О королях и бастардах

Второй раз за последние два дня Элия собрала в Тронном зале весь двор. Или, по крайней мере, то, что осталось от настоящего двора в Королевской Гавани. Большинство лордов и рыцарей из Королевских земель, Дорна и Речных земель, составлявших основную часть королевского двора, находились с Рейгаром в его походе в Долину Аррен. Лорды, леди и рыцари из Простора вернулись туда, чтобы дать отпор железным людям, и теперь, когда этой угрозы больше не существовало, они собирали свои армии у ворот Хайгардена, чтобы присоединиться к своему королю в его войне или отправиться прямо на Стену. Осталось несколько лордов и рыцарей из Штормовых земель и, конечно, из Дорна, Королевских и Речных земель — те, кто был еще слишком молод или уже слишком стар, чтобы стоять на поле боя. И всё же, каким бы многолюдным ни казался Тронный зал, он был лишь жалкой имитацией того великолепия и собранной мощи, что представлял собой двор всего несколько месяцев назад. И вот уже второй раз за два дня здесь собрался двор из стариков, детей и тех, кто остался позади. Второй раз за два дня Элия восседала на Железном троне, возможно, самом неудобном кресле во всём мире. И второй раз за два дня она надела на голову свою корону. К счастью, это было лишь тонкий золотой обруч, не такой тяжёлый как короны других королев до неё, но после почти часа, проведённого на троне, её шея всё ещё болела от тяжести, голова — от шпилек в волосах, спина — от невозможности прислониться к железному чудовищу, а задница - от расплавленных рукоятей мечей и набалдашников. И всё же это нужно было сделать. В любой другой день, по любому другому поводу Элия с радостью оставила бы эту задачу лорду Коннингтону, чтобы он сидел на троне, ломая зад, ноги и спину. Однако сегодня это было невозможно. Вчера это нужно было сделать для того, чтобы её дочь смогла достойно вернуться к королевскому двору после выздоровления. А сегодня нужно было приветствовать лорда Велариона, вернувшегося в столицу после победоносного похода против железных людей. Не то чтобы лорду Приливов было чем заняться. Эйгон слишком облегчил задачу Королевскому флоту. Несколько разрозненных кораблей, каким-то образом спасшихся от пламени дракона её сына, и, как следовало из писем лорда Велариона, несколько сотен железных людей, бежавших вместе с крестьянами и невольниами на холмы, подальше от замков. От замков остались лишь обугленные руины, а немногочисленные железные люди сдались без боя, за исключением нескольких неисправимых исключений, которые, похоже, появляются в конце каждой войны. Остался даже один Грейджой, который уже сдался лорду Велариону во имя Железных островов и повторит это здесь и сейчас, перед Железным троном. Неоправданно долгое зрелище, подумала Элия, вновь ощутив боль в спине, шее и заду. И всё же это нужно было сделать. Лорд Веларион командовал Королевским флотом от имени своего короля и покорил Железные острова, по крайней мере официально, именем Короны. Поэтому ему полагался пышный приём, приём полководца после победоносной кампании. Так что Элии предстояло пройти через это испытание. — Лорд Монфорд Веларион, — громким голосом возвестил герольд, когда огромные двери Тронного зала только начали открываться, — владыка Дрифтмарка, лорд Приливов и мастер над кораблями в малом совете Его Величества возвращается победителем. Да здравствует лорд Веларион, Завоеватель Железных островов! Завоеватель Железных островов... Какой громкий титул для человека, которому всего лишь довелось прибраться за моим сыном, — подумала Элия, и ей пришлось взять себя в руки, чтобы не фыркнуть. — И всё же лорд Монфорд требует этой чести для себя. Пусть он её получит. За лордом Приливов в Тронный зал следовала целая свита — лорды и рыцари, одни благородного происхождения, другие, судя по одежде и осанке, совсем недавно обзавелись титулом. Несомненно, эти люди заслужили эту честь на поле боя. Каким бы ни было поле боя во время завоевания Железных островов. Однако ни один из тех, кто последовал за лордом Монфордом в Тронный зал под одобрительные возгласы собравшихся, не был назван герольдом по имени. Значит, либо герольд не знал имен, что маловероятно, либо лорд Монфорд дал ему понять, что сам намерен представить тех, чьи имена он считает достойными быть упомянутыми здесь, в Тронном зале, у подножия Железного трона и в этот конкретный момент. Его момент. За титулованными шло ещё больше людей, оруженосцы в цветах Дрифтмарка. Передние восемь человек попарно несли деревянные сундуки с толстой железной каймой, двое следующих несли на руках свои собственные сундуки, оба плоские и узкие, но чуть больше шага в ширину, и оба были покрыты небольшим знаменем с изображением морского конька Дома Веларион. Элия уже представляла, что может содержаться в этих узких и длинных ящиках. Двух. Неужели лорд Монфорд нашёл на Железных островах сразу два? Наконец, последние десять оруженосцев ввели в Тронный зал несколько фигур. Все они были закутаны в лохмотья, а на головах у них были мешки из грубого джута. Все фигуры были в цепях, опоясывающих их талии и шеи, сковывающих руки и кисти перед грудью и, натянутые между ступнями, позволяя делать лишь короткие шаги. Цепи гремели и звенели при каждом быстром шаге. Значит, один из них должен быть последним из Грейджоев, — подумала Элия. — Будем надеяться, что у этого юноши окажется больше благоразумия, чем у остальных его сородичей, и он склонит колено. Я не хочу быть той, кто положит конец этому роду, отправив его на Стену или на казнь. Лорд Монфорд подошёл к Железному трону на расстояние нескольких шагов, а затем опустился на одно колено. Его свита остановилась в нескольких почтительных шагах позади своего господина и тоже опустилась на землю. Только мужчины с сундуками и пленники между ними остались стоять, опустив взгляд на мраморный пол. — Моя королева, мои принц и принцесса, — произнес вслух лорд Монфорд, не отрывая взгляда от земли, — королевский флот вернулся с победой. Элия бросила короткий взгляд на Эйгона, который стоял у подножия Железного трона, облачённый в чёрные доспехи, сцепив руки за спиной. Его спина была прямой как копьё, а по бокам висели два меча из валирийской стали: Тёмная Сестра — слева, Багряный Дождь — справа. Слева от него стояла Рейнис, одетая в платье из чёрного шёлка с вышивкой в виде красного пламени. По другую сторону от Эйгона стояла леди Аллара в платье из пурпурного шёлка и серебряной парчи. Обе девушки выглядели великолепно. Элия знала, что где-то в Тронном зале стояла Эшара. Она вдруг задумалась о том, что та думает о нахождении Аллары здесь, с Эйгоном, а не с ней или — не дай боги — в карете по дороге в Кастерли Рок. У неё были догадки. В конце концов, Тремонд, отправившийся в Долину вместе с Рейгаром, сам договаривался о помолвке дочери с Бесом Кастерли Рок. Однако Элия с трудом могла представить, что тот предпочёл бы выдать дочь за Тириона Ланнистера, чем за наследника Железного трона, пускай и второй женой. Элия не могла разглядеть Эшару среди массы людей, но могла