О королях и бастардах

— Загляните внутрь, мой король. Загляните вглубь. Не только глазами, но и сердцем, — сказала Мелисандра. — Позвольте пламени проникнуть в ваш разум и сердце, чтобы сжечь ложь, которую вам внушали всю жизнь. Откройте своё сердце истине Р'глора, силе и величию единого истинного Бога, и он дарует вам долю своей бесконечной мудрости и небесной славы.   Рейгар смотрел в пламя чаши, заставляя себя не моргать, боясь пропустить решающий момент, пока глаза не начали гореть и слезиться. Сам того не желая, он придвигал голову всё ближе и ближе к огню, ощущая обжигающий жар на своём лице, щеках и лбу, губах и глазах, а также жар женщины, стоявшей позади, когда та тесно прижималась к нему. Он не разрешал прикасаться к себе, но и не запрещал, и она встала позади, нежно положив руки ему на плечи. С каждым мгновением она всё теснее прижималась к Рейгару своим грешным телом. Ему даже показалось, что он всем телом ощущает тепло её промежности и мягкость полных грудей. В этот момент Рейгар уже не знал, какой огонь горит жарче — тот, что в чаше перед ним, или тот, что в его чреслах.   — Я... я ничего не вижу, — со вздохом сказал Рейегар, отворачиваясь.  — Совсем ничего. Как и в предыдущие дюжины попыток.   Он подошел к своему креслу и тяжело опустился в него, разминая ноющее колено.   — Не отчаивайтесь, мой король, — сказала Мелисандра, казалось, ничуть не обескураженная этим. — Даже большинству жрецов Р'глора не посчастливилось быть одаренными видениями в пламени, а тем, кто удостоился такой чести, требуются долгие годы, чтобы овладеть ими.   Многие годы…   Рейгар смотрел на женщину, стараясь как можно незаметнее глядеть на ту с ног до головы, а она продолжала смотреть в пламя, словно там можно было увидеть что-то кроме углей и пляшущих языков пламени. На самом деле ему не нужно было тайком смотреть на неё в тот момент, поскольку Рейгар уже мог любоваться Мелисандрой с гораздо более близкого расстояния, неприкрытой одеянием. Сложно было поверить, что эта женщина могла сменить хотя бы третий десяток. Даже если она смотрела в пламя изо дня в день, будучи ещё маленьким ребенком, то сколько лет ей приходилось практиковать это колдовство? Рейгар решил не поднимать этот вопрос. Мелисандра, может, и не была тщеславной женщиной, но всё же лучше не говорить с дамой о её возрасте.   Красивые женщины могут прожить без тщеславия, — подумал он. — Мелисандру можно разозлить, лишь когда слишком откровенно высказываешь сомнения касаемо её бога. И хоть жрица этого не показывает, после долгого общения можно заметить, как сильно она это ненавидит.   — У меня нет столько времени, жрица, — сказал тогда Рейгар.   — Нет, Ваше Величество. Но вы — избранник единого истинного Бога, Сын Огня, Воин Света. Говорят, когда красная звезда истечет кровью, а тьма сгустится, Азор Ахай родится вновь среди дыма и соли, чтобы пробудить драконов из камня. Вы пробудили драконов из камня, и красная звезда пролила кровь за вас, мой король, и поэтому Р'глор явит себя вам. Больше сомнений быть не может.   — Чего же он ждет?   — Это известно только Владыке Света, Ваше Величество. Но, как я уже сказала, Р'глор, несомненно, охотнее одарит вас знаком своей милости и силу, если вы предложите ему что-то взамен. Какой-нибудь знак, символ.   — Кровавое жертвоприношение.   — Конечно, мой король. Это не обязательно должно быть много, достаточно небольшого пореза в знак вашей преданности…   — Нет, — прервал её Рейгар, — свою преданность Р’глору окажу, как только удостоверюсь в правоте и истинности ваших слов. Я не буду ни с того ни с сего бросаться в объятья бога или человека, заранее не убедившись в их силе. Если я избранный защитник, как вы говорите, Р’глор должен явиться без ущерба для меня.   Красная женщина улыбнулась, и Рейгар сразу понял, что это был не тот ответ, на который она рассчитывала.   — Р’глор уже явил себя, мой король, просто вы всё ещё отказываетесь это видеть. Он уже даровал вам две победы в войне с предателем Робертом Баратеоном.   — Надеюсь, вы не всерьёз, — фыркнул Рейгар. — Мы зарубили кучку совершенно беспомощных крестьян и ударили в тыл войску за пределами стенам Штормового Предела. Обе победы были важны, бесспорно, но их итог был предрешён с самого начала. Ни в одной из них мы не нуждались во вмешательстве бога.   — А сердце-дерево в богороще Штормового Предела? Оно разгневало Р'глора одним своим существованием, за что сгорело в очищающем огне.   Рейгар задумался над этим. То, что молния ударила именно в сердце-дерево, было довольно необычным совпадением, но грозы и молнии случались в королевстве постоянно и повсеместно, а уж в деревья молнии били постоянно. Однако Роди уже говорил ему, что многие рыцари и солдаты, сидя по вечерам у костров, рассуждали о том, что это не могло быть совпадением. Одни верили, что жрица Мелисандра вызвала эту молнию своим черным, чужеземным колдовством, тихо шепча, что лучше бы сгорела она сама, а не священное дерево, другие, похоже, уже были готовы отвернуться от Семерых. Рейгар ещё не застал жрицу, открыто проповедующей в лагере, но знал, что Мелисандра много общается с рыцарями и солдатами, когда не была рядом с ним. Рано или поздно это должно было возыметь эффект. Рейгар по собственному опыту знал, насколько... убедительной может быть эта женщина, и не только в этом.   — В дерево ударила молния, — наконец сказал он, пожав плечами, стараясь не выдать своих мыслей. — Такое случается сплошь и рядом   — Само собой, Ваше Величество. Но это было не простое дерево, — промурлыкала Мелисандра с удовлетворением в голосе, словно он угодил прямо в её ловушку. —Это было сердце-дерево из богорощи Штормового Предела, символ тысячелетней лжи и обмана Великого Иного, объятое и обращённое в пепел священным пламенем самого Р'глора. Дерево, что стояло и процветало в этом месте тысячи лет, было поражено молнией в ту самую ночь, когда вы, Сын Огня, прибыли сюда, в тот самый момент, когда мы отправились засвидетельствовать послание Владыки. Впустите эту истину в свой разум и сердце, мой король, а потом скажите мне снова, что вы не видели в этом знамения.   Рейгар молча смотрел на неё, а жрица всё так же неподвижно стояла у чаши с огнём, и отблески пламени плясали в её волосах и ласкали девственно-белую кожу, словно пальцы любовника. Она была права. Молнии всегда били по деревьям, но это... В это сердце-дерево пережило сотни и даже тысячи лет, нетронуто ни штормами, ни молниями. И стоило этому случиться в тот самый момент, когда Рейгар стоял рядом и наблюдал за ним, как чардрево вспыхнуло ярким пламенем, словно было совершенно сухим или облитым лампадным маслом... Слишком много совпадений, чтобы называть это случайностью.   