О королях и бастардах

— С этой вонью в носу очень трудно сосредоточиться, — сказал Тирион. — Не могу дождаться, когда мы наконец закончим. — Ну что ж, дело пойдет быстрее, если вы мне немного поможете, милорд, — сказал Сэмвелл Тарли. Тирион оторвал глаза от своей книги "Заблуждения древних" архимейстера Фомаса, затем громко захлопнул её и отложил в сторону. В ней Фомас рассуждал о том, что Иные во времена Долгой ночи были не чем иным, как племенем Первых людей, живших на крайнем севере. Само собой, он писал, что те никогда не были волшебными демоническими существами, а обычными людьми, которые становились всё более чудовищными в сказках, потому что Ночной Дозор и Старки хотели казаться героями. В наши дни, писал Формас двести лет назад с почти непреодолимой уверенностью, это племя Первых людей, конечно же, давно исчезло, а значит, не было больше никакой угрозы, которой стоило бы опасаться, — ни мирской, ни, тем более, сверхъестественной. К сожалению, Тирион слишком хорошо знал, что всё это было полной чушью. И даже если бы он не знал этого, многочисленные, вопиюще ошибочные утверждения Заблуждений древних о старой Валирии, Просторе и Западных землях ясно показывали, насколько мало можно доверять заявлениям Фомаса о чём-либо. Но он всё же решил хотя бы раз заглянуть в книгу и быстро пролистал её страницы, смутно надеясь, что среди всех ложных утверждений, заблуждений и абсурдных выводов всё же найдется хоть что-то существенное, что могло бы им помочь. — Возможно, ты прав, мой друг, но тогда от нас обоих будет вонять стариковским дерьмом, а это никому не принесет пользы, — сказал Тирион, пока Сэмвелл продолжал деловито опустошать горшки и оттирать их холодной водой и старой жёсткой щёткой. В маленькой комнатке, отведённой для этой унизительной работы и состоящей не более чем из четырёх стен с низким потолком, небольшой скамьи, на которой сидел Тирион и читал, стола для чистых горшков, дыры в полу для грязной воды и нелепого крошечного окошка, откуда почти не проникал свежий воздух и куда практически не выходил этот убогий смрад. Воздух был настолько густым и пропитанным зловонием, что его почти можно было резать ножом. — Ну, мне бы это помогло, — задыхаясь, сказал толстяк. — И я бы с радостью помог тебе, Сэмвелл, но... у каждого своя роль. И пока ты копаешься по локоть в отвратительно вонючих фекалиях одних из самых мудрых людей этого почтенного места, я вынужден копаться в не менее отвратительных интеллектуальных экскрементах одних из самых мёртвых людей этого почтенного места. Так что, как видишь, Сэмвелл, в некотором смысле мы оба копаемся в горах дерьма. Сэмвелл Тарли, вспотевший как свинья и пахнущий ещё хуже, поставил чистый горшок на стол к остальным и потянулся за следующим, чтобы вылить воду в одно из больших вёдер у своих ног. К этому времени он уже пунктуально следил за тем, в какое ведро он выливает воду и в каком потом моет горшок. Поначалу, торопясь покончить со всем этим как можно быстрее, он трижды путался, и в итоге Сэмвелл каждый раз макал руки и рукава своего халата в водянистое дерьмо. — Может... может, завтра мы поменяемся местами, — предложил он, тяжело дыша. — Я бы не хотел, — сказал Тирион, покачав головой. Затем он посмотрел на стопку книг рядом с собой, которые ему ещё предстоит прочитать. Когда он увидел их, надежда на то, что в одной или даже двух из них найдется ценная подсказка, улетучилась так же быстро как шептун на ветру. — Если нам когда-нибудь позволят покинуть эту комнату, не ослепнув от зловония, я никогда больше не войду в неё. Я обещаю тебе это, Сэмвелл. Завтра мы попросим кого-нибудь другого разгребать дерьмо. — Кто согласится сделать это вместо нас? — Найдутся школяры, — сказал Тирион, листая книгу мейстера Гилана "Зарождение людей и конец Старших рас". — За определенную плату, если понадобится. Несколько медяков или даже серебряников. Грохот очередного чистого горшка отвлёк его от размышлений о самых бесполезных писаниях очередного давно умершего мейстера и о шептунах на ветру. К счастью, это был последний горшок. — Ну что, мы наконец-то закончили? — спросил он, спрыгивая с маленькой скамейки. — Да, мы закончили, — сказал Сэмвелл. — Хорошо. Мне нужен кубок вина, чтобы вымыть из носа вонь стариковской задницы. Мех с вином послужит мне ещё лучше. Доложив кандидату об успешном завершении работы, вернув книги в библиотеку Цитадели, пока Сэмвелл отмывался и переодевался, они направились в воронятник, пока у какого-нибудь архимейстера не возникла идея позволить им сдирать огрубевшую кожу с его ног или что-то в этом роде. Сэмвелл хотел было остаться в библиотеке и поискать еще книг, которые могли бы им пригодиться, но Тирион убедил его, что там они долго не успокоятся. Они были новичками в Цитадели, занимали низшее положение, и всякий раз, когда требовалось выполнить какую-нибудь тяжёлую или отвратительную работу, какой-нибудь архимейстер, мейстер или даже кандидат вспоминал, что есть, в конце концов, два странных парня, толстяк и карлик, которым можно просто сказать, чтобы они выполнили работу. В воронятнике, по крайней мере, на какое-то время, их никто не найдёт, и никто не прикажет им заниматься всякой ерундой. Вороны в Цитадели, как они узнали, принадлежали архимейстеру Валгрейву, который всё ещё занимал каморку рядом с клетками с белыми воронами. Однако к этому времени в вороньем дворе поселился Марвин Маг, заботившийся о птицах, поскольку Валгрейв, как они быстро узнали, в последнее время назад начал терять рассудок. Он все чаще пачкал свою одежду и не менее полудюжины раз его находили сидящим на земле с мокрой промежностью и плачущим, потому что он не мог вспомнить дорогу в свои покои. — Ну и вонь! Что это, во имя владыки семи преисподних? — услышал Тирион крик юного Руна сверху, ещё до того, как они закончили подниматься по лестнице. — То, что ты чувствуешь, парень, — сказал Тирион, когда через минуту они вошли в комнату, — доказывает, что целого куска мыла недостаточно для борьбы с запахом того, что архимейстер Бенедикт обычно