представить, как довольно и гордо та улыбалась. Кто уж точно не улыбался по этому поводу, не радовался и не гордился, так это Ланнистеры, что тоже присутствовали здесь, в Тронном зале. Найти их, в отличие от её старого подруги и её мужа-лорда не составило особого труда. Большое пятно ярко-красного шёлка и золотистые светлые волосы так четко выделялись в море красок, что Элия была уверена, что смогла бы увидеть этих людей в самой тёмной ночи. И снова Элия бросила короткий взгляд на Эйгона, который, не шелохнувшись, отметил прибытие лорда Монфорда и его новый титул Завоевателя Железных островов. Он не шелохнулся и не издал ни звука. Она бы предпочла, чтобы вместо неё на Железном троне восседал сын. Это был бы знак, что молодой и сильный наследник трона восседает на нём вместо королевы, которую многие высмеивали как слабую и хилую. Знак того, что линия престолонаследия крепка и надёжна. Элия не питала иллюзий по поводу того, как её воспринимают многие в Красном Замке и за его пределами, и не питала их уже давно. Ещё с тех времен, когда на этом самом троне восседал Эйрис. Несмотря на это Эйгон отказался, заявив, что скоро сам сядет в это кресло, и пока предпочёл бы стоять у подножия трона вместе с Рейнис и Алларой. Как бы Элия ни хотела видеть сына на этом троне сегодня, она не хотела отказывать ему в этом желании, тем более что уже догадывалась, насколько важно для Рейнис и леди Аллары знать, что Эйгон рядом с ними. Лорд Коннингтон, стоявший у подножия трона с другой стороны, сразу за сиром Джонотором и сиром Джейме, поднял на неё взгляд. Элия поняла, что время пришло. — Встаньте, лорд Веларион, — сказала она. Лорд Монфорд сделал, как ему было велено, а спустя мгновение поднялись и люди из его свиты. — Корона благодарит вас за верную службу, за храбрость и бесстрашие, за то, что вы сражались и победили её врагов и восстановили королевский мир на Железных островах и во всех водах вокруг Семи королевств. Герольд громко повторил за ней, и Тронный зал снова разразился радостными криками и аплодисменты. Вскоре все снова стихли. — Всё, что я сделал, я сделал на службе и ради чести моего короля, — покорно ответил лорд Монфорд. — Да правит он долго. — Да правит он долго, — ответил весь зал. — Да правит он долго, — сказала Элия, поднимаясь с Железного трона. — Вы оказали своему королю и всему королевству большую услугу, доказав, что являетесь верным вассалом Железного трона. Как и ваша семья, хранившая непоколебимую верность дому Таргариенов ещё со времен, предшествовавших Завоеванию Эйгона. Если вы желаете, то можете доложить о своей победе, милорд. Элия предпочла бы больше не слушать описание кампании против Железных островов. Помимо того, что она уже знала всё это из писем и отчетов, она прекрасно понимала, что, как бы подробно ни рассказывал об этом лорд Монфорд, на самом деле рассказывать было не о чем. По крайней мере, ничего о великих битвах и героических подвигах. Однако возможность рассказать о своих деяниях здесь, перед всем собравшимся двором, предоставлялась ему исключительно благодаря его рангу и происхождению. И всё же, когда лорд Приливов начал рассказывать, он сумел сделать так, что высадка на каждый остров и сжигание каждого из немногих оставшихся драккаров звучало как приключение из сказки. Он действительно был хорошим рассказчиком. Она должна была отдать ему должное. А вот о чём в его рассказах почти не упоминалось, так это о драконе. Лорд Монфорд рассказывал о захвате Арбора и Щитовых островов и, наконец, о завоевании Железных островов около часа, прежде чем подошел к концу. И снова раздались одобрительные возгласы, когда он закончил рассказ. Однако лорд Коннингтон быстро успокоил толпу. — Захватывающий рассказ, милорд, — похвалила Элия лорда Монфорда, надеясь, что прозвучало достаточно убедительно. — А теперь представьте то, что вы привезли с Железных островов в Королевскую Гавань. Лорд Монфорд улыбнулся, кивнул, сделал шаг в сторону, а затем жестом приказал своим воинам выйти вперёд. Сначала вперед вышли люди с большими ящиками. Они поставили ящики на землю, открыли тяжёлые замки, а затем опрокинули их. Небольшие потоки монет, драгоценностей и самоцветов посыпались на пол перед Железным троном. Однако Элия быстро поняла, что на первый взгляд эти потоки выглядели гораздо внушительнее, чем на самом деле. Большинство монет и украшений были сделаны из серебра, лишь немногие — из золота, некоторые даже, кажется, из бронзы, а драгоценных камней было мало. Элия прикинула в уме стоимость добычи, которую лорд Монфорд с такой гордостью представил им здесь. Если всё сложить и каким-то образом удастся продать по хорошей цене часть украшений и драгоценных камней, то всё это будет стоить где-то пять-шесть тысяч золотых драконов. Но ни в коем случае не больше. Хорошие деньги, конечно, но вряд ли их хватит, чтобы хоть как-то пополнить королевскую казну в данный момент. Элия не сомневалась, что лорд Монфорд и его лорды и рыцари, а также некоторые солдаты уже успели полакомиться найденными богатствами. В конце концов, золота и серебра на несколько сотен, а может, и тысяч золотых драконов теперь могло не хватить. Однако это было обычным делом во время войны, и она не хотела и не могла упрекнуть лорда Монфорда, даже если бы знала, что это так. — Нам удалось вырвать эти сокровища из замков на Железных островах, — объявил лорд Монфорд. — Замков... руин на Железных островах... ну..., — начал он заикаться, и тут же его взгляд метнулся к Эйгону. Элия не могла видеть лица Эйгона, но ей показалось, что она заметила, как он коротко и едва заметно кивнул лорду Монфорду. Это, похоже, успокоило лорда Монфорда, поскольку он тут же расправил плечи, снова начал улыбаться, а затем продолжил говорить заметно более твердым тоном. — Однако настоящими сокровищами стали не эти безделушки, моя королева. Он подал знак тем, кто стоял позади, и теперь, вопреки ожиданиям Элии, вперёд шагнули не люди с длинными узкими сундуками, а те, что держали между собой пленников. Снова зазвенели цепи, и фигуры в плащах потянулись вперёд за цепями на шеях и, спотыкаясь, короткими шажками направились к Железному трону. Не успела первая фигура в плаще подойти к лорду Монфорду, как тот схватил джутовый мешок и сдёрнул его с головы фигуры. По рядам тут же пронесся ропот, и даже Элия не смогла отказать себе в этом. Перед ней стоял не юноша, не последний сын дома Грейджоев, а женщина. Лицо молодой женщины было красно-синим, покрытым засохшей кровью и распухшим, вероятно, от сильных побоев. Её волосы были коротко острижены — то ли во время плена, то ли так было раньше, Элия не могла сказать. Только сейчас Элия заметила, что некоторые пальцы у неё, похоже, сломаны, а левая сторона головы почти полностью облысела, кожа была огненно-красной и покрыта гноящимися волдырями. — Ваше Величество, — заговорил лорд Монфорд, — я дарю вам последнюю кровь дома Грейджой. Леди Аша Грейджой из Пайка, дочь покойного лорда Бейлона и племянница предателя Юрона Грейджоя. Элия смотрела на молодую женщину с высоты Железного трона. Однако, к её удивлению, взгляд ее был не испуганным, а бесстрашным, твёрдым, как сталь, и почти вызывающим. Эта... Аша смотрела не на Элию, её взгляд был устремлен на Эйгона. — Вот мы и встретились, принц, — сказала она, выплюнув титул сына так, словно он был горьким на её языке. — Значит, последними кораблями действительно командовала девка, — сказал Эйгон. — А я-то думал, что чувства Балериона обманули меня. — О, вовсе нет. Я действительно девка, и притом красавица, — сказала она, исказив свое избитое лицо в отвратительной ухмылке и предоставляя на вид Эйгону свой обгоревший череп. Элия видела, как леди Аллара старается не отвести взгляд и, возможно, сдержать тошноту, и они с Рейнис тут же прижались к Эйгону. — Не стесняйтесь, посмотрите, какой подарок вы мне преподнесли. — Я хотел подарить вам кое-что ещё, — безапелляционно заявил Эйгон. — И если бы вы получили этот подарок, как и все остальные из вашего жалкого рода, то не стоял бы здесь, и никому не пришлось бы выносить ваш вид.  — Жалкого? Что ж, одна ворона называет другую чёрной, — сказала леди Аша, заставив себя рассмеяться, несмотря на боль. — Я хотя бы не трахаю свою сестру как один принц, который... Она замолчала, когда один из мужчин, державших её на цепи, нанёс ей сильный удар по спине. Она едва не упала, но в последний момент цепи удержали её в вертикальном положении. Лорд Монфрод подал сигнал остальным солдатам, и тут же с голов других пленников были сорваны джутовые мешки. Остальные пятеро, по крайней мере, были мужчинами. Лорды Железных островов, предположила Элия. По какой ещё причине лорд Монфорд должен был привести их сюда сразу после леди Аши? В этот самый момент лорд Монфорд начал представлять мужчин. Первый мужчина был невысоким и стройным, совсем не похожим на воина. Половина его лица была скрыта за лохматой коричневой бородой. Лорд Монфорд представил его как лорда Родрика Харлоу из Харлоу, владыку Десяти Башен. Элия сомневалась, что это имело хоть какое-то значение. Десяти Башен больше не было, и лордом острова Харлоу он, скорее всего, уже никогда не станет. Второго человека лорд Монфрод представил как Марона Волмарка, лорда Волмарка, хотя этот... человек, по правде говоря, выглядел не более чем мальчишкой. Его лицо было гладким и безбородым, и Элия не предполагала, что это могло произойти от того, что мальчику позволили побриться во время путешествия с Железных островов в Королевскую Гавань. Нет, парень был ещё ребенком, а не мужчиной. Третий мужчина был представлен ей как Бёртон Хамбл. Она уже слышала имя некоего Хамбла или, возможно, читала о нём где-то. В противном случае она могла бы принять этого человека, лицо и руки которого украшали старые шрамы, а желтых зубов осталось всего половина, за бродягу из Блошиного дна. Четвёртого мужчину звали Карл Кеннинг, он был последним в своем роду, по словам лорда Монфорда, и теперь являлся главой дома Кеннингов из Харлоу. Наконец, пятый мужчина был представлен ей как Мелдред Мерлин, лорд Пебблтона. — Леди Аша Грейджой, — произнес лорд Коннингтон. Он говорил громко, и было ясно, что его слова адресованы не столько раненой женщине, стоявшей перед ним, сколько всему Тронному залу. — Вы виновны в измене Короне, восстании против своего законного короля и нарушении верности Железному трону. Признайтесь в своих позорных преступлениях здесь и сейчас, под взглядами богов и людей, преклоните колено, ещё раз поклянитесь в верности и попросите прощения, и, возможно, оно будет вам даровано. — И что потом? — спросила она скрипучим голосом. — А потом меня отправят обратно в Пайк, где не будет ни одного железнорожденного, кроме меня? Полагаю, потом меня выдадут за любого придурка, которого Корона сочтёт подходящим? — Сомневаюсь, что мы найдем хоть кого-то, кто захочет тебя, — сказал Эйгон, даже не дождавшись ответа лорда Коннингтона. — Но да, таков план. Преклони колено и поклянись в верности, и сохранишь голову на плечах. Леди Аша снова рассмеялась. Элия не могла не восхищаться её смелостью и непокорностью, как это ни было неуместно здесь. — Да пошло оно всё, — сказала она, сплюнув пятно слюны и крови на землю перед сапогами Эйгона. По Тронному залу вновь пронёсся встревоженный ропот. Снова удар пришелся ей в спину, на этот раз повалив её на пол. И снова Аша Грейджой начала смеяться, несмотря на очевидную боль. — Хорошо обдумайте свой дальнейший ответ, — сказала Элия. — У вас не будет другого шанса преклонить колено и поклясться в верности, миледи. — Аша, пожалуйста, подумай, — прошептал ей сбоку Родрик Харлоу. — Ты — будущее своей семьи. Единственная оставшаяся кровь дома Грейджой. — Элия невольно задумалась, почему этот человек так стремится спасти жизнь Аши Грейджой. В конце концов, у него была своя жизнь, о которой он должен был беспокоиться. Однако затем она получила ответ. — Пожалуйста, преклони колено, племянница. Племянница. — Лучше послушайте своего дядю, — сказал лорд Коннингтон. Затем он посмотрел на лорда Родрика и скрестил руки перед грудью. Родрик Харлоу, казалось, понял намёк. Он тут же отвёл глаза от племянницы, посмотрел на Элию и опустился на одно колено. — Я, Родрик Харлоу, лорд Десяти Башен, признаю свою вину, — начал он говорить. — Я признаю свою позорную измену Короне, Железному трону, моему королю. Я виновен в измене и осквернил свою честь. — Откуда-то из Тронного зала донёсся крик, в котором насмешливо спрашивалось, о какой чести может говорить железный человек. Родрика Харлоу это, похоже, не беспокоило. — Я преклоняю колено и вновь клянусь в верности Железному трону, моему королю и всему дому Таргариен отныне и до последнего дня, от своего имени и моего... моего дома. Дома, от которого, похоже, только он и остался. Элия ответила не сразу. Она посмотрела на Родрика Харлоу, стоявшего на коленях перед Железным троном, его глаза были устремлены в пол перед его босыми ногами. Она увидела, как Эйгон повернулся, чтобы посмотреть на неё. Элия нашла его взгляд. Он был суров. Затем её сын кивнул, и Элия поняла, что это значит. — Корона принимает вашу клятву верности, Родрик Харлоу, — объявила она. — Стража, отведите лорда Родрика в темницу. Он останется там до тех пор, пока Корона не решит его участь. Этот вопрос им придется обсудить с новым лордом Железных островов, стоит ли ставить его лордом где-то на Железных островах, возможно, в тех же Десяти Башнях или отпраивть на Стену. Для этого, однако, Корона должна была сначала назначить нового лорда Железных островов. А до тех пор Родрику Харлоу придётся устраиваться в темнице под Красным Замком. Конечно, она могла бы предоставить ему покои в гостевом доме Красного Замка в соответствии с его статусом лорда. Однако ей почему-то не нравилась мысль о том, что железный человек будет ходить по Красному Замку. Поэтому она решила позаботиться о том, чтобы ему предоставили камеру с окном, свежую солому каждый день и хорошую еду. Он был их пленником и останется им на какое-то время, но это не значит, что его нужно держать как дикого зверя. Золотые плащи встали по