Он налил себе вина и сделал глубокий глоток. Рейгар не хотел пить, да и вообще был не в том настроении для вина, но в тот момент ему не хотелось смотреть на эту женщину с красными глазами и манящими бёдрами, не говоря уже о том, чтобы отвечать ей.   — Есть и другая возможность, Ваше Величество, — сказала она. — Другая возможность, помимо пожертвования своей крови Владыке Света.   — Правда? И в чём она заключается?   — Речь идёт о принце Эймоне, что скоро...   Прежде чем она успела сказать ещё хоть слово, он вскочил с кресла, не обращая внимания на ноющую боль в колене.   — С ума сошла? — прогремел он. В этот момент ему было всё равно, слышат ли его рыцари Королевской гвардии, стоявшие перед настилом шатра, солдаты в лагере или даже Роберт Баратеон в Штормовом Пределе. — Если ты всерьез полагаешь, что я когда-нибудь позволю тебе или твоим братьям сжечь Эймона заживо, то...   — Вовсе нет, мой король, — перебила она его. Рейгар тут же замолчал, то ли из-за поднятых рук и извиняющегося тона в её голосе, то ли от удивления, что она вообще осмелилась его перебить. — Конечно, такая жертва была бы, угодная Р'глору, но я знаю, что вы ещё не готовы увидеть ценность и необходимость в таком поступке. Так что нет, конечно, я не говорю о том, чтобы отдать его священному пламени Владыки Света живым.   — Но?   — Но этот человек стар, мой король. Он не вечен. На самом деле я уже давно начала слышать в пламени зов, с которым Р'глор призывает принца Эймона в свои огненные чертоги. Я слышала этот зов и видела его смерть в пламени, Ваше Величество, а пламя никогда не лжет.   И это должно меня убедить? То, что ты видела в пламени неминуемую смерть человека, что сменил уже сто именин?   — Его королевская кровь чиста, она воистину достойна быть принесённой жертву Владыке Света. И когда принц Эймон умрёт, вы последуете традициям, переданным от ваших предков из древней и славной Валирии, не так ли? Вы предаете его тело огню, как это принято в вашей благороднейшей семье.   — Да, это так, — сказал Рейегар. Затем он опустился в кресло, его гнев угас так же быстро, как и вспыхнул.   — Тогда позвольте моим братьям по вере благословить погребальный костер принца во имя Р'глора и произнести молитву, когда огонь будет зажжён, чтобы отправить принца на его законное место в огненные чертоги Владыки Света.   И снова Реейар задумался. Когда он начал окружать себя красными жрецами, слушать их советы, россказни, истории и пророчества, когда начал пытаться использовать их знания и мудрость, чтобы узнать больше о том, что ждёт королевство впереди, и кто или что станет их врагом, всё это выглядело так просто, так легко. Конечно, красные жрецы время от времени читали ему проповеди о своём боге, пытались обратить его в свою веру, но в целом это была небольшая плата за их услуги.   Ему следовало знать, что ничто в жизни не дается даром.   Раскол между Верой в Семерых и Короной рос и крепчал уже во времена правления его отца. Не то чтобы Вера и Корона когда-либо были особенно близки, если не считать небольшого периода правления Бейлора Благословенного, продлившегося неполных десять лет. Бывали как лучшие, так и худшие дни, и период правления его отца явно относился к последним. Рождение драконов, которых множество благочестивейшие и септоны и септы в Королевской Гавани и по всему королевству считали демонами и мерзостями, ещё больше отдалило Веру и Железный трон, а совсем недавняя помолвка Эйгона и Рейнис стало тому подтверждением, Как он узнал, по всему королевству вновь раздались призывы септонов, простолюдинов и особенно благочестивых лордов и рыцарей осудить эту помолвку и не допустить этого брака в глазах Семерых.   «Одна из самых важных задач правителя — оставаться богобоязненным в глазах подданных», — наставляла его мать, когда он был ещё маленьким мальчиком. — «Если Вера стоит на твоей стороне, любому, кто желает тебе зла, будет намного тяжелее оправдать свои действия, ведь ты — их правитель и король, наместник богов.   В те времена, когда Корона и Вера были едины во мнении, давно прошли, если вообще когда-либо существовали. Конечно, когда за ними стояла большая часть королевства, и особенно с могуществом драконов, не могло быть и речи о том, чтобы какие-то одинокие септоны, рыцари, лорды или даже сама Вера могли что-то предпринять. И всё же это настораживало. Люди, убежденные в том, что исполняют волю своих богов, к сожалению, склонны переоценивать перспективы своего успеха. И даже если восстание против его семьи, против драконов, против помолвки и последующего брака его детей будет быстро и решительно подавлено, любая смута и войны на территории королевства нужны ему сейчас в последнюю очередь, учитывая угрозу, исходящую из-за Стены, из-за нескончаемых просторов земель Вечной Зимы. Каждая война опустошала земли и поля, уносила жизни мужчин, женщин и детей, что были нужнее в армии или на полях, разрушала замки и города. Нет, при всём могуществе, которым мог обладать Рейегар и его семья, Корона нельзя провоцировать очередное восстание верующих.   О том, чтобы аннулировать помолвку своих детей, не могло быть и речи. Кровь их семьи должна была оставаться чистой. Не говоря уже о том, что, вероятно, ни одна сила в мире и за его пределами не смогла бы запретить его сыну и дочери любить друг друга. Тем не менее Рейгар понимал, что необходимо приложить все усилия, чтобы угодить верховному септону.   Религия рассматривается простыми людьми как истинна, мудрецами — как ложь, а правителями — как инструмент.   Эту фразу Рейгар услышал от своего брата Визериса много лет назад, и редко когда в своей жизни он слышал чего-то более вразумительного. Поэтому он должен был сделать все возможное, чтобы использовать обе религии в своих интересах, а не просто разрываться между септонами и красными жрецами.   — Нет, — наконец ответил он, покачав головой. — Это было бы слишком. Я не могу позволить Железному трону ещё больше отдалиться от верховного септона. Он наверняка всё ещё недоволен после того, как вы, миледи, не смогли сдержаться и явились к Великой септе во время моего отъезда из Королевской Гавани.   — Прошу простить меня, мой король, — сказала она, склонив голову. — Эта скромная прислужница Владыки Света была просто вне себя от перспективы оказаться рядом с вами в столь благословенный момент, и моя пылкость взяла верх над разумом.   — Что сделано, то сделано, — вздохнул он. — И всё же я не хочу рисковать разрывом отношений с Верховным септоном. Поэтому ваши братья по вере не будут возносить молитвы Р'глору на погребальном костре Эймона. Делайте что хотите за закрытыми дверями, но ни в коем случае даже близко не подпускайте к погребальному костру жрецов, если мы действительно скоро потеряем дядю. В прошлом Вера восставала против дома Таргариен и за меньшее.   — Но разве это имеет значение? Он — слуга ложных богов, не ведающий слуга Великого Иного.   — Может и так, а может и нет, но в любом случае он — слуга, обладающий огромным количеством золота, власти и влияния. Мне не нужно, чтобы такой человек становился моим врагом. Не сейчас, когда у меня и без того хватает врагов.   — Я понимаю, Ваше Величество, — сказала она. На краткий миг он удивился, что красная жрица так легко сдалась. Однако затем она продолжила говорить: — Владыка Света всегда рядом, мой король, и он откроется вам так, что даже вы не сможете больше сомневаться в его истинности. Я видела его в пламени, а пламя никогда не лжёт. Смерть принца Эймона неминуема, и тогда слабость и ложь Семерых окажутся раскрыты в священном славном пламени Владыки Света.   С этими словами жрица сделала глубокий реверанс, что в очередной раз более чем наглядно подчеркнул глубокое щедрое декольте её платья, и покинула шатёр. Рейгар смотрел ей вслед. Рейгар всегда с трудом выносил её присутствие, не говоря уже о проповедях, но когда Мелисандры не было рядом, казалось, что вокруг него всегда становилось немного холоднее. Будто бы не хватало кусочка чего-то жизненно важного.   Он сделал ещё один глоток вина, прогнал эти мысли из головы и подумал о том, чтобы позвать Роди и попросить того принести ещё немного еды. Раньше он был не особо голоден и съел совсем немного. Слишком мало, как подсказывал ему желудок. Накануне Рейгар плохо спал, а когда он плохо отдыхает, ему не до еды. Но не успел он и встать, как услышал топот лошадей и возбужденные голоса, ворвавшиеся в шатёр. Рейгар встал, поправил дублет так, чтобы большой красный трехглавый дракон над сердцем был хорошо виден, и направился к настилу шатра. Не успел он дойти до него, как сир Артур уже ворвался внутрь.   — Простите за вторжение, Ваше Величество, но вы срочно нужны, — сказал рыцарь.   Рейгар лишь кивнул и последовал за ним наружу. Вокруг снова похолодало, и дождь почти не прекращался с тех пор, как они прибыли в Штормовой Предел. Земля была грязной и вязкой, и каждый шаг, казалось, хотел стянуть с его ног сапоги. Ещё хуже было то, что из-за непогоды и напряжения боль в колене снова разгоралась при каждом шаге, словно в нём всё ещё торчала та проклятая стрела.   Артур повёл его к юго-западной части лагеря, мимо наспех сооруженных навесов для лошадей из бревен, веток и палаточной ткани, мимо охраняемых палаток для оружия и доспехов, мимо менее охраняемых палаток с припасами и между длинными рядами палаток для рыцарей и солдат. Многие воины, ещё недавно сидевшие на земле на мокрых одеялах вокруг маленьких, сильно дымящихся костров, евшие, пившие, спавшие, вскочили на ноги и с оружием в руках бежали мимо Артура и Рейгара в юго-западном направлении, следуя громким приказам лорда Тарли.   Боги были милостивы, когда отряд под командованием лорда Рендилла Тарли внезапно объявился из сумерек вчера ранним утром. Лорд Рогова Холма так загнал людей, что они прибыли сюда на целые сутки быстрее, чем рассчитывал Рейгар, и не успели солдаты, пикинеры и лучники, мечники и арбалетчики, упасть на землю от усталости, как лорд Тарли погнал их дальше, чтобы вместе с конницей Рейгара наконец-то начать настоящую осаду Штормового Предела.   Всего несколькими часами ранее, в ночной темноте, сюда же прибыла дюжина военных кораблей Королевского флота, отрезав замок от любых поставок с моря. Все прошло как нельзя лучше, и его войска на суше и на море не могли прибыть в срок.   Их тактика — застать Роберта врасплох, нанести ему быстрый удар, а затем снова скрыться из виду, чтобы оставить его в замешательстве и в то же время не выдать своей слабости, действительно увенчалась успехом. Сир Барристан, однако, был уверен, что не столько сам Роберт не решился начать атаку из осторожности, сколько кто-то из его советников смог его удержать. Впрочем, Рейгару было всё равно. Кто-то за стенами Штормового Предела явно попался на их хитроумную уловку, кто-то достаточно влиятельный, чтобы отговорить Роберта от немедленной контратаки, и за это Рейгар был ему благодарен. Тот, кто оказал ему эту невольную услугу, наверняка окажется с петлёй на шее или проломленным черепом, если Роберт узнает, что из-за этого совета он упустил свой шанс убить Рейгара. В данный момент это волновало Рейгара меньше всего.   Когда они достигли края лагеря, Рейгар наконец увидел, что вызвало такой переполох. За пределами лагеря собрался небольшой отряд кавалерии, который, впрочем, не принадлежал его армии. Четыре аккуратных ряда рыцарей в доспехах серо-стального и ярко-фиолетового цветов на благородных серых лошадях представляли собой впечатляющее зрелище. Рыцари, однако, не были построены так, чтобы атаковать незамедлительно, к тому же они, как предполагал Рейгар, находились в пределах досягаемости его лучников. Впереди их ждал другой рыцарь в таких же доспехах на такой же лошади, с оруженосцем под боком и знаменем, уныло развевающимся под мелким дождем.   Рейгару не нужно было подходить ближе, чтобы узнать знамя — белую полосу на пурпуре. Это был герб дома Хасти из Гэлбери-Холла. Человек во главе конницы, судя по всему, был сиром Бонифером Хасти, а его люди — знаменитой Святой Сотней. Сир Бонифер был родом из Штормовых земель и в молодости — подающим надежды турнирным рыцарем. Рейгар знал, что однажды сир Бонифер попросил расположение у его матери в турнире, а когда выиграл, то короновал её своей королевой любви и красоты. Кроме этого, он мало что знал об этом человеке.   Много лет назад, ещё будучи мальчишкой, Рейгар услышал от странствующего певца песню о любви простого рыцаря к королевской принцессы. Певец исполнил её при дворе его матери, и королева Рейлла, всегда отличавшаяся царственным спокойствием, заплакала горькими слезами. На следующий день отец, узнав об этом, пришел в ярость и послал дюжину рыцарей схватить странствующего певца и привести его обратно, чтобы наказать за преступление, которое отец усмотрел в этой песне. Однако певец, вероятно, руководствуясь мудрым предвидением, бежал из города глубокой ночью, и после этого его больше никогда не видели в Королевской Гавани. Долгие годы Рейгар гадал, была ли принцесса из этой песни его матерью и, если да, то кем был тот таинственный рыцарь, якобы завоевавший ей сердце.   