Второй брак королевы

Чайльд вышел во двор за главными воротами, чтобы проводить Аято в его двухдневную поездку. Настроение было приподнятое, поэтому, даже увидев Тому в простом зелёном кимоно, слабая, но величественная улыбка не пропала с лица Аякса. Он не обращал внимания на наложника, но тот продолжал нервно оборачиваться на королеву, пока их глаза не встретились. Любовник выглядел чересчур беспокойным, что не свойственно ему. Тарталья, не меняясь в лице, слегка наклонил голову в бок, пытаясь понять, чего тот хочет. Медленно моргнув, его улыбка стала шире, обнажая ряд красивых белых зубов, когда наложник резко отвернулся, пряча румянец. Как мило. Тома смутился? Ничего удивительного. Его фрейлины сегодня постарались на славу, желая показать, кого король не увидит ещё несколько дней. Образ его прекрасной, достойной жены должен преследовать Аято вплоть до самого возвращения во дворец. Чайльд особо не гнался за вниманием супруга, но пусть девочки развлекаются. Их восторженные взгляды и вскрики того стоят. Кто ж знал, что и наложник оценит его внешний вид. Однако заметив, что король сел в карету без двухчасовых прощаний с любовником, Аякс задумался, не пробежала ли между ними собака раздора. Было бы неплохо, – он прищурился, мечтая об уходе одной раздражающей персоны. Пока королева летала в облаках, она не сразу заметила, как к ней подошли, выглядя уж очень недовольно: — Я ревную, — Претензионно заявил Тома, нахмурившись от чужого игнорирования: — Я люблю короля, но должен подавлять свои чувства, когда королева даже не пытается показывать свою симпатию. Почему Вы позволяете себе такое отношение к мужу? Не боитесь, что Вас выбросят? Вот так заявления, — хмыкнул Чайльд, однако все же ответил: — Его Величество не захотел брать в поездку свою дорогую куколку, да? Не повезло. — Что? — Это было не то, на что рассчитывал Тома. Ещё больше нахмурившись, он не сразу заметил движение со стороны. Тарталья элегантно придержал длинный широкий рукав своего кимоно, протягивая руку к чужому лицу. Прикоснувшись кончиком пальца к складкам на лбу наложника, королева медленно улыбнулась, выглядя до ужаса восхитительно: — Не стоит так много думать, — Говорил он, довольно наблюдая за тем, как вновь краснеют уши и щеки Томы: — Тебе это не нужно. Тем более, что тогда твое лицо становится менее привлекательным. Ты можешь спугнуть Аято. — Да как Вы... — Дернулся любовник, желая уйти от чужих прикосновений, однако Аякс пресёк любую попытку отодвинуться, хватая двумя пальцами подбородок того. — Ты хочешь знать, почему мне не нужно пытаться понравиться королю? — В отличие от расслабленной улыбки, синие глаза были равнодушны, а тон холоден, как зима в далёкой Снежной: — Всё потому, что я выше этого. Мне не нужно угождать ему, чтоб получить желанное. Я – его жена, я – его королева, этого вполне достаточно. Для развлечения есть ты – маленький запуганный щеночек, нуждающийся в чьей-то защите. Аято такое нравится, поэтому мой тебе совет: не думай слишком много, иначе оттолкнешь его. У него не встаёт на омег с проблеском ума. Только тогда Чайльд позволил Томе выбраться. Утрированно отряхивая свою одежду, он, чуть ли не плача прикрикнул: — Вы так говорите только потому что король уехал! Сами же не лучше! Попробуйте повторить это в присутствии Его Величества! — А зачем? — Тарталья широко улыбнулся: — Думаешь, Аято не знает? Откуда тогда мне известно? Ах, да, он сам мне об этом сказал. Упс, — Синие глаза расширились, а рука слегка прикрыла рот королевы, словно та сказала лишнее. Но Аякс не выглядел раскаивающимся: — Извини, кажется, я немного перестарался. Сомневаюсь, что тебе пригодится данная информация. — Не думал, что Вы такой трус, — Угрюмо хмыкнул Тома, глядя исподлобья на Чайльда. Он ожидал, что тот, как обычно, промолчит, но, видимо, не в этот раз: — Что будете делать, если я расскажу королю обо всём, что Вы мне наговорили? — Забьюсь в угол и буду плакать, — Закатил глаза Тарталья: — Ничего не буду делать. Даже если ты вывалишь это всё на Аято, он не станет принимать какие-либо