О королях и бастардах

— Тебе лучше постараться, Дарна, — сказала Хейли. — Рыцарям не нравится утром видеть на своих штанах вчерашнюю грязь.   Лианна с разочарованием посмотрела на то, что у неё получилось. Штаны были мокрыми до нитки, и в некоторых она разодрала шов об острые камни речного берега. При этом по меньшей мере половина пятен всё ещё оставалась на месте, как с разочарованием заметила она. Вздохнув, Лианна спустила штаны в холодную воду и уселась на камень.   У неё было не так уж много возможностей присоединиться к приспешникам Роберта, не привлекая к себе внимания. Как Лианну Баратеон её бы ждали только смерть или новые цепи. Не могла она подойти и как высокородная леди из любой другой семьи. В итоге она решила, что никто не обратит внимания на низкородную прачку по имени Дарна.   Так оно и было, но чтобы не выделяться в качестве прачки, а также зарабатывать достаточно монет, позволить себе тёплую постель в одной из палаток и есть каждый день, нужно было... нужно было обладать определенными навыками и уметь исполнять определённые просьбы. В первую очередь стирать, шить, чинить и готовить. По крайней мере, если не хочешь зарабатывать несколько скудных грошей в качестве шлюхи каждую ночь. И если шитьё и штопка давались ей довольно легко — она никогда не думала, что смертельно скучные уроки рукоделия из детства когда-нибудь пригодятся, — то с готовкой дело обстояло сложнее. Её первая стряпня могла убить целое гнездо крыс, а о том, что вышло из того свежеубитого зайца, Лианна предпочитала больше не вспоминать. И видят боги, она и представить себе не могла, как окажется тяжело отстирать что-то простое, вроде грязи и крови с одежды.   — Тогда им не стоит так часто валяться в грязи, — наконец сказала Лианна. Хейли рассмеялась над её словами, но это ни на секунду не помешало ей оттирать тёмно-синий камзол сира Лоусона.   — О боги, Дарна, ты могла бы сделать всё намного проще. Мой Лоусон никогда не сердится, если я пропускаю пятно. Я, конечно, не пропускаю, но, если бы пропускала... ну, он бы не сердился. Никогда. Да, девочка, но для этого тебе приходится каждую ночь ложиться под этого сира Лоусона, — подумала Лианна. — А я бы предпочла этого не делать.   — Ох, хватит болтать о своем сире Лоусоне, — напутствовала ее Марья, одна из других прачек. — Мы уже достаточно наслышаны о том, какой он замечательный рыцарь.   — Да, он такой большой, такой красивый и такой сильный, — глуповатым голосом подражала Леона молодой девушке, — и, если я буду брать его член в рот достаточно часто, он наверняка сделает меня хозяйкой своего замка.   — Я говорю совсем не так, — сетовала Хейли, голос которой удивительно походил на подражание от Леоны. — Я просто говорю, что нравлюсь Лоусону. В смысле, не настолько, чтобы вот так просто сделать меня своей женой, но... я ему нравлюсь. Хотя бы как женщина. А если он заделает мне ребёнка, ему придётся взять меня в жёны, — радостно проговорила она. Лианна заметила, как Леона и Марья закатили глаза на слова девушки.   Хейли была милым ребёнком, мечтала о дорогих платьях, замке и собственных слугах, но если бы сир Лоусон когда-нибудь заделал ей ребенка, вряд ли бы это стало весомым поводом взять в жёны прачку, по сути шлюху. Сир Лоусон Нардер, ленный рыцарь откуда-то с запада Дорнийских марок, мог бы держать Хейли при себе по ночам, чтобы та грела ему постель, но как только перед ним возникла бы перспектива брака с истинной леди, или как только Хейли сказала ему, что носит его ребёнка и хочет замуж, этот сир Лоусон потом даже не посмотрел бы на неё.   Лианна понимала это, другие прачки понимали, сир Лоусон знал об этом лучше всех, и только милая юная и доверчивая Хейли, казалось, совершенно не хотела этого осознавать.   Она ещё так юна. Боги, так юна. Она не должна быть здесь.   — И если бы ты тоже нашла себе рыцаря, Дарна, — продолжила Хейли, не обращая внимания на их взгляды, — ты могла бы вскоре...   — Она уже нашла себе рыцаря, — сказала Леона. — Уверена, Дарна делает все возможное, чтобы её рыцарь был доволен её скудной стряпней и тёплым местечком между бедер. Как его зовут? Сир Дуглас?   — Сир Давос, — сказала Марья.   — Но ведь он безземельный рыцарь, не так ли? Он никого не сможет сделать леди своего замка, не имея такового, — объяснила ей Хейли. — Тебе следует подыскать другого рыцаря. У которого есть замок, но пока нет жены. Может быть, овдовевшего. Тогда ему нужна женщина, которая будет заботиться о его детях днём и согревать его постель ночью.   — Сир Давос — хороший человек, — сказала Лианна. — Он... не делает ничего, чего бы я не хотела.   При этих словах Хейли начала смеяться, как будто Лианна сказала что-то смешное. Ей потребовалось время, чтобы перевести дыхание.   — О боже, Дарна, это уже первая ошибка, — сказала она тогда. — Если ты позволяешь рыцарю делать всё, что он хочет, даже если тебе это не нравится, ты будешь нравиться ему ещё больше. Мой Лоусон, например, даже не хочет, чтобы я брала его в рот, — она покосилась на Леону так, будто только что свела на нет её слова. — По крайней мере, не каждую ночь. Но ему нравится, когда я стою перед ним на четвереньках, и он может вставить мне в попку. Это больно, но...   — Спасибо, — перебила её Лианна, — думаю, я уже сполна знаю о том, что нравится сиру Лоусону.   — И как ты вообще надеешься понести от него ребёнка, если он всё время суёт тебе в жопу? — спросила Марья грязным тоном шлюхи из таверны. Лианна знала, что именно так она жила, пока не присоединилась к этому походу. Теперь она была прачкой, прислугой в лагере, зарабатывала монеты стиркой, готовкой, штопкой, обработкой ран и лишь время от времени раздвигая ноги.   — Он делает это не всегда. Лишь иногда, — возразила Хейли. — Кроме того, я всегда могу попросить кого-нибудь ещё сделать мне ребенка. Главное, не говорить об этом моему Лоусону, — хихикнула она.   Лианна перестала прислушиваться к разговору других женщин и принялась ещё раз стирать штаны, которые сир Эрнер поручил ей постирать. Но безрезультатно. Единственное, чего она добилась, — так это ещё больше распорола швы об острые камни речного берега. Маленьким острым ножом с кривым лезвием, который она купила за десять медяков у одного из кузнецов, Лианна уже срезала несколько самых стойких пятен и зашила дыры заново, как она научилась у других прачек. Но вместе с распустившимися швами, которые тоже пришлось бы зашивать заново, штаны потеряли ужасающее количество ткани. К этому времени они стали настолько тесными, что никак не могли подойти сиру Эрнеру. Если только тот не похудеет. Бриджи были испорчены, по-другому и не скажешь. Раздосадованная, она сунула иголку, нитки, деревянное яйцо для штопки и маленький нож с кривым лезвием в один из карманов юбки, надетой поверх платья, и встала. Я никогда не получу эти три медяка, — подумала она. — Мне повезет, если сир Эрнер не потребует, чтобы я заменила его штаны.   Затем она передала штаны Леоне, вздохнув. Если кто и мог спасти их, так это она. Леона приняла их, покачав головой, и принялась вычищать грязь из ткани на более плоском камне.   — Только за то, чтобы залатать дыры, что ты в них проделала, ему придется доплатить мне ещё два медяка, Дарна, — сказала она.   Когда Лианна вернулась в палатку с окоченевшими от ледяной воды пальцами, её рыцарь уже ожидал Лианну. Контрабандист Давос, сир Давос Сиворт на время их пребывания у Роберта, стоял у входа в небольшую палатку, которую они делили. В небольшом железном котелке, купленном за несколько монет у одного из торговцев, горел небольшой дымящийся костер, и кипел водянистый суп.   — Сир Давос, — поприветствовала она, кивнув. Ей пришлось отказаться от привычки делать реверансы. Ни одна лагерная шлюха не способна делать реверансы так, как она, в чём сразу убедил её Давос после первого реверанса. И уж тем более они не стали бы делать этого перед простым безземельным рыцарем. Поэтому Лианна, оставив своё воспитание, перестала делать реверансы.   — Дарна. Вот ты где, — сказал он, чувствуя себя неловко. — Я... э-э... Я хочу, чтобы ты была в моей палатке. Прямо сейчас. И... И тебе лучше быть готовой, — добавил он всё более громким тоном.   Он в последний раз огляделся по сторонам, как бы желая убедиться, что его слова услышало достаточно людей, а затем вошёл в палатку через маленькую створку. Она последовала за ним в маленькую палатку и, на виду у всех мужчин и женщин, находившихся поблизости, — рыцарей, оруженосцев, латников, работников лагеря и маркитантов, — принялась расстегивать шнуровку своего платья. Не успела за ней закрыться створка палатки, и они стояли, тесно прижавшись друг к другу, в маленьком шатре, как Лианна снова быстро завязала шнуровку своего платья. Лианна не в первый раз порадовалась, что настояла на том, чтобы Давос притворился рыцарем, а не простым оруженосцем, и тогда им разрешили бы поставить палатку побольше, достаточно высокую, чтобы в ней можно было стоять, и не подвергли бы за это выговору или изгнанию из лагеря. Необычайно большая палатка из толстой вощёной шерсти и незагорелой кожи, которую пришлось купить Давосу, стоила ему последних монет, но, по крайней мере, так они могли стоять прямо, разговаривая друг с другом наедине. Кроме того, в палатке было достаточно места для небольшого умывальника, чтобы не мыться каждое утро, вместе с оруженосцами, кузнецами и прачками, в реке, озере или в луже дождевой воды.   Лианна никогда не была особо стеснительной или тщеславной, но полностью раздеваться перед целым полевым лагерем каждое утро было бы для неё уже слишком, даже если бы, кроме Давоса, никто здесь не знал, кто она на самом деле.   Однако, помимо стыда, показывать себя в таком виде, существовал ещё и риск, поскольку, как она узнала к своему ужасу, её сын Стеффон довольно часто пользовался возможностью посмотреть на женщин и девушек лагеря, чтобы выбрать для себя и для Роберта компанию на вечер и ночь. А быть застигнутой обнаженной среди лагерных шлюх в реке собственным сыном Лианна точно не хотела. Не то чтобы она вообще много мылась. После того как Давос купил ей в таверне по дороге к армии Роберта одежду, в которой она выглядела уже не как высокородная леди, а как крестьянка, ей захотелось тщательно помыться, особенно вымыть волосы. Она с нетерпением ждала возможности как следует вымыть и вычесать войлок, грязь и колтуны, которые она заработала за время пребывания в темнице. Однако Давос предостерёг её.   «Вам не следует выглядеть слишком чистой, м'леди, — сказал он. — Вы должны заботиться о том, чтобы всегда быть достаточно грязной. Грязнее, чем любая другая прачка. Вы красивая женщина, м'леди, если позволите, и грязь на вашем лице и войлок в волосах — ваша лучшая защита на данный момент, чтобы ни один из рыцарей, что могут узнать в вас леди Штормового Предела, даже не посмотрел на вас».   Давос вежливо умолчал, что это ещё и защитит Лианну от посягательств мужчин, желающих согреть свою постель. Но Лианне не нужно было это объяснять. Конечно, она могла отказать мужчинам в таких... услугах, но шлюха есть шлюха, а шлюха, которая никогда не подпускает никого к себе, рано или поздно привлечёт внимание. Лучше было выглядеть и пахнуть так, чтобы ни один мужчина даже не подумал о том, чтобы овладеть ей.   Поэтому она почти не мыла лицо, стараясь не удалять всю грязь, а волосы вымыла водой, но не мылом, и не расчесывала их, а тем более не заплетала. Она была уверена, что теперь от нее воняет как от дохлого хорька. Впрочем, с этим Давосу приходится мириться.   Лианна в последний раз убедилась, что заслонка палатки действительно закрыта и что перед входом в палатку не бродит никто, кто мог бы их подслушать. Только после этого она повернулась к своему фальшивому рыцарю. Давос...   Сир Давос, — мысленно поправила она себя. — Я должна привыкнуть называть его так. Сир Давос изо всех сил старался не испортить своими грязными сапогами маленькую постель из соломы, сухой травы и ткани, которую они делили каждую ночь. Конечно, они всегда спали полностью одетыми, но так близко друг к другу, что чувствовали тепло друг друга, ощущали запах дыхания, пота и немытых ног. В их крошечной палатке просто не было больше места, особенно для второй постели. Это было неудобно и крайне неприлично, но необходимо было сохранять видимость и не оставлять сомнений в глазах остальных обитателей лагеря, что он — безземельный рыцарь в поисках военных трофеев, а она — его шлюха, его походная жена, как это здесь называлось.   Так, по крайней мере, ни один другой рыцарь не попытается снять её для ночных утех, чтобы не вступить в конфликт с сиром Давосом. Будь она моложе, как Хейли, этот план вряд ли бы сработал. С тех пор как они оказались в лагере Роберта вслед за его армией, произошло уже три стычки между мужчинами, что подрались из-за одной молодой лагерной девки. Один из них даже погиб в этой драке, а второй сбежал из лагеря в ту же ночь, чтобы не оказаться на виселице за это. Но даже если женщина уже не так молода как Хейли, она могла без труда привлечь взгляды мужчин, если правильно себя преподнесёт. Несколько дней назад Лианна видела, как Марья мылась перед рыцарями и оруженосцами. Она заметила растяжки на ее животе, как и мужчины. Но в лагере с ней не было ребёнка, слава богам. И всё же на её тело было приятно смотреть: кожа упругая, груди пышные, круглые и по-прежнему высоко вздернутые, и с тех пор она ежедневно получала столько платных предложений от мужчин, что могла выбирать, с кем и когда делить постель на ночь. И даже решать, за сколько продать себя на эту ночь.   — Мы находимся где-то между Золотой дорогой и дорогой Роз, — прошептал сир Давос. — К северо-западу от Тамблтона.   — Тамблтон, — повторила Лианна слишком громко, как тут же заметила.   — Да, именно так. Снимай платья, — испугался сир Давос и сказал ещё громче, чтобы скрыть свою ошибку.   — Тамблтон, — снова сказала она, на этот раз шепотом. — Значит, река, которую мы пересекли несколько дней назад, была Мандер... Семь преисподних, что здесь мог забыть Роберт? Здесь... здесь нет ничего для него. Ни союзников, ни места, где можно укрыться, ни уж тем более короля, если он всё ещё хочет с ним сразиться. Может быть, он хочет отправиться в Королевскую Гавань?   — Я не знаю, что здесь понадобилось лорду Роберту. Но, если он хочет отправиться в Королевскую Гавань, тогда он либо разучился читать карты и чертовски заблудился, либо идёт самым большим обходным путем в истории войны, — прошептал сир Давос. — А теперь, женщина, на четвереньки, — быстро и громко добавил он, явно смущаясь над каждым словом пуще предыдущего. — Да, вот так. Вот как мне нравится.   Если бы их маленькая игра не была так важна, чтобы оставаться незамеченными для остальных в лагере и таким образом поддерживать образ безземельного рыцаря и его любимой шлюхи, Лианна бы громко рассмеялась над неловкими попытками сира Давоса говорить с подушкой со стыдом на лице от присутствия истинной леди.   — О, вы сегодня снова дикий, сир Давос, — произнесла она так громко чтобы все за пределами палатки услышали, после чего издала короткий, но, как она надеялась, ещё более страстный стон.   — Он не мог напасть на Королевскую Гавань и надеяться на победу. Даже без драконов город был слишком силён, а его армия слишком слаба для этого, — продолжал шептать сир Давос. Она заметила, что от него пахло вином.   