О королях и бастардах

Вечерний воздух был просто ледяным и больно резал сквозь ткань её платья, тяжелый плащ, одеяло на спине и даже крепкую кожу высоких сапог. Только тепло, почти жар, дракона, на спине которого она сейчас сидела, не давало ей дрожать. Кроме того, она прижималась к спине Джона. И всё же ей было холодно, неимоверно холодно. И всё же, несмотря на холод, Арья редко чувствовала себя такой счастливой, такой свободной и живой, как в этот момент. В последний раз она чувствовала себя так совсем недавно. Это случилось, когда Джон прибыл на Вейгаре в Соколиное Гнездо, когда он пришел за ней, как она чувствовала и надеялась всё это время. Но сейчас она ощущала радость иного рода, совершенно не похожую на ту, что испытывала при виде Джона и даже более сильную и бесконечно интенсивную, чем от прикосновений Джона, его поцелуев, и когда он... При одной только мысли об этом она снова почувствовала тепло в животе и... ещё ниже. Но сейчас было не место и не время для подобных воспоминаний, и Арья изо всех сил гнала их прочь. Сейчас она испытывала радость иного рода. Она сидела верхом на драконе, настоящем, живом драконе, и летела так высоко и быстро, как никогда не могла вообразить. Это было потрясающе, но по-иному, совершенно по-своему. О том, что было наиболее потрясающим, она в тот момент даже не хотела задумываться. Её пальцы уже болели, так крепко она вцепилась в дублет Джона, а Санса, то хныкая от страха, то визжа от восторга, сидела позади Арьи, обхватив её длинными стройными руками так крепко, что иногда Арье даже было трудно дышать. Санса испытала такое облегчение, когда Арья и Джон освободили её из арсенала, что ей даже не пришло в голову спросить, почему они так долго её освобождали. Только когда они уже поднимались из глубин нижних уровней Гнезда, Санса осмелилась спросить о том, чем они были заняты так долго. Ответ Арьи, что Джону сначала пришлось отбиваться от вероломных солдат, быстро удовлетворил сестру. Это не было правдой, но и не совсем ложью, поэтому Арья почувствовала радость и облегчение, когда Санса не стала расспрашивать дальше. После этого они быстро собрали свои немногочисленные пожитки в покоях и сели на дракона, который уже ждал их во дворе Соколиного Гнезда. Санса поначалу не хотела подходить к зверю. Только когда Джон протянул руку, чтобы подвести её к спине дракона, она начала переставлять одну ногу, затем другую. «Идём, миледи. Вейгар не причинит вам вреда, — мягким голосом сказал ей Джон. Слишком мягким. — Он отнесет вас домой, в Винтерфелл, и будет защищать вас». При этих словах Санса позволила себе робкую улыбку и крошечный реверанс, а когда наконец взяла Джона за руку и позволила отвести себя к ожидающему дракону, покраснела до неприличия. Это было так учтиво и мило, что Арье захотелось вопить от отвращения. К счастью для Джона, как только Санса грациозно уселась на дракона, он одарил Арью таким многозначительным взглядом, забавно закатив глаза, что её гнев тут же улетучился. Вскоре после этого дракон со всеми тремя поднялся в небо с невероятной скоростью, настолько быстрой, что Арья едва не оторвалась от Джона, а Санса взвизгнула от испуга как маленькая девочка, которой приснился кошмар. Хуже, чем холод в теле и боль в пальцах, были боли в желудке. После нескольких дней голода, когда Санса и Арья ели слишком мало или вообще ничего не ели, их желудки урчали почти так же громко, как рёв дракона, на котором они сидели. А теперь их животы начали ужасно болеть. Джон с дюжину раз извинялся перед ними перед отлётом из Гнезда за то, что не взял с собой еды. Покидая Королевскую Гавань, он не предполагал, что ему понадобится провизия на несколько человек. При этом Джон отказался лететь даже на небольшое расстояние на юг, запад или восток, чтобы остановиться в одном из многочисленных замков Долины, многие из которых находились всего в нескольких часах полёта на драконе, и попросить у лорда или рыцаря гостеприимства и хорошей тёплой еды. Не зная, кто на чьей стороне, кто верен короне, а кто предатель, было бы слишком рискованно отдаваться в руки любого лорда или рыцаря Долины. Желудок Арьи заурчал ещё громче в знак протеста, а Санса едва не расплакалась, но в конце концов у них не нашлось аргументов, чтобы возразить. Вместо этого на пути в Винтерфелл они остановятся на одной из Трёх Сестер — островах к югу от Белой Гавани в заливе Пасть. Формально эти острова всё ещё были частью Долины и также присягали дому Аррен, но ни для кого не было секретом, что лояльность Трёх Сестер к Арренам из Соколиного Гнезда была в лучшем случае слабой, как у правящего дома Сандерленд, так и у присягнувших им домов Боррел, Лонгторп и Торрент. В последнее время они не восставали против Долины и исправно платили налоги Гнезду, но на любовь и поддержку островов, будь то военная или политическая, Долина никогда не могла рассчитывать. Так что опасность быть захваченным там одним из местных лордов и переданным предателям из окружения Хьюберта Аррена была ничтожной, решил Джон. Лишь время от времени Арья позволяла себе поднять голову и посмотреть, где они находились, как далеко они уже забрались, может быть, их цель уже была видна. Ветер и холод слишком сильно били в лицо на такой высоте, когда они летели над Лунными горами, несмотря на тепло дракона внизу, тепло Джона впереди и тепло прижимавшейся сестры позади. Осмелившись взглянуть в пятый раз за сегодняшний день, Арья увидела, что они уже оставили Лунные горы позади. Под ними проносились холодные, бурные воды Пасти. То тут, то там вдали виднелись торговые корабли, пузатые когги и стройные галеры, и маленькие рыбацкие лодки, крошечные как муравьи. Чуть позже, когда солнце начало скрываться за западным горизонтом, в поле зрения появились Три Сестры. Арья заметила, что дракон немного изменил направление и, похоже, направился к первому попавшемуся замку. Прошло немало времени, прежде чем Арья смогла разглядеть и сам замок, но, когда он появился, вид простого серого камня и дымящихся труб был так прекрасен, что Арья с удовольствием спрыгнула бы со спины дракона, лишь бы оказаться там всего на мгновение раньше, греться у тёплого очага, есть горячую пищу и спать в настоящей тёплой постели. Старый лорд Лонгторп не явился лично, чтобы поприветствовать их, когда Джон посадил дракона у ворот замка. Судя по всему, он был прикован к постели уже несколько месяцев, и не похоже, что когда-нибудь снова встанет на ноги. Вместо этого сыновья лорда Ролланда, Родрик, Годрик и младший Ролланд, что был лишь немногим моложе её покойного отца, выехали на лошадях, чтобы поприветствовать их, предложив хлеб-соль и права гостей. Не успели они въехать