бокам от Родрика Харлоу, подняли его на ноги, а затем, не дав ему произнести ни слова, поволокли из Тронного зала. Тем временем Элия смотрела на девушку Грейджой. Она смотрела, как её дядю выводят и ведут в подземелья под Красным Замком, где его ждет либо казнь, либо жизнь на Стене. То, что он когда-нибудь снова увидит Железные острова, не говоря уже о том, чтобы править одним из них, было возможно, но маловероятно. Так же как и для девушки Грейджой. Нет, не девушка, женщины. Она ещё молода, но уже взрослая женщина, и именно так с ней нужно обращаться. И выносить соответствующий приговор. Аша Грейджой обернулась к ней. Элии показалось, что на её лице мелькнуло что-то похожее на печаль. Она подняла глаза на Элию, открыла рот, чтобы что-то сказать, но не успело первое слово сорваться с её губ, как Бёртон Хамбл опередил её. — Я ни в чём тебе не поклянусь, шлюха, — прошипел он в сторону Элии. — Я не преклоню колени ни перед тобой, ни перед твоим отродьем. Вы заплатите за то, что сделали. Все вы. Юрон придёт и сожрёт вас всех живьем, слабых зеленоземцев. — Прикуси язык, Бёртон Хамбл, — попытался напутствовать его лорд Коннингтон. Однако тот и не думал молчать. — Вы сгорите, все вы, как сгорели Железные острова, а потом мы восстанем из пепла, крепче и сильные. Я железнорожденный, и я буду трахать ваши трупы, жалкие куски... По знаку лорда Коннингтона один из солдат, находившихся рядом с Бёртоном Хамблом, нанёс ему такой сильный удар по голове, что тот упал задыхаясь. Однако Бёртон Хамбл, лежавший на земле, задыхаясь и истекая кровью, казалось, хотел продолжать говорить. Эйгон снова подал сигнал солдату, и тот тут же нанес ещё один яростный удар по ребрам Бёртона Хамбла. — Увести его, — приказал Эйгон. — В темницы, мой принц? — спросил один из двух солдат, поднимавших Бёртона Хамбла с земли. — Нет, оно того не стоит. Сразу на виселицу. — Да, мой принц. Они выволокли мужчину из Тронного зала. На полпути к выходу он попытался начать очередную тираду, даже собирался дать отпор и освободиться от хватки солдат по бокам. Однако один, два, три новых сильных удара положили конец его борьбе. —Марона Волмарк, — прогремел голос лорда Коннингтона в Тронном зале в следующее мгновение. Его голос действительно пробирал. — Выбирай, и лучше быстро. Мальчик Марон Волмарк выглядел ошеломленным, словно не ожидал, что к нему обратятся. Он неуверенно огляделся по сторонам, посмотрел на толпу вокруг него, хмурящуюся в ответ, затем на Элию, на Ашу Грейджой и, наконец, на Эйгона. Элия не могла видеть выражение лица сына, но того, как Марон Волмарк вздрогнул под ним на краткий миг, говорило о многом. — Я... я… — начал заикаться мальчик. Он опустил глаза на землю перед собой, словно надеясь, что взгляд Эйгона больше не будет преследовать его. — Я... Я виновен в измене. Я... но я не хотел этого. Простите меня. Мне очень жаль. Мне очень жаль. При этих словах мальчик заплакал и зарыдал, став ещё более похожим на ребёнка, чем прежде. Какой бы мужчина ни был в нём раньше, теперь он растаял как лёд в дорнийской пустыне, оставив лишь ребёнка, которым он и был на самом деле. Элия увидела, как Эйгон повернулся к ней и посмотрел на неё сверху вниз. Его взгляд больше не был жестким, не был направлен на то, чтобы сразу же отправить на виселицу очередного железного человека, как это было раньше. Нет, если это означает убийство ребенка. Элия кивнула сыну, но тут же снова повернулась и устремила свой взгляд на плачущего, всхлипывающего мальчика, дрожащего всем телом, который скрючился перед ней. — Марон Вольмарк, — произнесла Элия настолько громким и твёрдым голосом, насколько это было возможно без крика. — Вы признались в измене и попросили прощения. Корона принимает ваши извинения. Однако измена — это серьезное преступление, которое нельзя решить простым извинением. Рыдания и всхлипывания мальчика становились всё громче. — Я клянусь, — сквозь слёзы начал мальчик. — Я клянусь, что больше никогда этого не сделаю. Я буду верным, хорошим и... преданным. — Я поняла, — сказала Элия. — Корона не лишена сострадания, и мне хочется верить, что во время этого восстания вы оказались втянуты в нечто, чего даже не могли понять. Чего вы точно не хотели. — Нет, я не хотел этого. Нет. — В таком случае Корона принимает не только ваши извинения, милорд, но и вашу новую клятву верности.  Как бы по-детски и странно это ни звучало.  — Стража, проводите Марона Волмарка в темницу. Он будет сидеть в одной камере с Родриком Харлоу, пока мы не вынесем приговор. Золотые плащи снова шагнули вперёд, подняли мальчика с пола и вывели его из Тронного зала. Элия почувствовала облегчение. Ей не пришлось выносить смертный приговор ребенку здесь и сейчас. Мальчик Марон пока останется в подземельях под Красным Замком, в одной камере с Родриком Харлоу, чтобы не оставаться наедине со своим страхом и слезами, с окном, свежей соломой и хорошей едой. И тогда, возможно, они найдут верное решение. — Карл Кеннинг, — обратился лорд Коннингтон к следующему человеку. Последнему из оставшихся. — Выйдите вперёд. — Карл Кеннинг, ещё один молодой человек, но, по крайней мере, уже мужчина, а не ребёнок, вышел вперёд. Он был крепкого телосложения, с выдающимся подбородком и ямочкой на нем, а на голове - копна льняных волос. Он был бы красивым мужчиной, если бы не эти глаза. Какие-то... жестокие и мёртвые как у рыбы. — Преклоните колено, признайтесь в измене, ещё раз поклянитесь в верности Железному трону и попросите прощения, и, возможно, оно будет вам даровано. Карл Кеннинг, судя по всему, не собирался этого делать. Как и уже наверняка мёртвый Бёртон Хамбл до него, он сплюнул на землю в сторону Элии и оскалил зубы в неприглядной ухмылке. — Я уже присягнул на верность одному королю, и мне не нужен другой. У меня уже есть король. Мой истинный король. Юрон Грейджой. Юрон Король. Юрон Король. Юрон Король, — повторял он, с каждым разом всё громче и вызывающе. — Я не преклоню колени ни перед кем из вас. Я — железнорожденный. — Значит, ваша судьба предрешена, — сказала Элия, прежде чем лорд Коннингтон или Эйгон успели что-либо сказать. Она была королевой. Она сидела на Железном троне, а значит, должна выносить хоть какой-то приговор. — Раз вы отказываетесь преклонить колени, признаться в измене и ещё раз поклясться в верности Железному трону… — Карл Кеннинг снова выплюнул в ответ. — ...