Обратный отсчет

Первое, что видит Алек, когда открывает глаза - это прикованный к стулу Бейн. Точнее, его силуэт, резко проступающий в слепящем свете ксеноновых фар стоящего позади внедорожника. Алеку приходится несколько раз моргнуть, прежде чем глаза адаптируются и позволяют узреть картину в полном широкоугольном масштабе жирной задницы, в которую они героически сунули свои головы. Бейна не просто усадили, а, мать их, фактически распяли на чертовом стуле. Круче, чем знаменитого каннибала*, сыгранного Энтони Хопкинсом. Короткозвенные строительные цепи оплетают его тело, как сундук с сокровищами. Очень хмурый такой сундук, со свежим кровоподтёком на лбу и спекшимися губами. Магнус шевелит плечами в оковах и напрягает шею, перехваченную стальным тросом, натягивая жилы под кожей. За неимением пресловутого намордника, видимо, в качестве компенсации, к алюминиевым поручням стула у локтей прицеплены клеммы. Их разноцветные провода исчезают внутри открытого капота вкрадчиво урчащего на холостом ходу "Хаммера", недвусмысленно намекая об увеселительном мероприятии, ожидающем их впереди. - Мне идёт? - иронично спрашивает Магнус, заметивший его возвращение. - Твой бывший решил поработать над моим имиджем. - Жуткая безвкусица, - мычит в ответ Алек, пробуя пошевелить руками. Затекшее тело протестующе откликается сотней ледяных иголочек, наперегонки бегущих под кожей, а ушибленный прикладом затылок пульсирует. Кабельные стяжки сильнее врезаются в запястья, подталкивая к выводу, что он в не менее плачевной ситуации. Магнус охотно подтверждает его догадки: - Ага. У тебя такие же аксессуарчики. Похоже, парный комплект. - Хуевый из него вышел стилист. - Как показала практика, человек из него вышел тоже не очень, - вымученно улыбается Бейн. - Хуевый? - Мягко сказано! Они смеются, как последние придурки. То ли напряжение последней пары дней находит выход, то ли облегчение от того, что они оба пока ещё живы, но дышать становится легче. Даже несмотря на цепи. - Как думаешь, словосочетание: "полный пиздец" достаточно точно описывает нашу ситуацию? - светским тоном осведомляется Магнус, не оставляющий попыток ослабить путы. - Да, - не задумываясь, отвечает Лайтвуд и, помедлив секунду, добавляет: - И это ответ на оба твоих вопроса. Бейн вопросительно приподнимает бровь: - А какой был первым? - Буду ли я скучать, - невозмутимо напоминает Алек. Магнус удивленно моргает, а затем по-мальчишески задорно улыбается и откидывается на спинку стула, пытаясь занять более комфортную позу. Миссия, изначально обреченная на провал. - Я бы, вероятно, мог бы поцеловать тебя сейчас, но обстоятельства, увы, играют против меня. Алек великодушно кивает: - Ничего. Запишу на твой счёт. - Боюсь, что тебе не доведётся его обналичить, - злорадно объявляет внимательно слушающий их праздный трёп Себастьян. Его терпения не хватило и на пять минут. СДВГ* во всей неприглядной красе. Алек выразительно закатывает глаза, словно утомлённая глупостью собственного чада родительница, предпочитающая игнорировать асоциальное поведение и его источник заодно. Бейн, наоборот, приходит в благостное расположение духа. - О, так ты тут? А я и не заметил! Не заметить живописный конвой, проголодавшимися гиенами сбившийся по периметру их импровизированной сцены, было трудно. Но, учитывая тот факт, что их жизнерадостная перекличка не улучшала присутствующим настроения, - весьма и весьма приятно. Судя по хмурым помятым физиономиям, "на орехи" от Бейна досталось всем по чуть-чуть. Даже удивительно, что сам он отделался всего парочкой синяков. По крайней мере, с виду. - Давал вам время обсудить незаконченные дела и попрощаться, - изгаляется Себастьян, вальяжно выходя вперёд. На его правом плече болтается спаренный кабель с самодельной нажимной кнопкой для замыкания электрической цепи. Для чего она ему, Бейн знает наверняка, так что не утруждается нудными