Не на своих местах

      - Какие у тебя планы на будущее?       - Не знаю, - пожала плечами. – Я хочу и дальше развиваться в мире ландшафтного дизайна. Хочу ездить по разным городам, работать в крупной фирме, получать новые интересные заказы, делать невероятные проекты.       - Кто сказал, что из тебя получится такой прекрасный специалист? – Он посмеялся и прижал к себе за плечи. Хотел ли он обидеть? Нет. Подшутить? Да.       - А я сама и сказала! Вот увидишь, Лаксус Дреяр, я стану одним из самых востребованных архитекторов, - укоризненно помотала перед его лицом указательным пальцем и слегка пихнула в бок.       Вытянувшись на кровати, я заметила на себе блуждающий взгляд. Лаксус пару раз огладил бедро, когда я перевернулась на бок, и слегка ущипнул. Пискнув, подняла на него рассерженный взгляд, свела брови, губки надулись, а он рассмеялся. Потрепав меня по голове, он встал с кровати и прошел на кухню. Я не могла перестать восхищаться его прекрасной фигурой. Эти широкие плечи, узкие бедра, длинные ноги, всё его, не побоюсь этого слова, великолепие заставляло думать о чём-то явно пошлом, развратном. Когда он вернулся с банкой пива, заставил слегка покраснеть и отвернуться. Какой, однако, в квартире красивый, чистый, белый потолок. Никогда не обращала на него внимания. Лаксус явно заметил мою реакцию и залитые краской щёки и с широкой ехидной улыбкой спросил:       - До сих пор стесняешься на меня смотреть?       Он ведь мог промолчать. Да, что с того, если стесняюсь?       - Не надо меня бояться, - он присел рядом и поцеловал меня в лоб. – Я не кусаюсь.       Мое лицо вытянулось в удивлении. Я резко вскочила, едва не сбив банку пива с его рук. Он? Не кусается? Я стала осматривать себя, показала следы зубов на ключице и где-то под грудью. Моему возмущению не было предела. Нашла уже почти сошедший укус на бедре. А он лишь лукаво улыбался, не сводя глаз с моего тела. Когда я перестала возмущаться, наклонилась, отпила у него немного пива и смогла сказать:       - Ты красивый… - это получилось так ласково, от чего Лаксус удивился.       - Ты… - он запнулся, едва не подавился напитком. – Сумасшедшая, - усмехнулся. Медленно отставил пиво, приобнял за плечи, не сводя взгляда с обнаженной груди, нашёл то место укуса и провёл по нему языком. – И такая наивная… И невинная…       Кто бы мне тогда сказал, что скоро придётся перестать быть той маленькой невинной девочкой.       После ухода отца из семьи прошло три месяца. Мама старалась держаться, но каждые выходные срывалась. Пару раз появлялась на работе с ужасным похмельем, не смогла справиться со своими обязанностями, пришли жалобы от клиентов, из-за чего получила выговор. Сначала директор отнесся с пониманием к подобной ситуации. Но когда это начало повторяться, её в наказание отстранили от работы на неделю для профилактики. Мама Мишель советовала ей обратиться к психологу, раз уже ни сестру, ни дочь не слушала, а помощь ей была необходима. Со временем её запои начали сказываться и на внешнем виде. Волосы заметно потускнели, синяки под глазами не проходили, появились заметные морщины, которых раньше не было даже из-за возраста. От утонченной фигуры не осталось и следа, сильно сутулилась, появился живот.       Как-то я вернулась поздно после занятий (ещё и с Леви зашли в кафе по пути домой), по разбросанной обуви в коридоре поняла, что мать куда-то выходила. За новой бутылкой? Есть вероятность. Оставила у себя вещи, прошла мимо гостиной в кухню. В холодильнике мышь повесилась, посуда с завтрака на столе до сих пор стояла. Прошла к ней в кабинет. На стук не было ответа. Спит?       