тогда вы не оставляете мне иного выбора. Я приговариваю вас к смерти через повешение. Стража, уведите этого человека. Мужчина ничего не сказал, когда золотые плащи проводили его к выходу. — Аша Грейджой. — Это был голос Эйгона, который теперь гремел в Тронном зале. Голос короля, воистину. — Теперь вы должны принять решение. Какому примеру вы последуете? Примеру лорда Родрика и лорда Марона или двух глупцов, что уже болтаются на шеях у стен Красного Замка? — Я выбираю виселицу, — прошипела Аша Грейджой. В её глазах не было ничего, кроме твёрдости, ни страха, ни, тем более, раскаяния. Затем она перевела взгляд вперёд, на несколько ступеней, ведущих к Железному трону. — Вы отдаёте себе отчёт в том, что говорите? — спросила Элия. Аша Грейджой не ответила. Она не смотрела ни на Эйгона, ни на Элию, ни на лорда Коннингтона, а лишь молча и застыв, смотрела прямо перед собой. Элия сделала один глубокий вдох, прежде чем продолжить. — Тогда, миледи, вы не оставляете мне выбора. Именем Рейгара из дома Таргариен, Первого этого имени, короля андалов, ройнаров и Первых людей, лорда Семи Королевств и протектора государства, я, Элия из дома Мартелл, королева Семи Королевств, приговариваю вас к смерти. Эйгон кивнул, и к молодой женщине подошли два золотых плаща. Они схватили её и уже собирались вывести, когда она в последний раз обратилась к Эйгону. — Надеюсь, ты сможешь спокойно спать, истребив целый народ.  Золотые плащи колебались. — Ещё как смогу, — сказал Эйгон. — Я буду преследовать тебя в твоих снах. Даю слово. Её сын взмахнул рукой, и в следующее мгновение золотые плащи уже выводили из Тронного зала леди Ашу, последнюю представительницу рода Грейджой из Пайка. Так закончилась эпоха железных людей. Навсегда. Некоторое время в Тронном зале царила тишина. Никто ничего не говорил, а большинство присутствующих, казалось, даже перестали дышать. Элии стало не по себе на Железном троне. Должна ли она что-то сказать в этот момент? Должна ли она что-то сделать? Прежде чем она успела принять решение, лорд Монфорд, молча наблюдавший за всем этим зрелищем, снял с её плеч бремя. Мужчина снова шагнул вперёд, в центр перед Железным троном. Серебряные монеты звенели, звенели и скрипели под его сапогами при каждом шаге по мраморному полу. — Если Ваше Величество позволит, есть ещё более значимое сокровище, чем последние из железных людей, захваченное в битве на Железных островах и которое я теперь смиренно хочу предложить моей королеве, — сказал лорд Монфорд с глубоким поклоном. Это был излишне драматичный жест. Элия уже подозревала, что после того, как трое из пяти его драгоценных пленников были отправлены на виселицу как обычные воры, он стал нарочито набожным, поскольку надеялся, что ему позволят сохранить это особое сокровище, о котором он уже сообщал в своих письмах. — Тогда представьте его сейчас, милорд, ваше сокровище, — сказала Элия. Она заставила себя улыбнуться, хотя в этот момент ей совсем не хотелось этого делать. Она предпочла бы пощадить жизнь Аши Грейджой. Она не знала, какую роль сыграла эта молодая женщина в восстании на Железных островах и в том, что было сделано с её дочерью. Возможно, большую, а возможно, и вовсе никакую. Однако Аша Грейджой даже не попыталась убедить её в своей невиновности. Она не стояла на коленях и не умоляла сохранить ей жизнь. Напротив, она открыто предпочла виселицу преклонению перед Железным троном и жизни в качестве его вассала. Нет, Элия действительно ничего не могла сделать, кроме как позволить ей гнить в темнице до конца своих дней. Аша Грейджой умрёт. И это будет бесславный конец бесславного рода, о кончине которого, вероятно, никогда не будут воспевать. Элия оторвалась от размышлений о молодой женщине, чья жизнь закончится через несколько мгновений, если уже не закончилась. Она обратила свой взгляд и внимание вперёд. Лорд Монфорд подал сигнал последним из своих людей — тем, кто нёс длинные узкие сундуки на руках. Они подошли, опустились на колени и преподнесли ящики лорду Монфорду, словно подношение какому-то богу. Это было абсурдное зрелище. Лорд Монфорд обернулся. Его плащ с семейным гербом, ярко-зелёный, с серебристым мерцающим морским коньком, развевался вокруг его тела в драматическом жесте, словно он был актёром на сцене. Он открыл сначала один сундук, затем другой. Как Элия и ожидала, он достал из сундуков два меча. Один из них был длинным мечом с рукоятью из лунного камня. Другой оказался коротким мечом с тонким лезвием и рукоятью в форме черепа. Мужчины поставили сундуки на землю и застегнули ножны обоих мечей. Затем лорд Монфорд взял оба меча за рукояти, повернутые к нему. — Ваше Величество, я дарую вам Сумрак, — громко произнёс он, обнажив длинный меч. По Тронному залу пронёсся ропот, когда собравшиеся увидели черноту клинка. Действительно, валирийская сталь. — И я даю вам Душитель, — объявил лорд Монфорд, обнажая короткий меч. [1] По залу вновь пронёсся ропот. Затем лорд Монфорд повернулся спиной к Железному трону, обвёл рукой оба меча и, направив их рукоятками вперёд, опустился на одно колено. — Поистине бесценное сокровище, милорд, — сказала Элия. — И беспрецедентный дар, оказываемый кем-либо Короне. Конечно, она знала, что он надеется оставить мечи себе. Дом Веларион, старейший и самый верный из всех вассалов Таргариенов, гордился своим наследием и валирийской кровью, но никогда не имел привилегии называть меч из валирийской стали своим собственным. И теперь, конечно же, лорд Монфорд надеялся, что это наконец изменится. Элия задумалась. Что ей теперь делать? Позволить ему оставить мечи или забрать их у него? Или позволить ему оставить только один? Но что тогда делать со вторым? Поскольку Эйгон не только вернул Тёмную Сестру из-за Стены, но и захватил Багряный Дождь на Железных островах, дом Таргариен уже владел двумя мечами из валирийской стали. Как и много веков назад. Претендовать на третий такой меч было бы неслыханно, почти возмутительно. Даже для королевской семьи. С другой стороны... Как командующий Королевским флотом, лорд Монфорд мог официально объявить себя Завоевателем Железных островов и даже войти в историю в этом качестве. Однако на самом деле он не участвовал ни в одной великой битве и не совершил ни одного героического поступка. По крайней мере, ничего, что могло бы оправдать награждение его не одним, а двумя клинками из валирийской стали в качестве трофея. Элия увидела, что Эйгон тоже смотрит на мечи, но с каким выражением на лице, она не разглядела. Леди Аллара вдруг наклонилась к нему и, казалось, что-то прошептала. Эйгон и Рейнис прислушались, затем Рейнис с улыбкой и лёгким кивком согласилась. Эйгон, казалось, обдумывал её слова, а затем тоже кивнул. Что бы ни сказала леди Аллара, его слова, похоже, были одобрены. Затем он шагнул вперёд, прямо перед всё ещё стоящим на коленях лордом Монфордом. — Лорд Веларион, — начал он громким голосом, — как справедливо заметила моя мать, эти мечи — действительно беспрецедентный и чрезвычайно щедрый дар, который вы делаете Короне. — Лорд Веларион ничего не ответил. Открыто просить оставить мечи или хотя бы один из них у себя на глазах у всего королевского двора, даже если это была лишь слабая имитация настоящего королевского двора, ему не хотелось. Эйгон потянулся к эфесам мечей и взял их из рук лорда Велариона, держа в левой руке Сумрак, а в правой — Душитель. Он слегка приподнял оба клинка, позволяя свету, проникавшему через высокие витражные окна Тронного зала, плясать по ряби на чёрной стали. О, Эйгон, я могу только надеяться и молиться, что ты знаешь, что делаешь, — подумала Элия. — Однако я думаю, — начал сын, — что моя королева-мать согласится со мной, что это слишком щедрый дар. Не в последнюю очередь