в замок, как Вейгар снова взлетел. Куда он направлялся, Арья не знала, но полагала, что Лонгторпам будет спокойнее без дракона под стенами замка. Им отвели комнаты в центральной крепости замка, и Санса, как и подобает истинной леди, отблагодарила хозяев таким количеством реверансов, что бедра у неё наверняка потом горели как в огне. В их покоях на ночь, Джон обещал, что они не будут пользоваться гостеприимством Лонгторпов дольше одной ночи, кто-то из служанок приготовил для Арьи горячую ванну, за что она была очень благодарна. От воды почти навязчиво пахло духами, но будь она проклята, если пожалуется на это. После этого служанки принесли ей несколько чистых платьев на выбор. Большинство из них были слишком длинными и слишком широкими в бёдрах и груди, но четвертое платье оказалось ей впору. Местами оно немного жало, а по цветам и узорам было и вовсе очевидно, что это платье было сшито не для юной леди, а для девочки, что вот-вот должна была расцвести. По крайней мере, оно всё ещё оставалось сносным на вид и достаточно удобным, чтобы носить его день или два. Хотя бы до тех пор, пока они не прибудут в Винтерфелл, и Арья не вернётся к своей собственной одежде. Чуть позже они присоединились к своим хозяевам за ужином в великом чертоге замка Рируотер. За большим столом сидели три сына лорда Ролланда, жена лорда Годрика леди Мелари, а также все внуки и внучки лорда Ролланда, всего двенадцать человек, включая внебрачных дочерей лорда Родрика, хорошеньких девочек с белокурыми локонами и небесно-голубыми глазами, которым с виду было не больше десяти. — Знай мы о вашем приходе, милорд, миледи, мы бы, конечно, подали более изысканные блюда для такого вечера, — извинился лорд Родрик, когда им наконец подали густое белое рагу из лука-порея, моркови, ячменя, репы и всевозможной рыбы и крабов в выдолбленных буханках свежего хлеба. Арья попробовала рагу и не поняла, почему лорд Родрик так извинялся. С виду рагу не слишком впечатляло, но на вкус оно было просто великолепным, вкусным и согревало Арью до самых костей. Это была именно та еда, в которой она нуждалась после нескольких дней голода и холода. Арья удивилась тому, как долго держался очевидный вопрос, что лежал у всех на устах, пока не выдержал один из внуков лорда Ролланда: как вообще возможно, что они втроём прибыли сюда на драконе, ведь всем известно, что только носители драконьей крови могут летать на драконах? Рано или поздно этот вопрос должен был прозвучать, но Арья всё равно вздрогнула, услышав его. Она перевела взгляд на Джона, который, казалось, неуверенно смотрел на стол перед собой, переводя дыхание, словно ему предстояло произнести речь, а Санса, в свою очередь, тоже смотрела на Джона, нахмурив брови, словно только сейчас впервые задумалась о том, как это возможно. Леди Мелари, жена лорда Годрика, ответила племяннику прежде, чем Джон успел что-либо сказать: — Лорд Джон от крови дракона, Аларик. Он сын короля, — сказала леди, погладив мальчика по волосам. Сын, не бастард. Арья была благодарна леди Мелари за её подбор слов, и Джон был благодарен не меньше. Он перевёл взгляд на леди Мелари и кивнул ей со слабой улыбкой. Очевидно, правда о происхождении Джона, о том, кто его настоящий отец, разлетелась уже и до Трёх Сестер. Как это случилось они не знали, и не решились расспрашивать. Ни Арье, ни Джону не хотелось развивать эту тему дальше необходимого. Санса сначала была поражена, затем осознала услышанное и явно не знала, что сказать по поводу этого откровения. Растерянная, она быстро вернулась к еде, ничего не сказав по этому поводу. Только её глаза всё ещё оставались большими как куриные яйца. Арья была благодарна и за это, слишком хорошо зная взгляды Сансы на бастардов. Но после того, как Джон спас их и доставил сюда на своем драконе, даже Санса не позволила бы себе пренебрежительного замечания в его сторону. Арья снова занялась едой, а лорды пытались сменить тему разговора и пресечь дальнейшие вопросы детей о происхождении Джона и о том, как могло случиться, что Джон все эти годы не знал, кто его отец. Вошла служанка с небольшим пузатым медным котелком и наполнила буханки хлеба горячим рагу. Санса отказалась, Джону дали ещё один половник, а Арья настояла на том, чтобы её буханка была снова наполнена до краёв. В пекло вежливость и учтивость, — решила она. После стольких дней голода Арья съест всё, что предложат. Арья и Санса молча ели, пока Джон и сыновья лорда Ролланда обсуждали случившееся в Долине. Когда зашла речь об убийстве их отца предателями Хьюбертом Арреном и Питером Бейлишем, все присутствующие отреагировали на это шоком и искренней горечью, хоть и без особого удивления. — Хьюберт Аррен всегда был мелким засранцем, — заметил младший Ролланд. Лорд Годрик сначала выглядел так, словно собирался отчитать младшего брата, но затем оставил эту затею, лишь покачав головой. Как предположила Арья, больше из-за выбора слов в присутствии дочерей лорда Эддарда Старка и меньше из-за привязанности лорда Годрика к дому Аррен. — Роскошный как Ланнистер, и жадный как Пентошиец. После этого лорды принялись перебрасываться оскорблениями в адрес Хьюберта, тут же упрекая друг друга на каждом слове следить за языком в присутствии женщин и детей. Внезапно Арья почувствовала, как кто-то положил руку ей на предплечье. Она обнаружила, что это леди Мелари с грустью смотрит на неё. —Мне очень жаль, леди Арья, — сказала она низким, хриплым голосом. — Спасибо. — Нед... твой лорд-отец был великим человеком. — Вы знали его? — удивленно спросила Арья. — Да. Я был другом твоего отца, хоть и довольно давно. Мы оба провели свою юность в Соколином Гнезде. Он — как воспитанник лорда Джона, я — как фрейлина леди Алис. В Семеро, совсем недавно мы общались с ним в Чаячьем городе, а теперь... Я не могу в это поверить. Мы все скорбим вместе с вами об этой утрате и потрясены этим подлым, чудовищным предательством, леди Арья. Мой муж тоже знал и уважал лорда Эддарда, как и его братья. Три Сестры не могут оказать особой поддержки дому Старк для войны, а дом Лонгторп и подавно, но... Знайте, если вам или дому Старк понадобится что-то от нас, не стесняйтесь спрашивать. — Спасибо, леди Мелари, — кивнула Арья. Это было всё, на что она могла сделать. Арья посмотрела на Сансу, сидевшую в нескольких креслах от неё и изо всех сил пыталась отвлечься от мыслей об убитом отце. Правда, с умеренным успехом. Поначалу сестру окружали внучки лорда Ролланда, возбужденно болтавшие о роскошной жизни в столь важном замке, как Соколиное Гнездо, но не успели мужчины за столом завести разговор о том, что Хьюберт Аррен аннулировал свой брак с Сансой, оставив её в некотором