***
Гермиона, отоспавшись, на следующий день пошла на занятия. Она спокойно со всеми общалась и как обычно первая тянула руку на всех уроках. Ученики, вычитавшие из газет все реальные и надуманные ужасы, пытались расспрашивать девушку, но каких-то серьезных подробностей она не могла рассказать. С ребят сняли очки за то, что Гарри заколдовал Филча и миссис Норрис, а они его не остановили, и заставили принести перед ним извинения. Гарри хотелось ударить завхоза, когда он самодовольно смотрел на них и в открытую сыпал оскорблениями. Им приходилось молча сжимать кулаки, так как рядом стояла профессор Макгонагалл. После того, как Филч наконец удовлетворился извинениями «безмозглых малолеток», она проводила их на завтрак и на входе в Большой зал сказала: — Пятьдесят очков каждому. За верность друзьям. Ребята вытаращили глаза на волшебницу. Та, отряхнув рукав мантии, спокойно прошла к преподавательскому столу, не оглянувшись. Вскоре угрюмый ноябрь нехотя уступил своё место узорчатой зиме. Гарри считал дни до заветного праздника. Проснувшись сегодня, он едва удержался, чтобы не запрыгать по комнате и не перебудить так всех. Уже завтра утром они отправятся в Хогсмид, чтобы через камин пройти к Сириусу. Он, Гарри и Гермиона, как последние четыре года, проведут этот праздник вместе. Вместе с ними ехала Джинни, что несравненно радовало Гарри. Артур и Молли Уизли полетят с Биллом во Францию к родителям Флер. Джинни, не питавшая теплых чувств к будущей невестке, наотрез отказалась ехать. Так как Перси уехал в командировку, а Чарли, Фреда и Джорджа Сириус позвал к себе, у Джинни фактически не осталось выбора. Гарри смотрел, как пушистые хлопья снега застилают небо за окном, и думал, что жизнь прекрасна. Они рано пришли на завтрак. Многие ученики еще спали, поэтому столы пустовали. Жуя печенье, Гарри открыл газету. Страница пестрела заголовками: «Призрачная борода — последний писк моды», «Жизнь и любовницы министра магии», «Виновника странного происшествия в «Трех метлах» до сих пор не нашли» и проч. — В этой истории никак не разберутся. — сказал Гарри, бросив газету. — Оперативно работают! — Следствие ещё идет, пока рано делать выводы. — отрешенно проговорила Гермиона, торопливо листая толстый красный том. — А на время Рождества лучше вообще забыть об этом. — решительно сказал Рон. — В праздники надо думать только о хорошем. Скорее бы! Вы представьте — целую неделю вместо занятий есть сладости, играть в квиддич и рассказывать истории про волшебных пророков, появившихся на земле, чтобы научить волшебников магии. — Заметьте, что еда у Рона на первом месте. — сказала Джинни, зевая, и села рядом с Гермионой, с любопытством заглянув в текст книги. — У меня правильно расставлены приоритеты. — ничуть не смутившись, сказал волшебник. — сначала пища, потом духовное просветление. — Волшебные угодники с тобой бы не согласились. — хмыкнула Гермиона. Гарри был солидарен с Роном. Его радовало беспечное настроение друга. Сегодня было первое утро, когда он ни словом не упомянул Ашиля, виня его в том происшествии. Гарри его исчезновение тоже казалось подозрительным, но Гермиона упрямо сжимала губы и отрицала все их догадки. — А где Дин? — спросил Рон у сестры. — Уехал только что к родителям. — ответила Джинни, беря у Гарри газету. — Дай мне пожалуйста какао. Сегодня был последний день занятий — все ребята были рассеянными. Волшебники предвкушали поездки домой, подарки и гулянья. Но многие из них специально не уезжали сегодня вечером, чтобы посмотреть представление в Большом зале. Директор школы пригласил Гудвина и Лози, чтобы развлечь малышей, которые не смогли из-за возраста пойти в Хогсмид. Вечером зал был полон — столы сдвинули к стене, освободив пространство для выступающих. Ученики расселись по лавкам — кому не хватило места, расположились на полу. С затаенным дыханием они наблюдали за фокусами волшебных циркачей. Гарри воодушевленно хлопал со всеми. — Если Гарри Поттеру нравится, значит, это что-то хорошее. — раздался тонкий голосок прямо за спиной волшебника. — Добби! — воскликнул Гарри. — Я как раз хотел отдать тебе подарок. — И мы тоже! — добавили Рон и Гермиона, заметив эльфа. От каждого Добби получил коробку с носками. Эльф радостно завизжал и тут же начал их надевать одним за другим. — Мне так хочется надеть все. — сказал он, с усилием пытаясь натянуть очередной носок. — Но нижние носки Добби очень толстые. — Так сними их. — посоветовал Рон. — Добби не может снять