О королях и бастардах

Снег падал легко, но непрерывно, как и в последние два дня. С тех пор как начался снегопад, его армия продвигалась несколько медленнее, чем раньше. К счастью, местность не сильно ухудшилась. Земля стала немного влажнее, но не настолько, чтобы помешать их маршу. Их темп был медленнее в основном потому, что обзор разведчиков был сильно ограничен завесой мягкого снега, холодным туманом, скопившимся в долинах, туманом, прилипшим к хребтам и горным склонам, и бледным светом зимнего солнца, так что им просто приходилось идти медленнее, чтобы не попасть в засаду. Из-за более осторожного марша они теряли около двух миль в день, с чем Рейгар ещё мог смириться, и ещё около мили из-за того, что теперь им всегда приходилось останавливаться вечером чуть раньше, чтобы успеть нарубить дров для вечерних костров в окрестных лесах. Однако хуже этой задержки для Рейгара были постоянный холод и сырость, которые, казалось, буквально впивались в его доспехи и заставляли каждый вечер болеть его ногу. В последнее время его колено чувствовало себя лучше. Регулярные тренировки с сиром Барристаном, сиром Артуром или иногда с принцем Льюином снова сделали Рейгара крепче, проворнее и выносливее. Не таким крепким, как в юности, и уж точно не таким, как было до стрелы в Пайке, но Рейгар никогда не тешил себя детской надеждой когда-нибудь снова стать молодым. И всё же в последние дни и недели его колено было лучше, эластичнее и болело меньше, чем за все предыдущие годы. Но потом пошёл снег. От холода свежего снега, который постоянно ложился на доспехи тонким как шелковая ткань слоем, и таял в щелях и стыках доспехов, пропитывая гамбезон и бриджи, колено болело так, словно в него вбили раскалённый гвоздь, даже не нагружая его. Рейгар, сидевший в седле в полном вооружении, огляделся по сторонам, но почти ничего не смог различить, кроме небольшой колонны конных людей перед ним и солдат справа и слева от него, защищавших его вместе с рыцарями Королевской гвардии. Было ещё раннее утро, слишком раннее, чтобы многое разглядеть. Солнце только-только поднималось над горизонтом на дальнем востоке, скрытое от глаз густой пеленой серого цвета, которая покрывала всё небо, сливаясь с туманом и дымкой в единое целое так идеально, словно облака начали поглощать весь мир. Тусклое зимнее солнце лишь нерешительно бросало на пасмурное небо оттенки оранжевого и фиолетового, а того света, что пробивался сквозь него, едва хватало, чтобы четко разглядеть лицо человека, ехавшего ближе всех. Чуть больше часа назад они разбили лагерь и продолжили свой поход к Гнезду. Раньше, чем обычно. Однако это было необходимо, чтобы наверстать хотя бы часть упущенного времени. К тому же место, где они разбили лагерь предыдущей ночью, всё равно не было защищено должным образом: густой подлесок слишком близко к северо-восточному флангу, а на западе — едва заметный и труднообороняемый овраг. По меньшей мере полдюжины его лордов и все три белых рыцаря пытались убедить Рейгара прошлой ночью не разбивать лагерь в этом месте, а идти дальше и искать место получше. Однако, по словам его разведчиков, в ближайшие два часа не было лучшего места, достаточно просторного для всего его войска. Поэтому Рейгар приказал разбить лагерь, хотя и на половину обычного времени. Он знал, что они уже близко к Соколиному Гнезду, достаточно близко, чтобы ожидать внезапного нападения со стороны его защитников ночью. Что бы ни обещали эти лорды Содружества, война всё ещё продолжалась, и по крайней мере половина этих людей подняла восстание против него, против его семьи, против Железного трона. Лорд Старк, возможно, хотел бы верить своему человеку, Джори Касселю, что всё сложится так, как он обещал. Что лорды Содружества, свободная коалиция лоялистов и якобы бывших мятежников, хотят заключить с ним мир. Однако в истории войн бывали уловки и покруче подобных обещаний, и обмануть человека, как это случилось с Джори Касселем, а затем, возможно, и с такими людьми, как сир Артон Шетт и сир Вардис Иген, было не так уж и немыслимо. Поэтому ночь была короткой, чтобы не подвергать себя этой угрозе дольше необходимого. Они действительно были уже близко к Гнезду, очень близко, если верить картам и разведчикам. Даже если древняя резиденция дома Аррен, сердце власти в Долине, была и оставалась скрыта от их глаз. Рейгар снова посмотрел на небо и облака, на густой туман вокруг них и, насколько он мог различить эти два явления, на туман вдалеке. В тот момент он понял: Мы вообще не увидим Гнезда. Даже когда наконец окажемся у подножия Копья Гиганта, мы даже не увидим замок. — Тем не менее, это впечатляющий подвиг, — честно признался сир Барристан, — так быстро проехать такое расстояние. Я удивлен, что мы не потеряли половину своих лошадей по дороге, сир. — По воле Отца Небесного мы должны быть рядом с Его Величеством, и потому он держит свою защитную длань не только над нами, но и над нашим верным конюшим, сир Барристан, — ответил сир Бонифер Хасти. Сир Бонифер, присоединившийся к его армии ещё во время осады Штормового Предела, прибыл сюда со своей Святой Сотней в утренние часы вчерашнего дня. Сир Бонифер со своим небольшим отрядом остался в Штормовом Пределе, когда Рейгар отбыл в Королевскую Гавань. После падения Штормового Предела они быстро добрались до Королевской Гавани. Однако вместо того, чтобы присоединиться к армии под командованием лорда Тарли, сир Бонифер и его Святая Сотня поскакали вперёд самостоятельно, обгоняя большую и потому гораздо более медленную армию, чтобы как можно быстрее достичь Долины и вновь присоединиться к Рейгару. Он и сотня его благочестивых рыцарей, добрых людей с отличной репутацией в плане справедливости, трезвости и дисциплины, были очень рады Рейгару. Однако человек, которого они привезли с собой, был тем, без кого Рейгар мог бы обойтись. Септон Торберт, пухлый как пирог с маслом, в котором начинки больше, чем теста, был послан из Королевской Гавани как посланец единого истинного верховного Септона, чтобы укрепить короля всех людей, коронованного и помазанного перед лицом Семерых, мудростью и знанием в вере, как он сам выразился. Почему он стал эмиссаром не просто верховного септона, а Единого Истинного Верховного септона, Рейгару пришлось объяснять самому. По всей видимости, в Королевской Гавани произошла какая-то нелепица, и теперь там было сразу два верховных септона. После того как Праведные назначили нового верховного септона, другая группа, называющая себя Истинно Праведными, довольно бесцеремонно назначила своего собственного верховного септона. Теперь эти два верховных септона, похоже, соревновались в том, кто из них истинный верховный септон. Более чем неудачная, даже опасная ситуация, как знал Рейгар. Как бы ни проповедовали благочестивые последователи Семерых, особенно набожные септоны и септы, мир и отказ от насилия, в истории было немало случаев насилия на религиозной основе, причём некоторые из них даже подстрекались самой Верой. Однако пока что, как бы ни была опасна ситуация, она казалась мирной, слава Семерым. Однако останется ли она такой и впредь, сказать невозможно. Из предосторожности Рейгар в тот же день написал письмо Элии и отправил его в Королевскую Гавань вместе с вороном, пообещав ей всю необходимую поддержку. Так вот, этот септон Торберт был здесь, ехал на своем белом коне в двух шагах от сира Бонифера и при каждом удобном случае пытался продать Рейгару свою мудрость и знания в области веры, как нечистый на руку пекарь продаёт чёрствый недельный хлеб. — Я рад, что вы с нами, сир, — наконец произнес Рейгар, прежде чем сиру Барристану пришла в голову идея спросить рыцаря о его точном маршруте. — В трудные времена каждому человеку нужны хорошие люди, которым можно доверять, и я доверяю вам. Это было правдой. Его королевская мать доверяла сиру Бониферу, высоко ценила его и, как ему говорили, в юности даже называла его другом. Поэтому Рейгар решил довериться и ему, хотя леди Мелисандра наверняка посмеялась бы над ним за то, что он доверился человеку, который так упорно и непоколебимо верил в ложных богов и ложь Великого Иного. Где же была жрица? Рейгар не видел её весь день, и вчера вечером она не пришла к нему в шатёр, чтобы проповедовать о своём красном боге, как она обычно любила делать. Не то чтобы он скучал по её проповедям. Совсем не скучал, но... всё же, где она пропадала? — Вы оказываете мне честь, Ваше Величество, — сказал сир Бонифер, поклонившись в сторону Рейгара. — Я и мои люди не предадим вашего доверия. — Я уверен в этом, — сказал Рейгар и повернулся в седле влево. — Принц Льюин, догоните авангард и спросите лорда Алавина, нет ли вестей от разведчиков. Если сиру Кейсону есть что сообщить, я хочу знать. — Как скажете, Ваше Величество, — сказал рыцарь, пришпорив коня и пустив его вскачь. Только вчера вечером, на вечернем собрании лордов и командиров, которое больше походило на пышный ужин, чем на стратегическое совещание, Рейгар решил больше не поручать сиру Кейсону Вейту командовать арьергардом, а отдать ему командование разведчиками. Именно сир Артур и сир Ричард указали ему на то, что такому опытному всаднику лучше поручить разведку. С тех пор арьергардом командовал лорд Галбарт Гловер. Предоставление этой чести одному из знаменосцев лорда Старка показалось ему хорошим способом выразить свою признательность за преданность северян и довольно значительное число людей, которых лорд Старк привёл с собой. Лорд Галбарт вместе со своим сюзереном лордом Старком неоднократно и горячо благодарили его за оказанную честь. Судя по всему, это была хорошая идея. Более того, Рейгар разрешил лорду Старку, пусть и с некоторым неудобством, оставить у руин Кровавых Врат небольшую часть своих войск во главе с сиром Бринденом Талли. Старый рыцарь, который сам много лет был Рыцарем Врат, командующим гарнизоном этой самой крепости, с трудом переносил вид уничтоженных Кровавых Врат и беззащитной Долины. И вот лорд Старк дал рыцарю, который к тому же был дядей его леди-матери, восемьсот своих людей с вдвое меньшим количеством лошадей и достаточным количеством пайка на целый месяц, чтобы удержать проход и создать хотя бы временную оборону от всегда опасных и непредсказуемых горных кланов. Менее чем через час вернулся принц Льюин. Его лицо пылало красным от напряжения — теперь, когда солнце стало ярче и