Только после того, как сир Барристан однажды, несколько лет назад, в тишине и за кубком вина с пряностями промолвился, что сир Бонифер и мать Рейгара были очень близки в молодости, он наконец догадался, что сир Бонифер, должно быть, и был тем рыцарем. Это была грустная песня, как и жизнь его матери на протяжении многих лет.   Рейгар до сих пор вспоминал эту мелодию, когда думал о той печальной ночи.   В сопровождении сира Артура и сира Барристана он подошел к рыцарю, который тут же сошёл с коня и опустился на одно колено ещё до того, как Рейгар приблизился к нему на расстояние дюжины шагов. Его Святая Сотня, как один человек, выскользнула из сёдел и также опустилась на колени рядом со своими конями. Рейгар увидел, как сир Барристан собирался позвать солдат для защиты, но жестом приказал ему не делать этого. Солдаты тут же отступили. Лорд Тарли и сир Майлс, что также направлялись к нему, невозмутимо шли дальше.   — Встаньте, сир Бонифер, — сказал Рейгар, встав перед рыцарем.   Рыцарь поднялся из грязи и посмотрел на Рейгара. Старик был худощавым и тонким как копье, с суровым, печальным лицом. Рейгар невольно задался вопросом, всегда ли этот человек выглядел так, или так на него повлияла потеря любимой принцессы. Конечно, эта любовь никогда бы не переросла в нечто большее, даже если бы король Джейхейрис не заставил мать и отца Рейгара жениться друг на друге против их воли. Ленный рыцарь никогда не был и не будет подходящей парой для принцессы королевской крови.   — Объясните, пожалуйста, свои намерения, сир, — сказал сир Барристан.   — Я и моя Святая Сотня прибыли, чтобы присоединиться к армии нашего короля, — объявил сир Бонифер почти торжественным тоном. — Как и положено любому праведнику.   — Дом Хасти присягнул Штормовому Пределу, — заметил сир Майлс.   — И всё же король Рейегар — правитель всех Семи королевств, благословенный и коронованный в свете Семерых. Железный трон стоит выше всех, выше каждого лорда благородного происхождения и помазанного рыцаря, выше каждого праведного мужчины и каждой благочестивой женщины. Таков порядок, завещанный Семерыми, и тот, кто противится ему и бросает вызов, не может быть моим лордом.   — Значит, Семеро привели вас к нам? — спросил сир Майлс. Рейгар знал, какого мнения придерживался его друг о Вере и слишком набожных людях, и ни для кого не было секретом, насколько рьяным был сир Бонифер в этом плане. В конце концов, он неспроста назвал своих рыцарей Святой Сотней.   — Я сам отыскал дорогу к своему королю, сир, — сказал сир Бонифер, совершенно не впечатленный скрытой насмешкой сира Майлса, — но, конечно, дорогу мне указала Старица. И, если Семеро будут добры, то и Воин даст нашему оружию силу сражаться и побеждать во имя их и во имя нашего короля.   — С радостью приму вашу поддержку, — сказал Рейгар.   Хоть Рейгар и был рад подкреплению, но не мог не задаваться вопросом, как отреагирует сир Бонифер и его Святая Сотня, узнав о красной жрице, что регулярно проводит время в шатре короля, и при этом не держит рядом ни септона, ни септы. Конечно, некоторые септоны увязались за пешими воинами под командованием лорда Тарли сюда, стремясь утешить его людей до и после предстоящих сражений. Однако ни один из этих деревенских проповедников не смог бы попасть в королевский шатер.   Рейгар, чтобы подавить медленно нарастающую головную боль, решил пока не думать об этом. Он поручил Майлсу проследить за тем, чтобы лошади Святой Сотни были ухожены и накормлены, а лорду Тарли — выделить место в их лагере для рыцарских шатров.   Менее чем через час, немного перекусив, Рейгар оказался в большой командирской палате своего шатра, стоя вместе с сиром Барристаном, сиром Артуром, лордом Тарли, сиром Майлсом и сиром Ричардом, сиром Джастином и сиром Хубартом, достаточно оправившегося от ран, чтобы стоять на ногах, сиром Даррином, лордом Станнисом и сиром Бонифером вокруг стола, на котором была разложена обширная карта Штормового Предела и окрестных территорий. В углу шатра, за маленьким отдельным столиком, с пером в руке, сидел один из мейстеров, что прибыл вместе с основным составом из Королевской Гавани. Рейгар выбрал этого юношу, мейстера Гельвина, чтобы тот стал его писцом и, если понадобится, в будущем заботился о его ранах. Почему именно он, Рейгар и сам не мог сказать. Гельвин был ещё молод, слишком молод, и его мейстерская цепь не насчитывала и дюжины звеньев. С копной чёрных волос на голове он был худым и прямым как копьё. Возможно, выбор Рейгара пал на него потому, что этот юноша был полной противоположностью великого мейстера Пайсела.   Лорд Тарли с точностью мейстера отметил на карте их лагерь и уже готовые траншеи, а также указал, где в ближайшие дни он планирует вырыть ещё траншеи и разместить часть армии. План был хорош, даже превосходен, как и ожидалось от этого человека. Судя по всему, лорд Тарли готовился к длительной осаде, хотя Рейгар надеялся закончить всё быстро.   Как наивно, — упрекнул он себя. — Надежды неопытного мальчишки. Все в этом шатре знают, что мы не сможем взять Штормовой Предел силой. По крайней мере, не спалив его дотла драконьим пламенем, чего бы мне не хотелось делать даже при наличии дракона в лагере. А поскольку Роберт, скорее всего, тоже не сдастся, осада, очевидно, будет долгой. Нам придется морить замок голодом, если Роберт не одумается.   — В скале мыса Дюррана есть узкое ущелье, которое не отмечено на большинстве карт. Вот здесь. Достаточно широкое для конного рыцаря, — сказал лорд Станнис, указывая на место немного севернее Штормового Предела. — Прямого выхода из крепости нет, но в темноте ночи можно незаметно пробраться вдоль скалы, здесь и здесь.   — Тогда Роберт может ударить нам в спину с этой стороны, если пошлет ночью по этому пути нескольких своих рыцарей, — мрачно, но одобрительно кивнул лорд Тарли.   — Конный отряд с этого направления может прорвать нашу осаду на северо-западном фланге и дать Роберту шанс для внезапной атаки, — заметил сир Барристан.   — Да, — согласился лорд Станнис.   — Тогда мы выкопаем траншеи здесь и здесь и закрепим это ущелье ловушками здесь и здесь, — сказал лорд Тарли, проводя по карте несколько линий своим пальцем. — Если Роберт попытается это сделать, он потеряет всех рыцарей, которых пошлет.   — Возможно, некоторых удастся захватить в плен, — сказал сир Ричард. — Хоть они сражаются за предателя, некоторых ещё можно заставить преклонить колено. Каждый человек, перебежавший от нас к Роберту, лишь укрепит наши ряды.   — Вы можете предложить это рыцарям, если они переживут ловушки, — сказал лорд Тарли, не отрываясь от карты. — Если мы поведем наших людей за этот участок леса, то сможем вырыть траншеи и ловушки так, чтобы в Штормовом Пределе этого не заметили.   — Возможно, нам лучше сделать это на виду у всех, — предложил сир Барристан. — Если Роберт увидит, что мы лишили его возможности напасть, он не станет разбрасываться жизнями этих рыцарей, милорды. Полагаю, в интересах нашего короля закончить этот конфликт как можно менее кровопролитно.   — Так и есть, сир, — согласился с ним Рейгар. — Так пусть же эти траншеи и ямы будут вырыты, лорд Тарли, и пусть Штормовой Пределе это увидит.   — Будет сделано, Ваше Величество, — сказал лорд Рендилл.   — Мы уже получили ответ из Штормового Предела?   — Да, Ваше Величество, — сказал сир Артур. — Лорд Роберт согласился на переговоры.   — Когда?   — Сегодня же, Ваше Величество, хоть и не сообщил, будет ли присутствовать на них лично.   — Это действительно хорошие новости, милорды. Возможно, мы сможем быстро покончить со всем этим хаосом, не жертвуя больше ни одной жизнью.   — Вы уже решили, что предложите лорду Роберту в обмен на его капитуляцию? — спросил сир Барристан. — Теперь, после его предательства, вы не сможете позволить ему оставить Штормовой Предел. Возможно, он будет удовлетворён, если будет знать, что один из его сыновей... законных сыновей, — добавил рыцарь, прочистив горло, — получит Штормовой Предел после него. Хотя я сомневаюсь, что он сам согласится отправиться на Стену.   — Это правда, — согласился с ним сир Джастин. — Для такого как он Стене явно будет не хватать вина и шлюх.   — Мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать его недостатки, — решил Рейгар. Ему с советниками следовало сосредоточиться на более важных задачах, вместо того, чтобы пытаться перещёголять друг друга в оскорблениях в адрес Роберта Баратеона. Сам Рейгар не испытывал особой любви к этому человеку, но сейчас это было совсем не к месту.   — Я согласен с Его Величеством, — сказал сир Бонифер. — Распущенность лорда Роберта, несомненно, является грехом в глазах Семерых, но гораздо важнее его преступления: его измена и предательство священных клятв своему королю. Грехи можно простить, милорды, но преступления требуют наказания.   — Если Роберт преклонит колено и прекратит это безумие, ему будет оказана милость, — сказал Рейгар. — Ему будет дана возможность надеть чёрное и достойно провести остатки своих дней на службе царству людей. Кому впоследствии достанется Штормовой Предел, будет решено в своё время. Я не буду давать Роберту никаких обещаний или обязательств на этот счёт.   Рейегар был поражен, когда в этот момент оторвал глаза от карты и увидел ярко-красную фигуру жрицы Мелисандры, вошедшей в его шатер. Лорд Станнис и лорд Тарли пренебрежительно посмотрели на женщину, очевидно, будучи едины в своём убеждении, что женщине, жрице или нет, не место на военном совете лордов, рыцарей и короля. В глазах некоторых, как показалось Рейгару, читалось что-то вроде беспокойство, ещё не настоящий страх, но глубокая тревога по поводу её появления. Сир Джастин не скрывая своих мыслей, разглядывал её тело, украшенное красным бархатом, с ног до головы, в то время как сир Ричард и сир Даррин приветствовали жрицу дружескими кивками. Он уже слышал от Роди, что некоторые из его рыцарей очень хорошо поладили со жрицей и проводили с ней много времени в общении. Рейгар и подозревал, что одним из таких рыцарей окажется Ричард. Сир Бонифер бросил на неё короткий взгляд, отвесил красной женщине поклон, как и подобает рыцарю перед дамой, но больше не стал обращать на неё внимание.   Неужели он не знает, кто она? Что она из себя представляет? Или ему просто всё равно? Да, наверное, так оно и есть. Человеку, твердо верующему в Семерых, не должно быть дела до какой-то чужеземной жрицы.   — Ваше Величество, милорды, добрые сиры, надеюсь, я не помешаю вам, — сказала жрица, ярко выставляя напоказ свой богатый эссосийский акцент, словно драгоценный камень, что сиял почти так же ярко как рубин у её горла, что будто бы, пульсировал при каждом вздохе Мелисандры.   Она знает, что это только делает её ещё более соблазнительной, — подумал Рейгар.   — Вовсе нет, почтенная жрица, — сказал сир Ричард. — Всё самое важное мы уже, и теперь настало время подготовить нашего короля к переговорам с Робертом Баратеоном.   — Переговорам? — спросила Мелисандра, улыбнувшись столь характерной для себя улыбкой, и Рейгар сразу догадался, что было у неё на уме. — Я удивлена, что предатель согласился на переговоры. Возможно, его душа ещё не потеряна. Возможно, он ещё может отвернуться от манящей тьмы Великого Иного и найти путь к согревающему огню единого истинного Бога.   — Я бы предпочёл молиться Старице, чтобы она даровала лорду Роберту мудрость и понимание того, что его путь безнадежен, и Отцу Небесному, чтобы он держал свою защитную длань над нашим любимым королём.   — Прошу вас, миледи, милорды, только не нужно затевать в спор о том, какая религия единственно верная, — сказал Рейгар.   Красная жрица промолчала, но по её улыбке было очевидно, что она в любом случае знала, чем бы обернулась эта дискуссия. Сир Бонифер отвесил поклон в сторону Рейгара, но тоже ничего не сказал в ответ.   Они ещё раз обсудили возможности, очень немногие возможности, которые Рейгар мог предложить Роберту, чтобы тот снова опустил знамена и прекратил восстание, не потеряв лица. Не было никаких заблуждений, что Роберт сможет остаться лордом Штормового Предела по окончании этого восстания, чем бы оно ни закончилось. Он поднял знамена и поднял восстание против своего короля и Железного трона. Такой поступок не мог обернуться ничем иным, кроме смертной казни или жизнью на Стене, если Роберт проявит благоразумие.   Возможны были и другие варианты, например, обещания, что один из его законнорождённых сыновей унаследует Штормовой Предел, чтобы продолжить его род, но Рейегар не хотел давать такие обещания до того, как пообщается с этими сыновьями и оценит их. Кроме того, к этому времени он уже давно размышлял о том, чтобы передать Штормовой Предел лорду Станнису и сделать его новым правителем Штормовых земель. Это был человек не обладал чувством юмора, но был чрезвычайно способным и преданный до мозга костей. Проблема в том, у лорда Станниса не было сына и наследника, вообще не было детей, из-за чего впоследствии Штормовой Предел и все Штормовые земли, скорее всего, перейдут либо младшему брату Роберта и Станниса, Ренли, либо старшему сыну Роберта. По крайней мере, если только лорду Станнису к тому времени не удастся каким-то образом произвести на свет наследника со своей женой леди Серсилией, но этот вопрос можно будет решить, когда придет время. Альтернатив было немного. Кто-то выдвинул идею изгнать Роберта, но наградить дом Баратеонов, при условии, что восстание закончится без дальнейшего кровопролития, новыми землями, граничащими с Королевскими землями, и постоянным местом в малом совете. Это, конечно, вызвало яростное возражение, даже со стороны лорда Станниса, которому это сулило бы наибольшую выгоду. Дом Баратеон в таком случае не только не отплатит за попытку восстания, но даже окажется награждён за провальную попытку. Это окажется совершенно дурным знаком для других лордов королевства.   