POV: АНАДЖ
Я смерть знавала многократно
И мы с ней под руку идём.
Мне с ней легко и всё понятно,
В тандеме мы на трон взойдём.
Мы пробуждаемся ото сна каждый раз, доказывая, что время быстротечно и неуловимо. Проживая в сновидениях совершенно другую жизнь, мы застреваем в эмоциональной петле, не позволяющей нам существовать в настоящем. Это достаточно мучительный процесс для физических оболочек, которые из-за пребывания в двух мирах изнашиваются намного быстрее. За несколько дней… Лишь несколько дней я испытала полное опустошение как эмоционально, так и физически. Я рушила свою жизнь, не в силах противостоять собственным страхам; не имея возможности отказаться от моих убеждений; не зная, как спастись… Ольгус был моей судьбой. Только судьба на всё имеет свои планы и зачастую именно эти планы являются предвестниками погибели. Чем сильнее сила притяжения между двумя душами, тем трагичнее их история, тем болезненней воспоминания и тем короче их срок. Понимая всё это, мой страх усиливался. С одной стороны, мне было нечего терять, а с другой, я теряла собственную душу, ведь открывшись ему, уже не будет пути назад. — Анадж, просыпайся, — крики Алисии вырвали меня из мыслительного процесса, в котором я бы хотела оставаться как можно дольше. — Что случилось? — я накрылась подушкой, но её резко с меня сорвали — Звонила Лейла. Всё очень плохо, Анадж. — Успокой свою истерику, — я всё-таки смогла встать — и спокойно расскажи, что произошло. — она напоминала взъерошенного кота после купки, и это меня забавляло. Такой паники в ней я ранее не видела. — У неё сыпь и язвы по всему телу. Врачи не могут найти причины — Алисия кинула в меня одежду и пристально рассматривала мимику. — Как давно они появились? — мне совершенно не хотелось сегодня работать, и эта новость уничтожала меня. — Два часа назад, Анадж. Грёбаных два часа назад! — Алисия, смотрю, ты заразилась моим лексиконом? — как же смешно это звучало из её уст. Она никогда не могла произносить мои ругательства, не придавая им акцент наивности и комичности. — Сейчас не до твоего сарказма, Анадж Ли Рэйвэн Филс, — произнося моё имя полностью эта девочка переполнилась такой серьёзностью, что я улыбнулась — не до смеха! Вставай! — Встаю… — я лениво сползла с кровати, не желая начинать этот день. Теперь мне предстояла очень масштабная работа, от которой я бы с удовольствием отказалась — Встаю… — Вставай быстрее, блин! — Да успокойся ты уже, ааа. Бесишь! То работать тебя не заставишь, а то сама подкидываешь работы. — Хватит. — сейчас Алисия выглядела действительно испуганной, что не могло не удивить. — Не до твоего сарказма, Анадж! — истеричность этой девчонки выходила на новый уровень и нервировала меня всё больше. — От твоей истерики никому из нас не станет легче, а потому подготовь семь чёрных свечей, пентаграмму с пятью красными свечами и мой защитный амулет. — я равнодушно направилась к ванной комнате — и пусть Лейла скинет свои фото на данный момент. — А ты куда? — её попытка остановить меня, взяв за руку, злит меня, но я сдерживаю эмоции, лишь взглядом дав Алисии понять её место. — Я иду в душ, а ты идёшь выполнять всю подготовку. — я не понимала, почему стала так реагировать на неё, ведь Алисия всегда была такой. — Ещё будут неуместные вопросы? — Нет, вопросов не будет. — Она шипела эти слова сквозь зубы, проговаривая по слогам, словно мы находились в детском саду. — Жду тебя внизу. — Вот и славно, — натянув улыбку лишь на мгновение, я сразу же вернула гримасу недовольства. Да, Лейла когда-то пришла ко мне от Алисии. Вроде бы они были подругами или типа того, но терпеть такое поведение от помощницы я не намеривалась. Воздействие на Лейлу сильное и, безусловно, смертельное для неё — это неоспоримый факт и мне придётся поработать намного больше, чем обычные магические пакости чернушников. — Чёрт, задолбали меня эти падальщики, — нервы ни к чёрту и я стала много разговаривать с собой, что начинало напрягать меня. Встав под холодные струи воды, я даже не ощущаю никакого дискомфорта. Словно моя кожа была к этому готова. Моё тело устало. Я износила его так сильно, что в мои тридцать три ощущаю себя на весь полтинник. Интересно, а откажись я от моих способностей, удалось ли бы мне тогда прожить какой-то иной сценарий? Что было бы со мной, если бы я не взяла в семь лет в руки карты? Был бы тогда у меня шанс прожить заурядную человеческую жизнь? Эти вопросы всё чаще всплывали в моей голове, но за последние года два мне так и не удалось найти хотя бы один ответ. Все мои попытки завязать с магией приводили меня в абьюзивные отношения и мучительные разрывы. Жизнь учила меня всегда лишь через отношения и била в