О королях и бастардах

Элия сидела в кресле напротив за столом. Рейгар был рад, что она приняла его приглашение поужинать в королевской гостиной, частной трапезной для королевской семьи. С тех пор как он вернулся из Штормовых земель, они почти не разговаривали, если не считать официальных встреч в Тронном зале, когда ей приходилось быть рядом с как его королеве. И даже тогда она говорила ему только самое необходимое. Отвечала она вежливо и учтиво, но отрывисто, словно каждое слово стоило ей усилий. Сам он тоже был не слишком разговорчив, как признался себе Рейгар, но всё же ему хотелось, чтобы между ними снова все было по-другому. Последние дни и недели были тяжелыми для них обоих. Он это прекрасно понимал. И всё же... Я знаю, что ты чувствуешь, Элия. Сначала Эйгон за Стеной, а теперь Рейнис... Они и мои дети. Хотел бы я забрать твои тревоги и страхи, Элия, как они были забраны у меня, — подумал Рейгар. — Возможно, мы уже никогда не будем делить одну постель, но... снова говорить друг с другом, снова доверять друг другу, снова полагаться друг на друга? Не слишком ли многого мы просим, не так ли? Элия оделась на вечер в особенно красивое платье из огненно-красного и чёрного бархата, а её волосы рассыпались по плечам чёрным потоком. Он был уверен, что чувствует запах особенно драгоценной душистой воды из Лиса, которую она приобрела у торговца несколько лет назад по совершенно заоблачной цене. Она знает, как сильно ты всегда любил её волосы, — подумал он. — А этот запах... Она делает это нарочно. Когда она вошла, Рейгар увидел удивление в её глазах, когда она увидела лорда Коннингтона, сидевшего за столом. Ещё большее удивление вызвало появление сира Барристана, который не стоял на страже у двери, а сидел за столом с тарелкой, столовыми приборами и кубком вина перед собой. Все трое поднялись, когда их королева вошла в комнату. Лорд Коннингтон и сир Барристан поклонились ей, а Рейгар взял её руку и нежно поцеловал в костяшки пальцев. Он заметил, что её руки были холодны как лёд. У неё всегда холодные руки под большим давлением. Холодные руки и ещё более холодные ноги. Раньше она всегда грела эти ноги на мне в постели по ночам. А потом, когда её ноги снова становились теплыми, мы... Сегодня на это можно не надеяться. Никогда не думал, что буду скучать по ее холодным ногам. — Ваше Величество, — поприветствовали её рыцарь и десница короля. — Элия, я рад тебя видеть, — с улыбкой произнес Рейгар. — Благодарю за приглашение, муж, — сказала Элия, а затем улыбнулась, кивнула и поприветствовала лорда Коннингтона и сира Барристана: — Лорд десница, лорд командующий. — Лиман Дэрри, оруженосец Эйгона, которого Рейгар назначил своим виночерпием на время отсутствия сына, налил всем вина. Золотое арборское для Рейгара, красное из Простора для лорда Коннингтона и сира Барристана и дорнийское красное для Элии, такое тёмное, что казалось почти пурпурным. Мальчик внимательно следил за тем, кому какое вино подавать, и, как заметил Рейгар, приемлемо. Элия взяла свой кубок для вина, изящный хрусталь из Волантиса, и сделала глоток, не дожидаясь, пока Рейгар выпьет первым. Заметили ли это лорд Коннингтон или сир Барристан, Рейгар сказать не мог. Однако то, как она смотрела на него с тех пор, заставляло его тревожиться с каждым ударом сердца. Откинувшись в кресле, она наблюдала за ним, словно горный лев из Красных гор, притаившись и оценивая. Может быть, она рассчитывала, что мы будем ужинать одни. Да, я должен был пригласить только Элию, — ругал он себя. — Надеюсь, мы не застали вас врасплох, объявив о вашем назначении лордом-командующим, сир, — сказала Элия после того, как двое слуг принесли зажаренного фазана, разрезали его и разложили порции мяса на три тарелки. Лиман, сжимавший графин арборского золотого как утопающий — кусок дрейфующего дерева, тем временем удалился в угол комнаты. — Мы вовсе не хотели вас смущать. — Вовсе нет, Ваше Величество. Это величайшая честь. Я просто не ожидал, что лордом-командующим изберут меня. Я скорее полагал, если позволите ха откровенность, что принц Льюин будет удостоен этой привилегии. У Рейгара тоже была такая мысль. Однако принц Льюин никогда не казался ему особенно амбициозным, помимо защиты племянницы и её детей. Кроме того, его любовница, для которой он даже купил небольшой дом в Королевской Гавани, где регулярно встречался с ней для любовных игр, не была ни для кого секретом. Если бы человек с таким багажом стал новым лордом-командующим, это, несомненно, вызвало бы волнения. Уже одного этого было бы достаточно, чтобы лишить его белого плаща и заменить на чёрный плащ Ночного Дозора. Но что это означало бы для отношений между Солнечным Копьём и всем Дорном с Железным троном, Рейгар мог легко представить. Поэтому он нехотя решил смотреть на любовницу принца Льюина сквозь пальцы, пока тот, по крайней мере, не преподносит свою интрижку слишком публично. Сир Артур также рассматривался в качестве кандидата на эту должность, но он быстро отбросил эту идею. Артур был его ближайшим доверенным лицом при дворе, другом с юности, самым опасным мечником во всех Семи королевствах, но... лидером он был слабым. Он мог вести армии в бой, да. Это он доказал. А вот вести за собой своих заклятых братьев — совсем другое дело. Сир Артур и принц Льюин в конце концов оказались не у дел по совершенно иной причине. Они оба были дорнийцами. Рейгар даже не хотел представлять, какие перешёптывания вызовет предоставление другому дорнийцу высокого положения при дворе. Элия, сестра правящего принца Дорна, была королевой, его шурин принц Оберин входил в малый совет как мастер над шептунами, сир Марон Вейт был лордом-стюардом Красного Замка, а принц Льюин и сир Артур Дейн — двое из семи рыцарей Королевской гвардии тоже были дорнийцами. Если