Было бы подозрительно, если бы он не пил с мужчинами, пока расспрашивал их, — подумала Лианна. — Иначе мне пришлось бы продаться какому-нибудь рыцарю. Так что я лучше позволю сиру Давосу выпить пару бокалов вина и самому всё разузнать.   —И куда мы теперь идём?   — На север, насколько я смог выяснить.   Лианна задумалась, нахмурив брови. Каждый раз, когда ей казалось, что она нашла объяснение, она придумывала причину, по которой то или иное объяснение не могло быть правдой.   — Что ему могло понадобиться на севере? — спросила она скорее для себя. Сир Давос был контрабандистом и, несомненно, обладал определенными знаниями и навыками, которые были ей чужды. Но в политике он знал довольно мало. Она же, напротив, была леди и с детства была обучена знанию королевства, его главных домов, лордов и замков, политических интриг и связей, истории, союзов и древней вражды. Так что в этом он не смог бы помочь. Однако сир Давос, похоже, всё равно решил, что обращаются к нему, поэтому задумался, а затем ответил.   — Ну... в зависимости от того, насколько дальше лорд Роберт продвинется на запад, мы скоро достигнем границы Западных земель. Или же мы пересечем самую западную часть Королевских земель и войдем в Речные земли.   — Это бессмысленно в любом случае. Для него ни здесь, ни там ничего нет, — сказала она, затем добавила громче: — О да, мой рыцарь, вот так. Вот здесь.   Румянец, вспыхнувший на лице сира Давоса, так позабавил её, что Лианне пришлось приложить все усилия, чтобы выдать ещё больше грязи.   — Я постараюсь узнать больше, миледи, — сказал сир Давос слегка охрипшим голосом. — Но оруженосцы знают не больше насм, а большинство рыцарей со мной не разговаривают. Видимо, безземельные рыцари для них не лучше крестьян с полей. Не говоря уже о лордах. Правда кое-что полезное я узнал. Но это так... обрывки слов. Не знаю, значат ли они что-нибудь, но...   — Что там было?   — Ну, я слышал, как некоторые рыцари говорили о Божьем Оке и острове Ликов. Так что, возможно, лорд Роберт направляется именно туда.   — Вряд ли. Там ему тоже делать нечего. С таким же успехом он мог бы отправиться в центр дорнийской пустыни и надеяться случайно наткнуться там на короля Рейгара. Что еще?   — Что-то о броде возле города лорда Харроуэя и о том, что там может быть опасно.     Лианна снова задумалась. Она знала этот брод, по крайней мере по книгам и картам. Он находился недалеко от пересечения Королевской и Речной дорог и был единственным бродом, по которому можно было переправиться через Трезубец, если не хочешь оказаться в ловушке к югу от Зеленого зубца и проделать путь до Близнецов, чтобы воспользоваться мостом старого лорда Фрея в обмен на кучу монет. Армия, конечно, могла бы переправиться через Трезубец там. Однако этот брод находился в двух днях пути от Дэрри, верных Таргариенам до мозга костей.   — Роберт хочет пересечь Трезубец. Значит, либо он хочет идти к Кровавым Вратам, а затем в Долину Аррен, либо на Север.   — Что он надеется там найти?   — Союзников, полагаю. — Затем с её глаз словно спала пелена, и Дарна... Лианна... Дарна... хотела ударить себя по лицу за то, что не подумал об этом раньше. — Король созвал знамена по всему королевству. Чтобы защитить королевство от одичалых из-за Стены. И, судя по всему, от чего-то ещё. Роберт сказал мне после возвращения из Королевской Гавани, что король Рейгар хотел созвать знамена по всему королевству, потому что... потому что ему приснился кошмар.   — Кошмар?   — Так говорил Роберт. Он насмехался над королём. Я не поняла, что это значило, но, вероятно, именно из-за этого король отправил принца Эйгона, моего Джона и многих других за Стену.   — И... это значит?   — Это значит, сир Давос, что Рей... что король Рейгар рано или поздно сам отправится на Стену, чтобы противостоять этой угрозе и возглавить борьбу. Его Величество не из тех, кто прячется в Королевской Гавани и позволяет другим сражаться за себя. Поэтому Роберт захочет отправиться именно туда. До самой Стены. Чтобы подстеречь Его Величество там, застать его врасплох, заманить в ловушку или что-то в этом роде. В любом случае он надеется, что там ему будет легче добраться до Его Величества, чем в Королевской Гавани.   — И в этом он, пожалуй, прав, — сказал сир Давос, потирая бородатый подбородок.   В этот момент до Лианны дошло, что в её палатке стало совсем тихо. Она быстро повысила голос:   — О да, вот так, мой рыцарь. Глубже, — простонала она, заслужив смущенный взгляд больших как куриные яйца глаз сира Давоса. Затем она прошептала. — Значит, он пройдёт мимо Божьего Ока, попытается незамеченным пересечь Трезубец, оттуда попытается пробраться на Север со своей армией, пройдет мимо Винтерфелла к Стене и будет ждать там Его Величество. И на фоне многочисленных армий, что уже или вскоре будут направлены к Стене со всех концов королевства, Роберт со своим небольшим отрядом легко затеряется. Он доберётся до Стены, никем незамеченный. И когда король прибудет туда...   — Лорд Роберт будет искать возможность подобраться к Его Величеству достаточно близко, чтобы убить его.   — Да, — сказала Лианна.   На мгновение они неподвижно замерли в своей маленькой палатке.   — Что вы теперь будете делать, м’леди? — спросил сир Давос, выведя ее из оцепенения. — Вы отправитесь в Королевскую Гавань, чтобы предупредить короля?   — Нет, — тут же ответила она. — Я даже не знаю, находится ли сейчас Его Величество в Королевской Гавани. Может быть... может быть, он уже на пути к Стене. Если так, то я прибуду туда слишком поздно, чтобы предупредить его. А может, он сейчас с Королевским флотом, даёт отпор железным людям. Разве не вы говорили, что железные люди совершают набеги на побережье Простора?   — Да, Щитовые острова, Арбор и...   — Или он где-то совсем в другом месте. Не знаю, будут ли мне рады в Королевской Гавани. В конце концов, я жена Роберта Баратеона, изменника Короны. Если Его Велиества не будет в Королевской Гавани, вполне возможно, что меня сразу же закуют в цепи и бросят в темницу, и никто даже слушать меня не будет, пока не станет слишком поздно. К тому же... один из моих сыновей всё ещё здесь, с Робертом, в его армии. Я знаю, что сейчас ничего не могу сделать для Стеффона, но... Я просто должна быть рядом, присматривать за ним. Если что-то случится, я должна быть рядом.   — Я понимаю, — кивнул сир Давос, и она поняла, что он говорит серьезно. — Если бы здесь был один из моих мальчиков, я бы тоже не смог оставить его одного.   Вскоре, когда они вместе вышли из палатки, их встретили улюлюканье и насмешки нескольких мужчин, разбивших свои палатки неподалеку, безземельных рыцарей и воинов. Все они сидели вокруг небольшого костра, держа в руках бурдюки с вином. Судя по красным щекам, носам и ушам, они начали пить совсем недавно.   — Быстро ты, старик, — воскликнул один из них. Лианна узнала этого человека, некоего сира Хамфри, по его длинному носу и шраму на лбу. Именно он купил компанию Марьи прошлой ночью, после того как сир Лоусон не захотел отдать ему Хейли. — Это самое долгое, на что ты способен? Не стоило спускать с себя штаны, да? Если ты тоже хочешь повеселиться, женщина, приходи ко мне в палатку сегодня вечером. Обещаю, завтра утром ты больше никогда не захочешь возвращаться к этому дедуля.   — Может быть, дело не в том, что он слишком стар, а в том, что я слишком хороша, — неожиданно для себя сказала Лианна.   Она тут же пожалела о своих словах, увидев ухмылку на лице сира Хамфри. Она думала, что это дерзкий ответ наверняка удивит рыцаря и заставит его замолчать. Если бы она стояла перед ним как леди Штормового Предела, то, вероятно, так бы и произошло, хотя тогда бы они никогда бы не говорили о чём-то подобном. Однако услышанное от той, кого мужчина считал шлюхой, не удивило его и не заставило замолчать, а скорее ободрило.   — Я обязательно удостоверюсь в этом позже, — сказал он. На, возьми это, старик. Завтра её вернешь. — Он потянулся в карман своего дублета и достал несколько монет, бросив их на несколько шагов в грязь перед ногами сира Давоса. Десять медяков.   — Нет, спасибо, — сказал сир Давос, сделал шаг к Дарне, обхватил её за талию и притянул к себе. — Но эта девка не продается. Я отработал её как подобает, и меня всё устраивает.   — Тем лучше. Мне нравится, когда они разработаны. С молодыми шлюхами слишком много хлопот. Не успеешь показать им, как правильно всё делать, а у них уже в животе сидит ублюдок. Старые кобылки лучше знают своё дело.   — Она... она делает только то, что нравится мне. С ней тебе не будет весело, — сказал сир Давос и хотел повернуться, уводя за собой Лианну.   — Это мне судить, — сказал сир Хамфри, опуская бурдюк на землю и поднимаясь с бревна, на котором сидел. Он сделал шаг к ним и потянулся к мечу у бедра, сжимая рукоять.   Сир Давос был хорошим человеком и, несомненно, храбрым, и в тот момент Лианна не сомневалась, что он попытается защитить её. Однако она знала, что ему это не удастся. Сир Давос действительно был уже совсем немолод, значительно старше сира Хамфри. Более того, в отличие от сира Давоса, сир Хамфри действительно был рыцарем. Безземельным, конечно, но рыцарем, которому уже приходилось сражаться и убивать врагов, в то время как сир Давос был контрабандистом, что выживал, избегая сражений и битв, как он сам объяснял.   Сир Хамфри выхватил свой клинок и сделал ещё один шаг к Давосу и Лианне. Его спутники, судя по цвету их лиц, уже наполовину пьяные, тоже поднялись и положили руки на рукояти мечей и длинных ножей у бедер.   — Что здесь происходит? — внезапно рявкнул мужчина сбоку, прежде чем сир Давос успел выхватить свой клинок. Дарна... нет, Лианна знала этого человека, но ей потребовалось мгновение, прежде чем она смогла назвать его имя.   Сир Ричард Хорп, второй сын из небольшого рыцарского дома Штормовых земель. Она хорошо помнила этого человека, знала его с юности и знала, что, будучи оруженосцем, он мечтал о белом плаще. Однако в то время в Королевской гвардии не было свободного места, и, когда он достиг совершеннолетия и был помазан в рыцари, это желание вскоре улетучилось. Возможно, оно и к лучшему. Сир Ричард, сколько Лианна его знала, всегда был слишком падок на убийства. Судя по всему, он уже заработал себе нелестную репутацию среди людей, присоединившихся к Роберту. Не успел сир Хамфри осознать, кто к нему подошел, как опустил клинок и быстро вложил его обратно в ножны.   — Я спрашиваю, что здесь происходит?   — Этот... этот ублюдок оскорбил нас, — сказал один из собутыльников сира Хамфри. — Сказал, что мы недостаточно хороши для его шлюхи.   — Это правда? — спросил сир Ричард, обращаясь к сиру Давосу. Лианна сделала шаг за спину своего рыцаря, надеясь и молясь, что сир Ричард не будет смотреть на неё слишком пристально и не узнает её лица.   — Нет, конечно, нет, сир, — сказал сир Давос. — Он пытался купить её у меня, но я отказался, и тогда он достал свой меч.   — Грязный лжец, — прошипел сир Хамфри. — Ты, ублюдок, сказал, что я...   — Мне плевать, — прорычал сир Ричард. — Лорд Роберт приказал мне следить за тем, чтобы в лагере царил порядок. Никаких драк, никаких дуэлей, никаких смертей и увечий. Если я ещё раз поймаю кого-нибудь из вас с мечом в руке до того, как начнется настоящая битва, вы будете повешены на ближайшем суку. Всё ясно? Нам понадобится каждый человек, как только дело дойдет до сражений, а лорду Роберту совсем не нравится, когда его войска изматывают себя, когда враг даже не маячит на горизонте.   — И когда же дело дойдет до сражений? — спросил один из пьяниц, который теперь стоял за спиной сира Хамфри, словно тот мог защитить их от сира Ричарда. — Я думал, это кампания. Думал, мы нападём на несколько городов, возьмём немного добычи. Но пока что мы просто бродим как кучка межевых рыцарей.   — Вы, чернь, и есть сборище межевых рыцарей, — прошипел сир Ричард. — Битва состоится, когда лорд Роберт решит, что пора. И ни секундой раньше. Вчера вы, кучка сраных ублюдков, совершили набег на ферму неподалеку. Ничего не украли, но позабавились с дочерьми фермера. Лорд Роберт этого больше не потерпит. Ему не нужны проблемы от кучки вонючих смердов, и не нужно привлекать внимание. Иначе они просто побегут к своим лордам и сдадут нас. Всё ясно? Так что если что-то подобное повторится и я узнаю, что кто-то из вас замешан, молитесь богам, чтобы вас повесили. Никаких драк, никаких дуэлей, никаких смертей, никаких увечий. И больше никаких изнасилований.   С этими словами сир Ричард повернулся и зашагал прочь. Сир Хамфри и его друзья ещё какое-то время смотрели ему вслед, а затем рысью вернулись к костру и опустились на поленья, потянувшись за лежащими на земле бурдюками.   Сир Давос и Лианна повернулись, чтобы уйти. Однако, пройдя всего несколько шагов, они снова услышали позади себя голос сира Хамфри.   — Эй, старик, — позвал он. Сир Давос снова повернулся к нему. — Если дело дойдет до битвы, тебе лучше быть осторожным и не попадаться моему клинку   Лианна видела, что сир Давос хочет что-то ответить, но её рука, лежавшая на его руке, похоже, в конце концов его разубедила. Он был осторожным человеком, но даже контрабандист, предпочитающий избегать поединков и сражений, имел свою гордость, которую время от времени было трудно проглотить.   — Это было близко, — сказал сир Давос, почувствовав заметное облегчение, когда они наконец-то оказались вне зоны слышимости. — Так что же нам теперь делать, м’леди?   — Я должна подобраться поближе к шатру Роберта, должна подслушать. Это единственный выход.   — М’леди, нет. Это слишком опасно. Если кто-то увидит вас там... Женщина может быстро оказаться на виселице за подслушивание, даже если они не узнают, кто вы на самом деле. А если узнают...   — Я знаю, сир Давос, — перебила она его.  — Я знаю. Это опасно, но... это единственный выход. Мы должны выяснить, что происходит. Сегодня вечером, когда стемнеет, я проберусь к шатру Роберта и постараюсь выяснить всё, что смогу. А вы продолжайте общаться с другими рыцарями и оруженосцами. Роберт не любит пить в одиночестве. Наверняка он уже разделил бурдюк с половиной мужчин в этом лагере. Возможно, кто-то из них уловил что-то важное и может вам рассказать.   — Я уже поговорил со всеми, кто был готов со мной говорить, миледи. Лорды могут что-то знать, но...   — Но они скорее откусят себе языки, чем откроют что-либо какому-то безземельному рыцарю, знаю, — вздохнула она. Она потянулась в один из карманов юбки и вытащила несколько медяков. Денег у них оставалось не так уж много. — Вот, возьмите это и купите себе на них дешёвого вина или эля.   — Зачем мне надираться? Как это поможет нам...   — Я хочу, чтобы вы угостили тех, кто пока не хочет с вами разговаривать, сир Давос. Это может немного развязать им языки.   — Мы можем себе это позволить? — спросил Давос, нахмурив брови. — Вы не... ну, как бы это сказать... не слишком преуспели в заработке, выполняя обязанности прачки.   — Просто сделай это, — резко сказала она, вложив монеты в его кожистую руку, а затем оттолкнула его от себя в сторону маркитантов, продававших вино и эль. — Уверена, мужчины будут рады пообщаться с вами, как только вино развяжет им языки и они поймут, какой вы прекрасный собутыльник. — Беспомощное выражение лица мужчины подсказало ей, что он вовсе не разделяет этой уверенности. — Всегда помните, что вы — помазанный рыцарь. Семеро наблюдают за вами и обязательно помогут в этом жизненно важном деле.   — М’леди, я не...   — Я знаю, — сказала она, попытавшись улыбнуться, и оттолкнула его от себя, чтобы Давос наконец отправился в путь. — А теперь заткнись, пока никто не услышал, и возьмите себе чего-нибудь вкусного на вечер. Если мы выживем и выберемся целыми и невредимыми, я позабочусь о том, чтобы вы стали им Давос, — думала она, наблюдая, как старик подходит к повозкам маркитантов, нервничая как мальчик перед первым визитом в бордель. — Вы станете рыцарем. Это самое малое, чем я вам должна.   Закат наступил быстрее, чем она ожидала. Последние несколько часов она потратила на то, чтобы закончить свою работу: заштопать дублет рыцаря и заштопать порез на бриджах его оруженосца. Сир Эрнер, придя к ней, не слишком обрадовался, узнав, что Дарна не успела почистить его штаны и без его разрешения отдала их другой прачке. Впрочем, в конце концов, это не имело для него большого значения, поскольку ему, одному из немногих мужчин, что пользовались только определенными услугами прачек и не хотели, чтобы те были шлюхами, было всё равно, кто приведёт его одежду в порядок, лишь бы кто-то это сделал. Вскоре к ней пришли другой рыцарь с оруженосцем, осмотрели её работу и, хотя и сделали вид, что не очень довольны, заплатили.   Три медяка — не так уж много, но, если они хотели и дальше идти с войском Роберта, ни одна монета не будет лишней.   Сир Давос тем временем быстро нашёл несколько человек, что с радостью позволили угостить себя вином. Но знали ли они чего-то ценное и были ли готовы поделиться этим знанием с Давосом, Лианна не могла даже предположить. Она могла только надеяться. Судя по тому, как быстро нарастала громкость пения и песнопений, доносившихся до неё, Давос, несомненно, скоро узнает об этом. Оставалось только надеяться, что сам Давос останется достаточно трезвым.   Лианна оторвалась от созерцания пьющего и смеющегося Давоса. В этот момент она ничем не могла ему помочь. Кроме того, ей самой тоже было чем заняться. Что-то важное. Поэтому она закуталась в плащ из тёмно-серой шерсти, низко надвинула на голову капюшон и, пробираясь между палатками и навесами для лошадей, направилась к центру лагеря. Небо было пасмурным, как и почти каждую ночь, едва пропускало лунный свет и ни одной звезды, а лагерь освещался лишь мерцающим светом факелов, кострищ и небольших костров спящих воинов. Лианна вряд ли могла быть этому рада. Никто не обращал на неё особого внимания, пока она пробиралась все дальше и дальше в центр лагеря. Вот уже показался шатёр Роберта, большой и широкий, но без развевающегося над ним знамени Баратеонов. Конечно, нет. Он ведь не хочет, чтобы его нашли, — подумала она, обходя палатку по широкой дуге. Подходить придётся сзади, так как впереди, при свете чаш для костров, стояло около полудюжины воинов. — Будь я изменником Короны, пытающимся пересечь полкоролевства, я бы тоже не стала поднимать своё знамя. К своему удивлению, она не обнаружила стражников у задней части шатра. Охранять палатку лорда только с одной стороны было безрассудно. Но Лианна понимала, что творится в голове у Роберта. Никто не знал, что он здесь, — по крайней мере, никто за пределами его собственной армии, — а значит, никто не станет искать его здесь. Никто не подкрадётся к его шатру, чтобы задушить его или перерезать ему горло во сне, а значит, с теми, кто находился снаружи палатки, нужно было просто поддерживать видимость. Или этим людям просто стало слишком холодно здесь, в темноте ночи, и они захотели погреться у костров перед шатром, — подумала она. Она уже слышала голос Роберта, доносившийся из шатра, расположенного в дюжине шагов от неё. Роберт явно был в хорошем настроении и смеялся. Лианна также слышала хихиканье молодой женщины, которая, несомненно, была его потехой на эту ночь. Лианна подумала, не одна ли это из прачек. Возможно, Марья. Она ненамного моложе меня и родила по меньшей мере одного ребенка, но достаточно красива, чтобы привлечь внимание Роберта. Или Хейли. Роберту нравятся молодые. Ко-то из лордов, шедших с Робертом, также мог прислать ему одну из своих дочерей, надеясь, что он возьмет её в жёны и сделает следующей королевой, теперь, когда он аннулировал свой брак с Лианной, если ему каким-то чудом удастся победить Таргариенов. У лорда Эррола, как она знала, была дочь. Девушка не была настоящей красавицей, но была подходящего возраста и достаточно пышной, чтобы понравиться Роберту. У лорда Грандисона, насколько ей известно, была внучка, хотя Лианна не была уверена, что девочка уже расцвела. А у сира Гавена Уайлда была молодая, довольно миловидная племянница, хотя она помнила, что Орис лишил её невинности где-то год назад. Их было так много… Не успела она сделать и шага в сторону палатки, как ее внезапно схватили за плечо и дернули. Лианна потеряла опору под ногами и упала, больно ударившись руками и коленями. Земля была грязной и глубокой, но ее руки и колени каким-то образом умудрились найти несколько острых камней во всей этой грязью. — Что ты здесь делаешь, девка? — рявкнул солдат, возвышавшийся над ней. Лианна испуганно подняла на него глаза. Его дублет был жёлто-черным, а на гербе был изображен не олень, а спящий лев.  Дом Грандисон, — поняла она. — Слава богам. По крайней мере, он меня не узнает. Если бы это был человек из Штормового Предела...  — Я спрашиваю, что ты здесь делаешь, девка? Говори, или я вырежу язык из твоего рта. Похоже, он мне всё равно не пригодится. — Я... я хотела… — начала она, не зная, что сказать. В этот момент ей хотелось проклясть себя за то, что она не подготовила оправдание на случай, если её все-таки поймают. Именно это с ней и произошло сейчас. — Я одна из прачек, — наконец вымолвила она. — Видишь здесь грязную одежду? — рявкнул он, ещё громче и злее. — Не лги мне, девка. Что ты делала у шатра Его Светлости? — Я... я надеялась предложить свои услуги лорду Роберту, — солгала она. Прачки почти всегда были шлюхами. Это знали все. А Роберт... Роберт любил шлюх. Об этом тоже все знали. Она поняла, что солдат поверил в её ложь, как только гнев исчез с его лица, а на губах заиграла кривая улыбка. — Свои услуги, да? — он схватил её за руку и потянул к себе, оглядывая с ног до головы. — Ну, ты уже не молода. Видел и более красивых. И от тебя воняет так, будто ты в жизни не прикасалась к мылу. С чего бы лорду Роберту трахать именно тебя? — Говорят... говорят, что я похожа на его жену, леди Лианну. Я подумала, может, он хочет... немного воспользоваться мной. Или что-то в этом роде. — Такой старой каргой? Не смеши меня. Во-первых, — начал он, теперь уже широко ухмыляясь, — она ему не жена и никогда ею не была. Она шлюха. Вот и всё. А во-вторых, я видел Лианну Старк своими глазами, и ты совсем на неё не похожа. Поэтому можешь даже не мечтать о том, чтобы даже подобраться к лорду Роберту. А теперь съебалась нахуй. С этими словами он начал отталкивать её от шатра, толкая всякий раз, когда Лианна, на его взгляд, двигалась недостаточно быстро. Она уже почти достигла ряда палаток межевых рыцарей из Штормовых земель, как вдруг услышала сзади лай солдата. — Стоять! — Лианна остановилась, застыв на месте. — Повернись. Лианна повернулась к нему лицом, её глаза были устремлены в землю. Если она чего и не хотела делать в этот момент, так это выглядеть свирепой или вызывающей, чтобы не спровоцировать мужчину. Она должна была казаться кроткой, смиренной и покорной. Это было её единственной возможностью выбраться из этой ситуации целой и невредимой. Солдат сделал несколько шагов к ней, взял её за подбородок и заставил поднять голову. Лианна позволила это сделать. — Мда, ты действительно уже не молодая, — сказал он. — Но… И я не лорд, так что… Внезапно он схватил её за шею, притянул к себе и, прежде чем Лианна успела среагировать, потащил её за собой в тень за одним из