потому, что вы, милорд, как командующий Королевским флотом в борьбе с мятежными железными людьми и как беспрекословно преданный вассал дома Таргариен, более чем заслужили награду за свои деяния и верность. Награду для вас и всего вашего дома, сейчас и в грядущих поколениях. Эйгон оглянулся на Элию, которая улыбнулась ему и кивнула. Она всё ещё не знала, что на самом деле задумал её сын. Собирается ли он вернуть оба меча лорду Монфорду или только один? И что он будет делать со вторым? Он уже носил на бедре два меча из валирийской стали. На что ему третий? Однако она решила довериться сыну и не стала ему мешать. Эйгон обернулся к лорду Монфорду. Тот поднял глаза на Эйгона и тоже начал улыбаться. Эйгон перевернул Сумрак и протянул его рукоятью лорду Монфорду. — Поэтому будет правильно и справедливо, милорд, если Сумрак останется во владении дома Веларион. Отныне и навсегда. Хороший и гордый клинок для хорошего, гордого и по-настоящему верного дома. Поэтому возьмите свой меч, лорд Веларион. Лорд Веларион поднялся, принял клинок и поклонился сначала Эйгону, а затем ещё раз Элии, в то время как Тронный зал разразился громкими приветствиями. Эйгон велел одному из всё ещё стоящих на коленях солдат в цветах Дрифтмарка подать ему ножны Душителя, вставил в них клинок, засунул меч за пояс и снова сделал несколько шагов назад, между Рейнис и леди Алларой. Лорд Монфорд триумфально поднял Сумрак, и в Тронном зале раздались одобрительные возгласы. Что ты будешь с ним делать, сын мой? — Я благодарю вас, мой принц, моя королева, за эту великую честь, — сказал лорд Веларион, когда ликование и суматоха в Тронном зале немного утихли. — Я и моя семья всегда будем дорожить этим мечом как вечным напоминанием о неизменной верности, которой мы обязаны дому Таргариен. В тот момент Элия решила, что будет говорить с ним не сегодня, в этот радостный для лорда Монфорда день и не вскоре после его возвращения в столицу, а через несколько дней, о том, что ему, конечно же, вскоре придётся снова отправиться в плавание с Королевским флотом. Ему придётся перевозить золото и серебро, продовольствие и припасы, воинов и ремесленников по королевству, в основном на север, в Белую Гавань и, конечно же, к Стене. И, конечно, дикий огонь, — подумала Элия, ощутив, как по позвоночнику пробегает холодная дрожь. С тех пор как мудрость Гаригус сообщил ей о том, что находится в порту, она почти не сомкнула глаз. Однако, не имея в своём распоряжении кораблей Королевского флота, она не могла сделать ничего, кроме усиления охраны вокруг складов, о которых шла речь. Теперь же, когда Королевский флот вернулся, ей придется позаботиться об этом, как бы к этому ни отнёсся лорд Монфорд. Некоторые корабли Королевского флота придётся нагрузить диким огнем, чтобы вывезти эту адскую смесь из столицы. Куда бы то ни было. Несколько дней назад она уже написала письмо Рейгару, спрашивая его, что делать с диким огнем. Однако ответа пока не последовало. Нет, сегодня она не станет портить этим день лорда Монфорда. Только когда придёт ответ от Рейгара, она должна будет это сделать. После того как лорд Монфорд, гордо вышагивая по Тронному залу, словно молодой петух, выпятил грудь, а его руки беспрестанно играли с рукоятью нового меча, к нему подвели ещё пленников. Железные люди без знатной родословной, как быстро выяснилось. Простые люди без имени, по большей части налётчики и гребцы, захваченные людьми лорда Монфорда на Железных островах. Они не были крестьянами и невольниками, уверял сир Тобин Селтигар, дальний племянник старого лорда Ардриана и один из доверенных лиц лорда Монфорда. По его словам, в плен попали лишь те, кто выступил против них с оружием в руках и выжил в схватке. Остальные были налётчиками, что пытались скрыться от Железного трона среди крестьян острова, но были преданы этими самыми крестьянами. Элию не удивилась тому, что эти люди не были достаточно любимы даже своими подданными, чтобы те спасли их от виселицы или жизни на Стене. Мужчины, старые и молодые, высокие и низкие, были одеты в лохмотья и связаны между собой короткими цепями на шее. Их всегда вели в Тронный зал группами по десять человек. Большинство из них сразу же признавались в измене и преклоняли колено. В награду они получали возможность сохранить жизнь, но не свободу. Элия не считала их — этим должен был заниматься великий мейстер Пасйсел, — но когда спустя ещё почти два часа они наконец вынесли приговор последнему из железных людей, всего их было около трёхсот человек. По подсчетам Элии, лишь десяток из них отказались просить прощения и сохранить жизнь. Некоторые даже выкрикивали имя предателя Юрона Грейджоя снова и снова, словно ожидая, что тот в любой момент ворвётся в Тронный зал и спасет их от гибели. Как ни странно, Юрон Грейджой этого не сделал. Этих людей, эту дюжину неразборчивых людей, Элии пришлось отправить на виселицу. Остальных отправили в подземелья под Красным замком, хотя и без свежей соломы и хорошей еды, как в случае с лордами Родриком и Мароном. Там они должны были дождаться, когда через несколько недель их доставят в Иствитч-на-море на кораблях Королевского флота, принять черную форму и провести остаток своих дней, охраняя Стену на службе королевства людей. Пир, начавшийся около трёх часов спустя в бальном зале королевы, стал первым случаем, когда Элия наконец-то смогла снова поговорить с Эйгоном. Пир в честь лорда Велариона продолжался уже больше часа, но пока что ей приходилось пить за честь лорда Монфорда и его победу над Железными островами. А поскольку лорд Монфорд занял почётное место справа от неё — место, принадлежащее ему по праву, — ей пока не удавалось оторваться от беседы с ним. Эйгон, Рейнис, леди Аллара, Джон и леди Арья сидели слева от Элии. Наконец, когда лорд Монфорд начал беседовать с племянником старого лорда Селтигара, у неё появилась возможность наклониться и поговорить с сыном, хотя бы шёпотом. — Может, ты расскажешь мне, что планируешь делать с мечом? — тихо спросила она. — Даже для королевской семьи три меча из валирийской стали — это слишком много. Мы не можем просто оставить его себе, сын мой, какой бы заманчивой ни казалась эта возможность. — У меня есть на него планы, — сказал сын, так ничего и не объяснив. — Сегодня в городе, после церемонии чествования, я кое-с-кем встретился. Мы с Рейнис решили, что лучше отложить наш отлёт на Драконий Камень ещё на пару дней. Нужно завершить пару дел перед уходом. И Душитель — одно из таких дел. Элия не понимала какое отношение уход её детей имеет к этому мечу? Конечно, она слышала о том, что швеи в Красном Замке были в бешенстве, потому что получили от Рейнис распоряжения о новых платьях, дублетах, бриджах и прочем — слишком много распоряжений и слишком мало времени. Но какое отношение это может иметь к мечу... Эйгон, казалось, заметил её замешательство. — Ты поймешь, — сказал сын с обезоруживающей улыбкой. Элия могла только надеяться, что это правда. День отъезда наступил гораздо быстрее, чем Элия предполагала. Два дня пролетели незаметно, и