ест перед сном. — Бобовая кашица? — Бобовая кашица — это когда архимейстер засовывает её в свой беззубый рот, — пояснил Тирион. — А вот когда она выходит обратно, это... — Мы все знаем, что это такое, Ланнистер, — прорычал Марвин. Он стоял, склонившись над столом, заваленным бумагами, свитками и вороньим помётом, и, тяжело опираясь на массивные руки, изучал небольшую книгу, хотя Тирион не мог разобрать, что в ней было написано. — Каких успехов вы добились? — спросил он без обиняков. — Выяснили что-нибудь? — О, мы многое узнали, — сказал Тирион, подойдя к столу рядом с клетками с воронами и осматривая стоящие на нём бутылки, чтобы понять, не являются ли одна или две из них вином. Фруктовый бренди его тоже вполне устроил бы. — На самом деле, очень много. К сожалению, пока ничего из этого не принесло особой пользы. Есть несколько упоминаний о том, что некоторые ледяные существа, существовавшие безусловно только в сказках, испытывают естественное отвращение к огню. — Мне бы и в голову не пришло, — снова прорычал Марвин. — Мы нашли рассказ, небольшую рукопись архимейстера Хрестана, который, похоже, серьезно относился к белым ходокам. Вы случайно не знаете его? — Я знаю некоторые его труды о том, как излишние употребление пива, баранины и свинины может усугубить подагру. Сверхъестественное не входило в сферу его исследований, поэтому я никогда не обращал на него особого внимания. А чтобы знать его лично, мне должно было бы исполниться четыре века. Так что же написал Хрестан? — Он собрал и сравнил истории и легенды о Долгой ночи, к сожалению, не указав, какие именно это легенды и истории, откуда он их взял и какова их точная формулировка. Его вывод таков: эту войну закончил не один единственный герой, а армии в десятки тысяч человек, оснащенных оружием, специально изготовленным для этой священной борьбы. — Армии в десятки тысяч, тьфу, — выругался Марвин. — Мейстер, в первую очередь архимейстер, должен знать, что в Вестеросе в то время не было достаточно людей, чтобы собрать такие огромные армии. А что он написал об этом... особом оружии? — Он предполагал, что оружие из обсидиана способно убивать белых ходоков. На это намекали описания клинков из легенд. На самом деле это даже правда, но мы и так это знали. Сэмвелл Тарли также нашёл рассказ о Долгой ночи, где говорится о последнем герое, убившем Иных клинком из драконьей стали, против которого они не смогли устоять. — Драконья сталь... Это, должно быть, валирийская сталь. Наверняка, — радостно щебетал Рун, раскладывая свежий корм в клетках некоторых воронов. — Если ты всегда будешь делать такие выводы, тебе будет тяжело выковать хотя бы одно звено для своей цепи, парень, — сказал Марвин. — Да, архимейстер. — Возможно, это и правда была валирийская сталь. Или нечто похожее. Как бы то ни было в Семи королевствах не найдется достаточного количества клинков из валирийской стали, чтобы оно сыграло серьёзную роль в столь крупномасштабной войне. — Двести семьдесят семь, — с гордостью добавил Рун, — согласно описям архимейстера Тургуда. — Очень давним описям. Тургуд мёртв уже сто лет, и с тех пор было потеряно немало клинков. Недостаточно просто выучить текст, мальчик. Ты должен ещё и осмыслить его, критически проанализировать и оценить, что в нём правда, что ложь, а что, возможно, было правдой когда-то, но со временем изменилось. — Да, архимейстер. — Огонь, обсидиан и валирийская сталь. С огнём всё просто, но логично, что он обладает самым слабым эффектом из всех трёх. Иначе бы во время Долгой ночи Первым людям было бы достаточно легко уничтожить Иных, а не просто отбить их. Обсидиан хорошо работает, вы сказали? — Да, — подтвердил Сэмвелл. — Один удар кинжалом в грудь, и тот Иной растаял. — Растаял? — спросил Марвин, придя в замешательство. — Да, он растаял. В обычную воду, — подтвердил Сэмвелл. — Хм, — прогудел Марвин. — Хорошо. Не совсем то, чего я ожидал, но... хорошо. Значит, обсидиан работает достаточно эффективно. Тогда нам нужно найти источник, из которого можно добывать обсидиан в больших количествах. Вулканы, действующие или потухшие. — На Драконьем Камне есть вулкан. Драконья гора, — сказал Тирион. — Да, пожалуй, Драконья гора будет лучшим вариантом, — согласился Марвин. — По крайней мере, если мы не хотим тратить месяцы на поиски по Эссосу или отважиться на поход к руинам Валирии. Но даже если мы найдём там обсидиан в достаточно больших количествах, чтобы вооружить им целые армии, его будет трудно обрабатывать. Его нельзя ковать как медь, железо или сталь. Поэтому сделать из него оружие будет непросто. Ведь это всё равно стекло, хрупкое и ломкое. — Вероятно, это не относится к валирийской стали, — сказал Тирион. — Верно, — согласился Марвин с жутким выражением лица, — и, к счастью, его не так уж сложно найти, Ланнистер. Больше ты ничего не узнал? Совсем ничего? — Они оба покачали головами. — Ланнистер, Тарли, нам нужно больше, тудыть его. Откуда взялись Иные? Как с точки зрения географии, так и истории. Есть ли у них ещё какие-нибудь слабости, что могут принести нам пользу? Как удалось выиграть войну с ними в прошлый раз? — Последний герой... — начал было Рун, но Марвин тут же оборвала его. — Глупости, — рявкнул он. — Тот, кто искренне верит, что такую войну выиграл один-единственный придурок с волшебным мечом, должен стоять в авангарде грядущей войны. В конце концов, человечество может обойтись без таких глупцов. Не хочешь ли ты стать добровольцем в первой линии сражения, мальчик? — Нет, архмейстер, — сказал мальчик, низко опустив голову. — Вот и думай впредь. — Марвин оторвался от книжки, закрыл её и убрал в карман мантии, спрятав где-то под тяжелой кожаной юбкой, которую он всегда носил. — Этого слишком мало, Ланнистер. Слишком мало, Тарли. Всё это вам мог бы рассказать любой кандидат, просидевший полдня в библиотеке. Где вы искали? — Ну, в библиотеке, — ответил Тирион. Взгляд архимейстера потемнел. — Мы просмотрели реестр всех записей, чтобы найти что-нибудь полезное, но один этот реестр — сама по себе библиотека. — Да