прошло и получаса. Как Гилли и Сэмвеллу Тарли каким-то образом удалось успокоить младенца, и теперь все были готовы вновь сесть на спину дракона. Тирион не знал, что за родительскую магию использовала девочка, чтобы угомонить своего сына, но подозревал, что это так или иначе было связано с её грудью. Он решил воздержаться от очередной шутки, попросив её успокоить его тем же образом. Не тогда, когда им снова предстоит сидеть на спине дракона. Тирион хорошо представлял, чем это всё обернётся. Лорд Джон снова залез на дракона первым, медленно и осторожно. — Королевская Гавань, — услышал Тирион шёпот, когда сам медленно взбирался по огромному крылу зверя. — Королевская Гавань, слышишь? На этот раз отвези нас домой, пожалуйста. Тирион не надеялся, что в этот раз дракон поймёт его лучше, чем в прошлый, но ничего не сказал в ответ, поскольку сам не знал, что предложить. Быть может, у Вейгара была веская причина высадить их посреди Лунных Гор, вместо того, чтобы напрямую без остановок доставить до Королевской Гавани или найти им приют где-нибудь ещё в Долине Аррен, Речных землях или Перешейке? Но как об этом узнать? Они не могли просто взять и спросить дракона. Какой бы ни была причина, почему Вейгар решил, что они должны быть в Долине, а не в Королевской Гавани, его доме, этого сейчас не узнать. Возможно, они никогда этого не узнают. Вслед за Тирионом на дракона залезла Гилли со своим ребёнком, затем Сэмвелл Тарли, и за ним замыкал лорд Дикон. Тирион довольно улыбнулся, увидев, как высокий, широкий в плечах и абсолютно бесстрашный в бою мальчишка взбирается на дракона куда медленнее и боязливее, чем он. К тому времени, когда Вейгар взмахнул крыльями и мощным рывком поднял своё массивное тело в воздух, солнце окончательно скрылось, а небо заволокло тьмой. Ни звёзд, ни луны было невидно. Когда они поднялись на высоту поставленных друг на друга сторожевых башен, Тирион снова разглядел в слабом тлеющем свете фигуры, осторожно пробирающиеся через обугленный лес, что так любезно оставил за собой Вейгар. Но при виде грозного дракона, поднявшегося ввысь, они тот же час пустились в бегство, громко вопя. Какими бы бесстрашными и отчаянными ни были люди из горных кланов, они не были так глупы, чтобы снова лезть на такого огромного огнедышащего дракона, как Вейгар. Не после того, как он всего за пару ударов сердца обратил половину или добрую часть их клана в пепел. Но в следующий миг Тириону пришлось зажмуриться, так как ветер наверху стал таким холодным, что больно резал глаза. Вскоре его уши, нос, щёки, брови, руки и бёдра то ли онемели, то ли начали болеть от ледяного ночного воздуха, что неистово свистел мимо него, впиваясь сквозь его одежду как хищник в свою добычу. В то же время пальцы, которыми Тирион держался за шип на спине Вейгара, грудь и промежность так горели от жара дракона, что он боялся обжечься. Он так крепко вжал голову к спине лорда Джона, стараясь укрыть её от ледяного ветра, что в любой другой ситуации юноша принял бы это за богомерзкое посягательство мужчины на мужчину. Он, конечно, парень красивый, но всё же не в его вкусе. Позади себя Тирион почувствовал, как Гилли также прижалась к его спине. Каким-то образом девочка пыталась огородить малыша между собой и задницей Тириона. Тирион мог лишь надеяться, что его задница обеспечит маленькому ублюдку достаточно укрытия от ветра и холода, хотя явно не так хорошо, как успокаивающее тепло от груди мамочки. Семеро, мне нельзя сейчас думать о её сиськах, — отругал себя Тирион, как раз вовремя, чтобы удержаться от напряжения между ног. — Иначе мне точно не оправдаться перед лордом Джоном, если он почувствует. Вот доберёмся до Королевской Гавани, найду себе хороший чистый бордель и не покину его, пока член задымится. В следующие несколько часов он снова и снова открывал глаза, пытаясь разглядеть что-нибудь впереди и позади, но не мог смотреть через лорда Джона. Он не был широко сложен, но всё же достаточно высок для Тириона, а массивная голова дракона с другими частями тела закрывали весь остальной обзор. Кроме того, ветер больно щипал глаза всякий раз, когда он пытался смотреть в направлении полёта. Позади себя он не видел ничего, кроме трёх деформированных куч ткани, кожи и шкур разного размера. Гилли казалась такой крошечной по сравнению с двумя фигурами позади себя, что её едва можно было заметить. Позади Гилли сидела целая гора