допросами, продолжая тянуть время. - Ну, с прощанием пока повременим. А вот незаконченное дело имеется. Как насчёт последнего желания? - Хочешь выкурить сигаретку или полобзаться со своим напарником напоследок? - со знанием дела прикидывает Верлак. Магнус надменно морщит нос: - Не-е. Это я ещё успею. Но если ты меня развяжешь, то я поведаю его тебе на ушко по секрету. Что скажешь? - Эй! Единоличник! А как же я? - возмущается Алек. - Только о себе и думаешь. Я, может, тоже хочу развалить ему рожу. Ты бьешь, как баба! У него даже синяка не осталось. Бейн аж подпрыгивает на стуле от негодования. Точнее, вместе со стулом. - Как не осталось? Эй, ты, черт мутировавший! Где мой чудесный подарок? Тональником замазал? - Кстати об этом, - оживляется Верлак и без предупреждения давит на кнопку переключателя. Тело Магнуса выгибает дугой. Алек бы посочувствовал, если бы выдалась свободная секунда, но ток, циркулирующий по телу, выметает все посторонние мысли из головы. Это почти не больно, скорее неприятно, как при контузии с судорогами. Мир вокруг замолкает, словно в немом кино. Мозг воспринимает действительность слегка заторможено, но Алек знает, что выглядит сейчас точно так же, как Магнус, чьё тело конвульсивно содрогается напротив. Удар тока - это не страшно. Боль, которая придёт ему на смену, куда ужасней. - С-сука! - с чувством выдыхает Бейн, когда Верлак размыкает цепь. Алек безмолвно поддерживает, судорожно пытаясь протолкнуть кислород в лёгкие. Глаза увлажняются помимо воли, а мышцы продолжают противно трястись по инерции. - Неплохо, да? - радуется заминке в стане врага Себастьян. - Дёшево, но действенно. Тела будут танцевать для меня джигу, даже когда сердца достигнут "medium well". Всего четыре удара. Хотя, - он задумчиво пожевывает губу, - я бы дал вам пять. - Да хоть шесть, утырок! - запальчиво сипит Бейн. - Как скажешь! На второй раз боль уверенно заявляет на них свои права. Алек, кажется, слепнет и глохнет одновременно. В плотном вакууме, не подвластном измерению временем, есть только мучительная выкручивающая суставы боль, проникающая в каждую клетку тела и пожирающая её. Стальные цепи отменные проводники: их монолитное полотно множит точки входа куда лучше, чем мокрая губка. Алюминиевый стул становится олицетворением электрического, расширяя амплитуду до максимума. Хуже всего достаётся шее, не прикрытой тканью. Запах паленой кожи и пота становится острее. Алек видит некроз собственных тканей, распадающихся под воздействием электричества, будто под увеличительным стеклом. - ... в опергруппе: "Клейв". Не забыл, Алек? - голос Себастьяна вплетается в сознание отравленным шёпотом змея искусителя. - Мы были ближе, чем братья. Едины! А потом мы стали видеть изъяны в людях, событиях, странах и их политике, во врагах и… даже в друзьях. - Ты не знаешь ничего о дружбе, - хрипит Лайтвуд. Верлак ехидно поддакивает: - А ты-то как раз знаешь много. Ты друзьям в голову стреляешь. Да, малыш? - Ну, в твоём случае он был прав, - хмыкает отдышавшийся Магнус. Следующий удар током заставляет его в буквальном смысле прикусить язык. На этот раз наказание чисто профилактическое, но Лайтвуд успевает пустить слезу, а Бейн - кровь. - Не мог сдержаться, недоумок? - в сердцах бросает Алек. Слегка дымящийся Магнус булькает в ответ красными пузырями: - Б-бодрит! Густая темная кровь выплескивается изо рта, пачкая подбородок. Взгляд Бейна плавает, не желая фокусироваться на собеседнике. Следующий удар станет последним, - доходит до Алека. - Забавно наблюдать, как двое имбецилов пытаются остановить эволюцию человечества, - с отвращением констатирует Себастьян, поигрывающий кнопкой. - Вы - два напуганных примата, прыгающих у огня с палками, не в силах осознать его пользу. Два года назад и тебе предлагали работать во имя прогресса, Лайтвуд. Но ты упёрся рогами, как поганый ортодокс, считающий науку еретизъмом. За "Кругом" будущее. Трансгуманизм выведет людей на новый, доселе невиданный, уровень. - И для этого нужно убить половину? - Дурную кровь лечили кровопусканием, - менторски отчитывает его Верлак, - "Загрязнение окружающей среды, капитализм и терроризм погубят наш мир через каких-то пару десятков лет." Это то, что они внушали нам. Я на такое будущее не согласен. Ибо путь, уготованный мне и моим братьям хоть и труден, но велик. Мы спасаем мир! - Посредством геноцида? Охуенный план! Сами придумали или покурили чего? - подаёт слабый голос оклемавшийся Магнус. - Может, и нам отсыплешь маленько? Под вашей дурью можно посмотреть дивные мультики. Себастьян вперивает в него тяжёлый немигающий взгляд светлых глаз. Пальцы в обрезанных перчатках оглаживают пластиковую красную шапочку переключателя, словно раздумывая, поджарить Бейна сейчас или растянуть удовольствие ещё на пару минут. Алек спешит помочь определиться. - Зря ты им доверился. Они используют тебя, а затем выкинут в утиль, как обработанный металлолом, Себастьян. Верлак едва уловимо дергается при мягком звучании собственного имени, но Лайтвуд замечает. Алек прибегал к этой нехитрой уловке во времена, когда ему нужно было прогнуть Верлака под себя. Имя - сигнал того, что он расположен и сегодня больно не будет. Условный рефлекс собаки Павлова срабатывает и через много лет, быстро и эффективно переключая фокус внимания Верлака. - О, милый, знаю, что ты в обиде, - поёт Себастьян, подтягиваясь к его стулу, как большой кот, ластящийся к хозяйской ноге. - Они предпочли меня, а тебя велели убить. Ты и остальные стали моим пригласительным билетом в мир, о котором вам и мечтать не приходилось. Мне было жаль тебя, Алек. Клянусь! Лишь только потому, что я колебался, тебе почти удалось завалить меня. Но знаешь, - он нежно касается раскрытой ладонью щеки, стирая пот и сажу, - я не сержусь на тебя, малыш. Ведь убив меня, ты сделал мне подарок. Посмотри! Он отступает на шаг, картинно широко разводя руки в стороны и призывая полюбоваться на себя. На губах играет широкая полубезумная улыбка, когда он гордо выкрикивает в потолок: - Я сверхчеловек! Круче, чем гребаный Иисус! Пули не берут, новые кости, регенерация быстрее раза в три. И чем больше во мне от машины, тем больше во мне человека! Вот за что нужно бороться! Поэтому, в последний раз.... присоединяйся к нам, Алек, - он подается вперёд, вжимаясь холодными губами в висок, ласково воркует: - Не противься им, милый. Ты лучше других знаешь, на что они способны. Тебя осудили все, даже твоя миленькая сестра. Её я тоже оставлю в живых... ради тебя. Одно слово, Алек, и она будет жить и станет лучшей версией себя. Мы спасём мир вместе. Что скажешь? Алек медленно задирает голову, выворачивая шею до хруста костей, чтобы их глаза оказались на одном уровне и со всем возможным презрением выдыхает в чужие губы: - Я лучше сдохну, чем пробуду рядом с тобой лишнюю минуту, урод. - Это легко устроить, - уязвлено шипит Верлак, поднимая переключатель на уровень его глаз. - Добивай уже, философ! - Стой! Стой! Стоп! Погоди, Спиди Гонзалес*, я то своего согласия ещё не давал! - драматичный момент последнего слова разбивается о негодующий вопль. Алек и Верлак поворачивают одинаково охреневшие лица к неунывающе улыбающемуся Магнусу. Тот даже не пытается выглядеть пристыженно. - Это конечно было пиздец, как драматично. Я даже слезу пустил, ребят, - горячо заверяет их Бейн. - Но у меня как то не совсем подходящее настроение, чтобы умирать. Так что, может, согласимся в порядке исключения? - Ты что несёшь, придурок? - недоверчиво шепчет Лайтвуд. Себастьян согласно задирает одну бровь выше другой. - Да брось, Лайтвуд! Он такую речь толкнул! А про гребаного Иисуса вообще моё любимое, - Магнус восторженно раздувает щеки и складывает губы уточкой, воспроизводя: "Уффф!". - К тому же у меня есть дочь и в планах как-то не было оставлять