Gigil

Белая кухня, но такая уютная. Ноа всегда казалось, что этот цвет делал помещения холоднее, хотя здесь тепло скорее шло от самой семьи, которая проживала в доме. Столик, за который её посадила госпожа Кан — да, в Корее при браке не брали фамилию мужа, — был придвинут к стене, потому вместиться за ним могло в этот момент лишь двое, но Юнги пообещал отодвинуть, когда мама скажет. Женщина радостно напевала себе под нос, завершая какие-то только ей известные моменты с приготовлением еды, пока Ноа с Юнги сидели и даже не смотрели друг на друга. Мин постоянно отводил взгляд, потому что ему до сих пор было стыдно, а Вебер не могла осмелиться заговорить первой. К тому же, ни один из них не хотел решать проблемы при госпоже Кан. — Ноа, а ты в детстве тоже не любила овощи и зелень? Мама Юнги села за стол именно в тот момент, когда альфа встал, чтобы сделать себе кофе. И сразу пожалел об этом. — У меня мама вегетарианка, потому большинство рациона в моей семье состояло именно из овощей, фруктов и зелени, — покивала девушка. — Папа отстаивал права мяса, но мы с братьями привыкли есть то, что готовила мама. — О, так у тебя есть братья? — заинтересованно спросила женщина. — У Юнги только кузина по отцовской линии, но они переехали лет десять назад в Великобританию по работе и так и остались. Поэтому мы не часто видимся, как хотелось бы. Госпожа Кан грустно вздохнула. По ней было видно, что она хотела спросить очень многое, да и рассказывать тоже ей было что. Только сам Юнги подошёл ближе, положив матери ладони на плечо, будто молча попросив ничего из этого не делать. — Ноа, будешь кофе или чай? У нас, кажется, ещё был яблочный сок. Он, наверное, такой натянутой улыбкой и общими вопросами пытался оттянуть момент истины, когда маму понесёт не в ту сторону. Вебер прекрасно его понимала, ведь её родители были такими же, им только дай волю поговорить о своих детях. — Сок подойдёт, — кивнула Ноа. — Ты такая высокая, даже немного выше Юнги, — на такое заявление от матери альфа громко закрыл холодильник, откуда доставал сок. — У тебя, наверное, и родители высокие? — Папа, — стало немного неловко. — И дядя, его брат. Но моей кузине повезло больше, она пошла в отца и потому её рост сто восемьдесят пять. Мы живем рядом и всё детство пробегали вместе, потому я привыкла, что она мне, как родная сестра, а не кузина. Ноа впервые в жизни не понимала, почему она стала говорить настолько много о себе. Будто поддерживала тон беседы с женщиной, которая делала именно так. Будто, если Вебер будет рассказывать меньше, то это будет максимально неэтично и потом это отразится на их отношениях с госпожой Кан. — И правда повезло, невероятно! — восторженно развела руками женщина. — Всегда хотела быть выше, но природу не обманешь. Зато наш Юнги доказал всем, что рост вовсе не главное. Отец им так гордится, что наш мальчик играет в баскетбол. Да ещё и лучший игрок в команде! — Мам, перестань. Юнги закатил глаза и поставил перед Ноа стакан сока, который та заказывала. Сам же опять отошёл, потому что как раз кофе-машина сделала нужный напиток. — Что перестань? — надула губы женщина. — Я же не с тобой разговариваю, к тому же не рассказываю ничего дурного. Вот, Ноа, ты знала, какое прозвище дали Юнги другие игроки по команде ещё во времена средней школы? — Мам! — Нет, какое? — Шуга, — довольно улыбнулась женщина. — Это они так сокращали с английского «атакующий защитник». Но, я так понимаю, сейчас его уже никто так не называет в университете. — И слава богу! — воскликнул Юнги. — Знаешь, как мне неловко от этого прозвища? — Почему? Ты никогда не рассказывал, просто говорил всем, чтобы не называли так. — Кажется, я знаю, — поджала губы Ноа, кося взглядом на альфу, который только нервно отстукивал ногой какой-то ритм по полу. — Оно звучит, как сахар на английском. — Серьёзно? — удивилась госпожа Кан. — А когда ты хотел стать рэпером, то на всех прослушиваниях представлялся всем Шугой. — Мам, хватит. Альфа буквально прохныкал эту просьбу к матери. Зато сколько интересного можно было найти в его прошлой жизни! Сам Мин никогда бы не решился рассказать кому-то что-то подобное. У Ноа даже были подозрения, что тот же Чимин, с которым Юнги дружит достаточно близко, не знал такую информацию, а ей выложили бесплатно. — Твоя будущая жена имеет право знать такие подробности! Мин поперхнулся и начал кашлять, потому что кофе точно пошел не в то горло. Зато Ноа сидела максимально удивлённая, а ещё чувствовала странную радость внутри. Наверное потому, что она в этот момент как раз ничего не пила. Какое интересное заявление, но ей подобных предложений не