Второй брак королевы

Беспокойство, которое вызывала Синьора Лоефальтер, только усилилось, когда Кокоми пришла на обед, сообщая не самые лучшие новости. Его Величество болен, поэтому вынужден на некоторое время задержаться в сельском доме. Девушка не выглядела оптимистично по поводу состояния короля, и Тома почувствовал, как у него отхлынула кровь. Его лицо побледнело, и баронесса поняв, что тот глубоко обеспокоен судьбой своего возлюбленного, заверила, что причин для паники нет, врачи уже прибыли на место. Но не это было главной проблемой. Если королева останется с мужем и будет заботиться о нем, он может забыть о чувствах к Томе. Кокоми думала, что наложник слишком волнуется за Аято и вспомнила те времена, когда сама была такой же. Её милая жёнушка была молодой красавицей, за которой гонялись толпы ухажёров, но когда она пострадала, не было никого, кто захотел бы позаботиться о ней. Тогда баронесса наконец-то взяла себя в руки и призналась девушке, игнорируя любые возгласы по поводу маски. С маской или без - говорила Кокоми - ты остаёшься такой же прекрасной для меня. Эх, были времена, когда жизнь казалась романтичнее, когда пара была не обременена мирскими заботами. И сейчас, наблюдая за такими же метаниями наложника, девушка лишь улыбается: - Господин так любит Его Величество. - Да… - Тома заколебался, прежде чем задать вопрос: - Могу ли я поехать в сельский дом? Хочу присмотреть за королём. Однако, как бы баронесса не была расположена к этому юноше, пойти против закона она не могла. Если монархи захотят, они обязательно позовут наложника, а пока остаётся лишь ждать. Тома нервно кивнул, зная, что ничего больше не добьётся. На следующий день новости стали еще хуже. Хотя Аято не был серьезно болен, лихорадка отказывалась спадать, и ему пришлось остаться еще на неделю. Это было плохо для любовника. Король с королевой не были романтичными даже до того, как он стал наложником. Пусть их отношения были прочными уже много лет, вряд ли они вдруг сблизятся. Тома старался сохранять спокойствие, но у него ничего не получалось. Угрозы Синьоры насчет ребенка затуманили разум, и от тревоги за Чайльда, навалившегося поверх угроз, его сердце бешено забилось. На третий день после визита Розалины Аль-Хайтам поднял вопрос о состоянии наложника, спрашивая, почему тот так неважно выглядит. - Волнуюсь за королеву... - Вопреки всем ожиданиям секретаря, Тома заговорил про Тарталью. - Мне немного жаль ее... - Почему же? - Его Величество не здоров, но Чайльд остался рядом, чтобы ухаживать за ним, несмотря на то, что ему было бы лучше вернуться. Факт того, что Аято будет постоянно думать и говорить о Томе в присутствии жены заставляет меня чувствовать себя виноватым. Заметив его угрюмое выражение лица, Аль-Хайтам фыркнул, закатив глаза. Наложник удивлённо уставился на друга, ожидая услышать причину такой реакции: - Откровенная ложь. - Что? Нет! - Ты уж прости, но когда дело доходит до человеческих чувств, меня не провести. Пусть мне говорят, что я безэмоциональный и чёрствый душнила, — мужчина кашлянул, выражая полное несогласие с этим высказыванием. - Я всё прекрасно понимаю. Но ты милый, поэтому всё в порядке. Полагаю, господин переживает, что король снова сблизится со своей королевой, верно? Тома замялся, когда его раскрыли, однако вместо того, чтоб посмеяться над ним, секретарь наклонился к чужому уху, вызывая табун мурашек: - Как насчёт того, чтоб я соблазнил Чайльда? Если он полюбит меня, то забудет про мужа. Что думаешь? Наложник сперва испугался такому предложению, а потом недоуменно посмотрел на друга, который, казалось, был абсолютно незаинтересованным ни в чем бревном: - А ты разве можешь? - Обижаешь. Зелёные глаза недоверчиво рассматривали тело напротив, задержавшись чуть ниже ключиц: - Это