О королях и бастардах

Рейнис была права. Джону всё ещё было тяжело свыкнуться с тем, что произошло, но она была права. Из покоев Рейнис он отправился прямо к Вейгару, прямо в Драконье логово. И на этот раз всё было по-другому. Всё было иначе. Он больше не видел себя глазами дракона, да ему это и не нужно было. Он чувствовал связь, не такую как раньше, но бесконечно более сильную. В тот момент, хотя он и не мог выразить это словами, Джон впервые по-настоящему понял значение так называемой связи. Драконьи стражи помогли ему оседлать Вейгара, и Джон ощущал, что Вейгар позволил это сделать лишь потому, что сам Джон был рядом. Затем Джон взобрался в седло. Вейгар вполз под огромный купол Драконьего логова и, как только крыша открылась достаточно широко, чтобы огромный дракон смог пролезть, с невероятной силой рванулся в небо. Джон изо всех сил старался удержаться, и, если бы не кожаные ремни на ногах и цепь на талии, он наверняка потерял бы хватку и выпал из седла. Они летели вместе, и на этот раз Вейгар точно знал, куда отвезти Джона, и Джон знал, что Вейгар об этом знал. Как именно, он до сих пор не мог сказать, но сразу почувствовал, что так оно и было. Ты будешь знать. Всё, что необходимо знать, ты просто узнаешь, — эхом отозвались слова Рейнис в его голове, и Джон рассмеялся, глядя, как огромный дракон под ним следует его воле, словно своей собственной, без слов, без поводьев, лишь благодаря связи между его разумом и разумом дракона. Он действительно знал. С момента отлёта из Королевской Гавани Вейгар мчался по небу так быстро, словно был на охоте. В какой-то момент Джон испугался, что Вейгар может устать как лошадь, которую гонят слишком быстро и слишком далеко. Но в тот же миг он понял, что дракон ощущал себя прекрасно. Вейгар был в полном восторге, он был взволнован и полон сил как мальчишка на первом уроке фехтования, от того, что наконец-то может летать вместе со своим всадником, полностью связанный с Джоном. Вейгару казалось, что он может облететь весь мир, и Джон разделял с ним это чувство. Они быстро потеряли из виду Королевский тракт, летя на северо-северо-восток. Примерно через два часа они миновали замок, расположенный вдали от всего, окружённый лишь полями и небольшими фермами, узкими дорогами и маленькими речками, которые текли по ландшафту, тонкие как пряди волос. Джону показалось, что он узнал этот замок — Оленьи Рога. Сначала, с большой высоты, Джон смог разглядеть его совсем крошечным и размытым, не более чем серое пятнышко размером с ноготь большого пальца. Но когда он закрыл глаза, сам не зная, зачем это делает, то вдруг увидел его так отчётливо, словно находился всего в нескольких шагах. Джон не сразу понял, что видит замок невероятно острым зрением Вейгара, как будто его дракон почувствовал, что он хочет рассмотреть крепость поближе, и поделился своими глазами. Это действительно были Оленьи Рога. Вскоре они уже пролетели над Девичьим Прудом, а через полчаса за Крабьим заливом под ними уже возвышались величественные Лунные горы. Джону вспомнилось своё последнее пребывание здесь, всего несколько дней назад, когда его чуть не разорвали на куски налётчики из горных кланов. Но вовремя пришедший Вейгар спас их всех и сжёг людей вместе с их лошадьми, доспехами и оружием, оставив лишь обугленные кости и пепел. Вейгар ни за что бы не допустил, чтобы с тобой что-то случилось, Джон. Никогда, — эхом раздался голос Рейнис в его голове. И в тот же миг он понял, что это правда, как если бы его дракон без слов согласился с этим в своих мыслях. Вейгар пришёл не для того, чтобы спасти их. Он пришел спасти Джона. Лунные горы возвышались перед ними всё выше и выше, древние серые гиганты из вечного камня и скал с сияющими коронами вечного снега и льда на недосягаемых вершинах. Стремительный как пустельга в пикировании, и проворный как заяц, убегающий от гончей, Вейгар мчался между вершинами гор и шершавыми стенами узких расщелин и ущелий. Джон видел, как мимо него проносились острые каменные иглы, что наверняка могли бы срезать плоть с его костей, — так быстро, что от них не оставалось ничего, кроме серых теней. Вейгар так стремительно мчался средь гор и скал, вправо-влево, потом снова вправо, вверх-вниз, в стремительном пикировании, вокруг скальных выступов, по ущелью, настолько узкому, что Вейгар даже не мог полностью расправить крылья. После несколькими взмахов своих могучих крыльев в конце ущелья дракон взлетел ввысь и перевалил через горную вершину, чтобы затем с головокружительной скоростью опуститься прямо за ней и промчаться по горным склонам и пикам в быстром чередовании, справа налево, справа налево, так что Джон даже не успевал среагировать, не смог сделать ничего, кроме как кричать во весь голос от страха или восторга. От чего именно он и сам не был уверен. Возможно, и того, и другого. Это ощущение невозможно было описать словами. Он ощущал восторг, а сердце билось так быстро, будто было готово разорваться. Могучие горы исчезли так же внезапно, как и появились, а перед ними и под ними раскинулась Долина Аррен. Земля была обширной, красивой и плодородной, зелёной, куда ни глянь, с густыми лесами и полями, полными урожая, прорезанными тихими и широкими реками. То тут, то там среди зелени сияли озёра, словно маленькие солнца, а хорошие, широкие дороги пронизывали Долину, словно рыбацкая сеть. Джон сразу же уловил запах богатой дичи, что бродила по здешним лесам. Нет, не Джон. Вейгар уловил запах и поделился им с Джоном. Потом он учуял ещё больше. Он почувствовал запах массивных хладнокровных лошадей, запряженных за плуги и бороны на акрах и полях, запах маленьких и больших костров, горящих в бесчисленных очагах, аромат перезрелых яблок на деревьях далеко внизу, пот людей, что работали, занимались ремеслом, собирали