бы кто-то из них стал новым лордом-командующим можно было бы с полной уверенностью дожидаться очередных шепотков и жалоб на чрезмерное влияние Дорна при королевском дворе. Однако сейчас, в эти трудные времена, им нужны были спокойствие и единство, а не шёпот и обиды. Не говоря уже о том, что абсолютно всё, что так или иначе пошло бы не так после этого, так или иначе свалили бы на дорнийцев. Рейгар знал, что Элии потребовались годы, чтобы создать себе репутацию, не позволяющую обвинять её в каждом несчастье и каждом мелком казусе в Королевской Гавани. Однако назначение дорнийца новым лордом-командующим в один миг свело бы на нет все эти долгие годы упорной работы. Он не хотел возвращаться в первые годы своего неспокойного правления. Ни ради Элии, ни ради себя самого. В конце концов он остановил свой выбор на сире Барристане — хорошем человеке, верном и искреннем, умелом в обращении с клинком, опытного и всё ещё достаточно бодрого и здорового, чтобы прослужить в качестве лорда-командующего ещё много лет даже в столь преклонном возрасте. Он станет хорошим лордом-командующим, даже великим. Рейгар был в этом уверен. — В юности, — продолжал сир Барристан, — когда я имел честь быть избранным покойным королем Джейхейрисом в его Королевскую гвардию, то и мечтать не смел, что однажды мне будет дозволено продолжить почётное дело Белого Быка из Староместа. — Нам будет очень не хватать Сира Джерольда, и его тень ещё долго будет нависать над вами, — сказала Элия. — Но мы уверены в ваших способностях, сир. — Я благодарю вас, моя королева. Я и мои заклятые братья скорбим о смерти сира Джерольда. Он погиб так, как и должен погибнуть рыцарь Королевской гвардии, пытаясь выполнить свою клятву и отдав свою жизнь и кровь за тех, кого поклялся защищать. Хотя все мы так же глубоко сожалеем, что нас не было рядом в тот момент, чтобы защитить нашу принцессу. — Наш сын найдёт её и вернёт нам в целости и сохранности, — сказал Рейгар, отпивая глоток вина. Они медленно приступили к еде, и, как заметил Рейгар, фазан уже начал остывать. — Мы все молимся об этом, мой король, — сказал сир Барристан. — Но вы, конечно, понимаете, сир Барристан, что я попросил вас присоединиться к нам не только для того, чтобы заверить меня в ваших молитвах. — Разумеется, Ваше Величество. — Король желает услышать от вас, можете ли вы уже предложить ему, кем можно заполнить свободные места в Королевской гвардии, — сказал лорд Коннингтон, ещё не притронувшийся к своему вину. Сир Барристан сделал крошечный глоток, хотя бы из вежливости. По крайней мере, когда дело дошло до еды, никто из них не стал сдерживаться, и оба мужчины, похоже, наслаждались птицей. — Действительно, Ваше Величество, — сказал сир Барристан, обращаясь к Рейгару. — Есть несколько многообещающих молодых людей из очень хороших семей, которые могут и должны быть рассмотрены. Я уже составил предварительный список молодых достойных рыцарей, и, если Ваше Величество пожелает, я могу принести его немедленно. — Нет, в этом нет необходимости, — взмахнув рукой, сказал Рейгар. — Конечно, свободные места в Королевской гвардии не должны пустовать слишком долго, но сегодня это решение принимать не нужно. Будет достаточно, если мы поговорим об этом в ближайшие дни, сир. — Как будет угодно, Ваше Величество. — Хотят ли эти многообещающие юноши стать членами Королевской гвардии? — неожиданно спросила Элия. Сир Барристан на мгновение посмотрел на неё с недоумением, словно не понимая вопроса. — Конечно, получить звание белого рыцаря очень почётно, добрый сир, но отказаться от права наследования земель и титулов, возможности жениться и иметь собственных детей... Я полагаю, что найдется достаточно молодых людей, для которых одной чести будет недостаточно, чтобы принести такую жертву. — У меня ещё не было возможности поговорить со всеми этими людьми, моя королева, — сказал сир Барристан. — Но могу вас заверить, что все молодые рыцари из моего списка — выходцы из прекрасных домов, прекрасно понимающие, какая честь выпадает на долю рыцаря Королевской гвардии. — Мы верим вам, сир Барристан. Как продвигаются остальные приготовления? Есть ли какие-нибудь успехи? — спросил Рейгар, обращаясь к лорду Коннингтону. — Я знаю, что сейчас у нас много забот, но больше всего меня беспокоит надвигающаяся война на севере. Как и всех, полагаю. — Разумеется, Ваше Величество, — сказал лорд Коннингтон. — Строительство новой гавани идёт полным ходом, теперь мы используем материалы с разобранной арены. Передовые доки уже построены, и возведена примерно десятая часть всех запланированных складов и перевалочных баз. — Хорошо, очень хорошо. Когда сюда прибудут первые корабли из Эссоса? — Мы ожидаем поставок в течение двух недель, Ваше Величество. По словам Ночного Дозора, работы в замках вдоль Стены уже начались, а с севера прибыли первые силы для укрепления Стены. В основном люди из Кархолда и Северных гор. Вскоре ожидается прибытие других. — Не слишком ли безрассудно позволять вооруженным людям сидеть у Стены, когда в нескольких местах королевства одновременно бушуют восстания, милорд? — спросила Элия. Рейгар нахмурил брови. Элия знала, какая угроза надвигается с севера. Как она могла всерьез задавать такой вопрос? Как раз в тот момент, когда Рейгар собирался ответить, уже придумав несколько ободряющих слов о том, что ей не стоит беспокоиться, лорд Коннингтон уже ответил. — Осада Штормового Предела укреплена дорнийскими копьями, и восстание в Штормовых землях фактически закончено, моя королева. Роберт Баратеон заперт в своём замке как крыса в ловушке, и больше не доставит нам хлопот. Либо лорд Роберт сдастся... — Вряд ли, милорд, — вставил сир Барристан. Наверное, он прав, — подумал Рейгар. Будучи рыцарем из Штормовых земель, сир Барристан