меры по этому поводу. Будь это что-то про тебя, то да, пришел бы в мои покои, как обычно, обплевал мне всё лицо, и ушел, но сейчас я затронул именно его. Король ой, как печётся о своем достоинстве, и признать свою слабость к глупеньким, покорным омегам для него сродни пыткам. Чайльд не хотел больше тратить своё драгоценное время на Тому, поэтому развернулся, чтоб уйти, но, будто вспомнив о чем-то, напоследок кинул: — И, да, неважно, уехал ли Аято или стоял прямо здесь рядом, мой ответ на твой вопрос был бы таким же. — После чего покинул притихшего наложника. До начала аудиенции оставалось еще немного времени, поэтому королева решила снять обувь и немного расслабиться. Но, как только Тарталья вошел в комнату и устроился в кресле, слова супруга вернулись к нему. Аято хочет, чтоб он перестал следить за Томой. Правитель не сказал этого открыто, но говорил прямо о нем. Или о Кейе. Чайльд раздражённо цыкнул. В любом случае у него отобрали такую прекрасную возможность узнать наложника чуть лучше. Позвав Итэра, расстроенный Аякс приказал остановить слежку. Рыцарь так же выглядел разочарованным. Поразмышляв об этом, после заседания королева вызвала к себе Альбедо под предлогом дружественного ужина. — Аято знает, что Кейа следит за Синьорой Лоефальтер. — Прикрыл глаза Тарталья, делая глоток чая. Маркиз отвёл взгляд, но удивлённым не выглядел. Соответственно, они об этом знали. Что тогда затеял старший брат? Стоит ли надавить, чтоб выяснить это? Нет. Аякс доверяет Кейе, тот вряд ли станет делать что-то во вред ему, какими бы непонятными или дикими не были его идеи. — Кстати, — Заговорил Альбедо: — Сэр Альберих слышал про слухи, когда был в таверне... — Обо мне? — Да. — В таком случае мне жаль мебель, которая пострадала, когда сплетники "случайно" подрались друг с другом. — Равнодушно кинула королева, изучая содержимое своей тарелки. — Ничего не было. — На выдохе произнес маркиз. — Тоже неплохо. Передай Кейе, чтоб не забывал отдыхать. — Да, Ваше Величество, — Поклонился Альбедо: — В таком случае, я пойду. *** — А сейчас, дорогая, я выну кляп, так что не кричи. Если ты закричишь, твоим глазкам будет очень больно. — Прошептал на самое ухо Синьоре Кейа, из-за чего у той от страха пробежались мурашки по спине. Однако, вопреки предупреждению, женщина закричала, стоило убрать тряпку из ее рта. Тут же она почувствовала жгучую боль в правом глазу, словно что-то пронзило его. Альберих снова заткнул Розалину, чтоб не слышать чужие дикие визги и вопли, поэтому дождавшись, пока та замолкнет, периодически всхлипывая, мужчина жалостливо выдохнул: — Ну, вот, — Стирая кровь с лица Синьоры, охотник второй рукой похлопал ее по щеке, приводя в чувство: — Я же говорил, что кричать не стоит, иначе будет больно. Надеюсь, это будет для тебя уроком, потому как я предпочитаю не пустословить. Лоефальтер как загнанное животное смотрела на своего похитителя. Её глаз болел и горел, но она не могла даже проверить, что с ним, так как была связана. Не решившись больше издавать громкие звуки, женщина закусила губу, ожидая следующих действий этого человека. — Умница, — Довольно прищурился Кейа, легко похлопав пленницу по плечу. Сделав пару шагов назад, он снял пальто и приземлился на стул, полностью облокачиваясь на его спинку. Раскинув руки так, что белая полурасстегнутая рубашка натянулась, обнажая изящные ключицы, охотник дал Синьоре пару секунд на осознание ситуации, прежде чем начать задавать вопросы: — Итак, дорогуша, а теперь рассказывай. — Что ты хочешь? — Прошипела та, глядя исподлобья на него. — А чего я могу хотеть от женщины, которая так часто навещает одного наложника во дворце? Тебе лучше ничего не скрывать, иначе одним глазом не отделаешься. Я, знаешь ли, терпением не славлюсь. — Жестокий... — Плюнула женщина себе под ноги, игнорируя правила этикета. — Я жестокий? — Альберих выглядел удивлённым: — Это ты жестокая. Или уже забыла? Розалина не сразу поняла, о чем тот говорит, но вспомнила, что послала несколько человек разобраться с Кейей, когда узнала, что он следит за