урожай и охотились. Он почувствовал запах крови только что убитого животного — горного козла, как стало ясно, ставшего жертвой охотника где-то в горах справа. Он почувствовал запах пота, плесени на простой одежде охотника и понял, что это может быть только человек из горных кланов. Он слышал блеяние коз, грохот и стук мелких камней, выбиваемых из скалы под сапогами охотника, порывы нескончаемого ветра, пронизывающего самые высокие вершины, ветви, листья и колючки последних деревьев, которым каким-то образом удалось укорениться под кронами снега. Джон выпрямился, не обращая внимания на свирепый ветер, дующий ему в лицо, и покачал головой. Поток впечатлений, звуков, запахов и даже мельчайших мелочей, которые он мог видеть глазами Вейгара, слышать ушами, обонять носом и ощущать одними богами известными чувствами, просто сшибал с ног. Вскоре вдали показалось Соколиное Гнездо. Джон никогда не видел эту древнюю, легендарную крепость и знал её только по книгам и героическим историям своего детства. Теперь же, когда он впервые увидел, как вдали вырисовывался замок из сверкающего белого камня, прижавшийся к плечу могучего Копья Гиганта, словно любовник, он оказался ещё более впечатляющим, чем Джон мог себе представить. Семь стройных башен поднимались ввысь, словно зубцы короны невидимого бога. Крепость была маленькой, очень маленькой по сравнению с другими крупными крепостями королевства, едва ли больше твердыни Мейгора, и всё же в этом зрелище было что-то волшебное, внушающее благоговение. Чем ближе они подходили к замку, тем внушительнее выглядело всё вокруг: стройные башни, изящно изогнутые формы крыш и шпилей, высокие окна с витражами, богато украшенные балконы, маленькие террасы и мостики между зданиями и нижние уровни башен, откуда открывался самый неописуемый вид на Долину. Он увидел, что у подножия Копья Гиганта, за другой крепостью, Лунные Врата, собралась армия. Джон стал опасаться худшего. Это могло быть нападением на Гнездо. Однако беглый взгляд на то, как расположилась эта армия, на форму и расположение их лагерей и палаток, на отсутствие траншей, лестниц или каких-либо других осадных орудий, стало ясно, что они не держали осаду. Должно быть, это и есть та самая армия, с которой лорд Элберт и дядя Эддард намерены уберечь Долину. Они были уже так близко к Гнезду и Копью Гиганта, что всё ещё возвышалось над ними на сотни футов, несмотря на высоту полета, что Джон снова ощутил, как быстро Вейгар мчится по воздуху. На краткий миг Джону показалось, что он что-то услышал. Крик, искажённый болью. Но в тот же миг звук, каким бы он ни был, уже угас и был заглушен ледяным ветром. Джон снова воспользовался глазами Вейгара, чтобы разобрать ещё больше. Однако ни глаза Вейгара, ни его удивительно тонкий нюх не смогли подсказать Джону чего-то нового. Он уловил запах людей, их пота, кожи их сапог и смазки на их мечах. Были и животные — лошади, ослы или что-то в этом роде. Взглянув на гору глазами Вейгара, Джон обнаружил, что масса людей и зверей медленно спускается по узкой тропе, прижавшейся к склону горы. Только сейчас он заметил, что на шпилях Гнезда больше не развевались знамёна. Они покидают замок, — с удивлением подумал Джон. — Ну конечно, Соколиное Гнездо непригодно для обитания зимой. Там слишком холодно, а снабжение из долины невозможно, если перевал наверху завален льдом и снегом. Возможно, Арьи там уже нет. Может быть, она уже где-то внизу, на пути к... своему суженому. Вейгар внезапно сделал рывок, заставив Джона оторваться от своих размышлений, пролетел по широкой дуге на запад, сделал быстрый поворот, взмахнув своими могучими крыльями, и через мгновение пронёсся мимо стен Гнезда так близко, что Джон почти поверил, что мог бы коснуться их кончиками пальцев, если бы только захотел. Вейгар пролетел по широкой дуге вокруг Гнезда, достаточно высоко, чтобы заглянуть в сады в центре семи башен, на волосок от водопада, слёзы Алиссы, вспомнилось ему в тот момент. И снова он пролетел невероятно близко от стен Гнезда. Вейгар уловил и другие запахи изнутри замка: остатки дыма от потухших очагов, факелов и масляных ламп, остатки старой каши, забытой где-то и оставленной гнить, помёта воронов, но не самих воронов, дерьма крыс и... крови. Свежая кровь. Должно быть, кто-то пострадал. И тут он наконец почувствовал то, что так долго искал. Она всё ещё там, — внезапно понял Джон. — Да, Арья всё ещё там. Я чувствую её запах. Нет, Вейгар чувствует её запах, где-то в замке. Спасибо, друг. В этот момент Вейгар издал пронзительный рёв, словно оповещая всю Долину Аррен об их прибытии. Ещё несколько мощных взмахов крыльев, и Вейгар наконец поднялся выше, выше и выше, пока не оказался выше даже самой высокой башни Гнезда. Джон посмотрел вниз, в центр этого впечатляющего замка, в сады, покрытые свежим снегом и льдом. Глаза Вейгара уловили там что-то: следы на снегу и кровь на земле. Совсем немного, но она была ещё свежей. Затем дракон медленно опустился на землю, с трудом борясь со свирепыми ветрами, дующими так высоко в горах. Снег и лёд трещали и хрустели под когтями и крыльями Вейгара, когда он наконец опустился в сады, и, как показалось Джону, одна или две статуи, в основном скрытые под снегом, разбились вдребезги, когда дракон опустил своё массивное тело. Джон отстегнул кожаные ремни и цепь на талии, схватил Длинный Коготь, пристёгнутый отдельной цепью, и выскользнул из седла. Джон оглядел сады, заглядывая в двери и окна вокруг и над собой, но ничего и никого не увидел. Вейгар тихонько рычал и шипел про себя, и Джон понял, что чувствует его дракон. Что-то здесь не так, совсем не так. Я тоже это чувствую. Даже если бы все начали покидать Соколиное Гнездо, чтобы спуститься в долину, лорд замка не мог бы проигнорировать тот факт, что на его двор