обзор хоть немного прояснился, Рейгар видел, что волосы прилипли к лбу, а от лошади шёл пар, как от печёного мяса, только что вынутого из печи. — Не о чем докладывать, Ваше Величество, — сказал рыцарь, совсем запыхавшись. — Путь свободен. Никаких признаков враждебной армии — А Лунные Врата? — Пока не видно, Ваше Величество. Но сир Кейсон ожидает, что замок появится в поле зрения его разведчиков в течение часа. При таком темпе движения основная часть наших сил должна увидеть крепость незадолго до полудня. — Хорошо, — сказал Рейгар. — Значит, мы прибудем достаточно скоро, чтобы наши люди и лошади были достаточно свежими для сражения, если оно понадобится. [1] — Я же говорил, вам не о чем беспокоиться, сир, — услышал Рейгар слова сира Бонифера. Краем глаза он заметил, что обращался тот к сиру Барристану. Казалось, эти двое прекрасно понимали друг друга. — Старица освещает нам путь, а в свете Семерых нечисть и вероломство не могут процветать. — Возможно, так оно и есть, сир. Однако я боюсь, — ответил сир Барристан, — что это ненадолго. Я повидал достаточно войн, более чем достаточно для одной жизни, и, на моём опыте они редко заканчивались без кровопролития. — Тогда Воин даст силу нашему оружию, чтобы мы могли покончить с этим восстанием мечом, если предатели не оставят нам выбора. — Я надеюсь, что хорошая еда и крепкий сон придадут силы твоему оружию, дорогой рыцарь, — вдруг услышал Рейгар женское щебетание. А вот и она. Он сразу узнал голос леди Мелисандры. Богатый тон, тёплый и гладкий как бархат, и её иностранный акцент, уже так хорошо знакомый ему, отчего её голос был похож на мурлыканье кошки, и от этого по его позвоночнику всегда пробегала дрожь. Только он не был уверен, приятная ли это дрожь или нет. Похоже, и то, и другое. — Тогда, будьте уверены, Отец Небесный обильно наполнит наши тарелки и сохранит нас в безопасности во сне, миледи. — Нам понадобится каждый хороший сон и каждый тёплый ужин, когда нам придется сражаться с истинным врагом, — сказал Рейгар, чтобы не дать разговору перерасти в религиозный конфликт. — Белые ходоки и их твари близко. Нам лучше покончить с этим восстанием как можно скорее, чтобы мы могли посвятить себя защите всего живого и всего человечества. — Да, мой король. Ночь темна и полна ужасов, — согласилась с ним леди Мелисандра, хотя Рейгар с радостью обошелся бы без неё здесь и сейчас. — Ночь таит в себе не больше ужасов, чем день, тени и духи в детских снах, — не согласился сир Бонифер. — О, добрый рыцарь, сны могут быть могущественными и опасными. — Я не боюсь тени, миледи. В Семиконечной Звезде сказано, что духи, упыри и ревенанты не могут причинить вреда благочестивому человеку, если он во всеоружии своей веры. — Это правда, — подтвердил Рейгар, по крайней мере, то, что это действительно было написано в книге, хотя и в этом он не был до конца уверен. Последний раз он внимательно читал Семиконечную Звезду ещё до рождения своих детей. А в том, что вера человека, неважно в кого и во что, действительно является той бронёй, что защищает от ужасов ночи, Рейгар не смел сомневаться. Однако он ничего не сказал об этом. На краткий миг его взгляд метнулся к леди Мелисандре, ехавшей справа от него, и ему показалось, что он уловил на её лице что-то вроде легкой ухмылки. То, что Рейгар согласился с сиром Бонифером, ничуть её не обеспокоило, а даже, кажется, позабавило. Рейгар решил расспросить её об этом позже. Возможно. Затем он вновь обратился к сиру Бониферу: — Надеюсь, вы не станете обижаться на меня, если я буду полагаться не только на свою веру, но и на стальные доспехи? — Само собой, Ваше Величество, — рассмеялся старый рыцарь. — Иначе, простите за откровенность, вы были бы дураком. Рейгар мог только надеяться, что он и в самом деле не дурак. Но, возможно, только дурак стал бы участвовать в подавлении этого, казалось бы, незначительного восстания, когда на кону стоит гораздо больше. Неизмеримо больше. А время поджимало, и с каждым днём, проведённым в Долине, его становилось всё меньше и меньше. Недавно он получил обнадеживающее донесение из Чёрного Замка о восстановлении некоторых замков вдоль Стены и заполнении складов Ночного Дозора запасами еды, дровами, оружием и одеждой, пригодных для долгой и суровой зимы. Похоже, что золоту из Королевской Гавани нашлось хорошее применение в Ночном Дозоре, и работники, которых Рейгар отправил на север, тоже справлялись. По большей части, во всяком случае. Как сообщил ему лорд-командующий Старк, некоторые из замков уже не подлежали восстановлению, и даже те, что подлежали, в основном годились на размещение в них людей, лошадей и припасов в самые тяжёлые дни зимы. Впрочем и этого должно быть достаточно. В конце концов, замки не должны были сдерживать нападения, а лишь обеспечивать проживание в самые суровые зимние дни и ночи. Сдерживать нападения предстоит Стене. Вчера на рассвете Рейгар получил ещё одно письмо из Чёрного Замка. И снова он ожидал хороших новостей. Однако содержание письма едва не заставило его подавиться жареным голубем. Стена подверглась нападению. Одичалые перебрались через неё сразу в нескольких местах и напали на Ночной дозор. Было совершено несколько крупных нападений на Восточный Дозор-у-моря на восточном краю и несколько мелких — вблизи старых разрушенных замков, известных как Инистые Врата, Ледовый Порог и Серый Страж. Однако, по мнению лорда-командующего Старка, все эти нападения были лишь отвлекающим манёвром, скорее всего, для того, чтобы отвлечь людей от Чёрного Замка и защитить Стену вдали от врага, которого там уже не было. Ведь настоящее нападение произошло почти неделю спустя, на сам Чёрный Замок. Если бы войска некоторых знаменосцев Винтерфелла не подоспели вовремя, Чёрный Замок пал бы, а вместе с ним и Ночной Дозор, и вся Стена. От этой мысли у Рейгара похолодела кровь в жилах. На этот раз всё окончилось благополучно. Атака была отбита, хотя и с большими потерями, и Рейгар согласился с мнением Старка, что ничто не помешает одичалым повторить попытку. Ситуация была критической, более критической, чем когда-либо прежде. Даже северные армии, прибывшие к Стене, не могли защитить её по всей длине, а если бы и впрямь начались новые атаки, то в какой-то момент даже эти люди оказались бы слишком слабы и истощены, чтобы отразить следующее нападение. А у одичалых, похоже, было более чем достаточно людей, чтобы повторить попытку. По словам лорда-командующего Старка, одичалые достигли Стены в пугающе большом количестве, разбив лагерь на небольшом расстоянии к северу от Стены, посреди Зачарованного леса. Точное число одичалых всё ещё не было известно, поскольку все укрывались за густым лесом, и лорд-командующий не решился рискнуть несколькими своими оставшимися людьми, чтобы разведать лагерь. И это понятно. Однако размеры лагеря наводили на мысль о страшном и угрожающем зрелище. Согласно последнему письму, костры, которыми одичалые защищали свой лагерь от ночных ужасов, горели днём и ночью, а территории, что окружали эти костры, хватило бы на целый город. «Уловка, — без колебаний признал сир Гулиан Кворгил, когда Рейгар сообщил о письме вчера за вечерней трапезой. — Каждый знает, что одичалых не так уж и много. Они хотят казаться сильнее, чем есть на самом деле. Вот и всё». Рейгар не был столь уверен. Никто не знал, сколько на самом деле одичалых в землях за Стеной, и самые разные оценки бесчисленных мейстеров Цитадели, никогда не ступавших на земли за Стеной, в конечном итоге были не более чем спонтанными предположениями. Лорд-командующий Старк, похоже, воспринял угрозу всерьёз. И вряд ли его можно было в этом винить после едва отражённого нападения на Чёрный Замок. Но даже если это и вправду была уловка, ничто не мешало, возможно, лишь немногим оставшимся одичалым просто нападать снова и снова, надеясь на победу. Единственной для них альтернативой будет остаться к северу от Стены и ждать, пока их не перебьют белые ходоки. Так что терять им было в буквальном смысле нечего. Время действительно утекало. С этим восстанием нужно покончить как можно скорее, чтобы я смог наконец добраться до Стены, — решил Рейгар. — Я и каждый мужчина, способный держать меч или натягивать лук. А потом было ещё одно письмо. Точнее, копия письма, которое Визерис обнаружил в покоях мейстера в небольшом замке у дороги в Редфорд и тут же отправил Рейгару с конным гонцом. Письмо с Драконьего Камня, написанное от имени его сына. Рейгар прочёл трижды, но так и не смог осознать, а тем более принять то, что в нём было написано. Со злостью он бросил его в огонь, и каждый раз, когда теперь вспоминал о поступке сына, ему хотелось, чтобы письмо всё ещё было у него в руках, чтобы он мог сжечь его снова. «Где я совершил ошибку? — спросил он леди Мелисандру, пристально наблюдавшую за тем, как пламя сжигает письмо. Однако он не стал дожидаться её ответа. — Я его отец, более того — его король. И всё же он осмелился…» Они были одни в его шатре, и это было хорошо. Он не хотел, чтобы кто-то из его людей, даже рыцари королевской гвардии, видели его таким. Таким разгневанным, потрясённым и в то же время беспомощным. Неспособным что-то сделать. Хоть что-то. «У вашего наследника сильная воля, мой король, — сказала красная женщина. — Некоторые мужчины были бы рады оставить после себя такую смену». «Сильная воля, — фыркнул Рейгар. — Он открыто пренебрёг моими приказами. Это не сильная воля, а дерзость. Даже измена, если бы он не был моим сыном. Он не может поступать, как ему заблагорассудится». «Он наследный принц», — заявила леди Мелисандра, как будто это было объяснением или даже оправданием невозможного и пагубного поведения его сына. «Он не единственный мой сын», — огрызнулся Рейгар, сразу же пожалев об этом. Он не имел права даже думать о подобном, не говоря уже о том, чтобы произносить это вслух. Что с ним было не так, если в присутствии красной женщины он полностью потерял контроль над собой? Эйгон был его первенцем, более того — законнорождённым сыном, его наследником, принцем Драконьего Камня и, наконец, принцем, который был обещан. И всё же... Сначала злодеяния на Железных островах, а теперь это, открытый акт саботажа его планов на будущее королевства. И всё же из уст краснокожей женщины не слетело ни единого порицания. Рейгара не удивило, что леди Мелисандра была так снисходительна к поведению Эйгона, даже