О королях и бастардах

Арья распахивала дверцы шкафов так быстро, что едва не сорвала их с петель, заглядывала в каждую полку за каждой дверцей, в каждый стеллаж, в каждый комод, в каждый сундук и ящик, в каждую бочку, маленькую и большую. Однако нигде она не могла найти искомого. Три дня назад ей посчастливилось найти немного чёрствого хлеба и кожуру сухого бекона, а вчера во время утренней смены караула она даже осмелилась украсть котелок с холодной овсянкой из маленькой кухни солдат Хьюберта. Несколько дней солдаты только и делали, что патрулировали пустые коридоры, перед пустыми кухнями, в столь же пустых кладовых и чуланах и в совершенно холодных спальных комнатах, разыскивая их, будто бы они с Сансой могли быть настолько глупы, чтобы прятаться от своих похитителей в пуховых перинах. Даже такие скудные припасы охранялись довольно небрежно. Когда она пробиралась по коридорам посреди пустынной казармы, желудок урчал так громко, что она боялась, что солдаты услышали аж с другого конца замка и тут же набегут, чтобы заковать её в цепи и протащить к Хьюберту с Бейлишем. Или выбросят её из ближайшего окна прямо в бездну. Однако никто её не услышал, никто не пришёл, и вместе с Сансой они в то утро получили хоть какую-то еду, что избавила их от урчания в животе на весь остаток дня. Котелок Арья потом выбросила из окна, чтобы не дать солдатам ни малейшего представления о том, где они прятались в тот день. Однако на этот раз ей не повезло, так же как и прошлым вечером. В сундуках и коробках она нашла щётки, мётлы и тряпки, мыло, стиральные доски и бадьи для прачек, сальные свечи и масло для ламп, огненные чаши, кремни и хворост. Шкафы были полны посуды: драгоценной из лисенийского фарфора для высоких лордов и простой из керамики и олова для слуг, благородных и богато украшенных столовых приборов из серебра для высоких лордов и деревянных без украшений для слуг. К сожалению, ни вилки, ни ножи не годились, чтобы использовать их как оружие. По крайней мере, против людей в стальных доспехах и кольчужных рубахах. Она нашла шкафы, сундуки и коробки, в которых лежали длинные занавески для высоких окон замка и знамена для шпилей, щётки, метлы и тряпки для уборки, мыло и остатки ваты, нитки и иголки для штопанья дыр. В большинстве они и вовсе оказывались пусты как желудки Сансы и Арьи. Некоторые бочки пахли уксусом, и Арья решила, что в них могли лежать маринованные овощи: огурцы, тыквы или перец из Дорна. Но они оказались давно опустошены. Даже уксуса не осталось. Не то чтобы уксус мог наполнить их желудки. Она нашла хрустальные кубки для высоких господ и простые глиняные чаши для слуг. При этом ей не попалось, что можно было бы выпить этими кубками и чашами, и не нашла ничего, что можно было бы съесть, чтобы наполнить их урчащие желудки. Оставались только крысы, которые то и дело разбегались по кухням, кладовым и коридорам, когда она входила или выходила из комнаты. Арья уже предлагала Сансе попробовать поймать пару крыс. Тогда, они могли бы рискнуть разжечь где-нибудь небольшой костер, чтобы приготовить крыс, и у них появится еда. Санса пришла в такой ужас от предложения Арьи, будто ей предложили отгрызть собственные пальцы. «Лучше я умру с голоду», — заявила Санса столь же гордо, сколь и упрямо. Посмотрим, как она запоёт, когда голод усилится, — подумала Арья, снова заглядывая в пустой шкаф и увидев там крысу, скорчившуюся в углу за шкафом. — Она будет умолять меня достать нам какую-нибудь вкусную крысу, как только не сможет уснуть от своего урчащего желудка. Или моего. Арья уже отложила кое-какие инструменты, из которых, как она надеялась, можно будет соорудить ловушку для крыс. Ведро, несколько железных гвоздей, веревка, скалка, деревянная палка длиной примерно в половину ее самой. Пока что они лежали в маленькой каморке кухарки, куда было легко добраться, и где их не заметила бы Санса. Как именно должна выглядеть такая ловушка, она не знала, но была уверена, что что-нибудь придумает. Вздрогнув, она оглянулась, как только услышала шаги в коридоре за пределами маленькой кладовой. Быстро, как можно тише, она закрыла дверцы шкафа и бросилась прочь. Она открыла небольшую решетчатую заслонку в стене, через которую по обычно поступал горячий воздух из очагов нижних кухонь, поднимаясь на верхние этажи. Прокравшись внутрь, Арья снова закрыла за собой решетку и задула свечу в руке. В тот же миг дверь отворилась, и в комнату вошли двое солдат с фонарём в руках. Арья протиснулась в узкую шахту настолько тихо, насколько могла, и затаила дыхание. Шахты были пыльными и полными копоти, и однажды она уже чуть не выдала себя, когда пряталась в одной такой и едва не чихнула, но смогла сдержаться из последних сил. — Мы здесь уже были, — скучающе пробормотал один из мужчин. — Не уверен, — сказал второй с фонарём в руке и сделал еще один шаг в комнату, оглядывая её. — Эх, пекло, здесь всё выглядит одинаково. — Ну, в любом случае пиздючек здесь нет. Наверняка уже выпрыгнули из окна. — С чего ты так решил? — А как иначе. Если бы мне пришлось выйти замуж за лорда Питера, я бы тоже лучше выпрыгнул из окна. Они рассмеялись. Человек с фонарем развернулся и пошёл обратно к двери. — А что насчёт другой? Той малявке не нужно выходить за лорда Мизинца? — Смотри, чтобы Его Светлость этого не услышал, кретин, — отругал другой. — Не знаю, что с этой. Наверное, прыгнула вслед за сестрой, а может, замёрзла насмерть где-нибудь. Не знаю. Когда наступит лето и её труп начнет вонять, мы найдем её, самое позднее. Ты же слышал, мы скоро... Слова становились всё тише и тише, пока совсем стихли, когда за ними закрылась дверь, и они по коридору дальше от кладовки. Арья выждала ещё немного, затем снова открыла решётчатую заслонку и вылезла из узкой шахты. Шахты были достаточно высокими и широкими, чтобы Арья могла с кое-как проползти в соседние комнаты, но между этажами это было рискованно. Она может сломать себе обе ноги, а то и шею, если упадёт. К сожалению. Будь у неё веревка и кто-то достаточно сильный, чтобы держать, она могла бы использовать их, чтобы быстро, легко и незаметно перемещаться по всему замку. Окруженная абсолютной темнотой, в которой Арья даже не видела собственных рук, она порылась в карманах своего дублета, пока не нашла гвоздь, кремень и маленькую трутницу, найденных несколько дней назад в покоях камергера. Она осторожно поставила свечу перед ногами в кромешной темноте, открыла трутницу и начала высекать искры кремнем и гвоздём. Всего несколько ударов сердца, трутница уже поймала искры и начала слабо светиться. Арья взяла свечу, поднесла фитиль, насколько она могла видеть его в темноте, прямо к слабому свечению и начала дуть в него. С каждым вдохом свечение становилось то сильнее, то слабее, то сильнее, то слабее. Вскоре она поняла, что держала свечу вверх ногами, нижней частью к слабому сиянию. Раздосадованная этой ошибкой, Арья перевернула свечу, снова поднесла её к свечению и дунула. На этот раз потребовалось всего два или три дуновения, чтобы фитиль снова загорелся. Она быстро закрыла трутницу, чтобы затушить свечение внутри и не израсходовать всю щепу, и положила коробочку, гвоздь и кремень обратно в карманы своего дублета. Штаны и дублет она отыскала чуть дальше от комнаты камергера в небольшой каморке. Она даже нашла пару хороших сапог из прочной кожи с толстой подошвой и подкладкой из овечьей шкуры. Арья подозревала, что это была спальная