залетел дракон. Не стал бы этого делать и дядя Эддард, и, если Арья всё ещё находилась здесь, то и лорд Старк должен был оставаться в Гнезде. Он никогда бы не оставил свою дочь здесь просто так. Если только он не находится в долине с армией, разбившей лагерь у Лунных Врат, — подумал Джон. — Если бы лорд Эддард хотел вмешаться, командовать армией от имени лорда Элберта Аррена и короля Рейгара, то, конечно, оставил бы Арью здесь, где она в безопасности. Но... не лучше ли было в преддверии зимы сразу взять её с собой Лунные Врата, где не только безопасно, но и тепло? Он попытался вспомнить военный лагерь, который видел у подножия Копья Гиганта, но не смог припомнить, чтобы в море разноцветных знамён он видел серого лютоволка дома Старк из Винтерфелла. А может быть, он просто не заметил его. Не успел Джон сделать и нескольких шагов в сторону от Вейгара, как оказался в вихре снега и льда, а дракон поднялся в воздух, взмахнув крыльями. Джон предпочел бы, чтобы Вейгар остался с ним. Однако в этих садах, слишком маленьких, чтобы дракон мог свободно передвигаться, с заледенелыми окнами вокруг, даже такое сильное и могущественное существо, как дракон, слишком легко угодило бы в ловушку. Когда буря, вызванная взмахом крыльев, утихла, Джон снова огляделся. Следы на снегу, которые раньше были слабо заметны, теперь полностью исчезли, и даже небольшое пятно свежей крови на земле больше не было видно. Статуи, напротив, освободились от толстого снежного покрова: на них были изображены мужчины с коронами и соколами — древние короли времён до Завоевания, как предположил Джон. Три из них были разбиты Вейгаром при приземлении, но Джон решил, что в данный момент это не имело значения. Вокруг Джона по-прежнему царила абсолютная тишина и пустота. Он не видел никакого движения ни в садах вокруг, ни в окнах, ни на балконах наверху, не слышал ни малейшего звука, кроме свиста и завывания ветра да журчания слёз Алиссы. Сердце Джона забилось быстрее, и он почувствовал, как в нём нарастает беспокойство. Что бы здесь ни происходило, это не могло быть нормальным. А это зачастую не сулило ничего хорошего и безопасного. Джон выхватил Длинный Коготь и бросил ножны в снег у своих ног. Он пожалел, что на нём нет ни доспехов, ни даже шлема. Драконьи стражи настояли на том, чтобы он не носил металла на теле, если планирует летать так высоко, что будет преодолевать даже горы. Металл доспехов стал бы настолько холодным, что обжигал бы его плоть, так сказал ему лорд Стокворт. «А шлем, если вы попытаетесь снять его снова, прижжётся к вашей коже и вырвет её из черепа, милорд», — сказал тот, буквально выхватывая у Джона шлем, который тот уже держал в руках. Звучало абсурдно, что что-то холодное должно было обжигать его кожу и плоть, но Джон знал, что такое холод, когда жил в Винтерфелле, не говоря уже о пережитом за Стеной, и понимал, насколько это верно. Поэтому он доверился совету человека, который, в конце концов, вместе с Эйгоном и Рейнис уже большую часть своей жизни заботился о драконах и знал многое о том, как и чего следует остерегаться. Поэтому Джон отправился в путь на спине Вейгара, плотно и тепло укутавшись в шерсть и лён, а единственным его доспехом стал гамбезон из прочной кожи, утыканный заклёпками. Теперь он жалел, что на нём не было настоящей стали. В воздухе над ним слышалось рычание и биение крыльев Вейгара, который был недоволен тем, что ему не удалось остаться с ним в саду, и, казалось, не упускал Джона из виду с безопасного расстояния. Джон сомневался, что Вейгар сможет что-то сделать, если на него действительно нападут, но надеялся, что одной угрозы дракона, кружащего над замком, будет достаточно, чтобы ни у кого поблизости от него не возникло никаких глупых идей. Неподалеку Джон наконец обнаружил дверь из тяжелого темного дерева, наполовину скрытую под сугробом снега, который раздули перед ней крылья Вейгара, и решил, что она ведёт в главный зал Гнезда. Джон ухватился за Длинный Коготь обеими руками, когда наконец сделал шаг к двери. Снег скрипел под его сапогами при каждом осторожном шаге. До двери оставалось ещё около тридцати футов, когда она внезапно распахнулась, и из неё выскочили люди в доспехах в цветах Арренов — небесно-синий и серебро. Всего три человека. Все они держали мечи наготове, опустив козырьки шлемов, и тут же бросились на него. — Стойте! Я здесь, чтобы... — начал было Джон, но не успел он закончить фразу, как первый солдат уже полоснул своим клинком. Джон отразил удар, быстро взмахнув Длинным Когтем, и отпрыгнул назад. Снег на земле, к счастью, был высоким, толстым, влажным и тяжёлым, а земля под ним неровной, так что нападавшие не могли настигнуть его слишком быстро или все сразу. Джон уклонился влево, не дав солдату нанести второй удар. Он крутанулся на месте, выставив вперёд острие Длинного Когтя, и нанес удар. Он попал ему в грудь, как раз туда, где ярким серебром сиял сокол Дома Аррен. Валирийский меч прорезал ткань и сталь, кожу, плоть и кость так же неудержимо, как раскалённая игла шёлковую ткань, и в тот же миг вышел из спины солдата. Он умер ещё быстрее, чем Джон вытащил клинок из его тела. Джон снова крутанулся на месте, парировал удар ближайшего противника и нанёс мощный удар ногой в грудь. Мужчина попятился назад, потерял опору и рухнул на землю в беспорядке из конечностей, стали, синей ткани и снега. Справа от него появился третий противник. Джон парировал первый удар, затем второй. Этот солдат сражался лучше. Джон уклонялся, наносил удары, парировал и снова атаковал. Позади себя он слышал, как другой солдат уже с трудом поднимался на ноги. Джон знал, что должен закончить всё быстро, если не хочет сражаться сразу с двумя бойцами. Снова отбив быстрый удар, который наверняка расколол бы ему череп до подбородка, Джон