достаточно хорошо знал своего бывшего сюзерена, чтобы понимать это, даже не будучи кровным родственником Рейгара. Впрочем, Джон Коннингтон, сам родом из Штормовых земель, тоже знал об этом и отнесся к замечанию рыцаря с укоризненным кивком и мрачным взглядом. — Или он может отважиться на ещё одну вылазку и быть убитым, — продолжал лорд Коннингтон. — Это уже более вероятно, — сказала Элия. — Лорд Роберт, сколько я его знала, никогда не отличался излишним терпением. Самое позднее, когда вино и эль в Штормовом Пределе начнут подходить к концу, он начнёт паниковать. — Конечно, моя королева, — согласился лорд Коннингтон. — Но если он окажется достаточно глуп, чтобы не сдаться, и в то же время достаточно мудр, чтобы не решиться на новую вылазку, то это лишь вопрос времени, когда он либо умрет от голода, либо голодающие люди за стенами крепости восстанут против Роберта и избавят нас от необходимости казнить его. Умрёт с голоду, — подумал Рейгар. — Боги. Лианна... Нет, она не умрёт с голоду. Роберт этого не допустит. Ни за что. Как бы сильно он меня ни ненавидел, он любит её. Или, по крайней мере, думает, что любит. Нет, моя Лианна не будет голодать. Жрица Мелисандра видела это в пламени. Она вернётся ко мне. Так она видела, так она сказала. Конечно, так и будет. — Благодаря... весомому вкладу принца Эйгона, восстание на Железных островах также практически подавлено, — невозмутимо продолжил лорд Коннингтон. — Большая часть их флота уничтожена, большинство людей либо погибли, либо сдались в плен, а жалкие недобитки в настоящее время бегут обратно на свои заброшенные острова, поджав хвосты. — А Долина? — спросила Элия. — Вы, конечно, не забыли, что в Долине Аррен бушует ещё одно восстание, милорд. Ты специально хочешь усложнить мне жизнь, да? — Я займусь этим по пути на север, к Стене, — сказал Рейгар. — В Дэрри и под Харренхолом уже собираются армии. Я лично возглавлю эти армии, верну мир в Долину, а затем кратчайшим путем отправлюсь на Стену. Элия посмотрела на него, с сомнением приподняв одну из своих изящных бровей, но ничего не ответила. Он понял, что она считает это плохой затеей. Конечно, Элия была права в своём скепсисе. У Рейгара как короля было так много других дел, о которых он должен был беспокоиться и заботиться. Не в последнюю очередь — о грядущей войне с Иными, Белыми Ходоками-леса, на фоне которой восстание в Долине Аррен вряд ли выглядело важным. Однако одно обусловливало другое, если они хотели добиться успеха. Королевство должно было быть единым, чтобы надеяться на победу в войне с Иными. По крайней мере, те части королевства, которые в итоге останутся, должны быть объединены, — подумал Рейгар, размышляя о том, что останется от Железных островов, когда Эйгон и его дракон покончат с ними. Однако без этого никак нельзя было обойтись. Королевство должно быть едино, умиротворено, а на Железном троне должен был сидеть Таргариен. Только тогда у них будет шанс на победу. Пророчества и пророческие сны часто бывают обманчивы и сложны для понимания, но сон Завоевателя, Песнь Льда и Огня, был абсолютно ясен в этом отношении. Эйгон Дракон завоевал Семь королевств и объединил их в одно, потому что обладал именно такой уверенностью, и будь Рейгар проклят, если усомнится в этом пророческом сне, сне именно этого человека из всех людей. Лорд Коннингтон удалился менее чем через полчаса, как только доел свой кусок фазана. Сир Барристан, очевидно, чувствовавший себя не совсем спокойно в качестве единственного оставшегося гостя своих короля и королевы, поднялся всего через несколько минут, пожелал им обоим доброго вечера, а затем покинул королевскую гостиную, оставив Рейгара и Элию наедине. Некоторое время они ели и пили, не произнося ни слова, пока Элия наконец не нарушила молчание. — Значит, ты снова хочешь отправиться на войну, — сказала она. — Это не вопрос желания, — фыркнул Рейгар. — Война — это не то, чего я хочу. Но как король я должен с ней столкнуться, будь то восстание или нечто столь же непонятное как война против Белых Ходоков и их упырей. — Я прекрасно осведомлена об угрозах, муж, — огрызнулась она, тут же запив свое замечание глотком вина. Не успел Лиман налить ей ещё немного дорнийского красного, как она отослала его. — Не думаю, что сегодня нам понадобятся твои услуги, Лиман. Иди спать, мальчик. — Благодарю вас, Ваше Величество, — сказал мальчик, поклонился сначала Элии, потом Рейгару и, наконец, поспешил из комнаты. — А что, если я захочу еще вина? — Тогда угощайся, — сказала она, видимо, совершенно не обращая внимания на его шутку. — Ты взрослый мужчина, сможешь и сам дотянуться до графина с вином. — Рейгар налил себе ещё арборского золотого и вздохнул. Лиман, к счастью, оставил графин на столе. — Я ожидала, что ты останешься в Королевской Гавани хотя бы до возвращения Рейнис домой, — сердито сказала она. Нет, не сердито. Разочаровано. Рейгар поднял глаза и посмотрел на Элию. — Элия, уверяю тебя... — Она всё ещё там, Рейгар, — сказала она, с каждым словом становясь всё громче, и наконец почти выкрикнула его имя. — Ты не только оставляешь меня наедине с этим. Нет, похоже, всё это тебя совсем не волнует. — Элия... — Наша дочь в руках пиратов, и только боги знают, что с ней могут сделать, Рейгар, а наш сын улетел на своем драконе, сражается и ведёт войну, чтобы вернуть её, а ты только и делаешь, что сидишь здесь, отпускаешь глупые шутки и тихо говоришь о новых рыцарях для Королевской гвардии, о кораблях и складах, о Стене и белых ходоках. Но о чём ты не говорите ни слова, ни единого слова, так это о собственной дочери! Рейгар замолчал и посмотрел на неё. В глазах Элии стояли слёзы, и он видел, как трудно ей удержаться от рыданий. Он подумал о том, чтобы встать, подойти к ней и заключить в свои объятия. Но, учитывая