шатров. Лианна хотела сопротивляться, но хватка на шее была такой крепкой, что она боялась, что солдат просто задушит её, если она осмелится. Несомненно, мужчина был достаточно силен для этого, и никто не стал бы оплакивать мёртвую шлюху, и у него не возникло бы из-за этого никаких проблем. Лианна хотела закричать, но в последний момент сдержалась. Привлечь внимание, быть замеченной Робертом, Стеффоном, Лотором Брюном или любым другим мужчиной, что мог бы узнать её, означало бы верную смерть. Он потащил её дальше по лагерю, мимо других палаток. Лианна спотыкалась, но хватка на шее была такой крепкой, что она даже не упала на землю. С каждым мгновением дыхание становилось всё тяжелее и тяжелее, воздух начал заканчиваться. Кто-то что-то крикнул, и мужчина, державший её за горло, что-то рявкнул в ответ, но в панике Лианна не могла понять, что именно. А потом, всего через несколько спотыкающихся шагов, лагерь вокруг них исчез. Больше не было видно ни палаток, ни костров, ни солдат, ни маркитантов, ни лошадей — только деревья, кусты и ночное небо, окутанное густым пологом листвы. Они покинули лагерь и теперь шли, спотыкаясь, через окружающий лес. Лианна то и дело оглядывалась, пока солдат тащил её по палкам и камням, через листья и колючие кусты высотой до колен. Потом мужчина подтолкнул её, отпустил шею, и Лианна рухнула на землю. Она больно ударилась спиной о пень высотой по пояс. Но не успела Лианна как следует выпрямиться, как мужчина снова оказался на ней. — Ты не получишь за это монет, — прошептал он, прижимаясь к ней, — но если я хорошенько оттрахаю тебя, то, возможно, забуду, что ты пыталась пробраться в шатёр лорда Роберта, и не окажешься за это на виселице. Как тебе это? Лианна хотела вырваться, хотела оттолкнуть его от себя, но он был слишком велик, слишком силен, слишком тяжел. В тот же миг его рука снова оказалась у неё на шее, затрудняя дыхание. — О, маленькая сучка хочет подраться, да? Его хватка всё крепче и крепче сжималась, и Лианна вдруг почувствовала, что у неё быстро кончается воздух. Она хотела закричать, да проклянут боги Роберта и всех, кто узнает её, но ни один звук не сорвался с её губ. В панике её руки летали туда-сюда, к его лицу и руке, к груди, к плечам, но ничего не добились. Ещё девочкой она научилась владеть мечом и даже скакать с копьем, и будь сейчас турнир, она бы давно отправила этого грубияна на землю. Но здесь, сейчас, где-то в тёмном лесу, с его рукой на её горле… Она услышала, как участилось его дыхание, когда он свободной рукой начал тянуться к шнуркам своих бриджей, расстегивая их один за другим. Все еще пытаясь бороться с ним, Лианна попыталась оттолкнуть его и освободиться. Однако это вызвало у него лишь усталую улыбку, и он принялся стаскивать с неё платье. Она почувствовала, как ей стало трудно дышать — так крепко он сжимал её горло, — и как у неё начала кружиться голова. Если я сейчас задохнусь, то, по крайней мере, больше ничего не почувствовую, — подумала она. И вдруг, перед тем как ей показалось, что мир потемнел, она даже не поняла, почему и как, но... одна из ее рук скользнула в карман юбки. Там она за что-то ухватилась. Ручку. Нет, не ручку. Рукоять. Не задумываясь, Лианна достала из кармана нож и нанесла удар. Быстро и внезапно по лицу мужчины прочертилась широкая красная полоса. В шоке, или удивлении, или и в том и в другом, его рука отдёрнулась от её шеи, и она наконец-то смогла снова дышать. Мужчина отступил на шаг, его руки хотели было потянуться к лицу, но остановились на полпути, как будто в этот момент он забыл, что хотел сделать. Онемев и застыв в шоке, он так и стоял. В следующее мгновение он уже, казалось, оправился от шока и смотрел на всё ещё тяжело дышащую Лианну, в его взгляде читались гнев и безудержная ненависть. Прежде чем он успел сделать хоть шаг, закричать от ярости и гнева или броситься на неё в бешенстве, Лианна, не задумываясь, рванула вперёд и нанесла удар. Маленькое кривое лезвие её ножа вонзилось ему в горло, скрывшись в плоти по самую рукоять. Солдат, штаны которого были спущены до колен, выпучил глаза, насколько это было возможно, и снова застыл в шоке. В ужасе он снова открыл глаза. Лианна, не задумываясь, выхватила клинок и быстро нанесла ещё один удар, и ещё. Горячая кровь, казавшаяся чёрной в темноте ночи, хлынула из его горла густой струей, разливаясь по шее, груди и животу, вплоть до обнаженного члена мужчины. Он отступил на шаг назад. Его руки метнулись к горлу, надавливая на него, но кровь просачивалась между пальцами так же быстро, как вода сквозь сито. Он открыл рот, казалось, хотел что-то сказать, может быть, закричать или позвать на помощь, но из его рта вырвалось лишь удушливое бульканье. Он оступился ещё на шаг, зацепился одной ногой за что-то и упал спиной вперёд на землю. Его глаза, панические, широкие и полные страха, устремились на неё, а тело дернулось ещё несколько раз. Его сапоги бешено стучали по земле, поднимая листья, а член, теперь уже не твердый, а маленький и обмякший, окрашенный чёрной кровью, метался туда-сюда. Затем внезапно судороги прекратились, жизнь в его глазах погасла, и осталась лишь тишина ночного леса. Лианна слышала только свои хриплые вздохи и стук сердца, быстро бьющегося в ушах. Где-то она услышала крик птицы — совы. Лианна замерла на короткий, но почти бесконечно долгий миг, глядя на труп солдата, только что убитого ей. Труп мужчины, пытавшегося её изнасиловать. Она задумалась, что же ей теперь чувствовать. Возможно, это должно было быть чувство вины или раскаяния. Однако при мысли о том, как он чуть не задушил её, когда его рука начала задирать платье, чтобы взять её силой, такого чувства не возникло. Однако потом, по мере того как она всё больше и больше осознавала, что здесь произошло, что она только что сделала, в какой ситуации сейчас находится, в ней пробудилось нечто другое. Страх. Его найдут. В этом лесу есть стражники и разведчики. Немного, но они здесь. В конце концов, это всё ещё военный лагерь, — с опаской подумала она. Лианна почувствовала, как ей становится то жарко, то холодно, а ноги начинают дрожать. — Они найдут его, а потом захотят узнать, кто это сделал. А потом стражники вспомнят, что он исчез в лесу вместе со мной. Тогда они найдут меня и забьют до смерти на месте. А если нет, если они всё-таки соберутся с силами, меня приведут к Роберту в цепях. Вряд ли тогда меня ждёт лучшая участь. Она посмотрела на себя снизу вверх. Её платье было забрызгано кровью, как и руки. Плащ, казался всё ещё чистым. Конечно, он был грязным сверху донизу, но, по крайней мере, не в крови.  