сделал рывок вперёд и врезался плечом в грудь солдата. Его противник попятился назад, и Джон понял, вот он — шанс. Он сделал выпад, насколько это было возможно, и по широкой дуге ударил Длинным Когтем. В последний момент солдат успел поднять меч для парирования, но безуспешно. Длинный Коготь с невероятной силой врезался в сталь другого меча и с оглушительным лязгом расколол его надвое. Продолжив свой путь, его острие без труда вонзилось в горло солдата под шлемом, углубившись в плоть на два-три пальца. Эфес меча вырвался из руки солдата и вместе со сломанным клинком улетел по высокой дуге. Задыхаясь и отплевываясь кровью, противник умер. Джон снова обернулся и увидел, что перед ним остался последний враг. Меч снова лежал в его руках, но сквозь прорези шлема Джон видел испуганное выражение лица, как будто шлема на нём и вовсе не было. Солдат застыл как вкопанный. Джон, всё ещё крепко сжимавший Длинный Коготь и готовый нанести удар, сделал шаг вперёд, собираясь предложить ему отступить, чтобы спасти свою жизнь, как вдруг откуда-то сверху до них донесся громкий рёв Вейгара, который эхом разнёсся по садам, снова покрытым снегом и льдом. Этого, казалось, было достаточно, чтобы вывести человека из оцепенения ужаса. Его рука выпустила меч, уронив клинок на землю в снег, а через мгновение он развернулся, сорвал с головы шлем и с криком ужаса бросился прочь через дверь. Джон смотрел ему вслед, тяжело дыша. Что, чёрт возьми, здесь происходит? Солдаты Дома Аррен нападают на меня? Клянусь Семерыми, Арья, дядя Эддард, — с ужасом подумал Джон. — Если солдаты нападают на меня, значит, и им грозит опасность. Джон перешагнул через тело одного из убитых солдат и как можно быстрее пробежал через дверь в Гнездо. За дверью был арочный проём, ведущий в зал с аркадами по всем сторонам и богатыми гобеленами на стенах. Свет был слишком тусклым, чтобы разглядеть их. Справа от себя в последний момент он услышал испуганные крики бежавшего перед ним солдата и увидел, как тот исчезает в темноте через широкий проход, явно ведущий на выход из Гнезда. Я должен найти Арью, — подумал он. — Она должна быть где-то здесь. Я должен... Его мысли оборвались, как только он стал озираться по сторонам и увидел неподалёку кого-то, стоявшего в дальнем конце коридора. Он увидел стройную фигуру молодой девушки, одетой как мальчишка, с диким клубком нечёсаных каштановых волос на голове и, по какой-то причине, с железной вилкой в руке. Джон сразу же узнал её. Арья. Семеро, моя Арья. С грохотом бросив Длинный Коготь на пол, он направился к ней, сначала медленно, а затем с каждым шагом всё быстрее и быстрее, пока не стал бежать так, словно за ним гнался Неведомый. И тут он увидел в её глазах узнавание, которое становилось всё больше и больше по мере того, как он приближался. Вилка с тихим звоном упала на пол, и Арья бросилась к нему. На миг Джон задумался о том, что сказать ей, о чём спросить, как объяснить, почему он здесь. В тот момент ему ничего не хотелось так сильно, как обнять её и поцеловать. Он хотел сказать, что любит её и что будет принадлежать ей вечно, если она этого хочет, но... что, если она этого не хочет? Тогда он всё испортит и точно оттолкнет её. Но не успел произнести первое слово, они уже потянулись друг к другу. Джон раскинул руки, чтобы обнять её. Арья не стала медлить, бросилась к нему и обвила руками его шею. Джон обнял Арью и прижал к себе, ощущая, как её стройные ноги обхватывают его талию. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, сам не зная, что именно, но не успело первое слово сорваться с его губ, как руки Арьи уже ослабили хватку на его шее. Она повернула голову и прижалась губами к его губам. С готовностью Джон открыл рот, ответив на поцелуй и погрузился в ощущение сплетения их языков в диком танце. Джон крепче прижал Арью к себе, полный уверенности в том, что больше никогда не захочет отпускать её, наслаждаясь ощущением стройного, прекрасного тела, прижатого к нему. Они продолжали целоваться, их языки всё глубже сплетались. Джон поднял руку к её голове, запустил в роскошные волосы и ещё крепче прижал её голову к своей, не желая, чтобы поцелуй заканчивался. Он почувствовал, как руки Арьи тоже зарылись в его волосы, а её бедра стали прижиматься к нему. В его промежности поднялся жар, и Джон почувствовал, как напряглись его ноги. В следующий миг ноги Арьи разомкнулись вокруг его талии, и их губы разошлись. Он отпустил её, опустив на пол перед собой. Вдруг он испугался, что она разрыдается и скажет, что всё это было ужасной ошибкой, что они больше никогда не должны так поступать. Вот только взгляд её глаз говорил об обратном. Она смотрела на него взглядом хищницы. Тусклый свет, проникающий сквозь матовые окна, на миг заставил её глаза засветиться золотым светом, когда она без слов взяла его за руку и бегом повела прочь. Она нетерпеливо потащила Джона за собой к другой двери, открыла её и втащила в комнату. Джон узнал в ней солярий, явно принадлежащий лорду Гнезда. Однако по какой-то причине здесь находилась ещё и кровать. Прежде чем он успел что-то сказать, Арья снова схватила его, притянула к себе и впилась в его губы глубоким поцелуем. Не позволяя губам разойтись, она потянула его за собой к кровати. Джон повиновался. Подойдя к кровати, она отпустила поцелуй, сделала ещё один крошечный шаг назад, сбросила с изящных ножек сапоги и стянула через голову серый, пыльный дублет. Под ним не было ничего. Джон не мог оторвать от неё взгляда. Арья была стройна как фея, её кожа была белой как снег, совершенной и безупречной. То тут, то там виднелись небольшие шрамы и синяки, но они лишь делали её еще более неотразимой в его глазах. Он хотел коснуться и поцеловать каждый из этих синяков. Его взгляд остановился на груди. Они были маленькими и