её сиротой. Да и какая разница, на кого работать, если тебе платят. Платят же, да? У вас тут как дела с окладом? Профсоюз имеется? Верлак неопределенно дёргает плечом, не отрывая от перебежчика настороженного взгляда. Похоже, тот факт, что его агитационное мероприятие возымело столь бурный успех, ставит его в тупик. - Вот видишь! Надо соглашаться! - Предатель! Продажный ублюдок! Тварь! - Вот опять думаешь о себе, - непритворно обижается Бейн, надувая губы. - Всё вокруг тебя должно кружиться, герой недобитый. Апокалипсис остановить, сестру спасти, а я вечно по шее огребаю у вас на подтанцовке. Запомни, сладкий, ты обыкновенный мудозвон, а не Мик Джаггер, - и прежде чем Алек успевает открыть рот, с ухмылкой выкрикивает: - Согласна, Иззи? Предохранитель сухо щелкает у платинового затылка, интимно прижимаясь к черепу, как страстная любовница, решившая устроить сюрприз. Судя по перекошенному лицу Верлака - сюрприз удался. Изабель в форме штурмовика очаровательно улыбается им с Бейном из-под сдвинутого на лоб забрала шлема и мурлычет: - Так точно! До сэра Мика Джаггера вам всем ой, как далеко, котятки. А теперь на колени, падаль, пока я не украсила пол неаппетитным содержанием твоей башки. Верлак реагирует на угрозу с олимпийским хладнокровием, но дергаться предусмотрительно не спешит. - Девку не убивать. Она нужна Валентину живой, - приказывает он подобравшейся солдатне, проморгавшей прямую угрозу жизни их командира. "Угроза" сверкает белозубой улыбкой и усиливает нажим ствола на заднюю часть шеи, принуждая Себастьяна склонить голову ниже. - Кнопочку отложи, засранец, и медленно опускайся на колени. - А не то что? - с жадным любопытством уточняет Верлак, даже не пытаясь пошевелиться. Изабель слегка хмурится, но охотно поясняет: - А не то сквозняк в башке будет мешать тебе заснуть ночами. Смех Верлака похож на сушеный горох, сыплющийся из надорванного пакета: сухой, дробно шелестящий и пробирающий до самых печенок. Иззи таращится на трясущегося Себастьяна с настороженным омерзением, справедливо полагая, что с такого-то ублюдка станется перевоплотиться в жуткого монстра из Лавкрафтовских историй. Именно с таким премерзким звуком в хоррор кинолентах вылезает из расщелины жуткая харя, с въедливым шелестом разворачивающая стрекозиные крылья и пощелкивающая жучиным жалом. - Ты не выстрелишь, МИ-6, - отсмеявшись, выдавливает Верлак все еще человеческим голосом и жестко резюмирует: - Кишка тонка. - Самые тупые последние слова, - хмыкает агент Лайтвуд и стреляет. Курок разочарованно щелкает в тишине. В следующий миг Изабель оказывается на полу у ног Верлака в унизительной коленопреклоненной позе, с нелепо задранной вверх вывернутой кистью руки. Сбитый с головы шлем, гулко подскакивая, катится в сторону. Себастьян легко подавляет сопротивление парочкой коротких ударов кулаком. Судя по всему, щедрый хозяин имплантировал ему вместо рук титановые наковальни. Иначе Иззи не может объяснить, отчего после пары ленивых тычков у нее ощущение, что в нее влетел груженый бетонными блоками "DAF". Горячая кровь омывает лицо, а левый глаз никак не хочет открываться. Кажется, мерзавец выбил ей коренной зуб. Или сломал челюсть. Треск, с которым костяшки вломились в скулу, явно сулил поход к челюстному хирургу. - Неужели? - ехидно переспрашивает Верлак - А как насчет таких: "Для активации ЭМИ нужен чип вживленный носителю в руку, самоуверенная дрянь"? - А ДЛЯ ЭТОЙ НЕ НУЖЕН! - вопит невысокий человечек, выкатываясь позади прикованных Алека и Бейна. Алек успевает заметить громоздкий ранец РПО* и удлинённую трубку, напоминающую аэрозольный распылитель для окуривания пестицидами, прежде чем Магнус с силой пинает ногой по колену. Алюминиевые ножки по бетонному покрытию скользить отказывается, поэтому он опрокидывается навзничь вместе со стулом. Это-то его и спасает. Волна "греческого огня" изгибается тугой петлей, с