Второй брак королевы

Итэр скучающе стоял в коридоре, не имея возможности ни зайти в зал, ни уйти слишком далеко. Защиту господина, пусть и в закрытом месте, никто не отменял - стоит лишь выкрикнуть имя и рыцарь сразу же кинется к королеве, игнорируя любые правила, в том числе правила хорошего тона. Для него существует лишь Тарталья - его друг, его хозяин и Итэр искренне рад, что спустя столько неудач сумел найти человека, который ценит и уважает своих слуг. Ещё с тех пор, как отец привел в дом наложницу, несмотря на бедственное финансовое положение, жизнь близнецов стала невыносима - родная мать сошла с ума от горя, запершись в своей комнате, а любовница, ощущая вседозволенность, изводила детей, игнорируя любую просьбу прекратить. Понимая, что так продолжаться не может, Итэр с трудом оставил Люмин в поместье, а сам записался в рыцари, стараясь как можно скорее освоить все тонкости. Прошёл целый год, прежде чем мальчик смог вернуться домой, уже более окрепшим и первое, что ему довелось увидеть, это исхудавшую сестру, стирающую одежду вместе с остальными служанками. Как выяснилось, стоило Итэру уйти, наложница заставила девочку работать, кинув лишь: "не позорь брата и не объедай отца. Кому нужна девка, которая ничего не умеет". Прислуге не нравилось, что творит вторая хозяйка дома, поэтому старались поддерживать юную леди, забирая себе большую часть работы. Разумеется, это разозлило рыцаря. Подняв на ноги Люмин, близнецы отправились в кабинет отца и пусть тот редко интересовался жизнью собственных детей, закрывая глаза на "воспитательные меры", как называла это любовница, новость о таком унизительном отношении к дочке посчитал как личное оскорбление. В тот же день ту женщину с позором изгнали из поместья. Подговорив прислугу, близнецы закидали ее тухлыми объедками, свершив небольшую, детскую, но всё же месть. Жаль только, что избавиться от нее оказалось намного легче - больше боялись, позволяя жалкому человеку издеваться над ними. Взяв сестру за руку, Итэр пообещал себе всегда быть смелым и сильным ради Люмин поэтому, несмотря на юный возраст, начал искать любую работу рыцарем, надеясь достичь высот. Однако, куда бы он не пошел, везде над ним насмехались, не воспринимая всерьез, считая, что четырнадцатилетний мальчишка не способен даже просто меч удержать, не говоря уже о сражении. У Итэра опускались руки, с каждым таким отказом всё больше верил, насколько жалким является. Порой проскакивала мысль прекратить любые старания, забросить оружие куда подальше, ведь бесполезному существу не стать настоящим мастером. Единственная, кто придавал ему сил, была Люмин, но даже этот источник света с новым днём становился всё тусклее. Может, рыцарство - это не его? Может, стоит послушать тех людей и закинуть гиблое дело, взявшись наконец за что-то нормальное и прибыльное... Но как найти хорошую работу, если даже с мечом не смог разобраться? Депрессия и выгорание стали преданными спутниками в путешествии мальчика, не оставляя даже во сне, напоминая о себе в кошмарах. Всё могло бы продолжаться, если не тревожное письмо из дома. Матушка сильно заболела и находится при смерти. Несмотря на собственное нестабильное состояние, Итэр сразу же кинулся в поместье. Прибыть получилось лишь спустя неделю и рыцарь искренне надеялся, что успеет хотя бы попрощаться. Люмин стояла в сторонке, проливая горькие слёзы, а отец склонился над еле дышащей женой, убиваясь, что не может привести хорошего врача. Итэр покачнулся, чуть не рухнув от усталости. Единственные, кто может помочь - это недавно взошедшие на трон монархи. Выбежав из комнаты, мальчик кинулся во дворец, игнорируя любые попытки задержания. Он поднял такой шум, сражаясь со стражей, что поглядеть вышли не только слуги, но и сама королева - Итэр точно уверен, кто перед ним. Приказав опустить оружие, рыжий юноша подошёл ближе к мальчику. Тарталья выглядел холодным, отчуждённым и это пугало, потому что ему могли отказать. Упав на колени, молодой рыцарь взмолился о помощи, чуть ли не плача, рассказывая об умирающей матушке. Зажмурившись, Итэр не сразу почувствовал чужую руку на своей щеке. Подняв глаза, увидел всё такой же лёд, но, почему-то показалось, что выражение лица стало более... Нежным. - Проведешь