упругими, соски — розовыми как свежие лепестки роз, и, конечно, такими же нежными. Затем он поднял взгляд на лицо, увидев, как Арья закусила губу, и заметил неуверенность в её глазах. Я тебе нравлюсь? — будто бы спрашивали её глаза. — Ты хочешь меня? И тут же, словно в ответ на невысказанный вопрос, Джон сорвал свой гамбезон, не заботясь об оторванных пуговицах, бросил его на пол и натянул через голову свой дублет. Арья подошла к нему, он наклонился к ней, и тут же их губы соединились в поцелуе. Его руки снова обхватили её тело, двигаясь вверх и вниз по стройным бокам, и наконец обхватили мягкую, нежную грудь. Арья затаила дыхание, когда Джон, всё ещё удерживая её в поцелуе, начал водить пальцами по твердеющим соскам. В этот момент он почувствовал, как рука Арьи потянулась между его ног, изучающе и требовательно. Она нашла его твердый член даже сквозь ткань бриджей и стала сжимать его, следя за тем, как он поднимается и опускается. В следующее мгновение Джон почувствовал, как её проворные пальцы начали расстёгивать шнуровку на штанах. Джон стянул их и снял сапоги, оставив их на полу, а сам схватил Арью и поднял её на ноги. Его член стоял так твердо, что им можно было забивать гвозди. Они снова поцеловались, и он снова крепко прижал её к себе. Затем он поднял её ещё выше, пока её маленькие, великолепные грудки не оказались прямо перед его лицом. Он взял в рот сначала один, затем второй сосок, посасывая их и наслаждаясь их божественным вкусом. Это вызвало у Арьи короткий стон. Джон отпустил её грудь, ещё раз поцеловал, а затем толкнул её от себя, прямо на кровать позади. Арья издала короткий визг, приземлившись на мягкую кровать. Джон тут же забрался к Арье, схватил серые штаны, что всё ещё были надеты на ней, и потянул за них. Джон не стал развязывать шнурки и дёрнул так сильно и жадно, что послышался треск рвущихся швов. Арья приподняла в воздух свою маленькую идеальную попку и стройные великолепные ноги, позволяя штанам соскользнуть с её тела. Джон швырнул их через всю комнату. Затем она оказалась перед ним, обнаженная, с раздвинутыми ногами. Нежно-розовая кожа между её бедер блестела от влаги. Джон схватил Арью за ноги, раздвинул ещё больше и, жадный, как голодный волк, зарылся лицом в её влагу, пробуя на вкус восхитительную сладость её сока. Арья стала громко дышать, почти задыхаясь, снова зарылась руками в его волосы и удерживая лицо Джона между своих ног. Его язык следовал за формой губ между её ног, лаская и играя вокруг маленькой жемчужины на кончике, входя в неё снова и снова. Руки Джона тем временем держали её широко раздвинутые ноги, пока он продолжал целовать и лизать, целовать и лизать. Вскоре её нежное тело сотрясли судорогами от удовольствия, и Арья начала дико дёргаться и дрожать. Арья начала стонать, всё громче и громче, и наконец разразилась громким криком. Джон ещё раз поцеловал её восхитительную киску, а затем начал ползти вперёд. Он покрыл поцелуями её плоский живот, снова добрался до грудей, лизнул, пососал и недолго покусывал твёрдые соски, а затем стал ползти дальше. Он целовал её дальше, выше ключиц, вдоль стройной шеи и снова её губы. Арья снова обхватила его ногами за талию, запустила руки в его волосы и притянула к себе, погружаясь в глубокий поцелуй. Поцелуй был диким и ещё более страстным, чем прежде, и Джон не мог отделаться от мысли, что сейчас Арья жадно целует и слизывает с него собственные соки. Джон почувствовал, как ноги Арьи обхватывают его всё крепче и крепче, притягивая к себе. Джон поддался напору и лёг на неё сверху, ощущая, как его твердый член нашёл влажный вход между её бедер. На миг он замешкался, но потом взгляд Арьи изменился: от жаждущего и требовательного до почти потрясённого, когда она заметила его нерешительность. Джон поцеловал её ещё раз, а затем провёл одной рукой по телу, взяв за бедра и приведя их в нужное положение. Кончик его члена коснулся входа, нетерпеливо протискиваясь между розовыми губками, влажными и желанными, но всё ещё нетронутыми. На краткий миг ему показалось, что Арья кивнула. Затем он рванулся вперёд, закрыл её рот ещё одним поцелуем и вошёл быстрым, мощным толчком. Его поцелуй заглушил её крик, когда Джон глубоко и сильно вошёл и забрал её невинность. Он остановился, когда член не вошёл ещё даже наполовину. Это был её первый раз, он знал. Арья учащенно дышала в поцелуе, дрожа всем телом. Медленно Джон выскользнул из неё, удерживая головку члена внутри. Затем он схватил её за запястья, занёс их за голову и крепко прижал к кровати, а саму Арью прижал к себе. Когда он почувствовал, что её дыхание снова стало ровнее, глаза перестали быть широко раскрытыми от шока, а дрожь ослабла, он снова вошёл в неё, на этот раз глубже. Джон неторопливо входил всё глубже и глубже с каждым толчком. В промежутках их губы разъединялись, и Джон позволял ей дышать, стонать и кричать. Он наслаждался тем, как трепещут её упругие сиськи при каждом его толчке. Но потом он снова целовал её, и Арья с радостью отвечала на поцелуй. Довольно быстро Джон подобрал свой ритм, глубоко ввёл член в неё, снова вытащил его и снова вошёл, каждый раз немного глубже. Стоны становились всё громче и громче, как вдруг Арья закричала от удовольствия ему в рот, а их губы сомкнулись в поцелуе, когда Джон наконец вошёл в неё так глубоко, что почувствовал, как его яйца шлепаются о её бедра с каждым толчком. Он знал, что должен замедлиться, должен быть сдержаннее, но ничего не мог с собой поделать. Арья была такой мокрой, такой восхитительно тугой, так неописуемо хорошо обхватывала его член, что Джон просто не мог удержаться и трахал её глубже, быстрее и жёстче с каждым толчком. И вот время пришло. Джон больше не мог сдерживаться. Он вогнал свой член в Арью глубоко по самые яйца, в последний раз, извергая