ней. Синьора надеялась, что наёмники покалечат этого мужчину так, что тот ещё долго не сможет встать с постели, но не учла, что охотник сильнее, чем кажется. И вот, будучи слепой на один глаз, она уставилась на, по-странному, теплую, расчётливую улыбку Альбериха. С ним шутки плохи... Связываться с Кейей было огромной ошибкой, поэтому, дабы хоть как-то спасти себя, женщина решила предать Тому и рассказать всю информацию, которая не навредит ее семье. — Значит, эта золотистая псина таки раб, — Глаза мужчины загорелись, когда Синьора подтвердила его догадки: — А у тебя есть доказательства? — Доказательства... Если скажу, что я... — Не пойдет. Ты уже опровергала свои слова, разве кто-то поверит тебе? Я говорю про документы. — Есть расписка... С описанием Томы. — Отличные новости! — Довольно прищурился Кейа, найдя способ шантажировать наложника. Позже он проберется в особняк Лоефальтер и завладеет бумагами: — Милая моя, чем ещё порадуешь меня? В этот раз Синьора была менее сговорчивой, поэтому Альберих решил немного надавить на нее: — Слышал, у тебя есть два замечательных сына. — Закинув ногу на ногу, он выпрямил спину: — Как думаешь, их головы – достойная плата за твое молчание? — Не смей! — Розалина дернулась, потревожив рану: — Только тронь их, и я за себя не ручаюсь! Клянусь, я похороню тебя собственными руками, если с ними хоть что-то случится! Не стоит провоцировать мать! Её дети одного возраста с охотником, если не старше. Альберих закатил глаза, не впечатлившись пламенными речами пленницы. — Всё зависит от тебя, Синьора. Их жизни в твоих руках, поэтому перестань упрямиться и расскажи наконец тайну этого раба. Розалина закусила губу, чувствуя, как капля пота скатилась по бледному лицу. Она по-прежнему не решалась рассказать секрет Томы, так как это может подвергнуть ее семью опасности. — Моё терпение иссякает, дорогуша, не советую и дальше тянуть время, желая проверить границы. Поверь, то, что сейчас я так хорошо с тобой обращаюсь, не означает, что так будет продолжаться вечно. Я считаю до трёх, и твоя рука знакомится с моим мечом. Пока только правая, но если продолжишь молчать, в ход пойдут все остальные конечности. Итак, — Оружие мужчины звякнуло, готовясь к расправе: — Раз. Синьора сглотнула, нервно ища выход из ситуации. — Два. Случайно прокусив губу, она мелко вздрогнула, не зная, как стоит поступить. Идей совершенно не было, а подставлять своих сыновей совершенно не хотелось. Тогда ей в голову пришла одна мысль. — Три... — Ребенок! — Резко выпалила Розалина, испугавшись меча рядом со своим телом. Быстро. Кейа остановился ровно в тот момент, когда женщина заговорила. — Если ты намекаешь на щенка в его животе, то поздно. Я уже знаю. — Альберих не спешил убирать оружие. — Я не про королевского ребенка, а про другого. Секрет Томы в том, что у него есть младенец от другого любовника. — И кто же это? — Улыбка вернулась на лицо мужчины. — Не знаю. — Соврала та: — Помимо Томы, у меня есть ещё несколько рабов. За ними всеми не уследишь. — Вот как? И где этот ребёнок? — В моём особняке. Мне не оставалось ничего, кроме как самой взяться за его воспитание. Альберих молчал, неотрывно пялясь на окровавленное лицо пленницы, из-за чего той стало очень некомфортно: — Ну, он потом тоже будет служить мне... Охотник прищурился, а через секунду добродушно улыбнулся. На этом, пожалуй, всё. Незаметно покосившись в темный угол, где всё это время сидел шпион, Кейа хмыкнул. Человек, который пробрался в заброшенный дом, был следователем, посланным главным секретарем Мадарамэ. Ему было приказано следить за Синьорой Лоефальтер, и он явился сюда, став свидетелем столь ужасной сцены. Этот господин практически не применял физического насилия, но сумел вытрясти нужную информацию из бедной женщины. Слова Розалины было сложно разобрать из-за ее распухшего лица, но шпион знал, что речь идет о Томе. Очевидно, тот – раб и уже родил ребенка… Наложники короля не всегда были одиноки. Некоторые из них были замужем за другими и даже имели от них детей. Но лгать об этом необычное дело, и