поступало. — Мам, я говорил тебе, — выдохнул Юнги, — мы сильно рассорились. — Помиритесь, — припечатала госпожа Кан. — Какую бы гадость этот дурачок не сделал, но я могу тебе точно сказать, Ноа, он раскаивается и обязательно не один раз попросит прощения. Женщина изменилась буквально за секунду, став строгой и властной. Юнги же больше не говорил ни слова, только поменялся с ней местами, чтобы ей было удобнее готовить. А точнее, выключать плиту и накладывать в тарелки. На вопрос могла бы Ноа чем-то помочь, госпожа Кан покачала головой, опять растянувшись в улыбке и сообщив, что она справится сама. Разговор за столом опять пошёл, когда уже все трое сидели за ним. Мама Юнги рассказывала смешные истории из детства сына, но теперь он не перечил и просто тихо слушал всё, что она рассказывала, только иногда исправляя. — Кстати, именно отец его и возил на все прослушивания. — Ага, — закатил глаза Юнги. — Они же снимали на камеру, а он стоял за ней и тихо ржал с меня каждый раз. Я был личным клоуном. — У тебя были такие взрослые тексты для твоего возраста, потому это выглядело достаточно комично, — тепло улыбалась женщина. — При этом он каждый раз хвастался перед друзьями, зачитывая твои стихи. — А я ещё думал, куда исчезали мои блокноты. — У твоего отца есть тайная коробка, где хранится каждый из твоих блокнотов. Можно будет его попросить как-нибудь, чтобы Ноа тоже послушала, — подмигнула омеге госпожа Кан. — А ещё наш Юнги в детстве был таким разговорчивым! Особенно, когда был совсем малышом. — А когда выучил слова, перестал? — поджал губы Мин. — Нет, так и остался, — задумчиво сказала его мама. — Что правда, перестал разговаривать во сне. Ноа бросала взгляды на Юнги и тихонько смеялась, потому видеть, как краснел альфа было крайне мило и смешно. Вся атмосфера теперь стала куда более домашней и комфортной, уютной. Можно было расслабиться и выдохнуть все накопленное плохое настроение за все эти дни.

***

— Вернусь завтра около одиннадцати-двенадцати! Не забудьте закрыть окна на ночь! Госпожа Кан весь день не оставляла Ноа с Юнги наедине, будто специально находясь рядом. Сначала Вебер казалось, что женщина хотела просто как можно больше поговорить, но потом заметила, какие взгляды она бросала на сына. Нет, не оттягивала время для разговора между омегой и альфой, а скорее накаляла желание это сделать. Вот только стоило ей выйти за двери, как Мин не проронил ни слова, просто стоя на верхней ступеньке на второй этаж, а Ноа убирала улыбку с лица. Осталась только тишина. Должны были остаться также вопросы, но ни один из них не был задан. Да и не хотелось как-то. — Сильно устала? — всё-таки заговорил Юнги, пряча ладони в карманах штанов. — Мама умеет заговорить настолько, что аж устаёшь. — Немного, — кивнула Ноа и подошла к альфе ближе. — А твой отец? Когда он должен приехать? — Он в командировке, — пожал плечами и сосредоточил взгляд на глазах девушки. — Мы остались вдвоём. — Ты этого боишься? — А ты? Хороший вопрос, потому что она скорее боялась того, что могло бы случиться. Даже учитывая то, что собиралась держать себя в руках и до последнего гнуть именно свою линию. Но всё равно страх присутствовал, это правда. — Показать тебе мою комнату? — закусил губу Юнги. — Или хочешь поговорить здесь? — Почитаешь мне свои стихи? — Вот сейчас вообще не смешно было, — хмыкнул Мин и немного расслабился. — Прости, Ноа. Когда ты подошла ко мне на площадке, в тот же вечер я рассказал Чимину. Мне нечего скрывать от него. Напротив, я считал, что он должен знать, ведь постоянно только о тебе и говорил. Тогда он уговаривал меня отомстить за него, а я… когда побывал у тебя в комнате… я захотел понять, почему он так сильно обиделся на тебя. Ну бросила и бросила, он постоянно делал это же с девушками. И ещё… я не мог отказаться от твоего запаха. Сначала понемногу, а потом хотелось только больше. — Ты и правда разговорчивый, оказывается, — Ноа обошла Юнги и пошла на верх, слыша, как он шуршал своими тапочками по лестнице за ней. — Ты знал, что они спорили и втянули в это тебя, но ничего не сделал с этим. Только на той вечеринке духа хватило, чтобы типа прийти и высказать им всё? Почему не сразу, Юнги? Альфа остановил её около одной из дверей и открыл, впуская в свою комнату. Низкая кровать, буквально один высокий матрас с тёмно-серой простынёй. Какая-то странная картина яблока на стене, ночная лампа над головой и рядом куча разных вещей: столик с мелочами в виде духов, кремов; стол, где стояли часы, ноутбук. На стене с другой стороны висели фотографии-полароиды с людьми, которых Ноа никогда не видела, фото с каких-то путешествий, карточки