гудящим ревом проносясь над головой и веерообразной дугой расширяясь на излете. Себастьян с его шайкой оказывается в самом ее эпицентре. Так же, как и его сестра. - Изабель! Иззи! От удара кабельные стяжки лопаются, но цепи продолжают удерживать тело. Алек неловко барахтается в них, словно перевернутый на спину жук. Живой огонь кропит его одежду и голову, как ретивый священник, изгоняющий демонический дух. В воздухе, едко пахнущим горючим, стоит вой сгорающих заживо тел. Кто-то тянет его за плечи, со скрежетом протягивая по бетону, и выдергивает из-под огненного напалма. Благодарить Алек не спешит. Вместо этого усилием переворачивается на бок и, не глядя, бодает в сторону удерживающего. Хрен он дастся кому-то живым! - Черт! Прекрати дергаться, идиот! - Изабель! - По плану вы должны были меня спасать, а не я вас, - недовольно ворчит она, расправляясь с путами, чтобы в следующий миг оказаться сдавленной в медвежьих объятиях брата. - Блядь, ты мне шею сломаешь! Этот ублюдок и так постарался над лицом. - Как ты? - Бывало и лучше, - честно признаётся Изабель, болезненно кривясь. Ее лицо покрыто гарью, замешанной на крови, а волосы кое-где оплавились и спеклись. Прикипевшую к телу техническую робу, очевидно, придется срезать с кожи кусками. Чудо, что она вообще выжила. - Пнула его по яйцам, - подсказывает сестра, догадавшаяся о векторе мыслей. - Как ты учил. - Моя школа! Экстрактор? - У Саймона. Надо бы забрать. У Алека непроизвольно отвисает челюсть. - Ученый? Тот, что с огнеметом? - Ага. Помог сбежать, - Иззи тревожно оглядывается в сторону стихийно разрастающегося пожара. В его огненных клубах панически мечутся оставшиеся в живых штурмовики, слепо ища выход. - Кажется, он все-таки дернул водки с коксом, пока я не видела. Обличить свои мысли по поводу нецелесообразности употребления смеси из алкоголя и наркоты лицами с расшатанной нервной системой в два ёмких непечатных слова Алеку не дает штурмовик, вывалившийся из-за внедорожника. Последующая автоматная очередь намекает, что он совсем не рад обнаружить их живыми, и спешит исправить это досадное недоразумение. Алек бросается на Изабель, пытаясь закрыть своим телом, как живым щитом. Сбоку коротко тивкает, и оружейный залп сходит на нет. - Водку с кокаином раньше давали солдатам перед штурмом, - важно замечает бархатистый баритон. Алек стремительно вскидывает голову, чувствуя, как обрывается в груди. Бейн отвечает невозмутимой улыбкой, словно не произошло ничего сверхъестественного, и поясняет: - Это притупляло страх перед вероятной скоропостижной смертью. Своего рода "Коктейль храбрости". Исторический факт. - Магнус! Изабель переспелой грушей повисает на его шее. Бейн крепко обнимает ее свободной от оружия рукой. Второй он сдавливает чью то отрубленную у основания кисть, удерживая мертвый палец у курка. Похоже, Магнус сделал соответствующие выводы со слов Верлака и разжился собственным чипом. Если его бывший обладатель и возражал, то очень недолго. - Прости, что задержались, конфетка. Ты в порядке? - спрашивает он, рассеянно поглаживая узкую девичью спину, и поднимает глаза, сталкиваясь взглядом с напарником. Со стороны Алек себя не видит, но Бейн внезапно тушуется и выдавливает неловкое: - О, привет! - Привет, - мямлит в ответ Лайтвуд, с ужасом понимая, что совсем не против поменяться с Изабель местами. - Машинка у вас? - У Льюиса, - перебивает сестру Алек, не торопясь разрывать зрительный контакт. Магнус замирает, словно мышь под веником. Напряжение, воцарившееся между ними, осязаемое настолько, что можно потрогать руками. Оно накрывает их плотным пологом, отсекая окружающую суматоху и превращая воздух в густой кисель, не желающий проталкиваться в легкие. Алек ощущает, как остаточный ток стремится от кончиков пальцев вверх по конечностям, делая тело невесомым и заряженным. Смотреть на растерянное лицо Магнуса почти так же невыносимо, как