смысле незамужней, внуки лорда Ролланда, даже не задумавшись, так ли это было в самом деле в глазах богов и людей, слетелись к Сансе, словно пчёлы на мёд. Они принялись докучать ей рассказами о Трёх Сёстрах, об истории островов и мелких королях, что когда-то правили здесь, о рагу, которое они все только что ели, о турнирах, на где они выступали верхом, о войсках, что они, несомненно, скоро поведут в бой. За кого, на чьей стороне и против кого, по их мнению, они будут сражаться, мальчики не спешили хвастаться. Санса умело скрывала скуку, отвечая то одним словом, то другим, всегда приветливая, вежливая и очаровательная. Однако Арья достаточно хорошо знала сестру, чтобы заметить, как ей не по себе от всего этого. К несчастью для неё, молодые Лонгторпы либо не замечали этого, либо не хотели замечать. — Не говори так, — внезапно упрекнула леди Мелари своего мужа. Арья не слишком прислушивалась к разговорам за столом, но это показалось ей интересным. Лорд Годрик извиняюще улыбнулся жене, но не успел что-то сказать в ответ, как леди Мелари продолжила: — Не нужно всё время поносить наш дом. Да, в замке гуляют сквозняки, крыши то и дело протекают, но наше гостеприимство от этого только теплее. Лорд Джон правильно сделал, что прилетел на ночь сюда, а не на Милую Сестру. Представь себе. Сын короля и драконий всадник под крышей Сандерлендов. Да ещё и в компании дочерей лорда Эддарда Старка. — Не начинай, — простонал лорд Родрик. — Но это правда. Это точно не сулило бы им ничего хорошего. — Почему? — услышала, как кто-то спросил с набитым ртом, и только потом поняла, что это была она. Леди Мелари, казалось, не беспокоил её набитый рот, но краем глаза Арья заметила испуганное выражение на лице Сансы. — Лорд Тристон наверняка попытался бы извлечь выгоду от вашего прибытия, — сказала леди Мелари. — Он неплохой человек, но... впал в ту же глупость, что и все Сандерленды со времен Завоевания Эйнреа. Не то чтобы это пошло им на пользу в прошлом. — Сандерленды хотят независимости Трёх Сестёр от Долины Аррен, — пояснил молодой Ролланд. — И тот, кто пообещает ему это, имеет все шансы заручиться поддержкой и дружбой лорда Тристона. — Не стоит всегда думать о лорде Тристоне самое плохое, дядя, — внезапно сказала одна из внучек за столом, старшая дочь леди Мелари, как предположила Арья. — Конечно, он поступил бы правильно, предоставил бы лорду Джону, леди Сансе и леди Арье право на ночлег и отправил бы их в путь на следующий день отдохнувшими и посвежевшими. Совсем как мы. — Ты говоришь так только потому, что хочешь выйти замуж за Дарика, — крикнул один из внуков. — Кто такой Дарик? — спросил Джон. — Один из сыновей лорда Тристона. У него их семеро, и Дарик — самый глупый из них. — Довольно, — вмешался лорд Родрик, прежде чем девушка успела возразить. — Дарик-хренарик, — крикнул откуда-то ещё один мальчик, но сердитый взгляд лорда Родрика быстро заставил хихикающую стайку умолкнуть. — Как бы то ни было, я бы не стал ручаться за лорда Тристона, — сказал лорд Годрик. — И ты тоже, Родрик. Признай это. Пока бы вы сидели на своём драконе, лорд Тристон никогда бы не осмелился выступить против вас, лорд Джон. Но стоило бы вам только спуститься... да ещё в обществе этих юных леди... Не исключено, что он продержал бы вас в качестве гостей гораздо дольше, чем вам хотелось бы. Скажем, чтобы вынудить короля на какую-то уступку, а-то и вовсе передать вас лорду Роберту или лорду Хьюберту. Кто знает? В любом случае моя жена права, когда говорит, что с вашей стороны было мудро отдохнуть именно у нас, а не где-то ещё. Ужин вскоре подошёл к концу. Джон, Санса и Арья отказались от кубка горячего вина с пряностями, чтобы уснуть, сказав, что они и так более чем вымотались от пребывания в Соколином Гнезде и перелёта сюда, чтобы быстро впасть в глубокий сон. Они ещё раз поблагодарили хозяев за гостеприимство, затем попросили слуг проводить их в покои. Арья опустилась на кровать, как только слуга закрыл за ней дверь, и затем принялась снимать платье с исподним. Покои и кровать были небольшими, просто обставленными, зато маленький очаг, горящий в углу комнаты, хорошо отапливал. Она устала, да, несказанно устала, была сыта и довольна, и всё же не была уверена, что сможет так просто взять и заснуть. Она задумалась о том, чтобы ещё раз пройтись и немного осмотреться. Вот только Арья не знала этого замка, и даже если он был совсем небольшим, ей не хотелось заблудиться в чужой крепости посреди ночи. Она не хотела ни есть, ни пить, так что возвращаться в чертог или заглядывать на кухни не имело смысла, а для прогулки с лошадью, как бы это ни прояснило голову, было уже слишком поздно, вид из всех окон был черным как смоль. Тогда она поняла, что ей нужно, что поможет ей уснуть, чего ей не хватает и чего она хочет. Прикосновений, поцелуя, а может, и двух. Без лишних слов Арья поднялась с кровати и снова облачилась в платье. Правда, она решила обойтись без нижнего белья. Путь до покоев Джона был недалек, и уж точно никто не увидит её на столь коротком переходе по коридору. А если и увидит, то вряд ли обратит бы внимание на нехватку некоторых элементов одежды, как и на то, что она босая. Она также решила не застегивать все шнурки на платье, и лишь завязать в быстрый бант ленту в высоком вырезе, удерживающем платье на плечах. Ей не хотелось долго возиться, когда она доберётся до Джона. Как только Джон предстанет перед ней, это платье должно будет оказаться на полу как можно скорее. Она открыла дверь своей комнаты, чтобы выйти в коридор, и с ужасом обнаружила, что на пороге стоит человек, с которым она едва не столкнулась. Он держал руку поднятой, очевидно, собираясь постучать в дверь. Арья сделала шаг назад и посмотрела на мужчину. Ей потребовался всего краткий миг, чтобы осознать, кто перед ней. В следующее мгновение Джон вошёл в её покои, и Арья, быстро дернула за ленту единственной закрытой шнуровки, позволив платью соскользнуть с плеч и упасть на пол. Сначала Джон выглядел неуверенно, словно сомневался, что ему здесь будут рады. Затем он увидел её, обнаженную, как в день своего рождения, и неуверенность в его взгляде тут же сменилась очаровательной ухмылкой. Затем она различила похоть в его взгляде и в промежности, когда он закрыл за собой дверь, бросил сапоги в угол и начал расстегивать шнуровку бриджей. Он быстро стянул дублет через голову, и ещё быстрее его штаны тоже слетели на пол. Всего несколько ударов сердца, и он тоже стоял перед ней, обнаженный с головы до ног. Пока Джон глядел вверх и вниз по её телу, его мужское достоинство начало расти и твердеть, с тоской потянувшись к ней. Не успела Арья что-либо сказать, Джон оказался