каморка сына камергера. И штаны, и дублет были сшиты из темно-серой, простой, но добротной ткани, украшенной тут и там богато вышитыми серебряными соколами, но Арья в тот же день старательно избавилась от них с помощью железного гвоздя. И штаны, и дублет сидели на ней как влитые и даже согревали её лучше старого и теперь уже совершенно грязного платья, что она носила раньше. Разумеется, Санса пожаловалась и на это, прочитав ей проповедь о том, что носить дублет, да ещё и штаны совершенно не подобает леди, особенно столь благородного происхождения, и что даже в таком тяжёлом положении ей лучше одеваться подобающим образом. «Воспитание и характер проявляются не тогда, когда легко, а когда тяжело сохранять самообладание», — говорила она, цитируя их мать. Арье было всё равно. Ей нравилась новая одежда, даже если, как утверждала Санса, она была похожа на мальчишку. В штанах и сапогах ей было тепло, в дублете даже были карманы, да и пробираться по коридорам в этом она могла куда быстрее, тише и незаметнее, чем в ярком платье из шуршащего шёлка. Только когда Арья предложила Сансе самой пробираться по коридорам и комнатам в поисках еды и безопасного места для ночлега, раз уж считает, что сможет куда лучше справиться в своём женском платье, сестра наконец умолкла. Арья удовлетворенно похлопала по карману своего дублета, возвращаясь по коридору, через который она пришла сюда около часа назад, спускаясь по узкой лестнице с неровными ступенями и проходя через дверь с шатающейся ручкой. Она шла так быстро, как только могла, чтобы не оказаться застигнутой врасплох кем-нибудь из солдат Хьюберта, но при этом следила за тем, чтобы легкий ветерок не задул свечу в её руке. Она прошла по коридору с отвалившимися плитками пола, спустилась по лестнице, прошла ещё один коридор и наконец добралась до двери в небольшую кладовую. Медленно приоткрыв дверь, чтобы ржавые петли не так громко скрипели, она просунула голову в щель. — Санса? — Да, — послышалось из комнаты. Хорошо, значит, сестра всё ещё здесь. Пока её не было, ничего плохого не случилось. Она пошире распахнула дверь, проскользнула внутрь и закрыла дверь за собой. Обойдя широкую полку с пустыми глиняными кувшинами, она обнаружила Сансу в том самом виде, в каком оставила ее, — сидящей в углу на овчине и укрытой двумя толстыми шерстяными одеялами. — Почему ты так долго? Моя свеча вся сгорела. Пожалуйста, скажи, что ты нашла еду, — умоляла сестра. — Нет, не нашла, — покачала головой Арья, опускаясь на овчину рядом с Сансой и забираясь к ней под одеяло. Не успела Санса снова начать ныть о своем урчащем животе, как Арья продолжила: — Зато у меня есть вот это. Арья залезла в карманы своего дублета, немного порылась в них и вытащила добычу, которую разложила на полу перед ними. Она нашла ещё четыре свечи, одна из которых уже наполовину сгорела, маленькую склянку с лампадным маслом и банку с фитилём длиной почти в ступень, оставалось только его обрезать. Конечно, для начала им нужно было найти подходящую лампу и острый нож. — И это всё? — в ужасе спросила Санса, и Арья услышала, как в ее глазах снова заблестели слезы. Как Хьюберту вообще удавалось терпеть её так долго, для Арьи осталось загадкой, хотя вслух она этого не произносила. — Так... так больше не может продолжаться, Арья. — Что не может продолжаться? — Ну, всё, — сказала Санса так громко, что Арья шикнула на неё. — Мне всё равно, — сказала в ответ сестра. — Пусть они меня слышат. Мы не можем так больше жить, Арья. Здесь холодно, мы голодные, грязные и... — Грязные? Ты просто сдашься, потому что это слишком грязно для тебя? — с тревогой спросила Арья, но Санса, казалось, не слушала. — Сколько времени на самом деле нужно, чтобы умереть от голода? Неделя? Кажется, я уже на грани. Я думаю... Думаю, мы должны... Арья с размаху дала ей пощёчину. Санса замолчала, глядя на Арью так потрясенно, что даже не смогла закрыть рот. — Я не желаю этого слышать, — прошипела Арья, прежде чем Санса успела сказать хоть что-то. — Я просто не желаю этого слышать. Нам обеим тяжело, Санса. Я тоже голодна, и мне тоже холодно, и я почти не сплю, потому что боюсь, что в любой момент в дверь ворвутся солдаты. Но мы не должны сдаваться, Санса. Мы — Старки из Винтерфелла, и мы не сдадимся. Мы просто должны держаться вместе, и у нас всё получится. — Что получится? — Выжить. Выбраться отсюда. Добиться справедливости для нашего отца. Именно упоминание отца стёрло всё пренебрежение с лица Сансы. Сначала она серьезно посмотрела на Арью, затем выражение её лица стало скорбным и виноватым, после чего она кивнула. Некоторое время после этого они молча сидели, прижавшись друг к другу под одеялами, и смотрели на маленькое мерцающее пламя свечи, стоявшей на полу перед ними. Арья чувствовала, что вот-вот заснет. Только ноющий голод всё ещё не давал ей уснуть. — Мы должны двигаться дальше, — наконец сказала Арья. — Нет, пожалуйста. Почему мы не можем просто остаться здесь? Хотя бы ещё одну ночь. В этот момент Арье снова захотелось дать сестре пощёчину. У неё самой тоже не было никакого желания каждый день пробираться по тёмным коридорам без окон в глубоких недрах Соколиного Гнезда, чтобы найти очередное холодное и зачастую даже сырое место для сна на одну-единственную ночь. Арья тоже предпочла бы лечь в теплую, чистую постель из свежего пуха и проспать три дня и три ночи, а не на твердый камень, постоянно опасаясь, что в любой момент её могут схватить. Однако это был единственный способ избежать солдат Хьюберта, единственный способ не быть обнаруженными, единственный способ выжить, и поэтому каждую ночь они спали в разных местах и будут делать так впредь. — Нет, мы должны идти дальше. Сегодня солдаты обыскали восточные кухни и кладовые с занавесками и знамёнами. Значит, вечером они снова придут сюда. Мы должны идти дальше. — И куда? — В оружейные склады рядом с южной сокровищницей. Там они были только вчера, и в ближайшее время они не сунутся. —Тогда почему бы нам не пойти к восточным кухням? — спросила Санса, поднимаясь и складывая старые пыльные одеяла так аккуратно, словно это были простыни из миррийского шёлка. — Ты сказала, что там сегодня были солдаты. Так что, если мы пойдем туда, то можем остаться там на ночь. К тому же, там теплее. — Нет, мы не можем, — сказала Арья, набивая карманы их немногочисленными пожитками. — Время от времени другие солдаты повторно проверяют обысканные места. Самое раннее, когда мы сможем попасть в восточные кухни, — это завтра. Вскоре они вместе стали пробираться по коридорам. Чтобы сберечь свои немногочисленные свечи, они выбрали более длинный путь мимо южных спальных каморок кухонных служанок, где имелась хотя бы пара небольших окон, выходящих на плечо Копья Гиганта. Арье не нравился этот путь, и она знала, что Сансе он нравится ещё меньше. Здесь можно было пройти мимо темниц Соколиного Гнезда и услышать зов, а иногда и плач лорда Элберта, сидевшего в одной из небесных камер. К сожалению, они ничем не могли помочь этому человеку. В первую ночь их побега Арья всё ещё подумывала о том, как освободить лорда Элберта. Вместе с ним им удалось бы выбраться из Гнезда, возможно, удалось бы убедить некоторых солдат Хьюберта отвернуться от него и Бейлишем и помочь им. Но это было бы слишком безрассудно. Арья попыталась пробраться в небесную камеру лорда Элберта, но единственный вход в темницы постоянно охраняли по меньшей мере трое мужчин, и ей не