какого мнения она была о Рейгаре в данный момент, Элия этого точно не хотела. Поэтому он остался сидеть, поставил вино на стол перед собой и сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем заговорить. — Ты права, — наконец сказал он. — Я должен был вести себя по-другому. Особенно по отношению к тебе. И за это я глубоко сожалею, Элия. — Элия фыркнула, но прежде чем она успела что-то сказать в ответ, Рейгар продолжил говорить. — Не думай, пожалуйста, что я не беспокоюсь о нашей дочери и сыне, или не хочу, чтобы они оба вернулись. Хочу, больше всего на свете. Но я не боюсь за них, Элия. — В ужасе Элия расширила глаза, но он снова продолжал говорить, подняв руку, чтобы она не закричала на него: — Я не боюсь, потому что знаю, что всё будет хорошо. Я не боюсь за Рейнис, потому что не просто надеюсь или верю в это, а знаю. С абсолютной уверенностью. — Откуда ты можешь знать такое? — спросила она, скрестив руки на груди. — Пламя показало мне, Элия, — сказал он, улыбаясь. Он видел, как она скривилась, не желая ничего слышать. Но на этот раз она выслушает его, должна выслушать. — Я знаю, что ты не хочешь этого слышать, Элия, но это правда. Вчера вечером я сидел в своём солярии и... плакал. Я был растерян, в отчаянии и потерял всякую надежду. Жрица Мелисандра часто видела видения в пламени, как она говорила, и некоторые из них могли сбыться, но... но не так, как я надеялся. — Например, что твой сын вернётся, в то время как наш сын и наша дочь всё ещё не вернулись? — Да, — признал он. — И я потерял всякую надежду, когда она заговорила о том, как уверена, что наши дети вернутся к нам живыми и невредимыми. Что Р'глор не позволит причинить вред своему оружию в борьбе с Великим Иным. Я подумал, что это, должно быть, особенно жестокая насмешка судьбы. — Элия снова фыркнула, но не стала перебивать его. — И тогда я увидел это. Я смотрел в пламя в очаге моего солярия. Я и сам не знаю, почему я это сделал, но я это сделал. Я даже не пытался ничего в нём увидеть, Элия, я не очень-то и хотел, но... потом я просто увидел. Так же ясно, как сейчас вижу тебя перед собой. — Что ты видел? — Рейнис. Я видел Рейнис, здоровую, счастливую и полную жизни, рядом с Эйгоном. Она сидела на троне из нефрита, и как только корона коснулась её головы, все драконы с ревом приветствовали свою королеву. Бровь Элии нахмурилась все сильнее и сильнее. Затем она закрыла глаза и покачала головой. — Но трон не из нефрита, Рейгар. Он сделан из железа. Поэтому он и называется Железным троном. Не знаю, что ты там увидел, но... — Я понимаю, — сказал он громче и злее, чем намеревался. — Это был не Железный трон, но это неважно. Детали могут быть разными и могут иметь разное значение, пока что неясные, но… — О, так ты думаешь? — Главное, что я видел её живой и невредимой, рядом с Эйгоном как его королева. Это невозможно истолковать иначе. Она вернётся, Элия, живой и невредимой. Они оба вернутся. Я бы хотел... Я хотел бы показать тебе, чтобы ты тоже почувствовала ту же уверенность, что и я. Чтобы снять страх и это тяжкое бремя с твоей души. Элия молчала, казалось, всерьез обдумывая эту возможность. Может быть, Мелисандра сможет помочь и ей заглянуть в пламя, — подумал он, почувствовав надежду. — Или, возможно, кто-то из других красных жрецов. Помощи от Мелисандры Элия желает меньше всего, учитывая то, что произошло между мной и жрицей в прошлом. И всё же это может сработать. Это может дать ей ту же надежду, нет, ту же уверенность, что и мне. Элия — часть моей семьи, мать моих детей, мать оружия судьбы. Несомненно, Р'глор дарует и ей благодать видения. Однако, когда Элия заговорила, эта надежда разбилась в его сердце как стекло. — Не думаю, что образы в очагах — лучшие советчики для короля. Я, например, не найду ни отдыха, ни покоя, пока не смогу снова обнять своих детей. Если этого фокуса красной шлюхи достаточно, чтобы ты больше не боялся за наших детей, могу лишь поздравить тебя, муж. Мне этого недостаточно. Рейгар молча глядел на Элию, вяло потягивающую дорнийское красное. Он видел, что она всё ещё сдерживает слёзы. И он также видел, что она никогда не согласится даже попробовать. Элию пришлось бы вести в цепях к жрице Мелисандре и заставить насильно смотреть в пламя, если бы кто-то захотел, чтобы она попыталась узреть видения в пламени. — Через два дня я отправлюсь в Харренхол, — сказал он. — С Визерисом и дорнийцами, со всеми рыцарями, что собрались в городе, и половиной всех золотых плащей. Там я соединю свои силы с армиями из Дэрри и Харренхола и отправлюсь в Долину. — Я понимаю, — тихо произнесла Элия. —Мне это не нравится, Рейгар, но я понимаю. — Рейгар, не король или муж. И не в гневе. Может быть... — Я останусь здесь, буду ждать, надеяться и молиться. И я буду править в ваше с Эйгоном отсутствие. Я... Я всегда улыбалась тебе за твою веру в пророчества, великие войны за судьбу человечества, обещанного принца и во всё остальное. Но... Я видел это. Я видел этого врага. Я видел, что Эйгон принес из-за Стены. Голова. Когда Рейгар вернулся в Королевскую Гавань, от головы из-за Стены не осталось ничего, кроме гниющего черепа с остатками бледной кожи. Не было ничего от злобной, нечестивой магии, которая, видимо, поддерживала нежизнь этой головы, ничего от доказательства всех его страхов и тревог. Рейгар был разочарован, когда увидел череп и понял, что пришел слишком поздно, чтобы стать свидетелем этого ужасного чуда. Лишь то, что столько мужчин и женщин в Красном Замке и в Королевской Гавани видели эту голову, когда она ещё показывала свою кошмарную сущность и служила доказательством их страшного врага, хоть немного утешило Рейгара. — Но теперь я знаю, — продолжала она, — что ты был прав. Ты был прав с самого начала. Эта война против... Белых ходоков, или