Изумрудный пепел

“Renegade(slowed and reverb)” — Aaryan Shah “Если ты хочешь, я совру тебе, Разве ты не знаешь, кто я?” — Ну уж нет, я не хочу ехать с ним в одной машине. Тем более в моей, — Минхао зло шипит и смотрит на Вону, пытаясь убедить его в глупости их с Мингю идеи. Джун украдкой смотрит на него и думает лишь о том, что Хао напоминает ему воробушка — такой же маленький и насупившийся в попытке безуспешно отстоять своё. — Мест больше нет, — Мингю радостно кричит и, схватив Вону под локоть, счастливо, почти вприпрыжку, убегает к машине режиссёра. Чон лишь успевает кинуть на Су взгляд, молящий о спасении, на что младший издевательски улыбается, прикрывая глаза, и машет, из-за чего Вону мысленно стонет и делает страдальческое лицо, пряча подбородок в шарф, что за пару минут до этого на его шею намотал Мингю. Вэн стоит рядом и тихо смеётся, наблюдая за ними, пока Су сверлит его взглядом. — Если ты не окажешься в машине через пять секунд, поедешь на такси. Мне плевать, что Вону потом отчитает нас обоих, — Минхао все ещё не хочет мириться со своим положением, но всеми силами убеждает себя, что деваться ему некуда. Он даже не смотрит на Вэна, когда открывает дверь водительского места и усаживается за руль. — А меня за что? — Джун снова громко смеётся, сопровождая смех искренней улыбкой, заставляющей Хао даже слегка зажмуриться. — Пристегнись, — Вэн вскидывает брови, думая, не забота ли это, но быстро отгоняет от себя мысли, следуя указанием младшего, что плавно выезжает с парковки и въезжает на шумную улицу, почти сразу попадая в пробку. Они едут в полной тишине около сорока минут, в которые Минхао ощущает себя очень странно — он не понимает злится он или сконфужен из-за своего положения. Когда они стоят на особенно долгих светофорах, он изредка кидает на Джуна взгляды, пока тот не видит, смотря в окно на вечерний Сеул, ярко горящий от большего количества вывесок и фонарей, и улыбаясь собственным мыслям, выглядя при этом расслаблено и спокойно, в отличии от самого Минхао, что сидит словно на иголках, а не на мягком кресле. Джун облокачивается локтем на дверь, кладя подбородок на ладонь, и наблюдает за первым в этом году снегом, что подарил своё присутствие в этом году слишком рано. Мама Вэна еще в глубоком детстве рассказывала сыну о примете, в которой говорится о том, что человек, с которым ты попадешь под первый снег, будет тем, с кем ты проведешь весь год до следующего первого снега. Маленький мальчик всегда восторгался такой сказке и, даже во взрослом возрасте, продолжал наивно верить в чудо, рассказанное матерью много лет назад. Вот и сейчас Джун улыбается собственным мыслям, глубоко внутри загадывая желание. Он время от времени смотрит на Минхао, надеясь, что тот не заметит, и наслаждается аккуратным профилем младшего, что сосредоточенно ведет машину, внимательно следя за дорогой, уже успевшей покрыться легким белоснежным покрывалом. Когда они добираются до места, Джун снова хочет заговорить с Минхао, но Су лишь вновь смотрит зло, сопровождая всё одной фразой: — Выметайся из моей машины, — Джун сначала удивлённо замирает, все ещё не в силах привыкнуть к подобному отношению, но после горько усмехается, качая головой, и выходит из машины, потеплее кутаясь в пальто и двигаясь в сторону дома режиссёра, где уже собралась вся команда. Минхао ещё пару минут сидит в машине, пытаясь отдышаться из-за непонятно откуда взявшегося жжения в лёгких, но чувствует лишь цитрусовый парфюм старшего, что буквально успел въесться в салон за несчастные сорок минут, которые Вэн сидел на пассажирском месте. Су последний раз глубоко вдыхает и выходит из машины, смотря на безмолвное тёмное небо и чувствуя, как маленькие снежинки ложатся на горячую кожу щёк, вмиг тая, словно они выбрали определенного человека, чтобы довериться, решившись отдать свою жизнь в его руки. Он наслаждается прохладой несколько мгновений и после, опустив голову, идет туда, куда ушёл до этого Джун. Зайдя в дом, он сразу натыкается взглядом на Мингю, пробегающего недалеко от него с бокалами в руках, а после и на остальных членов команды, что снуют в разные стороны, раскладывают закуски и еду по тарелкам и ставят