своё семя в неё и крича от оргазма. Где-то вдалеке он услышал рёв Вейгара, такой громкий, что казалось, будто весь замок содрогнулся. Затем он опустился на Арью, свою Арью. Измученные и потные, они обнимали друг друга. Никогда в жизни Джон не был так полностью и безмерно счастлив, как сейчас: он лежал здесь, ноги Арьи обхватывали его, его семя и член всё ещё были внутри неё, и он смотрел в её глаза, в эти великолепные серые глаза, будто бы светившиеся золотом в лучах солнца. Затем они снова поцеловались, на этот раз мягко и нежно. Джон скатился с неё, тяжело дыша, и Арья тут же последовала его примеру, прижавшись к нему как кошка. Её голова покоилась на его груди, пока Джон гладил её по волосам. Он не знал, сколько времени они так пролежали, но вскоре почувствовал, что наконец-то должен что-то сказать. Он нашёл Арью, свою Арью, они целовались и занимались любовью, но за всё это время не произнесли ни слова. Он снова ненадолго задумался о том, что сказать, как начать. Затем, не успев понять, что его сподвигло, он уже услышал, как говорит: — Я люблю тебя. — Я так и думала, — рассмеялась Арья и поцеловала его в грудь. — Я тоже люблю тебя, Джон. Я знала, что ты придёшь. Почему-то я знала это. Джон смотрел на неё сверху вниз, но она уже не смотрела на него, снова положив голову ему на грудь, нежно поглаживая одной рукой. Он признался ей в любви, и она... она ответила ему взаимностью. Она любила его. Сердце было готово вот-вот выскочить из груди. Она любила его, как и он её. Семеро, это правда. Его взгляд устремился дальше, вниз по её стройному телу, что будто бы прижималось к нему как змея. Он увидел её маленькие упругие круглые ягодицы, такие совершенные и соблазнительные, и в этот момент ему захотелось взять её, притянуть к себе Арью и осыпать её ягодицы поцелуями. Его взгляд проследил за формой её ног, спустившись к маленьким, изящным ступням. Она просто идеальна. Даже её ноги я бы с удовольствием расцеловал здесь и сейчас, — подумал он. Однако он быстро отогнал эту мысль, иначе бы у него тут же снова встал. Они лежали без одеяла, обнажённые, прижавшись друг к другу на кровати, которой, как Джон снова подметил, было не место в солярии. Нет, он не мог сделать это снова, не раньше, чем раскроет правду. — Я должен... Я должен тебе кое-что сказать, — наконец начал он. — Я не... не Баратеон. Лорд Роберт не мой отец. Я... — Я знаю, — закончила она за него, хихикнув, как будто это какая-то шутка. — Что, ты... но... как? — Баратеоны обычно ездят на лошадях, а не летают на драконах. И ты никогда не был похож на лорда Роберта, в отличие от обоих братьев. Так что я быстро сопоставила одно с другим. Арья подняла голову и посмотрела на него, и Джон уловил в её взгляде озорство. Она смотрела ему в глаза, опасаясь, не задела ли случайно чувств Джона. Долгое время не мог перестать растерянно смотреть ей в глаза. — Но это значит, что я... — Знаю, — перебила она его. — Я знаю, и мне всё равно. Для меня это ничего не меняет, Джон. Я люблю тебя, не твоё имя. Да, она знала. Она знала, что он не может быть Баратеоном, с того самого момента, как Джон прибыл сюда, на Вейгаре. Она знала, кем... чем он был. И всё же она любила его, отдалась ему. Она любит меня. Клянусь старыми и новыми богами, она сказала, что любит меня. Джон не знал, что сказать в ответ, и решил промолчать. Арья с выражением счастья и облегчения на лице снова опустила голову ему на грудь. Час или больше они просто лежали, слушая дыхание друг друга, Джон гладил её роскошные кудри, а Арья время от времени целовала его в грудь. Джон хотел что-то сказать, хотел образумить её, сказать, что это неправильно и что они не могут быть вместе. Он был не более чем бастардом, а она — дочерью лорда Винтерфелла, одной из лучших партий в стране. Этого не могло быть, не должно быть. Но потом он решил ничего не говорить. Если бы я в это верил, меня бы здесь не было, — сказал себе Джон. Рейнис была права. Он был бастардом, да, но королевским бастардом, восседающим на драконе. Он никогда не будет владеть своим замком и землями, но его отец был королём, его брат однажды станет следующим королём, а сам Джон, благодаря Вейгару, был одним из самых могущественных людей в королевстве, а возможно, и во всём мире. Джон и сам не мог сказать, откуда вдруг взялась эта уверенность, но с радостью принял её. Возможно, это всё из-за Вейгара, — подумал он. — Эгг как-то рассказывал мне, что в определенной степени всадники могут менять природу своих драконов через связь. Это может работать и в обратную сторону? Может быть, мне нужен был Вейгар и связь с ним, чтобы понять, кто я на самом деле, принять это. Он почувствовал, как пальцы Арьи нежно прошлись по его груди, затем по плечу и руке. Он вздрогнул, когда кончики пальцев Арьи наконец добрались до шрамов от ожогов на его руке. Не от боли, а от ужаса воспоминаний. — Откуда это? — спросила она. — Пожар, — сказал он хриплым голосом. — Мы с Эггом попали в огонь, но отделались шрамами. Это было правдой, хотя и не совсем. Джон решил не рассказывать Арье ни об упыре, от которого они спасли лорда Мормонта, ни об Иных за Стеной, ни о войне за выживание человечества, что им вскоре придётся вести. По крайней мере, пока. Скоро она узнает, должна будет узнать. Но не здесь и не сейчас. Он не хотел портить этот момент, этот чудесный, идеальный момент, рассказами о потусторонних врагах из детских сказок и их неживых солдатах, что без разбору убивали мужчин, женщин и детей или разрывали их на куски живьем. Джон скорее откусил бы себе язык, чем обременял бы Арью в этот момент. — Откуда этот шрам? — спросила Арья, оторвав его от размышлений и поцеловав в живот, по которому тянулся бледный, но так до конца и не исчезнувший шрам. — От копья. Арья выждала мгновение, но, когда ничего не