удалось даже подобраться к лорду Элберту. Они без проблем добрались до оружейных складов рядом с южной сокровищницей, ни с кем не столкнувшись и ни от кого не прячась. Оружейные склады, разумеется, были пусты, в них хранились только мечи и пики, алебарды и арбалеты, а также болты, когда в близлежащих казармах находились люди. Сокровищницы были полны. По словам Сансы, не имело смысла регулярно таскать ящики с золотом и богатствами из Гнезда, чтобы через несколько месяцев тащить их обратно с риском потерять их по пути наверх или вниз по Копью Гиганта, когда мороз и холод все равно не могли повредить золоту. Но золото нельзя было ни съесть, ни выпить, ни использовать для защиты от солдат Хьюберта, если потребуется. Поэтому они отвернулись от сокровищницы и приготовили себе место для ночлега в одном из небольших арсеналов. Здесь не было ни оружия, ни щитов, ни доспехов, ни шлемов, ни чего-либо еще ценного, зато были небольшие стулья и скамейки, на которые солдаты могли присесть, чтобы было удобнее облачаться в доспехи. И вот, по крайней мере на какое-то время, Сансе и Арье больше не пришлось сидеть на холодном камне пола, и вместо этого они могли устроиться на скамейке, завернувшись в свои одеяла. Громкое клацанье вывело Арью из дремоты. Она даже не поняла, что заснула. Она попыталась оглядеться и понять, откуда доносится шум, но вокруг не было ничего, кроме абсолютной темноты. — Санса? — Да, — услышала она в темноте впереди себя возмущенный голос сестры. Арья услышала скрежет железного гвоздя по кремню, но не увидела ни одной искры. — Свеча догорела. — Почему ты не зажгла ещё одну свечу, пока та не погасла? — Потому что я уснула, — прошипела Санса. — И ты тоже. Так что лучше помоги мне, а не читай нотации. Не говоря ни слова, Арья откинула одеяло и опустилась на пол перед маленьким стулом. Она немного пошарила вокруг, пока не нашла в темноте сначала трутницу, затем руку Сансы. Кончиками пальцев она почувствовала, что Санса, очевидно, рассыпала половину щепы, но не стала ничего говорить по этому поводу. Она осторожно взяла из руки кремень и гвоздь и высекла несколько искр в маленькой коробочке. Когда мгновение спустя она заметила слабое свечение, то подняла коробочку и осторожно подула в нее. — Дай мне свечу, — сказала она между двумя ударами. Арья услышала шорох шёлковых рукавов Сансы, которая, судя по всему, пыталась в темноте всунуть ей в руку свечу. Свободной рукой Арья потянулась за свечой, сначала ухватившись за воздух, затем за волосы Сансы, что она отметила совершенно преувеличенным "ой", пока не ухватилась за дико машущую руку Сансы и не смогла выхватить свечу из её руки. Арья подмела руками рассыпавшуюся щепу и положила обратно в трутницу. Затем они с Сансой уселись в кресла, накинули на ноги одеяла и молча смотрели на слабо мерцающий огонек свечи. Эта свеча уже наполовину сгорела, и через несколько часов им придется либо снова зажигать свечу, либо просыпаться в темноте. С каждым мгновением, пока Арья смотрела на маленькое пламя, в её животе всё сильнее нарастало урчание, и теперь она даже слышала, как громко урчит живот Сансы. Арья посмотрела на пол рядом со своим креслом, на то немногое, что у них было с собой. Сегодня ей удалось раздобыть ещё четыре свечи, одна из которых горела на полу перед ними, и две толстые, но очень вонючие сальные свечи, оставшиеся у них с прошлых дней. Таким образом, у них оставалось пять свечей, не считая одной горящей. Это означало, что света им хватит еще на два дня, а то и на три, если они будут правильно использовать свечи и гасить их, как только лягут спать. Но на этом было всё. Арья побывала практически во всех комнатах Гнезда, кроме слишком хорошо охраняемых покоев Хьюберта и Бейлиша, обыскала все шкафы, полки и ящики, но свечей больше не было. Не говоря уже о еде. Ей было трудно допустить эту мысль, и когда она пришла в голову, Арья с удовольствием дала бы себе затрещина за это, но... это была правда. Санса была права. Так больше не могло продолжаться. Арья, в отличие от Сансы, не верила, что можно от голода можно умереть за неделю. Но, в конце концов, человек не может жить без еды. А если они и не умрут, то быстро замерзнут в Соколином Гнезде без дров, без очага, без огня. Как лорд Элберт так долго продержался в своей небесной камере, не замерзнув до смерти, Арья даже представить себе не могла. Да и не хотела она представлять, как он сейчас себя чувствовал и в каком состоянии находился. Так больше не может продолжаться, — подумала она. — Мы должны что-то сделать. Что-то, кроме как прятаться и уповать на спасение. И тогда она поняла, что должна сделать. Отбросив одеяло, она с новыми силами встала на ноги. Санса удивленно посмотрела на неё, когда Арья взяла одну из свечей и подожгла от горящей свечи на полу. Вдруг Арья задумалась, не пригодится ли ей еще что-нибудь из их скудного скарба, но потом решила, что маленький гвоздь, кусок нитки, два пыльных шерстяных одеяла и старая овчина ей не пригодятся. Единственной вещью, которая показалась ей хоть сколько-нибудь полезной, была железная вилка с острыми зубцами. Она взяла её и убрала в один из карманов своего дублета. Затем она направилась к двери, держа в руке только что зажженную свечу. — Куда ты идешь? — спросила Санса, когда Арья уже почти дошла до двери. — Попытаюсь найти что-нибудь поесть, — солгала она. Сансе не стоило знать о том, что задумала Арья. Её план, вернее, её идея и смутная надежда, и так были достаточно рискованными. И никому из них не будет пользы, если Санса снова начнёт плакать от страха. О том, что она может попытаться отговорить ее от этого, Арья предпочитала даже не думать. — Я думала, ты уже везде осмотрела. — Кажется, я пропустил несколько полок и ящиков. Я скоро вернусь. Я закрою за собой дверь. На всякий случай чтобы никто не заметил свет свечи, если ты уснёшь, — сказала Арья. Прежде чем Санса успела возразить или сказать что-то еще, Арья уже вышла за дверь и с громким лязгом повернула ключ в замке тяжелой деревянной двери. Арсеналы обычно всегда были заперты, и то, что несколько дней назад они нашли ключ от одного из них, было чистым везением. Если дверь заперта, то солдат, ищущий их здесь, может ничего не заподозрить и не захотеть осматривать арсенал. По крайней мере, они на это надеялись, и поэтому договорились, что Арья всегда будет запирать дверь снаружи, если Санса останется здесь на ночь, а Арья отправится в одну из своих вылазок. Как и в случае с планом побега из покоев Сансы, теперь у неё тоже был план. Правда, он не был до конца продуман, но план побега тоже не был продуман, и всё равно сработал. Она практически ничего не знала о том, что происходило за стенами замка в Долине Аррен, и ещё меньше — о том, что творилось за пределами Долины. И даже о том, что происходило внутри замка, она знала ровно столько, чтобы иметь возможность перемещаться по комнатам, коридорам и подвалам и не быть пойманной. Однако она знала, что солдаты, от которых они прятались, были людьми Хьюберта, а не Бейлиша. В памяти всплыла насмешливая кличка, которую произнёс один из солдат сегодня утром. Мизинец. Арья усмехнулась, когда торопливо поднялась по длинной лестнице с потрёпанными деревянными перилами, шагнула в старую дверь с прочными петлями и поспешила по коридору со спальнями для слуг. Она знала, что должна сделать. Пусть эти люди предали Элберта Аррена, своего законного лорда, но они сделали это ради другого