бутылки с разными напитками на большой стол в гостиной. Минхао слышит обрывки разговоров и громкий смех, наблюдает за счастливыми улыбками и расслабленной обстановкой, все ещё стоя одетым в коридоре и совсем не имея желания находиться здесь. Зачем он вообще согласился на предложение Вону? Закончив со всеми приготовлениями, все садятся за стол и принимаются за еду, наперебой болтая. Команда наслаждается отдыхом после тяжёлого рабочего дня вместе, пока Минхао сидит в углу дивана, копаясь в телефоне со скуки и попивая апельсиновый сок — вязкое и одновременно с этим мерзкое чувство одиночества буквально пожирает его изнутри, словно насмехаясь над молодым человеком, чувствующим себя лишним даже в компании людей с такими же интересами, как у него. Но ведь они — не он. С ними скучно, неинтересно — Минхао всегда было интересно лишь с самим собой, но чувство одиночества не давило настолько сильно ещё ни разу. Телефон непривычно молчит без потока сообщений Квона, и Су ловит себя на мысли, что без его присутствуя рядом некомфортно и пусто. Взгляд Минхао перемещается на Джуна, сидящего во главе стола в другом конце комнаты. Су не заметил ни единого взгляда Вэна, что в течении всего вечера наблюдает за младшим, не понимая, что с ним происходит и почему тот так тихо себя ведёт. “Не спускай с меня глаз”. Джун не замечает единственного, пропитанного обожанием ненавистью взгляда Минхао, общаясь со всеми сидящими за большим столом людьми. Минхао тошнит от Джуна. В отличии от Су, что был груб почти со всеми, кого видел, Вэна все обожали просто за то, какой он есть. Не был замешан в скандалах, добродушный, отзывчивый, спокойный, серьезный, рассудительный, притягательный — Минхао буквально выворачивает наизнанку от этой картины святой идеальности, на которой Джун — центральный персонаж, собирающий все восхищенные взгляды только на себе, даже не стараясь при этом, потому что это он и этого более, чем достаточно. Он единственный из многих, словно божественное создание, на живописном полотне суровой действительности прорисован в точности, до мелких деталей, делающих его недосягаемой мечтой, прийти к которой едва ли удастся кому-то — Су душит в себе мысли, что его восхищённый взгляд цепляется лишь за главную фигуру. Минхао никак не может принять тот факт, что Джун такой и есть, что это не образ или маска, а настоящий Вэн Джунхуэй, готовый отдать всего себя на растерзание Су, потому что Минхао уже, даже не стараясь при этом, смог достичь эту самую заветную мечту, что плещется обжигающей лавой на дне горящих сердец людей с восхищенными взорами, ведь это он и Джуну этого более, чем достаточно. Минхао ещё пару секунд прожигает дыру в старшем и, отведя взгляд, резко поднимается с дивана и идёт к лестнице, ступая по мраморным ступенькам замёрзшими ногами в тонких белых носках. Джун, оторвавшись от разговора, следит глазами за Минхао и, извинившись перед компанией, берет их с Су верхнюю одежду с вешалки и следует за младшим. Через несколько мгновений Вэн оказывается на большом балконе трёхэтажного дома, с которого открывается невероятный вид на горящий в ночи Сеул, окутанный белоснежным занавесом. Но ещё более невероятной картиной ему видится Су, фотографирующий пейзаж — Джун сильно удивляется, потому что подобное явно не в стиле Минхао. Они познакомились, когда оба уже были начинающими актерами, и Джун всегда наблюдал в социальных сетях Минхао лишь яркую жизнь звёзды, а не фотографии природы и ночного города, утонувшего в снегу. Су выкладывал фотографии с премий, съемочных площадок, в дорогих костюмах ручной работы почти с самого начала, поэтому Джун даже понятия не имел, что Минхао может фотографировать просто падающий с неба снег. — C'est beau, n'est-ce pas, mon amour? — Минхао вздрагивает, слыша знакомый голос позади себя и после чувствуя чужие руки, накидывающие пальто, на плечах. Су, не обращая внимания на фразу, брошеную Вэном, быстро блокирует телефон, убирая его в карман, и стирает с губ слабую улыбку, не желая ее вообще кому-либо показывать. Тем более Вэну. — Не думал, что тебя привлекает что-то настолько простое, как первый снег. — Это не что-то простое, — Минхао, удивляясь самому