ещё и незаконченная, — прорычал Марвин. — А для реестра случайно, нет реестра? — спросил Тирион, но Марвин либо не услышал его, либо проигнорировал. — Серые овцы покупают, покупают и покупают, оставляя кандидатам право вносить в реестр вновь приобретённые книги, свитки, письмена и всё остальное. Ленивые ребята, конечно, не хотят, не утруждаются. Половину всех знаний, хранящихся в библиотеке Цитадели, не найти и за всю жизнь, даже если бы от этого зависела сама наша жизнь. А она зависит, ребята, зависит. В любом случае реестр вам не поможет. — Но как мы тогда найдем что-нибудь? — спросил Сэмвелл Тарли. — Не как, Тарли, а где. Вот в чём вопрос. Где вы собираетесь что-то найти. Даже если бы реестр был полным, ты бы не нашёл в нём ничего полезного. Неужели ты думаешь, что Цитадель просто положит свои величайшие секреты на полки рядом с дневниками межевых рыцарей и сочинениями о спаривании дорнийских скорпионов? А потом ещё и включит их в реестр? Клянусь всеми богами, не будьте такими колоссальными идиотами, пожалуйста. — Итак, архмейстер, где же нам искать, если не в библиотеке Цитадели, величайшем собрании знаний и мудрости в мире? — спросил Тирион. — Ох, в библиотеке, Ланнистер, но не там, где все смотрят, не в реестре, не на полках, которые может облапать своими грязными пальцами любой мясник, пекарь и мастер по изготовлению подсвечников. Есть... другая часть библиотеки, часть, хранящая и скрывающая секреты, о существовании которых даже большинство мейстеров не подозревают, не говоря уже о том, что им никогда не позволяли взглянуть туда. Секреты, доступные только членам Конклава, архимейстерам и выше. Секреты, настолько опасные, что Цитадель отрицает даже то, что знает о них. Чёрные своды. Вот где вам нужно искать, балбесы. — К-к-к-к-к-как бы м-м-м-мы узнали, что т-т-т-такое место вообще существует? — спросил Сэмвелл, и Тирион по его запинке понял, как тяжело ему давался этот разговор с Марвином. Даже я не могу его в этом винить, — подумал Тирион. — Тот, кто не боится такого человека, как Марвин Маг, должен быть глупцом. А толстяк Сэмвелл может быть кем угодно, но только не глупцом. — Действительно ли эти секреты так опасны, архимейстер? — спросил Рун. Мальчик, конечно, надеялся, что именно сейчас он узнает секрет, за который сегодня вечером получит от своих друзей из Пера и Кружки ужасно крепкий сидр. — Конечно. Некоторым из этих секретов, достаточно одного истинного роялиста, который донесёт их до Королевской Гавани, и тогда, если на троне окажется не тот король, Таргариены без колебаний сожгут всю Цитадель дотла. — Звучит слегка… преувеличенно, не находите? — осмелился сказать Тирион. Марвин сердито и хмуро посмотрел на него. Но потом он фыркнул, как старая, уставшая гончая, и его фырканье перешло в мрачный, почти печальный смех. — Неужели, Ланнистер? Тогда скажи мне, кто, по-твоему, убил драконов в прошлый раз? Доблестные драконоборцы, вооруженные мечами и копьями? Вряд ли. А потом спроси себя, почему Эймону Таргариену позволили влачить жалкое существование на Стене, когда он по праву заслуживал быть возведённым в архимейстеры. Или даже больше. Его кровь была тому причиной. Ему нельзя было доверять. На мгновение в маленькой комнате стало тихо. Лишь крики и карканье ворон нарушали тишину то тут, то там. — Вы хотите сказать, что Цитадель... — начал Тирион, но не успел он полностью преодолеть своё изумление и сформулировать вопрос, как Марвин уже заговорил дальше. — Рун, вон отсюда, — приказал он, — Проваливай. Это не для твоих ушей, — добавил он, когда мальчик уже собрался возразить. За этот секрет он наверняка получил бы от своих друзей сегодня не один ужасно крепкий сидр. Разочарованно опустив голову, мальчик наконец-то покинул помещение и спустился по лестнице. Дверь у подножия лестницы распахнулась и снова громко захлопнулась. Марвин заглянул в одно из окон через клетку с воронами, как и Тирион с Сэмвеллом, и только когда они увидели, что Рун покидает воронятник по обветренному деревянному разводному мосту, он обернулся к Тириону и Сэмвеллу. — Да, — прозвучал отрывистый ответ. — А вы когда-нибудь задумывались, серьезно задумывались, как можно убить огромного живого дракона? Это просто невозможно. — В десятом году после Завоевания Уллеры из Пекла с помощью скорпиона сбили с неба Мераксес, дракона королевы Рейнис, — сказал Сэмвелл. — Болт прямо в глаз, — фыркнул Марвин, — но не более чем удачный выстрел. — А во времена Танца драконов разъяренная толпа ворвалась в Драконье логово и убила находившихся в нём драконов, — сказал Тирион, как будто архимейстеру не было об этом известно. — И сколько этих дураков там погибло? Сотни, если не тысячи. Кроме того, чудовища были закованы в цепи и заперты в своем логове. Дракона так просто не убьёшь. Ни гискарийцы, ни андалы, ни ройнары так и не нашли верного решения. И это стало их погибелью. Однако мейстеры Цитадели додумались, как убить не только одного дракона, но и всех. — Как? — Тирион услышал, как кто-то спросил его запыхавшимся голосом. Только потом до него дошло, что это был он сам. — Не дав им вылупиться, конечно. Убивая их ещё в скорлупе, отравляя и видоизменяя. Вы никогда не задумывались, почему король Рейегар купил драконьи яйца у морского владыки Браавоса, украденные у Таргариенов более двух веков назад, вместо того чтобы просто попытаться высидеть несколько яиц, все ещё спрятанных где-то на Драконьем Камне? [1] — Потому что он не мог их найти? Говорят, что яйца потерялись. — Или потому, что он мог надеяться на успех только с этими яйцами, потому что только эти яйца вовремя избежали влияния Цитадели. Удача для мира людей, — сказал он усталым голосом. —Иначе драконы никогда бы не возродились, а война с Иными была бы проиграна, так и не начавшись. — Значит... король знает, что сделала Цитадель? — спросил Сэмвелл. Тирион разделял его сомнения. Это было невозможно. Конечно, король Рейгар был справедливым правителем, действовавшим благоразумно и спокойно, но... если бы он действительно увидел доказательства того, что