Аррена, ради Хьюберта. Никто из них не встанет на сторону лорда Бейлиша, если не станет Хьюберта. Она покончит с ним и добьется справедливости для своего отца. Ей нужно было сделать только одно. Арья должна была убить Хьюберта, человека, отдавшего приказ выбросить отца через эту проклятую дверь. И она уже знала, как это сделает. Это было рискованно, она понимала, но могло сработать. Её старые покои всё ещё охранялись, но солдаты, патрулировавшие их, не ожидали, что она осмелится туда вернуться. Как-нибудь можно будет выманить их и пробраться в покои. Она шла так быстро, как только могла, не теряя огня свечи, по коридорам, пока не добралась до западных кухонь, пересекла кухню с большими закопченными пятнами на полу и наконец вышла в коридор, где находились спальни кухонных служанок. Оттуда она направилась к основанию Девичьей башни. Она кралась вверх по лестнице так быстро и тихо, как только могла, пока не оказалась на этаже со своими покоями, впервые с тех пор, как они с Сансой сбежали из плена. Арья осторожно выглянула за угол через полуоткрытую дверь. Никого не было видно, но чуть дальше по коридору за поворотом она услышала голоса, что тихо переговаривались, потом раздался громкий смех и еще более громкие ругательства, а затем тихий стук. Арье не понадобилось много времени, чтобы понять, что она услышала. Они играют в кости. Прекрасно, — подумала она. — Значит, им скучно, и они отвлечены. Теперь ей оставалось найти способ отвлечь солдат от двери её покоев. Может быть, ей удастся прокрасться по лестнице еще немного, а потом бросить вилку из кармана вниз по ступенькам. Это, конечно, отвлекло бы солдат, позволило бы им немного спуститься по лестнице, и она смогла бы незаметно выскочить в коридор и скрыться в своих покоях. Но что, если хоть один из мужчин, выйдя из коридора, посмотрит не только вниз, но и вверх? Они тут же найдут её, бежать будет некуда. А отыскав вилку, они непременно вернутся, и она окажется в ловушке, не имея возможности выбраться из своих покоев. Арья снова выглянула в коридор, на этот раз немного дальше, чем прежде. Теперь она даже смогла разглядеть мужчин, троих, сидевших на маленьких табуретах в нескольких шагах от двери в её покои и играли в кости. Она ждала и думала, ждала и думала. Если в этом проклятом замке есть слуги, то, возможно, ей удастся убедить одну из служанок позвать солдат с башни, чтобы они принесли еду и кубок горячего вина. Ни один солдат не откажется от хорошей еды и вина. Однако потом она отогнала эту мысль. В Соколином Гнезде не было ни слуг, ни служанок, так что не было смысла думать о таком. Семь преисподних, должен же быть способ, — мысленно выругалась она. Она продолжала сидеть за дверью и выглядывать в коридор, ожидая и размышляя, ожидая и размышляя. Она не могла сказать, в какую игру играют солдаты, но была уверена, что лопоухий обманывает двух других. Игра в кости требовала хотя бы немного везения, и никто не мог быть так необычайно удачлив, как тот, ушастый. Кроме того, хотя она и не знала правил игры, но была уверена, что за последние три раунда он уже менял их уже несколько раз. Однако двое других, похоже, этого не замечали. После очередного раунда игры, в которой, что неудивительно, снова победил тот, у кого были большие уши, Арья опустилась на лестницу за дверью. Она никак не могла придумать, как выманить мужчин, чтобы не попасть в их объятия и не оказаться после этого в ловушке в своих покоях. Почему она ничего не могла придумать? Солдат с большой монобровью, похоже, тоже начинал осознавать, что его просто надули: его ругань и проклятия становились всё громче и громче и, казалось, всё меньше были направлены на кости и все больше на человека с большими ушами. Они сыграли ещё один раунд, и на этот раз выиграл третий мужчина, сидевший спиной к Арье, так что она не могла определить, как он выглядит. Арья была уверена, что лопоухий позволил ему выиграть лишь для того, чтобы отвести подозрения. Должно быть что-то, — подумала она, тяжело дыша. — Я должна что-то придумать. Семь преисподних, я просто обязана... Громкий крик и рёв внезапно вырвали её из размышлений. — Ты, сука, жульничаешь! — крикнул один из них. — Я не жульничаю. Ты просто играть не умеешь, сосунок, — выругался в ответ другой. — Ну погоди, жулик, вот доложу об этом командиру. Арья увидела, что трое солдат уже вскочили со своих маленьких табуреток. Человек с монобровью потопал по коридору прямо к Арье, за ним шли третий и лопоухий. Оба, похоже, пытались его успокоить. — Да ладно, Хэлбар, возвращайся. Мы сыграем ещё один раунд. Держу пари, на этот раз ты точно выиграешь. — Иди на хер. Я больше не поведусь на твой пиздёшь. Арья усмехнулась. Да, давайте, убирайтесь отсюда, идиоты. Освободите мне дорогу. — И тут она содрогнулась, осознав, что это значит. — Они идут прямо ко мне. Семь преисподних! Арья быстро обернулась. Было только два пути — вверх или вниз. Она торопливо поднялась на несколько ступенек и свернула за следующий поворот лестницы. Это было рискованно, но скорее всего, эти люди направлялись вниз, чтобы найти своего командира. Конечно, сверху ещё оставались покои, которые мог занять этот командир, но только если он был высокородным. Конечно, он не был высокородным, не был рыцарем и уж тем более не был лордом. А если был? Но было уже поздно: дверь в коридор распахнулась, громко стукнулась о стену лестницы, и оттуда выскочили трое солдат. Они спускаются, — с облегчением поняла Арья, когда топот их сапог начал отдаляться от неё. Арья выждала ещё мгновение, затем поспешила обратно по ступеням. Как можно тише толкнув дверь, она прокралась по коридору к двери в свои старые покои. — Боги, только бы они не заперли эту дверь. Дверь оказалась не заперта. Арья поспешила в свои покои и торопливо огляделась. Казалось, всё лежало там же, где она оставила. Она быстро опустилась на корточки рядом с сундуком у изножья кровати и принялась рыться в нём. Арья оглянулась на дверь, но трое солдат не могли вернуться так быстро, поэтому она продолжала рыться. Впрочем, времени у неё было немного. Она разбросала по комнате свои платья, свежую одежду и пару хороших сапог, рылась в сундуке, как гончая собака, пытающаяся зарыть кость. И вот наконец она нашла то, что искала. Её лук и единственная стрела, которую дал ей Джон. Джон. Пожалуйста, пожелай мне удачи. Затем, надев тетиву на лук, Арья поспешила уйти. Она не стала убирать устроенный беспорядок, не заботясь о том, заметят ли это солдаты. Если её план удастся, Хьюберт вскоре будет мёртв, Элберт станет лордом Долины, единственным Арреном во всём мире, и у солдат не будет иного выбора, кроме как склониться перед ним. Что будет с ней потом, Арья не знала. Возможно, лорд Элберт простит её за убийство своего единственного сына. А может, и нет. Возможно, люди Хьюберта, в гневе, страхе или отчаянии от того, что только что потеряли своего узурпировавшего власть лорда, забьют её до смерти или выбросят в ближайшее окно или через ближайший парапет, прежде чем освободят лорда Элберта из его небесной камеры. Впрочем, это не имело значения. Она знала, что это правильный и единственно верный поступок. Арья просто обязана была это сделать, и она это сделает. Чтобы выиграть еще немного времени, Арья захлопнула за собой дверь и поспешила обратно по коридору. Она как раз дошла до двери в конце коридора, ведущей к лестнице, когда услышала, что солдаты тоже выходят в коридор с другого