подарок профессора Дамблдора… — Может, Добби, конечно, может. Ведь Добби — свободный эльф. — сказал появившийся директор. На нем была ярко-красная мантия, расшитая звездами — Вы не против, если я встану рядом? Отсюда лучший вид. — Всё для вас, профессор — сказал Рон. — Кто мы такие, чтобы запрещать вам? — Вы верный и талантливый волшебник, Рональд. А еще верный друг и добрый малый. Поверьте, этого более чем достаточно. — сказал профессор, поглаживая бороду. — Хотите сказать, то, что я добрый малый, дает мне право указывать таким великим волшебникам? — спросил Рон. — Великим стать может кто угодно. В том числе и вы, Рональд. — сказал Дамблдор. — Главное, не опускайте палочку и просите помощи у друзей, если она вам нужна. Раздался грохот. Добби, пытаясь натянуть десятый носок на ногу, свалился со скамьи. Рон поспешно поднял его. Сев на лавку, он положил ногу эльфа к себе на колени и с натугой натянул носок. Эльф радостно запрыгнул на стол и начал отплясывать. — Осторожно, Добби, ты можешь упасть. — обеспокоенно сказала Гермиона. Эльф сделал сальто. — Не волнуйтесь, моя дорогая. — улыбнулся Дамблдор. — В Хогвартсе ему всегда окажут помощь. — Вы очень добры, профессор. — Как и вы. Добрая и смелая — истинная дщерь Гриффиндора. Гермиона мотнула головой. — Со мной всегда мои друзья. С ними легко быть смелой. — Это не так. С ними требуется еще больше смелости — нужно не только суметь выстоять, но и быть готовым не бросить друга. Уверен, когда вам понадобится проявить смелость в одиночестве, вы это сделаете. — Мы всегда поможем Гермионе. — горячо сказал Гарри. — Ей не придется быть одной. Уголки губ профессора поднялись. — Есть вещи, в которых нужно без посторонней помощи смело принять решение. Особенно прекрасной и одинокой — он поправил сползшие на нос очки — волшебнице. Впрочем, это же относится и к одинокому волшебнику. В этот момент Гарри услышал знакомый смех. Джинни стояла позади и громко хохотала, смотря, как на носу Гудвина расцветают цветы. Он не посмел обернуться и неподвижно продолжал смотреть на тепло улыбающегося Дамблдора. — Судьба приведет к цели. — заверил он, скрестив руки на животе. — А если судьба не хочет вести к той цели, которую я желаю? — прошептал мальчик. — Значит, надо подождать, пока она передумает. — И ничего не делать? — воскликнул Гарри. Сидящие рядом зашикали на него. — Делать. Но только то, что велит сердце, а не доводы рассудка. Представление окончилось. Дамблдор, похлопав со всеми, заложил руки за спину и молча удалился к преподавательскому столу. Получив автографы у Гудвина и Лози, волшебники стали расходиться. Гарри, уходя из зала, взглянул с надеждой на толпу, но девушки с копной рыжих волос там уже не было.***
Гарри и Рон бегали по комнате, собирая вещи и натыкаясь друг на друга. Гарри едва не уронил клетку с Буклей, а Рон пару раз ударился о ножку кровати. Когда они спустились, девочки уже ждали их. Гермиона нетерпеливо постукивала ножкой. Джинни сидела на диване, поджав ноги, и читала спортивный журнал. — Собраться можно было и вечером. — сказала Гермиона, тряхнув волосами. — Можно подумать, мы на поезд опаздываем. — сказал Рон. Карета у школы ждала их, чтобы довести в Хогсмид. — Тебе помочь? — спросил Гарри у Джинни и, взяв её чемодан, забросил его на сиденье. — Спасибо. — кивнула она. Гарри подал ей руку и помог взобраться в повозку. Он снова уловил запах корицы. Джинни всегда добавляла её в утреннее какао. Первый раз, когда Гарри добирался куда-то с помощью летучего пороха, окончился не слишком удачно. Приземление в темном уголке Косого переулка могло привести к плачевным последствиям, если бы его не встретил Хагрид. Поэтому Гарри испытал несказанное облегчение, когда прямо из камина, весь перепачканный сажей угодил в объятия Сириуса, одетого в ослепительно белую рубашку. — Сириус. — выдохнул Гарри, утыкаясь носом ему в плечо. — Я скучал. — Я тоже. — ответил он. — Добро пожаловать, — поздоровался он с остальными. — прошу в этот скромный дом. Скромный дом был в три раза больше коттеджа Дурслей, в котором Гарри прожил всё детство. Ребята с любопытством оглядывались. Сразу из прихожей они попадали в гостиную. Ножки мягких диванов утопали в пушистых коврах. Приглядевшись, Гермиона заметила, что они имели форму львиных лап. На одной стене висел качающийся на морских волнах корабль, на другой прямо напротив — неподвижная черно-белая во весь рост фотография Битлз. В кресле-качалке у камина мирно дремал пушистый рыжий кот. Он