шкур, ткани и кожи, под которой укрывался Сэмвелл Тарли, едва способный удержаться на месте. Это объясняло, почему замыкал лорд Дикон. Этот юноша уже не раз демонстрировал свою медвежью силу. Если кто и способен удержать Сэмвелла Тарли на спине Вейгара, если толстяк потеряет хватку, так это только его брат. Потому Гилли и Тириону тоже можно не беспокоиться. Если силы их тоже покинут, лорду Дикону должно хватить сноровки, чтобы поймать их так же легко, как доставать клёцки из тарелки супа. Взгляд по сторонам и вверх в такую тёмную ночь тоже ничего не давал. Даже будь у них достаточно света, огромные и широченные крылья дракона, поднимаемые и опускаемые неописуемо мощными плечами лапами зверя, почти закрывали весь обзор. Куда более интересным и пленительным Тирион находил игру мускулов Вейгара, что отчётливо выделялись при каждом движении, пусть даже и были укрыты крупными и твёрдыми как сталь чешуйками, такими толстыми, что их не пробил бы даже болт, выпущенный из скорпиона. Трудно было представить, какой силой и мощью обладал этот зверь. А уж мысль о том, какой невообразимой силой обладали такие драконы, как Балерион Чёрный Ужас, с помощью которого Эйгон Завоеватель подчинил себе Семь королевств, и вовсе находилась далеко за гранью воображения любого, кто не испытывал её на себе. Тирион продолжал глядеть вниз, пытаясь понять, где они находятся, но из этого так ничего и не вышло. Тут и там Тириону казалось, что он видел маленькие огоньки в этом океане тьмы, словно звёзды опустились на землю. Ему потребовалось время, чтобы понять, что эти огоньки были замками и поселениями, тускло освещёнными ночью. Они летели так высоко, что нельзя было различить ни домов, ни стен, ни сторожевых башен, ни даже крепостей. В чём Тирион был уверен, так это в том, что на горизонте больше не было видно гор. Так что по крайней мере Вейгар не уносил их вглубь Лунных гор или в Долину Аррен. Это было хорошо. По крайней мере, Тирион хотел в это верить. Куда бы Вейгар их не отнёс, это будет всяко лучше глуши в непроходимом горном хребте посреди кучи кровожадных дикарей, жаждущих порубить их на куски. Если только он не вернёт нас за Стену, — подумал Тирион, снова прижавшись лицом к спине лорда Джона, чтобы защитить, глаза, нос и потрескавшиеся губы от леденящего холода. — По крайней мере, это будет лишь ненамного хуже. Но нет, Вейгар не станет этого делать. С чего бы ему? Кроме того, драконы не могут перелететь Стену. Этот факт давно подтвердился. В противном случае во всей этой экспедиции просто не было бы нужды. Принц Эйгон мог бы просто перелететь Стену на своём Балерионе, рассмотреть сверху нежить или одичалых и сжечь их ко всем чертям. Тирион не заметил, как уснул, но, когда он открыл глаза, почувствовал слабую дрожь, вокруг было так ярко, что можно было отчётливо разглядеть серые облака в небе и тёмно-зелёные чешуйки на коже дракона. Должно быть, он проспал несколько часов, раз солнце уже взошло. Свет был тусклым и туманным как в раннее утро, но ночь определённо подошла к концу. Его кровь застыла в жилах при мысли о том, как легко он мог свалиться во время сна. Может, мне бы повезло, и я бы проспал всё падение, — подумал он. Мысль о том, чтобы проснуться посреди падения и быть неспособным что-либо делать, кроме как дожидаться неизбежной смерти, звучало как настоящий ночной кошмар. Тирион привстал и вновь попытался осмотреться, чтобы понять, где они. Но его полузамёрзшие бёдра тут же начали болезненно противиться. Он отцепил пальцы от приятного жара драконьей чешуи и начал разминать бёдра, затем бить их кулаками. Шерсти на нём сильно промёрзла, и обросла тонким слоем льда, поэтому понадобилось время, чтобы почувствовать что-то помимо холода и боли в бёдрах. Тирион огляделся и увидел, как позади по-прежнему сидели три бесформенные кучи, шкур, ткани и кожи, также покрытые тонким слоем льда, но всё ещё укрывающие руки и лица. По крайней мере, никто из них не упал. Он повернул голову вперёд и снова попытался вернуть кровоток и жизнь своим затёкшим ногам. Только теперь он заметил, что лицо лорда Джона больше не было так плотно прижато к спине дракона, и голова была слегка приподнятой. Видимо, он тоже проснулся. — Где мы? — спросил его Тирион. Голова Джона повернулась, сверкая ледышками на бороде и бровях. — Сам погляди, — ответил он едва разборчиво сквозь яростный свист ветра, кивнув в сторону огромного