лестничного пролета. — ... повезёт... на этот раз точно, — услышала она слова одного из мужчин. Арья подумала, что это был тот, у которого была монобровь. — Или я оторву твои сраные уши. Она поспешно поднялась по лестнице, чтобы спрятаться от мужчин. — Говорю вам, у меня хорошее предчувствие. — Тебе же лучше. Иначе я сброшу тебя с этой проклятой горы, Геррик, как только мы начнем спускаться сегодня вечером. Спускаться? Из Гнезда? Сегодня вечером? Зачем Хьюберту посылать своих людей в долину? Может быть, чтобы доставить новые припасы в Гнездо, — подумала она, но не была уверена. — Возможно, кого-то из них отправят вниз, чтобы присоединиться к армии. Наверняка в Долине хватает противников Хьюберта. Возможно, Соколиное Гнездо уже осаждают. — Почему я? Я не жульничал. — Ещё как жульничал, так что заткнись. — Нет, жульничает всегда Элмар. Этот дурак иногда считает себя шутом, а не обычным дураком. — У Элмара не хватит духу облапошить меня, — рассмеялся второй. Речь о спуске в долину больше не заходила, как и о причинах, поэтому Арья поспешила вниз по лестнице, не видя смысла дальше их слушать. По дороге она размышляла о том, где и как будет лучше добраться до Хьюберта. Ей нужно было место для выстрела из лука — не слишком дальнее, чтобы не промахнуться, но и не слишком близкое, чтобы было время сделать выстрел. И тогда она поняла, куда идти. Высокий чертог — идеальное место, место, где Хьюберт приказал убить её отца, место, где он сам решил свою судьбу. Конечно, он будет приходить туда достаточно часто в течение дня. Арья уже слышала жалобу солдат на то, как много дров уходит на отопление высокого чертога, в то время как здесь не было ни знатных гостей, ни союзников, которых нужно было впечатлить развлечь. Хьюберт, видимо, считал себя слишком важным не то лордом, не то королём, чтобы проводить дни в высоком чертоге на троне своих предков. Поэтому Арья вернётся в самое ужасное место, которое только могла придумать, — на балкон, откуда она наблюдала, как сбросили её отца. Оттуда трон будет виден как на ладони, а вместе с ним и Хьюберт, и тогда он получит по заслугам. Стрелу прямо в сердце. Только путь туда все равно будет непростым. Она не могла рисковать, идя по большим коридорам с высокими окнами, поэтому остаток пути Арья могла пройти только через комнаты, палаты, залы и коридоры, в где горели свечи или чаши с огнем, что было довольно мало, либо имелись хотя бы небольшие окна, что было уже значительно лучше. Вот только они обычно охранялись куда строже, как Арья быстро выяснила в последние дни. Но так или иначе она доберется туда. Ничто не помешает ей вогнать эту стрелу, эту единственную стрелу, стрелу Джона, в чёрное, предательское сердце Хьюберта. Арья смахнула несколько слезинок со щёк, оказавшись у подножия длинной лестницы, ведущей из Девичьей башни. Почему она начала плакать именно сейчас, Арья сказать не могла. Она оглядела чертог, окруженный длинными аркадами и украшенный драгоценными гобеленами, но никого не обнаружила. Не было и солдат ни перед широкими лестницами, ни перед высокими дверными проемами, ведущими к остальным шести стройным башням, ни перед лестницей, ведущей вниз, в Палату Полумесяца, ни перед широкими дверями в конце зала, за которыми находился высокий чертог. Где все? Неужели Хьюберт действительно отправил столько людей из Соколиного Гнезда? Может, Гнездо и вправду в осаде, — подумала Арья. Она быстро пересекла чертог и подошла к небольшому дверному проему, за которым находилась дверь, ведущая в сады Гнезда. Она уже подошла к дверному проему и собиралась открыть дверь, когда услышала позади себя стук солдатских сапог. Не медля ни секунды, она скрылась за дверью и вышла в сад. Она снова огляделась по сторонам, надеясь, что никто не заглянет в одно из окон семи башен, опоясывающих сад, и не заметит её здесь. Впрочем, если бы кто-то и заглянул, бежать было бы уже поздно. Трава, кустарники и маленькие тонкие деревца в саду были скрыты под слоем свежевыпавшего снега. Даже статуи, стоявшие в садах, были видны лишь как серые каменные пятна, скрытые под толстым слоем белого снега. Арья разглядывала статуи еще в тот день, когда они прибыли сюда. Почти все они представляли собой изображения коронованных мужчин, либо с соколом на плече или на вытянутой руке, либо с соколиными крыльями на шлемах. Все они, несомненно, были Арренами, старыми королями Гор и Долин. Лишь одна статуя отличалась от других — изображение молодой плакальщицы. Но и эта статуя теперь лежала неузнаваемой под свежим снегом и льдом. Снег был таким белым и ослепительным, что на мгновение ослепил Арью, которая успела отвыкнуть от яркого света после нескольких дней в темноте или тусклом свете свечей. Она моргнула, ещё раз оглядела маленькие сады, а затем поспешила по снегу высотой почти по колено к небольшой лестнице в восточном конце садов. Она снова порадовалась, что на ней сапоги из толстой кожи и шерстяные штаны. В обуви из тонкой оленьей кожи и платье из шёлка даже эти несколько шагов наверняка бы стоили ей нескольких обмороженных пальцев. Лестница была гладкой, как зеркало, и скользкой, целиком покрытой льдом, поэтому Арья могла подниматься только медленно, шаг за шагом, крепко держась свободной рукой за каменные перила, а в другой держа лук и стрелу. С каждым шагом Арья оглядывалась, искала, заглядывала в окна семи стройных башен, возвышавшихся над ней, всё время опасаясь увидеть там лицо солдата, смотрящего на неё сверху вниз. И всё же ей удалось подняться по лестнице незамеченной, не упав и не сломав ногу или ещё что похуже. Лестница, расположенная двумя этажами выше садов, выходила на небольшой балкон, с которого открывался вид на все сады. Они лежали перед ней, словно мёртвые, скрытые под снежной пеленой, нарушаемой лишь следами на снегу, оставленными ею самой. Арья стояла на краю балкона и смотрела вниз, на один из широких оконных фасадов, расположенных примерно в двадцати шагах от неё и возвышающихся примерно на ступень над полом. Она знала, что находится за этими окнами — солярий правителя замка, лорда Долины и Хранителя Востока. И действительно, она увидела, что там горит огонь и мерцают свечи. Самого Хьюберта Арья не видела, но, если его солярий не только обогревался огнём в очаге, но и освещался свечами, значит, он не мог быть слишком далеко. Через покрытые инеем окна Арья могла даже разглядеть, что ему зачем-то принесли туда кровать. Наверняка он снова сидит на своём троне и притворяется лордом Долины, — мрачно подумала она. Позади неё была дверь, ведущая на балкон с видом на высокий чертог. Балкон, на котором она стояла, когда умер отец. — Нет, не просто умер. Он был убит. Обманут, предан и убит. Арья зажала стрелу между зубами и взяла лук в другую руку. Она знала, что у неё будет только один шанс. Сердце заколотилось в горле, когда она, низко пригнувшись, подкралась к двери. Ручка двери была покрыта снегом и льдом, и от нее веяло таким холодом, что рука Арьи сразу же начала болеть, пока она медленно пыталась открыть дверь. Ей это удалось, и она тут же, увидев открытую щель в двери, отдернула руку и на тут дыхнула на неё, чтобы развеять болезненный холод. Но времени у неё было в обрез. Если дверь будет открыта слишком широко или слишком долго, Хьюберт, Мизинец или один из солдат, охранявших высокий чертог, могут заметить. Тогда её план провалится ещё до того, как она успеет наложить стрелу на тетиву. Проворная как мышь Арья