если это и беспокоило его. Она всегда казалась такой. Даже его злодеяния на Железных островах она не осуждала. Напротив, она оправдывала их и даже, казалось, почти упивалась ими. «Когда-нибудь ваш сын станет королём, Ваше Величество, — сказала она с улыбкой на губах, словно с трудом дожидаясь, когда этот день наконец наступит. — А король должен иногда делать то, что необходимо». «И это, по-вашему, было необходимо? — недоверчиво спросил Рейгар. — Да, однажды он станет королём, но каким королём он может стать сейчас? Он должен был стать великим королём, прославленным и любимым. Спасителем и героем. Но теперь...» «Поверьте, мой король, найдётся достаточно мужчин и женщин, что будут любить и боготворить вашего сына», — заверила она. «Неужели? Вы видели это в своём пламени?» «Помимо этого, — сказала она с робкой улыбкой, даже не удостоив его вопрос ответом, — для короля, если он действительно должен выбирать, всегда лучше казаться жестоким, чем слабым. Вашего сына уже никто не посмеет считать слабым». Менее знатный человек, чем он, мог бы позавидовать той симпатии, которую она, казалось, испытывала к его сыну. Рейгар просто не мог понять эту женщину. Она была предана ему как душой, так и телом. Очевидно, так оно и было. И всё же она оставалась для него загадкой. В последнее время она всё чаще оказывалась рядом с ним. Не только в дни похода, но и ночью в его шатре, хотя уже не в его постели. В последнее время он всё чаще думал об этом, но не поддавался порыву внутри себя и огню в своих чреслах. И всё же, сколько бы времени он ни провёл с ней, он так и не смог ничего понять в этой женщине. Если она вообще была смертной женщиной. Иногда Рейгар начинал в этом сомневаться. Тело у неё было женское, безусловно, изысканное и безупречное, поведение женское, голос женский и запах тоже. И всё же кое-что наводило его на размышления. Рейгар никогда не видел, как она ела или даже спала, и это было не единственным, что приводили его в недоумение. Всего за несколько дней до того, когда они остались вечером одни в его шатра, и она снова рассказала ему о своих последних видениях в пламени, о холоде и тьме, пришедших с севера — к сожалению, у Р’глор, не смог донести до них ничего значимого, — он предложил ей немного еды. «Еда, — произнесла она задумчивым тоном, словно еда не была для неё чем-то обыденным как для каждого мужчины и женщины, а скорее каким-то далёким воспоминанием. — Да, возможно, мне стоит поесть». В итоге она так ничего и не съела. Впрочем, леди Мелисандра не была его главной заботой. Больше его беспокоил сын. Рейгар должен был урезонить Эйгона. Каким-то образом. Но прежде чем что-то сделать, ему нужно было сдержать свой гнев. Рейгар прекрасно понимал это. В противном случае он может сказать или даже сделать что-то, что обернётся такими серьёзными последствиями, какие даже невозможно вообразить. Вспомнив о письме с Драконьего Камня, Рейгар как никогда пожалел, что брата не было рядом. Визерис наверняка нашёл бы нужные слова, чтобы утешить его, и подсказал бы пару идей, как наилучшим образом использовать ситуацию с политической точки зрения. Однако Визериса рядом не было. На следующее утро, после того как к нему явились посланцы лордов Содружества, и Рейгар решил не разделять армию, а объединенными силами двинуться к Гнезду, Визерис убедил его в обратном. «Я знаю, что ты хочешь видеть меня рядом, но я могу быть полезен тебе в другом месте», — сказал Визерис, когда они вместе нарушили пост. «Я так не думаю. Я хочу, чтобы ты был рядом со мной, чтобы армия была единой и в полном составе. Это сигнал этим лордам Содружества, что мы готовы и достаточно сильны, чтобы защитить наши законные права на поле боя, если потребуется. Если эти лорды Содружества попытаются что-то предпринять, даже если не все из них, ты будешь нужен мне рядом», — сказал Рейгар. Визерис с лёгкой улыбкой покачал головой. «Нет, не хочешь, брат, — сказал он тогда. — Ты хочешь, чтобы я был рядом с тобой, и я благодарен тебе за это. Но я тебе не нужен. Скорее наоборот». «Наоборот? Что это значит?» «Это значит, что я могу быть более полезен тебе, мой брат и мой король, если меня не будет с тобой. — Рейгар вопросительно посмотрел на него, побуждая младшего брата продолжать. Если все пройдёт гладко, и лорды Содружества действительно захотят вести переговоры, то я тебе не понадоблюсь, и уж точно тебе не понадобится часть армии под моим командованием». «А если не всё пойдёт гладко? Что, если эти люди предадут меня или попытаются заманить в ловушку?» «Тогда я буду нужнее где-нибудь ещё, — сказал Визерис. — Если это ловушка, то в неё угодит вся наша армия, пока я с вами. Если я буду где-то ещё, в Долине всё ещё останется грозная армия, что будет свободно перемещаться по и наносить быстрые удары. Если эти лорды Содружества действительно осмелятся предать тебя, обещаю тебе, старший брат, я нанесу такой быстрый и сильный удар, что предатели пожалеют, что нарушили слово и сорвали переговоры. Дай мне разрешение разделить армию и отправиться в Редфорт. Если я не получу от тебя вестей в течение, скажем, десяти дней, от ворона или гонца, тогда я нападу». Рейгар задумался над этим, потом кивнул, и всего через три часа его армия уже была разделена на две части, а Визерис отправился со своими войсками на юго-восток. Как и предсказывал сир Кейсон, примерно через час он получил донесение, что разведчики уже заметили Лунные Врата. И им было о чём сообщить. Судя по всему, за воротами замка собралась целая армия под знамёнами разных домов Долины. Сломанное колесо Уэйнвудов из Железной Дубравы, три ворона Корбрэев из Дома Сердец, чёрная решётка над белым полумесяцем на пурпуре, окаймлённом рунами на бронзе — знамя Ройсов из Лунных Врат, а также знамя старшей и более знатной ветви Ройсов из Рунного Камня. Знамя этих Ройсов развевалось на башнях и стенах Лунных Врат, как и три серебряных колокола дома Белмор, чёрные звезды дома Темплтон, красный замок дома Редфорт и, крупнее всех остальных и на самой высокой из башен, серебряный сокол дома Аррен из Соколиного Гнезда. — Насколько велика эта армия, Ваше Величество? — спросил лорд Уэнт, вскоре после этого Рейгар сообщил о ней своим лордам и командирам, а также нескольким избранным рыцарям во время короткого отдыха — достаточно продолжительного, чтобы набить желудок хлебом и выпить свежего чая, чтобы прогнать холод с пальцев. — Разведчики не могли сказать точно, но, судя по размерам лагеря, не менее восьми тысяч человек. Примерно четверть из них на лошадях. — Почему армия собралась снаружи крепости, а не внутри? Это бессмысленно, — сказал сир Гулиан собравшимся людям. — Ведь крепость со стенами, башнями и бойницами — это не просто украшение, скрашивающее пейзаж. — Возможно, замок удерживают предатели, а лоялисты осаждают его от имени нашего короля, — предположил лорд Маллери. — Я думал, они теперь на одной стороне, — заметил лорд Дэрри. — Разве они не примирились и не называют себя лордами Содружества? — По крайней мере, сейчас сражения не ведётся, — сказал принц Льюин, повторив доклад разведчиков. — Так что, возможно, это правда, что лорды Долины больше не воюют друг с другом. — Если они теперь такие хорошие друзья, то почему стоят по разные стороны крепостных стен? Нет, что-то здесь нечисто, — заявил сир Ричард. — Восемь тысяч человек и две тысячи лошадей замок бы точно уместил. Даже если внутри уже есть люди и лошади, — предположил лорд Уэнт. — Либо так называемое Содружество лоялистрв и мятежников оказалось недостаточно крепким, чтобы делить замок. — Если они не доверяют друг другу настолько, чтобы не бояться оказаться прирезанными в своей постели, то как мы можем доверять их словам? — спросил лорд Дэрри. Рейгар был с ним солидарен. — Возможно, всё это было не более чем ложью или отвлекающим манёвром. А может, их вновь обретенной гармонии хватает лишь на то, чтобы не вцепиться друг другу в глотки. Коль так, то дело всё равно может дойти до битвы, и тогда нам нужно знать, с кем мы столкнёмся у Лунных Врат, и будут ли они сражаться на нашей стороне или против нас. Кто предатели, а кто верные? — Если замок стоит под знаменем Арренов, — сказал сир Гулиан, — то предатели из окружения Хьюберта Аррена должны находиться в Лунных Вратах. — Вот только не все Аррены — предатели. Лорд Элберт верен Его Величеству, — сказал сир Барристан. — Замок могут удерживать как предатели, так и лоялисты. Одна сторона взяла Гнездо и Лунные Врата, а другая теперь осаждает их. Не может быть другой причины, по которой армия должна собраться перед замком и не отступить в него. Поэтому, прежде чем мы сможем что-то предпринять — напасть на армию за вратами или присоединиться к осаде, — мы должны знать, кто есть кто. Если боги с нами, значит, лорд Элберт и его сторонники удерживают врата, а предатели собрались снаружи. — Последнее, что мы слышали, — лорд Элберт попал в плен к предателям, — напомнил Рейгар. Об этом сообщила дочь Старка, о чём он узнал из писем лорда Коннингтона. — Он был захвачен, когда Хьюберт Аррен взял Соколиное Гнездо. — Возможно, его освободили, — предположил сир Барристан. — Несколько храбрецов, скрывающихся в рядах предателей, или несколько оплотов, вновь обрётших верность и мужество, и лорд Элберт вполне мог быть освобождён. При наличии достаточного количества верных людей и элемента неожиданности на их стороне они вполне могли бы даже вернуть Гнездо, Ваше Величество. Рейгар ненадолго задумался, но не смог поддержать оптимизм своего рыцаря. По правде говоря, он не считал это чем-то большим, чем просто выдачей желаемого за действительное, но в ответ лишь безобидно кивнул. Он даже на мгновение не поверил, что такое было возможно, но не стоило лишать своих людей надежды, какой бы надуманной она ни была. — Это было бы настоящей удачей, — сказал сир Артур. — Тогда нам не придётся пробиваться вверх по Копью Гиганта и самим завоёвывать Гнездо. Это стоило бы нам нескольких недель и по меньшей мере нескольких тысяч человек, если бы мы вообще добились успеха. В зависимости от того, насколько прочно удерживаются люди в Гнезде так близко к зиме. — Это правда, — сказал принц Льюин, кивнув в сторону сира Артура. — Но помимо этого, ситуация здесь будет благоприятной для нас, если нам удастся приблизиться к Лунным Вратам, не будучи замеченными... — Мы были приглашены лордами Содружества, сир, — перебил его