оказалось, что Синьора Лоефальтер и Тома активно обманывают Аято. Мужчина затаил дыхание и прислушался, но разговор уже затих. Он судорожно сглотнул. Маркиз поручил ему выяснить, что используется для шантажа наложника, и его задача выполнена. Но шпион не знал, что ему делать с этой ужасной ситуацией. Должен ли следователь спасти женщину? Он не был уверен, что сможет одолеть неуравновешенного охотника на Дураков. Мужчина прокрался под прикрытием воплей пленницы, но сейчас в доме тихо. Человек продолжал задерживать дыхание в течение долгого времени, полагаясь на свои телесные часы, чтобы определить, сколько уже сидит здесь. Шпион увидел, как Кейа улыбнулся и помахал Розалине: — Спасибо за информацию, дорогая, на этой прекрасной ноте мы с тобой расстаёмся. До свидания. — Стой! А как же я? — Синьора боялась остаться одной в столь неприглядном месте. — Ничем не могу помочь, — Пожал плечами Альберих и накинул на себя пальто: — Жди, скоро тебя освободит кое-кто другой. Охотник небрежно бросил это замечание. Человек, который прятался, на мгновение встревожился, но вскоре решил, что это просто совпадение. Если бы старший брат королевы знал, где он находится, наверняка бы уже схватил его и вытащил. Многие негодяи, вероятно, приходили и уходили в этот дом, так что, вероятно, Кейа имел в виду, что один из них спасет женщину. Погодите, разве это не опаснее? Шпион осторожно вытер вспотевшие ладони о рубашку. Крики Синьоры Лоефальтер об освобождении пронзили его барабанные перепонки, но он не спас ее. Мужчина сбежал и направился прямо к маркизу Мадарамэ, чтобы доложить о случившемся. Альберих вышел на улицу, огляделся и негромко позвал: — Мел. Тот тут же показался, присоединяясь к другу. Спрятавшись, они дождались, пока следователь выбежит из дома и только тогда Альбедо заговорил на языке организации: — Поражаюсь тебе. Вместо того, чтоб избавиться от слежки, ты позволил им идти за тобой до самого конца. Иногда я не понимаю тебя. — Теперь Аято узнает, что скрывает Тома. Самым лучшим решением было позволить шпионам синего хиличурла "самостоятельно" узнать о секрете, чтоб этим не занимался Чайльд. Этот тупоголовый может обвинить его в обмане. Кстати, как там моя королева? — Его Величество просил передать, чтоб Вы не забывали отдыхать и есть. Кейа рассмеялся, а его лицо выглядело расслабленным: — Что там во дворце такое случилось, что Аякс буквально пожелал мне удачи в уничтожении двух голубчиков? Видимо, эти двое перешли черту, и мой до ужаса терпеливый брат сорвался. Понятно. Кстати. Альбедо посмотрел на друга, который о чем-то задумался: — Информация о ребенке, конечно, неожиданная, но пока не столь важная. — Почему? — Маркиз был удивлён, когда Синьора призналась, что наложник уже имел детей. — Учитывая положение блондинистой псины, Аято, на данный момент, ничего делать не будет. Но мне интересно, кто отец. — Есть предположения? Альберих хмыкнул: — О, это не просто предположение, я уверен в том, что отец первого ребенка Томы – один из сыновей Синьоры. Вероятнее всего, это ее старший постарался, так как второй является омегой. — Но почему ты так думаешь? Я не очень понимаю. — Всё благодаря неосторожным словам и реакции Розалины. — Альберих зевнул, намереваясь отправиться домой: — Какая хозяйка будет воспитывать ребенка своих рабов? Даже если она хочет, чтоб тот в будущем служил ей. На месте этой женщины, я бы кинул младенца в ту атмосферу, где его научат быть покорным. — Имеет смысл, но сперва нужно лично убедиться. Я займусь этим. А также доложу Его Величеству королеве обо всём. — Теперь всё зависит от тебя, дружище, — Хрипло посмеялся Кейа, смотря на темное небо: — Вероятнее всего, синий хиличурл не упустит шанса запереть меня, поэтому дальше будешь действовать из тени. Чем, впрочем, ты и занимаешься. — Понял. — Слегка поклонился Мел: — Будут дополнительные указания? Альберих промычал, прежде чем сказал: — Если вдруг Аято всё же обзаведется смелостью и решит как-либо избавиться от меня прилюдно, воспользовавшись своим королевским титулом, будь добр, найди