черепа Вейгара. Спасибо. Я уже пытался, — сварливо подумал Тирион, снова попытавшись выпрямиться, когда ноги мешали уже не так сильно. — Если бы я мог увидеть, мне бы не пришлось… Но когда Тирион смог встать, не теряя опоры и равновесия, и действительно что-то увидеть, его мрачные мысли тут же оборвались. Королевская Гавань! Клянусь Семерыми, чёртова тварь сделала это, — мысленно ликовал он, и с трудом удержался от пляски и аплодисментов. — Вейгар сделал это. Он вернул нас в Королевскую Гавань! Город не блистал красотой, особенно на фоне бесконечной завесы низко свисающих туч, предвещавших долгие дожди. Над грязью и вонью, что ощущалась Тириону даже отсюда, возвышались три холма, но ни великолепие Великой септы Бейлора на холме Висеньи, ни уникальная архитектура Драконьего логова на холме Рейнис, ни толстые кроваво-красные стены и мрачные круглые башни Красного Замка на высоком холме Эйгона не могли сделать эту засранную дыру хоть сколь-либо приятной глазу. И всё же в этот момент Королевская Гавань представляла собой самое прекрасное зрелище, которое Тирион мог себе представить. За исключением вида молодых упругих сисек обнажённой девушки, лежащей передо мной с раздвинутыми ногами. Но с этим всегда успеется, когда они доложатся Его Величеству. Тирион мог только надеяться, что король Рейгар будет довольствоваться кратким изложением событий, чтобы у них хватило времени отдохнуть и вылечиться. Отдыхать он будет в хорошем борделе, а лечиться лучшими винами в городе. Оставшаяся часть пути до врат Королевской Гавани верхом на лошади заняла бы где-то час, а может и больше. Но на спине дракона, который тосковал по своему дому не меньше остальных, это заняло совсем немного времени. Стены города становились выше, башни — выше и шире, а городские врата из прочного тёмного дерева, обитого железом, больше не казались маленькими тёмными точками на стенах, и представляли собой внушительные сооружения, через которые в город вползали мужчины и женщины, лошади и повозки, маленькие как муравьи. В серо-коричневой грязной городской массе стали различаться такие районы и улицы, как Драконья дорога, Стальная улица, Божья дорога, Королевская дорога и улица Сестёр. Они подлетали всё ближе, пока не стали проглядываться всё более мелкие дома, улицы и тропы, вроде улицы Семян, аллеи Угрей и особенно Шёлковая улица. Они уже почти достигли города, когда Вейгар внезапно прижал крылья к себе и спикировал вниз. Тирион на мгновение подумал, что дракон сейчас врежется в городскую стену, но они перелетели её на такой высоте, что под ними бы уместилось и две стены. Некоторое время они кружили над городом, так низко, что Тирион мог слышать возбуждённые крики и шум людей внизу. Боковым взглядом он заметил, что драконьи стражи тоже заметили их прибытие, и теперь массивная крыша Драконьего логова сала раскрываться. Крыша Драконьего логова, большого плоского купола, поделённого на шесть покрытых бронзой и медью сегментов, по три из которых идеально двигались друг с другом как сегменты хорошо выкованного доспеха, была поистине шедевром строительства. Мейстеры Цитадели могли бы заполонить ей целые библиотеки. По крайней мере, если бы знали, как работает крыша и её механизм. Увы, королевская семья хранила её конструкцию в строжайшем секрете ещё со времён Мейгора Жестокого, приказавшего построить Драконье логово, и не раскрылась, даже когда король Рейгар лучших строителей, каменщиков и мастеров машинистов Волантиса. Тириону не хотелось думать, сколько золота потратил король, чтобы заставить их молчать до конца своих дней. Дешевле было бы последовать примеру Мейгора и казнить всех под самый конец строительства. Если закончу свою книгу о драконах, следующим могу взяться за секреты Драконьего логова, — решил Тирион. Спустя много столетий мейстеры будут вспоминать о нём, как о великом мыслителе, который не только написал достоверный трактат о драконах, но и раскрыл секреты драконьего логова, положив начало новой эпохе архитектуры и строительства в Вестеросе. Мысль о том, что Тириона будут помнить дольше и c большим почтением, чем его лорда отца, забавляла. Но затем он быстро отказался от этой затеи. Мысль о том, чтобы сохранить своё имя на века, конечно, прельщала, но не в том случае, когда его будут помнить мейстеры, самые скучные и унылые люди в мире. Были и другие вещи, в которых Тирион был хорош, и для этого не требовалось