О королях и бастардах

Дорнийцы заполонили город и Красный Замок так, что можно было подумать, будто к ним вторглась армия завоевателей. Элии было приятно видеть море красных и золотых знамён по всему городу и замку, где бы ни находились дорнийцы, и слышать голоса родного дома. Ещё лучше было то, что дорнийские лорды принесли ей в подарок — еду, специи и хорошие вина, чтобы, как выразился лорд Айронвуд, напомнить ей о красоте родного дома. Как будто для этого ей нужны были еда и вино. И всё же она с благодарностью приняла всё это. Дорнийское войско — двенадцать тысяч копий под командованием её доброго деверя Визериса — прибыло сюда всего через два дня после Рейгара. Ещё четыре тысячи копий остались в Штормовых землях, чтобы усилить осаду Штормового конца. Судя по всему, Роберт Баратеон предпринял неудачную попытку прорвать осаду. Хоть его вылазку отбили и заставили вернуться в замок, это было близко, и лорд Тарли, которому Рейгар передал командование осадой, не хотел рисковать. Роберт мог вдохновиться этой неудачей и предпринять новые попытки, дорогостоящие в плане жизней и припасов для обеих сторон. Ещё тринадцать тысяч копий направлялись к Принцеву перевалу под предводительством лорда Кворгила из Песчаника. Эти силы соберутся между Сидерхоллом и Эшфордом и будут ждать дальнейших распоряжений Железного трона. Если в ближайшие дни для отпора железным людям потребуется большее количество воинов, отряд направится сначала в Хайгарден, а затем по дороге Роз или Океанской дороге, чтобы принять участие в сражении. Если потребуется больше людей для осады Штормового Предела, их отправят туда. Для нападения на Долину Аррен он отправится на север, соединится с войском под командованием Визериса и в Харренхоле объединится со всеми армиями Речных земель, которые были собраны до сих пор. Если же и это не понадобится, то… Стена. При одной этой мысли она задрожала. Элия была бы рада, если бы вместе с лордами, рыцарями и солдатами в Королевскую Гавань приехали и несколько дам из Дорна — подруги её детства, с которыми она переписывалась годами, десятилетиями, но почти не видела за все годы жизни в Королевской Гавани. Их мужья, отцы, братья и сыновья были здесь, готовые отправиться на войну, но сами они — нет. Но, конечно, армия — не место для дам. — По крайней мере, ты мог бы вернуть Арианну, — сказала она со слабой улыбкой. Визерис поправил пояс с мечом, идя рядом с ней. Было очевидно, как сильно он не любит носить оружие на бедре, и больше всего — меч. Однако он был помазанным рыцарем, командующим армией под знаменем дома Мартеллов и по приказу своего короля отправлялся на войну, и поэтому ему подобало носить оружие, даже в Красном Замке. — За одно только предложение вывезти Арианну из Дорна в такие смутные времена, Доран повесил бы меня на самом высоком дереве в Водных Садах. — Визерис попытался рассмеяться, и Элия присоединилась к нему, хотя и осторожно. — Приятно видеть, что ты всё ещё можешь улыбаться, несмотря на все происходящее, — сказал он, поправив оружие. Элия узнала меч. Это был клинок, который её брат Доран подарил Визерису в честь его женитьбы на Арианне. Прекрасно выкованное оружие из Норвоса с навершием в виде солнца и копья дома Мартеллов, выкованное из красной меди и золота, со стройными крыльями дракона, украшающими крестовину. Они вошли в ту часть твердыни Мейгора, где располагались личные покои королевской семьи, и удалились в одну из комнат, где Элия или Рейнис обычно виделись со своими фрейлинами. Элия позаботилась о том, чтобы здесь не было никого, кроме единственной служанки, но в очаге горел огонь, и для них были приготовлены чай, сладкие пирожные и графин дорнийского красного. Она жестом пригласила Визериса занять место напротив себя, подождала, пока служанка нальет им чай, и отпустила девушку. — У меня к тебе просьба, — сказала Элия, когда они остались наедине. — Спрашивай. Если это в моих силах, считай, что дело сделано. На этот раз Элии было легче улыбнуться, улыбнуться искренне. Визерис был хорошим человеком, умным, щедрым и отзывчивым. Было большой потерей, что он больше не жил в Королевской Гавани, чтобы помогать и поддерживать Рейгара или Эйгона при дворе, когда её сын однажды взойдет на трон. Однако новым домом Визериса был Дорн, и то, что было потерей для Железного трона, стало приобретением для Солнечного Копья. — Речь идет о дочери леди Эшары. Леди Алларе. — Дочка лорда Тремонда. — Да. — Что с ней? Что я могу сделать? — Ты должен спрятать её. Где-нибудь в Королевской Гавани, где её не найдут, и где она будет в безопасности. Я обещала Эшаре помочь ей, но боюсь, что мои возможности ограничены. Визерис задумался. — Почему бы тебе просто не попросить помощи у Рейгара? — спросил он. — Я понимаю, тебе сейчас нелегко, ведь до тебя дошли слухи о... нём и леди Лианне, о восстании в Штормовых землях и прочем, но он всё ещё твой муж, он любит и уважает тебя. — Из последних сил Элии удалось подавить фырканье. — Если бы ты только попросила его, Рейгар обязательно… — Нет, — перебила она его. — Я не могу просить Рейгара о помощи в этом деле. — Она заколебалась. — Именно из-за Рейгара мои возможности ограничены. Он один из тех, от кого я должна спрятать девочку. — Визерис чуть не поперхнулся чаем. Прежде чем он с выпученными глазами успел спросить, что она имеет в виду, Элия уже говорила дальше: — Вместе с лордом Тремондом Рейгар договорился о помолвке девочки, и Эшара попросила меня не допустить этого, каким-то образом разорвать помолвку. И именно это я и намерена сделать. — Элия, я не думаю, что ты сможешь что-то сделать с этим. Если отец девушки согласен, и отец мужчины, за которого ее отдадут, тоже согласен… — Да. — Тогда я не знаю, что с этим можно поделать. А уж если в этом деле лично участвовал мой брат, то это уже не обычная помолвка, а совершаемая как минимум с его разрешения, если не по прямому приказу. Даже ты не можешь противиться приказу самого короля, Элия, а уж я и подавно. — Я более чем осведомлена об этом, Визерис, — сказала она со вздохом. — И всё же я должна что-то сделать. Я обещала Эшаре, что сделаю это. И если уж на то пошло, я должна сделать это ради Рейнис и Эйгона. — Рейнис и Эйгон? Они здесь причём? — Это... Я