себе, спустя несколько секунд молчания тихо заговаривает, заставляя теперь Джуна вздрагивать от того, насколько этот шёпот проникновенен и насколько мужчина рядом серьёзен. — Бабушка рассказывала мне примету о первом снеге. Встретив с человеком первый снег, ты обязательно проведёшь с ним весь год до следующего первого снега. Это такой несуразный бред, — Минхао поднимает голову к небу и прикрывает глаза, глубоко вздыхая, пока Джун заинтересовано рассматривает его профиль, желая услышать продолжение монолога. — Никогда не верил в это, потому что снег — это нечто большее, чем просто столкнуть людей вместе. Снег — это сказка, позволяющая хотя бы на секунду почувствовать себя счастливым из-за красоты, что рисует природа, награждая неблагодарных, — он делает короткую паузу, словно обдумывая то, что собирается сказать дальше. — Снежинки похожи на людей — нет ни одной одинаковой несмотря на огромное множество. Только снежинки чисты собой в отличии от людей, что давно пропитались гнилью насквозь, оставляя после себя лишь прах и тлен, не задумываясь о том, к чему это приведёт. Снег прячет под собой все изъяны этого мира, что давно состоит из многовековой грязи и гнусного порока, — Джун стоит, приоткрыв рот, и смотрит на младшего даже не моргая — Минхао очень давно не разговаривал с ним вот так. Вэн почти не дышит, боясь спугнуть Су, что, словно выйдя из транса, выпрямляется, натягивает привычную маску и поворачивается, заглядывая в чужие глаза в поисках истинных намерений, одновременно с этим надеясь не утонуть в темной бесконечности, отражающей сейчас все звёзды Млечного пути и, кажется, даже больше. — Зачем ты пошёл за мной? — Мне мама тоже рассказывала эту примету. И я склонен верить ей, Минхао, — Вэн игнорирует почти весь монолог Су, где-то в глубинах души задумываясь о его словах, и слегка улыбается, поддерживая зрительный контакт с Су, внутри почти погибая от чувств, прошибающих всё нутро электрическим разрядом. Он тонет в этих цвета горького шоколада глазах, заплывая с каждым разом всё дальше, совсем не боясь печального исхода — он даже не думает о нем, потому что все исходы для него будут наполнены приторным счастьем, что заставляет его каждый раз качаться на сильных волнах, со стремительной скоростью перерастающих в настоящий ураган эмоций, который накрывает с головой, из-за чего Вэн почти захлёбывается ими, но не пытается с ними бороться, потому что уже бессмысленно — его уже окончательно накрыло. Джун переводит взгляд на чужие губы, наблюдая, как медленно падающий снег тает на слегка обветренной и такой манящей коже. Снежный поток усиливается и почти обволакивает их, будто надеясь помочь. Будто надеясь стать их спасением и одарить тем самым счастливым исходом. — Зачем ты пошёл за мной? — Минхао опять злится, игнорируя слова старшего, что стоит перед ним даже в такой момент со спокойным выражением лица, никак не выдавая внутренней бури. — Потому что я все ещё хочу нормально общаться с тобой. И я не оставлю эту надежду. Тем более нам вместе сниматься, — Джун делает шаг вперёд, становясь ближе, не замечая из-за верхней одежды, как Хао слегка вздрагивает. — Я ни за что в жизни не буду нормально общаться с тобой, — Су, придя в себя, подходит ещё ближе, обдавая чужие губы горячим воздухом, что в мгновение становится белёсым паром, и тычет пальцем старшему в грудь, чувствуя почти бешеное биение сердца. Вэн замирает, желая сделать ещё шаг вперед. Желая стереть все существующие границы между ними. Желая навечно утонуть в друг друге так, как Джун тонет в таких по-особенному родных глазах. — Мы всего лишь снимаемся вместе, в контракте нет ни слова о том, что мы должны общаться нормально где-то ещё, кроме моментов, когда находимся в кадре. Ты до жути надоедлив, Вэн, а теперь отъебись от меня наконец. “Не позволю своему разуму ходить туда. Я перебрал, не позволяй мне никуда ехать”. Су вылетает с балкона, из-за чего стеклянные двери громко хлопают, почти разбиваясь на мелкие осколки, сбегает по лестнице на первый этаж и проносится мимо всех присутствующих в гостиной к выходу, даже не попрощавшись. Мингю, заметив его, поднимается со своего места, желая догнать друга, но Джун, стоящий