Вскоре Рейгар отпустил людей и удалился в свои личные покои. Мелисандра последовала за ним без его приглашения. Рейгар взял немного вина и предложил красной женщине. Вообще-то он не хотел этого делать, но раз уж не стал отсылать её прочь и терпел её присутствие, то можно хотя бы соблюдать правила учтивости. Она приняла серебряный кубок и отпила глоток вина, не показав, нравится оно ей или нет.   — Владыка Света послал тебе ещё больше храбрых воинов, мой король, — наконец сказала она. — Воистину радостный день.   — Вот как вы это видите? — спросил Рейегар. — Не ожидал, что вы обрадутесь прибытию сира Бонифера и его Святой Сотни. Все они — набожные последователи Семерых.   — Их сердца могут быть сбиты с толку, а разум обманут ложью Великого Иного, мой король, но они хорошие и честные люди. Я рада, что они примкнули к вашей армии, благословленной самим Р’глором. Я чувствую, что эти люди очень важны.   — Снова видели это в своем пламени?   — Нет, — легкомысленно ответила она, снова отпивая вино. — Это просто чутьё.   — Ну, они, конечно, хорошие люди, но их мало. Вряд ли их хватит, чтобы что-то изменить.   — Возможно, их не так много, мой король, но каждый человек, что столь твёрдо и решительно стоит за вас, будет ценнее целой армии трусов. Король должен быть осторожен в выборе друзей и союзников, Ваше Величество. Лучше иметь при себе золотого дракона, чем десять тысяч медных грошей.   — Вы удивляете меня, жрица, — сказал он с искренней признательностью. — Я не ожидал, что вы так легкомысленно отнесётесь к тому, что вокруг меня собрались такие твёрдые последователи Семерых.   — Сейчас они могут следовать пути лжи и обмана, что вы зовёте Семерыми, Ваше Величество. Но я буду молиться, чтобы Владыка Света даровал им мудрость увидеть истину и обратиться к нему, а не посвящать свою жизнь лжи, прежде чем падут в битве с вашим именем на устах.   — С чего вы взяли, что будет битва? Роберт Баратеон готов к переговорам. Это действительно хорошая новость. Так что, возможно, к закату это восстание будет закончено ещё до того, как понадобится дальнейшее кровопролитие.   На мгновение она посмотрела на него и позволила лёгкой улыбке промелькнуть на своем лице, прежде чем продолжить:   — Мира не будет, мой король. Это я точно видела в пламени. Изменник Роберт будет искать битвы с вами, и эта битва станет его погибелью.   — Он умрет?   — Да, — ответила она легко, почти с восторгом.   Рейгар с минуту смотрел на неё, не зная, как отнестись к этому откровению. С одной стороны, это было хорошо, неописуемое облегчение, что красная жрица увидела в пламени его победу над Робертом Баратеоном. С другой стороны, у него сводило живот от мысли, что эта победа может означать лишь неизбежную смерть этого человека.   Но обязательно ли всё это должно быть правдой? Рейгар всю жизнь верил в предсказания и пророчества. Одни только свидетельства истории его семьи были слишком убедительными, чтобы не поверить в эту силу. Но обладала ли этим даром красная женщина? Он не знал. Она, несомненно, производила уверенное впечатление женщины, знающей больше других. Впрочем, этим могли похвастаться и хорошие шарлатаны, что на протяжении многих лет снова и снова пытали счастье при королевском дворе. Сам Рейгар никогда не видел по-настоящему пророческих снов, как и многие Таргариены до него. Он также не видел ничего в пламени, сколько бы раз ни глядел в него вместе с Мелисандрой и сколько бы раз жрица ни твердила, что он — избранник Владыки Света. И всё же… в этой женщине было что-то особенное. Что-то, что тяжело было понять, и ещё тяжелее выразить словами. Что-то помимо её странной красоты. Что-то, что быстро заставляло поверить, что Мелисандра действительно знает больше других, что она ценна для Рейгара и его дела, значима для предстоящей войны. Как раз в тот момент, когда он собирался что-то сказать, вошел сир Барристан. Рыцарь прошел мимо красной жрицы, не удостоив женщину взглядом, и поклонился Рейгару. — Простите за вторжение, Ваше Величество, но над главными воротами Штормового Предела развевается белый флаг. Белый флаг означал готовность к переговорам. — Благодарю вас, сир, — сказал Рейгар, поднимаясь со своего небольшого кресла и отставляя серебряный кубок в сторону. — Жрица, вы свободны. Если мне ещё понадобятся ваши услуги, я дам вам знать. Сир Барристан, пожалуйста, приведите Роди, а затем помогите ему облачить меня в броню. Красная жрица снова отвесила ему глубокий поклон и бесшумно покинула палатку, а сир Барристан тут же позвал Роди, и вместе они принялись одевать Рейгара его в доспехи. Рейегар с радостью отказался бы от брони, в которой становился тяжелым и медлительным и сильно нагружал колено при каждом шаге. Это должны быть мирные переговоры, но всё же весь его облик должен был говорить о том, что он не боится сражения. Роди старательно очищал доспехи от грязи, крови и пота последних дней. Конечно, он не смог убрать вмятины и царапины с нагрудника, наручей и поножей, но дракона на груди он перекрасил свежей яркой краской, так что отсутствие некоторых мелких рубиновых осколков было уже почти незаметно. Он и впрямь был на высоте. Ему также удалось раздобыть новый щит из почерневшего дерева с прочным железным ободом, на котором красовался герб его семьи — красный трёхглавый дракон. Как только сир Барристан и Роди закончили завязывать шнурки и застёгивать крепления доспехов, а меч оказался у него на бедре, Рейегар быстрыми шагами вышел из палатки, стараясь не демонтировать возобновившуюся боль в колене. Сир Барристан и Роди последовали за ним, причем Роди нёс его щит. Сир Артур, ожидавший у шатра, присоединился к ним, а также лорд Рендилл и лорд Станнис, чьё присутствие больше необходимо для участия в переговорах. Лорд Рендилл командовал большинством его солдат, поэтому его присутствие было уместно и важно, а присутствие лорда Станниса должно было послужить Роберту четким сигналом, что даже собственная семья не поддерживает его, не то что все Штормовые земли, а другие части королевства и того меньше, и что его борьба, таким образом, ни к чему не