POV: ОЛЬГУС
Не ангелы и, уж точно, не сущности мира преисподни
Нас наделили той силой, что разрушает людской души тьму. Нам дали шанс и открыли дороги, И мы над всей мирской смутой, влетаем в судьбу. Не бесы нижних миров и не боги С вели нас вместе с тобой здесь в сейчас,
Вселенная нам осветила дороги, И сочинила поэму про нас.
Наверное, Тьма умеет быть не только чарующе-прекрасной, но и способна поглощать, не оставляя и следа от желаний, мыслей и стремлений. Я чувствовал надвигающуюся тьму, и её влияние на меня становилось сильнее с каждой секундой. Это сложно для понимания и совершенно не поддаётся анализу. Всё, что имело для меня значимость, сейчас становилось неуместным. Я потерялся внутри самого же себя. Оглядываясь назад, мне трудно уже представить, что я был когда-то человеком, вернее, что жил такой простой и размеренной жизнью. Сейчас всё иначе. Каждый новый день несёт череду событий, которая рано или поздно приведёт меня к гибели. Когда-то, будучи мальчишкой, я мечтал стать музыкантом и собирать стадионы, а теперь был жертвой тех энергий, о которых знал так мало, что и сам об этом не догадывался. Не так давно я понял, что внутри меня сидит что-то настолько мощное, что я едва способен контролировать его, но он смог заполнить пустоту моей души, которая образовалась из-за непониманий с родным братом и матерью, так хорошо поладившими друг с другом на почве магии, а потом и встречей с Анадж. Это утро не было исключением из сотен других проведённых без тебя. Я даже не мог чувствовать пустоту, ведь в тот момент, когда я нашёл тебя в этом времени, пустота слилась со мной воедино. Быть так близко к тебе, что чувствовать аромат твоего тела, но не иметь возможности соприкоснуться со всей той нежностью, что я испытываю к тебе. Ты продолжаешь держать меня на расстоянии, подпуская лишь тогда, когда не в силах больше сопротивляться. Ты эгоистка, но это не мешает мне любить тебя. И ты это знаешь. Ты же прекрасно понимаешь, что мне нужно и чего я так сильно желаю. Мне плевать, что на данный момент я марионетка в твоих руках. Уже осталось совсем немного времени, и мы обретём друг друга, но почему-то даже от этой мысли я испытываю лишь панический страх, словно у меня нет никакого права мечтать о тебе. — Вставай! — голос внутри проявлялся отчётливее и пугал меня каждый раз своей напористостью. В последнее время эти проявления усилились настолько, что мне приходилось в ужасе оборачиваться, когда кто-то громко окрикивал меня или командовал из темноты. Чувство страха никогда не было мне известно в той степени, что сейчас овладевало сознанием. Страх и опасность таятся в самых дальних уголках души человека, скрываясь в незримых и неощутимых тенях. Эти два похожих чувства нитями пронизывают нутро, превращая когда-то разумное и здравомыслящее существо в загнанного зверя, не понимающего где реальность, а где, рисуемая его страхами, фантазия. Постепенно новое воплощение обезумивает, будучи окутанным собственными эмоциями. Ощущение страха порабощает, разрывает душу медленно и, растягивая удовольствие, открывает кусок за кусочком. В этих ранах свет смешивается с тьмой. Душа теряет свою цену. Разум более не владеет складывающимися ситуациями. Он, так же, как и ты, загнан в тупик. Постепенно граница в понимании света и тьмы стирается вовсе. Ничего больше не останавливает новообращённого в совершении тех, или иных поступков. — Тебе необходимо встать и пойти на зов, — голос настойчив и он, совершенно точно, похож на мой. Неужели я всё-таки потерял границу с реальностью и затерялся в чертогах разума? — Я не хочу никуда идти! — кажется, меня накрывает истерика. Кажется, я пытаюсь сделать что-то, способное заглушить этот голос. Кажется, меня ведут собственные ноги к мольберту, с которого на меня, как и прежде, смотрят чёрные глаза, проникая в самую душу и выворачивая её наизнанку. В её портрете не было много красок, но он окрашивал мою душу, придавая всему смысл. Неожиданно на холсте появились красные пятна, словно кто-то прямо сейчас плеснул на него, а из прекрасных глаз покатились алые слёзы, потёками покрывая всё ещё недорисованное лицо. Меня сковал ужас. Лицо Анадж менялось прямо на глазах, превращаясь в окровавленную массу, едва напоминающую человеческий облик. Даже демоны в аду были приятнее на внешность тем то, что начинало проявляться на мольберте. — Вариантов выбора никто не предоставлял. — меня резко откидывает назад, и я ударяюсь об стену так сильно, что не могу встать. Всё поплыло и появлялось ощущение, что меня разрывают на куски. Вокруг сгущается тёмная дымка и кажется, что это выделения из моего тела. — Не понимаю, как он умудрился родиться таким слабаком, — рядом материализуется мужской силуэт и с пренебрежением смотрит на меня. Его взгляд искрит неприязнью ко мне, словно перед ним находится низшее существо. Что ж, возможно, таковым я и являлся, ведь во мне не было сил встать. — Сейчас немного подкормим его, вдруг войдёт в раж, — рядом появляется второй и его взгляд был ненамного дружелюбней. — Удивительно, что нам не удалось пробиться раньше. Он так ничтожен в своём смертном обличии, что аж тошно. — Не от него зависело наше заточение. Нас сдерживала Анаджамун, но что-то произошло, и защитный барьер ослаб. Видимо, настало время собраться всем старым друзьям вместе. — Кунейосети, — парень заметно испугался — не проще ли в этой жизни попробовать просто пойти своей дорогой? — У меня нет иной дороги, кроме как той, что навязал мне Кённесепан. — Я — Всадник Смерти, и прекрасно помню, что Первый Принц никогда не жаждал твоей смерти. Вы все заигрались, и это привело нас в то состояние, что сейчас не позволяет переродиться полноценными душами. — Тебя никто не просил вмешиваться, Артэс. — казалось, что у мстительного парня есть ответ на любое возражение. — Это всегда было наше сражение и наше состязание за её сердце, но ты предпочёл зачем-то спасти мою душу. — Ты сходил с ума и уничтожал королевство. Твоя жена пропитывалась твоим безумием, а вместе с ней и все мы получали порцию яда. Ты не оставил выбора. — Видимо, именно поэтому мы и торчим в теле этого недоперерождённого мага. — усмешка оголяет белоснежные зубы, которые кажутся мне заострёнными. — Ну, ничего, думаю, парочка недель и мы заполучим это тело, а дальше дело за малым — найти новые оболочки. — Это твой план? — А чем он тебя смущает? — Тем, что у него есть поддержка Мифисталь. Не думаю, что Йен, Карий и Амфер, а уж тем более, Анадж оставят эту ситуацию вне своего внимания. — Поверь, у этой четвёрки будут иные заботы. — он хватает меня за шиворот и поднимает на ноги. — Что же, пора повеселиться.