Цитадель виновна в гибели драконов, в этоё беспрецедентной измене дому Таргариен, даже такой спокойный и взвешенный человек, как король Рейгар, вряд ли оставил бы это безнаказанным. Нет, это было просто невозможно. — Я не знаю. Не знаю, знает ли он об этом или просто догадывается, потому что его предки полтора века безуспешно пытались вывести драконов, выставляя себя либо дураками, либо трупами. В любом случае Цитадель наверняка захочет навсегда запереть это в своем шкафу с ядами. Хотя бы на тот случай, если когда-нибудь они захотят повторить этот трюк. И, конечно, это не сработает, если дом Таргариен будет предупрежден об их маленькой затее. — О чём вы? — взволнованно спросил Тирион. Он оттолкнулся от небольшого уступа, на который опирался, и сделал несколько быстрых шагов к Марвин. — Вы думаете, Цитадель снова попытается убить драконов? — О, конечно, не сейчас, когда у них под носом идет война за выживание человечества, нет. Как только до полых голов Конклава наконец дойдет истина, что война реальна и неизбежна, они не посмеют и пытаться что-либо предпринять против Таргариенов, тем более их драконов. Может быть, серые овцы и ослеплены своими убеждениями о том, каким должен быть идеальный мир, но они не дураки, по крайней мере, не все из них, и очень скоро они поймут, что пережить грядущую войну и зиму им поможет только дом Таргариен и его драконы. Но... когда эта война в какой-то момент закончится предпочтительно победой человечества над Иными, тогда... — Тогда? — Тогда у Цитадели не будет больше причин сидеть сложа руки. В мире, который строит Цитадель, нет места ни колдовству, ни пророчествам, ни стеклянным свечам, Ланнистер, ни тем более драконам. — И что нам с этим делать? — спросил Сэмвелл. — Вам? Ничего. Защита королевских драконов от Цитадели — это то, чем придется заниматься королю и королевской семье. Но только после того, как война будет выиграна. До этого Цитадель и пальцем не посмеет пошевелить. Кроме того, у вас двоих и так много дел, не так ли? Я привёл вас в Цитадель... — Да, в основном для чистки горшков, — прорычал Тирион. Марвин, казалось, снова либо не услышал его, либо проигнорировал. К этому времени Тирион уже догадывался, что из этих двух вариантов может быть правдой. — Но пока что вы ничего не добились. Так что же вы собираетесь делать теперь? Архимейстер не сказал этого прямо, но по его тону было ясно, что этот вопрос — проверка. Он мог думать о своих братьях по ордену меньше, чем о любой портовой шлюхе, но он всё равно был одним из них, мейстером, учителем, и в конце концов не мог вылезти из своей шкуры. — М-мы п-продолжим? — неуверенно спросил Сэмвелл. — Конечно, ты будешь продолжать, Тарли, — прорычал Марвин, — но как? Скажи мне, как ты собираешься продолжать? Просто снова сядешь в большой библиотеке и станешь читать какие-то случайные книги? Это точно спасет человечество. Так что? — Мы получим доступ в Чёрные своды Цитадели, в шкаф с ядами, — сказал Тирион. — Да. Именно это ты и сделаешь, — кивнул Марвин и уродливо ухмыльнулся. — Но для этого нам нужно знать, где находится это тайное место. Так что, если сначала нам придётся искать потайную дверь за гобеленом, то... — Чушь собачья, — рявкнул Марвин, — в задницу потайные двери. Я сказал, что Черные своды хранят и скрывают секреты, а не то, что само место является секретным. Это большая дверь в северной части главного зала библиотеки Цитадели. С двух человек в высоту... — сказал он, но тут же прервался. Он оглядел Тириона с ног до головы, приподняв одну бровь, а затем продолжил говорить: С двух человек или четырёх таких, как ты, Ланнистер, и сделаны они из чёрного дерева. Справа и слева от них — сфинксы из нефрита, а над входом — надпись золотыми символами. На валирийском языке, конечно, — фыркнул он с коротким смешком. — Эту дверь совершенно невозможно пропустить. — Разве заметный вход высотой в четыре ступени в секретный архив, к которому никто не должен иметь доступа, не противоречит самой идее секретного архива? — спросил Тирион. На этот раз Марвин не стал пропускать его слова мимо ушей. — Как я уже сказал, сами Чёрные своды не являются секретом, секрет лишь в том, что находится внутри. — Значит, нам остаётся только дождаться ночи, когда библиотека будет практически пуста, пробраться через эту дверь, а потом... — начал Сэмвелл, но не договорил. — Дверь в Чёрные своды заперта на замок из валирийской стали, Тарли, — сказала Марвин. — Чтобы открыть его, нужен особый ключ. Иначе вы, два балбеса, потратите целую жизнь, пытаясь взломать его. — И я полагаю, что во всей Цитадели есть только один ключ, который может открыть эту дверь, — сказал Тирион, потирая лоб. Он чувствовал, как начинает болеть голова. В этот момент он с радостью вернулся бы к чистке горшков. А ещё лучше — в Перо и Кружку, к ужасающе крепкому сидру и хорошенькой служаночке с ореховыми глазами и упругой грудью, за девственность которой он заплатил целый золотой дракон. Как ее звали? Рози, да. Она действительно была довольно розовой в нужных местах. — Что касается этого, то тебе в кои-то веки повезло, Ланнистер, — усмехнулся Марвин, демонстрируя зубы, окрашенные в кроваво-красный и бурый цвет из-за кислолиста. — У каждого архимейстера есть ключ, который может открыть каждую дверь в Цитадели. В том числе и дверь в Чёрные своды. Тирион поднял голову, надеясь, что эта приятная новость поможет избежать головной боли. Он посмотрел на Сэмвелла Тарли, на лунообразном лице которого заиграла широкая улыбка. Однако затем улыбка снова исчезла, и он нахмурился. — Если у вас есть такой ключ, архимейстер Марвин, если у вас давно есть доступ к Чёрным сводам и если вы знали, что ответы на угрозу, исходящую от Иных, могут быть найдены там... тогда почему вы не отправились туда и не отыскали их? Воистину, он не дурак. За всеми этими размышлениями он даже забыл заикаться от страха, — подумал Тирион и невольно улыбнулся. — Потому что я не могу туда войти, — с глубоким вздохом сказала Марвин. — Серые овцы мне не доверяют и при любой возможности