ни серой мантии, ни мейстерской цепи. В большинстве из них мне не нужна даже одежда, — с усмешкой подумал он. Быстрый взгляд в сторону через медленно, но всё ещё мощно махающими крылья Вейгара, громко ревущего и кружащего вокруг Драконьего логова, показал, что ворота Красного Замка уже были широко открыты, и оттуда выехала группа всадников в сопровождение около полусотни золотых плащей. Среди золота блеска стражников можно было разглядеть белизну королевских рыцарей. Королевская семья уже спешила их встретить. Без сомнения, там находились Его Величество с самыми важными советниками и возможно даже королева Элия с принцессой Рейнис. При мысли о принцессе у Тириона свело желудок. Они вернулись сюда, убежав от кошмаров за Стеной живыми и здоровыми. Вот только без принца Эйгона. Они вернулись без него, и теперь им предстояло рассказать об этом в лицо королю, королеве и особенно принцессе Рейнис. Они бросили его и даже не знали, жив ли он до сих пор или давно умер. Если не хуже. Несмотря на свои размеры, Вейгар довольно элегантно и мягко приземлился на песчаную землю Драконьего логова. Не успели они слезть с него, как дракон тяжело и покачиваясь пополз в одно из логовищ, разделённое тяжелыми железными решётками толщиной с человеческую ногу. Какими бы грозными драконы ни были в небе, они не были созданы, чтобы проходить большие расстояния на земле, как был вынужден признать Тирион, едва не свалившись с дракона. Драконьи стражи, облачённые в чёрные доспехи, кожу и шлем с драконьей чешуёй по бокам, поспешили закрыть ворота позади Вейгара, как только он прошёл через них. Тут же сбоку от них открылась маленькая дверь, из которой вышел ещё один страж. — Сюда, господа, — позвал он. — Вылезайте! Живее! Лорд Дикон, Сэмвелл Тарли, помогавший Гилли и её сыну спуститься, затем сам Тирион и за ним лорд Джон, не теряя времени, последовали приказу драконьего стража. Вейгар донес их сюда со Стены, чего тяжело было добиться даже с всадником, а без всадника и вовсе было невозможным, защитил их от горцев, но… всё ещё оставалось драконом. И никому, кроме всадников не дозволялось пребывать в Драконьем логове. Это знал каждый ребёнок. Фактически, в тот момент, когда все слезли с него и двинулись к маленькой двери, явно слишком медленно по мнению дракона, Вейгар начал ворчать и рычать так громко, что Тирион был уверен, что вот-вот сгорит дотла. Стражник начал ещё быстрее и отчаяннее махать им рукой, пока они, один за другим, наконец не прошли через толстую железную дверь с фурнитурой из стали. Само собой, деревянная дверь не выдержала бы и дня соседства с драконом, — подумал Тирион, как вдруг вспомнил металлические лужи в Лунных горах где-то полдня назад. В этот момент он усомнился, что одной железной двери окажется достаточно, чтобы выдержать пламя дракона слишком долго. — Она продержится всяко дольше деревянной двери. Когда имеешь дело с драконами, уповать приходится только на надежду. Едва стражник запер железную дверь, как вслед за ней взялся запирать ещё одну, на этот раз сделанную из толстых дубовых досок, которую закрыл на три массивных замка. К ним присоединилась ещё дюжина стражников с мечами на бёдрах, что было необычно для людей, выполняющих обязанности немногим отличающихся от псарей. Им не дали даже отдышаться и настойчиво повели по узкому коридору. — Живее, — снова и снова лаял один из мужчин позади. — Ваше приключение окончилось. Живее. В любом другом месте никто бы из этих людей не осмелился говорить с ними подобным образом. По крайней мере, с лордом Джоном, лордом Диконом, Сэмвеллом Тарли и с самим Тирионом. Про Гилли и её малыша все вопросы отпадали. Тириона разозлило то, как они смели обращаться к ним, но быстро понял, что ему ничего не остаётся, кроме как терпеть. Это не какой-то замок, где имя его семьи всё ещё имеет вес. Это Драконье логово, обитель Драконьей стражи, подчиняющихся непосредственно всадникам или членам королевской семьи. Возражения Сэмвелла Тарли о том, что полёт был утомительным и с ними девушка с ребёнком, не смогли их пронять. — Здесь тебе не таверна, так что шевелись, — всё, что получил он в ответ. Драконьи стражи шли впереди и позади них, словно провожали на эшафот. Они шли по узкому коридору мимо маленьких дверей из тяжёлого дуба, что без сомнений вели к другим логовищам вдоль толстой массивной внешней стены огромного купола Драконьего логова. Прошло немало