рядом, схватил её, отнес к кровати и повалил на неё. Он тут же бросился на кровать вслед за Арьей, погрёб её под собой и запечатал её рот своими губами в страстном поцелуе. Его левая рука нашла её грудь, правая схватила за бедро и с неимоверной силой отодвинула в сторону. В тот же миг его руки сменили друг друга: правая теперь ласкала её грудь, а левая отодвигала в сторону другое бедро, пока она не оказалась под ним с широко раздвинутыми. Арья застонала во рту Джона, когда он опустился между её бёдер. Она хотела что-то сказать, хотела сказать, как любит его, хочет чувствовать его, хочет, чтобы Джон взял её, трахнул её. Но его требовательный, нескончаемый поцелуй не дозволял ей произнести и слова. Он и так всё знал. Она уже ощущала его твердый член у своего тугого входа, чувствовала, как в неё упирается великолепная головка его мужского достоинства. Смогу ли я когда-нибудь привыкнуть к этому? К его размерам и силе? К ощущениям, когда он входит в меня? Боги, надеюсь, что нет, — подумала она. Арья хотела застонать и закричать от удовольствия, но губы Джона не отрывались от её губ. Поэтому она просто продолжала выть и стонать в поцелуе, пока Джон всё глубже проникал в неё медленными, но неумолимыми толчками. Арья обхватила Джона, зарывшись руками в его чудесные кудри, и позволила ему взять себя. Он вошёл в неё, глубоко, сильно и почти безумно, словно голодный волк, набросившийся на раненого оленя. Арья стонала от боли, наслаждаясь экстазом от того, как он входит в неё. Вскоре она почувствовала, как внутри неё нарастает волна, грозившая в любой момент смыть последние остатки самоконтроля, — та самая волна, которая уже накрывала всё её тело в Гнезде, словно весенний прилив. Но внезапно, как раз в тот самый момент, когда Арья была готова взорваться от наслаждения, Джон внезапно вышел из неё. Его губы оторвались от её губ. Тяжело дыша, как конь после долгого галопа, Арья посмотрела на него и хотела уже грязно выругаться, как Джон начал покрывать поцелуями её тело, шею, ключицы, грудь. Он целовал её твердые соски, нежно покусывая их, что вызвало у неё слабые стоны, а затем стал целовать дальше. Всё ниже и ниже, по её животу. А потом ещё ниже. — Джон, что ты делаешь? — едва слышно произнесла она, всё ещё тяжело дыша. — Что ты... Голос тут же её подвел, когда Арья почувствовала, как губы Джона прижимаются к губам между её бедер, жёстко и требовательно, как и мгновение назад, а его язык проник внутрь. Она могла только стонать и так сильно впиваться ногтями в простыню, что боялась вот-вот разорвать её. Больше не контролируя себя, Арья почувствовала, как выгибается, вдавливая позвоночник во впалую спину, подобно извивающейся кошке. Руки Джона сразу же схватили её за бёдра, с железной хваткой удерживая на месте, сжимая бёдра так сильно и упорно, что Арье ничего не оставалось, как позволить ощущению удовольствия и отчаяния прорваться сквозь неё. Стоны становились всё громче и громче, а дыхание всё тяжелее, пока Джон продолжал целовать и ласкать её промежность, почти жадно пробуя на вкус её вожделение, снова и снова дразня языком маленькую жемчужинку над входом. И вот момент настал. Мир перед глазами Арьи одновременно светлым и тёмным, и она услышала громкий горловой крик, когда всё её тело словно взорвалось от наслаждения. Лишь когда губы Джона отстранились от неё, а язык покинул её промежность, Арья поняла, что это она кричала. Задыхаясь, Арья смотрела вниз, на свое обнаженное тело, дрожащее, как лист на ветру, покрытое потом и мурашками как после купания в ледяной воде, но наполненное таким жаром, какого она доселе не знала. Джон тоже смотрел на неё сверху и улыбался, по-волчьи скалясь. Он снова взобрался на неё, прошел между всё еще раздвинутыми бёдрами, нежно слизывая пот сначала с живота, потом с грудей. Затем он снова оказался рядом с ней, глубоко целуя её. Арья растаяла в его поцелуе. Она ощущала на восхитительных губах Джона не только его вкус, но и свой, и в этот миг ей уже не хотелось пробовать ничего другого. — Что... что это было? — задыхалась она. — Поцелуй лорда, — усмехнулся он. — Значит, у этого есть название. Ты... ты делал это со многими... в смысле... — Нет, только с тобой, — сказал Джон, и она поняла, что это правда. Её ноги всё ещё оставались раздвинуты, ожидая Джона, когда он в любой момент снова войдет в неё. Но вместо этого он просто поцеловал её ещё раз, а затем, счастливо улыбаясь, опустился на кровать рядом с ней. Арья прижалась к нему, целуя его грудь, а Джон обхватил её руками. Она подняла взгляд на его лицо и увидела, что он закрыл глаза и улыбается. Затем она опустила взгляд вниз по его телу, на грудь и живот, к промежности, и увидела, что член Джона, всё ещё твёрдый как турнирное копье, тянется вверх. Он подарил ей это неописуемое наслаждение и ничего не потребовал взамен, в отличие от того, что она когда-либо слышала от других девушек и женщин на кухнях, складах и конюшнях Винтерфелла о том, чего мужчины хотят и берут от женщины между простынями. Она снова с любовью поцеловала его грудь, а затем опустила руку ниже. Она услышала, как Джон глубоко вздохнул, когда она взяла его мужское достоинство одной рукой и начала водить ею вверх-вниз по твердому стержню. Сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее. Он был влажным, от её соков или нет, Арья не могла сказать. Её рука скользила вверх и вниз всё быстрее, и чем быстрее она двигалась, тем быстрее становилось дыхание Джона. Арья почувствовала, как Джон тоже начал извиваться, совсем чуть-чуть, но безошибочно, услышала его учащенное дыхание, переходящее во вздохи, когда она целовала его грудь, а ее рука снова и снова двигалась вверх-вниз по его члену. Стоны Джона стали громче, дыхание учащенным, и Арья поняла, что в любой момент он тоже достигнет своего пика. Джон уже напряг своё тело, словно выкованное из стали, его член начал подрагивать, и Джон излил свое семя себе на живот. Арье показалось, что она слышала рёв дракона Джона откуда-то снаружи, но она не была уверена. Не успела она об этом задуматься, как Джон зарылся свободной рукой в её волосы, притянул голову к себе и снова поцеловал. Арья с готовностью ответила на поцелуй и позволила его языку танцевать вокруг своего. И только когда после долгого глубокого поцелуя она наконец опустила голову на плечо Джона, ей пришла в голову одна мысль. Может, стоит... как Джон... должна ли я... использовать свой рот? Но потом она выкинула эту мысль из головы. Да, возможно, ей следовало бы это сделать. Но Джон ни о чём не просил её, совсем ни о чём. Он мог бы войти в неё прямо сейчас, и Арья с радостью приняла бы его в себя. Но он не сделал этого, подарил