сир Гулиан. — Так что нам вряд ли удастся подойти незамеченными. Сир Артур на умолк, глядя на сира Гулиана. Он явно раздумывал, стоит ли ему отчитать человека за эту дерзость. Однако затем он, похоже, передумал. — Мы приглашены, правда, но мы всё ещё можем подойти незамеченными, — продолжил сир Артур подчёркнуто спокойным тоном. — Эти лорды Содружества, возможно, ожидают нас, но они не знают, когда именно мы прибудем. Поэтому мы всё ещё можем застать их врасплох, если нам удастся подойти быстро и незаметно. Они окажутся между молотом и наковальней: крепость перед ними, а мы у них за спиной, и у них не будет времени на организованное отступление, не говоря уже о том, чтобы создать эффективную оборонительную структуру. Мы могли бы прорвать осаду и одним махом снять с плеч все головы главарей изменников. — Почти все, — возразил сир Ричард. — Воинство за пределами этой крепости не развевается под знаменем Арренов. Если бы там был сам предатель Хьюберт Аррен, оно непременно было бы там. — Может быть, уловка? — предположил лорд Маллери. — Вряд ли, — ответил сир Гулиан. — Мне когда-то доводилось видеться с этим юным Арреном на одном из турниров. Он слишком горд, чтобы не позволить своему знамени развеваться как самому большому и высокому из всех. Да и кого ему обманывать? Те, кто находится в крепости, знают, что враг у ворот, независимо от того, виден сокол или нет. — Какая разница? — рассмеялся лорд Уэнт. — Нас не должно волновать, где прячется мальчишка. Как только все его важные подручные-изменники не досчитаются голов, ему будет нечего противопоставить Железному трону. Это будет быстрое дело. Он может возомнить себя хоть возрожденным Артисом Арреном, но в итоге окажется таким же, как Роннел, — без короны и, вероятно, таким же маленьким. По крайней мере, после того, как мы отделим его предательскую голову от плеч. — Верно, верно, — крикнул кто-то. К ним присоединились ещё несколько человек, но масса мужчин вокруг них хранила молчание. — С той разницей, что Роннел Аррен выжил, — возразил сир Бонифер. — Преступления должны быть наказаны, это верно, но не всегда это должна быть смерть. Я уверен, что Его Величество проявит милосердие к предателю, если он решит сдаться после битвы и предоставит ему возможность надеть чёрное. Рейгар кивнул старому рыцарю, который выжидающе смотрел на него при этих словах. Затем мужчина улыбнулся, явно довольный решением Рейгара. — Возможно, это всё-таки не осада, — сказал Рейгар. — Судя по донесениям наших разведчиков, строй этой армии, мягко говоря, не очень ровный. Она действительно напоминает осаду, но вялую. Здесь нет осадных машин и лишь несколько траншей, чтобы защитить осаждающих от нападения со стороны крепости. — Возможно, они не ожидают, что на них нападут, — предположил сир Барристан. — Вряд ли мы единственная армия в Долине. Кроме того, они знают, что мы здесь, — покачал головой Рейгар. — Возможно, не совсем здесь, но то, что уже в Долине так точно. Раз уже они сами пригласили нас на переговоры к Лунным Вратам, то ожидают нашего прихода. Однако они не получили от нас ответа, а значит, должны, по крайней мере, считаться с возможностью того, что мы всё-таки нападём на них, если я не соглашусь вести с ними переговоры. На краткий миг воцарилось волнение. Мужчины заговорили в смятении, никто больше не слушал друг друга. Высказывались теории и идеи, некоторые из них были не так уж и необоснованны, другие... Кто-то, хотя Рейгар не мог точно определить голос, был уверен, что лорды Содружества ещё даже не знают, что Кровавые Врата разрушены, и, конечно, они должны были предположить, что вся их армия всё ещё находится по ту сторону, истощая свои силы, пытаясь разрушить их, чтобы они могли войти в Долину. Однако, по крайней мере, по словам сира Эдмунда Ваксли, именно лорды Содружества разрушили Кровавые Врата, освободив путь армии Рейгара. — Они знают, что Его Величество владеет драконами, — сказал лорд Дэрри, достаточно громко, чтобы привлечь внимание всех присутствующих. Наконец болтовня и ропот снова стихли. И хотя то, что сказал лорд Дэрри, было не совсем правдой, поскольку, строго говоря, драконами владели его дети, Рейгар решил не поправлять его здесь и сейчас. Рейгару незачем было выставлять себя слабым в глазах своих лордов и рыцарей. — Не могут же они всерьёз верить, что Кровавые Врата будут защищать их вечно. Не от драконов же. — Они наверняка верили во что-то подобное, — сказал сир Ричард. — Иначе вся идея восстания была бы еще большей глупостью, чем сейчас. — Мы ещё можем выяснить, в чём заключался план изменников, как только подавим восстание, — решил Рейгар, чтобы покончить с этой утомительной темой, пока не началось ещё одно бесконечное и неразрешимое обсуждение, как это было во многие предыдущие дни и ночи. — Если, конечно, это ещё представляет для нас интерес. — И если останется кто-нибудь, кто сможет нам это объяснить, — сказал сир Ричард, вызвав несколько смешков со стороны окружающих. — Да. Но что касается армии за Лунными Вратами, боюсь, мы всё ещё ни на шаг не приблизились к цели. Насколько нам известно, знамёна домов за пределами Лунных Врат принадлежат не предателям из окружения Хьюберта Аррена, а лоялистам, выступившим на стороне Джона Аррена. — Мы знаем это наверняка, Ваше Величество? — спросил лорд Дэрри. — Мои сёстры уже поведали, кто предатели, — вмешался лорд Старк. — Как и лорд Джон, сын Его Величества. Лорд Дэрри с минуту смотрел на молодого лорда Винтерфелла, и на его лице слишком ясно читался вопрос, стоит ли ему открыто усомниться в словах сестёр лорда Старка и Джона. Однако он, похоже, решил не делать этого, кивнул лорду Старку и промолчал. Рейгар ненадолго задумался, не стоит ли ему сказать лорду Старку ещё что-нибудь, несколько более личных слов. С тех пор как пришло письмо с Драконьего Камня и его содержание распространилось среди его людей, как лесной пожар, как среди знати, так и среди простолюдинов, Рейгар не разговаривал с лордом Роббом наедине. Ему следовало это сделать, он знал, но всё же отодвинул неприятный вопрос на второй план, как будто он разрешится сам по себе, если только он будет долго и упорно его игнорировать. Слишком по-детски, как он сам прекрасно осознавал к своему глубочайшему раздражению. В письме не только сообщалось, что Эйгон своим решением взять двух жён, одна из которых была Рейнис, а другая — леди Алларой, разрушил планы Рейгара относительно союза Железного трона с Кастерли-Рок, но и кое-что ещё. Джон, его незаконнорождённый сын, выбрал для себя и своего нового дома имя Лонгклоу. Отныне он будет известен как Джон Лонгклоу, лорд Окуня Бранта. Лонгклоу. Хорошее имя, сильное имя, как не раз отметил Рейгар. Однако Джон не терял времени и взял в жёны младшую сестру лорда Робба, леди Арью. Несмотря на достигнутое ранее взаимопонимание с лордом Роббом, Рейгар был уверен, что это всё равно вызовет переполох, поскольку лорд Робб лишь в общих чертах одобрил их союз при условии, что Джон больше не будет носить клеймо бастарда и ему будет позволено оставить своего дракона. И то и другое уже свершилось, но до настоящего соглашения было так же далеко, как от Солнечного Копья до Стены. Оставалось только гадать, будет ли достаточно одного лишь владения таким замком, как Окунь Бранта, чтобы лорд Старк дал согласие на этот союз не только в частной беседе, но и официально, закрепив это письмом и печатью. Тем более что никаких переговоров о возможном приданом до сих пор не велось. Впрочем, сейчас уже было слишком поздно. По крайней мере, технически. Рейгар знал, что ему ещё придётся завести и этот разговор, и эти переговоры, и то, что Джон поступил опрометчиво, действуя без его согласия, не облегчило эти переговоры для Короны. Теперь речь пойдёт не только о надлежащем приданом за то, что дочь столь прекрасного и безупречного происхождения была выдана замуж за молодого лорда из ещё более молодого дома, но и о компенсации за потерю чести, понесённую в результате брака без предварительной помолвки. В любом случае сумма, которую Железный трон задолжал Винтерфеллу, не стала меньше. Рейгар даже уже подумывал о том, чтобы зачесть эту сумму, какой бы высокой она ни оказалась, в счёт огромного количества золота, которое Железный трон уже отправил на север, часть которого досталась Винтерфеллу. Однако Рейгар понимал, что само по себе это предложение уже было бы оскорблением, и поэтому быстро отбросил эту мысль. Всё, что ему теперь оставалось, — это хорошо провести переговоры, когда придёт время, и не дать Джону забыть о неприятностях, которые он причинил ему и Короне. Прочитав письмо, Рейгар уже начал готовить речь для воспитательной беседы с Джоном. Однако затем он отказался от этой затеи. Он достаточно хорошо узнал своего младшего сына за долгие годы жизни при королевском дворе, чтобы понять, что тот редко попадал в неприятности в одиночку. Джон был уравновешенным и вдумчивым. Не вспыльчивым мальчишкой, крадущим лучших лошадей у гостей Короны прямо из конюшни, чтобы потом проделать весь путь от Тронного зала до твердыни Мейгора, с красным и мокрым от пота лицом под палящим летним солнцем. Он не был похож на Эйгона. Нет, именно Эйгон всегда втягивал Джона в переделки своими глупыми идеями и детскими выходками, и он не сомневался, что этот раз ничем не отличался. Кто как не Эйгон мог подговорить Джона не ждать ничьего разрешения на этот брак, даже не спросив отца, и без лишних раздумий просто взять девушку в жёны. Ещё одна выходка, за которую Рейгару придется придумать наказание для Эйгона. Ещё одна выходка, из-за которой Рейгар начал сомневаться, кто именно из его сыновей должен был оказаться наследником на престол. Рейгар решил ничего не говорить лорду Старку в данный момент. Сейчас было не место и не время для таких разговоров. Он вызовет к себе лорда Старка и поговорит с ним, как только разрешится ситуация с Лунными Вратами. Поэтому он решил, что лучше снова сосредоточиться на текущей ситуации. — Кроме того, — сказал Рейгар, — перед смертью отца лорда Робба, лорда Эддарда Старка, мы получили от него известие о переговорах, которые велись в Чаячьем городе, когда ещё была надежда предотвратить восстание. — И это ни к чему не привело, — возразил сир Майлс. Только сейчас Рейгар заметил, что среди них был и сир Артон Шетт, старый мастер над оружием замка Графтон. Его взгляд стал таким тяжёлым, будто