на ступеньках с руками в карманах бросает лишь: — Не трогай его, — все оборачиваются в его сторону и пугаются — все впервые видят Джуна таким злым и… подавленным. Даже будучи серьезным человеком в силу характера, Вэн всегда улыбался, поднимая настроение окружающим, но аура, исходящая от него сейчас, поистине пугает даже Вону. Мингю несколько раз открывает и закрывает рот, явно не в состоянии совладать с мыслями, но садится обратно на своё место, утыкаясь взглядом в деревянную поверхность перед ним. Минхао садится в машину, резко захлопнув дверь, и заводит мотор, стремительно выезжая на пустую трассу, из-за чего шины неприятно скрипят по снегу. Су едет быстро, сжимая руль в тонких пальцах, не выдерживает и сильно ударяет ладонью по мягкой коже, попутно громко ругаясь, когда приходится остановиться из-за красного света. Все эмоции рвутся наружу, отражаясь в отчаянном крике и зажмуренных глазах. Минхао кричит долго и истошно, почти до сорванного голоса. Он резко распахивает глаза и, увидев зелёное свечение, вдавливает педаль газа в пол, желая поскорее добраться до собственной квартиры и рухнуть без сил. Он не понимает, откуда взялся приступ страха, и это его пугает. Благодаря пустым дорогам путь занимает всего двадцать минут, во время которых машину Хао несколько раз заносит из-за выпавшего снега. Су с трудом вынимает ключ из замка зажигания и почти падает на асфальт, когда наконец выбирается из душной машины. Еле перебирая ногами, он добирается до подъезда и слишком долго ждёт лифт, но сил подниматься на восьмой этаж нет от слова совсем. Минута, которую едет лифт до нужного этажа, кажется Минхао, едва стоящему на ногах и опирающемуся на поручень, целым часом в замкнутом пространстве. Попадает в замочную скважину лишь с четвёртого раза, после яростно проворачивает ключ и распахивает дверь, сильно захлопывая ее за собой и съезжая по гладкой поверхности на пол. Солёные слёзы уже несколько минут как обжигают красные от мороза щеки жарким пламенем. Дышать с каждой секундой становится все труднее, а сил хватает лишь на то, чтобы отползти от двери к стене справа от неё. Слёзы продолжают течь, пробираясь по подбородку на одежду. Что-то сдавливает горло почти до болезненных хрипов, что рвутся наружу вместе со слезами. Глаза распахнуты из-за напряжения в попытке найти то, на чем можно сфокусироваться. Сердце бешено бьется в клетке из рёбер, превышая норму в несколько раз. Желудок будто выворачивается наизнанку, вызывая рвотные позывы. Виски пульсируют, отдавая дикой болью. Приступ паники накатывает всё сильнее, а Минхао проживает забытые воспоминания вновь, падая в глубокую пропасть собственного отчаяния. Минхао дрожащими пальцами пытается нащупать телефон в кармане пальто, что удаётся ему не с первого раза. Достав телефон, Су набирает единственный срочный номер в контактах, совершенно не обращая внимания на три часа ночи на часах. Гудки длятся мучительно долго, пока дышать становится всё труднее. Минхао слышит, как трубку снимают и пытается говорить ровнее. — Ты мне нужен, — голос Хао все равно дрожит, пока сам Су продолжает давиться слезами, что непрекращающимся потоком льются из глаз, вызывая желание зажмуриться. — Я уже вызываю такси, буду через десять минут, — голос на том конце провода звучит серьёзно, а не, как ожидалось, сонно. Копошение в динамике слегка помогает Минхао отвлечься. Су заканчивает вызов и прислоняется головой к стене, все ещё пытаясь восстановить дыхание, что выходит совершенно безуспешно. Паническая атака. Давно забытые ощущения. Минхао испытывал нечто подобное последний раз, когда его преследовала пресса год назад. С тех пор Су стал более восприимчивым к таким событиям, но сегодня был исключительный случай. У него никак не получается справиться с паникой, наступившей резко и неожиданно. Звон в ушах не позволяет услышать щелчок замка, но приглушённый свет из подъезда ещё больше пугает Минхао. Парень быстро, но аккуратно закрывает за собой дверь и падает на колени перед Минхао, выглядя при этом спокойным. — Я могу взять тебя за руку? Да или нет? — Су все ещё плохо разбирает слова из-за заложенных ушей, но ему удаётся частично понять, что от него хочет