не могу сказать, во всяком случае, пока. Просто поверь, что для моих детей очень важно, чтобы этот брак не состоялся. — Хорошо, — сказал он, кивнув. — Тогда можешь хотя бы сказать мне, за кого должна выйти замуж леди Аллара? — Тирион Ланнистер. На этот раз Визерис ничуть не удивился, словно заранее знал ответ. Он над чем-то задумался, затем кивнул и снова посмотрел Элии в глаза. — Понимаю. Но всё же я не понимаю, что мы можем сделать. Мне жаль девушку, но помолвка обговорена и согласована подписью и печатью, как я полагаю. Даже если так... ты поможешь мне? Я бы никогда не попросила тебя стать предателем, но... этого не должно случиться. Ради бедной девушки и ради моей дочери, Визерис. Пожалуйста. — Скажи мне, что я могу сделать, — наконец сказал он, вздохнув. — Ты можешь помочь мне спрятать девушку. Ты знаешь город, Визерис, знаешь места, которые не знает Рейгар, и у тебя есть друзья, что не дружат с Рейгаром. Ты можешь спрятать леди Аллару? До тех пор, пока Эйгон не вернётся с Рейнис. — Спрятать её... — размышлял Визерис, устремив взгляд вдаль. Через несколько ударов сердца его вдруг осенила идея, а глаза загорелись. — Ну, я знаю одно место, где у меня есть... друзья. Друзья, умеющие хранить секреты и знающие, где она будет в безопасности. — Звучит замечательно, — с восторгом сказала Элия, взяв Визериса за руку. — Что это за место? — Это... ну, это дом, где в молодости я... несколько раз... Визерису не нужно было продолжать, чтобы Элия поняла. — Бордель, — в ужасе констатировала Элия. — Да, бордель, признался Визерис. — Знает ли... знает ли Арианна об этом... Я имею в виду, что ты... — Что я не был девственником до встречи с ней и успел кое-чему научиться? Она знает. — И это не вызвало проблем? — Нет. Не больше, чем у меня от того, что она потеряла девичество в пятнадцать с сиром Андри Дальтом. — Ясно, — хрипловато сказала Элия. Она никогда не была ханжой, и поверить в то, что Визерис женился на Арианне без какого-либо предварительного... опыта, было бы глупо. Как и наоборот. И всё же... бордель? Шлюхи? Это было, мягко говоря, неожиданно. — Но все же... почему? Почему бордель, Визерис? Конечно, при дворе всегда хватало юных девиц, которые... ну, с которыми ты... — Да, мне хватало... возможностей. Все бы они потом ожидали, что я возьму их в жёны, если бы взял в свою постель, Элия. — Ясно, — повторила она. Визерис, конечно, был прав. При королевском дворе всегда хватало юных леди, что всегда были довольно легкодоступны для мужчин королевской семьи. Правда, многие из этих дамочек надеялись добиться королевского брака, а может, и корону королевы, раздвинув ноги перед королевским принцем. А если нет, поскольку они могли оказаться слишком низкого происхождения, чтобы даже надеяться стать частью королевской семьи, то хотя бы родить королевского бастарда и таким образом добиться постоянного положения при дворе, близкого к королевской семье, если не являющегося её частью. На краткий миг в голову Элии закралась мысль о том, что Эйгон тоже мог получить свой первый опыт подобным образом, в борделе, со шлюхами, но она быстро отогнала эту мысль. Об этом она точно ничего не хотела знать. Элия сделала глубокий вдох и расправила плечи, прежде чем продолжить. — Может быть, ты знаешь какое-нибудь другое место, где можно спрятать девушку? — Нет — быстро сказал он. — Это лучшее, что я могу предложить. — Бордель, — фыркнула она, — я просила тебя спрятать леди Аллару, а ты хочешь отправить её в бордель. Она нежная девушка, Визерис, великолепная и прекрасная. Одна мысль о том, что она там увидит или что с ней может случиться, если на неё положит глаз не тот мужчина... — Не говори глупостей, — внезапно начал смеяться Визерис. — Конечно же, леди Аллара не будет прятаться там в качестве шлюхи, Элия. У неё будут свои покои, отдельно от повседневной... суеты. Безопасная, потайная комната, в которую никто не будет иметь доступа, ни шлюхи, ни тем более пьяные постояльцы, забредшие не в ту дверь. Я бы также приставил к ней пару охранников, чтобы они защищали её и присматривали за ней. Мужчин, которым я доверяю. Там она будет в безопасности, Элия, и не увидит и не услышит ничего из того, чем занимаются мужчины и женщины. Возможно, немного смеха и музыки, когда ночью всё становится более диким. Но не более того. Это я тебе обещаю. Там она будет в полной безопасности. — А Рейгар? Если он найдет её там... Визерис снова рассмеялся, ещё громче прежде. — Рейгар понятия не имеет, что это... место вообще существует, не говоря уже о том, где оно находится. Рейгар далеко не идеален, но неужели ты думаешь, что он хоть раз ступал в бордель, Элия? Нет, но мне почему-то хотелось бы, чтобы он это сделал. Тогда, возможно, ему не пришлось бы обращать свой взор на леди Лианну, не пришлось бы втягивать нас в войну со Штормовыми землями. — И по одному твоему слову мои люди вернут её в Красный Замок в течение часа. — Хорошо, — сказала Элия после недолгих раздумий. — Как скоро ты сможешь спрятать её там? — Очень скоро. Всё, что мне нужно сделать, это подобрать двух моих людей в её охрану, дать им в руки несколько серебряников для леди Селесты, этой проказницы, и уже через час леди Аллара будет так хорошо спрятана, как будто под ней разверзлась земля. — Спасибо, — сказала Элия, взяв Визериса за руку. — Пока что она останется в Красном Замке, чтобы Рейгар ничего не заподозрил. Но как только Ланнистеры прибудут, чтобы забрать её с собой, Аллара должна быстро исчезнуть. По крайней мере, на случай, если Ланнистеры прибудут раньше, чем Эйгон вернётся с Рейнис. — Я всё подготовлю. Через два часа Визерис снова пришел к ней, на этот раз в её личные покои в сопровождении трёх мужчин — судя по виду, все были солёными дорнийцами. Двое из них, Гарин и Хармен, были постарше, с тёмными, побитыми непогодой лицами и покрытыми шрамами руками. Опытные бойцы, — предположила Элия. Эти двое станут защитниками леди Аллары. Третий мужчина был немного моложе и представился ей как Саймон Сэнд. Он останется в Красном Замке. Визерис уже договорился с сиром Джаселином Байуотером, командиром городской стражи, что Саймону Сэнду дадут доспехи и звание золотого плаща. — Разумеется, только в качестве маскировки, — заверил