времени, прежде чем они достигли перекрёстка и вошли в более широкий коридор, который Тирион мог видеть, когда они покидали Королевскую Гавань, но не был уверен, что это был тот самый коридор. Пройдя ещё немного, они свернули через несколько углов и спустились по широкой винтовой лестнице, ведущей в большое помещение, которое, как знал Тирион, находилось неподалёку от больших массивных главных врат Драконьего логова. Двери врат, почти целиком сделанные из бронзы и железа, были такими широкими, что через них могло разом проехать тридцать рыцарей. — Бросьте оружие, милорды, — приказал один из стражей, на шлеме которого была бронзовая чешуя вместо чёрной. Значит, он либо выше других по иерархии, либо ниже. Тирион подчинился приказу, вытащив болтающийся на поясе нож и бросив его на пол. У него с собой ещё был меч, когда они покидали Лунные горы, но, должно быть Тирион потерял его, пока спал. И теперь какой-нибудь крестьянин с удивлением задумается, почему мечи падают с неба. Лорд Дикон и лорд Джон тоже подчинились приказу, но уже не так охотно, и они не просто бросили их на пол, а передали ближайшим стражникам. Сэмвелл Тарли сделал то же самое, но с такими трясущимися руками, что мог в любой момент себя поранить. Тирион поглядел на Гилли, что снова прижимала сына к груди и со стальным взглядом посматривала на стражников. Никто из мужчин даже близко не подходил к ней. Полагая, что молодая девушка, да ещё и мать, не представляла опасности и не носила при себе оружие. В отличие от них, Тирион знал, что это неправда. У неё с собой был нож, причём довольно острый, и Гилли не устрашится пустить его в ход, если ей с сыном будет грозить опасность. Возможно, она даже бросится защищать Сэмвелла, — вдруг подумал Тирион. — Она привязалась к нему. Непонятно почему, но сильно привязалась. Но скорее всего она не рискнёт в одиночку сражаться с таким количеством людей вокруг. Кто бы стал её винить? И всё же её храбрость заслуживала восхищения. Большинство девушек её возраста, известных Тириону. Уже давно бы повалились на землю, плача, рыдая и умоляя о пощаде. Но не Гилли. Она стояла прямо, высоко вздёрнув голову и бесстрашно глядя на солдат вокруг. Да, эта девочка была одичалой, но сейчас это не принесёт им какой-либо пользы. Не так далеко к югу от Стены, в столице королевства. — Это Длинный Коготь, — объяснил лорд Джон молодому человеку, принявшему у него оружие. — Валирийская сталь. Проследи за ним, пока я его не верну. Солдат только фыркнул в ответ, взял меч и вынес его из комнаты вместе с другим оружием. Не зная, что дальше делать, их группа стояла молча и неподвижно в окружении остальных драконьих стражей. Тирион медленно осматривал помещение. Он уже проходил здесь однажды перед тем, как улететь на драконе. Казалось, это происходило целую жизнь назад, и тогда Тирион был слишком взволнован перспективой летать на драконе, чтобы обращать слишком много внимание на окружение. Зал, где они стояли, был идеально круглым, Драконья стража стояла перед ними полукругом, словно охраняла заключённых. Свет подавал десяток мерцающих факелов в железных кованых держателях в форме драконьих голов на широких колоннах, поддерживающих широкий куполообразный потолок. Стены были украшены замысловатыми гобеленами. Дожидаясь прибытия королевской семьи, Тирион внезапно обнаружил, что гобелены рассказывали целую историю. На первом гобелене были изображены простые пастухи, которым странные призрачные фигуры, - возможно, древние и почти забытые боги Валирии, вручили что-то похожее, на большие разноцветные драгоценности. Лишь со второго взгляда Тирион понял, что драгоценными камнями были драконьи яйца, и упрекнул себя за то, что сразу не осознал очевидного. На втором гобелене была изображена Валирия, ещё не уничтоженная Роком, с бесчисленными драконами, кружащими над ней, и наполненная множеством красивых мужчин и женщин с серебристо-белыми волосами и фиолетовыми, пурпурными или индиговыми глазами, упивающимися своим богатством и могуществом. Высокие башни и великолепные дворцы образовали настолько красивый и совершенный город, что построить подобное в нынешние времена казалось невозможным для человека. Рок Валирии нанёс человечеству просто немыслимые потери, поглотив бесчисленное множество знаний, шедевральных работ и секретов. Саму Валирию, империю, построенную на завоеваниях, подчинении и порабощении, было не так жалко, как