следят за мной. Если бы я осмелился войти в Чёрные своды, они бы сразу поняли, что что-то не так, а яд в каше мне точно не по вкусу. Так что вам двоим придется пойти туда. Конечно, вы не можете просто попросить ключ у любого другого архимейстера. Иначе в течение нескольких часов Цитадель потеряет не только архимейстера из-за неизвестного отравителя, но и сына Ланнистера и одного из Тарли, у которых нет никаких оснований находиться в Цитадели. — Значит, мы должны украсть такой ключ, — сказал Тирион. — Наконец-то ты начал думать, Ланнистер. Спасибо. Да, вы украдете ключ. Конечно, вы можете обратиться к любому архимейстеру, но я бы рекомендовал вам сначала обратиться к Валгрейву. Ключ ему вряд ли понадобится, так что он вряд ли заметит его отсутствие. А если и заметит, то так растеряется, что все решат, что он просто снова потерял ключ. Это даст вам достаточно времени в Чёрных сводах. — Так где же ключ? — У Валгрейва под кроватью стоит шкатулка, в которой вы найдете ключ. Замок сломан самим Валгрейвом, поскольку он потерял ключ от этой шкатулки уже несколько лет назад. Так что у вас не должно возникнуть проблем с получением ключа. — У архимейстера Валгрейва есть определённое время, когда он покидает свои покои? — спросил Сэмвелл. — Может быть, чтобы поесть, позаниматься или почитать лекции? — Он уже почти не покидает своих покоев. В последнее время он так часто теряется в Цитадели, что едва ли осмелится покинуть свою постель. Так что вам лучше не ждать, что этот старый хрыч когда-нибудь снова прочтёт лекцию. — Но... как же мы тогда поступим? — спросил Тирион. — Может, у него и каша в голове, но, если два неизвестных школяра войдут в его покои без приглашения и начнут рыться в его шкатулке под кроватью, это наверняка покажется странным даже ему. Поэтому нам нужна причина, чтобы войти в его покои, не вызвав подозрений. — Я уже позаботился об этом, Ланнистер. Я уже позаботился об этом, — усмехнулся Марвин, и в этот момент уродливая ухмылка этого человека понравилась Тириону ещё меньше прежнего. Через три часа после ухода из воронятника они уже возвращались в воронятник из самого сердца Цитадели, шатаясь по старому висячему мосту. Вместе с несколькими другими школярами они быстро съели скудную кашу, совершенно лишенную того, что можно было бы назвать вкусом или ароматом. Впрочем, после рассказов Марвина о том, что Цитадель, похоже, склонна отравлять кашу, когда хочет от кого-то избавиться, Тирион и так не испытывал особого аппетита. После этого, как решил архимейстер Перестан, они около двух часов работали в одном из многочисленных скрипториев, где кандидаты и молодые мейстеры переписывали книги и создавали искусные рисунки и иллюстрации. Разумеется, никто не стал давать перья в руки Тириону и Сэмвеллу. Вместо этого они наводили порядок на столах, вытирали полустертые работы мелким песком, чтобы высушить их, — по какой-то причине кандидаты не могли потрудиться сделать это сами — и получали привилегию наполнять маленькие чернильницы чернилами чёрного, синего, красного, жёлтого, зелёного и даже золотого и серебряного цветов. — Я не знаю, что такого ужасного вы сделали, чтобы вас так наказывали, но я и знать не хочу, — бормотал школяр Роберт, шагая впереди них по висячему мосту. При этом он так часто говорил о том, что не хочет знать, что Тирион уже подозревал обратное. — Последний школяра наказывали подобным образом, когда поймали на краже серебра. Так вот. Палаты архимейстера Валгрейва находятся в западной башне воронятника, чуть ниже лежбища белых ворон. Если он начнет лепетать, просто позвольте ему лепетать. Если он назовет вас другими именами... Валгрейв вообще знает ваши имена? — Нет, — сказал Тирион. — Тогда неважно, если он называет вас другими именами. Просто не обращайте на это внимания. Любого послушника тот рано или поздно станет называть Крессеном, Янделем или как угодно. Просто кивайте и позволяйте ему лепетать. Следите за тем, чтобы он съедал всю кашу, и обязательно старайтесь, чтобы он пользовался горшком перед сном, иначе... ну, вы, поняли. — Не сомневайся. — А если он начнёт говорить о том, что его съедят вороны... —Съедят вороны? — спросил поражённый Сэмвелл. — Да, он говорит об этом уже много лет. Когда он умрёт, то не хочет, чтобы его сожгли, закопали в землю или утопили в море, как обычных людей. Он хочет, чтобы его скормили воронам, его гордости и отраде, его детям. — И... и Цитадель допускает такое? — Конечно, нет, — выругался Роберт. Он был маленьким и худым, без подбородка, со слишком большими ушами, и что-то в нём было такое, что производило впечатление ласки, крадущейся на двух ногах. С кожаного ремешка на его шее свисали два звена мейстерской цепи, но, судя по возрасту, он уже должен был выковать еще несколько звеньев. — Но не говорите ему об этом, иначе он только расстроится. А когда он расстраивается, то теряет контроль не только над своим мочевым пузырем. — А над чем ещё? — спросил Сэмвелл, и Тирион мог бы проклясть его за это. — Над своими кишками и сфинктером. Он гадит по всем своим покоям, да так, что вам понадобится не ведро, а целая тачка, чтобы снова навести там порядок. Это именно те образы, что я не желал лицезреть в своей голове. Спасибо, Тарли. Не успели они дойти до двери, за которой находились покои архимейстера Валгрейва, как Роберт повернулся и бесшумно исчез за следующим углом. Спустя мгновение Тирион и Сэмвелл услышали, как он торопливо спускается по скрипучей лестнице и выходит за дверь. Тирион с небольшим котелком тушёной похлебки в руках, Сэмвелл со свежим горшком, небольшой миской воды и полотенцем. Получив сначала один, а затем второй, более настойчивый кивок от Тириона, Сэмвелл наконец поставил горшок на пол и постучал в дверь. Никто не шелохнулся. Затем он постучал снова. И снова ничего не произошло. Тирион сделал шаг мимо Сэмвелла и толкнул дверь. Сэмвелл снова поднял горшок и последовал за ним внутрь. Покои внутри были маленькими и продуваемыми, и поначалу Тириону было трудно решить, что воняло хуже. То ли вороний помёт, что