её Визерис. — Саймон всё это время будет находиться в Красном Замке, рядом с вами, только под вашим командованием, так что вы сможете найти его в любой момент и вернуть девушку, если захотите. Сир Джаселин всё ещё в долгу передо мной, так что все улажено. Любому другому сир Джаселин беспрекословно отказал, как хорошо знала Элия. Однако Визерис и калека сир Джаселин, потерявший руку в конце последнего восстания Грейджоев и получивший от Рейгара в благодарность за храбрость командование городской стражей Королевской Гавани, были старыми и близкими друзьями. — Гарин и Хармен приведут леди Аллару в безопасное место, как только первый Ланнистер ступит на порог Красного Замка. И они будут прятать девочку до тех пор, пока вы не дадите Саймону знать, чтобы он вернул её в Красный Замок. Если понадобится, пока девочка не состарится и не поседеет, — сказал Визерис, затем поблагодарил каждого крепким рукопожатием, в последний раз поклонился Элии и ушёл вместе со своими людьми. Остаток дня Элия провела в раздумьях, стоит ли ей говорить с Рейгаром. С момента его возвращения из Штормовых земель они избегали друг друга. Элия, конечно, выполняла свои обязанности, даже и особенно если они подразумевали её присутствие рядом с Рейгаром, но они не разговаривали. Рейгар позволил лорду Коннингтону рассказать ему о том, что произошло, что они знали и чего не знали, как только он вернулся в Красный Замок. Она всё ещё не знала, радоваться ей или сердиться, что Рейгар, со своей стороны, тоже не пытался с ней поговорить. Он много говорил с лордом Коннингтоном и малым советом, встречался с Кругом Высших — семью септонами, имевшими наибольшие шансы быть избранными Благочестивейшим на пост следующего верховного септона. Толстяк погиб при разрушении Великой септы, о чём стало известно лишь три дня спустя. Сгорел ли он во сне или был раздавлен обломками, когда пытался выбраться из горящей Великой септы, никто не мог сказать. Элия никогда не испытывала особой любви к Толстому, но всё же надеялась, что он хотя бы не пострадал. Никто не заслуживал такой участи. Почти никто, — с горечью подумала она, вспоминая, что Эйгон сейчас делает с железными людьми. Вечером она встретилась с Эшарой и за чашкой вина рассказала ей о том, как с помощью Визериса обеспечила безопасность Аллары. Эшара плакала от радости и благодарности, и даже позволила себе увлечься мелкой неуместностью и упасть на шею Элии после того, как та всё рассказала своей старой подруге. То, что они собирались спрятать свою девочку в борделе, Элия утаила, предпочтя назвать его таверной. Однако она предупредила Эшару, чтобы та была осторожна. Хорошо, что у них теперь есть план, как на время обезопасить Аллару, но она, а тем более Аллара, не должны показывать эту радость слишком открыто, даже своему лорду-мужу Тремонду, чтобы не вызвать подозрений. Это она должна была обязательно внушить и своей дочери. Им будет трудно не танцевать в Красном Замке, распевая от радости, как со смехом признала Эшара, но у них все получится. Только после полудня следующего дня случилось то, на что она так надеялась. В её покои вместо одной из служанок вошёл Лиман Дэрри, огненно-красный, потный и запыхавшийся. Он принес ей первые вести об Эйгоне, дошедшие до Королевской Гавани. — Ворон из Староместа, — пояснил лорд Коннингтон, когда вскоре в зале малого совета появилась Элия, уже вспотевшая и запыхавшаяся. — Лорд Лейтон прислал весть о событиях в Арборе. — Лорд Лейтон прислал весть? Не Эйгон? — спросила она. — Нет, письмо касается вашего сына, моя королева, но не он его писал. — Тогда говорите уже, — приказала Элия. Рейгар был достаточно мудр, чтобы не отчитывать её ни за то, что так ворвалась в зал совета, ни за её тон. Великий мейстер Пайсел несколько раз прочистил горло, разворачивая небольшое письмо. Затем он наконец начал читать. — Я, Лейтон из дома Хайтауэр, Глас Староместа, лорд Гавани, Защитник Цитадели и Светоч Юга, и лорд Хайтауэра по милости Его Величества короля Рейгара из дома Таргариен, Первого этого имени... — Думаю, мы можем обойтись без прелюдий, — прервал его лорд Рован. — Только факты, великий мейстер, — добавил Рейгар. Элия подошла к столу, но садиться не стала. Переминаться с ноги на ногу, как маленькая девочка, было бы неуместно и недостойно королевы, но в данный момент она, наверное, взорвалась бы от волнения, если бы ей пришлось сесть на стул. — Лорд Лейтон сообщает, что отвоевание Арбора прошло на удивление быстро, — пробормотал Пайсел спустя мгновение. — Флот железных людей был почти целиком уничтожен, и лишь несколько кораблей ушли на север, к Щитовым островам или, возможно, даже к Железным островам. Хорошие новости, Ваше Величество. Лорда Редвина выбросило на берег к югу от Трёх Башен, слабого и раненого, но живого. Судя по всему, он выжил после уничтожения флота Редвина, хоть и. едва Замок Редвин сейчас находится под контролем войск лорда Велариона, и вместе с людьми из Староместа, Чёрного Венца и Солнечного Дома Арбор сейчас очищается от разрозненных недобитков железных людей, прячущихся в деревнях и лесах. Также... — Эйгон, что с Эйгоном, — вмешалась Элия. Она чуть не сорвалась на крик, и её голос прозвучал истерично, но в тот момент Элии было всё равно. Кому было дело до того, что люди лорда Монфорда делают в лесах Арбора или на какой берег выбросило Пакстера Редвина? — Принц, да... Принц Эйгон..., — заикался Пайсел. Затем он снова посмотрел на письмо в своих руках, похоже, что-то ища. Элия застонала, не в силах терпеть раздражающие манеры старика — не здесь, не сейчас и не тогда, когда речь шла о жизни ее детей, — рванула вперёд и выхватила лист бумаги из трясущихся рук Пайсела. Затем она прочитала письмо сама, не обращая внимания на возмущение старика. — Эйгон верхом на Балерионе возглавил атаку на Железный флот — сказала она в полголоса, как только нашла нужны2й отрывок в письме. — Очень... тщательно, как это описывает лорд Лейтон. Судя по всему, на Арборе и в водах у него... они бушевали довольно долго. Он и Балерион. — В каком смысле? Элии захотелось отчитать того, кто только что прервал её. Но она вовремя сообразила, что это был голос Рейгара, и воздержалась. В конце концов, он был отцом Эйгона. И её