ей это блаженство, не попросив ничего взамен. И она была благодарна за этот подарок, а благодарность никогда не должна быть больше самого подарка. Ещё раз взглянув ему в лицо и заметив счастливую и довольную улыбку на губах, она поняла, что волновалась зря. Он счастлив, как и я, — подумала она и поцеловала его в щеку. И тут же его улыбка стала ещё шире. — Кроме того... Мне всё ещё есть стремиться. Она опустила голову ему на плечо и закрыла глаза, ощущая его тепло. Арья ненадолго замешкалась, не желая портить момент. Но затем, взяв себя в руки, она спросила Джона о том, о чём хотела спросить с того самого момента, как они наконец встретились. Вопрос закрался в её голову под влиянием волнительного момента, но он всегда был там, и теперь ей просто необходимо было знать. — Что случилось? В смысле, за Стеной, — прошептала она. Джон не спешил отвечать. — Что ты имеешь в виду? — спросил он. На сей раз Арья немного замешкалась, прежде чем продолжить. — Ты понимаешь, о чём я, — сказала она, — что с тобой произошло? Что ты видел? Ты так… изменился. Не подумай, мне всё нравится, но ты теперь такой... другой. И ещё этот шрам на руке, о котором ты не хочешь говорить. И снова Джон молчал, тяжело дыша. Затем он вздохнул и начал рассказывать, рассказывать обо всём. Арья молча слушала его. Его рассказ, вначале зловещий, мрачный и угрожающий, вскоре стал казаться абсурдным, похожим на страшные сказки, что всегда рассказывала старая Нэн, когда Арья была маленькой девочкой. Она не могла понять, не играет он с ней злую шутку, или тяготы за Стеной помутили его разум. Арья подняла голову и посмотрела ему в глаза, когда он наконец начал рассказывать о том, как вместе с людьми Ночного Дозора, спасаясь от армии нежити, спустился с горы и вернулся в безопасное место на Стене, блуждая много дней почти без отдыха по снежной пустыне. В один из таких дней он встретил... белого ходока. Белого ходока-леса во плоти, существа из детских страшилок. И как будто это было мало, брат Ночного Дозора, человек по имени Сэмвелл Тарли, убил этого белого ходока ножом из стекла, по словам Джона. Арья уже хотела отругать его за глупую историю, за то, что он посчитал её либо ребенком, либо полной дурой, раз рассказал ей такой бред. Но когда она посмотрела глаза, узнала выражение, тут же испугалась. Не Джона, не его глаз или взгляда, а осознания того, что он не рассказывал ей сказок, не пытается одурачить, не хотел жестоко разыграть. Он говорил правду, ужасную, кошмарную правду. — Ты сама хотела услышать, — сказал он, закончив свой рассказ возвращением в Чёрный Замок. — И теперь ты знаешь, что я видел, через что прошел, и... и что будет дальше. После этого они молчали, пока Джон гладил её по волосам. Слова Джона, его невероятная история вихрем проносились в её голове. Разум говорил ей, что все это чепуха, что этого всего не может быть. Но сердце подсказывало, что Джон говорил правду, что он не станет ей лгать, тем более такой историей. Грядет война, страшная война, война с врагом, которого она всего несколько мгновений назад сочла бы обычным мифом. Но эта война надвигалась. Но, как ни странно, она не боялась, не сейчас, пока они были вместе, и молилась старым и новым богам, чтобы так было и впредь. Только когда Арья почувствовала, как сон накатывает на неё, то пробормотала что-то, что, как она надеялась, звучало похоже на: "Я люблю тебя". Не успев услышать ответа Джона, она уже погрузилась в глубокий сон. И, несмотря на всё, что она теперь знала, к своему собственному удивлению, впервые за долгое время это был не кошмар. Когда она снова проснулась, за окнами её покоев всё ещё было темно. Она лежала, наполовину укрывшись под толстым одеялом из шерсти и меха, напоминавшим по ощущениям ворсистую овчину. Она не помнила, как укрывалась, но была благодарна за это в утренней прохладе. Джона рядом не было, она лежала в постели одна, но, лишь бросив короткий сонный взгляд вокруг, то обнаружила, как он стоит у умывальника возле двери в отблесках единственной свечи. Джон был по-прежнему голый и намыливал живот. Поначалу она не понимала, что он делает, но потом быстро догадалась, что на самом деле он там смывал. Пока Джон был занят, Арья внимательнее присмотрелась к его обнаженной фигуре. Он сильно исхудал за Стеной. Это было заметно, хотя до этого Арья всего раз видела его обнаженным в тот дождливый вечер, когда они согревали друг друга. И всё же она вновь отметила, как сильно ей нравится это зрелище. Может, он и королевский бастард, сын короля, но я — высокородная леди. Фактически, я стою выше него. Если бы я просто приказала ему никогда больше не носить одежды в моём присутствии... Не успела закончить свою мысль, как Джон посмотрел на неё с едва заметной в тусклом свете улыбкой. Она улыбнулась в ответ, надеясь, что улыбка не была похожа в оскал, когда она пригляделась к его мужскому достоинству. — Мне нельзя здесь быть к восходу солнца, — полушепотом сказал он. Арья хотела возразить, хотела, чтобы Джон остался, но поняла, что он прав. Может, и неправильно отпускать его сейчас, но это было правильно. Поэтому она просто кивнула. Закончив умываться, Джон быстро облачился в штаны, дублет и сапоги, ещё раз подошел к кровати и в последний раз поцеловал Арью, а затем почти бесшумно покинул комнату. Арья опустилась на кровать, натянула на голову одеяло и через некоторое время погрузилась в неглубокий сон без сновидений. Когда служанка вошла в комнату, чтобы помочь ей умыться и одеться, солнце уже взошло, хотя и слабо светило сквозь туман и пасмурное небо. Вода в тазу для умывания, принесенном служанкой, была ледяной, тряпка, которой она умывалась, — шершавой, словно была сплетена из соломы, а платье, которое ей принесла на остаток пути до Винтерфелла, сидело ещё хуже вчерашнего. Но Арья взяла себя в руки, стараясь терпеть и не жаловаться. И всё же она почувствовала облегчение, когда после всех испытаний и мучений вновь оказалась умыта, причёсана и одета. Они позавтракали в великом чертоге замка, где к её приходу уже сидели Джон, лорд Годрик, молодой Ролланд, Санса, леди Мелари, двое девочек-бастардов и трое внуков лорда Ролланда, что, всё ещё не оставили попыток завоевать Сансу. Арья села напротив Джона, который уже был вовлечен в очередной разговор с лордом Годриком о том, что теперь произойдет и как долго продлится война Короны с изменниками в Долине. Арья всегда полагала, что это восстание не продлится долго. В конце концов, Его Величество располагал поддержкой всего королевства, самым большим и сильным военным флотом, и прежде всего — драконами. Но по мере тихого разговора стало понятно, что ни Джон, ни лорд Годрик, похоже, не разделяли