стекал с лежбища этажом выше, как спелые сливы с дерева, и уже покрыл толстым слоем все подоконники, то ли запах пота и дурного дыхания старика, что почти не моется, то ли вонь от мантии мейстера, которая слишком долго носилась, не была как следует выстирана и, очевидно, уже снова полностью напиталась мочой. Архимейстер Валгрейв сидел, скрючившись, за столом и, казалось, совсем не замечал их прихода. Очевидно, он потерял не только рассудок, но и слух. Перед ним на столе лежал ворон с отрезанным крылом, растянутом на небольшом серебряном держателе, над которым архимейстер, похоже, трудился щипцами и маленьким изогнутым ножом, таким острым, что он блестел в тусклом солнечном свете. Ворон был мёртв, но всякий раз, когда архимейстер копался в птице щипцами, животное, казалось, ненадолго шевелилось, и архимейстер злорадствовал, как маленький мальчик. По крайней мере, я надеюсь, что птица мертва. Тирион поставил похлёбку на маленький приставной столик рядом с кроватью. Затем они вместе направились к архимейстеру, который, судя по всему, всё ещё не заметил их. На носу у него лежала медная оправа с двумя круглыми стёклами, прикреплёнными к голове кожаным шнурком, от чего глаза за ними казались неестественно огромными. Тирион слышал о таких чудесах — искусно огранённом хрустале, вроде тех, что использовались в миррийских глазах, способных снимать усталость возраста с глаз человека. Однако он никогда не видел такого прибора. Когда старик, казалось, всё ещё не замечал их, а Тирион и Сэмвелл находились всего в пяти-шести футах от него, Тирион прочистил горло. Он снова прочистил горло, на этот раз громче, и вот наконец Валгрейв поднял взгляд. Полминуты он смотрел на них, словно озадаченный мыслью, что кто-то может находиться в его покоях вместе с ним, словно раздумывая, не привиделись ли ему эти двое человек. И только когда до него дошло, что перед ним действительно стоят два человека, он опустил щипцы и нож. Он вскрикнул от неожиданности, да так внезапно, что Тирион едва не оцепенел от ужаса: — Кто вы? Что вы здесь делаете? — Мы — Тирион и Сэмвелл, — начал объяснять Тарли, — и сегодня мы здесь, чтобы... — Почему вы так долго? — перебил его Валгрейв, теперь уже совсем не боясь и не пугаясь. — Я послал за вами, двумя ничтожествами, больше часа назад. Вы получили его? Оно у вас с собой? Тирион и Сэмвелл переглянулись. Прежде чем Сэмвелл успел что-то сказать, несомненно, спросить, что они должны были принести с собой, Тирион заговорил первым: — Да, — сказал он. — Конечно, оно у нас с собой. — Правда? — спросил архимейстер, приподняв одну кустистую бровь. — Тогда где же оно? — Оно... вон там, у вашей кровати, архимейстер, — сказал Сэмвелл. — Что там? — Ну, оно. — Что оно? Почему вы разговариваете со мной, как со слабоумным? Что вы вообще за странные школяры? Как вас зовут? — Мы — Тирион и Сэмвелл, — снова начал Сэмвелл. — Да, ты уже говорил это, мальчик, — перебил его Валгрейв. — Только что. Как ты мог забыть об этом? Ты уверен, что хочешь стать мейстером? С такой плохой памятью я не могу тебе этого гарантировать. — Как насчет того, чтобы поужинать сейчас? — предложил Сэмвелл. — Да, это действительно хорошая идея, Яндель, — сказал он, поднимаясь со стула. — Где он? — У вашей кровати, — сказал Тирион, заметив, как раздраженно прозвучал его голос. Валгрейв, похоже, тоже заметил это: он приостановился в своем движении, чтобы выйти из-за стола, и посмотрел на Тириона с негодованием во взгляде. — Так... нельзя разговаривать с мейстером Цитадели, молодой человек. Неужели в Речных землях юношей больше не учат уважению? — Прошу прощения, — сказал Тирион. — Хорошо, я приму извинения, — сказал он после минутного раздумья. Затем он вышел из-за стола, не преминув при этом ударить ногой по ножке стола, и медленно зашаркал по комнате. Сэмвелл помог ему лечь в постель. На намёк, что он, возможно, захочет сначала воспользоваться свежим горшком, Валгрейв лишь фыркнул и зарылся в постель под одеяла. Не успел старик перевести взгляд на маленький горшочек с похлебкой, который протянул ему Сэмвелл, как Тирион опустился на пол и начал заползать под кровать. Вообще-то Тириону не хотелось ползать по полу в грязи, но он не мог опровергнуть того факта, что ему забираться под кровать будет значительно легче, чем Самвеллу. К тому же, кормить старика ему хотелось ещё меньше. — Куда делся второй? — спросил Валгрейв через мгновение, прожевав. — Кто второй, архимейстер? — спросил Сэмвелл. — Ну, ещё один школяр. Минуту назад вас было двое. — Я один, архимейстер. Может быть, дело в миррийских очках на вашем носу? Может быть, вы хотите их снять? — О, я всё ещё ношу их. Да, это хорошая идея. Спасибо, Крессен. А я-то думаю, почему ты вдруг показался мне таким необъятно толстым, — услышал Тирион смех Валгрейва, когда подтащил к себе небольшую шкатулку и открыл её. Замок на шкатулке действительно был уже сломан. — Почему бы тебе не положить очки на стол, Яндель? Теперь я вижу, что ты... ох. Ох. Ох. Видимо... видимо, у миррийских очков... мои глаза, они... Ты всё ещё кажешься мне толстым. Но этого, конечно, не может быть, потому что... В следующий миг Валгрейв умолк, когда Сэмвелл, очевидно, запихнул в рот очередную ложку похлёбки. Затем Тирион открыл ящик и заглянул внутрь. Он обнаружил небольшой мешочек с монетами, но Тирион просто отложил его в сторону. В конце концов, он не был вором. Точнее, станет вором через несколько мгновений, но красть монеты у старика не станет. В шкатулке он также обнаружил рыцарскую перчатку из омедненной стали. Однако зачем такая вещь нужна была мейстеру Цитадели и где он мог её раздобыть, Тирион не знал. Он нашел прядь жёлтых волос, перевязанную лентой, а рядом с ней — нарисованную миниатюру женщины, чем-то напоминавшей старую Валгрейва. У неё даже усы такие же, — подумал Тирион и усмехнулся, но тут же поставил миниатюру на место. Затем он нашёл то, что искал. Ключ, старый, тяжёлый и сделанный из чёрного железа. Он был бы ничем не примечателен, на него не стоило бы смотреть, если бы Тирион