прошмыгнула в дверь и быстро захлопнула её за собой. Она снова взяла стрелу в другую руку и, держа лук низко над землей, заглянула через парапет балкона в высокий чертог. Там стояли солдаты в тяжёлых доспехах с алебардами в руках. Всего их было четверо, и они охраняли высокий чертог так, словно здесь, высоко на Копье Гиганта, предстояло отбиваться от полчищ врагов. В центре чертога стоял лорд Бейлиш, Мизинец, как молящийся, и взирал на два трона в конце зала. Там была дверь, ужасная дверь, через которую вытолкнули ее отца. Навстречу своей смерти. При виде двери Арья вдруг почувствовала леденящий, а её сердце словно пропустило удар. По щекам снова побежали горячие слёзы. Я скучаю по тебе, отец, мне так тебя не хватает. Она вытерла слёзы рукавом своего дублета, а затем заставила себя отвести взгляд от ужасной двери. И там Арья обнаружила его, Хьюберта Аррена, восседающего на троне из чардрева, троне правителя Долины. Будто бы он и правда был законным правителем Долины. Теперь на нём был надет дублет из ярко-синего шёлка, штаны из мерцающего серебряного шёлка, высокие сапоги из белой кожи, а на голове — корона из золотых крыльев с соколиной головой наперевес. Доспехов на нём не было — ни лат, ни кольчуги. — А вы ещё не получили весточку от сира Саймонда? — спросил Хьюберт громким голосом, как будто ему предстояло говорить со всем двором, а не с одним лордом и четырьмя солдатами в пустом чертоге. Арья прокралась к углу балкона, опустив голову, чтобы её волосы, всклоченные и неухоженные уже несколько дней, не были видны. Затем она наложила стрелу на тетиву, глубоко вздохнула, раз, два, три, и встала. Блядь, — тут же выругалась она про себя и снова пригнулась. За те несколько мгновений, пока Арья не видела, Хьюберт успел встать и сделать несколько шагов в сторону, так что теперь его почти полностью скрывала одна из стройных колонн из белого мрамора, поддерживающих потолок высокого чертога. Если повезет, она еще сможет выстрелить в него, но... — Нет, у меня только одна стрела. Только один выстрел. Я должен убить его с первой попытки, иначе всё будет напрасно. Поэтому она снова опустила лук и стрелы и заглянула за край парапета, ожидая удобного случая, притаившись, как охотник, выжидающего дичь. — Получил, мой король. Сир Саймонд сумел собрать шесть тысяч человек в Девяти Звёздах и теперь идёт с ними на Сосцы. Они будут переправляться на рыбацких лодках. Это займёт какое-то время, но победа неминуема. — Получается, лорд Илшем отказался от моего предложения. — К сожалению, да, мой король. — Я надеялся, что всё будет иначе. Хорошо, тогда сиру Саймонду придётся взять Сосцы силой. Тех, кто не сдастся, отправят на виселицу. Давай, предатель, садись на свой украденный трон. Сядь так, чтобы я тебя хорошо видела, — мысленно прорычала Арья. Но Хьюберт Аррен не послушался её мыслей, а остался стоять за колонной, словно вкопанный. — Я немедленно подготовлю приказ сиру Саймонду, мой король, — сказал Мизинец. — Я надеялся добиться всего этого малой кровью. Слишком много хороших людей уже полегло. И ты следующий. Только ты не из хороших людей, предатель. Лорд Бейлиш сделал шаг к трону и продолжил говорить, как будто там сидел друг, которого он хотел утешить. — Вы совершаете великие дела, Ваше Величество. После столетий угнетения вы наконец освободите Долину Аррен от власти валирийских выродков. Не стоило ожидать, что это удастся сделать без кровопролития. — Конечно, нет, лорд Бейлиш. Но я надеялся... Я не знаю. — Вас всё ещё мучает смерть лорда Эддарда. Арье пришлось взять себя в руки, чтобы не вскочить и не закричать на предателей, когда она услышала имя своего отца, имя человека, которого предал и убил Хьюберт Аррен. Её рука крепко сжала рукоять лука, так крепко, что костяшки побелели, а пальцы начали болеть. Ей потребовались все силы, чтобы не разрыдаться. — Так ли уж необходима была его смерть, лорд Бейлиш? Возможно, его можно было как-то переманить к нам. Возможно, ему можно было сделать какое-то предложение... Мизинец коротко рассмеялся, прежде чем ответить. — К моему сожалению, его смерть была неизбежна, мой король. Ни слова, ни золото не заставили бы его забыть о своём упрямстве. Но даже если бы он выступил на вашей стороне, оставлять его в живых было бы слишком опасно. Даже если бы он заявил, что призовёт Север поддержать вас в справедливой борьбе, вы бы не смогли быть уверены, что он не скажет не то слово не в то ухо. Например, в ухо короля Рейгара. Деньгами можно купить молчание на время. А падением с горы — навсегда. Мизинец подтолкнул его к убийству отца? О, отец, почему ты не поверил мне? Я же говорила тебе, что он предатель, — подумала Арья, её глаза снова затуманились новыми слезами. — Ну почему у меня только одна стрела? — Хорошо, — вздохнув, сказал Хьюберт. — Всё равно уже слишком поздно. Сделанного не воротишь. Так что, думаю, мне не стоит больше обременять себя этим. Как поживает мой отец? — Довольно хорошо, — ответил Мизинец. — Он пережил ночи в небесных камерах без слишком серьезных обморожений, хотя, вероятно, всё же лишится двух или трёх пальцев на ногах. Пару пальцев мейстеру, конечно, удастся спасти, как только он доберется до Лунных Врат. Но больше, надеюсь, ничего не случится. — Он уже спускается? — Да, мой король. Я отправил вашего отца вниз с горы с эскортом сразу после рассвета. — Хорошо, очень хорошо, милорд. А теперь вернемся к моей кампании. Что с домом Хантер, лорд Бейлиш? Вы получили известия? — Сир Харлан Хантер ждёт вас в Лунных Вратах, как только вы прибудете туда сегодня вечером. Хьюберт покинет Соколиное Гнездо. Сегодня вечером. Хьюберт покинет Гнездо сегодня вечером, — подумала Арья, поражённая. — Ещё день, и его бы уже не было. Это должно произойти сегодня. Нет, не сегодня. Сейчас. Это должно произойти сейчас. Так что давай, предатель, садись на свой трон. Покажи себя. — Сир Харлан? Не сир Гилвуд? — Нет, мой король. Оба провозгласили свою поддержку вам, и сир Гилвуд в данный момент ведет армию Хантеров на запад, чтобы присоединиться к лорду Ройсу и осадить Кровавые Врата. Пройдёт совсем немного времени, как Кровавые Врата окажутся в ваших руках, Ваше Величество. — Хорошо, милорд. Но тогда что здесь нужно сиру Харлану? — Полагаю, он надеется завоевать ваше расположение, Ваше Величество. Сир Гилвуд, по общему мнению, способный боец, но не очень-то умеет думать. Сир Харлан, вероятно, надеется, что вы отдадите ему предпочтение перед его братьями в линии наследования, когда война будет выиграна, Дом Хантер будет нуждаться в новом лорде, и некоторые феодальные владения придётся перераспределить. — У него есть ещё один брат? — Да, старший. Сир Юстас Хантер, — сказал лорд Бейлиш. — Однако сир Юстас перешёл на сторону Таргариенов. И если он не падёт на поле боя, его братья позаботятся о том, чтобы после войны он оказался на виселице. — Что ж, тогда сиру Харлану придется подождать, пока война не будет выиграна, а валирийские выродки не погибнут или не будут изгнаны обратно в море. Тогда мы увидим, кто из братьев совершит величайшие подвиги во имя меня и докажет, что достоин стать лордом в моём новом королевстве. — Мудрое решение, мой король. Но я предупреждаю вас, что пока не стоит считать эту войну выигранной. — Не думаю, что мне нужны уроки военного дела от вас, лорд Бейлиш. Я научился военному искусству ещё до того, как научился ходить. — Конечно, Ваше Величество, как и подобает настоящему королю. Но