Великого Иного, неважно, или того, что скрывается там. Теперь я это знаю. И это пугает меня. Ужасно пугает. — Меня тоже, — сказал Рейгар и впервые за... он не знал сколько времени, увидел, как на губах Элии заиграла мимолетная улыбка. — Я просто хочу, чтобы ты знал, что я буду поддерживать тебя. В подготовке к войне, я имею в виду. — она уже говорила это раньше, на заседании малого совета, когда он ещё находился в Штормовых землях. Рейгар прочитал это в одном из протоколов. Однако услышать её слова здесь и сейчас было дороже любой записи на бумаге. — Я буду править в твое отсутствие, Рейгар, в меру своих сил и в интересах государства. — Хорошо, — сказал Рейгар через мгновение. — Мне очень приятно это слышать, Элия. Я знаю, что могу на тебя положиться. А теперь скажи мне, где я могу найти Аллару Гаргален. Элия подняла на него испуганный взгляд. — Что? — Аллара Гаргален, Элия. Дочь лорда Тремонда и леди Эшары. Сир Стаффорд Ланнистер находится в городе, как ты, вероятно, знаешь, чтобы забрать девушку с собой и привезти её в Кастерли Рок. Там она будет ждать возвращения своего суженого, и как только он прибудет, этот брак будет скреплен и заключен. Я мог бы отослать сира Стаффорда на время, но он хочет взять её с собой. И он это сделает, как и было решено. Но, как видно, девушка чудесным образом исчезла в тот самый момент, когда появились первые знамёна Ланнистеров. Итак, где же она? — С чего ты взял, что я имею отношение к её исчезновению? — спросила она, выглядя настолько убедительно невинной и ничего не понимающей, что он почти поверил. — Не принимай меня за дурака, — сказал Рейгар, чувствуя нарастающую злость. — Лорд Тремонд согласился на помолвку. Вопрос решён. Мне нужны Ланнистеры на нашей стороне, Элия. Мне нужен лорд Тайвин, а для этого мне нужен этот брак между леди Алларой и... сыном и наследником лорда Тайвина. — Ты даже не можешь произнести его имя, не испытывая отвращения при одной мысли об этом, — рассмеялась она. — Это не имеет значения, — прошипел он. — Скажи мне, где она. Я знаю, что ты прячешь её, Элия. И если не ты лично, то уж точно как-то причастна к этому. Леди Эшара — одна из твоих старейших подруг, и здесь даже не нужны видения в пламени, чтобы понять, что мать девушки никогда бы не согласилась на такую помолвку. Конечно же, она обратилась за помощью к тебе, своей старой подруге и по совместительству королеве Семи королевств. Кроме того, нужно обладать огромным влиянием в Красном Замке, чтобы так хорошо спрятать кого-то так, что даже я сам, король, не могу найти ни малейшего следа этой девушки в своей собственной крепости. — Что ж, благодарю за комплимент, но, боюсь, ничем не могу помочь. Что стало с леди Алларой, боюсь, мне неизвестно, но, безусловно... — Элия, — рявкнул он на неё, вскакивая с кресла. Резкая боль пронзила его колено, но Рейгара это не волновало. — Нам нужны Ланнистеры. Война приближается. Мне нужна девушка. Скажи мне, где она, сейчас же. — Или что тогда? Бросишь меня в каменные мешки? О Рейгар, ты не получишь от меня девушку, чтобы отдать её Бесу из Кастерли Рок. Я не стану подвергать её такой участи. — Ты сказала, что будешь помогать мне, поддерживать меня, править от моего имени, когда меня здесь не будет. Срывать соглашения тоже будешь от моего имени? — Я сказала, что буду помогать тебе и поддерживать тебя, верно. Но я также сказала, что буду править в меру своих сил, Рейгар. Это значит, что я буду делать то, что считаю нужным, а выдавать эту милую девушку замуж за этого нескладного карлика-блудника только для того, чтобы угодить лорду Тайвину, я точно не считаю нужным. Если тебе это не нравится, пусть твой лорд-десница правит Королевской Гаванью, пока ты в отъезде. Я уверена, что лорд Коннингтон будет в восторге исполнить каждое твоё пожелание. Если бы ты приказал ему вилять хвостом, я уверена, он взял бы уроки у гончих, чтобы это выглядело подобающим образом для любимого короля. Тогда я просто подожду здесь, пока не вернутся наши дети, а потом уеду в Солнечное Копьё и больше не буду доставлять тебе хлопот. — Мне нужны Ланнистеры, — прорычал он. — Почему ты этого не понимаешь? Я боюсь того, что может сделать лорд Тайвин, если это соглашение будет нарушено. — Никогда бы не подумала, что ты такой трус, — внезапно сказала она. Голос ее был спокоен и собран. У Рейгара перехватило дыхание. Она была его женой и королевой, правда, но даже она не имела права так с ним разговаривать. Однако прежде чем он успел ответить и резко отчитать её, она уже говорила дальше: — С другой стороны, стоило бы догадаться. В конце концов, в последнее время ты убедительно демонстрировал свою трусость. — Как ты смеешь? О чем ты говоришь, жена? — О твоём сыне, конечно. О Джоне Сноу. Почему бы тебе наконец не поговорить с ним? Он здесь, ты здесь. Тебе не кажется, что ты должен ему хотя бы это? Я знаю, что он пытался поговорить с тобой с тех пор, как вернулся, а ты всё время отказывал ему. Нет, даже не это. За тебя ему отказывал кто-то другой. Тебе не хватило смелости даже на то, чтобы лично сказать ему "нет". Он даже пытался поговорить с лордом Коннингтоном, но, как я понимаю, он отказал ему по твоему приказу, верно? Джон. Боги, — подумал Рейгар, бессильно опускаясь обратно в кресло. — Она права. Я избегал встречи с ним. Как трус. Конечно, мальчик думает, что это его вина, что всё на нём. Но Элия права. Дело не в нём, а во мне. Я слишком труслив, чтобы встретиться с ним лицом к лицу, посмотреть ему в глаза после всего, что сделал с мальчиком. — Это из-за девочки? — услышал он внезапный вопрос Элии. — Леди Арьи? Тебе стыдно, потому что она так похожа на леди Лианну? Потому что он поступил так же, как и ты, положил глаз на дочку Старков из Винтерфелла? Но, в отличие от тебя, у него хотя бы хватило смелости