её мнения. Восстание лорда Роберта против короля Рейгара, вспыхнувшее в Штормовых землях после того, как стало известно о происхождении Джона, уже требовало внимания короля, а из-за нападений железных людей на берега Простора, требовалось вмешательство не только армии, но и Королевского флота. По этим причинам в ближайшей перспективе утихомирить Долину могли только те воины, которых можно было быстро собрать в Речных землях, и, конечно же, драконы. — Его Величество не захочет сжигать Долину дотла, лишь затем, чтобы вынести приговор предателям, — с язвительной улыбкой сказал Джон лорду Годрику. — Вы, несомненно, знаете Его Величество лучше меня, лорд Джон, и это хорошо, что наш король хочет пролить лишь столько крови, сколько необходимо, но... даже если он не хочет обращать Долину в пепел, он всё равно будет вынужден это сделать. Железный трон не может позволить изменникам из окружения лорда Хьюберта безнаказанно сеять хаос в Долине. Король должен отреагировать, причём быстро и решительно. В конце концов... у него может не остаться другого выбора, кроме как сжечь дотла половину замков в Долине, если эти глупцы не одумаются и не преклонят колено. Джон ничего не ответил на это, лишь кивнул с грустным, сожалеющим выражением лица и отпил из чаши. Это придётся сделать ему, — внезапно промелькнуло в голове Арьи. — Король Рейгар не восседает на драконе и уж точно не отправит Рейнис на войну. Остаются только принц Эйгон и Джон. Значит, это будет Джон, это должен быть он. Король Рейегар отправит Джона на войну. Она раздумывала, беспокоиться ли ей, что Джону придется идти на войну, или радоваться, потому что таким образом он сможет выполнить данное ей обещание — убить Хьюберта, Бейлиша и всех остальных предателей, сжечь их драконьим огнём в наказание за предательство её отца. Она решила, что обязательно поговорит об этом с Джоном в следующий раз, когда они останутся наедине. Она не хотела, чтобы Джон отправлялся на войну, не хотела отсылать его, не хотела снова скучать по нему — ни по его голосу, ни по его запаху, ни по его теплу, ни по его улыбке, ни по его прикосновениям, ни по его поцелуям. Не после того, как он едва вернулся к ней, не после того, как они едва нашли друг друга. Она знала, что Джон не лукавил, когда давал ей обещание. Он найдет предателей и убьет их. Всех. Ради короля, ради её отца и ради неё. Улыбнувшись, Арья обратилась к стоящей перед ней еде. Еда оказалась на удивление вкусной и обильной для столь раннего часа. Здесь был свежий хлеб, тяжёлый, солодовый и черный, как чернозём, различные сыры из козьего и овечьего молока, копчёный говяжий окорок, яйца с вяленой сельдью и таким количеством перца, что у Арьи чуть не выступили слёзы на глазах, овсянка с сухофруктами и мёдом, два разных вида чая, один из которых якобы привезён с Летних островов, и маленькие сладкие пирожки с экзотическими фруктами из Дорна. Должно быть, повара провели всю ночь за готовкой этих блюд. Арья предположила, что столь роскошным завтраком Лонгторпы пытались компенсировать слишком скудный, по их мнению, вчерашний ужин, но решила не расспрашивать, чтобы никого не смущать. Вопрос младшего Ролланда окончательно вывел её из раздумий и заставил отвлечься от великолепной еды. — Вам удалось забрать его останки? — К сожалению, нет, — ответил Джон. Арья увидела, как Санса тут же опустила взгляд, н её глазах выступили слезы, и Арье не нужно было гадать ни секунды, чтобы понять, о чьих останках шла речь. Останках её отца. — Но мы отвезем их домой, в Винтерфелл. Обязательно. — И как вы это сделаете? Не поймите меня неправильно, милорд, я восхищаюсь вашей решимостью, но... Если лорду Ройсу не удастся быстро подобрать тело лорда Эддарда... в общем, возвращать в Винтерфелл будет нечего, — сказал лорд Годрик. — Что это значит? — спросила Арья. Лорд Годрик сначала смотрел на неё с раздражением, словно его удивляло, что Арья вообще участвует в этом разговоре. Затем он вернул самообладание и ответил ей вежливым тоном: — Что ж, мне бы не хотелось расстраивать вас. Для такой юной леди, как вы, мой ответ может оказаться… слишком тяжёлым. — Говорите, милорд, — сказала Арья. — Я готова рискнуть. Лорд Годрик на огляделся по сторонам в поисках помощи и, не найдя её, прочистил горло, прежде чем ответить. — Ну, леди Арья, Лунные горы полны... гм, полны всяких тварей и зверей, которые... ну, которые не прочь полакомиться вашим лордом-отцом. В основном вороны, а также голодные волки, сумеречные коты и прочее... Арья глубоко вздохнула, но ничего не сказала в ответ. Она уже думала однажды о том, что станет с телом её отца в те ночи в Гнезде, когда они прятались от Хьюберта и его людей, но выкидывала из головы эти мысли, слишком мрачные и печальные, чтобы её горечь не переросла в отчаяние. Санса тоже слушала слова лорда Годрика и теперь не могла больше сдерживать слёзы. Всхлипывая, она с грохотом поставила чашку на стол перед собой и закрыла лицо руками. Не успел один из внуков лорда Ролланда даже подумать о том, чтобы попытаться утешить Сансу, как леди Мелари уже бросилась к ней, резким взглядом отпугнула мальчиков, взяла Сансу за руки и вывела ее из зала. — Лорды Долины могли восставать против Короны, — наконец сказал Джон, — но они всё равно люди честные и порядочные. По крайней мере, так всегда считал лорд Эддард. А лорд Эддард пользовался среди них большим уважением. Они бы не оставили его тело падальщикам. Тогда бы мы смогли договориться о том, чтобы его кости отправили обратно в Винтерфелл. — Да, конечно, — согласился младший Ролланд. — Хьюберт Аррен мог вообразить, что сможет каким-то чудом победить Корону и её драконов, но ни за что не хочет обременять себя и своих потомков вековой обидой, нанесенной Старкам из Винтерфелла. Он так рассмеялся, будто только что рассказал самую смешную шутку. Когда никто к нему не присоединился, Ролланд снова замолчал. — Нам пора уходить, — сказал Джон. — Ваши вещи уже приготовлены во дворе, милорд, — сказал лорд Годрик. — Скажите, когда вернётся ваш дракон? Я представляю, как трудно указать дракону точный час, когда нужно снова появиться здесь. — Вейгар прилетит, как только я позову его к себе, милорд, — сказал Джон. Арья заметила, как на его губах мелькнула едва заметная улыбка. Она исчезла так же быстро, как и появилась. Джон действительно не привирал. Казалось, они с драконом заранее договорились об отлёте с точностью до минуты. Вейгар вновь появился на пасмурном небе, едва они вышли во двор замка. На небольшом столике, который, видимо, был вынесен сюда специально для этой цели, они нашли свои немногочисленные пожитки. В сумке лежали их сапоги и платья, в которых они прибыли. Всё