одно упоминание о Чаячьем городе, его разрушенном доме, дало ему тяжёлый удар по нутру. — К сожалению. Переговоры не смогли предотвратить восстания, но, по крайней мере, мы смогли получить приблизительное представление о том, кто на чьей стороне. А слова леди Старк и лорда Джона хотя бы отчасти это подтвердили. Значит, мы можем предположить, что дома, чьи армии собрались у Лунных Врат, не принадлежат предателям, — наконец сказал Рейгар. — Мы не исключаем, что это вовсе не осада, а лишь её видимость, — сказал сир Артур. — Возможно, это ловушка. Это также объясняет явное бездействие осаждающих. — Мне казалось, мы знаем, кто на стороне предателей и кто на стороне лоялистов, — сказал лорд Маллери. — Верность бывает переменчивой, — вздохнул Рейгар. — Особенно во время войны. Поэтому мы не можем исключать возможности, что донесения из писем лорда Эддарда и свидетельство леди Старк, уже устарело. Я надеюсь на обратное, но это не исключено. — И есть вероятность того, что армия за пределами замка выступает с ложными флагами, — сказал сир Барристан. — Если мы предположим, что от лордов Содружества ничего не осталось и что это может быть ловушкой, то это вполне возможно. Бесчестно, но возможно. — Но это возвращает нас к первому вопросу, — сказал сир Гулиан. — Зачем армии оставаться за стенами замка, где она не защищена, вместо того чтобы войти внутрь и занять этот самый замок? Ни одна ловушка не может быть настолько смертоносной или хитроумно придуманной, чтобы ради неё рисковать тысячами солдат и лошадей. — О, но это вполне возможно, — возразил лорд Уэнт. — Если они надеются выиграть войну, убив нашего короля одним неожиданным ударом, то такая ловушка, конечно, имеет смысл. — Но это не даст им победы, — не согласился лорд Дэрри, — даже если им удастся убить Его Величество. У нашего короля есть дети, всадники на драконах, и всё, чего бы добились предатели, — это навлекли бы на себя гнев этих самых детей. Думаю, Железные острова стали наглядным примером того, к чему это приводит. То тут, то там Рейгар слышал ропот одобрения слов лорда Дэрри. Некоторые мужчины даже смеялись и хихикали, будто это была какая-то шутка. — Возможно, эта армия готовится к походу, — предположил сир Ричард. — Куда и зачем? — спросил лорд Мэллери со смехом и фырканьем. — Лунные Врата — древняя и могущественная крепость, надёжная позиция. От такого не откажешься, если нет крайней необходимости. — Но и войну нельзя выиграть, спрятавшись за стенами замка, — сказал сир Ричард, мгновенно заставив лорда Маллери замолчать. — Часть людей может остаться, чтобы удерживать крепость, а большинство отправиться навстречу с врагом в поле. — Возможно, они только что прибыли или, если они уже были там, их новообретенный союз только что распался, и поэтому у них ещё не было времени усилить осаду до такой степени, что необходима для победы над столь сильным замком, как Лунные Врата, — предположил лорд Робб. Все взгляды обратились к юноше, словно никто из присутствующих не ожидал, что он снова откроет рот. Все задумались. Многие из мужчин кивнули, некоторые пробормотали своё согласие. — Звучит разумно, милорд, — кивнул сир Барристан. — Тогда нам тем более следует поторопиться, — решил Рейгар. Это объяснение казалось единственно разумным. Он кивнул лорду Старку, который ответил ему серьёзным взглядом. — Если эта армия всё-таки наш враг, то мы должны атаковать быстро, пока противник не успел закрепиться. Возможно, в бою на открытом поле мы и превосходим его числом, но восемь тысяч человек, четверть из которых — кавалерия, всё равно представляют собой силу, способную нанести нам значительный урон. Мы должны атаковать, пока эта армия ещё дезорганизована и неповоротлива. Если мы будем достаточно быстры, то сможем одержать важную победу одним быстрым, сильным и решительным ударом. Большинство людей кивнули в знак согласия. Лишь лорд Старк снова заговорил: — А если это лорды и рыцари, преданные Короне? Нельзя рассматривать возможность нападения, не зная, с кем мы имеем дело, Ваше Величество, — сказал молодой человек. Он осмеливается открыто высказывать свои мысли, даже мне и при других, — подумал Рейгар. — Хорошо. Это качество он унаследовал от своего лорда-отца. — Конечно, нельзя, — заверил его Рейгар. — Мы сначала узнаем больше, прежде чем решим, что делать. Однако узнать, кому на самом деле эта армия, друзьям или врагам, мы сможем, только подойдя поближе. А это вряд ли возможно с того места, где мы находимся. Вы согласны со мной, милорд? Лорд Старк серьёзно кивнул, как и большинство других собравшихся. Вскоре они продолжили свой поход, теперь уже быстрее прежнего. Разведчики, уже преодолев расстояние между своей армией и Лунными Вратами, теперь должны были сосредоточиться на защите флангов к западу и юго-востоку от их маршрута от возможных атак вражеских войск. Авангард держался ближе к основной части армии, чтобы прибыть туда и атаковать в полную силу, как прорвавшаяся через плотину река, а не друг за другом как капли дождя в летний ливень. Таким образом, авангард теперь не опережал их даже на четверть часа. Арьергард тоже приблизился, причём настолько, что его уже нельзя было назвать настоящим арьергардом. Впрочем, это не имело значения. Перед самым появлением Лунных Врат они остановились и построились. Если к тому времени выяснится, что эта армия действительно враждебна, Рейгар намеревался быть в состоянии атаковать немедленно и с надлежащей стратегией. Если же выяснится, что они всё-таки лоялисты, строй всё равно можно будет быстро распустить. Авангард под командованием лорда Дэрри с превосходящим числом всадников перестроится в правый фланг Рейгара. Они могли бы прорваться по широкой дуге на восток, пройдя несколько миль по дороге в сторону Железной Дубравы, а затем, свернув на северо-запад, как можно быстрее броситься обратно к Лунным Вратам. Арьергард должен был соединиться с основной частью его армии. Рейгар вообще-то хотел, чтобы арьергард проделал то же самое на левом фланге, что и авангард на правом. Однако карты и разведчики единодушно согласились, что местность к западу от их маршрута для этого не подходит. Там просто не хватало места для широкой дуги кавалерии. Поэтому лорду Галбарту и его всадникам пришлось бы искать путь через предгорья к западу от Лунных Врат. Для этого, по словам разведчиков, ему пришлось бы либо проделать столь широкую дугу, что до поля боя оставалось бы почти полдня, либо так сильно поднажать на своих всадников, что половина лошадей сломала бы ноги, а всадники — шеи на пересёченной местности с острыми камнями, крутыми склонами и глубокими внезапными расщелинами. Основную часть своего войска Рейгар возглавит лично. Скрытые как можно дольше последними лесистыми холмами между ними и Лунными Вратами, они нанесут первый и, при всём желании, решающий удар, ворвавшись во вражеские ряды мощной и единой массой. Словно стальные перчатки, они врежутся во вражескую армию, воспользовавшись неожиданностью и замешательством, чтобы поставить врагов на колени прежде, чем те смогут даже подумать о сопротивлении. Как только начнется атака и враг всё равно обнаружит их, лучники начнут прореживать передовые ряды врагов, которые, конечно, попытаются хотя бы спешно построиться. Лучникам вряд ли удастся поразить врага на большом расстоянии, которое придётся преодолеть стрелам, но у них ещё была возможность ослабить их настолько, чтобы не позволить замедлить продвижение конницы. Сир Кейсон в очередной раз оказался прав, когда незадолго до полудня Рейгар впервые увидел Лунные Врата и стоящую перед ними армию. С вершины холма, расположенного на расстоянии чуть более мили, с тремя белыми рыцарями и горсткой других спутников, Рейгар смотрел со спины своего дестриера на равнину, в конце которой располагался лагерь армии. За ним, массивные и чудовищные, возвышались непокорные Лунные Врата, а ещё дальше — Копье Гиганта, могучая гора, с фланга которой, так далеко над ними, что она была полностью скрыта густой дымкой и плотными серыми облаками, располагалось Соколиное Гнездо. Низко свисающие ветви деревьев вокруг и густой кустарник перед ними несколько мешали обзору, но и защищали от посторонних глаз, так что с этим придётся смириться. Рейгар решил, что они всё равно видят достаточно, чтобы не рисковать, подъезжая ближе и покидая укрытие на краю леса. — Похоже, что перемирие лоялистов и предателей оказалось недолгим, — сказал сир Ричард, — и о Содружестве лордов можно забыть. — Действительно, — заметил сир Барристан. — Работа над осадой продвинулась. Довольно сильно, на самом деле. — Да, — согласился лорд Старк, его голос был тихим и спокойным, едва ли громче шёпота. — Большая часть осады теперь окружена траншеями, хотя и не слишком глубокими, а на подступах к ним дежурят разъезды. Там, там и там. Удивительно, что они нас ещё не заметили. Рейгар опустил взгляд на открывшуюся перед ним картину. Это была правда. Формирование армии действительно больше походило на осаду. Прогресс был достигнут, стремительный прогресс. И то, что всадники, которые, казалось, охраняли окрестности, до сих пор не обнаружили их, было удачей, граничащей с чудом. На краткий миг Рейгар досадовал на себя за то, что приказал своим разведчикам следить за землями к востоку и западу от их пути к Лунным Вратам, а не продолжать разведку у самих Врат. Иначе он бы раньше узнал, каких успехов добились осаждающие за столь короткий срок. Но гнев улетучился так же быстро, как и появился. Что бы мне это дало? Я бы узнал об успехах раньше, — сказал себе Рейгар, — но ничего не смог бы с этим поделать. Да и не мог я идти быстрее, не оставив позади свыше половины своей армии. Всех, кто передвигался пешим. Но всё же что-то здесь было не так. Осада казалась какой-то... неправильной, ущербной. На восточном фланге осаждающие добились наибольшего прогресса, вырыли более глубокие траншеи, а местами даже начали рыть вторую линию окопов, в то время как центр лагеря по-прежнему выглядел почти так же, как докладывали ему разведчики несколько часов назад. Западный фланг осады, напротив, находился в лучшем, более обороноспособном состоянии, чем центр, хотя и не так хорошо, как восточный. Создавалось впечатление, что это вовсе не одна осада, а три отдельные осады, осаждающие один и тот же замок. — Если мы хотим атаковать, то должны сделать это сейчас, Ваше Величество, — сказал