не раз подмечал для себя Тирион. Но валирийская культура, знания и тайны были ценнее всего золота мира, и всё это оказалось безвозвратно утеряно. На третьем гоблене Эйгон Завоеватель и его сёстры-жёны Рейнис и Висенья стояли перед покорёнными королями Семи королевств, преклонившими колено, в то время, как вдали всё ещё догорали руины Валирии. Художник, работавший над этими гобеленами, очевидно позволил себе немало вольностей и допущений, ведь все знали, что Рок Валирии произошёл за сотню лет до завоевания объединения Семи королевств. Не говоря о том, что на гобелене были изображены семь коленопреклонённых королей, несмотря на то, короли Харрен Чёрный, Аргилак Надменный и Мерн Гарденер были убиты в ходе завоевания, а Дорн перешёл под власть Железного трона лишь спустя почти два столетия, благодаря браку принца Марона Мартелла и принцессы Дейнерис Таргариен, младшей сестры короля Дейрона Второго. Четвёртый и последний гобелен разительно отличался от трёх других. Он не изображал портретов людей или городов, а представлял собой большую карту Вестероса с Королевской Гаванью, единственным городом, обозначенным короной и двумя чёрными скрещенными мечами. Чёрное Пламя и Тёмная Сестра, — предположил Тирион. Континент был окружён драконами самых великолепных цветов радуги, а седьмой, самый крупный дракон, весь чёрный с красными светящимися глазами, восседал над ними как король над своим двором. В стороне от входной двери зала Тирион увидел стол с несколькими стульями. Кто бы и зачем ни приказал держать их здесь, Тирион после долгого полёта на драконе и всего пережитого предпочёл бы дождаться короля в сидячем положении. Ладно их ещё не встречали со знамёнами и фанфарами, без пира и вина, но он точно больше не желал стоять. Его ноги ныли, а ступни так болели, что ему хотелось попросту отсечь их. Ему просто нужно сесть, поэтому он сделал несколько решительных шагов к таким манящим стульям. — Стоять, — скомандовал один из стражников, положив руку на рукоять меча и встав у него на пути. Тирион остановился, но не отступил ни на шаг. Он пробился сквозь ледяные пустоши за Стеной, пережил битву с ордами нежити, а также мятеж Ночного Дозора, выстоял против дикарей с Лунных гор и вернулся в Королевскую Гавань на спине дракона. Будь он проклят, если позволит этому напыщенному ублюдку отказать себе в таком простом удобстве, как дать отдых своим многострадальным ногам. — Я Тирион, сын Тайвина из дома Ланнистер, и я сяду туда, — сказал он тихо, почти шёпотом. — Так что, если не собираешься сделать меня ещё на голову меньше, чем сейчас, сир, прочь с дороги. — Вы будете стоять на месте, милорд, — сказал стражник, выплюнув его титул, сразу дав понять, что ему наплевать на его отца и дом. Тирион где-то читал, что первые Драконьи стражи во времена первых королей Таргариенов, имели дурную привычку не уважать мужчин и женщин, какого бы благородного происхождения они ни были, за исключением королевской семьи. Судя по всему, новые Драконьи стражи с радостью переняли эту традицию у своих предшественников. — Возможно, вам стоит послушаться этого человека, лорд Тирион, — услышал он Сэмвелла Тарли, когда малыш Гилли начал хныкать. — Нас в чём-то обвиняют? — раздался теперь голос лорда Джона. — Если нет, вы не имеете права ни в чём отказывать лорду Тириону. Мы требуем, чтобы нас доставили к королю. Немедленно. — Ты останешься, где стоишь, — прорычал другой стражник, и от Тириона не укрылось, что он не удосужился обратиться к лорду Джону в соответствии с титулом. Судя по всему, Драконья стража была не в восторге от того, что постороннему молодому человеку каким-то образом удалось не только оседлать дракона, но и не погибнуть при этом. Случай был не просто редким, но и невозможным в принципе. Всем было известно, что только мужчинами и женщинам драконьего семени с Драконьего Камня или близлежащих островов хватало драконьей крови, чтобы без опаски приближаться или даже прикасаться к драконам. Но чтобы успокоить дракона настолько, чтобы он позволил сесть на себе другим людям, особенно женщину с кричащим ребёнком, казалось невозможным ни для кого, кроме членов королевской семьи. Это знали все. То, что лорду Джону хватило драконьей крови не только для того, чтобы прикоснуться к Вейгару, но даже оседлать его, поразило Тириона ещё у Стены, когда дракон не сжёг того дотла. Должно быть, всё из-за его прабабушки, принцессы