самое сердце, закрывая его ото всех и раз за разом возвращая меня в мир магических поединков и падальщиками. — Твою ж мать! — я бью кулаками стену и позволяю воде покрыть голову. Мне хочется кричать от боли непонятного одиночества внутри меня. Мне хочется вопить от ярости, одновременно взывая к помощи у Высших. Неужели никто не видит, что я напоминаю поношенный халат, покрытый сотнями дыр и без единой латки? Меня в жизни использовали так часто, что я привыкла ко всему. Мои эмоции всегда были холодны и вымерены, но не сегодня. Сейчас что-то изменилось, и тревога более не покидала разум. Моя жизнь была слишком пустой и ни к чему не ведущей, а сегодня… Да, вот оно. Я нашла причину тревоги, захватившей мою душу. Как бы мне ни хотелось не верить Мэри, я уверовала. Я предчувствовала… Нет. Я была уверена, что Жнец Смерти уже пришёл в мой дом. Именно его тень проскользнула у моей кровати, и именно он сейчас стоит за моей спиной. Это ощущение стало столь явным, что я перестала сомневаться в собственных чувствах. — Ты не заберёшь меня, — поворачиваюсь к нему, хоть и знаю, что не увижу никого — сегодня не станет днём моей смерти. Капли, отлетающие от меня, обрамляют силуэт высокого мужчины в шляпе. Я знаю, как выглядят Жнецы, ведь встречала многократно, но когда он приходит за тобой — ощущения совершенно иные. Чувство неконтролируемого ужаса сковало всё тело, перекрывая кислород и останавливая сердцебиение. — Явись предо мной, Жнец. — не знаю, зачем я потребовала от него это. Не знаю, почему стояла, как вкопанная вместо попытки побега и отказа от предстоящей работы… Я просто творила привычные мне безрассудства, не думая о последствиях. — Давно не виделись, — он снимает шляпу и предстаёт передо мной. Высокий, худощавый светлокожий мужчина азиатской внешности, с точенными, как у скульптуры, линиями лица. Он недовольно сложил брови, проводя рукой по своим чёрным, как смоль, слегка вьющимся волосам и сурово изучал ту, кто настолько дерзка, что осмелилась с ним заговорить. — И честно, лучше бы этот факт таковым и оставался. Он слишком молод для той работы, что на него возложена. Чрезмерно красив для того, чтобы иметь возможность кого-то напугать. И, совершенно точно, он хорошо знаком со мной, хоть я и не помню нашего с ним взаимодействия. Но моя душа отчётливо помнит его взгляд и свойственную лишь ему энергетику… Энергетику покорности перед болью и теми истязаниями, что претерпевает его бессмертная душа. — Слишком давно, раз я тебя не помню. — мне настолько плохо, что устоять на ногах становится всё тяжелее. — Разве сегодня мой срок? — У тебя ещё сохранилось право выбора. Если ты откажешься от данной работы, то… — Умрёт Лейла, — я смеюсь — это не выбор. Когда ты знаешь, что кто-то умрёт, и бездействуешь это, вполне себе, соучастие в убийстве. Разговоры о моей смерти сегодня прям стали трендом, заставляя задуматься о неотвратимости данного события. — Твоя жизнь ценнее, чем та, которую ты намереваешься спасти. — Ты предлагаешь мне сделать выбор из двух обнулённостей, Жнец. Ценность моей жизни заключается в количестве спасённых душ и выравненных судеб. Без всего этого моя жизнь не имеет никакой ценности. — Тогда ты просто не оставляешь мне выбора, Анадж. — его взгляд становится грустным и в этот миг в нём прослеживается истинный возраст Жнеца. Его застывшая молодость — это ноша, которую приходится нести старцу, существующему уже несколько тысяч лет на границе миров. — Прошу, передумай. — Возможно, я бы и передумала, Карий, — его имя слишком легко слетает с моих губ, но почему-то этот факт не вызывает удивления ни у меня, ни у него. — Но если я этого не сделаю, то буду проклинать себя всю жизнь. Моей душе уже некуда присоединять дополнительные проклятия. — Ты всегда была упряма и рад видеть, что это остаётся неизменным в каждом твоём рождении. — Жнец смотрел в мои глаза так пристально, что, казалось, он ищет во мне что-то известное лишь ему одному. — Я бы хотел не встречать тебя сегодня, Анадж. — Я бы тоже, Карий, — я улыбнулась, и эта улыбка была искренней — но мы встретились. — Увы, — его улыбка была притворной, ведь я видела, как глаза Жнеца наполнялись слезами — до встречи. — надев шляпу, он исчез. Ноги подкосились, и я упала на пол, даже не почувствовав боли от удара. Вся жизнь перестала иметь хоть какой-то смысл. Всё, к чему я шла; всё, к чему так долго искала дорогу, более не имело никакой значимости. — Анадж, — крик Алисии донёсся с первого этажа. Что же, моя судьба уже прописана и ничего менять в ней я не намерена. Если все мои решения привели меня к такому концу, то я приму это с гордостью, а иначе… А иначе ничего в моей жизни и вовсе не имело смысла.