забрать девушку с собой, а не оставить её с бастардом в животе. Боги... — Тебе нужно поговорить с ним, Рейгар. Я обращалась с ним не так хорошо, как он того заслуживал. Видят боги, совсем нехорошо, и мне до сих за это стыдно. Но, по крайней мере, у меня хватило мужества посмотреть ему в глаза, и если я смогла это сделать, то и ты обязан. Возможно, он никогда не станет твоим сыном, по крови да, но не по сердцу. Возможно, он не простит тебя за то, что произошло. Возможно, ты даже не хочешь этого. Конечно, хочу. — Но это неважно. Ты должен встретиться с ним лицом к лицу, и если не ради себя или мальчика, то ради всего королевства. — Ради королевства? — в замешательстве спросил Рейгар. — Мальчик побывал в Долине Аррен, Рейгар, — сказала она так настойчиво, словно ей приходилось в десятый раз объяснять что-то особенно тупому ребенку. — Откуда ещё он мог взять леди Арью? Неужели ты всерьёз собирался отправиться в поход на Долину, не поговорив хотя бы раз с единственным человеком в Королевской Гавани, который мог бы рассказать больше о том, что тебя ждет? Рейгар почувствовал, как его щеки покраснели от стыда. Такого с ним не случалось с малых лет. Элия была права, как это часто бывало. Джон знал больше о том, чего можно ожидать в Долине. Конечно, им придётся поговорить. На мгновение он подумал о том, чтобы поручить это лорду Коннингтону, но тут же устыдился этой мысли ещё больше. Я должен встретиться с ним лицом к лицу. Я должен посмотреть ему в глаза, — подумал он. — Визерис говорил то же самое, и он был так же прав, как и Элия сейчас. Джон — хороший мальчик, и это меньшее, чего он заслуживает. Конечно, у него есть ко мне вопросы, и я должен ответить на них. — Я поговорю с ним, — решил он. — Хорошо, тогда тебе лучше не терять времени, — сказала она. — Мальчик ждет своего короля и своего отца, и чем дольше ты будешь откладывать это, тем тяжелее будет вам обоим. — Да, ты права. Я поговорю с ним сегодня. Наверняка он ещё не спит. — Да, конечно. — Элия поднялась с кресла и повернулась, чтобы уйти. Не дойдя до двери, она вдруг остановилась и посмотрела на Рейгара. — И тебе лучше не забывать ещё кое-о-чём. — О чём? — Он не только твой сын, Рейгар, но теперь ещё и всадник на драконе. Я не слишком много смыслю в войне, но полагаю, что в будущем это может оказаться довольно важным. Она сделала реверанс, затем отвернулась и в следующий миг уже исчезла за дверью. Рейгар остался один, его взгляд был прикован к хрустальной чаше арборского золотого, стоявшей перед ним на столе, словно не только пламя Р'глора, но и вино могло дать ему ответы. Но ответов не было, и не в последнюю очередь потому, что не было больше вопросов. Рейгар знал, что ему нужно делать. — Сир Джейме, — позвал он. Спустя мгновение дверь открылась, и белый рыцарь шагнул внутрь. — Ваше Величество? Чем могу быть полезен? — Пошлите гонца к моему сыну, Джону Сноу. Он должен явиться в мой солярий. Когда Рейгар вскоре прибыл в свой солярий, в очаге уже горел огонь. Воздух всё ещё был холодным, и дыхание улетучивалось маленькими облачками, но с каждым ударом сердца ему становилось всё теплее и уютнее. Оглядевшись, он обнаружил на маленьком столике рядом с полкой с письменами из Миэрина и рунами из Карфа, вырезанными на небольших полосках красного дерева, графин с налитым вином. Что это было за вино, Рейгар уже не знал, он не прикасался к нему уже несколько дней. Но это было неважно. Я не знаю, какое вино предпочитает мой сын. Пьет ли он вообще вино или, может быть, предпочитает эль? Через несколько минут, когда воздух уже стал приятно тёплым, в дверь постучали. — Войдите, — сказал Рейгар, сидя за своим столом. Сир Джонотор открыл дверь и шагнул внутрь. —Джон Сноу, Ваше Величество. Рейгар кивнул, и сир Джонотор сделал шаг в сторону. Джон вошел в комнату, и на полминуты сердце Рейгара едва не остановилось. Он так похож на Лианну, — подумал он, как будто видел мальчика, своего сына, впервые в жизни. — В каком-то смысле так и есть. Я знал Джона Баратеона много лет, но здесь стоит не Джон Баратеон. Передо мной стоит мой сын, которого сегодня я вижу впервые. Джон изменился, как подметил Рейгар, хотя и не мог сказать, в чём именно. Он повзрослел. Это было очевидно. Мальчик ушёл с Эйгоном за Стену по его приказу, а вернулся мужчина, всадник на драконе. Джон шагнул вперед, остановился в трёх почтительных шагах перед столом Рейгара и опустился на одно колено. — Ваше Величество, — сказал он, опустив глаза в пол. — Встань, Джон. — Джон сделал, как ему было велено. Рейгар тоже встал и обошел стол, направляясь к сыну. — Хочешь вина? Или ты голоден? — Нет, благодарю, Ваше Величество. Мне ничего не нужно. Рейгар на миг замер, но затем вновь обрёл самообладание, прочистил горло и жестом указал на два кресла, стоявшие у очага. Вместе они подошли к креслам и сели. Джон был неподвижен, как доска, заметил Рейгар, но вынужден был признать, что и сам был не лучше. — Мне жаль, что тебе пришлось ждать так долго, Джон, но... У меня были неотложные дела, — сказал он, и в тот же миг ему захотелось прикусить язык. Какие такие неотложные дела могли быть для него важнее собственного сына? — Конечно, Ваше Величество, — сказал Джон. — Вы король, а королевство находится в состоянии войны. — Да, действительно. Война. Что ж, теперь ты здесь. Наверняка у тебя есть... много вопросов ко мне. Джон замешкался, глядя в пламя перед собой. Он с трудом заставляет себя смотреть на меня. Затем он прочистил горло и заговорил: — Я надеялся, что мне будет позволено доложить вам о том, что я узнал. О происходящем в Долине Аррен, в Винтерфелле и на Стене, Ваше Величество. Никаких вопросов? Я твой отец, Джон, — подумал Рейгар, чувствуя, как внутри него поднимается разочарование. — Спроси меня. Спроси меня о чём угодно. — Тогда