Рейль, — подумал Тирион. — Иного объяснения я не вижу. Кровь дракона не является чем-то, что можно приобрести или выучить. С этим либо рождаешься, либо нет, и лорд Джон, очевидно, относится к первым. Но он не Таргариен. Он Баратеон, наследник Штормовых земель. Лорду Джону, его отцу и королю придётся как-то решить этот вопрос. Дом Таргариен никогда не допустит, чтобы их главное оружие, обеспечивающее им больше власти и силы, чем лояльность всех лордов Семи королевств, досталось кому-то ещё. Не потому ли нас удерживают здесь как преступников? Король уже мог дать приказ изолировать лорда Джона от дракона и даже заключить его под стражу, чтобы ни один дракон не смог попасть в руки другого дома. Если они посадят его, могут посадить и нас. Корона не позволит, чтобы кто-то узнал, что Таргариены больше не единственные, кто может оседлать дракона. Нет, глупости. Полгорода видело наше прибытие. Даже если кто-то слишком глуп или не видел, кто сидел на Вейгаре, все поймут, что это была не принцесса Рейнис и уж точно не принц Эйгон. Какие бы истории люди ни насочиняли, вскоре они разойдутся везде от Дорна до Севера. Итак, если это не было приказом Его Величества, какие претензии драконьи стражи могли иметь к ним и к лорду Джону в частности? Тирион мог ещё понять, эти люди, годами присматривали за драконами и теперь могли завидовать, что не обрели от такого же доверия и тесной связи. Но отказаться из-за этого обращаться к лорду Джону, наследнику Штормовых земель, в соответствии с его титулом, как если бы он был сточной крысой из Блошиного дна… Это было слишком даже для Драконьей стражи. Но не успели лорд Джон, лорд Дикон и сам Тирион что-либо сказать в ответ, как внезапно услышали со стороны главного входа лязг гигантских цепей, затем скрип деревянных и железных прутьев и болтов, затем визг массивных петель и под конец громкий топот солдатских сапог. Судя по всему, королевская семья и их эскорт уже добрались до логова. По мере приближения мужчин стук их сапог становился всё громче и громче. Кто-то пролаял приказ, и помимо топота раздались крики мужчин и женщин, собравшихся возле Драконьего логова и сдерживаемые золотыми плащами. Прибытие дракона всегда было большим зрелищем для жителей столицы, сколько бы раз они за этим ни наблюдали. Жители Королевской Гавани гордились своими драконами, но в то же время страшно боялись, поэтому Тирион совсем не удивился, когда среди аплодисментов расслышал злобные гневные крики. Он не мог разобрать, о чём идёт речь, но это явно были очередные проповедники. Наверняка септоны. Натянутые отношения Короны и Веры ни для кого не были секретом. Краткие периоды гармонии при таких королях, как Бейлор Благословенный, можно пересчитать по пальцам. Вера, даже если верховный септон с большинством других отказывались признавать это вслух, считала драконов демонами из глубочайших недр Семи преисподних, которых нужно было изничтожить. Увы, не все септоны обладали такой сдержанностью по отношению к Короне и очень громко проповедовали против королевской семьи на улицах Королевской Гавани и по всему остальному королевству. Самое главное, валирийская традиция женить братьев и сестёр ради сохранения чистоты крови на протяжении веков вгоняло клин между Верой и королевской семьёй. С каждым разом всё глубже и глубже. Если бы мой лорд отец всё ещё оставался десницей, эти оборванные ублюдки не осмелились бы даже пикнуть в сторону Таргариенов, — мрачно подумал Тирион. — А если бы и осмелились, это было бы последним, что они могли сказать. Вскоре двери зала открылись, и внутрь вошли две дюжины золотых плащей, держащие руки на рукоятях мечей. Остальная часть эскорта удерживала толпу за главными вратами, держа в руках обнажённые мечи, опустив копья, алебарды и взведя арбалеты. Драконьи стражники отошли в сторону, и теперь уже золотые плащи окружили их как пленников. Только после этого в их рядах возникла брешь, через которую прошла горстка людей. Тирион сразу узнал королеву Элию, рядом с которой шла принцесса Рейнис, что была выше, моложе и красивее своей матери, но в их родстве не было сомнений. По другую сторону от королевы шёл лорд Джон Коннингтон, десница короля, тоже держащий руку у меча на бедре. Где король Рейгар? Можно подумать, он не захочет первым узнать новости, после того как отправил нас всех за Стену. Неужели он такой тщеславный, приказал привести нас к нему вместо