Финика. У него хранится письмо, в котором четко написано, как следует поступить в этом случае. — Финика... — Альбедо вздрогнул, не желая даже подходить к нему, но, к сожалению, другого выбора нет: — Хорошо. Я примерно догадываюсь, что ты намереваешься сделать, и, хоть это очень жестоко, понимаю, что по-другому никак. Капитан бы тоже не одобрил такое неуважение по отношению к своей Лисице, особенно к любимой Лисице. Только... Что будет с Чайльдом в таком случае? — Не переживай, я и по этому поводу уже побеспокоился. В Фонтейне, на всякий случай, уже куплен дом, где он и родители смогут жить. — Это здорово, но не думаю, что он согласится. В конце концов Аякс убежден, что рождён для того, чтоб править. Боюсь, для него это будет ужасным шоком. — Надо будет, завоюю для него страну. Но я сделаю что угодно, чтоб защитить мою королеву. — Ясно... Другого выбора всё равно нет. — Да. Поэтому в экстренном случае найди Финика. — Слушаюсь. — Глубоко вздохнул Альбедо, надеясь, что экстренного случая не будет. Однако, учитывая конфликтный характер друга, уже пора собирать дорожную сумку на поиски верного товарища Кейи. — Господин, я выяснил, чем шантажирует Синьора Лоефальтер Тому! — Шпион вбежал в кабинет Маркиза, тут же рассказывая об услышанном. Мадарамэ обдумывал полученную информацию. Если другие узнают, что наложник всё же является бежавшим рабом, просто так это не оставят. А к основной проблеме добавилась ещё одна шокирующая новость о ребенке Томы. Как же так... Что делать? Написав письмо, секретарь позвал посыльного, приказывая отправиться на Ватацуми и найти короля. Его Величество должен узнать об этом. Когда слуга ушел, маркиз опустился на свое место и слабо рассмеялся. Подумать только... Младенец и раб… *** — Значит, количество магов действительно сократилось? — Да, это происходит уже почти два десятилетия. Проблема в том, что темпы снижения в последний год резко возросли. Мы все еще пытаемся это выяснить. Была полночь. Аято откинулся на спинку кресла, вспоминая свой разговор с главой Академии. Он сплел пальцы вместе и положил их под подбородок, думая о последствиях, которые может иметь эта ситуация. Количество ценных обладателей глаза бога уменьшается… Инадзума все еще обладает огромной национальной мощью, и ее армия была третьей по силе после Ли Юэ и Снежной. Но маги намного превосходили обычных рыцарей. Что, если глаза бога исчезнут? Другие страны воспользовались бы этим вакуумом для укрепления своих собственных регионов. Им нужно увеличить численность и бюджет армии. Как только король принял решение, он достал листок бумаги и записал список директив, которые должны быть отданы его чиновникам. Аято был примерно на середине списка, когда к нему подошел слуга и сообщил о прибытии гонца маркиза Мадарамэ. Правитель приказал ему войти. Главный секретарь знает, что он занят инспекционной поездкой. Посыльный, вошедший в комнату, выглядел измученным, как будто очень спешил. — В чем дело? Король пропустил приветствие мимо ушей и сразу перешел к делу, задаваясь вопросом о причине такой срочности. Тот преклонил колено и протянул конверт: — Маркиз Мадарамэ приказал доставить это Вашему Величеству. — Давай. — Аято принял его. Глаза правителя скользили по письму. Затем в какой-то момент он застыл, как деревянная кукла. Слуга озабоченно посмотрел на Его Величество. Что же это может быть? По мере того как чужое лицо мрачнело, посланник чувствовал себя еще более неловко. Наконец Аято опустил бумагу: — Во-первых, спасти Синьору Лоефальтер, а затем посадить Кейю... Под домашний арест. Да, домашний арест. Мужчина удивленно посмотрел на правителя. Он понятия не имел, что содержалось в письме, но его потрясло, что брату королевы ограничили передвижения. Однако слуга не имел права высказывать свое мнение монарху. — Да, Ваше Величество. — Посланник поклонился и вышел. Розалина собиралась посетить дворец, но еще не вернулась. Кавех также отправился на прогулку в другой город с каким-то мужчиной. Итто, рассеянно присматривавший за ребенком, начал беспокоиться ещё больше, когда