не знал, что именно этот ключ откроет им секреты Цитадели. Он взял ключ, сунул его в один из карманов своей мантии послушника и снова вылез из-под кровати. Он встал, смахнув пыль с мантии, и увидел, как Сэмвелл отставил в сторону горшок с тушеным хлебом, а затем вытер рот архимейстера. В этот момент Валгрейв заметил Тириона, стоящего у изножья его кровати, открыл глаза и указал на него пальцем. — Вот он, — сказал старик, выкладывая на одеяло крошки тушёного мяса изо рта. — Я знал, что есть ещё один. Тирион подал знак Сэмвеллу, который тут же направился к двери и вышел из комнаты. — Вы ошибаетесь, архимейстер, — сказал Тирион, выходя. — Мой спутник был здесь совсем один. — Но... но если это говоришь ты, то это само себе противоречит, — услышал он голос старика, когда захлопывал дверь. — Ключ у вас? — спросил Сэмвелл, когда они спускались по скрипучим ступеням. Тирион потянулся в маленький карман своей мантии, достал ключ и триумфально поднял его над головой. Вместе они покинули воронятник и вошли в библиотеку Цитадели, прошли через небольшие прихожие и наконец добрались до массивного главного зала, в северном конце которого находилась дверь в Чёрные своды. Тирион пожалел, что не смог провести здесь больше времени, и понял, что Сэмвелл Тарли, должно быть, чувствует то же самое. Библиотека Цитадели была... ошеломляющей. Тирион не мог подобрать другого слова. Зал был настолько велик, что даже могучий Тронный зал Красного Замка поместился бы в нём несколько раз. На семи этажах, похожих на лестницы, стояли полки высотой в три человеческих роста, до которых можно было добраться только с помощью лестниц, настолько длинных и тяжёлых, что их приходилось нести нескольким мужчинам. Полки были завалены книгами и свитками, прогибавшимися под тяжестью тяжелых томов, и отовсюду доносился непрекращающийся звук снимаемых с полок книг, сдуваемой с корешков пыли, шелест переворачиваемых страниц из старой бумаги и пергамента и громкий стук, когда книгу снова захлопывали и заталкивали обратно на полку. Мейстеры, кандидаты и школяры, шесть или семь дюжин одновременно, беспрестанно сновали туда-сюда с тяжёлыми книгами и свитками или сидели за учебными столами, читая, точа перья и делая заметки, радуясь, что нашли что-то важное, или находясь на грани отчаяния, потому что писания, казалось, не желали раскрывать свои тайны. Масляные лампы, свисавшие со спинок полок, в железных держателях на перилах лестниц и свисавшие с потолка на длинных цепях, освещали огромное помещение. Но больше всего впечатляла огромная астролябия в форме шара диаметром не менее трёх шагов, свисавшая с потолка на толстых цепях, выкованных из стали и бронзы и украшенных золотой надписью. В центре астролябии горела чаша с огнем, заставляя сиять золотые символы и буквы. Сэмвелл и Тирион, вышагивая по большому залу, изо всех сил старались слиться с морем занятых мужчин и мальчиков. Они зашли так далеко, что теперь не хотели рисковать, чтобы мейстер или кандидат снова поручил им какое-нибудь глупое задание. Они шли всё дальше и дальше к северному концу зала, рассматривая книги на той или иной полке, листая их, кладя обратно, чтобы потом повторить ту же игру ещё на одной полке. Насколько нужно быть поглощённым своей книгой и не заметить такую парочку, — толстого мальчишку и карлика, — с ухмылкой подумал Тирион. — Толстяк и карлик, звучит как название детской сказки или особенно смешной театральной постановки. Если всё пойдёт плохо, я всегда смогу сбежать от белых ходоков в Эссос вместе с Сэмвеллом. Я просто попрошу Тарли надеть дурацкий костюм, а сам... Я сам по себе уморителен. Магистры в Пентосе и торговые принцы Лиса наверняка осыпают нас золотом за это зрелище. За перегородкой высотой в два этажа, скрытой, разумеется, с обеих сторон за огромными полками, заставленными книгами и свитками, небольшими панелями из дерева и глины со странными, чужеземными рунами на них и бесчисленными маленькими деревянными шкатулками, о содержимом которых Тирион мог только гадать, они наконец нашли ту самую дверь. Её действительно невозможно было не заметить, и не в последнюю очередь из-за сфинксов в человеческий рост справа и слева от неё и золотой надписи над ней, которые сияли в свете бесчисленных масляных ламп, словно в огне. — Не бойся научиться чему-то, — пробормотал Тирион, пытаясь перевести валирийскую надпись. — Знать что-то — значит больше не бояться этого, — перевёл Сэмвелл. Он был прав. Это явно был лучший перевод. — Как мы пройдём туда, чтобы никто не заметил? — прошептал он. —Дверь огромная. Если мы откроем её, ключом или без ключа, это вряд ли останется незамеченным. —Придётся подождать, пока библиотека не опустеет, пока мы не останемся одни. Или почти одни, во всяком случае. А потом придётся молиться, чтобы петли на двери были хорошо смазаны. Если они заскрипят, мы перебудим весь Старомест, — сказал Тирион, глядя на гигантские петли. Так они и поступили. Остаток вечера они провели, бродя по библиотеке Цитадели, иногда вместе, иногда по отдельности, просматривая неинтересные им книги, изучая неинтересные им карты, перенося свитки отсюда туда и обратно, лишь бы выглядеть занятыми и никому не пришло в голову спросить их, что они, собственно, здесь делают. Ожидание, беготня, рытье в книгах и свитках длились гораздо дольше, чем хотелось бы Тириону. К сожалению, большинству мейстеров и кандидатов сон, похоже, был совсем ни к чему. Как только они погружались в книгу, свиток или что-то ещё, для них, казалось, больше не оставалось времени в сутках. И даже если мейстер, кандидат или школяр наконец решался покинуть библиотеку, это вряд ли приносило хоть какое-то облегчение. На каждых двух человек, покинувших библиотеку, приходился по меньшей мере один. Бесконечный поток молодых и пожилых мужчин вливался и выливался из огромного зала, так что проходило несколько часов, прежде чем библиотека начинала пустеть — солнце уже давно село, как можно было видеть через немногочисленные окна. Почти через час после захода солнца Тирион, услышав, как