последовало, подняла голову и посмотрела на Джона. — Знаешь, ты просто мастерски рассказываешь истории. Они оба рассмеялись, затем он притянул её к себе и поцеловал в мягкие, сладкие губы, после чего она прислонилась головой к его плечу. — Мне было... не помню... двенадцать или тринадцать, — начал он. Эту историю он вполне мог ей рассказать. — Мы с Эйгоном упражнялись в рыцарском поединке. Мои доспехи сидели неправильно, потому что я захотел надеть их сам, и не попросил сира Барристана помочь. Мой нагрудник сместился, когда я ехал, и Эйгон пронзил меня своим копьем. — Звучит ужасно, — сказала она. — Это была всего лишь царапина, да и копьё было тренировочным, детским. Они короче, сделаны из более лёгкого дерева и ломаются гораздо легче. Настоящим копьем он бы прошиб меня насквозь. А откуда взялся этот шрам? — спросил Джон, проводя пальцем по бледному шраму на правом плече Арьи. — В детстве я забралась на сердце-дерево в богороще Винтерфелла и свалилась вниз. Я ударилась плечом о корень. Знаю, не так интересно, как если бы меня пронзили копьём. — Уверен, это падение было очень эффектным зрелищем, — рассмеялся Джон. — Не столько падение, сколько то, как я два дня старалась скрыть это от матери, чтобы не получить нагоняй. Они снова засмеялись вместе. Арья ещё раз поцеловала его, а затем снова положила голову ему на грудь. Некоторое время они лежали, прижавшись друг к другу, слушая дыхание и наслаждаясь теплом друг друга. — Может быть, нам стоит снова одеться? — наконец сказал Джон, хотя ему совершенно этого не хотелось. — Хорошая мысль. Ещё бы кое-кто не порвал мои штаны. Теперь я не могу их носить, — рассмеялась Арья. — Хорошо, что в моих покоях ещё осталось несколько целых платьев. Будь настоящим рыцарем и проводи даму. С этими словами она вскочила с кровати и вышла за дверь, совершенно голая. Джон тоже вскочил, как можно быстрее натянул штаны, сапоги и дублет и вышел вслед за ней. Он быстро вернулся туда, где оставил Длинный Коготь, поднял меч и побежал за Арьей, которая уже скрылась в одной из башен, поднимаясь по ступеням. Он легко нашел её по мягкому плеску босых ног на каменной лестнице и быстро догнал, но не стал идти рядом, а поднялся по ступеням вслед, наслаждаясь видом её упругой задницы, покачивающейся перед ним взад-вперед. На этот раз Джон не стал отводить взгляд, и позволил себе снова напрячься между ног. Поднявшись на этаж, расположенный на полпути вверх по башне, Арья вдруг побежала вперёд и поспешно скрылась за углом. Вскоре Джон нагнал Арью в её покоях. Арья уже бросила на кровать новое, свежее платье из серой шерсти из одного из шкафов и теперь рылась в большой куче мелкой одежды, уже лежавшей на ее кровати. На её ногах уже красовались полусапожки из бледной кожи, как предположил Джон, оленьей, но в остальном она была всё так же нага, как в день своего рождения. Джон, не колеблясь, дал волю своим чувствам, а то и вовсе просто похоти, и сделал несколько шагов в комнату, не останавливаясь в дверях, уронил Длинный Коготь на пол и снова принялся развязывать шнурки на штанах. Арья, повернутая к нему спиной, казалось, совсем не замечала его. А может, только притворялась. Всего через мгновение, когда твердь между его ног обнажилась и выступила вперед, как копье в поединке, он уже снова настиг Арью. Джон обхватил свою любимую за шею и притянул к себе, его мужское достоинство плотно прижалось к её стройной спине. Другой рукой он обхватил одну из её грудей и крепко размял её, вызвав у Арьи стон. Он поцеловал её в шею, но как раз в тот момент, когда Арья собиралась повернуть голову к нему и поцеловать его, Джон повалил её на кровать. Всё ещё держа её за шею одной рукой, Джон прижал Арью к кровати, схватив свободной задницу и подтянул немного выше, пока пальцы её ног не перестали касаться деревянного пола, а его пальцы не начали раздвигать её идеальные, упругие ягодицы. Между её ног всё ещё было влажно, как он сразу же почувствовал одним пальцем, возможно, даже сильнее, чем раньше. Он снова толкнул её вперед, пока она не легла животом на кровать, только её ступни свисали через край кровати. Быстро забравшись на кровать, Джон снова крепко прижал её к себе одной рукой, наслаждаясь возбужденными стонами Арьи, а другой снова раздвинул её ягодицы. Затем его член уже оказался внутри неё, сзади, в восхитительной тёплой влаге. На этот раз Джон стал двигаться быстрее, используя не только силу бёдер, но и вес своего тела, чтобы быстро и глубоко входить в неё. Стоны Арьи быстро перешли в похотливые крики, когда Джон, всё ещё вдавливая в кровать, стал трахать её быстро и сильно. С громким криком Арья кончила в экстазе, от которого её киска обхватила его член, как волчий капкан, став ещё более тугой, а ощущения внутри стали ещё более великолепными. Джон тоже не выдержал, и с громким криком, сопровождаемым рёвом Вейгара, снова излил своё семя глубоко внутрь неё. На этот раз, скатившись с неё и улёгшись на кровать, тяжело дыша, он наконец позволил Арье одеться. Ему было почти жалко наблюдать за тем, как её великолепное стройное тело, снова скрывалось свежим бельём и платьем. Не успела она одеться, как присоединилась к нему на кровати и легла рядом, крепко прижавшись. — Что здесь произошло? — наконец спросил Джон тихим голосом. Они не говорили об этом, когда он явился. Солдаты Арренов напали на него, Арья была одна в Гнезде и, похоже, спасалась от тех же людей. Ни лорда Элберта, ни дяди Эддарда нигде не было видно... Джон отбросил этот вопрос на потом, слишком захваченный радостью от того, что Арья снова с ним, что он признался ей, и она чувствует то же самое. Ну и куда без экстаза от непередаваемого ощущения того, что он был внутри неё, забрал её невинность. Однако теперь этот вопрос должен был быть задан, Джон просто обязан был знать. Арья