Что ж, достаточно чисто… На мгновение она задумалась о том, чтобы как-то спрятать тело — оттащить за дерево, засунуть в куст или бросить в какую-нибудь яму. Но потом она отругала себя за эту мысль. Какая яма? Откуда я вообще возьму эту яму? Может быть, лучше закатить его в ближайший кустарник. Завтра Роберт отдаст приказ сворачивать лагерь и продолжать поход. До тех пор тело должно оставаться ненайденным, но не более того, и если никто из стражников или разведчиков специально не будет этого человека, то, возможно, куста будет достаточно. Поэтому она присела рядом с мертвецом, схватила его за плечи и попыталась откатить тело в сторону, в ближайший терновый куст. Она дергала его, но ей едва удалось оторвать от земли хотя бы одно его плечо. Мужчина был слишком велик: почти такой же высокий, как Роберт, широкий в плечах и ещё более широкий в бедрах. Кроме того, на нем была надета кольчуга. Нет, без посторонней помощи ей никогда не удалось бы сдвинуть с места этого человека, этот труп, даже на расстояние вытянутой руки. Ей нужна помощь. Срочно. Давос. Мне нужен Давос. Лианна бросила маленький нож на землю, повернулась и побежала обратно в лагерь. Когда она оставила позади линию деревьев и побежала обратно в лагерь, то заставила себя идти медленнее, чтобы не привлекать к себе внимания. Ночной воздух вдруг показался ей гораздо холоднее, чем раньше, и более жгучим. Она торопилась как можно быстрее, но стараясь не выглядеть подозрительно, пробиралась между палатками и мимо солдат, не сводя с них глаз. С каждым солдатом, который шёл ей навстречу, стоял или сидел, ел, пил или разговаривал, Лианна думала, не покажется ли она тому слишком подозрительно и не заметит ли кровь на ее платье. Будет ли это тот человек, что пойдет в лес, чтобы облегчиться, и найдет труп солдата посреди небольшой поляны. Однако никто, казалось, не обращал на неё внимания. Никто не пошевелился, когда она пронеслась мимо, никто ничего не сказал ей, никто не приказал остановиться, никто не погнался за ней, никто не схватил её, никто даже не взглянул на неё. Слава богам, — подумала она. — Старым богам, новым и всем остальным. Она нашла Давоса там же, где и оставила. Он всё так же сидел с теми же людьми у того же маленького костра, а бурдюк с вином передавался туда-сюда. Лианна ненадолго задумалась о том, сколько бурдюков нам это могло уйти. Судя по громкому смеху мужчин, уже давно перевалило за первый. Сколько же штанов, дублетов и камзолов ей придётся заштопать в ближайшие дни, чтобы возместить затраты за это вино? — А вот и твоя шлюха, — окликнул Давоса один из мужчин, увидев её приближение. Давос сначала не ответил. Только когда мужчина ткнул его локтем в рёбра, он поднял голову и увидел Лианну. — М... Дарна, — прочистив горло, сказал Давос. — Что ты здесь делаешь? Ты же шла по делам. Он был пьян. На миг Лианне захотелось рассердиться. Но потом она решила не делать этого. Ещё бы он не был пьян. Или, по крайней мере, навеселе, — подумала она. — Он должен был пить вместе с ними, иначе это бы это казалось подозрительным. — Да, я знаю, но... — сказала она, но тут же прервалась, когда до неё дошло, что она действительно не знает, что сказать. Она обвела взглядом мужчин. Некоторые, очевидно, не считали Дарну достаточно интересной или достойной, чтобы даже смотреть на неё, а другие смотрели так, словно в этот момент в мире не было ничего более интересного, чем узнать причину её появления. — Но... вы же обещали не задерживаться сегодня допоздна. Мы ведь хотели развлечься. В нашей палатке. — Хо-хо, шлюха скучает по своему ёбырю. Такое не каждый день увидишь, — насмехался другой мужчина. — Давос, твой член, должно быть, сделан из золота. — Если из золота, можешь взять и меня в свою палатку, — радостно щебетала девушка, сидевшая на коленях у одного из мужчин. До сих пор Лианна не замечала её. Слава богам, она не была одной из знакомых прачек. — Оставайся со мной, — решил мужчина, на коленях которого она сидела. — Мой член не золотой, но тебе всё равно понравится. Я обещаю тебе, девочка. — Ну так вы уже идёте? Оставьте вино здесь. Я так тоскую по вам, — сказала Лианна, надеясь, что говорит как шлюха. Громкий смех и одобрительные возгласы мужчин звучали так, будто всё вышло не так уж плохо. Она увидела, как лицо Давоса покраснело от смущения. Он снова прочистил горло, затем поднялся с маленького стула, передал свой бурдюк мужчине рядом и подошел к ней. Он обхватил её за талию, и вместе они ушли прочь от костра и всё ещё громко смеющихся мужчин. Лианна позволила ему прикоснуться к себе и повела его прочь от света в темноту ночи между палатками. — Наша палатка в другом направлении, — прошептал Давос после дюжины шагов. Его голос дрожал так же сильно, как и он сам. — Потому что мы идём не развлекаться, — сухо сказала она. — Вы что-то узнали, м’леди? — спросил Давос, смущённо прочистив горло. Лианна замешкалась. — Нет, — ответила она. — Мне... кое-что помешало. Проблема. Я должна показать вам, сир Давос. Через несколько минут они стояли вместе в лесу на небольшой поляне. У их ног лежало тело солдата. Его штаны были стянуты до колен, а живот и вялый член блестели в тусклом лунном свете. — Вы нашли в лесу мертвого солдата? Я думал, вы направляетесь к шатру лорда Роберта. Лианна с трудом подавила вздох. Впрочем, к пьяным мужчинам она привыкла ещё с тех лет, когда у Роберт от выпитого даже не мог найти дорогу к гальюну в собственном замке. — Я не нашла его, Давос. Я убила его. Это было... необходимо. — Хм, — фыркнул Давос. — Тогда, возможно, вам стоило спрятать его получше. Его обязательно найдут здесь. Самое позднее — к рассвету. На этот раз она не смогла сдержать вздох. — Я знаю. Поэтому вы здесь. Я хочу, чтобы вы помогли мне спрятать его. Он слишком тяжёлый, чтобы я могла нести его одна. Давос опустился на одно колено, схватил мужчину за плечи и попытался поднять его с земли. Он продвинулся гораздо дальше Лианны, но до возможности сдвинуть тело с места было так же далеко, как Дорну до Стены. В трезвом состоянии он, возможно, и смог бы сдвинуть человека с места, но в данный момент он мог только держаться на ногах во время своих несчастных попыток. Если бы ситуация не была столь серьезной и опасной, его поступок посрамил бы любого придворного шута. — Это невозможно, — сказал Давос, снова выпрямляясь. — Он слишком тяжелый, м’леди. — Я знаю, Давос, — огрызнулась она. — Нужно вызволить его из этой кольчуги. А ещё лучше — снять с него всю одежду, — решил Давос. — Тогда мы сможем утащить его. — И куда? Может, лучше похоронить его? Тогда бы мы... — Нет, — перебил ее Давос, — нет, нет. Похоронить его не получится. Яма должна быть слишком глубокой. У нас нет для этого лопат. А даже если бы и были, мы бы не смогли пробраться достаточно глубоко между всеми этими корнями и камнями. Нет, мы должны избавиться от него. Здесь неподалёку есть река. Мы бросим его туда. Если река унесет его достаточно быстро, проблема будет решена. — А если нет? Нет ли тогда риска, что его всё-таки найдут? — Конечно, есть, — пожал плечами Давос. — В какой-то момент его найдут. Если повезёт, то не люди лорда Роберта. Если какой-нибудь местный крестьянин увидит дохлого засранца, плывущего по реке, в то время как армии маршируют по стране, ему не будет до этого никакого дела. Он будет рад, этим мёртвым засранцем оказался не он, и пойдёт своей дорогой. А если кто-то из людей лорда Роберта и найдет его, будем надеяться, что это будет тот, кто не знал его, когда тот был ещё жив. — А если узнает? Если кто-то найдет его и узнает? — Тогда мы побежим. Иначе обязательно закончим на виселице. Лианна вознесла молитву старым и новым богам, опустилась на колени рядом с Давосом и принялась раздевать мертвеца. Шлем, кожаные перчатки, тяжёлые сапоги и штаны снять оказалось достаточно легко. А вот с дублетом и в особенности кольчуга под ним оказались сложнее. Несколько раз им пришлось переворачивать мужчину со спины на живот и обратно, пока наконец им не удалось с шелестом стянуть кольчугу с головы мертвеца. Прошло почти около часа, прежде чем они освободили труп от кольчуги, а затем и гамбезона, и теперь труп лежал перед ними на земле совершенно голый. Задыхаясь от напряжения, они с Давосом встали на ноги и посмотрели на бледное обнаженное тело мужчины. Лианна схватила его за запястья, Давос — за лодыжки, и вместе они стали тащить тело через лес к реке. То и дело им приходилось приподнимать его изо всех сил, чтобы не протащить прямо через терновый куст или не навалиться на поваленный ствол дерева. — Он больше не почувствует колючек, — простонала Лианна, когда Давос в очередной раз настоял на том, чтобы поднять тело над терновым кустом, а не просто протащить через него. — Нет, наверное, но если мы просто затопчем всё вокруг и будем тащить тяжелого сукина сына через кусты, ломая ветки и сучья, то