было выстирано и заштопано, где необходимо, но высушить их не успели. В другой сумке, чуть поменьше, лежала провизия для полета, хотя Арья сомневалась, что по дороге в Винтерфелл им понадобится сделать перерыв на перекус. Рядом с этими сумками лежал меч Джона из валирийской стали, Длинный Коготь, который он получил за какой-то подвиг за Стеной. Он не рассказывал об этом, но рано или поздно Арья выведает у него подробности. Прощание с лордами Родриком, Годриком и младшим Ролландом, леди Мелари, внуками и внучками старого лорда Ролланда, как законными, так и нет, и довольно небольшой челядью замка Рируотер прошло вежливо и дружелюбно, но быстро, как только Джон, как единственный, кто мог без опаски приближаться к ожидающему дракону, пристегнул их вещи к седлу. Джон в последний раз выразил сожаление, что ему не удалось лично оказать почтение лорду Ролланду, но, к сожалению, здоровье старого лорда не позволяло этого сделать. Через несколько минут все трое снова летели на спине Вейгара. Они ещё несколько раз обогнули замок, чтобы увидеть всадников под знаменем Сандерлендов из Систертона, скачущих к замку. Арья узнала горстку мужчин в плащах с гербом Сандерлендов, за ними следовало вдвое больше солдат в сверкающих стальных доспехах. Лорд Тристон Сандерленд и его сыновья, как предположила Арья. Её удивило, как быстро до Систертона, расположенного на Милой Сестре, дошли слухи о том, что один из королевских драконов прибыл в замок Рируотер. Они прилетели только вчера вечером, так что лорд Тристон явился сюда довольно быстро. Впрочем, Арью это не слишком удивило. Когда речь идёт о появлении драконов, слухи распространяются быстрее сыпи. Довольно скоро они оставили позади северный берег Длинной Сестры и снова полетели над водами Пасти. Они неслись низко над водой, не больше десятка ступеней, от чего полёт казался даже быстрее, чем в прошлый раз. Время от времени она осмеливалась поднять голову и видела, как по обе стороны от них проносятся всё новые и новые корабли, приближаясь к Белой Гавани и устью Белого Ножа. Но когда неровные скалистые берега по обе стороны всё больше сужались к устью Белого Ножа, кораблей стало так много, они так тесно сгрудились, что дракон, видимо, уже не хотел от них уклоняться. После того как он несколько раз едва не разминулся с парой больших тяжелых зубцов при быстрых крутых поворотах направо, налево и снова направо, из-за чего у Арьи звенело в ушах от криков Сансы, Вейгар снова набрал значительную высоту несколькими мощными взмахами крыльев. Затем они спокойно, прямо и без помех пролетели над самыми высокими мачтами кораблей, стенами и башнями Белой Гавани. Белая Гавань была прекрасна, даже прекраснее, чем Арья помнила по своему последнему посещению. Но, возможно, дело было в новом ракурсе, что открывался с высоты. Город вполне заслуживал своего названия, вновь убедилась она, ведь его дома и залы, большинство стен и башен, и даже Новый Замок, резиденция дома Мандерли, были построены из сияющего белизной камня, покрытого остроконечными крышами из тёмно-серого шифера. Над городом развевались на ветру установленные на башни бесчисленные знамёна с белым тритоном на зелёном, держащим черный трезубец. Где-то во время стремительного полёта над городом Арье показалось, что она увидела серого лютоволка Старков, но не была в этом целиком уверена. Впрочем, это было бы неудивительно, ведь Мандерли присягали дому Старков, и ни одному Старку ещё не приходилось всерьёз сомневаться в их верности. К тому же, как ей было известно, в Белой Гавани жила меньшая ветвь дома Старк. Арья никогда не встречалась с их представителями, но знала, что они являются потомками Эррола Старка, младшего брата деда её деда. Насколько быстро появилась Белая Гавань, настолько же быстро она исчезла за их спинами, а дракон продолжил свой полёт, не удостоив город и замок даже взглядом. Они следовали вдоль Белого Ножа, что поначалу широко и неторопливо пролегал по земле, прорезая широкие проходы в лесах и полях и огибая серые холмы из кремня и грубого камня, увенчанные древними сторожевыми башнями. Но чем дальше на север они летели, тем более узкой и дикой становилась река под ними, с грохотом проносясь через скалистые пороги и песчаные броды. То тут, то там Арья видела на берегах реки остатки разрушенных деревень, которые, должно быть, были уничтожены много лет назад, когда Белый Нож в гневе вышел из берегов во время особенно обильного снеготаяния. Некоторые выглядели так, словно не были заселены десятилетиями или даже столетиями, заросли ползучим мхом и уже старыми деревьями, другие, похоже, были покинутв жителями совсем недавно. Они последовали по западному руслу реки, когда Белый Нож разделился на две части примерно на полпути между Белой Гаванью и Винтерфеллом. К тому времени воздух стал ледяным и снова неприятно кусал и резал платье, сапоги и плащ. Тучи над головой стали ещё гуще, темнее и зловеще, и хотя туман рассеялся, как только они покинули Белую Гавань, за исключением нескольких клочьев над озёрами и болотами, в воздухе витал запах снега. По ощущениям Арьи, они летели около двух часов, но уже проделали больше половины пути. При такой скорости они прибудут в Винтерфелл ещё до полудня. Она не могла дождаться этого. Между тем, всё дальше и дальше от своего широкого устья река под ними становилась такой узкой, и при этом такой быстрой и яростной, что по ней почти нельзя было переплыть. Арья видела лишь несколько простых паромов, закреплённых толстыми канатами по обеим сторонам реки, да небольшие лодки местных рыбаков. Время от времени под ними проплывали небольшие караваны крошечных плотов с людьми, возивших товары: медвежьи и волчьи шкуры, тюленьи шкуры или янтарь из Тюленьего и Ледяного заливов, или серебро из шахт к востоку от Длинного озера в Белую Гавань, чтобы продать его в Эссос за хорошую монету. Они перестал следовать за рекой, когда где-то в двадцати милях к западу от Сервина сделали резкий поворот на запад и пересекли Королевский тракт. Дракон описал пологий поворот в другую сторону, чтобы продолжить свой путь вдоль Королевского тракта прямо на север, где через двадцать или двадцать пять миль их уже ждал Винтерфелл. Лёгкий снегопад обжигал щёки Арьи как огонь. И всё же она не могла заставить себя опустить взгляд. Поначалу Арья была поражена, увидев, как к замку марширует армия под знамёнами домов Толхарт с Торрхенового Удела и Стаут из Златотравья. Но её шок и удивление быстро прошли. Ну конечно, война, — подумала Арья. — Робб ещё не знает об отце, но на юге уже идет война. Наверняка король созвал знамёна. К тому же... Робб тоже был за Стеной, вместе с Джоном. Он тоже видел