приведёт. Пока они шли к шатру, установленному его людьми на полпути между лагерем и высокими стенами Штормового Предела, вне досягаемости лучников замка и королевских, за первыми траншеями, так что даже его кавалерия не смогла бы вмешаться. Кроме того, у шатра не было стен, только навес на верхушках высоких шестов, чтобы из лагеря, и со стен Штормового Предела было видно, что ни одной из сторон переговоров не грозит опасности, и все соблюдают правила перемирия. Нейтральное и безопасное место, где можно поговорить, а не сражаться. Они дошли до шатра, но остались стоять рядом с ней, не обращая внимания на мелкий холодный дождь, чтобы их было хорошо видно. Им не пришлось долго ждать, прежде чем в массивных главных воротах Штормового Предела открылась калитка, из которой вышел один человек. За ним через слишком маленькую калитку пропустили лошадь, которую мужчина тут же запряг и неторопливо поскакал к ним. Не успела калитка снова закрыться, как за мужчиной вышел мальчик, но уже без своей лошади, пробираясь за ним по грязи и глубоким лужам. Рейгар сразу же понял, что всадник не может быть Робертом Баратеоном. Мужчина был грузен, да, но ему было далеко до необъятных габаритов Роберта, с седыми волосами и длинной, такой же седой бородой. Возможно, волосы Роберта и не были такими черными, как в юности, сейчас они были испещрены то тут, то там седыми прядями, но всё же они были явно чернее, чем грязно-серая грива этого человека. Когда мужчина подъехал к ним, он тяжело спустился с коня и шагнул к ним. Вперед вышел мальчик очевидно, его оруженосец или герольд, поклонился Рейгару и заговорил высоким, визгливым тоном. – Ваше Величество, представляю вам Себастиона Эррола, лорда Скирда. Рейгар знал этого человека совсем немного, но знал, что на самом деле он не был наследником Скирда. В результате ряда трагических злоключений и династических переплетений править Скирдом стал не лорд Себастион, а его дальняя кузина, Шайра Эррол. Сама леди Шайра имела трёх сыновей от мужа, кузена лорда Баклера из Бронзовых Врат, который должен был закрепить родословную. Однако у судьбы были другие планы. Старший сын погиб во время восстания Грейджоев, утонув у берегов большого Вика, второго сына в том же году унесла лихорадка, а младший и последний сын умер несколько лет назад, упав с лошади и сломав себе шею. Так что, если Себастион Эррол теперь лорд Скирда, то леди Шайра тоже должна была умереть. Затем Роди шагнул вперед, рывком расправил плечи и, в свою очередь, заговорил. — Милорд Эррол, я представляю вам Его Величество, Рейгара из дома Таргариенов, короля андалов, ройнаров и Первых людей, лорда Семи королевств и протектора государства. Лорд Себастион и его оруженосец тут же поклонились ему, но, надо полагать, нарочно, не опустились перед ним на колено. Несомненно, Роберт запретил им оказывать ему такое почтение. Рейгар недолго размышлял, зачем Роберт решил послать к нему лорда Себастиона, а не своего кастеляна. Рейгар не мог вспомнить его имени, но припоминал, что тот был Эстермонтом, одним из младших братьев лорда Нефрита. — Кроме того, позвольте представить вам Рендилла из дома Тарли, лорда Рогова Холма, лорда Станниса из дома Баратеон и достопочтенных рыцарей Королевской гвардии — сира Барристана из дома Селми и сира Артура из дома Дейн. Его спутники приветствовали лорда Себастиона Эррола кивком, и тот ответил кивком с серьезным выражением лица. Затем Рейгар жестом пригласил лорда Себастиона войти в шатёр. Под широким пологом в центре шатра стоял небольшой стол без стульев, вокруг которого расположились лорд Себастион с одной стороны, Рейгар, лорд Станнис, сир Джастин и стоящие за его спиной сиры Барристан и Артур — с другой. Затем Рейгар обнажил меч и, направив рукоять на лорда Себастиона, положил его на стол в знак своей доброй воли. Лорд Себастион тоже достал свой меч и положил его рядом на стол, направив рукоятью в сторону Рейегара. — На том, полагаю, можно начать переговоры, — сказал Рейгар. — Прежде всего позвольте сказать, как мне жаль, что лорд Роберт не удосужился встретиться со мной лично, милорд. Я надеялся разрешить этот конфликт как можно скорее. — Мой лорд надеется на то же, Ваше Величество. — Я рад это слышать. — Безусловно, это так. Поэтому лорд Роберт согласен прекратить этот конфликт сегодня же, — сказал лорд Себастион. Затем он сделал крошечный шаг назад, прежде чем продолжить. — В качестве искупления за... за зло, причиненное лорду Роберту осквернением его жены... — Я никогда... — хотел возразить Рейегар, но лорд Себастион просто продолжил говорить. — И не в последнюю очередь, чтобы восстановить честь моего господина, Роберт из дома Баратеонов, лорд Штормового Предела и верховный лорд Штормовых земель, настоящим вызывает нечестивого Рейгара из дома Таргариен на смертельный поединок. Пусть Семеро в своей мудрости вершат правосудие. Его спутники начали громко и возмущенно протестовать: одни — против безумного требования лично вызвать короля на смертный бой, другие — против того, что лорд Себастион посмел так оскорбить Рейгара. Лорд Себастион поначалу молчал, его лицо пылало красным пламенем, и он едва мог оторвать взгляд от маленького столика перед собой. Однако в какой-то момент он, казалось, вновь обрел мужество и начал громким и громовым голосом кричать спутникам Рейгара, что существование бастарда уже является доказательством его позорного поступка и что истинно благородное сердце не должно бояться защищать свою честь и правду своих слов мечом под пристальным взглядом Семерых. Единственным, кто поначалу молчал, был сам Рейгар. Спустя несколько ударов сердца он наконец поднял руку, и все окружающие тут же замолчали. — Я не буду принимать вызов на дуэль с лордом Робертом, милорд, — наконец сказал он. — Лорд Роберт так и думал, — сказал лорд Себастион. Дрожь в его голосе исчезла, и теперь он снова смотрел Рейгару в глаза, когда произносил свои следующие слова. — Он был уверен, что вы окажетесь слишком трусливы, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. — Попридержите язык, милорд, — напутствовал сир Барристан. — Вы всё ещё говорите со своим королём. — Прежде всего я говорю с трусом, насилующим чужих невест, — прошипел в ответ старик. С каждым словом мужчина становился всё смелее, словно в его сердце прорвало плотину, и теперь слова лились из него без сопротивления. — Вы находитесь под защитой мирного знамени, лорд Себастион. Пока мы говорим, вам не причинят вреда, но предупреждаю вас, — сказал Рейгар, понизив голос настолько, что лорд Себастион едва его слышал. — Эта защита не будет длиться вечно. Так или иначе, этот конфликт