всё же... У Таргариенов, возможно, не так много союзников, гораздо меньше, чем они сами считают, но армии и солдаты — это ещё не всё. Золото выигрывает войны, мой король, а не солдаты. А король Рейгар сейчас раздаёт своё золото так, словно оно растёт на деревьях в Королевской Гавани. — О чём ты говоришь? Неважно, что скажет этот болтун. Выходи уже из-за этой проклятой колонны. — Я получил известия из Штормовых земель. Судя по всему, война там наконец-то разразилась, хотя и немного быстрее, чем я ожидал. — Но ведь это хорошо, не так ли? — спросил Хьюберт неуверенно, как мальчишка на первом уроке у нового мейстера. — Это ещё предстоит выяснить. Лорд Роберт, во всяком случае, не из тех, кого легко победить. Лорд Роберт. Отец Джона. Я так и знала. Лорд Роберт сорвёт твои планы, Мизинец. Я уверена в этом. — Как бы то ни было. Мы разберёмся с Таргариенами, как только в Долине будет подавлено всякое вашему правлению, мой король. Если, конечно, от Таргариенов ещё что-то останется. Сир Тимон Белмор также ждет вас в Лунных Вратах, племянник лорда Бенедара. — Что ему нужно? — Он говорит, что прибыл от имени своего дяди, чтобы потребовать невесту своего кузена сира Орвена. По его словам, пока девушка не будет отдана ему, армия Белморов не отойдёт от Суровой Песни ни на шаг. — Дерзкий глупец, — выругался Хьюберт. — Я дал лорду Белмору слово, что его внук возьмет в жёны эту тварь. Я дал слово короля, и это должно для него что-то значить. Как продвигаются их поиски? — Боюсь, не очень хорошо, мой король. Ваши солдаты не прекращают обыскивать замок, но пока что юные леди не были схвачены. — Уму непостижимо, — фыркнул Хьюберт. — Я знаю Сансу. Она никогда не была способна на такое коварство. Это, должно быть, её сестра, дерзкая дрянь. Как бы то ни было, мы будем действовать по плану. — Ваше Величество, если бы я мог попросить разрешения... — Лорд Бейлиш, я уважаю то, как сильно вы заботитесь о леди Сансе, ещё даже не женившись на ней. Но мы не можем ждать. Зима близко, причем ближе, чем мы думали. Мы покидаем Соколиное Гнездо сегодня. Не беспокойтесь о своей невесте, милорд. Я хорошо знаю Сансу. Страдания и лишения — не её сильная сторона. Она не ела уже несколько дней, а как только в Соколином Гнезде станет ещё холоднее и снега навалит ещё больше, она сдастся. И её сестрица тоже. Они сами выползут из укрытия, прежде чем замёрзнут здесь до смерти. Я прослежу за тем, чтобы Небо оставалось укомплектованным. Мои люди сопроводят их в долину, как только они покажутся. Потом вы сможете проводить леди Сансу до ближайшей септы, а её проклятую сестру мы отправим в Суровую Песнь, упаковав в свёрток, если понадобится. — Как прикажете, мой король, — сказал Мизинец, и Арья, даже не видя его лица, поняла, как мало ему это нравилось. — Тогда, если вы позволите, я сейчас же удалюсь и подготовлю последние письма, которые нам нужно отправить, прежде чем мы отступим в долину. — Можете идти, милорд, — сказал Хьюберт. — Я закончу дела в своем солярии, а затем также приготовлюсь к отъезду. Через полчаса я буду ждать вас в Палате Полумесяца. Пишите ваши письма, лорд Бейлиш, и, если вы найдете время, то можете отправиться на поиски Сансы и этой мелкой твари. — Благодарю вас, мой король. Он хочет попасть в свой солярий. Очень хорошо. Тогда ему придется покинуть высокий чертог и выйти наконец из-за этой дурацкой колонны. Вскоре Арья услышала шаги, свидетельствующие о том, что Хьюберт спустился с пьедестала, на котором стояли два трона из чардрева. Она снова наложила стрелу на тетиву и приготовилась вскочить, чтобы пустить стрелу в полет, восстановить справедливость для своего отца и убить Хьюберта Аррена. Шаги приблизились, но Хьюберта не было видно. Вместо него она увидела лорда Мизинца, который выходил из высокого чертога. Тогда Арья поняла, почему не видит Хьюберта. Чёрт, он идёт под балконами. Он идёт подо мной, а не передо мной. Нет, нет, нет, — не могла поверить Арья. — Но он должен показаться в дверях. Там ему негде прятаться. Но... нет, это слишком далеко. Так я наверняка промахнусь. И тут Арья поняла, что нужно делать. Я должна подойти ближе. Я должна спуститься туда. Быстро, как кошка, она повернулась и выскочила за дверь. Арья закрыла за собой дверь, как можно тише и быстрее, чтобы не выдать себя, и побежала дальше, не заботясь о том, что кто-то может за ней наблюдать. Она поспешила вниз по ступенькам. Внезапно мир закружился перед ее глазами, и она потеряла опору. Лёд. Семь преисподних, лёд, — промелькнуло у неё в голове. В следующий миг её плечо уже сильно ударилось о камень ступеней. Она упала ещё ниже, крутанувшись на месте. Болезненный удар пришелся по бедру, другой — по левой руке. Она ударилась головой о каменные перила, и на мгновение мир вокруг побелел от вспышки боли, пронесшейся по всему телу. Она почувствовала вкус крови во рту и все падала и падала. Еще один удар по бедру и пронзительная боль в правом колене. Она увидела над собой небо, почувствовала острую боль в спине и ещё один удар по голове. Наконец она легла неподвижно, её глаза были обращены к небу над головой, а всё тело наполнилось болью. А потом в её глазах потемнело. Она очнулась и закашлялась. На её лице лежал снег, мелкий и мягкий, но при этом болезненно холодный. Тело словно горело в огне, и в то же время было так холодно, что она едва могла пошевелиться. С каждым кашлем боль в голове становилась всё сильнее. Арья села, с трудом поднялась, опираясь на руки, и огляделась. Она упала с этой проклятой лестницы. Осмотрев себя, она не увидела открытых ран, и, если не считать боли в правом колене, левой руке, бедре, спине и голове, казалось, что она не пострадала. По крайней мере, я ничего не сломала, — заметила она, медленно поднимаясь на ноги. Лишь небольшой красный след на полу в том месте, где была её голова, свидетельствовал о том, что Арья не совсем цела и невредима. Оглядевшись, Арья обнаружила, что её лук и единственная стрела, стрела Джона, лежат немного в стороне от неё. Они были целы, и через мгновение, едва Арья подняла лук со стрелой, головокружение в её голове тоже стало ослабевать. Лук и стрела были грязными от чёрной земли под слоем снега, в который они вонзились, но не пострадали. Слава Семерым, лук и стрела остались целы, иначе бы я не... Семь преисподних, как долго я здесь лежу? Нет, не слишком долго, нет. Пожалуйста, только не это. Он не должен уйти. Нет. Арья бежала, изо всех сил игнорируя боль в колене. Она пробиралась через сады Гнезда по свежевыпавшему снегу, уже скрывшему её следы. Затем Арья добралась до двери, ведущей в главный зал Соколиного Гнезда, зал с аркадами и гобеленами. Хьюберт должен был пройти ьам, если хотел покинуть Гнездо. Там ему не удастся от неё ускользнуть. Если он уже не ушёл. Не успела она открыть дверь, как услышала за ней голоса. Арья замешкалась. Голоса мужчин, солдат. Раздавались приказы, а по стуку сапог было слышно, как они, словно рой, маршируют за дверью. Арья задумалась. Она должна была выбраться наружу прямо сейчас. Гнездо ещё не совсем опустело, но был ли Хьюберт ещё там или уже спустился в долину, Арья не могла сказать с уверенностью. И она не могла ворваться в самую гущу его солдат и надеяться, что добьется чего-нибудь помимо своей смерти или пленения. Но чем дольше она медлила, тем больше был риск упустить его. Она сделала ещё один глубокий вдох, пытаясь прогнать из головы страх, боль и головокружение, затем открыла