то же, что и Джон. Ещё бы он не собирал всех, кто способен держать оружие. Когда Винтерфелл наконец показался в поле зрения, снегопад усилился. Густые хлопья закрывали Арье обзор, и чем ближе она была к дому, тем гуще становился снег, пока и вовсе не образовался в плотный занавес, почти полностью скрывший Винтерфелл из виду. Тем не менее от её внимания не ускользнули знамёна, водруженные на многих крепостных стенах и вершинах небольших башен. Обоюдоострый топор Сервинов из Сервина и скрещенные топоры на жёлтом Дастинов из Барроутона, черный медведь Мормонтов с Медвежьего острова и ободранный человек дома Болтон из Дредфорта, чёрная лошадиная голова Рисвеллов из Родников и многих других более мелких домов. При этом ни одно из знамен не было больше и не висело выше, чем серый лютоволк на белом поле Старков, правителей Севера со времен древних Королей Зимы. Вейгар сделал несколько кругов вокруг Винтерфелла и издал глубокий, гортанный рык. Это был не рев, он не был похож на тот пронзительный крик, который дракон издал, когда они с Джоном прибыли в Соколиное Гнездо. Тем не менее этот рёв пробирал до самых внутренностей, словно сотня барабанщиков одновременно били в её живот. Она посмотрела вниз, во внутренние дворы Винтерфелла и вдоль стен. Повсюду стояли солдаты, большинство из которых были одеты в простые серые одежды Старков, но было и много чёрных, жёлтых, красных и зелёных, и все они смотрели в небо, глядя на дракона выпученными от удивления глазами. Откуда-то до неё доносились возбужденные мужские крики, откуда-то ещё испуганные женские крики со смехом и криками детей. Она увидела несколько солдат, спешивших прочь. Сначала она подумала, что они бегут от Вейгара, и мысленно хотела отругать их за то, что они спасаются от королевского дракона, в то время как Винтерфелл твёрдо стоит за Железным троном. Но потом она увидела, что мужчины спешат в великий чертог, явно за Роббом, её леди-матерью, Браном и, возможно, даже Риконом, чтобы те встретили их. Арья заметила, что Джон стал наклоняться то вправо, то влево, и дракон вскоре последовал его движениям. Интересно, так можно управлять драконом? Просто смещая свой вес? Нет, это невозможно, — подумала она. — Чем больше дракон, тем меньше он способен заметить это. Эйгон Завоеватель точно не мог так просто управлять таким чудовищем, как Балерион Черный Ужас. Она решила расспросить об этом Джона. Книжники и мейстеры веками строили догадки о том, как владыкам драконов удавалось управлять своими драконами настолько надежно и точно, что могли даже вести их в бой, покорять или разрушать королевства и империи и в конце концов завоевать с их помощью все Семь королевств. Валирийцы издревле хранили свои секреты, а Таргариены со времен Завоевателя также были весьма скрытны во всём, что касалось их древней магии и особенно драконов. Однако Джон... Джон не был одним из них. Во всяком случае, не совсем. Возможно, он откроет ей этот секрет, если только Арья попросит об этом. Сделав ещё один круг, на этот раз вокруг Великого замка, Вейгар начал опускаться всё ниже и ниже, всё ближе и ближе к земле. Его крылья махали ещё сильнее и быстрее, но в то же время длинный хвост и спина выгибались к земле, настолько, что Арья начала бояться, как бы они с Сансой не потеряли хватку, а крылья двигались так, что дракон терял высоту, но в то же время оставался почти неподвижным в воздухе. По внезапному толчку она скорее почувствовала, чем услышала, что задние лапы Вейгара только что коснулись земли. Сделав последний стремительный взмах, дракон снова подался вперед, позволяя верхней части своего тела опуститься вниз, и после ещё одного, ещё более сильного рывка и громкого, почти грохочущего топота его крылья, что одновременно являлись и передними лапами, ударились о землю. Дракон зарычал, не так громко и яростно, как мог бы, но достаточно, чтобы произвести впечатление, о чём Арья могла судить по солдатам вокруг, отступившим на несколько шагов. В следующее мгновение дракон уже наклонялся к земле, опустив плечо одного из своих массивных крыльев, чтобы все трое могли спуститься с его спины, один за другим, после того как будут ослаблены цепи и кожаные ремни. Джон помог спуститься ей, потом Сансе, затем взял Длинный Коготь и перекинул меч через плечо. В этот момент из массы изумленных и таращащих глаза людей появились Робб и мама. Они направились к ним, но затем остановились на почтительном расстоянии перед драконом. Джон, Санса и Арья отошли от Вейгара и по очереди подошли к Роббу и их леди-матери. Джон приветствовал их отрывистым поклоном, а Санса сначала выглядела так, словно хотела сделать реверанс в сторону собственной семьи, но затем сделала быстрый шаг вперед и позволила своей леди-матери заключить её в крепкие объятия. Сама Арья обняла сначала мать, а затем Робба, но тут же сделала небольшой шаг назад, чтобы вернуться к Джону. — Значит, это правда, — с едва скрываемым удивлением произнес Робб, не сводя глаз с дракона за спиной Джона. — Ты... — Королевский бастард, да, — сказал Джон. Это прозвучало горько, и всё же он ни минуты не колебался, когда произнёс это вслух. — Не пойми меня неправильно, Джон… — Сноу. Джон Сноу. —Джон Сноу. Я рад, что ты вернулся так скоро, и я рад и благодарен, что ты привёл Арью домой, но... что ты здесь делаешь? И зачем ты привёл с собой Сансу? — Нам пришлось бежать из Долины, — сказала Арья, прежде чем Джон успел ответить. — Бежать? — с изумлением спросила её леди-мать. — От чего бежать? — спросил Робб. — От предателей из окружения Хьюберта Аррена, — ответил Джон. — Они нарушили свои клятвы верности Железному трону и теперь открыто восстают против короля и дома Таргариен. Робб сглотнул и по-началу не знал, что ответить. Как раз в тот момент, когда он собирался что-то сказать, Вейгар энергично забил крыльями позади Джона и снова взлетел, подняв небольшой ураган из снега и льда, из-за чего Роббу пришлось прикрыть лицо рукой. Только когда Вейгар исчез, кружась в воздухе над замком, Робб опустил руку и снова смог говорить. — Тогда... переговоры отца с лордами Долины, должно быть, ни к чему хорошему не привели. Где он сейчас? Он просил что-нибудь передать? Не успел Робб договорить этот вопрос, как Санса снова начала плакать, прижавшись лицом к плечу их леди-матери. Арье пришлось сглотнуть, чтобы не разрыдаться при мысли о том, что им сейчас придется сказать. Не сказав ни слова, она почувствовала, как охрипла, а горло сжалось, словно кто-то невидимой рукой душил её. Как раз в тот момент, когда она собиралась вымолвить слово, заговорил Джон: — Вам... вам придется найти резчика по камню. Того, что хорошо знал вашего отца в лицо, лорд Старк.