сир Гулиан. — В центре их оборона ещё слабая и хлипкая. Мы можем нанести удар там. Но если мы дадим им ещё несколько часов на укрепление обороны, наша кавалерия разобьётся о неё, как голый кулак о крепостную стену. — Мы всё ещё не знаем, кто есть кто, — предостерёг лорд Старк. — Эти осаждающие могут быть лоялистами, верными Короне. По словам моих сестёр, это именно они. Если мы нападём, не зная, на кого, мы убьём не тех. — Да, это риск, но ждать и ничего не делать было бы ещё большим риском, милорд. Если это наши союзники, то они покажут себя таковыми, как только увидят, что мы атакуем. —Смысл внезапного нападения в том, чтобы нанести такой быстрый и сильный удар, чтобы у противника не было возможности хоть как-то отреагировать, сир, — сказал лорд Старк. — И если бы мы действительно напали сейчас, нам пришлось бы сделать это так, чтобы у армии не осталось ни единого шанса вовремя заметить нас, не говоря уже о том, чтобы как-то обозначить себя в качестве наших союзников. Мы не можем напасть. — Он повернулся к Рейгару. — Ваше Величество, я прошу вас не отдавать этот приказ. Рейгар задумался. То, что сказал сир Гулиан, было правдой. Если они хотели иметь хоть малейшую надежду уничтожить эту армию быстрым и решительным ударом, то атаковать нужно было сейчас же. Быстро, внезапно и так стремительно, чтобы у этой армии не было возможности ответить им чем-либо, кроме собственной погибели. Однако в словах лорда Старка была правда. Они всё ещё не знали, кто это на самом деле — друг или враг. Насколько они знали из последних писем лорда Эддарда, из свидетельств леди Старк и Джона, это были преданные люди, которые без колебаний оставили дружбу, старые союзы и даже кровные узы в Долине, чтобы сражаться с предателями из окружения Хьюберта Аррена во имя Короны. Они мало что знали о том, что происходило в Долине в последнее время. Однако ничто из того, что они узнали с тех пор, как миновали разрушенные Кровавые Врата и вошли в Долину, даже отдалённо не указывало на то, что союзы в Долине не только сменились, но — судя по знаменам, развевающимся на холодном ветру над осадой с одной стороны и Лунными Вратами с другой — даже превратились в свою противоположность. И атаковать, полагаясь на случай, что именно это могло произойти, в смутной надежде, что сокрушительный удар каким-то образом окажется верным, было полным безумием. Мысль о том, что из-за необдуманного рвения он может уничтожить собственных союзников, была абсурдной. Отец наверняка отдал бы этот приказ без колебаний, — подумал Рейгар. Почему в этот момент он вспомнил о своём покойном отце, Рейгар и сам не знал. Он быстро прогнал воспоминания об этом человеке. Он кивнул лорду Старку и открыл было рот, чтобы объявить о своем решении не нападать, как вдруг громкий шум прервал его, прежде чем первое слово успело сорваться с губ. А-А-А-А-А-А-Ахо-о-о-о-о-о-о-о-о-о. А-А-А-А-А-Ахо-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о. Сирена. Сигнал. Рейгар сразу же узнал его, как и остальные мужчины. Глаза всех тут же метнулись в сторону осады. Должно быть, это был рог одного из всадников. Несомненно, их заметили. — Нас обнаружили, — сказал сир Артур. — Ваше Величество, мы должны поспешить к остаткам нашей армии. Рейгар раздумывал, не приказать ли ему что-нибудь ещё. Какой-нибудь неожиданный ход, который даст им преимущество здесь и сейчас и позволит быстрее отступить, оставив преследователей, которые в любой момент галопом помчатся в их сторону, позади. Что угодно, лишь бы выиграть время. Кроме приказа некоторым из сопровождавших его людей не ехать с ним назад, а, наоборот, броситься вперёд и напасть на преследователей, чтобы выиграть время своими потерянными жизнями, ему больше ничего не приходило в голову. Однако Рейгар не хотел отдавать такой приказ. Поэтому они будут отступать так быстро, как только смогут, решил он. Больше ему приказывать было нечего. Не успел он отдать приказ как можно быстрее отступить остальным частям своей армии, чтобы хоть как-то занять обороноспособную позицию и хоть что-то напоминающее строй, как группа всадников уже оторвалась от лагеря и понеслась в их сторону. Рейгар снова хотел отдать приказ об отступлении, но удивление от увиденного не позволило ему произнести ни слова. Из лагеря действительно выехала группа всадников, но не строй конницы в тяжёлых доспехах и с копьями, чтобы пронзить их или сбить с ног, а всего несколько мужчин и, кажется, даже женщина, окруженные лишь горсткой легковооруженных стражников. Крошечные вымпелы трепетали на ветру у наконечников поднятых копий, когда они приближались к ним полугалопом. А всадники, судя по всему, охранявшие тылы войска, тоже легкобронированные, но быстрые и, насколько мог судить Рейгар, вооружённые копьями и мечами, не только не двигались в их сторону, но скорее удалялись от них. — Они не нападают, — верно подметил сир Барристан. — Мы выедем им навстречу, — решил Рейгар. — Разумно ли это, Ваше Величество? — спросил сир Барристан. — Мы ещё не знаем их мотивов. — Что ж, разумное или нет, я не знаю, но это определённо вежливо, сир, — сказал Рейгар, слабо улыбнувшись рыцарю. — Очевидно, что наше укрытие больше не является таковым, и на нас не нападают. Так что я полагаю, кто бы к нам ни шёл, они хотят поговорить, а не сражаться. Сир Барристан кивнул, хотя и не подал виду, что особенно рад решению своего короля. Рейгар осторожно дал шпоры своему коню, и тот медленно тронулся в путь. Его спутники, в первую очередь сир Барристан и сир Артур справа и слева от него, также отправились вслед за Рейгаром. С громким треском лошади пробились сквозь подлесок и кустарник, и через мгновение все они были уже на открытом месте, оставив за спиной полог опушки леса. Однако они старались не ехать слишком быстро. Рейгар не хотел приближаться к осаждающим слишком близко. Кто бы ни приближался к ним изображая намерение устроить переговоры, Рейгар всё равно не хотел отказываться от возможности быстрого отступления. Кто знает, как хорошо пройдут переговоры, — подумал он, но не стал произносить этого вслух. Примерно через четверть пути от опушки леса до лагеря две группы встретились. Все они остановили своих лошадей на почтительном расстоянии — достаточно близко, чтобы смотреть друг другу в глаза, но всё же на расстоянии более длины двух копий. Всадники в лёгких доспехах, окружавших группу знатных людей, остановились на несколько шагов раньше, оставив своих господ практически без защиты. Хороший знак. Явный признак того, что перед Рейгаром собрались люди, желающие поговорить, а не сражаться. Четверо мужчин и одна леди, а также маленький мальчик, возможно, восьми или девяти именин от роду, сошли с лошадей. Рейгар сделал то же самое, проявив должное уважение. Его спутники последовали его примеру. Рейгар почему-то ожидал, что свежий снег будет хрустеть под его сапогами. Но когда он встал обеими ногами на землю, ничего не было слышно. Видимо, снежное покрывало было ещё слишком тонким, слишком мягким, слишком нежным, чтобы хрустеть. Он и сам не мог сказать, почему это так разочаровало его в тот момент. Мальчик с большими как куриные яйца глазами сделал шаг вперёд, а затем, отвлекая Рейгара от его размышлений о свежевыпавшем снеге и отсутствии хруста под сапогами, опустился на одно колено и тут же снова поднялся с дрожащими коленями. Он просто нервничает или боится меня? — Лорд Нестор из Дома Ройс, хранитель Лунных Врат, — внезапно пронзительным голосом объявил мальчик. Очевидно, мальчик сопровождал группу в качестве герольда. Почему на эту должность не был выбран кто-то постарше, Рейгар не знал. У него был недостаточно пронзительный голос, чтобы заниматься представлением знатных людей королю. Мальчик был очень похож на леди, которая входила в эту группу избранных, а также на мужчину чуть моложе её: те же каштановые волосы и тот же прищуренный нос. Они казались родными, даже если леди была слишком стара, чтобы быть матерью мальчика. Однако у Рейгара не было времени долго размышлять об этом. Один из мужчин, почти полностью лысый, массивный человек с седой бородой и грудью, похожей на бочку, сделал шаг вперед и опустился на одно колено. На нём, лорде Несторе Ройсе, были надеты доспехи из серой стали с гербом его семьи на широком и массивном нагруднике. Это были прекрасные доспехи, сразу же отметил Рейгар, мастерски выкованные, хотя и с царапинами и вмятинами, выглядевшие почти старше того, кто их носил. Похоже, это была семейная реликвия. — Аньяя из дома Уэйнвуд, леди Железной Дубравы, — продолжал молодой герольд. Леди Уэйнвуд была пожилой женщиной, тонкой как копье, с серьёзным взглядом старосты и такой прямой спиной, какую не смог бы выпрямить ни один рыцарь. На ней было тёмно-зелёное бархатное платье и такой же тёмно-зелёный плащ, на котором красовалось разбитое колесо её дома. Леди Анья сделала небольшой шаг вперёд, а затем опустилась в глубокий элегантный реверанс перед Рейгаром. — В сопровождении её старшего сына и наследника, сира Мортона Уэйнвуда, — добавил мальчик. Мортон Уэйнвуд, мужчина, которому, несомненно, перевалило за сорок, тоже был облачён в доспехи с ног до головы. Однако на его доспехах Рейгар не увидел ни царапин, ни вмятин. Этот доспех был новым и, похоже, никогда не видел пыла сражений. Или он самый грозный рыцарь в Семи Королевствах, — подумал Рейгар, — и ни разу не получил ни одного удара от врага. Рейгар прекрасно знал, какой из двух вариантов наиболее вероятен. Однако в тот же миг он отругал себя за легкомыслие и поспешность в суждениях об этом человеке. Мои доспехи тоже новые, но я уже сражался и проливал кровь в битвах, — подумал Рейгар. — Моё больное колено — лучшее тому подтверждение. То, что на мужчине были новые доспехи, ни в коем случае не говорило против него, как и то, что он уже сражался и, возможно, проливал кровь в бою и заработал несколько шрамов. Ему ли судить человека по количеству царапин и вмятин на броне. Последними были объявлены лорд Лионель Корбрей и сир Юстас Хантер. Лорд Лионель, красивый, но довольно худой мужчина с короткими каштановыми волосами, сердито взглянул на молодого герольда, когда тот представил его не по отдельности, а вместе с сиром Юстасом. Однако, судя по всему, он был достаточно уравновешен, чтобы ничего не говорить об этом в данный момент. Не говоря ни слова, оба мужчины шагнули вперёд и, как лорд