королём. — Эйгон и Балерион сожгли и потопили большую часть Железного флота ещё до начала битвы. Они также сожгли оставшиеся корабли железных людей, стоявшие на якоре в Реймспорте, прежде чем у этих кораблей появился шанс отплыть и присоединиться к битве. И ещё лорд Лейтон пишет что-то о... Стеклянном острове. — Стеклянном острове? — Похоже, он назвал так остров Свиней... — сказала Элия, продолжая внимательно изучать письмо. — Эйгон атаковал остров Свиней на Балерионе. Там засели железные люди. — И тут она всё поняла, и похолодела от одной мысли о том, что читает. — Никто не выжил. К счастью, на острове больше не было жителей, только железные люди. — Не жалко, — сказал лорд Коннингтон. — Но почему остров Свиней теперь должен называться Стеклянным островом из-за этого? — Остров Свиней — это песчаный остров с широкими пляжами, милорд, — начала объяснять Элия. Она была в Арборе однажды, за много лет до помолвки с Рейгаром, и смутно помнила свой визит на остров Свиней. Сам остров был гораздо более красивым, чем можно было предположить из-за названия. Остров Свиней для Арбора чем-то вроде Водных Садов для Солнечного Копья. Однако она до сих пор не была уверена, что запутанные описания лорда Лейтона были точными и что она вообще правильно их поняла. Но никакое другое объяснение, никакое другое понимание этого письма не могло прийти ей в голову. — Балерион... видимо, обдал остров драконьим пламенем так обильно, что оставил повсюду полосы, где песок переплавился в стекло. — Стекло, — вздохнул лорд Рован. — Насколько горячим должен быть огонь, чтобы в одно мгновение превратить песок в стекло? — Как драконье пламя, — сказал Рейгар с неуместным оттенком гордости в голосе, как показалось Элии. Нет, даже драконье пламя не может быть таким горячим, — подумала она. — Это гнев, ярость и ненависть Эйгона позволили пламени Балериона разгореться с такой силой. — А где сейчас принц, моя королева? — услышала она вопрос сира Барристана. — Он... он больше не в Арборе. Он отказался провести ночь в замке Редвин, — сказала Элия, продолжив изучать письмо. — Он позволил Балериону отдохнуть несколько часов, но затем сразу же отправился на поиски сбежавших драккаров железных людей. — Она сделала несколько глубоких вдохов и подумала, не выпить ли ей кубок вина после прочтения этого письма, лучше всего крепкого. Но она знала, что Рейгар не разрешает пить крепкое вино во время заседаний в малом совете, даже дорнийское красное, и поэтому воздержалась от просьбы принести ей чашу с тем, что стояло на маленьком столике. — Что ж, похоже, с железными людьми в Арборе покончено, — услышала Элия свой голос. Это звучало бессердечно, она знала. Настолько бессердечно, что в какой-то степени Элия сама себе удивилась. Речь шла о тысячах ужасных смертей в драконьем огне. И всё же в тот момент она не могла заставить себя почувствовать даже что-то похожее на сострадание к этим людям, этим бандитам, убийцам и насильникам. Она положила письмо на стол перед собой, отвернулась и несколько раз прошлась взад-вперед у подножия широкого стола. — Это... это хорошо. Очень хорошо, — сказал Рейгар. Только сейчас она заметила, что в его голосе, должно быть, прозвучало всё больше разочарования. — Эйгон сражался в великом сражении, выиграл его. Он одержал победу, загнал железных людей обратно в море. С нашим сыном всё в порядке, Элия. Он жив и невредим. Иначе лорд Лейтон непременно упомянул бы об этом в своем письме, если бы на нём была хоть одна царапина. — Да, конечно, мой король, — ответила Элия. Она ещё не была готова к тому, чтобы снова говорить с ним на равных, особенно публично, на глазах у малого совета. — Но... о Рейнис ничего не слышно. — Он найдет её, Элия. Я уверен в этом. Остальные члены малого совета постарались быстро согласиться со своим королем. Да, Эйгон найдет её, её замечательную дочь. Элия не сомневалась, что Эйгон перевернёт весь мир, лишь бы найти Рейнис и вернуть её домой в целости и сохранности. Элия всё ещё надеялась, что Эйгон, возможно, уже нашел её и сейчас возвращается с ней домой, чтобы этот кошмар наконец закончился. — Уже известно, кто будет избран? — вдруг услышала она вопрос лорда Рована. Сколько времени она провела в раздумьях, если заседание малого совета прошло столь незаметно для неё, Элия сказать не могла. Однако вместо того, чтобы покинуть зал, она решила присесть, не обращая внимания на раздраженный взгляд Рейгара. Поскольку её брат Оберин, мастер над шептунами, всё ещё находился в Черном Замке, помогая Ночному Дозору готовиться к грядущей войне, лорд Тайрелл, мастер над монетой, поспешил вернуться в Хайгарден, чтобы возглавить борьбу Простора с железными людьми на суше, а лорд Веларион, мастер над кораблями, делал то же самое на море, на этих заседаниях хватало свободных мест. Только лорд Коннингтон, десница короля, лорд Матис Рован, мастер над законом, великий мейстер Пайсел, мудрость Гаригус, представитель гильдии алхимиков и сир Барристан Селми, самый долгоживущий рыцарь Королевской гвардии, остались, чтобы советовать и служить Рейгару. Она также знала, что Рейгар предложил Визерису присоединиться к малому совету. Только в качестве советника, как он, видимо, заверил его. Визерис отказался. Он не хотел долго задерживаться в Королевской Гавани, чтобы что-то изменить, поскольку собирался как можно скорее отправиться в Харренхол со своей армией. «Кроме того, — сказал он Элии, — я не хочу, чтобы у моего дорогого брата возникла мысль, что я могу остаться в Королевской Гавани после окончания войны, чтобы сутулиться в его малом совете, пока моя прекрасная жена остаётся одна в Дорне». Не успела Элия сесть напротив Пайсела, как уже пожалела о своем решении. Дурное дыхание старика доносилось до неё такими густыми облаками, что ей пришлось отвести глаза, чтобы никто не заметил, что она может дышать только ртом. — Нет, пока что нет никаких сведений о том, кого Праведные выберут новым верховным септоном, — сказал Пайсел. Оберин уже должен был узнать об этом, — подумала она со слабой улыбкой. — Он знает всё и обо всех в городе, сколько бы раз он ни подчеркивал, что ненавидит Королевскую Гавань. И если бы этого было недостаточно... Он знает достаточно шлюх, слуг и даже молодых