того, чтобы лично прийти… За королевой, принцессой и десницей короля следовало трое королевских рыцарей: сир Джерольд Хайтауэр, сир Джонотор Дэрри, и, к восторгу Тириона, его брат Джейме. Но брат всем своим видом говорил, что радоваться нечему. Преклони колено и заткнись, брат, — настойчиво говорил ему взгляд Джейме. Тирион сделал, как ему приказывали и опустился на колено. Лорд Дикон, лорд Джон и Сэмвелл Тарли сделали то же самое, в то время, как Гилли успокаивала сына, даже не думая опускаться на пол. Только когда Сэмвелл Тарли что-то нашептал ей, девушка тоже опустилась. Она не знала, как делать реверанс, поэтому просто опустилась на оба колена, не отрывая глаз от королевской семьи перед ней. К счастью, королева и принцесса не удостоили её вниманием. — Моя принцесса, пожалуйста, держитесь рядом, чтобы мы… — начал сир Джерольд, собираясь занять защитную позицию между принцессой Рейнис и их группой. Но поднятая рука принцессы заставила его умолкнуть. Тирион заметил, как её взгляд, поначалу ещё тёплый и полный надежд, блуждал по их группе, выискивая что-то или кого-то. Но чем дольше она смотрела на них, тем более испуганным становилось её лицо. Она ожидала снова увидеть своего брата, — понял Тирион. — Своего жениха. — Значит, это правда, — услышал Тирион голос королевы, такой тихий, будто она говорила это только себе. — Это был не Балерион. Вейгар вернулся. Значит, это правда. Принцесса прошла мимо Тириона, всё ещё стоявшего на коленях, как и все остальные, прямо к лорду Джону. Тирион повернул голову настолько, чтобы можно было разглядеть их, но не настолько, услышать обвинения, что он поднял глаза без дозволения. За всю жизнь он никогда не стеснялся нарушать правила приличия или этикета, когда хотелось. Но здесь и сейчас это казалось совершенно плохой идеей. Это ощущалось так же ясно, как боль в его воспалённых ягодицах. — Где он? — тихим, почти хриплым голосом спросила принцесса Рейнис, очевидно, говоря о своём брате. Лорд Джон посмотрел на неё, и Тирион мог ощутить боль в его взгляде. Само собой, — подумал Тирион. — Принц Эйгон был дорог и ему тоже. Лорд Джон открыл рот, чтобы что-то ответить, но поначалу не смог вымолвить ничего, кроме краткого хрипа. — Где он? — внезапно закричала на него принцесса, так громко и яростно, что даже некоторые золотые плащи вокруг вздрогнули. Тирион не видел этого, но мог расслышать слёзы в её голосе, как если бы они были его собственными. — Я… — начал наконец лорд Джон, — я не знаю. На нас напали, и мы… нас разделили. Нам пришлось бежать и… Громкий хлопок прервал лорда Джона. Пощёчина, такая сильная и внезапная, что голова лорда Джона дёрнулась. Не успел он что-то сказать, как его настигла ещё одна пощёчина, затем ещё одна. В следующий миг её ноги подкосились, и лорд Дикон в последний момент успел подскочить и поймать принцессу. Сир Джерольд и сир Джонотор тут же бросились к ней, забрав безжизненное тело принцессы у лорда Дикона. Золотые плащи тоже бросились вперёд, чтобы отбросить Тарли, хотя он только что спас её от падения и удара о пол. Он отступил на шаг и снова опустился на колено. Тирион увидел, как принцесса Рейнис начала громко плакать и рыдать, когда сир Джонотор выносил её обратно на руках, собираясь вместе с сиром Джерольдом и по меньшей мере дюжиной золотых плащей отвезти её обратно в Красный Замок. Теперь вперёд вышла королева Элия. Им всё ещё не дали разрешения подняться, поэтому они продолжали стоять на коленях перед Её Величеством, склонив головы. Тирион снова осмелился посмотреть немного вверх и тут же пожалел об этом. На её обычно тёплом и дружелюбном лице он не увидел ничего, кроме смеси печали и страха, гнева и ужаса, а также глубочайшего отвращения, которого не ожидаешь увидеть у женщины, известной своей добротой и нежностью. Лицо королевы было мрачным и утомлённым. Казалось, весь этот гнев и отвращение были единственным, что удерживало эту женщину на ногах. — Взять его, — внезапно скомандовала она с такой злобой в голосе, что Тирион боялся упасть замертво. — Взять ублюдка и отвести его темницу. Ублюдка? Единственный ублюдок здесь — это сын Гилли, — в замешательстве подумал Тирион. — Зачем королеве бросать младенца в темницу? Но в следующий миг все мысли и сомнения Тириона оборвались, когда четыре золотых плаща шагнули вперёд и схватили совершенно растерянного лорда Джона за руки, потащив его на выход из Драконьего логова.