Грешники

      — Хьюга согласились на переговоры, – голос Тобирамы, как обычно, был строгим и суровым, но в то же время ровным. — Думаю, в скором времени они тоже присоединятся к Конохе.       — Это хорошо, – коротко ответил Хаширама. Он не смог уснуть прошлой ночью и чувствовал себя сонным и слабым.       Тобираму немного беспокоило то, что старший брат сегодня непривычно молчалив и выглядел отстраненным, словно его мысли были где-то далеко. Нечасто можно было увидеть его таким, очевидно, что что-то произошло. И альбинос хотел узнать, что именно. Однако, как только он собрался спросить у брата об этом, послышался неуверенный стук в дверь. Хаширама слегка напрягся, услышав голос Мизуки, что не ускользнуло от внимания Тобирамы.       — Заходи, – деревянная дверь тихо открылась, и Учиха вошла, не забывая уважительно поклониться Хокаге.       — Доброе утро, – она посмотрела Хашираме прямо в глаза, и казалось, он растает прямо сейчас.       — Доброе, – ответил Хаширама, чувствуя, как сердце вновь начинается бешено колотиться.       — Я собрала список желающих обучаться Ирьениндзюцу, как вы и просили, – Учиха собиралась положить лист перед Хокаге, но младший Сенджу выхватил его из рук девушки, пробегаясь глазами по именам. Хмыкнув, он передал его брату.       — Для начала нам необходимо расширить госпиталь, – сказал Тобирама, присаживаясь на край стола. — Мест там мало, люди жалуются, – он перевел взгляд на Мизуки, которая выглядела как будто чем-то взволнованной. Она всеми силами старалась не смотреть на Хашираму, но глаза то и дело останавливались на его лице.       — Также нам нужно будет обеспечить место для тренировок и закупить необходимое оружие, – добавила Учиха.       — Этим я займусь, – тут же отозвался Тобирама, заглядывая в темные глаза Учихи.       — Прекрасно, тогда я поручу это дело тебе, брат. А ты на сегодня свободна, Мизуки, – сказал Хаширама, закончив изучать список.       Химе несколько секунд молча смотрела на Хокаге, а затем вышла из кабинета под пристальным взглядом обоих Сенджу.       — Ты чем-то расстроен, старший брат? – не выдержав, спросил альбинос, когда они остались одни. Хаширама посмотрел на него и улыбнулся своей обычной улыбкой.       — Нет, все в порядке, – ответил он, но его голос звучал неуверенно.

***

      Расхаживая по дому от безделья, Мизуки остановилась перед кабинетом Мадары, который пустовал уже больше полугода. По привычке она постучала, но, рассмеявшись про себя, толкнула дверь, и та бесшумно открылась. В помещении было темно, однако Учиха все равно разглядела множество бумаг, книг и свитков, разбросанный по полу. Химе осторожно прошла через всю комнату, пытаясь ни на что не наступить, и подошла к окну. Отдернув штору, она открыла его, пропуская внутрь свежий прохладный воздух и дневной свет.       — Возможно, я сошла с ума, но я скучаю по тебе, братец, – еле слышно произнесла девушка, расхаживая по кабинету.       Невольно она вспомнила тот день, когда он сообщил ей, что покидает деревню. Мизуки помнит, как попыталась уговорить его остаться, но...       — Я хочу поговорить с тобой, – сказал Мадара, садясь рядом с сестрой за обеденный стол. Вид у него был такой, будто он не спал несколько дней. Собственно, так оно и было, но, к сожалению, химе никогда не замечала, в каком состоянии находится старший брат.       — Я собираюсь покинуть деревню, – продолжил мужчина после долгого молчания. Его взгляд был направлен на сестру, но было ощущение, что он смотрит сквозь нее.       — Надолго? – спросила Мизуки, накладывая брату рис.       — Навсегда, – от услышанного химе на секунду замерла, уставившись на него       — В каком смысле?       — Мне здесь не место, Мизу, я...       — Что ты такое говоришь? – голос Мизуки чуть дрогнул. — Это твой клан, Мадара, твоя деревня, ты не можешь все это бросить! – воскликнула она, чувствуя себя обеспокоенной.       — Я уже принял решение. Я больше не могу жить среди этих людей, – тихо проговорил Мадара, нахмурившись. — Собственный клан видит во мне монстра.       — С каких пор тебя это волнует?! – химе повысила голос на брата, наверное, впервые. Мадара заметил, что в уголках ее глаз блеснули слезы.       — Я хочу пойти своим путем, – ответил Мадара, вставая со стула.       — И ты тоже... ты тоже меня бросаешь.       — Прости. Я чувствую, что здесь я не нужен. Я не могу находиться в этой деревне, где он... – мужчина замолчал, словно не нашел слов. «Превосходит меня во всем», – продолжил он про себя.       — Тогда я тоже уйду вместе с тобой! – она резко встала со своего места, подходя к брату.       — Нет, ты останешься здесь. Теперь ты — законный глава Учиха, – Мадара положил руки ей на плечи и слегка сжал их. — Я уверен, что ты сможешь с этим справиться.       Сестра молчала, не зная, что еще сказать. Учиха знала, что она не сможет переубедить его. Она смотрела на него с грустью, понимая, что их жизни расходятся. Химе чувствовала себя одинокой и беззащитной, не зная, что будет с ее жизнью после его ухода. Он был единственным человеком, который понимал ее и поддерживал в трудные моменты.       На следующий день его уже не было в Конохе.       Она часто думала о брате и где бы он не находился, надеялась, что он в порядке. Но иногда Мизуки все еще чувствовала ту боль и печаль, которые испытала в тот день, когда он оставил ее одну.       Тяжело вздохнув, она начала собирать разбросанные вещи. Через полчаса в кабинете было уже более менее прибрано. Бумаги сложены в одну стопку, а книги и свитки аккуратно уложены на полки.       Ночь наступила неожиданно быстро. Солнце опустилось за горизонт, и темнота окутала все вокруг. Ветер стал более холодным, и Мизуки, закрыв окно и задвинув шторы, вышла из кабинета. В эту минуту к ней подошла Аяко и сообщила, что Хаширама сейчас ждет ее в саду.