септ со всех уголков королевства, причем так хорошо, что может ещё узнать о замене Толстяка ещё раньше Праведных. Встреча вскоре закончилась, и Элия немного побродила по Красному Замку. Она решила посетить покои Рейнис. Они снова были пригодны для проживания и находились в идеальном состоянии. Сломанная мебель была заменена, платья, наряды и туфли её дочери были выстираны и убраны в сундуки и шкафы. Слуги и горничные проделали поистине великолепную работу. В очаге уже лежали сухие дрова, ожидавшие своего часа, чтобы разжечь огонь. Даже если Рейнис вернётся уже сейчас, то уже через несколько минут здесь будет уютно и тепло. Она села на кровать и оглядела комнату. Ее взгляд задержался на том, что привлекло ее внимание еще в прошлый раз и после этого уже не отпускало. Картина. Незаконченная картина с Эйгоном, Рейнис и... и Алларой. Какое-то время Элия смотрела на картину, размышляя о том, как изображены её чудесные дети. Миррийский мастер, написавший картину, действительно был мастером. Картина была выполнена в ярком миррийском стиле, так реалистично, словно её дети сидели с ней в одной комнате. Лишь пятно — незаконченный силуэт другой женщины — нарушало это впечатление. И тут ей пришла в голову мысль. Может быть, мне стоит позвать миррийского мастера, чтобы он закончил, — подумала она. — Он всё ещё в городе, как и леди Аллара. Так почему бы и нет? Она посидела немного, затем поднялась, позвала слуг и отправила их найти леди Аллару с миррийским мастером и привести сюда. Девушка выглядела несколько неуверенной в том, чем именно она могла понадобиться королеве Семи королевств, но не прошло и четверти часа, как она вошла в покои Рейнис и склонилась перед ней в глубоком реверансе. Вскоре в комнату ворвался покрасневший миррийский мастер и отвесил Элии глубокий поклон. Элия поручила мастеру закончить картину как можно быстрее, а леди Алларе — позировать ему. Стоимость не имела значения, Элия заверила, что заплатит за завершение картины из своего личного кошелька. — Я уверена, наша Рейнис будет рада увидеть её завершенной, как только вернётся домой, — сказала она леди Алларе, и на лице девочки расцвела прекрасная сияющая улыбка. До конца дня оставалось только одно дело, о котором нужно было позаботиться. Элия вернулась в свои покои и приказала служанке набрать ей ванну, горячую и душистую, с ароматом цветочной воды из Лиса. Когда она, как могла, смыла с себя напряжение последних дней, а кожа уже начала морщиться, Элия вышла из воды и попросила ещё двух служанок помочь ей надеть одно из лучших платьев — дорнийский песочный шёлк ярко-золотого цвета с лифом из мирийской парчи красного и чёрного цветов. Затем Элия позволила Джоэнне, своей служанке с самыми умелыми пальцами, заплести её волосы в высокую башню из переплетенных локонов в элегантном стиле Штормовых земель. Вообще-то во время открытого восстания Баратеонов против Железного трона всё, что было в стиле Штормовых земель — будь то прически, платья, музыка или еда, — сейчас было явно неудачным, если не роковым знаком. Однако в данном конкретном случае всё должно было быть именно так. Либо Рейгар отнесется к этому с пониманием... либо нет. Впоследствии он сможет отчитать её за это. Элия решила надеть по этому случаю и свою корону — тонкий обруч из красного золота с рубиновыми осколками, легко лежащий на лбу. К нему она добавила золотое ожерелье с чёрным жемчугом с Летних островов, подаренном лордом Веларионом после одного из своих последних путешествий, — мастерски выполненное изделие из Квохора, тонкое и лёгкое, как и подобает ожерелью вдвое меньшего размера от лучших ювелиров Королевской Гавани. Когда она осталась довольна своим внешним видом, то в сопровождении сира Джейме направилась в Тронный зал, где должно было состояться это важное государственное дело. Когда она пришла, Рейгара ещё не было, но королевский двор был в сборе. Около трёхсот мужчин и женщин собрались в Тронном зале по просьбе своего короля и теперь с нетерпением ждали, что же скажет Рейгар. Когда герольд объявил о её приходе в Тронный зал, все лорды и леди, рыцари, оруженосцы и молодые девушки тут же поспешили к ней с глубоким поклоном или ещё более глубоким реверансом. Элия прошла по всей длине Тронного зала, но удостоила взглядом или, более того, кивком лишь самых немногих из присутствующих. Лорд Коннингтон, лорд Рован и великий мейстер Пайсел уже были там, стояли на помосте у подножия Железного трона и кланялись Элии, когда она подошла. Мудрость Гаригуса нигде не было видно, но и не жалко. Она грациозно прошла последние несколько шагов по помосту, а затем заняла своё место на деревянном троне слева у подножия массивного Железного трона, глядя на собравшуюся толпу. Перед ступенями, ведущими к Железному трону, выстроились рыцари Королевской гвардии: сир Барристан Селми, её дядя принц Льюин, сир Джонотор Дарри и сир Джейме Ланнистер. Сир Артур Дейн пока не присутствовал, поскольку, в данный момент охранял Рейгара и скоро явится вместе с ним в Тронный зал. Рыцари, казалось, были озадачены этим зрелищем не меньше, чем лорды и леди, ожидавшие перед троном. Царственное одеяние Элии, включая корону и драгоценное ожерелье, лишь усугубило замешательство белых рыцарей, что она с радостью отметила. Ей доставляло озорное удовольствие видеть мужчин в таком невежестве. Элия заметила, что её дядя Льюин бросил на неё вопросительный взгляд, когда она проходила мимо, вероятно, надеясь получить хоть какой-то ответ на то, что всё это значит. Однако Элия взяла себя в руки и не подала виду. Прошло ещё несколько минут, в течение которых Элия молча сидела на своем деревянном троне, прежде чем широкие и высокие двойные двери в конце Тронного зала снова открылись, и герольд объявил о прибытии Рейгара. — Приветствуйте Его Величество, Рейгара из дома Таргариен, первого своего имени, короля андалов, ройнаров и Первых людей, лорда Семи королевств и протектора государства! — властно прозвучал в длинном зале голос стройного мужчины. Элия и члены Малого совета поднялись со своих стульев, когда король вошел в Тронный зал. Присутствующие лорды, рыцари и оруженосцы, дамы и девицы повернулись к нему и опустились в глубокий реверанс или столь же глубоко