мать не пришла и на следующий день. Что-то случилось? Чувствуя себя неловко, Аратаки оделся в свой лучший наряд, готовясь войти во дворец. Очевидно, с кем его мать собиралась встретиться. Он расспросит Тому о Синьоре, а ещё наконец поговорит с ним. Прежде чем уйти из дома, Итто отрезал прядь волос ребенка, завернул ее в мягкую ткань и спрятал в нагрудный карман. У дворца было много различных входов, некоторые были легко доступны, а некоторые нет. Сердце Аратаки бешено колотилось в груди, когда он вошел в один из самых легких входов и нервно ждал во внутреннем дворе с сообщением, что хочет встретиться с наложником. Вскоре к нему подошла служанка и повела его в другой маленький тихий садик. Итто не был знаком с географией этого места, но это определенно были не покои Томы. Однако, вопреки опасениям, любовник короля всё же явился. Смотря с холодным лицом на этого болвана, наложник, не беспокоясь о тоне голоса, спросил, что тому нужно. Аратаки вздрогнул от чужой враждебности, но после секундного колебания вытащил из кармана сверток: — Я хотел отдать это тебе… Это прядь волос Уси. Тома, разозлившись от такой наглости, шлепнул того по руке, и тряпка упала на землю. Тонкая ткань развернулась, обнажив прядь золотистых волос того же цвета, что и у наложника. — О… Мне очень жаль. Я думал, тебе понравится… — Это твой ребенок, а не мой. Почему мне это должно понравиться? — Правильно. Да. Прости. — Итто извинился, но не смог подавить растущее в нем разочарование. Он подумал, что для Томы, устроившего для них особняк в столице, это что-то да значит. — Ты приехал сюда из-за этого? Королевский любовник посмотрел на бывшего возлюбленного с раздражением, отразившимся на лице. Каковы бы ни были его намерения, он считал стоящего перед ним мужчину угрозой. То, что они сейчас вместе – выглядит подозрительно. Аратаки издал негромкий звук, вспомнив о своей настоящей цели прийти сюда: — Ты вчера встречался с моей матерью? — А почему я должен? Нет, она не приходила. — Наложник нахмурился. — Странно. Мать сказала, что идет к тебе, и с тех пор я ее не видел. — Итто замолчал. — Маменькин сынок... — Пробубнил Тома, приказав служанке проводить того. Когда он ушел, любовник раздраженно поджал губы. Синьора Лоефальтер шла навестить его, а потом исчезла? В любое другое время наложник бы решил, что та просто передумала, но Аято недавно сказал, что кто-то следит за Розалиной. Есть ли тут какая-то связь? Король далеко, и он ничего не мог здесь сделать. Тома мысленно выругался и уже собирался выйти из сада, когда увидел брошенную Итто тряпку и прядь волос. Любовник огляделся вокруг, а затем наклонился, чтобы поднять их. Волосы действительно были того же цвета, что и у него, но мягче, как у ребенка. Наложник посмотрел на них дрожащими глазами, потом свернул тряпку и вернулся в свою комнату. Гонец прибыл в столицу и передал приказ короля маркизу Мадарамэ, который распорядился, чтобы Синьору Лоефальтер спасли. Гвардии же было поручено запереть Кейю дома. Несмотря на то, что тот особо не протестовал, рыцари беспомощно пожимали плечами, так как не могли сдвинуть охотника с места. Альберих, сидящий за столом, лишь посмеивался, делая очередной глоток любимой "Полуденной смерти". Всё-таки какое же прекрасное вино. Только допив, он встал и, под испуганные взгляды нескольких воинов, самостоятельно вернулся в особняк. Альбедо, услышав про это, мысленно готовил себя ко встрече с Фиником. Сначала домашний арест, а там и до тюрьмы недалеко. Собравшись, маркиз отправился прямиком к королеве. — Ваше Величество. Чайльд читал последнюю книгу о Сумеру, оставленную махаматрой Сайно, когда Аяка наклонилась ближе и нервно прошептала ему на ухо: — К Вам пришел господин Альбедо. — В такой час? — Его взгляд упал на часы. Было уже очень поздно. Что-то не так. Если маркиз пришел навестить Аякса в это время, значит, дело серьезное. — Пусть придёт. Тарталья закрыл книгу и положил ее на подоконник, потом встал и пошел в гостиную. Через мгновение дверь открылась, и вошел его друг со зловещим выражением лица.