старший. — Обними, — Минхао хрипит, все еще ощущая сдавленность в районе шеи. Через секунду он сквозь одежду чувствует чужие пальцы на талии и под коленями. Сунён упирается холодным носом в кожу на шее, что немного отрезвляет Минхао. — Я могу отнести тебя в гостиную? Да или нет? — Квон серьёзен и спокоен. Воспоминания о пережитых Су панических атаках всплывают в голове незамедлительно. — Да, — младший не узнаёт свой голос, ощущая себя будто под толщей воды. Сунён после одного единственного слова его поднимает, стараясь не испугать ещё больше, и несёт на диван в гостиную, ощущая прохладу из-за открытого окна. Он садит Минхао на диван, продолжая его обнимать и стараясь не обращать внимания на дрожь в чужом теле. — Назови мне пять вещей, которые видишь перед собой, — Сунён прижимается к Хао как можно ближе, желая отдать всё своё тепло. — Телевизор. Стол. Тумбочка. Картина. Пульт, — глаза Минхао беспорядочно метаются по комнате в попытке найти то, на чем можно остановиться взглядом. — Теперь назови мне четыре вещи, до которых ты прямо сейчас можешь дотронуться. — Твои волосы. Пуговица. Диван. Брюки, — Су с большими интервалами называет предметы, дрожа от страха. — Сейчас назови мне три вещи, которые ты можешь слышать. — Сигнал машины. Биение сердца. Хруст снега, — на последнее Сунён слегка удивляется, думая, что услышать такое с восьмого этажа почти нереально, но внешне не показывает это, продолжая держать Минхао за талию. — Две вещи, запах которых ты ощущаешь. — Запах мороза. Одеколон Джуна, — теперь Квон удивляется ещё сильнее, пряча распахнутые глаза в ключице Минхао. Он подавляет свой интерес, возвращаясь к состоянию Су. — Одна вещь, которую ты можешь попробовать. — Вода из стакана на тумбочке, — Сунён лишь сейчас обращает внимание на стакан и смотрит на Хао, что почти не дрожит и дышит намного спокойнее, чем минутой ранее. — Хочешь пить? — Очень, — Минхао хрипит ещё сильнее, пугаясь уже собственного голоса. — Тогда я сейчас отпущу тебя, принесу стакан и обниму тебя снова, хорошо? — младший лишь кивает, пялясь на стену перед собой. Квон отпускает Су, быстро встаёт и идёт к тумбе, беря стакан холодными от нервов пальцами. Он подходит к Минхао, помогает ему сделать несколько глотков и, поставив стакан на стол, садится обратно на диван. — Теперь дыши вместе со мной. Выдыхай, когда я говорю два и вдыхай, когда я говорю четыре, — Минхао бездумно следует словам Сунёна, медленно приходя в себя после приступа паники. Он прикрывает глаза и старается спокойно дышать, чувствуя, как биение сердца становится всё тише и медленнее. Горло уже не так сильно сдавливает, а тошнота и головная боль постепенно сходят на нет. Минхао слегка подрагивает в чужих руках, почти ложась на Сунёна. — Давай я отнесу тебя в спальню, — Су слабо кивает, все ещё плохо понимая происходящее. Квон вновь подхватывает его на руки и несёт в спальню, проходя сквозь открытую дверь и двигаясь к заправленной кровати. Сунён сажает младшего на постель, снимает верхнюю одежду, достаёт из шкафа тёплое одеяло и укрывает им Хао. После уходит в гостиную и закрывает окно, идёт на кухню, наливает воду в стакан и возвращается к Хао, ставя стакан на тумбу рядом с кроватью. Понимая состояние Су и то, что спрашивать о причинах приступа бессмысленно, Квон собирается выйти из комнаты, но хриплый голос Минхао, просящий остаться его и лечь вместе с младшим, пока тот не уснёт, заставляет его остановиться и вернуться к постели, укладываясь рядом с Су и обнимая его со спины, уткнувшись носом в макушку. Дыхание Минхао постепенно становится всё более размеренным и он наконец-то впадает в сон, а голова Сунёна занята лишь мыслями о том, что он впервые видит Су настолько открытым. Это далеко не первый приступ, который застаёт Сунён, но он всегда находился рядом и Минхао даже не приходилось просить о помощи. Но в этот раз Су был напуган настолько, что сам позвонил Квону и попросил приехать, несмотря на глубокую ночь и их диалог несколько часов назад. Сунён все же проваливается в сон из-за резко накатившей усталости и эмоций от пережитого стресса и все ещё обнимает Минхао, стараясь укрыть его от всего мира. “Надо было к ним прислушаться”.