поклонились. Элия с удовлетворением отметила, что Рейгар, шагавший к Железному трону длинными, твердыми шагами, за которым всего на шаг отставал сир Артур, был облачен в свои лучшие одежды. Дублет из блестящего чёрного паучьего шёлка из Карфа с красным драконом размером с ладонь на груди, огненно-красные штаны из того же драгоценного шёлка и высокие чёрные сапоги из тончайшей телячьей кожи. Он также носил свою корону — широкий золотой обруч с тремя рубиновыми камнями, оправленными в бронзу, железо и валирийскую сталь, — но делал это, как знала Элия, лишь с большой неохотой. В такие моменты он действительно походил на короля из сказок, как не в первый раз подметила Элия. Когда Рейгар поднялся по ступеням к Железному трону, лорды Коннингтон и Рован, а также великий мейстер Пайсел поклонились ему, и Элия сделала реверанс. Они снова заняли свои места, как только Рейгар занял своё место на массивном Железном троне. Только великий мейстер Пайсел остался стоять, а затем медленно и вяло шагнул вперёд. Цепь на его шее звенела как маленькие колокольчики, при каждом тяжелом шаге старика. — Сердца всех преданных и верных людей, как и всего королевства, в последнее время потрясены преступлениями и подлым гнусным предательством домов Баратеон, Грейджой и Аррен, а также всех тех заблудших, кто откликнулся на призывы этих предателей, — начал он. Элия заметила, что Пайсел старался говорить громче, чем обычно, — достаточно громко, чтобы его было слышно во всём Тронном зале. Однако он не мог подавить своё бормотание и невнятную речь. — Его Величество желает, чтобы этим конфликтам и кровопролитию был положен конец. Поэтому всех людей, стоящих в открытом мятеже, призывают сложить оружие и предстать перед Железным троном, чтобы поклясться в верности Его Величеству перед глазами богов и людей и получить справедливый приговор за свои проступки. После этих слов Пайсел повернулся и встретился взглядом сначала с Рейгаром, восседавшим на своем троне, а затем с лордом Джоном. Коннингтон едва заметно кивнул, после чего Пайсел вновь обратился к толпе, ожидавшей в Тронном зале. Элия знала, что великий мейстер предлагал назвать имена всех лордов и рыцарей, участвующих в открытом мятеже, о которых Корона знала или думала, что знает, призвать их в Королевскую Гавань, приказать преклонить колени перед Железным троном, поклясться в верности Рейгару, а затем оказаться либо на виселице, либо на Стене. По словам Пайсела, это было бы более сильным посланием, даже если бы Элия была уверена, что единственной целью старика было публично пристыдить этих людей. Но она не знала, зачем это так нужно было Пайселу. И хотя Элия не могла не сочувствовать ни одному из этих изменников, она всё же была рада, что Рейгар решил не делать этого. Список, состоящий почти из всех представителей многочисленных домов Штормовых земель, многих домов Долины, что хотя бы подозревались в заговоре против Короны, и, по сути, всех Железных островов, который Пайсел поручил составить молодым мейстерам, был настолько длинным, что старику понадобился бы целый день, чтобы пересказать его здесь. Представление столь длинного списка истинных или предполагаемых изменников лишь усилило бы впечатление, что эти предатели сильнее и многочисленнее, чем были на самом деле. Создалось бы впечатление, что в королевстве почти не осталось добрых людей, верных короне, и что у дома Таргариен не хватало союзников и верных сторонников. К счастью, Рейгар и лорд Коннингтон решили пропустить этот момент. Пайсел всё ещё выглядел недовольным, но, разумеется, склонился перед решением своего короля. Он прочистил горло и продолжил: — В эти времена смуты и междоусобиц, по мнению Его Величества и его покорно служащего малого совета, жизнь и безопасность короля Рейгара имеют первостепенное значение. — Сир Барристан Селми, выйдите вперёд! — раздался в Тронном зале голос короля. Он говорил громко, энергично, по-королевски. Это был один из тех редких моментов, когда Элии вспомнилось то, что она когда-то видела в Рейгаре, когда согласилась на помолвку. Сир Барристан стоял у подножия Железного трона, неподвижный, как статуя, но теперь он сделал несколько шагов вперёд, прочь от трона, затем повернулся, опустился на одно колено и склонил голову. Его белый плащ развевался позади него, как поток свежевыпавшего снега. — Ваше Величество, я к вашим услугам, — сказал рыцарь. — Встаньте, сир Барристан. Можете снять шлем, — сказал Рейгар. Встав, старый рыцарь снял свой высокий белый шлем, хотя, похоже, и сам не понимал, зачем. — Вы долго и верно служили королевству, и за это каждый мужчина и каждая женщина в Семи королевствах должны благодарить вас. Но теперь, боюсь, ваша служба в качестве рыцаря Королевской гвардии, равного среди заклятых братьев, подошла к концу. Вы храбро несли своё бремя долгие годы, но теперь пришло время для ещё большего, ещё более тяжелого бремени на службе Короне и королевству. — Мое... бремя? Боюсь, я... я не... — Его Величество хочет сказать вам, добрый сир, — обратилась Элия к озадаченному рыцарю, — что с этого момента и до самой смерти вы назначаетесь на должность лорда-командующего Королевской гвардии. Сир Барристан тут же опустился на одно колено, опустив взгляд. — Вы оказываете мне честь, Ваше Величество. — Вы оказываете нам честь своей верной службой, сир, — сказала Элия. Сир Барристан, всё ещё стоявший на коленях, снова поднял голову и посмотрел сначала на Элию, больше не пытавшейся сдержать улыбку, потом на своих названых братьев, которых отныне будет вести за собой, а затем на Рейгара, своего короля. Он вытащил из ножен свой меч — прекрасное оружие, сверкающее, словно сделанное из серебра, с блестящим белым навершием — и вручил клинок своему королю, прежде чем начать говорить. — Я клянусь всеми силами охранять короля, отдать свою кровь за его кровь. Я клянусь повиноваться его приказам и хранить его тайны. Я клянусь защищать его честь и служить по его воле. Я никогда не сбегу и не отступлю от своего долга. Я не возьму ни жены, ни земли, ни детей. Я клянусь Его Величеству своей жизнью и честью до самой смерти, — сказал старый рыцарь, повторяя священную клятву королевского гвардейца. — Встаньте, сир Барристан, и пусть вам воздадут