меня? - это всё, что сказала королева, прежде чем покинуть стены дворца под испуганные крики стражи. Мальчик вытер подступившие слёзы, показав дорогу до дома. Оглядев женщину, Чайльд нахмурился, попросив всех покинуть комнату. Не став спорить, рыцарь взял под руку сестру и вместе с отцом покинул помещение. Он не знал, что делает юноша, но почему-то хотел довериться. Ещё раз. По прошествии часа, дверь открылась и показалась бледная, измученная, но счастливая королева. Ласково улыбнувшись, Аякс пригласил мужчину и девочку зайти к матери, а мальчика задержал, желая поговорить. - Как тебя зовут? - Тарталья облокотился о стену. - Итэр, Ваше Величество - склонил голову рыцарь, поглядывая исподлобья на юношу. - Итэр, значит... А сколько тебе лет, Итэр? - Пятнадцать недавно исполнилось. - молодой рыцарь сделал вид, что не смутился от того, как королева взяла его за руку, что-то разглядывая. - На четыре года младше - устало усмехнулся своим мыслям рыжий юноша - Ты способный, Итэр, я вижу, сколько сил ты потратил на тренировки - мозоли не врут. Уверен, через пару лет будешь настоящим мастером. Мальчик неверяще уставился на Чайльда, пытаясь распознать ложь, но в синих глазах не было ни капли насмешки. Тогда задумался: а действительно ли он бездарный или просто заставил себя поверить в это? Что если его просто недооценивали или завидовали? Выходит, у него всё может получиться? Быть рыцарем - его призвание? - Уверенность тебе идёт куда больше, чем разочарование - Аякс мягко погладил блондинистую макушку - не хочешь стать моим рыцарем? Обещаю, я буду хорошим господином. Итэр хотел согласиться, но замер нахмурившись. - Люмин... Мне нужно снова ее оставить? Тарталья вздохнул, отлипая от стены. Хитрый мальчишка, не теряющий возможность устроить и сестру: - Мне как раз нужна новая фрейлина, если она не против, пускай приходит вместе с тобой - пройдя к выходу, Чайльд обернулся - и сохраните всё втайне, хорошо? Мальчик не знал, что тогда произошло в комнате, но убежден, что настоящее чудо: матушке стало лучше не только физически, но и душевно. Будто всё вернулось в те времена, когда наложница ещё не появилась. Желая хоть как-то отблагодарить королеву, близнецы поклялись в верности, становясь ее незаменимыми помощниками и хорошими друзьями. Улыбаясь воспоминаниям, Итэр не сразу услышал чьи-то шаги. Только когда появился силуэт, он потянулся к мечу, однако рассмотрев внимательнее фигуру, понял, что перед ним помощник императора Ли Юэ и выглядел тот, мягко говоря, не очень. Аккуратно подойдя к запыхавшемуся адепту, рыцарь предложил воды, радуясь привычке носить с собой маленькую фляжку, Сяо не отказался, вцепившись в нее и выпивая всё содержимое. - Спасибо - немного отдышавшись, он поблагодарил мальчика, отдавая пустой сосуд. Вести разговор с человеком особо не хотелось, но всё же признает, что ему помогли, а за помощь нужно благодарить. Так учил Моракс. - Рад помочь - цепляя флягу на ремень, Итэр выпрямился - что Вы здесь делаете? Думал, все сопровождающие собираются в отдельной комнате. - А что же ты не с ними, человек? - Сяо нахмурился, отступая на шаг назад. Он знал, что перед ним слуга королевы, а королева дорога Рекс Ляпису, значит и ее люди неприкосновенны. - Не хочу оставлять господина совсем одного, поэтому отказался веселиться. И моё имя Итэр. - Итэр... Красивое имя - удивившись своим же словам, адепт кашлянул - Раз уж ты сказал, тогда и я должен. Можешь звать меня Сяо. А что касается хозяина, можешь не переживать, император присмотрит за ним, это я гарантирую, поэтому можешь отдохнуть. Кивнув, рыцарь поблагодарил за предложение, но всё равно вернулся на свое место, попрощавшись с новым знакомым. Пусть из-за темного зала он не смог полностью рассмотреть Сяо, тот ему показался довольно симпатичным. Отогнав дурацкую мысль, мальчик сосредоточился на работе. Выражение лица императора было одновременно серьезным и печальным. Учитывая обычную расслабленность, сейчас Аякс не был уверен, что услышит что-то хорошее, однако вспомнив про помощь бога, решил всё же уделить ему внимание. Моракс взял два бокала шампанского и повёл Чайльда в самое шумное и открытое место, где бы их не смогли подслушать за счёт громкой музыки и пустить сплетни из-за