между мной и лордом Робертом закончится, и если лорд Роберт не выйдет победителем, вам припомнят всё сказанное, если вы сейчас не прикусите язык. — Я не юная дева, чтобы пугаться от пары слов, — вызывающе ответил лорд Себастион, высоко подняв голову и выпрямив спину. — Если вы надеялись, что я разрыдаюсь и подниму для вас юбку из-за этих пустых угроз, то вынужден вас разочаровать. — Не думаю, что в этом есть какой-то смысл, — сказал Рейегар. — Переговоры окончены. Возвращайтесь в Штормовой Предел, если хотите, милорд. Когда Роберт будет побеждён и окажется либо в цепях, либо убит, мы поговорим снова. И уверяю вас, это были не пустые угрозы. Затем он повернулся и направился обратно в лагерь. Остальные следовали за ним по пятам. — Ваша Величество, — позвал его лорд Себастион. Отойдя на десять, а может, и двенадцать шагов, Рейгар остановился и снова повернулся к мужчине. — Лорд Роберт также поручил мне спросить, зачем вы здесь. Если вы пришли за своей шлюхой, он будет очень рад отправить её вам, и начнет с головы. Или вы предпочитаете её пизду? Несомненно, она вам нужнее. Спустя несколько минут Рейгар вернулся в свой шатёр. Лорд Рендилл и лорд Станнис ничего не сказали, но стояли молча и с мрачными выражениями на лицах. Сиры Артур и Барристан, Майлз и Ричард молчали так же, только с менее мрачными лицами, а Рейгар, злой и взбешённый как гончая после долгого пребывания на псарне, вышагивал по шатру с кубком вина в руке. В этот момент его не беспокоила ни боль в колене, ни явная хромота. Роди хотел помочь ему снять доспехи, когда они вернулись в шатёр, но Рейгар просто отправил его. Пусть доспехи снимает кто-нибудь другой. — Это недопустимо, — проворчал сир Бонифер. — Он... он злоупотреблял именем Семерых для своих богохульных ругательств. Пусть Мать простит его, но пусть Отец осудит его за это. — Как быстро вы сможете подготовить штурм крепости, лорд Тарли? — спросил Рейгар, едва не сорвавшись на крик от злости. Лорд Рогова Холма озадаченно посмотрел на него, прежде чем ответить: — Мы можем предпринять одну попытку сегодня, Ваше Величество, но она будет неудачной. — Я не приму этого, милорд. — При всём уважении, Ваше Величество, но тогда вам придётся найти другого командующего своей армией. Возможно, мы смогли бы взять штурмом замок поменьше, но ни в коем случае не Штормовой Предел. Этот замок никогда не брали штурмом, и если это когда-нибудь изменится, то не с такой армией. — Боюсь, лорд Тарли прав, — сказал лорд Станнис, то ли не замечая, то ли просто игнорируя ухудшающееся настроение Рейгара. — Армия явно слишком мала, чтобы осаждать такую крепость, как Штормовой Предел. Только из-за слишком скудных сил для полевых сражений Роберт не может загнать нас обратно в Королевские земли. И силы Штормовых земель извне всё ещё могут легко снять эту осаду. — Нам не следует даже думать о нападении, ваша милость, — согласился сир Барристан. — Это будет стоить нам многих жизней хороших людей. Их смерти будут напрасны. Конечно, Рейгар знал, что они были правы. И всё же ему не нравилось сидеть сложа руки, пока Роберт, насмехался над ним и поливал грязью. В этот момент Рейгар с удовольствием разнёс бы стены Штормового Предела голыми руками. Семеро, ну почему у меня нет с собой дракона? Даже если бы он у меня был, если бы я призвал Рейенис... что бы я сделал? Попросил бы мою девочку сжечь Штормовой Предел? Осмелюсь ли я так поступить с ней? Конечно, Роберт встретил бы свою смерть, а вместе с ним и все предатели, сплотившиеся вокруг него. Но... Лианна, — подумал он, и тут же его гнев сменился почти мучительным отчаянием. — Лианна тоже умрёт. Клянусь старыми и новыми богами, она хоть жива ещё? Что с ней сделал Роберт? Я должен найти её, мою Лианну. Я должен найти её и... Рейегар отвлекся от своих мыслей, когда внезапно полог шатра распахнулся и внутрь вошёл солдат. На его груди красовались цвета и герб дома Вендуотер. Солдат тут же шагнул вперёд, протиснулся между присутствующими лордами и рыцарями и опустился перед Рейгаром на колено. Мужчина был весь в поту, и от него так сильно пахло лошадью, словно он провел на ней несколько дней без отдыха. — Я привез весть из Королевской Гавани, Ваше Величество, — сказал солдат.  В этом был смысл. Посылать ворона в Штормовые земли было слишком рискованно, ведь птица могла запросто долететь до какого-нибудь замка, лорд которого объявил о своей верности Роберту. Поэтому ворона отправили в Вендуотер, один из самых южных замков Королевских земель, чтобы гонец проделал остаток пути верхом. Если Элия или лорд Коннингтон хотели отправить ему срочное послание, то это был самый верный и быстрый способ. — Встань, солдат, — с нетерпением приказал Рейгар. — Говори уже. Что случилось? Мой сын вернулся из-за Стены? — Да, Ваше Величество. Кронпринц вернулся домой, но... — Слава Семерым. Окружающие стали громко поздравлять его. Рейгар почувствовал, как кто-то похлопал его по плечу, странный интимный жест, услышал поздравления и увидел улыбки на лицах лордов и рыцарей. Значит, Эйгон был жив и вернулся в Королевскую Гавань. — Ваше Величество, я должен... Пожалуйста, Ваше Величество, мне нужно сообщить ещё кое-что. Это... — попытался сказать солдат. Рейгар, сияя во всё лицо, жестом заставил окружающих умолкнуть. — Ваше Величество, я должен… — А он... он принес какие-нибудь доказательства... того, что приходит за Стеной? — Да. Да, Ваше Величество. Принц Эйгон привез с собой голову. Отрубленную... голову нежити, мой король. Королева Элия и лорд-десница выставили голову в Тронном зале, чтобы королевский двор мог увидеть её в любое время, Ваше Величество. — Хорошо. Очень хорошо, — просиял Рейгар. — Фантастика. Тогда вороны должны быть отправлены во все уголки королевства как можно быстрее, чтобы созвать знамена. Страна должна… — Простите меня, Ваше Величество, — перебил его солдат. Рейгар с удивлением посмотрел на него., Этот человек осмелился прервать своего короля.  Другие присутствующие мрачно смотрели на него, но солдат, казалось, не заметил этого и, сделав небольшую паузу и прочистив горло, продолжил говорить: — Это ещё не всё, Ваше Величество. Королева Элия и лорд Коннингтон... они настоятельно просят вас немедленно вернуться в Королевскую Гавань. — Зачем? — Ну, Ваше... Ваше Величество, ну... там был пожар, — заикаясь, проговорил солдат. — Пожар в Великой септе и... — Пожар в Великой септе? — спросил сир Бонифер. Однако солдат будто бы не слышал его. — И ваша дочь, Ваше Величество. Принцесса Рейнис, это... это касается принцессы Рейнис. — Что с моей дочерью? — спросил Рейгар, ощутив, как по позвоночнику пробегает холодная дрожь.