сейчас, когда Элия вместе с Эйгоном, Рейнис, леди Алларой, Джоном, леди Арьей и двумя рыцарями Королевской гвардии стояла под большим центральным куполом Драконьего логова, ей хотелось плакать. Она провела с Рейнис столько времени, сколько было возможно, снова и снова убеждая себя, что её дочь действительно здорова, что она исцелена. И вот теперь, когда этот ужас только что прошёл, она покидает её, улетает на Драконий Камень, чтобы выйти замуж. С того самого дня, как боги одарили Элию её прекрасной Рейнис, она всегда представляла себе тот день, когда дочь выйдет замуж в Великой септе Королевской Гавани. Она представляла себе сотни разных мужчин, что могли жениться на её девочке в этот день, — молодых и красивых лордов, лихих рыцарей из Семи Королевств или даже купеческих принцев из Эссоса. И она будет рядом с ней в этот день, она всегда знала, будет смотреть, как её дочь, закутанную в море шёлка и золота, ведут к алтарям Матери и Отца Небесного. Однако теперь всё будет совсем по-другому. Рейнис будет выходить замуж на Драконьем Камне, перед лицом самого близкого окружения, а не в Королевской Гавани на глазах у всего королевства. Её мужем станет не молодой лорд, не торговым принц, а её родной брат, и вдвоём они также женятся на дочери леди Эшары. А её самой не будет рядом с дочерью, чтобы засвидетельствовать всё это. Она пропустит свадьбу дочери. Чем больше она думала об этом, тем сильнее ей хотелось броситься к дочери и разрыдаться. Элия понимала, что это не имеет значения, но дочь была права, это необходимо было сделать. Как для того, чтобы разрешить ситуацию с Ланнистерами, как бы на это ни отреагировал лорд Тайвин, так и для того, чтобы смягчить напряжённость между Винтерфеллом и Железным троном. Из одного из логовищ, расположенных по кругу вокруг большого купола, из-за одной из огромных решёток из железных прутьев толщиной более чем в руку, вдруг послышалось глубокое рычание и шипение. Один из драконов дал о себе знать, вероятно, нетерпеливо ожидая, когда ему наконец позволят подняться в воздух со своим всадником и одним пассажиром на спине. Элия полагала, что это был Балерион, но не была уверена. — Спокойно, мальчик, почти пришли, — говорил Джон в темноту за массивной решёткой. Значит, это был Вейгар. Из одного из других логовищ Элия услышала ответ одного из других драконов, но на более ярких и высоких тонах. Несомненно, это рычание и шипение, странным образом напоминавшее странное пение, исходило от Мераксес. В этот момент Элия вспомнила кое-что, о чём почти забыла из-за мыслей о свадьбе своих детей, которую она теперь пропустит. Поэтому Элия быстро шагнула к Эйгону, который обсуждал с Джоном, куда лучше всего лететь на драконах, чтобы быстро добраться до Драконьего Камня, но не слишком отклоняться от курса из-за прибрежных ветров, и сунула в один из карманов его дублета небольшое письмо, запечатанное воском. Эйгон, конечно же, заметил это и прервал разговор с младшим братом. Он потянулся в карман, достал запечатанное письмо и, нахмурив брови, посмотрел на него. Элия ничего не написала на внешней стороне письма, и печать была печатью их семьи, трёхглавым драконом Таргариенов, а не её личной печатью. Так что ничто не могло выдать содержание этого письма. Эйгон поднял глаза и посмотрел Элии в глаза. Элия сделала ещё один шаг, положила руку на щеку сына и мягко притянула его к себе. — Здесь и сейчас не место для этого, да и времени у нас нет, — прошептала она ему на ухо. — Прочитай его, когда окажешься на Драконьем Камне. Тогда ты поймёшь, что с этим делать. Эйгон вопросительно смотрел на Элию, вероятно, надеясь узнать от неё что-то еще. Однако Элия больше ничего не сказала. Письмо прибыло в Королевскую Гавань всего за два часа до этого, с первыми лучами солнца. Вообще-то это был бы повод собрать королевский двор ещё раз. Но для этого пришлось бы вновь задержать отъезд её детей на день или даже два. Решение проблемы Ланнистеров и, как надеялись, снятие напряжённости между Винтерфеллом и Королевской Гаванью, конечно же, имели приоритет перед ещё одной большой суматохой в Тронном зале. Тем более что это письмо, даже если его содержание не будет оглашено в Королевской Гавани, несомненно, поможет решить хотя бы одну из этих двух проблем. — Я хочу ещё раз подчеркнуть, что считаю слишком безрассудным оставлять нашу королеву в Красном Замке с одним-единственным рыцарем Королевской гвардии, — сказал сир Джейме, плотнее натягивая на плечи свой толстый плащ из белой шерсти. — А то, что ваши принц и принцесса отправились на Драконий Камень без всякой защиты, не кажется вам безрассудством? — промурлыкала Ренйис, слегка усмехнувшись. Сир Джейме посмотрел на неё, вздохнул и с болезненной улыбкой на губах ещё плотнее натянул плащ на плечи. Элия знала, что последние два дня они с сиром Джонотором решали между собой, кому дозволено остаться дома, в Красном Замке, а кому придётся сопровождать детей на Драконий Камень на спине одного из драконов. Элия слышала разное о том, как именно это происходило и чем, предположительно, всё закончилось. Сир Джонотор утверждал, что они с сиром Джейме сражались на дуэлях, как на тренировочных мечах, так и с луком и стрелами. Сир Джонотор утверждал, что в большинстве этих поединков победил он. Сир Джейме, напротив, отрицал, что такие дуэли были и что он их якобы проиграл, и твёрдо настаивал на том, что всё решилось в долгой и чрезвычайно напряжённой игре в сивасс, которую, разумеется, выиграл он сам. На вопрос Элии, почему именно он должен сопровождать её детей на Драконий Камень, сир Джейме мрачно заявил, что сир Джонотор, несмотря на то, что Джейме выиграл поединок в савасс, просто воспользовался своим авторитетом старшего рыцаря Королевской гвардии и решил, что сир Джейме должен удостоиться чести сопровождать будущее дома Таргариен на Драконий Камень. — Итак, время пришло, — сказала Элия, когда последние приготовления к отъезду были завершены. Её дети были готовы, одеты в дублеты и бриджи, высокие сапоги из прочной кожи и толстой шерсти и закутаны в ещё более толстые плащи. Как и леди Арья и с леди Алларой. Все они были готовы к тому, чтобы в сопровождении драконьих стражей отправиться в логово Балериона, Мераксеса и Вейгара, чтобы на своих зверях отправиться на Драконий Камень. Элии оставалось только надеяться, что ворон, которого они послали двумя днями ранее, чтобы сообщить о прибытии её детей, прилетел вовремя, и их встретят тёплой едой и свежими тёплыми постелями в таких же тёплых покоях. Элия в последний раз взяла на руки свою дочь, в последний раз, когда она была просто маленькой девочкой. В следующий раз она увидит Рейнис уже замужней женщиной. Затем она обняла Эйгона, долго и крепко. Элия продолжила путь по короткой линии уходящих, и как раз в тот момент, когда леди Аллара собиралась сделать глубокий реверанс перед своей королевой, Элия сделала быстрый шаг вперед и заключила девушку в объятия. Пусть она ещё не член семьи, но скоро она станет женой её сына. Одной из. И в то же время женой её дочери. Уже не