не сразу ответила, а когда ответила, Джон увидел, с каким трудом ей удалось держать себя в руках, чтобы не разрыдаться или не расплакаться вслух. — Они убили его, — прошептала она. Джону не нужно было уточнять. Он почувствовал, как к его горлу подкатил комок. Он не решался спросить, не зная, хочет ли вообще знать, что произошло. Когда он прилетел к Гнезду, то ожидал найти здесь своего дядю, и помимо того, что Арья может не ответить на его чувства, больше всего его беспокоило то, что это обернётся ссорой с дядей. Но теперь... Джон подождал, дав Арье время собраться с мыслями, и, когда она была готова, то продолжила говорить. Она начала рассказывать о том, что им пришлось пережить, о переговорах в Чаячьем городе, хоть и не раскрыла много нового. Арья рассказала о помолвке с внуком лорда Белмора, которую устроил её лорд-отец, о внезапной войне после смерти лорда Джона Аррена, о том, как они бежали в Соколиное Гнездо, чтобы захватить родовой замок дома Аррен до того, как это успели бы сделать изменники, и, наконец, о том, как Хьюберт Аррен, муж леди Сансы, предал лорда Элберта Аррена, своего отца, а также дядю Эддарда вместе с человеком по имени лорд Бейлиш. Это имя показалось ему знакомым, хотя в тот момент Джон не мог вспомнить, где слышал его раньше. Лорд Элберт был заключен в небесные камеры Гнезда. Джон никогда раньше не слышал этого названия, но помнил, что видел в стенах замка полости, похожие на небольшие комнаты с отсутствующими внешними стенами. Во время полёта вокруг Соколиного Гнезда он не мог понять, что это за полости, но теперь, похоже, они обрели смысл. К этому времени лорд Элберт уже спускался в долину, чтобы быть заключенным в Лунных Вратах. А вот дяде Эддарду предатели не оказали такой милости, и просто сбросили его в пропасть, на верную смерть. Джон почувствовал, как в нём поднимается гнев и холодная ненависть, когда он мысленно представил те ужасные вещи, что рассказывала ему Арья, и через что прошла его возлюбленная. Потом она умолкла. Джон задумался над тем, что сказать, но не смог подобрать нужных слов. Слова соболезнования могли показаться смешными и банальными, поэтому он просто обхватил её за плечи, прижал к себе и поцеловал в волосы. Похоже, он не прогадал, поскольку Арья тут же прижалась к нему ещё крепче и глубоко вздохнула. Какое-то время никто из них не произносил ни слова. Арья просто прижималась к нему, а Джон ждал, пока её слезы не утихнут. Затем Арья снова нарушила тишину. — Они должны умереть, — прошептала она, но уже с такой решимостью, будто могла выкрикнуть это. — Они должны умереть. Все они. Хьюберт и Бейлиш, и солдаты, убившие отца, и почти все, кто был замешан в этом. Они все должны умереть, Джон. — И они умрут, — решительно сказал Джон. Его Величество ни за что не допустит, чтобы предателям сошел с рук столь позорный поступок. Это восстание будет подавлено сразу же, как ситуация в Штормовых землях будет урегулирована. Джон был уверен в этом, и тогда предатели, убийцы его дяди и отца его возлюбленной, понесут заслуженное наказание. Он лично проследит за этим. — Тогда убей их для меня, Джон. Джон вздрогнул, услышав ее слова. — Арья, я не могу... — Можешь. У тебя есть дракон, Джон. Ты можешь убить их всех. Сделай это. Преследуй их, спустись с горы и сожги их всех дотла, — сказала она так громко, что почти сорвалась на крик, и вскочила с кровати, словно не могла больше оставаться там ни минуты. — У тебя есть дракон. Ты можешь просто... — Если с ними лорд Элберт, то я, могу убить и его, — понял он. Это было правдой. Он ни за что не позволил бы убийцам своего дяди уйти, но стать убийцей одного из старейших друзей и союзников своего покойного дяди, он не мог. — Но я обещаю тебе, Арья, я даю тебе слово, что мы не позволим этим предателям уйти. Они умрут, Арья. Я обещаю тебе. — Когда? — Как только Железный трон поведёт войска против предателей. Его Величество не позволит им уйти. — Это было не то, что Арья хотела услышать. Джон видел это по её глазам, да и сам хотел не этого. Однако так было правильно, и Рейнис сказала ему, что он должен поступить правильно. Сеять хаос и разрушение в королевстве, как бы оправданно это ни было, было бы неправильно, даже если у него кровь кипела от гнева. — Я не позволю этим людям сбежать. Никогда. Я сожгу их в пепел или принесу тебе их головы, если ты этого хочешь. Но здесь могут пострадать хорошие и верные люди, вроде лорда Элберта. Какое-то время Арья смотрела на него и, казалось, раздумывала, стоит ли ему верить. Но затем она кивнула. Джон поднялся с кровати и шагнул к ней. Арье потребовалось лишь мгновение, чтобы сомкнуть расстояние между ними и позволить Джону снова заключить её в свои объятия. — Кроме того, — проговорил он ей в волосы, — для сначала я хочу доставить тебя в безопасное место. Я не могу оставить тебя здесь, без еды, без тепла и без защиты, а о том, чтобы сражаться вместе с тобой на спине Вейгара, не может быть и речи. Он даже ещё никогда не сражался верхом на драконе. Его связь с Вейгаром была настолько сильна, что дракон чувствовал... знал, куда лететь, в каком направлении, как высоко, как быстро. Вместе они летели в такой чудесной гармонии, словно у самого Джона выросли крылья. Связь была настолько крепка, что Джон слышал через уши Вейгара и видел через его глаза, но... дышать огнем? Джон ещё ни разу этого не делал, особенно с людьми, а там внизу их целая армия. — Куда ты хочешь меня отвести? — спросила она. — В Винтерфелл. — решил он. Арья, казалось, задумалась на мгновение, затем кивнула. — Есть ли шанс спасти твою сестру? — Спасти? — спросила Арья, в голосе которой звучало странное раздражение. — Да, если предатели увели с собой леди Сансу, мы могли бы попытаться... — Семь преисподних! Она убьёт меня. Санса всё ещё заперта в арсенале!