докладывай, — сказал Рейгар. Джон снова прочистил горло. Затем он начал рассказывать. Лорд Эддард Старк мёртв. Одно это известие уже поразило Рейгара как удар молотом. Судя по всему, он был убит внуком Джона Аррена, Хьюбертом, не успел старый Джон Аррен скончаться. А теперь этот Аррен объявил себя не только новым лордом Долины, но и её королем. За одно только это предательство он должен был оказаться на виселице. Долина, насколько мог судить Джон, в основном находилась в руках изменников. По крайней мере, они удерживали Соколиное Гнездо и Кровавые Врата, и на их стороне выступали крупнейшие дома Долины — Ройсы из Рунстоуна, Редфорты, Белморы и Корбреи. С моря мы могли бы застать их врасплох, зайти им в тыл, когда их собственный флот уничтожен. Но Королевского флота здесь нет, проклятье. Затем Джон сообщил о Винтерфелле, куда он, очевидно, прилетел на Вейгаре после того, как спас жизни дочерей лорда Эддарда, леди Сансы, жены предателя Хьюберта Аррена, и леди Арьи, с которой прибыл сюда, в Королевскую Гавань. Рейгару хотелось прервать его и спросить, как могло случиться, что леди Арья сейчас была с ним, а не в Винтерфелле. Меньше всего ему нужно было обижать Старков после того, как мятеж на Железных островах и в Штормовых землях были практически подавлены, а в Долине всё ещё продолжалось открытое восстание. Однако он промолчал. Рейгар прекрасно знал, почему леди Арья здесь. Взгляд, которым она одарила Джона по прибытии в Красный Замок, и то, как она держала его за руку, уже давно сказали всё, что нужно было знать. Поэтому не было смысла спрашивать Джона об этом, чтобы потом загонять его в угол. Элия права, — сказал он себе. — Я совершил такую же глупость, положив глаз на дочку Старков из Винтерфелла. Женщину, что была не моей. Но у меня не хватило мужества довести дело до конца. И вместо этого я оставил её с бастардом в животе. Джону, по крайней мере, хватило мужества, чтобы взять её с собой, хотя это, конечно, создаст проблемы для меня, для Престола и для всего королевства. Он храбрый юноша, мой сын, и я не могу упрекнуть его за храбрость, которой не хватило мне тогда. Поэтому он позволил Джону продолжить рассказ о том, что он видел и узнал. Он рассказал о подготовке к войне в Винтерфелле и о том, что Робб Старк, новый лорд Винтерфелла после смерти своего лорда-отца, очевидно, собирался идти не на Стену, а в Долину. — Завтра первым делом я отправлю ворона в Винтерфелл, — решил Рейгар. — Винтерфелл должен удерживать Стену до нашего прибытия. Я сам позабочусь о Долине с силами из Дорна и Речных земель. Я дам лорду Роббу слово, что предатели предстанут перед судом за убийство лорда Эддарда. — Он желает не этого, Ваше Величество, — сказал Джон. — Лорд Робб считает, что честь требует, чтобы он сам наказал предателей и забрал их головы. — Тогда мне не останется ничего другого, как приказать ему идти к Стене. — Тогда он не подчинится этому приказу, Ваше Величество, — сказал Джон. — Старки верны и благородны, но также и горды, и возложить наказание за убийство своего лорда-отца на кого-то другого лорд Робб не сможет. — Я понимаю, — сказал Рейгар. Он ненадолго задумался. Однако к какому бы выводу он ни пришел, ни один из них не казался ему особенно выгодным. Если он прикажет лорду Роббу, в душе ещё мальчишке, идти к Стене, а тот просто проигнорирует приказ, это лишь выставит Рейгара слабым. На иную реакцию можно было не рассчитывать. Я буду вынужден наказать его за это. Но при этом я рискую потерять поддержку Севера. Если же я не накажу его, то покажусь ещё более слабым. В этот момент ему хотелось кричать от ярости. Однако он взял себя в руки и промолчал. За одной проблемой следовали две новые. Как же всё несвоевременно стало катиться в семь преисподних. — Если позволите, Ваше Величество, я выскажу своё мнение, — робко произнес Джон. Рейгар кивнул. — Я знаю, что лорд Робб ставит вас в затруднительное положение, но, возможно, вы могли бы использовать это в своих интересах. — Как? — Некоторые лорды Севера уже направляются к Стене. Так что Ночной Дозор не одинок, и, по крайней мере, на данный момент Стена относительно надежно защищена. Однако если вы хотите подавить восстание в Долине, вам понадобятся все рыцари и оруженосцы, которых вы сможете заполучить. Я предлагаю отправить письмо в Винтерфелл, приказав лорду Роббу отправить часть своих людей на север, к Стене, а с остальными отправиться на юг, чтобы помочь вам в кампании в Долине. — Значит, именно то, что мальчик... то, что уже делает лорд Робб. И как это мне поможет? — Поступив так, вы избавите лорда Робба от дилеммы, разрывающей его между верностью покойному лорду-отцу и Короне, а себя от необходимости наказывать лорда Робба в случае неповиновения. Джон понимает мою проблему. Он умный мальчик. — Кроме того, всё будет выглядеть так, будто разделение армий Севера было вашей идеей с самого начала. В вашем распоряжении будет больше людей, чтобы быстрее подавить восстание в Долине, не оставив Стену беззащитной, и в то же время лорды Севера наверняка высоко оценят, что вы таким образом почтили память лорда Эддарда и долг его сына перед ним, позволив северянам принять участие в наказании предателей. Рейгар задумался над словами Джона. Идея была хороша, придраться не к чему. — Хорошая мысль, Джон, — сказал он. — Очень хорошая. Я поручу лорду Коннингтону составить такое письмо как можно скорее, чтобы ворон мог отправиться в Винтерфелл уже завтра. Он действительно умный мальчик, — подумал Рейгар и почувствовал гордость за своего сына. — Когда-нибудь он станет ценным советником Эйгона. Несомненно. Возможно, даже его лордом-десницей. — Благодарю, — сказал Джон. — За что? — спросил Рейгар. — За то, что сделали это для лорда Робба. Он хороший человек, правдивый, честный и благородный. Если