Да, как и думала. В кабинете были задернуты шторы, найдя на заваленном бумагами рабочем столе светильник, включила свет. От прежней деловой атмосферы не осталось и следа. Семейный портрет висевшей на стене за столом сейчас валялся на полу. Трещина на стекле проходила ровно между мамой и папой, как иронично. Пыль с книжного шкафа не протиралась, мне кажется, больше месяца. Здесь видимо вообще никакой уборки не проводилось в последнее время. Почему этого не делала я? С самого детства её кабинет – неприкосновенная территория. Да, мне разрешалось сюда заходить, брать, если что-то нужно было, но уборка всегда была за мамой. А она сейчас лежала лицом в подушку на диване в каком-то порванном домашнем платье. Я даже не знала, что такое у неё есть. Волосы растрепались по подушке, одна рука свисала. Видимо уснула с бутылкой в руке, но в данный момент жидкость уже разлилась на пол… Водка? С каждым днём всё хуже и хуже.       - Слушай, это уже слишком, - слегка потрепала её по плечу, но никакой реакции не было. Как много она уже выпила? В глубине души зародилось какое-то отвращение(?). Тогда я ещё не знала, что буду жалеть о подобных мыслях.       Бросив взгляд на тумбочку рядом, заметила развернутое деловое письмо. В левом верхнем углу была эмблема её фирмы. В письме было сказано, что в связи с невыполнением своих служебных обязанностей с сегодняшнего дня мама уволена. Как унизительно…       Я мысленно негодовала. Что теперь делать?       Хотела опять попытаться её разбудить. Только потянулась к плечу, как взгляд упал на маленькое пространство между тумбочкой и диваном. На пыльном ковре валялся пустой флакон из-под лекарств. Снотворное… И как давно она его принимает? Рядом не было рецепта, начала рыться в тумбочке, нашла ещё несколько таких баночек, пара пустых, некоторые ещё не распечатаны.       - Мама!       Я уже кричала, пока пыталась её разбудить, но она не шевелилась.       Следующие несколько часов прошли, как в тумане. Нашла в себе силы собраться, вызвала скорую. Маму сразу же забрали в больницу. Делали промывание, откачивали. Врачи мне что-то пытались рассказать, но всё проходило мимо. Я ничего не понимала, не слышала. Видела, шевелятся их губы, но информации никакой в голову не поступало. Ноги подкашивались, руки тряслись, лицо побледнело. Я едва могла стоять в приёмной. В нос бил этот противный больничный запах. Мимо проходили медсёстры, другие врачи, пациенты. Каждый оборачивался, смотря на меня. Пару раз мне предлагали выпить водички, но это не особо помогало.       Вскоре приехала тётя. Тогда уже не смогла сдержаться, заплакала, стоило ей слегка прикоснуться ко мне. Она прижала меня к себе, гладила по голове, пыталась успокоить, но ничего не получалось. Её саму бросало в дрожь.       Через час к нам подошёл врач. Состоянию матери ничего не угрожало, они едва успели её с того света вытащить. Какое-то время она пролежит под капельницей без сознания. Когда придёт в себя, сразу же оповестят тётю. Она прошла за врачом с медицинским работником, чтобы подписать бумаги. После лечения ей предстояла работа с психиатром, а затем будут смотреть по её состоянию. Возможно переведут в другого рода учреждение.       Пока провожала тётю и врача взглядом, ко мне сзади подошёл Лаксус. Когда ему об этом сообщила, уже не помнила. Последнее, что видела, его запыхавшееся лицо, после чего я потеряла сознание.

They say that I should run away now Говорят, что я должна бежать прочь от тебя прямо сейчас. Love hurts, dreams die, don't you know? Любовь причиняет боль, разрушает мечты, разве ты не знаешь? Five years’ prison time, should I wake up Пять лет словно в тюрьме, я должна проснуться, Cause I'm all drunk Потому что я словно в пьяном тумане.