их видимости. Как продуманно - усмехнулся про себя юноша. Пока Тарталья любовался чужим профилем, Архонт нервно крутил ножку бокалов, вспомнив, что один из них был взят для королевы. Наконец открыв рот, мужчина заговорил: - Мы прочитали Ваше письмо... Вы хотите сохранить нашу дружбу только в письмах. - Вы знаете что это я?! - получилось громче, чем предполагалось, но сдержать эмоции сейчас было нереально. Аякс, конечно, говорил, что знает, кто тайный друг, но не уточнял, кто именно. - Тома и служанка знали содержание ранних писем, но не поздних. Это заставило задуматься и тогда Мы узнали, что одна из фрейлин раньше служила Вам. Было несложно догадаться, кто настоящий собеседник. Вот оно как... Аякс так старательно пытался этого избежать, но совсем недооценил бога. Точно... бога - боги умны и сообразительны. Однако вопреки всему, сам Рекс Ляпис выглядел несчастным. Ещё бы, так старательно искать таинственного друга, а потом узнать, что этот самый друг не хочет встречаться. Тарталье стало совестно перед императором. Интересно, жалеет ли он, что связался с королевой? - Вы в порядке? - виновато спросил Чайльд, опуская глаза в пол. - Не думаем... Честно говоря, Мы расстроены. Нашей мечтой было подружиться с человеком и быть хорошими друзьями, но единственный друг, которого мы хотим, не желает Нас. Неужели это так жестоко прозвучало? Аякс не был уверен в своём решении. Казалось, император преувеличивает, но он выглядел очень подавленным. - На самом деле Мы очень одиноки - уголки губ Рекс Ляписа опустились - у Нас много слуг, подчинённых и товарищей-адептов, но нет человека, который согласится познакомиться со "мной", а не с "Нами". Синие глаза расширились: поэтому император в письмах обращался к себе по-другому? - Нам нравится общаться с кем-то не как "император Ли Юэ", а как "Моракс". И пусть наши беседы были короткими, "я" был счастлив, получая очередное беззаботное письмо. Тарталья чувствовал сильное воодушевление, пока слушал Рекс Ляписа. Поверить только, есть человек, которому приятно с ним общаться неофициально, но почему-то всё равно страшно: - С самого детства меня растили с установкой "не открываться никому, чтоб потом не было больно". Ваше Величество, я королева Инадзумы и должна быть беспристрастной, но каждый раз встречаясь с Вами все мои выстроенные стены рушатся. Зачем? Зачем Вы всё это делаете? Что мне делать, если сейчас соглашусь на дружбу, а потом меня покинут? Прекрасно понимаю Ваше желание иметь друга, но как же я? Моракс неловко отвел взгляд, не зная, что ответить. - Мы... Я понимаю Ваше переживание, но обещаю: дружба со мной не так плоха. Например, Вы можете спокойно сказать мне, что Аято - бездновский пёс. Аякс ошарашенно уставился на императора, не веря своим ушам. Что он только что сказал? Архонт усмехнулся, наклонился ближе и шепотом повторил: - Аято - бездновский пёс. Чайльд закусил губу, чтоб не рассмеяться, на что бог недовольно нахмурился: - Смейтесь, Ваше Величество. Если не будете смеяться, сердце будет болеть. - Пока всё, что у меня болит - это голова - тем не менее, королева улыбнулась. - Пожалуйста, давайте будем друзьями? Это может быть, как сейчас: "Мы" станем "Я", а "Вы" - "Ты". Только не игнорируйте Нас, пожалуйста - Моракс выглядел как побитое животное, чуть ли не умоляя Тарталью о такой, казалось бы, мелочи. Серьезные янтарные глаза уставились на юношу и Аякс почувствовал странное ощущение, будто невидимые когти что-то сжали в груди. Королева приняла предложение. *** Тома с тревогой наблюдал за присутствующими, размышляя о специальном банкете. Он был убеждён, что все его обсуждают, даже присутствие там Аято не успокаивало. Скажет ли что-то странное император? Чайльд вряд ли станет распространять слухи, а вот насчёт Моракса сомневался. Наложник прикусил губу и снова вздохнул. Баронесса Кокоми заметила подавленное настроение подопечного, спросила, всё ли хорошо, отметив несвойственную тому бледность. Любовник короля признался, что не в порядке и женщина понимающе улыбнулась, умилившись чужой честности. Тома любил её - она вторая, после Аято, кто не питает к нему предубеждений и когда поползли слухи о нём и императоре Ли Юэ, баронесса встала на защиту его чести. Наложнику просто не могла не