с автографами баскетболистов. Под столом рюкзак, мяч. Идеально характеризующая его комната. — Я не знаю, — покачал головой Юнги. — Не знаю, почему не сделал этого сразу. Возможно потому, что говорил Чимину, что и так не собирался делать подобного с тобой. — Ты не хотел заниматься со мной сексом? — скептически подняла брови Ноа. — Грейпфрутик, я тебя с первой встречи хочу. Я имел в виду делать тебе больно. Думал, что Чимин меня услышал и парням сказал, чтобы прекратили строить свои странные планы мести. Но я всё равно виноват, прекрасно это осознаю. — То есть мне можно делать с тобой всё, что я захочу? Чтобы ты смог искупить свою вину. — Если позволишь. Ноа подошла к Юнги. Говорили, что нормальное расстояние между двумя должно быть тридцать сантиметров, чтобы обоим было удобно себя чувствовать. Сколько же сейчас было между ними? Сантиметров пять наберётся? Мин не смотрел в глаза, всем своим видом показывая, насколько он виноват. Вредный кот, которому давно не давали по ушам за его поведение. Ноа протянула руку, касаясь альфового лица и моментально видя, как он выдохнул, кося взглядом на её ладонь. Хотел ластиться и вдыхать омежий запах, утонуть в нём. — Ты же в курсе, что через полтора месяца я лечу обратно в Сидней? — Н-нет, — перепуганный взгляд и тяжелое дыхание буквально дали Ноа под дых. — В смысле ты уезжаешь? Н-навсегда? — Скорее всего, — кивнула девушка. — Только сейчас у меня есть вариант сократить учёбу и доучиться даже этот семестр уже у себя в университете. Я здесь по программе обмена, а не потому, что мне приспичило учиться в Сеуле. — Я очень плохо знаю английский. Юнги поджимал губы и злился, но не позволял себе показывать это в полном объёме. Даже дышать пытался спокойнее, чтобы Ноа не заметила, как сжимал челюсти, аж желваки было видно. — Ты же через год заканчиваешь? — и, дождавшись кивка, продолжила: — Учи английский. Я прилечу несколько раз, но не больше, да и то на несколько дней. Ты должен понимать, я тебе больше не доверяю, так заслужи. — Если я буду просто молча ждать, как верный пес, а через год полечу к своей хозяйке, то таким образом покажу, что мне можно доверять? — Нет, — покачала головой Ноа, увидев, как Юнги хмурился в своем непонимании. — Таким образом, ты сможешь искупить свою вину. Это твоё наказание. А вот как заслужить доверие — придумай сам. — Где ты была всё это время? Куда так летела, что даже не собиралась на вечеринку? Почему исчезла, когда я так хотел с тобой поговорить?! И злой такой, что аж зубы сводило. Потому что чувствовала, что теперь его злость выходила на новый уровень — животный. Всей своей аурой приказывал отвечать на его вопросы, и каждый раз, как пытался начать на неё давить — останавливался. Просто не мог сделать это с ней. Только показывал, какой страшный и что мог бы сделать, но не делал этого. — Думала, успею доучиться здесь и вернуться, чтобы хоть попрощаться, — нервно облизала губы Ноа. — Бабушка не дождалась меня. Обещала, но не дождалась. Слезы проступили моментально, сразу покатившись по щекам. Вебер за секунду стала маленьким ребёнком, который вспомнил каждый момент, проведённый с родным человеком. Юнги ничего больше не говорил, почувствовав, как в нём появился страх, полностью заменив собой злость. Он не знал, что надо было делать в такие моменты, потому просто прижал к себе. Чуть ли не до хруста костей, потому что не рассчитал силу, но Ноа было всё равно. — И ты ещё добил меня в тот вечер, — Вебер ударила его кулаком по спине, а потом прижалась сильнее. — Я ничего не могла нормально понять. До меня дошло только в самолёте. Знаешь, как люди смотрели на меня? Будто я сумасшедшая какая-то. Женщина рядом даже ребенка мужу отдала, чтобы тот не видел, как какая-то девочка сопли пускает при всех. Это было так больно, Юнги. — Знаю, — Мин кивал и пытался её успокоить, легонько гладя по спине, по шее, затылку. — Я никогда не чувствовал такую пустоту, как в тот момент, когда не смог остановить твоё такси, а ни одного поблизости поймать так и не смог. Даже не знал, куда ты исчезла. Просто сказала, что разбиваешь мне сердце, и ушла. Заслужил, да, но больше не хочу переживать подобного. И не хочу, чтобы такое переживала ты. Прости мне, грейпфрутик, я у тебя самый ужасный альфа из возможных. — Это правда, — успокоилась Ноа, хотя всё равно шмыгала носом. — Я не лучше. Я точно спорила на тебя. — Ну и похуй, — заглянул Юнги ей в глаза. — Если бы не это, ты бы не подошла ко мне. Тогда мы бы никогда даже не поговорили нормально. И навсегда потеряли друг друга. — Слишком романтично. — Согласен, — хмыкнул альфа. — Спи здесь, а я пойду в комнату родителей.