невозможно. Королева всю свою жизнь прожила в окружении прекрасных вещей, ее так просто не привлечь, если, конечно, ты не кто-то особенный, кто может летать там или творить магию. Аль-Хайтам заметил, на чем сосредоточил свое внимание наложник, хмыкая: - Летать я не могу, признаюсь, но вот со вторым проблем нет. - Мужчина достал небольшой артефакт, показывая Томе. - Видишь ли, я обладатель дендро глаза бога. Любовник по-детски рассматривал чужое сокровище: - Тогда замечательно! Оставляю это на тебя. *** Придворный врач с серьезным выражением лица сдвинул стетоскоп и через пятнадцать минут убрал холодный металлический инструмент, говоря, что температура ниже, чем вчера. Все с облегчением выдохнули, а Аякс наконец-то смог расслабиться. Аято потерял сознание после их беседы и, хотя юноша не думал, что это его вина, переживал за мужа. После того как доктор и остальные вышли из комнаты, Чайльд придвинул стул к кровати. Король приоткрыл глаза и уставился прямо на жену, которая взяла полотенце из таза с холодной водой рядом с ним, отжала и положила ему на лоб. Он вздрогнул, как только то коснулось кожи. - Холодно. - Жаловался Аято. - Ты переутомился. - Знаю. Я слышал. - Секунду помолчав, правитель продолжил: - Из-за меня твой День рождения испорчен... Прости. Тарталья снял полотенце с чужого лба, окунул его в воду и снова вернул на место. Королева видела, как вздрогнул мужчина, но не предала этому особого значения: - Ничего страшного. Мы приезжаем сюда каждый год. Поэтому не обращай внимания, у меня будут ещё дни рождения. - Но он только раз в году... - Король вымученно простонал, хватаясь за голову. - Какой же ты холодный, разговаривать с тобой - всё равно, что... - ... Разговаривать с коллегой. Знаю. - Аякс на этот раз выжал тряпку чуть хуже, из-за чего капли воды стекали по лицу Аято, причиняя дополнительный дискомфорт. - Холодно... - Тяжело вздохнул правитель. - Вы уж определитесь, кто холодный: я или тряпка. - Ты ведёшь себя как-то... Недобро. Как-то недобро? Это откровенная насмешка - хмыкнул Чайльд. - Доктор сказал отдохнуть Вам ещё несколько дней. Мне приказать позвать Тому? Аято уставился на супруга так, словно не мог поверить в то, что тот сказал, но на этот раз Тарталья не шутил. Юноша знал, что муж предпочел бы, чтобы наложник заботился о нем, а не королева. Конечно, поскольку Аякс не горит желанием находиться втроем, он бы просто вернулся во дворец. Разве это не то, что король хочет? Ему нужен только один человек. - Ты издеваешься надо мной? - Аято не мог понять намерений супруга. - А похоже? - Нет? - Вот именно. Король вздохнул, снял полотенце со лба и положил его на одеяло: - Не зови Тому... - Аякс видел, как опустились веки супруга. - Он красив и очарователен, когда болтает, но сейчас этого не хочу. У меня болит голова, было бы замечательно побыть в тишине. Это точно не на руку наложнику... Ведь с тех пор как получил титул, всегда старался держаться рядом с королём. В прочем, Тарталью это не касается. Юноша просто кивнул и положил на чужой лоб плохо выжатую тряпку, наблюдая за тем, как Аято морщится от холодных капель. Это было неплохим успокаивающим для Чайльда. *** Подозрения, что Тома расстроится, было правильными. После недельного отдыха монархи вернулись во дворец, и наложник, который ждал в саду, запрыгнул в карету прежде, чем те успели выйти. Любовник заключил Аято в крепкие объятия, в то время как все, что он сделал для Чайльда, было неуклюжим поклоном. В том, что королева видит наложника, не было ничего необычного, но отношение было иным, учитывая, что раньше "прибрежный мальчик" был слишком дружелюбным к Аяксу. Хотя Тома не мог вынести пребывания вдали от короля, его больше беспокоило то, что правитель был наедине со своей женой. Любовники, казалось, не