Нестор и сир Мортон до них, опустились перед Рейгаром на одно колено. Лорд Лионель, уже стоявший на коленях, всё же позволил себе чуть сдвинуться вперёд, чтобы оказаться чуть ближе к Рейгару, чем сир Юстас Хантер. Хантер... Это имя всколыхнуло в Рейгаре воспоминания. Дом Хантер, конечно, был ему хорошо известен, ведь это был один из главных домов, присягнувших дому Аррен. Но он также помнил, что слышал об этом имени не так давно. Наверняка на встрече с малым советом. А потом он вспомнил. Всего несколько месяцев назад в Королевскую Гавань из Долины пришло известие о смерти Эона Хантера, лорда Длинного Лука. Однако более примечательным, чем смерть старика, были слухи о том, что старый лорд Эон умер не от старости, а был убит. Один из сыновей покойного лорда Эона обвинил кого-то из братьев в убийстве их лорда-отца, но, насколько помнил Рейгар, без каких-либо доказательств. В то время Рейгар не особенно интересовался этим вопросом, поскольку это были всего лишь слухи. Теперь же, столкнувшись с одним из сыновей старого лорда Эона, он, возможно, ошибся. — Встаньте, миледи, милорды, — произнёс Рейгар спустя мгновение. Он воздержался от отдельного обращения к сиру Юстасу и сиру Мортону, хотя они и не были лордами, а значит, не имели права на такое обращение. Однако попытаться привлечь их внимание небольшим дополнительным жестом уважения не помешает, решил Рейгар. Если слухи о смерти отца сира Юстаса и впрямь правдивы, то он и так скоро может стать лордом. Не говоря уже о том, что пока неясно, какую сторону выбрали его братья в этом конфликте. — Для нас большая честь, что вы принимаете нас, Ваше Величество, — сказал лорд Нестор. Не похоже, что у меня был выбор, — подумал Рейгар, но вслух этого не сказал. — Значит, вы нас заметили, — сказал Рейгар. — Вы действовали быстро, милорды. — Не совсем так, Ваше Величество. Наши разведчики заметили вас и вашу армию ещё около суток назад, — сказал сир Мортон. — Но не стоит горевать, Ваше Величество. Ваши разведчики хорошо поработали, но наши — ещё лучше. Это наш дом, и мы знаем пути и тропы, о которых не может знать ни один чужеземный разведчик за пределами Долины. — Понятно, — сказал Рейгар. На мгновение он подумал о том, чтобы отругать сира Кейсона за то, что не только его разведчиков так легко обнаружили, но и другие разведчики остались полностью скрыты от их глаз. Однако потом он решил воздержаться от этого. Сир Мортон был прав. Это был их дом, и никто не знал его лучше, чем люди Долины, рыцари и лорды, которые учились ездить верхом, охотиться и, что не менее важно, постигали военное искусство в этих богатых землях и тёмных лесах. — Мы пришли заверить вас в своей преданности Железному трону и дому Таргариен, Ваше Величество, — сказала леди Уэйнвуд. — Я рад видеть, что вы, миледи и милорды, цените свою честь и верность Железному трону превыше всего того, что Хьюберт Аррен использовал, чтобы переманить на свою сторону многих других. Именно вы поддерживаете и сохраняете прославленную честь рыцарей Долины. — Вы оказываете нам честь, Ваше Величество, — сказал лорд Нестор. — Я польщён, милорд, вашей преданной и непоколебимой верностью мне, престолу и моему дому. Если ваши войска осаждают Лунные Врата, то, полагаю, замок удерживают предатели из окружения Хьюберта Аррена? — Да, Ваше Величество. — Это... прискорбно. Как до этого дошло? — Мне... гм, — начал лорд Нестор, — стыдно признать, что именно я допустил, чтобы Лунные Врата оказались в руках врага. Моим долгом было бы удержать замок, от вашего имени и от имени лорда Элберта, единственного истинного лорда Долины. Однако предатель Хьюберт Аррен пропустил себя и свои войска, когда они подошли к нашим стенам под знаменем лорда Элберта, и не выявлял себя, пока не стало уже слишком поздно. — Под каким ещё знаменем он должен был маршировать? — прорычал лорд Лионель. — Хьюберт — тоже Аррен, предатель он или нет. Однако лорд Нестор не позволил этому расстроить себя. Он не удостоил лорда Корбрея ответом и просто продолжил говорить. Рейгар не сомневался, что в последнее время ему достаточно часто приходилось слышать подобные комментарии, чтобы научиться просто пропускать их мимо ушей. — Битва за Врата была короткой и кровопролитной. Мои люди сражались храбро, но враги были слишком многочисленны, а нападение — слишком внезапным. В итоге я едва спасся, сохранив жизнь и горстку верных людей. Но я собрал новую армию, Ваше Величество, и уверяю вас, я не успокоюсь, пока не отдам свою кровь и жизнь, если потребуется, чтобы очистить свою честь от этого позора и вернуть Врата под ваш контроль. — Мы вместе отвоюем замок, милорд, — решил Рейгар, глядя лорду Нестору в глаза. — Тогда вы снова будете носить титул хранителя Лунных Врат с честью и гордостью, которых он заслуживает. Это, похоже, понравилось старому лорду. Он не улыбнулся, но кивнул с явным одобрением. Вопрос в том, будет ли лорду Нестору вновь присвоен этот титул, особенно в свете такого унизительного поражения, должен будет решить новый лорд Долины, когда придет время, кем бы он ни был. Однако он решил не говорить ничего подобного вслух. Рейгар подождал ещё немного, позволяя своему взгляду блуждать по огромной равнине перед ним, вплоть до армии и осады Лунных Врат — вернее, трёх отдельных осад. — Похоже, — осторожным тоном начал Рейгар, — что вам не хватает объединяющего голоса. Ваши армии не слились в одну большую и более эффективную. И поскольку серебряный сокол не развевается над осадой, я предполагаю, что лорда Элберта нет с вами. Что вы можете сказать мне о его местонахождении? — Лорд Элберт всё ещё удерживается в плену в Лунных Вратах, — сказала леди Анья. — Его освобождение было одним из наших первых требований, чтобы согласиться на создание Содружества. — Союз, который успел распасться, — заявил Рейгар. — Да, Ваше Величество. Предатели снова и снова откладывали освобождение лорда Элберта, пока мы наконец не поняли, что они вообще не собирались сдерживать слово. Поэтому лорд Элберт всё ещё находится в руках изменников. Однако мы ничего не знаем о состоянии лорда Элберта и о том, жив ли он вообще, Ваше Величество. — Разумеется, он ещё жив, — рявкнул лорд Нестор. — Может, Хьюберт и предатель, но не отцеубийца. — Мы этого не знаем, — возразила леди Анья. — Мы всё знаем о ваших амбициях, миледи, — сказал лорд Лайонел. — Пожалуйста, избавьте нас от очередной лекции о несомненных многочисленных достоинствах вашего воспитанника. Рейгар не понимал. Какой воспитанник? Какие достоинства? И какое отношение всё это может иметь к тому, жив ещё лорд Элберт или нет? Если жизнь или смерть лорда Элберта имела значение для этих амбиций, то речь должна была идти о его престолонаследии, о будущем дома Аррен. Рейгар попытался вспомнить, что ему известно о родословной Арренов. Их было не так уж много, но одно он знал наверняка. Не было другого Аррена, который мог бы стать воспитанником леди Уэйнвуд и считаться наследником лорда Элберта. По крайней мере, ни одного Аррена, который не происходил бы из какой-нибудь отдаленной и малозначительной ветви дома и только по этой причине не мог бы считаться наследником Гнезда. Он решил не давать ответов на эти вопросы здесь и сейчас, на пустом заснеженном поле под холодными ветрами быстро наступающей зимы. Именно эта мысль заставила Рейгара ещё раз ощутить, насколько холодно уже стало. Он замер, изо всех сил подавляя дрожь, и заставил себя не натягивать плащ, который носил поверх доспехов, чуть плотнее на плечи. Никто из стоящих перед ним или рядом с ним мужчин, равно как и леди Анья, не выглядели обеспокоенными холодом, и он, король, не хотел быть тем, кто казался слишком слабым или хрупким для холодного ветра и свежего снега. Вместо этого Рейгар повернулся к сиру Барристану и кивнул ему. Старый рыцарь сразу же всё понял. Он сделал шаг вперёд, к леди Уэйнвуд, сиру Мортону, лорду Ройсу, лорду Корбрэю и сиру Юстасу. — Его Величество сейчас примет ваши клятвы верности, милорды, миледи, сиры, — сказал рыцарь. Рейгар предпочел бы, чтобы сир Барристан также воздержался от прямого напоминания сиру Юстасу и сиру Мортону о том, что они на самом деле не лорды, а рыцари. Однако если решение Рейгара не делать этого привлекло внимание сира Барристана, то он, очевидно, решил не следовать его примеру. Переговорщики сделали ещё один маленький шаг вперёд и снова опустились на одно колено или, как в случае с леди Уэйнвуд, сделали глубокий реверанс. Юный герольд на мгновение застыл, его глаза по-прежнему были большими как куриные яйца, очевидно, совершенно не понимая, чего от него хотят. Только предостерегающий взгляд леди Уэйнвуд заставил мальчика тоже опуститься на колени. Однако вместо того, чтобы опуститься на одно колено, мальчик уперся обоими коленями в землю и склонил голову, словно это была его казнь, и он ожидал, что палач в любой момент приставит острие меча к его шее. Рейгар решил не обращать на него внимания, хотя бы для того, чтобы не давать ему ещё больше разволноваться и занервничать. Вместо этого он обратил свой взор на лордов, леди и рыцарей, стоявших перед ним, чтобы принять их клятву верности. — Я... — начали четверо, а затем все стали перечислять свои имена и более или менее многочисленные титулы, — торжественно клянусь в верности и преданности моему законному королю, Рейгару из дома Таргариен, Первому этого имени, королю андалов, ройнаров и Первых людей, лорду Семи Королевств и протектору государства. Я клянусь защищать жизнь и честь моего короля. Я клянусь поддерживать королевский мир и карать всех, кто его нарушит. Я клянусь не дрогнуть в трудную минуту и во время войны, всегда и верно отвечать на призыв моего короля, отдать свою кровь и жизнь за моего короля, если он того пожелает. В этом я клянусь старыми и новыми богами. — И я, Рейгар из дома Таргариенов, лорд Семи Королевств и протектор государства, принимаю ваши клятвы. Я клянусь, что у вас всегда будет место у моего очага, мясо и мёд за моим столом, и обязуюсь не просить от вас услуг, которые могут навлечь на вас бесчестье. В этом я клянусь старыми и новыми богами. Встаньте, — тут же добавил он. Взрослые поднялись на ноги, и после минутного колебания молодой герольд тоже встал с земли, как заметил Рейгар краем глаза. Рейгар снова огляделся. Снегопад стал сильнее, хотя и ненамного. Но и этого было достаточно, чтобы Лунные Врата почти исчезли за пеленой