в первый раз Элия размышляла о том, каким странным народом были эти валирийцы. — Мы не можем пока улететь. Ещё не всё готово, — сказал Эйгон, когда они уже собирались уходить. Он огляделся по сторонам, и почти в тот же миг двое слуг поспешили через вход в центральный купол Драконьего логова. Молодые люди запыхались, а их лица были красными как спелые яблоки. Они несли две вещи. Один слуга нёс продолговатый сундук, похожий на те, в которых люди лорда Велариона несли два меча из валирийской стали, только ещё длиннее. Другой нёс завернутый в ткань свёрток, крепко перевязанный. Эйгон засиял, увидев двух слуг, спешащих к нему. Дойдя до них, юноши тут же опустились на одно колено и протянули Эйгону продолговатый сундук и завязанный узелок. От них пахло конским потом, поняла Элия. Видимо, двое слуг, несомненно в сопровождении эскорта Золотых Плащей, промчались по улицам Королевской Гавани галопом, чтобы вовремя добраться до Драконьей ямы. Эйгон первым потянулся за свёртком, развернул его и сунул в руки сиру Джейме. — Мы возьмём его с собой. Сейчас я привяжу его к седлу Балериона. — Значит, я должен лететь с вами на Балерионе? — спросил сир Джейме. Он был храбрым рыцарем, сомнений нет, но всё же испытывал к зверю Эйгона такое уважение, которое только по доброй воле можно было принять за страх. — Должны? Нет. Вам разрешается, — усмехнулся Эйгон. — Джон и Арья полетят на Вейгаре, а Рейнис и Аллара — на Мераксес. Так что для вас, сир, остаётся только место на спине Балериона. Элия подумала, что ее сын получает слишком большое удовольствие от мучений сира Джейме, но ничего не сказала. — Что это? — спросила леди Аллара, кивнув на свёрток, который всё больше белеющий сир Джейме прижимал к груди. — Сюрприз, — сказал Эйгон с улыбкой и подмигиванием. Больше он ничего не сказал, и по выражению его лица было ясно, что он и не собирался этого делать. — А это что? — спросила Рейнис, кивнув на продолговатый сундук. — Ты берёшь с собой на Драконий Камень не только Тёмную Сестру, но и Багряный Дождь? Не думаю, что нам придётся защищаться там от кого-то, Эгг. Тёмная Сестра уже висела на бедре Эйгона в великолепных ножнах из чёрной кожи с серебряными полосами. Улыбка Эйгона снова превратилась в оскал. — Не совсем, — сказал он. Затем он сделал шаг ко второму слуге, всё ещё протягивавшему ему продолговатый сундук. — Багряного Дождя больше не существует. И Душителя тоже. — Больше не существует? Что ты имеешь в виду? — спросила Элия. Последние два дня она размышляла о том, что они могли бы сделать с Душителем, третьим мечом из валирийской стали, который теперь находился в их владении. Он мог бы послужить наградой для одного из их вассалов, если бы кто-то из них доказал, что достоин его, совершив особо героические поступки во время восстания в Долине или позже, во время войны на Стене, которая все еще ожидала их. Возможно, короткий меч также мог быть переплавлен в короны из валирийской стали. В конце концов, Завоеватель и его жёны-сестры носили короны из валирийской стали. Так почему бы и её детям не носить такие же? Или же меч мог быть отдан дому Ланнистеров, чтобы успокоить лорда Тайвина за нарушение помолвки и завериться в его дальнейшей непоколебимой верности. С тех пор как дом Ланнистеров потерял свой меч из валирийской стали Светлый Рёв, когда второй король Томмен Ланнистер, вскоре после гибели Валирии и более чем за столетие до Завоевания Эйгона, отплыл в руины Валирии, чтобы никогда не вернуться, Ланнистеры отчаянно искали ему замену. Душитель мог стать такой заменой. Не такой великий меч, как Светлый Рёв, конечно, но всё же клинок из валирийской стали. Однако, если верить словам сына, такого меча больше не существовало. — Я отдал оба меча мастеру-кузнецу по имени Тобхо Мотт. Один из немногих в мире, кто ещё способен перековать валирийскую сталь. Он переплавил оба меча по моей просьбе. — Переплавил? Во что? — спросила Рейнис. При этих словах Эйгон наконец открыл сундук и потянулся внутрь, доставая длинный меч. Это был бастардный меч, поняла Элия, по крайней мере такой же длинный и широкий, как Длинный Коготь, висевший на бедре Джона, и значительно длиннее и шире, чем Багряный Дождь. Меч соответствовал размеру и росту Эйгона. Затем Эйгон снял ножны с клинка и поднял его в воздух. Они были черны, как дым в ночи. Воистину, валирийская сталь. Элия смотрела на оружие с благоговением, как и все присутствующие. Теперь Элия поняла, что из валирийской стали выкованы не только клинок, но и поперечная гарда c навершием. Гарда с обеих сторон клинка напоминала драконьи рога, чей широкий череп, казалось, извергал из себя смертоносное пламя. Навершие также было выполнено в форме драконьего черепа, держащего между клыками выкованный с невероятной тщательностью рубин кроваво-красного цвета, ограненный в форме капли и сияющий на свету, словно огонь. Элия никогда не испытывала особой любви или восхищения к оружию. Однако этот меч... Этот меч действительно был произведением искусства. — Как он называется? — спросил Джон. В его голосе слышалось благоговение, которое он испытывал перед этим мечом. — Я подумал о Гневе Дракона, — сказал Эйгон, продолжая водить глазами по стали клинка и по тонкостям гарды и навершия. — Мне кажется, это вполне уместно, учитывая, каким образом Багряный Дождь и Душитель попали в наше владение — Хорошее имя, — согласился сир Джейме. Джон кивнул с серьёзным видом, как и Рейнис, леди Аллара и леди Арья. Эйгон с улыбкой вложил меч обратно в ножны из чёрной кожи, отделанные серебром, чтобы соответствовать новым ножнам Тёмной Сестры. Затем он повесил меч на бедро. На левое, чтобы можно было достать меч правой. Теперь стало понятно, что Тёмная Сестра, меньшая и более тонкая, чем Гнев Дракона, висела на правом боку. Элия знала, как только Эйгон заберётся в седло Балериона, он всё равно снимет мечи и прикрепит их к седлу. Однако здесь и сейчас он выглядел с ними поистине впечатляюще. В последний раз к ней подошли её дети — сначала Эйгон, потом Рейнис — и заключили её в крепкие объятия, в то время как Джон склонился в прощальном поклоне, а леди Аллара и Арья сделали реверанс, одна — замечательный, другая — не столь. Затем Элия позволила вывести себя и сира Джонотора из центрального купола Драконьего логова под сопровождением ожидающим неподалеку драконьим стражам. Она вышла из Драконьего логова и забралась в карету, ожидавшую её снаружи. Карета, окруженная двумя дюжинами золотых плащей, начала двигаться, и в то же время она услышала скрежет цепей и скрип движущихся балок и железных соединений, когда крыша Драконьего логова медленно открывалась.   В последний раз Элия выглянула в окно, когда услышала позади себя громкий рёв. В следующее мгновение сначала огромная чёрная тень, а затем две чуть меньших, одна зелёная, другая кремово-белая, метнулись через открытую крышу Драконьего логова в небо. Вскоре все трое уже скрылись в низко висящих облаках. 1. В оригинале Soulrender. Хоть это и не скимитар, но явная отсылка на Скайрим, где в русском переводе его назвали Душитель.