и осознавать расстояние всего в пару чертовых шагов. Он толком не понимает, чего именно хочет, но знает наверняка, что если вжаться в короткие волосики в виска и потянуть носом, то за гарью и потом можно ощутить тонкий сладковато-древесный аромат. А тело Магнуса займет идеально правильную позицию в кольце рук, как недостающая частичка пазла. Это чувство куда концентрированней, чем страсть, и не в пример мучительней. Лайтвуд - сжатый ударно-спусковой механизм внутри ствольного короба, готовый выстрелить в любую секунду. О том, что выстрел грянет, догадывается и Бейн, который, судорожно дернув кадыком, первым отводит взгляд. - Льюис, значит, - севшим голосом бормочет он, незаметно прочищая горло. - А я говорил, что он мне нравится? - Говорил, - соглашается Лайтвуд, не оставляя попыток поймать его взгляд. Бейн отгораживается от него сестрой, явно избегая назревающей межличностной проблемы, и легко вскакивает на капот "Хаммера" чтобы в следующую секунду скатиться с него. Огненная струя с гулом врезается в то место, где мгновение назад стояли его ноги, расплескиваясь по капоту раскаленным белым маревом. Рокот ревущего пламени дробит безумный захлебывающийся смех. - Нашел, кажись, - Магнус поворачивает к ним ошалелое лицо и орет. - Он походу изрядно расхрабрился. Точно только водка? - Ну... он еще анестетиком ширнулся, - припоминает Изабель, забавно морща лоб. Алек все-таки озвучивает два непечатных слова, припасенных к этому случаю. Магнус, скрючившийся за кузовом, со смехом демонстрирует ему большой палец. - Забирай Изабель и уходите, - врывается его голос в наушник внутренней связи. - Я прихвачу нашего доктора Джекила* и присоединюсь позже. - Пойдем вместе, - упрямится Алек, выглядывая фигуру Магнуса за пеленой дыма. - Нет времени геройствовать, Лайтвуд. Осталось семь минут. - Что? - Семь минут, Лайтвуд, - напоминает голос и чертыхается. Где-то недалеко от них слышится серия одиночных выстрелов. Должно быть, Бейн успешно отстреливается, потому что, когда его голос снова прорезывается, Алек улавливает довольные нотки: - Помнишь про курицу-гриль? - Я как раз голоден, - иронично отшучивается Алек, перемахивая через обломки ящика. Смоляные кудри сестры мелькают в нескольких метрах справа. Иззи виртуозно сбивает противника спаренным ударом ног в грудь. - Настолько, что готов умереть? - тихий смех журчит в левом ухе, пока Алек резким движением сворачивает шею штурмовику, подкравшись со спины. Иззи, успевшая вскарабкаться в кабину военного грузовика, ожесточенно машет ему сквозь лобовое. - Настолько, что готов убить, - парирует Лайтвуд, подкрепляя намерение прицельным броском кинжала в нерасторопного врага. Тот суетливо хватается за грудь, как шекспировский Ромео, и рушится на землю, выпуская из ослабевших рук оружие. Алек провожает карабин полным сожаления взглядом и отказывается от идеи отпиливания руки мертвецу. Слишком хлопотно. - Бейн? - Да? - отзывается в наушнике слегка удивленный голос. Лайтвуд прикусывает губу, сосредоточенно ошкуривая проводку под приборной панелью и давая себе шанс передумать. Грузовик заводится и бодро встряхивается, выруливая из строя. Алеку приходится отпихивать локтем настырно лезущую к коробке передач сестру локтем, одновременно выворачивая несуразно большой, как колесо велосипеда, руль. Мысли скачут и сбиваются. - Лайтвуд? - напоминает о себе Магнус на том конце передачи. На этот раз его голос звучит напряжённо и требовательно. - Ты,... в общем,... Не задерживайся! - скомкано выпаливает Алек, мечтая побиться головой о руль. - Не волнуйся, сладкий. Я не заставлю тебя снова скучать, - после небольшой паузы, откликается самодовольно мурлычущий баритон. Алек прикусывает губу, сгоняя с лица дурацкую ухмылку. Когда, ради всего святого, он превратился в мелодраматичную героиню из бондианы? Чертов придурок с ума его сведет! Если уже не свел! Потому что все, о чем