клубящейся белизны. Эта ночь обещала стать холодной. Холодной, жесткой и неуютной. Вдруг что-то привлекло его внимание, хотя сначала он не мог понять, что именно. Потом он понял. Рейгар увидел, что в осаде, похоже, что-то происходило. Движения стало больше, чем раньше, люди и лошади сновали вокруг. На краткий миг ему показалось, что осаждающие начали штурм Врат. Но это, конечно же, была чепуха. Лорды и леди, под чьим командованием находились эти армии, были не там, со своими людьми, чтобы отдать приказ к атаке, а здесь, с ним, только что поклявшись ему в верности. И без этих мужчин и женщины не было бы никакой атаки, не могло быть никакой атаки. Ни один лорд или рыцарь не осмелился бы отдать приказ о нападении через головы этих мужчин и этой женщины. Лорд Старк, похоже, тоже первым заметил что-то неладное. — Что там происходит? — спросил лорд Старк, устремив свой суровый взгляд на подножие Копья Гиганта вдалеке. Теперь и остальные люди, находившиеся рядом с Рейгаром, обратили свои взоры к Лунным Вратам: лорды Ройс и Корбрей, леди Уэйнвуд и сиры Юстас и Мортон. — Может быть, нападение? — предположил сир Гулиан. — Нет, тогда бы мы уже давно услышали осадные сигналы, — возразил сир Барристан. — Что бы там ни происходило, люди внизу, похоже, не считают это угрозой. — Но что может... — начал лорд Нестор, упрямо глядя на свой замок. Затем он прервался. Рейгар тоже увидел это. Главные ворота Лунных Врат были открыты, решётка поднята, а разводной мост опущен. И в тот же миг из замка выехали всадники. Однако это была не атака, а небольшая группа, похожая на ту, что все еще стояла перед Рейгаром, едва вооруженная и охраняемая лишь несколькими солдатами. Почти половина всадников, похоже, были знаменосцами. Осаждающие даже, казалось, уступали им дорогу и пропускали. Эта группа проскакала прямо через осаду, в то время как позади них снова подняли разводной мост, опустили решётку и снова закрыли главные ворота. — Люди просто пропустили их, — удивленно констатировал сир Юстас. — Твои люди, Юстас, — сказала леди Уэйнвуд тоном, не оставляющим сомнений в том, что её собственные рыцари и солдаты никогда бы этого не допустили. Новая группа на быстром галопе пересекала заснеженное поле, подъезжая все ближе и ближе. Тучи снега и клочья травы, поднятые с земли копытами лошадей, неслись за всадниками, как рваное знамя из слишком тонкой и грязной ткани. На полпути их настоящие знамена внезапно подхватил порыв резкого ветра с востока. Теперь, наконец, Рейгар смог разглядеть, кто приближается к ним. Возглавлял группу серебряный сокол Арренов из Соколиного Гнезда. Сразу за ним Рейгар различил красный замок Редфортов и серебряные колокольчики на пурпуре Белморов из Суровой Песни. Позади них было ещё больше знамен. Красное восходящее солнце над зелёным полем, извивающиеся змеи на чёрном, серая голова в сером шлеме с огненными глазами, серебряные солнце, луна и звезда на синей полосе над белым полем и, наконец, скрещенные стрелы на коричневом дома Хантер. Судя по всему, по крайней мере один из братьев сира Юстаса выбрал сторону Хьюберта Аррена. Если это старший, то, возможно, скоро появится причина, помимо излишней вежливости, обращаться к сиру Юстасу как к милорду. — Ваше Величество, вам следует сесть на лошадь, — сказал сир Барристан, когда до другой группы оставалось чуть больше двухсот шагов. — Быстро. Здесь и в таком положении мы не сможем защитить вас, Ваше Величество. — Согласен, сир. Все по коням, — приказал Рейгар. Все они снова оседлали коней. Рейгар видел, что его белые рыцари больше не снимали рук с эфесов своих мечей. Лорды Корбрей и Ройс, леди Уэйнвуд, сиры Мортон и Юстас и даже мальчик, который должен был стать их герольдом, тоже последовали приказу и теперь выстроились между людьми Рейгара. Конные гвардейцы образовали две небольшие группы справа и слева. Это было хорошо. Кто бы ни приближался к ним, они должны были стоять перед единым фронтом короля и его верных знаменосцев, а не перед двумя небольшими группами, которые выглядели так, словно в любой момент могли наброситься друг на друга с мечами наготове. Когда неизвестные всадники оказались так близко, что их лица уже можно было различить, Рейгар услышал шёпот среди своих людей. — Его там нет, — услышал он шёпот лорда Нестора, обращенный к двум лошадям справа от него. — Конечно, нет, — прошептала в ответ леди Уэйнвуд. — Лорд Элберт — их пленник. Вряд ли они возьмут его покататься. — Я знаю, — прорычал мужчина в ответ. — Я просто подумал, что они могли захотеть передать его. — Их самый ценный рычаг давления? — спросил лорд Корбрей почти насмешливым тоном. — Тогда они с тем же успехом могли сброситься со стен замка. В следующее мгновение всадники достигли их. Они остановили своих лошадей чуть дальше, чем первая группа. Рейгар узнал в первом ряду лорда Хортена Редфорта, которого сопровождал его старший сын, сир Джаспер. Он познакомился с ним во время турнира в честь дня именин Эйгона в Королевской Гавани и несколько раз коротко беседовал с ним. Хороший человек, казалось ему тогда. Теперь же, когда он встал на сторону предателей, Рейгару стоило пересмотреть свою оценку. Вдруг Рейгар задумался о том, кто должен защищать замок его семьи, и с кем встретится Визерис, если лорд Редфорт и его наследник укрываются здесь. Потом он вспомнил, что у лорда Редфорта есть и другие сыновья. Два, а может, даже три. Рейгар легко узнал лорда Бенедара Белмора по одному только его росту. Последний раз он встречался с ним лично более двадцати лет назад, если он правильно помнил, и даже тогда лорд Суровой Песни, ещё будучи сиром Бенедаром и наследником Суровой Песни, уже представлял собой почти нелепое зрелище. Уже тогда он был похож на бочку из-за своего живота, который, казалось, стал ещё больше. Кустистая седая борода и лицо, покрасневшее от вина или от быстрой езды, облачённое в издевательские доспехи, которые не только не имели никакой формы, но и сияли в бледном солнечном свете ярким пурпуром, как наряд придворного шута. Рейгар не узнал остальных мужчин. Один или двое из них, по-видимому, рыцари из более мелких домов Долины, показались ему отдалённо знакомыми. Он решил, что это рыцари, которых он мог видеть на каком-нибудь турнире. Может быть, на турнире Эйгона в Королевской Гавани, а может быть, много лет назад на другом турнире. Он уже не помнил, да и в тот момент ему было всё равно. Однако, к его удивлению, ни лорд Белмор, ни лорд Редфорт, казалось, не хотели разговаривать. Вместо этого оба направили своих лошадей в стороны, освободив место в середине группы. Между ними восседал на лошади невысокий стройный мужчина в одежде, пёстрой как оперение южной птицы. У него были резкие черты лица, которые невольно напомнили Рейгару лисицу, а тёмные волосы уже начали седеть. На первый взгляд ему явно перевалило за тридцать, но он ещё не было и сорока. Он улыбнулся, позволив своему коню сделать крошечный шаг навстречу Рейгару. Улыбка, которая почему-то показалась Рейгару совершенно неуместной. Потому что улыбка не достигает его глаз, — подумал Рейгар. — Фальшивая улыбка. — Ваше Величество, — начал тот, изображая поклон, сидя в седле. Остальные мужчины рядом и позади него не последовали его примеру и остались сидеть в седлах неподвижно, словно каменные. — Для меня большая честь встретиться с вами. В качестве верховного стюарда Долины, назначенного нашим любимым лордом Хьюбертом Арреном, я прибыл, чтобы вступить с вами в переговоры. Несомненно, вы, Ваше Величество, как и все мы, желаете, горячо желаете, чтобы этот прискорбный конфликт завершился как можно быстрее и цивилизованнее, пока не пролилось ещё больше крови и не погибло ещё больше людей. — Верховный стюард Долины, — повторил Рейгар через мгновение. — Так ли это? Можно, конечно, поспорить, имел ли право предатель Хьюберт Аррен вообще даровать вам этот титул, милорд. Но пусть будет так. Вы хотите договориться? Тогда давайте договоримся. Могу ли я предположить, что вы говорите от имени всех тех, кто присоединился к изменнику Хьюберту Аррену и поднял восстание против Железного трона? — Восстание? Какое грубое слово, Ваше Величество. Я бы предпочёл назвать это ошибочной борьбой за свободу. Но да, я говорю за союз отважных лордов Долины, который сплотился вокруг нашего благородного лорда Хьюберта. Рейгар позволил этим словам повиснуть в воздухе между ними. Затем он фыркнул. — Называйте себя как хотите, милорд. В моих глазах, в глазах всего королевства, в глазах старых и новых богов вы не более чем изменники и клятвопреступники. — Это, похоже, позабавило мужчину. Его улыбка слегка расширилась и теперь, на краткий миг даже показалось, что она достигла его глаз. Но так же быстро она вновь стала безжизненной и фальшивой, словно вырезанная из дерева. — И прошу простить меня, милорд, но после столь стремительного распада Содружества я с трудом могу довериться вашим словам. — Содружество... — произнес коротышка таким тоном, словно предавался приятным воспоминаниям. — Да, к сожалению, оно оказалось довольно недолговечным. Но тем не менее это была достойная попытка, которую я и все мы предприняли в надежде положить конец этому злополучному конфликту без дальнейшего кровопролития. Если вас это успокоит, Ваше Величество, мы будем рады, если переговоры пройдут в вашем лагере, а не в Лунных Вратах. На ваших условиях, в окружении ваших верных лордов, рыцарей и солдат. После недолгих раздумий Рейгар кивнул. — Прежде чем мы начнём переговоры, — сказал он, — я хотел бы знать, с кем их веду. Вы, очевидно, знаете, кто я. Но кем являетесь вы, милорд? — Как будет угодно, Ваше Величество. Лорд Питер Бейлиш, к вашим услугам. 1. Здесь должен был последовать небольшой кусок о замке Серая Лощина, которая у автора внезапно расположилась промеж Кровавых и Лунных Врат. На интерактивной карте 7kingdoms она находится на том же полуострове, что и Рунстоун (Рунный Камень) с Чаячьим городом, поскольку дом Толлет присягнул Ройсам из Рунстоуна, а не Ройсам из Лунных Врат. Последние и вовсе не могут быть чьими-либо сюзеренами, поскольку являются лишь хранителями Лунных Врат, а не владельцами. Сама крепость входит во владения тех же Арренов и является их зимней резиденцией. И то титул хранителя не был наследуемым до того, как это изменил Бейлиш. Из всего вышесказанного я решил вырезать этот незначительный фрагмент (с согласием автора).