хотели отделяться друг от друга, поэтому Тарталья пошел в Центральный дворец один и приказал чиновникам принести всю работу, которая была отложена. С тех пор повседневная жизнь продолжалась. Чайльд проводил намного больше времени в кабинете, просматривая все документы за неделю, в то время как Аято уменьшил свои часы работы, следуя советам доктора. Тома все еще цеплялся за сумерского секретаря днем, а ночью заботился о короле. Аякс иногда сталкивался с императором Ли Юэ, когда выходил на прогулку, и Чжун Ли время от времени приносил письма. Всё, как обычно, без изменений... Хотя нет. Одно изменение было. Аято вызывал супруга реже, чтобы возмутительно обвинять его из-за любовника. Он вернулся к рассмотрению дел, касающихся наложника, и у него было меньше причин предъявлять требования. К счастью, Тарталья уже не встречался с Томой так часто, и, естественно, стал меньше уставать, хотя обязанности только увеличивались. Его сердце все еще горевало, когда дело касалось мужа, но через несколько лет, подобных этому периоду, возможно, они могли бы жить как нормальная королевская чета. В следующий раз Аякс снова увидел Тому на чаепитии, устроенном герцогиней Минчи. К Центральному дворцу примыкал небольшой особняк под названием Кристальный дом. Снаружи он был не из кристалла, как следовало из названия, а из стекла, расположенного под разными углами, отчего всё здание искрилось светом. Непередаваемое зрелище. Чайльд слышал, что в прошлом здесь жила любимая наложница короля, сейчас же его в основном одалживали дворянам на день-два. Лиза позаимствовала Кристальный дом для проведения чаепития, и так как королева смогла закончить работу пораньше, присоединилась к ней. Юноша поздоровался с герцогиней и присел на предложенный стул. На столе стояли разнообразные сорта чая и кофе, а также печенье, пирожные и другие сладости, накрытые стеклянными крышками. Атмосфера становилась более подходящей для общения знати. - О, Архонты, мы опоздали? - Вдруг донёсся голос от входа в сад. Тарталья посмотрел в сторону, замечая рядом с Томой довольно высокого мужчину в необычной для Инадзумы одежде. Если не ошибается, это стиль Натлана. Нет. Скорее Сумеру. Это и есть Аль-Хайтам? Взгляд секретаря упал на Аякса. Он внимательно посмотрел на королеву, но она не отвернулась. Хотя Моракс и предупреждал, что этот человек похож на живую проклятую куклу, было бы странно избегать его. Это был всего лишь краткий миг, но казалось, что время замедлилось, когда секретарь нахмурился и подошел к Чайльду. - Ваше Величество, рад наконец-то познакомиться с Вами. - Аль-Хайтам, полагаю? - Вы узнали меня. Это первый раз, когда Тарталья встречает его, но у него поразительно красивое лицо, которое сложно забыть. Тем более, человек рядом с Томой мог быть только Аль-Хайтам. Секретарь преклонил колено, королева вложила свою руку в его, и он нежно поцеловал ее, прежде чем отпустить. При всем этом лицо мужчины оставалось нейтральным. Аякс церемонно улыбнулся и посмотрел на герцогиню Минчи. Секретарь Сумеру известная личность, неудивительно, что Лиза пригласила его. Более любопытным стало то, что она пригласила и Тому. Но, как только рыжий юноша увидел выражение лица герцогини, понял, что женщина не хотела, чтобы наложник находился здесь. Аль-Хайтам, должно быть, привел того в качестве своего партнера. Этот факт стал очевиден в последующем разговоре между ними, когда открыто переговаривались по поводу любовника короля, чье нахождение здесь не желанно. Пока они обменивались упреками, Тома поклонился королеве, которая молча пила чай, совершенно не чувствуя вкуса. Из-за наложника. Одно его присутствие вызывало мысль уйти, однако, если увидят, что Чайльд избегает любовника мужа, сплетен среди знати может хватить на целую неделю. Юноша не хотел, чтоб