должное, — сказал Рейгар, теперь уже с улыбкой. Сир Барристан поднялся на ноги. Остальные белые рыцари один за другим сделали несколько шагов к нему и протянули свои закованные в броню руки, склонив перед ним головы в знак уважения, после чего вернулись на свои места у подножия Железного трона. Лорды, леди и рыцари в Тронном зале захлопали в ладоши, а некоторые из оруженосцев, для которых Барристан Отважный был сродни героям из легенд, затопали ногами. Но несмотря на все почести, по праву воздаваемые сиру Барристану, Рейгар решил не отмечать это возвышение уважаемого рыцаря пиром. Назначение нового лорда-командующего всегда означало смерть старого лорда-командующего, а рана, оставленная потерей сира Джерольдом в Красном Замке, всё ещё была слишком свежа и болезненна, чтобы просто обойти её стороной. Более того, Элия придушила бы мужа голыми руками, если бы он посмел допустить какое-либо празднование в Красном Замке, пока их дочь не вернулась домой в целости и сохранности. Поэтому вскоре Рейгар распустил собравшихся придворных. Не прошло и двух часов, как Элия вернулась в свои покои, освободившись от платья, короны и сложной причёски, и пыталась отвлечься с помощью книги и горячего вина, как в дверь постучали, и по её разрешению вошла Джоэнна, сделав глубокий реверанс. — Прошу простить за вторжение, Ваше Величество, — вздохнула девушка. — Все в порядке, Джоэнна. Что случилось? — К Королевской Гавани приближается дракон, Ваше Величество. Элия вскочила с кресла так внезапно, что опрокинула кубок с вином и расплескала его по полу в своих покоях. — Балерион? — взволнованно спросила она. — Мой сын вернулся? О, Семеро, прошу, пусть это будет Эйгон на Балерионе. Тогда с ним и Рейнис. Боги, прошу, будьте добры, помилуйте. — Я... Боюсь, я не знаю, Ваше Величество. Дальше расспрашивать Джоэнну не имело смысла. Девушка, очевидно, знала не больше того немногого, что уже сказала. Поэтому Элия вскочила в сапоги и набросила на плечи плащ. Затем она спешно прошла мимо девушки и вышла за дверь. Сир Артур Дейн, стоявший на страже у дверей, поспешил за ней. Она покинула твердыню Мейгора самым прямым путем. Во дворе Красного Замка, возле главных ворот, уже собралось много мужчин и женщин, что с надеждой смотрели на небо. Она не удивилась, что весть о приближении дракона распространилась так быстро. Там же она нашла и Рейгара, которого охраняли сир Барристан и сир Джейме. — Дорогу Её Величеству королеве! — объявил сир Артур, когда они пробирались сквозь толпу. Мужчины и женщины поспешно расступились, образовав для неё проход. — Балерион? — спросила она, подходя к Рейгару. Она не поприветствовала Рейгара ни реверансом, ни даже словом. Неприличное, неподобающее поведение для любой леди, а для королевы — и подавно, но в тот момент были вещи поважнее придворного этикета. — Мы ещё не знаем, — сказал Рейгар, устремив взгляд в небо. Вообще-то им всем следовало бы немедленно дать лошадей или подготовить карету, чтобы они могли добраться до Драконьего логова, но... если это действительно Эйгон вёз Рейнис домой на Балерионе, то он, конечно, не стал бы делать крюк через Драконье логово, и прилетел бы прямо сюда, а потом оставил бы дракона самого добираться до логова. Элия тоже посмотрела на небо. На мгновение ей показалось, что она что-то видит между низко нависшими облаками, но потом она отбросила эту мысль. Балерион не был чем-то таким, что можно просто увидеть между облаками. Балерион был огромным зверем, и тот, кто видел его, знал это. — Где видели дракона? — спросила Элия, когда через несколько минут в небе по-прежнему ничего не было видно. — Молодой мейстер разглядел его через миррийский глаз в воронятнике, с северного направления, — ответил лорд Конгинтон. Откуда так внезапно взялся лорд-десница, Элия не знала. С северного направления. Возможно, с Железных островов, — подумала она. — Если он был уже достаточно близко, чтобы его заметили, будь то миррийский глаз или нет, дракону не потребовалось бы столько времени, чтобы преодолеть такое расстояние. Вы уверены, что мейстер не ошибся? — Этот человек известен своим хорошим зрением, — ответил Рейгар. На краткий миг Элия задумалась, откуда Рейгар вообще хочет это знать. Она не знала, что Рейгар поддерживал особо близкие отношения с кем-то из молодых мейстеров, присланных из Цитадели в помощь Пайселу. Видимо, не настолько близкие, чтобы знать кого-то из них даже по имени. По крайней мере, не настолько близкие, как со своими красными жрецами, — подумала она. — Особенно со своей красной шлюхой. Рейгар поступил достаточно мудро, когда по возвращении в Королевскую Гавань проходил по улицам города в сопровождении небольшого конного отряда. Элия, увидев, как он возвращается в Красный Замок, уже позволила себе надеяться, что он не привел с собой красную шлюху. Однако всего через несколько часов она тоже вернулась в Красный Замок. Когда она появилась и как вообще вошла в замок, Элия не знала. Казалось, она просто появилась, как ворон после битвы или личинка на трупе. Но не успела Элия подумать о красной шлюхе, как солдат, спешащий к ним, вывел её из задумчивости. — Ваше Величество, дракон прибыл в Драконье логово, — сказал солдат, обращаясь к Рейгару. — Это был Балерион? — спросила Элия. — Боюсь, я не знаю, Ваше Величество, — ответил мужчина. При этих словах Элия хотела бы вырвать себе волосы от досады. Как могло случиться, что не один, а уже как минимум двое мужчин видели этого дракона, причем один из них даже обладал миррийским глазом, но никто не смог хотя бы сказать, какого он был цвета? Ведь с тех пор как Мераксес оставалась одна в Драконьем, ожидая возвращения Рейнис, речь могла идти только о двух драконах. Балерион, тёмно-чёрный, с тонкой красной полоской вдоль шипастого гребня на спине, и Вейгар, тёмно-зелёный как мох, с рогами, переливающимися удивительной бронзой. Неужели было так тяжело различить дракона по его расцветке? — Прошу прощения, Ваше Величество. Я сам не видел дракона и... и солдат, который доложил мне об этом, осматривал небо, как и все остальные, и увидел дракона только в самый последний момент, когда он уже почти полностью опустился через открытые ворота в Драконьего логова. Но мы немедленно отправим