заурчал его желудок, решил перекусить. Им предстоит провести какое-то время в Чёрных сводах, когда они войдут в них, поэтому не стоит идти туда с пустым желудком. Тарли в спешке найти не удалось, поэтому он в одиночестве вышел из главного зала библиотеки Цитадели, пересёк всё ещё очень большие, но уже гораздо меньшие по размеру прихожие, также до отказа забитые полками, книгами и томами, и зашел в один из многочисленных обеденных залов. Там ему уже не досталось ничего тёплого, но спелая груша и корочка тёмного хлеба вполне заполнили его желудок, после чего он вернулся в главный зал Библиотеки Цитадели. — Думаю, сейчас самое время, — через час прошептал он на ухо Сэмвеллу Тарли, который сидел за столом в кабинете и читал книгу мейстера Кеннета "Пассажи мертвых". Сэмвелл Тарли встал и хотел вернуть книгу на место на полке. Но Тирион взял книгу у него из рук, положил её на другую стопку книг, которую какой-то школяр отложил для своих занятий, и потянул его за руку прочь от учебного стола. В библиотеке оставалось всего несколько человек. Сколько это продлится, сколько времени у них будет, чтобы незамеченными проникнуть в Чёрные своды, они не могли знать. Поэтому они не могли позволить себе тратить время на переноску книг туда-сюда. Они и так делали это весь день. У большой двери в Чёрные своды они ещё раз огляделись, чтобы убедиться, что за ними не наблюдают. Но никого не было видно, и никто не мог их заметить. Тирион вставил ключ в замок и осторожно повернул его. Раздался громкий щелчок и треск, но, к счастью, не настолько громкий, чтобы привлечь внимание. По крайней мере, он на это надеялся. Тирион потянул за дверную ручку, и бесшумно, как кошка, крадущаяся по медвежьей шкуре, одна из створок массивных дверей распахнулась. Они заглянули внутрь, в абсолютную темноту. Конечно, там темно, — подумал Тирион, отбросив удивление. — Только архимейстерам Цитадели позволено проходить через эту дверь, и вряд ли кто-то из них соблаговолит регулярно доливать масло в лампы, стоящие за ней. Он кивнул в сторону масляной лампы, висевшей на стене неподалеку от двери. Сэмвелл Тарли схватил лампу за короткую цепочку, снял ее с крюка, и они вместе прошмыгнули в дверь Чёрных сводов, прежде чем кто-то успел заметить их в последний момент. Как бесшумно открылась дверь, так же бесшумно она и захлопнулась, с глухим стуком закрывшись. Тирион снова запер дверь изнутри. Затем они пошли дальше. Коридор был такой же высоты, как и дверь, и такой же ширины, выложенный каменными плитками чёрного, серого и белого цветов, такими гладкими, что в них можно было почти зеркально отразиться. Пройдя чуть меньше тридцати шагов, коридор перешел в арку, за которой открылось то, что должно было быть собственно Чёрными сводами. В центре круглой комнаты высотой примерно в семь или восемь шагов стоял круглый стол из белого как кость дерева, а вокруг него — семь простых стульев из чёрного дерева. Куполообразный потолок, поддерживаемый широкими колоннами из полуночно-чёрного камня со странным маслянистым блеском, был украшен созвездиями звёзд из красного, белого и жёлтого золота, которые переливались и сияли в свете маленькой масляной лампы. Ещё больше масляных ламп висело на крюках на колоннах, и Тирион зажег ещё две. Между колоннами, наконец, появились другие арки, числом в пятнадцать штук, за которыми Тирион при свете трёх масляных ламп уже мог различить комнаты, полные маленьких и больших полок, ящиков и шкафов. Значит, это и есть Чёрные своды, — подумал он. — Шкаф с ядом Цитадели. Ему стало интересно, что бы сказал его лорд-отец, узнай он, что Тирион сейчас находится здесь, имеет доступ к самым тёмным и опасным секретам мира людей. Лорд Тайвин наверняка нашёл бы применение каждому предмету из этой коллекции, каждой книге, каждому свитку, каждому кусочку текста, который уже почти рассыпался в пыль, чтобы дать дому Ланнистеров какое-то преимущество, сейчас или через тысячу лет. Однако Тирион решил не говорить об этом вслух. — И как же мы теперь будем здесь что-то искать? — спросил он. — Вряд ли здесь найдётся реестр. — Вряд ли, милорд, — сказал Сэмвелл. — Полагаю, всё, что мы можем сделать, — это попытаться сориентироваться по предметам, а затем посмотреть, есть ли ещё какие-нибудь подсказки в отдельных камерах, какая-нибудь логика сортировки для поиска вещей по определенным типам. — И как же нам разобраться, какая камера для чего предназначена, Сэмвелл? — Ну... Я думаю... Я думаю, что мы должны начать с надписей над арками, милорд. Тирион поднял голову и только теперь увидел, что над каждой аркой действительно была та или иная надпись. Над аркой справа от них чёрными железными буквами было написано "Воронятник", "Разведение и обучение" и "Язык воронов". Над следующей красовались латунные надписи "Измерение мира" и "Навигация по звездам". Над следующей аркой — бронзовые "Учения и мудрость звёзд", "Астрономия и астрология". Дальше всё шло так: История и знание прошлого и настоящего, Траволечение и целительство, Устройство человеческого тела, Деньги и счёты, Строительство замков и городов, Военное дело, Суммы и числа. Всё это было написано на меди, электруме, жёлтом золоте, олове, серебре, стали, красном золоте и олове. Над последней аркой, которая находилась прямо слева от них, были начертаны "Высшие тайны" буквами из валирийской стали. Тирион сразу заметил, что та была меньше остальных. Значительно меньше. Я бы предложил начать отсюда, — сказал Тирион, указывая на камеру под названием "История и знания прошлого и настоящего". Он не был уверен, что именно здесь, а не в Высших тайнах, они найдут информацию о магических ледяных существах и их нежити, но... в конце концов, надо же с чего-то начинать, а этот шкаф с ядами был чертовски велик. 1. По мнению автора, Иллирио на самом купил яйца, из которых вылупились Дрогон, Визерион и Рейгаль (они же теперь Балерион, Мераксес и Вейгар), у морского владыки Браавоса. Возможно, он прав. К тому же, история Элиссы Фарман в «Пламя и Кровь» вполне могла быть очередным ретконом. Не суть.