он может думать, спасая их задницы из адова пекла - это о том, что Бейн чертовски брутален, когда воркует с ним по внутренней связи, одновременно расходуя обойму на противнике. Игнорировать язвительную ухмылку Изабель становится все труднее, но он упрямо не поддается на провокации. К тому же у них появляется новая проблема в виде парочки внедорожников, прочно севших на хвост. - У нас гости. - Вижу, - бурчит сестра и резко поворачивается к нему всем корпусом: - Мик Джаггер? Серьезно? Ты рассказал ему? - Просто к слову пришлось. Изабель восхищенно присвистывает: - Да ты же в него по уши! - Еще чего! - бурно протестует Алек, кидая на веселящуюся сестру свирепый взгляд. - "Не задерживайся!" - передразнивает его Изабель. Если его голос звучал так же жеманно, Алек готов позволить Верлаку снова поджарить себя на стуле. - Я не так сказал! - Именно так! - И голос у меня не такой писклявый! - Слышал бы ты себя со стороны! Дальнейший спор обрывает мелодичный перезвон автоматной очереди по кузову. Видимо, их преследователям надоедает смирно тащиться почетным эскортом, и они решают внести немного разнообразия в погоню. - Держись! Габариты грузовика позволяют ему снести решетчатые ворота, как лист фанеры. Те вспархивают вверх, с гулом прокатываются по крыше и с грохотом падают позади, судя по визгу тормозов, став для кого-то надгробной плитой. Грузовик вылетает из подземного ангара, как пробка из бутылки шампанского. На заблоченной местности уходить от преследователей становится легче. Бесконечные постройки, погрузочные контейнеры позволяют им зигзагообразно петлять, избегая обстрела, медленно уходя в отрыв. Алек настолько сосредотачивается на управлении грузовиком, что взрыв застает его врасплох. Время - понятие эфемерное. Иногда оно течет стремительно, словно горный поток, а иногда растягивается, точно разогретая на солнце смола. И если последние сорок пять минут пролетели незаметно, слившись в адреналиновый водоворот боли, стрельбы и крови, то этот один единственный миг растянулся на долгие часы. С расстояния механизм взрыва напоминает грозу. Когда происходит детонация, сравнимая с громом, сначала до ушей доносится ее вкрадчивый рокот, несущий на гребне оглушающий звук взрыва. И лишь потом зрительный нерв фиксирует молнию - взрывную волну, выметающую из неостекленных окон бетонную пыль и осколки несущих балок. За серым облаком пыли расцветает красно-рыжий клуб пламени, пробивающий крышу и зависающий в воздухе ядерным грибом. И только потом начинается дождь из обломков камней и бетона, яростно барабанящий по крыше. Алек лишь чудом остается на дороге. Тело действует по наитию, автоматически выкручивая руль в сторону заноса. Крик Изабель долетает до него гораздо позже. Из назойливого комариного писка он набирает герцы, заполняя собой пустую черепную коробку. - Бейн? - язык кажется распухшим и отказывается шевелиться во рту. Из такой передряги не выберется даже гребаный Джеймс Бонд. Шансы выжить ниже нулевых. Это не кинолента, снятая талантливым режиссером. Тут нет дополнительных дублей и каскадеров. Только божественный промысел способен вытащить человека из подобной передряги. - Бейн! Алек - убежденный атеист. В Бога он не верит. Но верит в Магнуса Бейна. Только у этого засранца хватит козырей в рукавах, чтобы перекинуться в покер со смертью. Поверить, что этот невозможный, непробиваемый человек оказался погребенным под завалами, Лайтвуд отказывается. Если придется он выгрызет себе туннель на поверхность зубами, чтобы блеснуть перед ним самоуверенным хлебалом, как сраный Макгайвер*. Выгрызет же, да? - Магнус? - голос предательски срывается на хрип. Дорога перед глазами теряет четкость. Кажется, Иззи что-то кричит, тыча пальцем назад. Похоже, проблем у них становится все больше. Лайтвуду придется немедленно о них позаботиться, ведь никто больше не прикроет их зад. Наушник хранит гробовое молчание.