вы позволите ему лично совершить правосудие над убийцами его лорда-отца, можете быть уверены в его верности и послушании. Я делаю это не ради мальчика, сын, а ради себя, ради своего правления и грядущей войны, — подумал Рейгар, но не сказал этого вслух. Вместо этого он кивнул и улыбнулся сыну. Им нужно было поговорить ещё кое-о-чём. Рейгар засомневался, стоит ли просить Джона рассказать ему об этом — конечно, для в первого разговора отца с сыном можно было бы выбрать темы и получше, — но всё же решился. Он просто должен был знать, должен был получить как можно больше информации, если они хотели надеяться на победу в этой войне. — Что ты можешь рассказать мне про нашего врага? — спросил Рейгар. — И я имею в виду не Арренов. Джон серьезно кивнул, а затем начал рассказывать. С трудом, но начал. О первом упыре в Чёрном Замке, о великой вылазке, о битве на Кулаке Первых людей, о побеге через снег, о смерти лорда-командующего Мормонта... Когда он закончил, они некоторое время сидели бок о бок в тишине, оба завороженно глядя в пламя. Одно дело — читать протоколы допросов других возвращенцев или слушать рассказы о неживой голове, которую Эйгон привёз с собой, теперь уже не более чем мёртвый, гниющий череп. Однако слышать подобные свидетельства из уст человека, который сам пережил всё это, было чем-то совершенно иным. Рейгару потребовалось время, чтобы стряхнуть оцепенение и прийти в себя. Он всегда знал, что это время придёт, что он станет королём на Железном троне во время великой войны и что ему предстоит сражаться в этой великой войне, когда сбудутся пророчества. Теперь же время пришло, и эта война на подходе. Больше никаких сомнений. — Итак... ты присвоил себе Вейгара, — сказал Рейгар, надеясь, что об этом Джону будет легче рассказать. — Да, Ваше Величество. Хотя я до сих пор не уверен, присвоил ли я Вейгара, или Вейгар меня, — сказал Джон с нерешительной улыбкой. — Рейнис говорила нечто подобное, когда впервые оседлала Меракес, — усмехнулся Рейгар. — Но тогда она была еще совсем ребёнком, и... в общем, это неважно. Я... Мне самому, к сожалению, так и не посчастливилось сблизиться ни с одним из драконов. Но я рад и невероятно горд, что моим детям удалось это сделать. Моей дочери и... обоим моим сыновьям. Джон повернул голову и посмотрел на него большими как куриные яйца, глазами, и на мгновение Рейгару показалось, что на его лице мелькнула мимолетная, полная надежды улыбка. — Вы считаете меня своим сыном, Ваше Величество? Теперь Рейгару пришлось рассмеяться. Джон выглядел немного растерянным. — Я не считаю тебя своим сыном, Джон, ты и есть мой сын. В тебе течет кровь дракона, ты всадник на драконе, мой сын, и я горжусь тем, каким человеком ты стал. — Джон снова улыбнулся, еще шире, чем прежде. Рейгар увидел, что Джон хочет что-то сказать, но продолжил говорить сам: — Ты можешь не быть Таргариеном, Джон, и, возможно, никогда им не станешь, но ты всегда будешь моим сыном, братом Эйгона и братом Рейнис. Для тебя всегда найдется место при королевском дворе и среди нашей семьи. Я обещаю тебе это. Улыбка исчезла так же быстро, как и появилась. Джон отвернулся, глядя на пламя перед ними. Рейгар понимал, что он хотел услышать далеко не это. Я забрал у него его имя, Баратеон, и, без сомнения, теперь он надеялся, что я сделаю его Таргариеном. Узаконю его. Но... Я не могу дать ему такого обещания. Я потеряю Дорн и неизвестно ещё кого. Если Север и так будет мне верен, я ничего от этого не выиграю. Прости, сын, но я не могу этого сделать. — Что вы хотите, чтобы я сейчас сделал? — неожиданно спросил Джон. Рейгар растерялся и задумался над тем, что он имел в виду. — Вы сами сказали, что я — всадник на драконе, и восстания в Долине, Штормовых землях и в Арборе всё ещё бушуют, но я, без сомнения, слишком ценен, чтобы просто оставаться в Королевской Гавани. Я мог бы отправиться в Арбор или на Щитовые острова и помочь Эйгону в его борьбе. Конечно, я мог бы... — Эйгон справится, — сказал Рейгар. — Тогда в Штормовые земли. Я мог бы помочь в осаде Штормового Предела. Помочь сломить крепости. — Штормовой Предел больше не входит в круг моих интересов. Лорд Роберт заперт в собственном замке и больше не представляет угрозы Железному трону. Ни для меня, ни для моего правления, ни для моей семьи, ни для Семи королевств. Либо Роберт сдастся, либо умрет от голода за стенами своего замка. — Значит, моя мать тоже умрёт от голода? — спросил Джон, и Рейгар был поражен горьким тоном его голоса. Меня тоже посещала такая мысль, мой мальчик. Нет, я не хочу, чтобы моя Лианна, твоя мать, умерла от голода. Я так хочу, чтобы твоя мать была рядом со мной. — Я слышал, что моя мать находится в плену у лорда Роберта в Штормовом Пределе. Я... Я прошу вас, Ваше Величество, позвольте мне помочь. Позвольте мне освободить мою мать и спасти её. Если вы сомневаетесь в моей преданности, если вы хотите, чтобы я доказал это, тогда... тогда я... — Ты не должен мне ничего доказывать, Джон, — сказал Рейгар. Он на мгновение задумался. Затем он кивнул. — Ты прав. Лорд Роберт, возможно, больше не представляет угрозы, но всё ещё является помехой, отвлекающим фактором, с которым нужно разобраться, прежде чем мы сможем обратить внимание на войну на севере. Поэтому я хочу, чтобы ты, мой сын, сел на своего дракона и полетел в Штормовой Предел. Осадой руководит лорд Тарли, и ты будешь подчиняться его приказам. Мой приказ — сделать все возможное, чтобы взять Штормовой Предел, пленить или, если не будет другого выхода, убить лорда Роберта, а также освободить твою мать, леди Лианну, и доставить её в безопасное место. И тут же улыбка вернулась на лицо Джона. Он вскочил и тут же снова опустился на одно колено. — Как прикажете, Ваше Величество, — сказал он, вновь устремив взгляд в пол.