оставим слишком отчётливый след, — пыхтел Давос. Он, конечно, был прав, и Лианне хотелось бы ударить себя по лицу за то, что она сама не додумалась до этого. Когда через четверть часа они наконец добрались до берега реки, Лианна была вся в поту. Лианна отпустила запястья мертвеца и позволила ему с грохотом упасть на землю. Давос сделал то же самое. Она сделала несколько глубоких вдохов, прежде чем повернуться и осмотреть реку. Затем она повернулась и посмотрела вниз по небольшой насыпи. Она была поражена, когда оказалось, что так называемая река была не более чем мелким ручейком. Вода была чуть выше колена и неторопливо текла по дну, усыпанному песком и круглыми камнями. — Это никогда не сработает, — испуганно сказала она Давосу. — Всё получится, — ответил он. Он посмотрел на неё, вероятно, понимая, что она в ужасе. — Должно получиться. Мы просто должны столкнуть его в середину реки, чтобы он не застрял в растениях по берегам. — Разве вы не видели, как тут мелко? — Достаточно, чтобы он уплыл отсюда, м’леди, — сказал Давос. На мгновение она задумалась, не сказать ли ей что-нибудь в ответ, но потом избавила себя от этой мысли. Больше она ничего не могла сказать. Они были здесь, и им нужно было избавиться от тела, а другого выхода, кроме этой реки... этого ручья, не было. Кроме того, Давос был контрабандистом, человеком моря. Так что если кто и разбирался в воде, так это точно он. По крайней мере, так она себе говорила. Лианна подала знак Давосу снова поднять тело, и они вместе столкнули его с насыпи в воду. С громким всплеском тело скатилось в воду. Лианна в испуге огляделась по сторонам и прислушалась к ночной тишине. Она была уверена, что кто-то слышал этот всплеск, должен был услышать. Иначе и быть не могло. Однако спустя, казалось бы, целую вечность, ничего не произошло. Ничто не двигалось, ничего не было слышно, кроме возобновившегося крика совы где-то позади них в лесу. Лианна несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула с облегчением. Затем она снова посмотрела на тело. Оно действительно плыло по воде само по себе, но в нескольких шагах ниже по течению уже запуталось в корнях дерева, подмытого водой. — Мы должны отцепить его и протолкнуть к середине реки, — шёпотом сказал Давос, словно только сейчас испугался, что их могут поймать. — Что ж, тогда сделайте это, — сказала она, кивнув в сторону ручья. Давос замешкался и огляделся по сторонам в поисках помощи. Не найдя никого, кто мог бы сделать это за него, он спустился с насыпи и вошел в ручей. Вода оказалась глубже, чем показалось Лианне на первый взгляд. Она доходила Давосу почти до бёдер. — О, холодно, холодно, холодно, — жаловался Давос, медленно и осторожно приближаясь к мертвецу. Потом он добрался до него. Он слегка надавил, потянул за тело, покачал и потянул ещё. Лианна услышала, как ломаются мелкие корни, и тело постепенно начало освобождаться. Давос тянул всё сильнее, с каждым разом разгоняя по воде всё большие и большие волны. Затем с последним треском один из крупных корней сломался и освободил тело, которое Давос тут же подтолкнул к середине реки. Внезапно Давос потерял равновесие, и в тот момент, когда тело подхватило и понесло по течению, он с громким всплеском упал вперёд в поток. Его руки ещё немного пошарили вокруг, ухватились за тело, но соскользнули. Давос упал на мокрое, бледное, мертвое тело, и в следующее мгновение Давос исчез под водой, а труп поплыл по течению, раскачиваясь, как лодка в море во время шторма. Через мгновение из воды вынырнул задыхающийся Давос. — Ш-ш-ш, — шипела она, обращаясь к нему. — Не так громко. — Давос поспешил выйти из воды. Он полностью промок и дрожал от холода. Когда он добрался до берега реки и топал вверх по насыпи, она увидела выражение его лица. Он выглядел... несчастным. — Что случилось, Давос? — Я... гм, — начал он, словно раздумывая, может ли он вообще довериться ей в том, что так его растроило. — Я... прикоснулся к телу. Падая, я коснулся тела. — Да, я видела, но... — Лицом. — Да, я знаю, но... — Я прикоснулся к телу лицом... в том месте, где мужчина не должен касаться другого мужчины. Лианна почувствовала раздражение, гадая, что он хотел сказать. Затем она поняла, и её глаза стали большими как куриные яйца. — Я... я понимаю, — сказала она, борясь с собой, чтобы не рассмеяться вслух. Она не хотела, но чем больше раздражения и отвращения выражал Давос, пытаясь мокрыми рукавами стереть с лица грязь, которой там не было, тем труднее ей было не смеяться над ним. Впрочем, Давосу это вряд ли показалось бы смешным, подумала она, поэтому взяла себя в руки, собрав все силы. — Что нам теперь делать? — спросил Давос, когда, казалось, немного оправился от испуга. — Мы должны избавиться от вещей этого человека. Лучше, чтобы никто не нашел их в лесу. Особенно окровавленные дублет, штаны и перчатки. — Давайте подберём их и бросим в ближайший костер, — сказал Давос, кивнув. — Сапоги я оставлю себе. Они лучше моих. Шлем и кольчугу тоже. Возможно, когда-нибудь мне всё же не удастся избежать боя, и тогда лучше иметь хоть какую-то броню. — Кольчуга ещё ладно, но шлем... Этот человек был одним из солдат лорда Грандисона. Уверена, что шлем был из его арсенала. — Вы правы, м’леди. Тогда мы должны избавиться и от шлема. Каким-то образом. Возможно, мы сможем... — Нет, — перебила она его. — Оставьте себе шлем и кольчугу. Рано или поздно кто-нибудь всё равно заметит, что человек пропал. А если вдруг они наткнутся на вас и начнут задавать вопросы, то хорошо бы иметь наготове ответы. — Но... разве это не выведет сразу на нас? Вдруг они заподозрят? — Это возможно, но не обязательно плохо. — Как это? — Потому что это даст нам возможность скормить им то, во что они должны будут поверить. Вы выиграли шлем в кости, сир Давос, — сказала Лианна, решительно кивнув. — Да? — Да. Вы выиграли шлем и выкупили у него кольчугу. За... десять серебряников. Смешная цена за хорошую кольчугу, но вполне правдоподобная сумма за незаконную сделку в полевом лагере. Чтобы узнать это, ей пришлось потратить много лет на изучение цен на подобные вещи. — И что это даст, м’леди? — Прежде всего, вы сможете сохранить шлем и кольчугу на случай, как вы сами сказали, вам не удастся избежать боя. И тогда этот шлем и кольчуга могут стать для вас гранью между жизнью и смертью. Кроме того, оправдание достаточно правдоподобно и наверняка ни у кого не вызовет сомнений. И, что самое главное, ваше оправдание заставит всех, кто будет искать солдата, заниматься поисками где угодно, но только не искать труп берегу реки. Будут считать, что пропавший солдат загнал всё ценное, а потом дезертировал с монетами. — Если вы думаете, что это сработает... — Да, это так. Поверьте мне, сир Давос. Давос смотрел на неё какое-то мгновение, и в тусклом лунном свете Лианна не могла понять, собирается ли он согласиться с ней или объявить её безумной и убежать. Однако затем он кивнул. — Что же нам теперь делать? Думаю, пытаться снова подойти к шатру лорда Роберта будет слишком опасно, — сказал он. По голосу было заметно, что он уже не так пьян. Отрезвила ли его тяжелая работа или холодная вода, Лианна сказать не могла. — Это действительно будет слишком рискованно. Кроме того, нам всё равно есть чем заняться. — О, и что же это такое, м’леди? — Вы должны вылезти из этой мокрой одежды, если не хотите умереть холодной ночью. Поэтому мы удалимся в нашу палатку, сир Давос, и сделаем это как можно более открыто. Когда кто-нибудь увидит нас в следующий раз, он не должен сомневаться, как весело мы с вами провели всю ночь в нашей палатке, — она взяла его за руку и потянула прочь от берега реки в сторону полевого лагеря. — Поэтому идём, сир. Не заставляйте свою шлюху ждать.