всадников, Ваше Величество, чтобы выяснить... — Нет, — сказала Элия. — Кто бы это ни был, он не станет ночевать в Драконьем логове, а сразу отправится в Красный Замок. Ваши всадники доберутся до нас не быстрее самого драконьего всадника. Солдат поклонился Элии, затем сделал шаг назад и скрылся в толпе за его спиной. — Он вернёт её, Элия, — внезапно услышала она шепот Рейгара. — Он вернёт её нам. Возможно, уже вернул. — Нет, — сказала она, покачав головой. Она не поднимала глаз, не в силах заставить себя посмотреть на него. — Это не он, не Эйгон. — Откуда ты знаешь? — Потому что Эйгон сразу же прилетел бы в Красный Замок вместе с Рейнис, чтобы немедленно вернуть нашу девочку домой. — Пламя... пламя сказало мне, что мой сын вернётся, — признался он. — Я знаю, ты не слишком высокого мнения о красных жрецах и их ритуалах, но... пламя говорило со мной, Элия. Прошлой ночью, в самый первый раз. Оно говорило со мной и сказало, что мой сын вернётся домой. Ты не можешь быть настолько глуп, — с горечью подумала она. Теперь ей все-таки удалось поднять глаза и посмотреть на мужа. Сначала ей захотелось накричать на Рейгара за его невежество, но, увидев в его глазах надежду, невинную, как у маленького мальчика, она не смогла заставить себя сделать это. — О Рейгар, неужели ты не понимаешь? Как ты можешь быть таким мудрым и таким глупым одновременно? Твоё пламя, пламя твоей красной шлюхи, обещало возвращение твоего сына, не нашего. Джон Сноу тоже твой сын, но не наш и не мой. Когда с башен по обе стороны от главных ворот Красного Замка прозвучал сигнал о приближении всадников, тяжёлые ворота распахнулись. Элия едва держалась на ногах. Она была измучена, устала и... лишена надежды. Не то чтобы она больше не верила, что Эйгон вернёт им девочку, но... она надеялась, так горячо надеялась, что это он вернулся. Но это был не её сын. В этом она была уверена, как в восходе солнца. И то, что эта надежда, пусть даже на один день, разбилась вот так, лишило её всех сил. Через несколько минут в ворота въехала дюжина всадников на благородных чёрных конях, облаченных в доспехи из чёрной стали с драконьей чешуей на шлемах и длинными копьями с золотыми остриями в виде маленьких язычков пламени в руках. Драконьи стражи. Рейгар вышел вперёд, сопровождаемый сиром Барристаном и сиром Джейме. За ним следовала Элия, а за ней — сир Артур. Затем, когда всадники расступились и тут же опустились на одно колено перед своим королем, они увидели среди них юношу, которого стражи сопровождали до Красного Замка. Джон Сноу сидел на чёрном коне, одетый в простую одежду из шерсти и кожи, чёрную, серую и коричневую. Он выглядел... простым и обычным, больше похожим на межевого рыцаря, чем на кого-либо ещё. Совсем не такой возвышенный, каким должен быть всадник на драконе. Элия решила, что это хороший знак. Джон всегда был скромным молодым человеком, и, несмотря на силу, которой обладал теперь, он, по-видимому, оставался таким же. Только толстый плащ с отделкой из медвежьей шкуры, накинутый на плечи, казался несколько ценным. Через грудь проходил широкий кожаный ремень, а через плечо торчала рукоять меча. Длинный Коготь, бесценный клинок из валирийской стали, который Элия чуть не выбросила в Черноводную от гнева и отчаяния. Одна мысль об этом до сих пор приводила её в ужас. Джон Сноу изящным движением выпрыгнул из седла. В тот момент, когда он легко, словно танцор, поднялся на ноги, невозможно было не заметить, кто был настоящим отцом мальчика, даже если Джон не унаследовал его лица и самых благородных валирийских цветов. Но как только под ногами Джона Сноу появилась твёрдая земля, Элия с удивлением обнаружила рядом с ним ещё одного всадника на таком же чёрном коне. В седле сидела молодая женщина. Элии не нужно было дважды смотреть, чтобы узнать её. На миг ей показалось, что Джон Сноу откуда-то привёл свою мать, леди Лианну. Но женщина была куда моложе. Арья Старк, — узнала её Элия. Девушка тоже спускалась, ей помогал Джон Сноу. Элия сомневалась, что Арья Старк действительно нуждалась в помощи Джона. Она уже несколько раз видела девочку во время турнира в честь именин Эйгона и успела немного узнать её. Она была далеко не обычной леди, какими были почти все остальные придворные дамы. Не такой, какой ожидаешь увидеть девицу столь благородного происхождения. Элия быстро это заметила. Дикая и необузданная. Ещё одна общая черта с тётей, помимо поразительного внешнего сходства. Несмотря на это Арья Старк, похоже, обрадовалась жесту Джона, позволила спустить себя на землю, а затем подошла к Рейгару и Элии рядом с ним. Джон Сноу опустился на одно колено перед Рейгаром, и Арья Старк сделала реверанс. Реверанс был всё таким же неуклюжим и неловким, как и в первый раз. Если она намерена задержаться в Королевской Гавани подольше, — решила Элия, — ей стоит поработать над этим. Что она вообще здесь делает? Для чего Джон Сноу привёз её сюда? Если Старкам нужен представитель их дома при королевском дворе, разве один из сыновей лорда Эддарда не был бы лучшим вариантом? — Встаньте, — сказал Рейгар. В этот момент Элия не знала, испытывать ли ей облегчение или, глядя на судьбу мальчика и бремя, которое он теперь несёт, злиться на то, что Рейгар не удосужился обратиться к нему по имени. Если не как к сыну, то хотя бы по имени. Джон Сноу встал, на его лице появилось серьезное, почти испуганное выражение. На краткий миг Элия задумалась, почему мальчик выглядит так беспокойно. В конце концов, это не первый раз, когда он стоял перед Рейгаром. Джон рос вместе с Эйгоном в Королевской Гавани и знал Рейгара почти всю свою жизнь. Но затем всё стало очевидно. Он много раз стоял перед Рейгаром, но только как перед своим королём. Теперь же человек, перед которым он стоял, внезапно оказался его отцом. Бедный мальчик. Неудивительно, что он так волнуется. Арья Старк тоже поднялась с неловкого реверанса. Её взгляд тут же метнулся к Джону. Должно быть, она тоже заметила почти испуганное выражение на его лице. И в этот момент Элия поняла, почему Джон взял её с собой, когда Арья Старк взяла Джона за руку, приблизилась к нему на полшага и ободряюще сжала его ладонь. Жест, близость, взгляд в её глазах... всё было более чем очевидно.   О нет.