нравиться Кокоми. - Не беспокойтесь, несмотря на разницу в статусах, Рекс Ляпису невыгодно идти наперекор королю. Всё будет хорошо, я сделаю всё, чтоб Вы были в безопасности поэтому идите и наслаждайтесь последним днём Летнего Солнцестояния. Тома, улыбаясь, кивнул, настроение определенно поднялось. Те, кто не презирал его, собирались вокруг по одному или по двое, и вскоре он был окружен людьми, которые были близки ему или просто хотели быть рядом. Наложник расцветал от их внимания, и то ли потому, что они не вдумчивы, то ли по другой причине, но никто не спросил, почему он не пошел на специальный банкет. Любовник короля потягивал вино и с радостью принимал комплименты, которыми его осыпали дворяне. - Сочетание блондинистых волос и зелёных глаз просто великолепно. - Да, герцогине Минчи возможно придётся защищать свою репутацию. - От наложника исходит ощущение чистоты, как от ещё не опавших лепестков сакуры. Упомянутая герцогиня сегодня отсутствовала - видимо была одной из приглашенных на банкет поэтому все больше и больше людей подходили к Томе. Сегодня он главная тема для разговоров и это его безусловно радовало. Еще до того, как стал наложником короля, мужчина уже знал, что красота может быть ядом. После долгих проб и ошибок он научился использовать свою внешность как оружие, но даже тогда чувствовал, что ходит по ненадежному канату и всегда в опасности. Однако здесь всё по-другому. Все его хвалили и любили, а защитник был самым могущественным человеком в стране, и никто не мог поднять на него руку. - Но разве Вы не говорили, что идете на особый банкет? Почему же Вы здесь сейчас? Не прошло и получаса, как кто-то задал неудобный вопрос. Тома уставился на говорившую женщину. Она не самая знатная аристократка, без больших владений и важных обязанностей во дворце. Эта дворянка впервые подошла к ним. Остальные, услышав этот вопрос, притихли, и, несмотря на любопытство, молчали. - Это… - Наложник быстро собрался с мыслями и сочинил историю: — Это потому, что я сказал, что все в порядке. На банкет обычно приходят важные иностранные гости. Вместо того чтобы приглашать меня, подумал, что лучше позвать кого-то, кто принесет пользу нашей стране. Дворяне были в восторге от этого ответа, многие из них говорили, что Тома очень умен. Прежние наложницы и наложники только тратили деньги, бездельничали и вообще не интересовались международными делами. Господин определенно отличается от них. "Прибрежный мальчик" застенчиво улыбнулся и опустил глаза. Их восхищение было пьянящим как наркотик. Тома пробормотал, что хочет еще выпить, и несколько аристократов быстро принесли ему различные бокалы для вина. Он выбрал светло-фиолетовый напиток, больше походивший на виноградный сок, и лицо мужчины, предложившего его, вспыхнуло. Внезапно наложник заметил кого-то за плечами молодого человека. Того, кого там точно не должно было быть. Бокал выскользнул из руки и разбился вдребезги. Все тут же всполошились, спрашивая, что произошло. Баронесса заметила странное поведение и повернулась туда, куда тот смотрел - любовник быстро схватил ее за рукав юкаты, чтобы остановить. Заикаясь, Тома поинтересовался, может ли аристократ, не присутствующий первые дни, прийти на закрытие праздника, на что получил положительный ответ, от которого подкосились ноги. - Разве аристократы с небольшими поместьями приходят на Летнее Солнцестояние? - Если их пригласить, то конечно. Я лично помогала выбирать гостей не только с высоким положением - заметив, что наложнику совсем поплохело, Кокоми обеспокоенно спросила, что произошло. Кинув что-то невнятное про опьянение, Тома, покачиваясь, выбирался из толпы. Беспокоиться не о чем, если совершил пьяную ошибку, но, если нет - это будет опасно. Эта женщина... Синьора Розалина-Кручка Лоефальтер... Хозяйка поместья, где он был рабом. Она знала его в лицо. Когда Тома уже уходил, громкий голос позади провозгласил: - Я правильно вижу? - Гусиная кожа вспыхнула на спине наложника, а глаза потемнели от страха. Баронесса подбежала к нему, хватая под руку и пытаясь дозваться. Говорившая приближалась, смотря на всё это с насмешкой. Все вокруг погрузилось в мертвую тишину: - Мир становится лучше, с беглым рабом теперь обращаются как с господином, да?