его имя упоминали даже в одном предложении с ним, поэтому был вынужден оставаться здесь до тех пор, пока чаепитие не покинут еще несколько человек. Беспокойство только усилилось после того, как секретарь, закончив свой занимательный разговор с герцогиней Минчи, сел напротив Аякса вместе с Томой. К счастью, у них не было поводов начать разговор. Вскоре и дворяне расслабились, принявшись обсуждать недавние слухи про барона Обату, который собирается назначить незаконнорожденного сына наследником и потребовать развод с Рёко - его женой. - А разве Рёко — не сестра мисс Асагири? - И пока все обговаривали это, Тома тихонько наклонился, чтоб спросить, кто такая Асагири. Лиза замолчала и повернулась к любовнику короля, а человек, сидевший рядом с "прибрежным мальчиком" ответил озорным голосом: - Это Ваша предшественница. Когда-то она была наложницей предыдущего короля. Ей повезло познакомиться с Его Величеством на балу. - А как она сейчас поживает? - Снова спросил Тома. Это было похоже на то, как если бы атмосферу окатили холодной водой. Все замолчали и сосредоточили свое внимание на наложнике. Одни смотрели на него с любопытством, другие с сочувствием, третьи со злобой. Человек, который до этого говорил, не выглядел счастливым, объясняя: - Хорошо... - Слышал, ее заставили уйти. Как жаль. - Перебил мужчину Аль-Хайтам. Он никак не отреагировал, когда Тома с удивлением на него уставился. - Прошлый король довольно быстро устал от мисс Асагири. - Не сказал бы, что год — это быстро. - Кто-то подхватил разговор. - Тем не менее, это не отменяет тот факт, что это было самое короткое время в качестве наложницы. - Конечно, секретарь знал, что для Томы это не самая лучшая история, однако был совершенно спокоен, делая глоток чая. Любовник моргнул своими большими глазами. Он был расстроен, когда королева однажды упомянула о другом наложнике после него. Должно быть, тогда ему казалось это немыслимым, но теперь столкнулся с правдой о "Цветке", который шел той же дорогой, и плохо закончил. Тома застыл на месте, и некоторые дворяне с жалостью посмотрели в его сторону. Чайльд думал, что "прибрежный мальчик" будет молчать, но вместо этого быстро убрал удивление с лица и смущённо заговорил: - Слышал, что у дворян много любовников. Похоже, это правда. Кое-кто бросился ему сочувствовать, утверждая, что есть пары без наложников. - Таких, как госпожа Аяка, немного. - Но политические браки — это скорее норма. Тома кивнул каждому из них и улыбнулся в ответ: - Да, конечно…на самом деле я очень удивился, узнав, что у герцогини Минчи было пять любовников, но теперь, когда услышал, что это естественно, чувствую, что вижу новый мир. На этот раз все молчали. На лицах присутствующих было четко написано изумление. Вилка Лизы звякнула о тарелку. Наложник ахнул, прикрывая рот: - Простите... Это то, что я не должен был произносить? - Это точно то, что Вам не стоило бы говорить, потому что это нелепая чепуха, господин. - Голос герцогини был опасен, словно электро искра. Тома несколько раз извинился, но лицо женщины не смягчилось. - Прошу прощения. Королевский наложник ещё не привык к этикету знати. Он только повторяет то, что слышал. - Аль-Хайтам встал на сторону "прибрежного мальчика". Это стало последней каплей для Лизы: - Я нахожу невыносимым, что здесь присутствуют два человека, настолько грубых, что даже не могут соблюдать этикет. Особенно Вы, секретарь. Если хотели привести кого-то, кто не знает, как себя вести, должны были научить его хотя бы малейшему притворству. Хамство — хуже, чем притворство. - О, Вы злитесь? - хмыкнул мужчина. - Да. Сегодняшнее мероприятие заканчивается сейчас. - После этого герцогиня повернулась к Тарталье. - Мне очень жаль, что я пригласила вас на столь странное чаепитие, Ваше Величество.