дверь и бросилась внутрь. Большинство огней и свечей в зале уже потушили, поэтому за дверью она оказалась в кромешной тьме. За дверью, за которой она пряталась, виднелись солдаты с фонарями в руках, направлявшиеся к проходу, ведущему в Палате Полумесяца. И тут она увидела его. Хьюберт как раз проходил перед дверным проемом и тенью, в которой затаилась Арья, в окружении семи своих солдат, словно эти болваны были рыцарями его собственной Королевской гвардии. Он всё ещё носил свой синий дублет, серебряные штаны и уродливую корону. На нём не было ни лат, ни кольчуги. — Готов ли замок к зиме? — спросил Хьюберт. Один из его солдат ответил: — Да, мой король. Все казармы и палаты пусты, все огни потушены, все двери и окна заперты, все знамёна спущены. Лорд Бейлиш ждёт вас в Палате Полумесяца, чтобы вместе с вами спуститься вниз. — Хорошо. Арья прокралась вперед на несколько шагов и осторожно положила стрелу на тетиву. Она подняла лук, когда до Хьюберта оставалось чуть больше десяти шагов. Однако спину Хьюберта тут же закрыли два его солдата. Чёрт. Она быстро огляделась по сторонам, но, похоже, за Хьюбертом и его дурацкой гвардией больше не было солдат. Тогда она осмелилась выйти из тени. Хьюберт достиг входа, ведущего в Палату Полумесяца, и как раз спускался вниз. Сам проход, объясняла Санса, когда они еще пытались вынашивать планы побега несколько дней назад, закрывался только в случае нападения на Соколиное Гнездо, так что солдаты не стали бы закрывать его за собой, и Арья смогла бы последовать за ними. Хьюберт и его солдаты уже исчезли из поля зрения Арьи на винтовой лестнице, когда она сама вышла и, бесшумная, словно кошка, поспешила вниз по ступеням. К счастью, ступени оказались не совсем ледяными. Ноги и бедро болели от падения, и ей было трудно пробираться по лестнице. Но Арья стиснула зубы и поспешила дальше, следуя за предателем. Снова и снова она видела свет фонарей, отражавшийся на гладких камнях лестницы и стен, но проход вниз так извилисто петлял по горной породе, что она видела только Хьюберта и его солдат, то и дело появлявшихся за очередным поворотом, как разноцветные тени. Свет снова стал ярче, когда Арья приблизилась к Палате Полумесяца. Она спустилась по последним ступеням и вошла в золотистый свет палаты, отбрасываемый множеством факелов в руках людей Хьюберта. Около двух десятков солдат стояли в небольшом зале, ожидая, когда она поднимется на большая дубовая люлька или собираясь спустится по небольшой лестнице, спрятанной в узком туннеле. Никто, однако, не смотрел в её сторону, никто, казалось, не замечал Арью, когда она сделала очередной шаг. Потом она снова увидела его. Хьюберт стоял там. Он просто стоял там, вероятно, ожидая сигнала, что люлька готова для него. В конце концов, только что коронованный король не желал долго мерзнуть. Рядом с ним стоял лорд Мизинец, который всё ещё не мог скрыть своего недовольства тем, что ему приходилось оставить Гнездо, не прихватив с собой Сансу. Она видела, как Хьюберт что-то сказал одному из солдат рядом с ним, но не расслышала его слов. — Предатель, — сказала она. Арья не собиралась произносить этого вслух, но это оказалось приятно. Слишком приятно. Все взгляды обратились к ней. Она увидела удивление на лице Хьюберта, а затем шок, когда он понял, что Арья держит в руках. Её лук и единственная стрела, стрела Джона. Стрела, что предназначалась ему. Прошу, дай мне силы, — подумала Арья, сама не знающая, кого об этом просила. Солдаты бросились врассыпную, одни к ней, другие к Хьюберту, когда Арья подняла лук и направила наконечник стрелы Джона прямо в сердце предателя. Мизинец отпрыгнул в сторону, подальше от Хьюберта. Кто-то что-то крикнул, другой крикнул что-то ещё, прозвучал какой-то приказ, но Арья ничего не слышала. Она натянула лук и прицелилась, а Хьюберт, застыв от шока, стоял неподвижно, глядя на неё большими испуганными глазами. Внезапно острая боль пронзила её левую руку, которую она повредила при падении с обледенелых ступеней. Тетива выскользнула из её руки как раз в тот момент, когда Арья собиралась пустить стрелу. Она увидела, как стрела слегка изменила направление. Она по-прежнему летела к Хьюберту, но уже не в его сердце. В следующий миг железный наконечник стрелы вонзился в плоть Хьюберта. Стрела пробила его колено, и предатель с криком упал. — Что б тебя, — выругалась Арья. Затем она пришла в себя и заметила, что солдаты - двое, трое, четверо - поспешно бежали к ней. Она метнула лук в лицо первому из них, находившемуся в трёх шагах от неё. Рукоять лука попала ему прямо в рот, и солдат рухнул на пол, отплёвывая кровь и ругаясь, а сама Арья развернулась и бросилась назад по лестнице. Она бежала так быстро, как только могла, быстрее, чем позволяли больные колени, ноги и спина. Солдаты кричали ей вслед, и она слышала позади себя стук сапог по ступеням, а крики боли Хьюберта музыкой отдавались в её ушах. Стрела не попала в него как планировалось, не убила его, но сейчас у неё переживать из-за этого. — Стоять, — приказал ей один из солдат. — Хватайте суку, — прорычал другой. Она поспешно преодолела последнюю ступеньку и побежала дальше. На миг Арья подумала о том, чтобы забраться на одну из башен, но здесь, где был только один лестничный пролет, она оказалась бы в ловушке. К тому же, боль в ногах ясно давала понять, что она не сможет долго бежать в таком темпе. Поэтому она просто продолжала бежать прямо, к дверям высокого чертога. Она с грохотом ударилась о дерево тяжёлых дверей, но они не открылись. Заперто. Нет, нет, нет. Она крутанулась на месте, прижавшись спиной к дереву. Солдаты, уже пять человек, появились в аркаде. Они уже не бежали, зная, что Арье от них не скрыться, а медленно приближались к ней, словно хищники, настигающие свою жертву. Не задумываясь, Арья сунула руку в один из карманов дублета, нащупала железную вилку, вытащила её и выставила перед собой как меч. — Без боя я не сдамся, — прорычала она на них, но тут же поняла, как нелепо это прозвучало. Их было пятеро, каждый по меньшей мере, вдвое тяжелее её, в доспехах и с оружием. Арья же была всего лишь девчонкой с вилкой. Мужчины ответили ей громким смехом. — Неужели? — спросил один из них. Она узнала в нём того ушастого. — Будет любопытно поглядеть на это, мелкая сучка. С удовольствием заткну твою поганую пасть своим... По залу пронеслась тень. Мужчины остановились, некоторое время неуверенно смотрели друг на друга, а затем обратили внимание на окна под южными аркадами, которые были почти полностью закрыты льдом. Трое мужчин подошли к окнам и смахнули лед руками, чтобы можно было видеть. Арья по-прежнему стояла неподвижно, прижавшись спиной к дверям, и наблюдала за происходящим. Трое мужчин выглядывали наружу, словно искали что-то там, на этой невозможной высоте. Затем за окнами промелькнула ещё одна тень, на краткий миг погрузив всё во тьму. Но она исчезла так же быстро, как и появилась. Арья увидела, как глаза троих мужчин стали огромными как куриные яйца. Двое из них с грохотом опустили мечи на землю и в тот же миг с воплями ужаса бросились бежать в сторону Палаты Полумесяца. Третий оказался не таким пугливым, но теперь сжимал меч так крепко, словно от этого зависела его жизнь. — Готовьтесь, — приказал он своим товарищам дрожащим голосом. — К чему? — спросил один из них. В следующий миг Соколиное Гнездо содрогнулось от пронзительного рёва, пронизывающего до мозга костей. Рёва дракона.