лениво приоткрыл глаз, потянулся и неспешно пошёл к компании. Остановившись у Гермионы, он начал мурчать и тереться об её ноги. — Глотик, — Гермиона взяла его на руки и ласково погладила. — Ну привет, предатель. Через несколько дней после приезда ребят в Хогвартс Живоглот пропал. Гермиона чуть с ума не сошла — она решила, что он погиб в Запретном лесу от рук какого-то чудовища. Однако вскоре после таинственного исчезновения Гарри пришло письмо от Сириуса. Неизвестно как Живоглот добрался до дома на берегу моря. Сириус принял его с распростертыми объятиями, и кот, похоже, решил обосноваться здесь надолго. — Идите за мной, покажу ваши спальни. — позвал Сириус и палочкой отлеветировал их чемоданы. На втором этаже оказалось пять полностью обустроенных спален. Во всех комнатах были большие окна и хоть что-то красного цвета. Гарри отметил, что обстановка имеет мало схожего с Норой, отелем над «Дырявым котлом» или любым другим домом волшебника, который он видел в газетах и книгах. Дело было в том, что жилища магов были довольно старомодными, создающими впечатление, что ты оказался в Средневековье. Но здесь современный интерьер маггловских домов удивительно гармонично сочетался с волшебными картинами и привычными для магов, но нелепыми для людей вещами, вроде подставки для палочек или окна под самым потолком для почтовых сов. Рон самый первый вернулся в гостиную, где заинтересованно склонился над стопкой спортивных журналов. Он не заметил Люпина, задумчиво смотрящего в окно. — Тебе нравится? — спросил Сириус у Гарри, пока они спускались по лестнице. — Я в восторге. — честно ответил волшебник. — Теперь мне хочется жить тут всегда. Не скоро избавишься от меня. — Какой кошмар. — ужаснулся Сириус. — Я рассчитывал на другой эффект. — Не представляешь, как он волновался, Гарри. — сказал Люпин. — Всю ночь не давал мне спать — носился как юла по всему дому. Боялся, что тебе тут не понравиться. — Ой, здравствуйте профессор. — поздоровался Рон, смущенно почесав затылок. — Здравствуй, Рональд. — Бытовая магия — это кошмар. — Сириус провел рукой по лицу. — Если бы не Люпин и Тонкс, не знаю, что бы я делал. Я лучше сражусь с двадцатью вампирами, чем ещё раз займусь ремонтом. — Тонкс здесь? — спросил Гарри. — Скоро будет. — заверил Сириус. — Задерживается на работе в министерстве. — Ай! Гермиона вскрикнула, так как трансгрессировавшие Фред и Джордж возникли прямо у неё перед носом. — Прости, что напугали. — Мы не хотели. — Разве что совсем немного. — улыбнулся Джордж. — В свое оправдание хотим сказать, что приготовили тебе подарок. Хоть ты нас недолюбливаешь, уверен, после такого ты за всё нас простишь. — Я недолюбливаю ваши розыгрыши, а не вас. — сказала Гермиона, обнимая близнецов, одетых в одинаковые полосатые свитеры. — Но это считай одно и то же! Привет, Гарри! — поздоровался Фред. Или Джордж. К своему стыду Гарри часто их путал. — Просто восторг. — прокомментировала Джинни альбом с лучшими загонщиками по квиддичу. Он лежал открытым на кофейной столике. — Это эксклюзивный выпуск? — Да. — ответил Сириус. Он и Гарри подошли к девушке — Там должен быть еще вкладыш с их фотками с матча из Вены. — Это любимая команда мадам Трюк — сказал Гарри. Ему хотелось рассмотреть внимательнее. Он наклонился даже сильнее, чем это было нужно, и невзначай провел рукой по плечу Джинни. — Кэл Вормстен. — сказала Джинни. — Она здесь еще молодая. — Где? Я не вижу. Джинни взяла Гарри за запястье и подвинула его руку на пару сантиметров. Гарри показалось, что его руку погрузили в чан с кипятком, и на коже обязательно должен остаться след. К сожалению Гарри, Джинни тут же убрала руку. Через секунду послышался хлопок и звон разбитой посуды. — Простите. — крикнула Тонкс. Она прибежала в гостиную, по пути свалив что-то ещё. — Ой. — прошептала она. Сириус поцеловал её в щеку. — Не обращай внимания, я потом поправлю. Ты успела проводить родителей? — Еле-еле. А еще я наконец закончила дурацкий отчет, так что я готова праздновать. — заявила она. До вечера оставалось мало времени. Волшебники стали украшать большую елку в центре гостиной, развешивать звездные гирлянды и обсыпать золотой пылью стены и шторы. Гарри зашел на кухню, чтобы попить воды. Взяв стакан из шкафа, он услышал приглашённые голоса. — Давай потом поговорим… — Когда потом? Завтра ты сбежишь, так как появятся какие-то дела в школе. — Не сбегу. — прошептал Люпин. Гарри поперхнулся. — Да ну? Знаешь… — Я обещаю, Тонкс. — нежно сказал Люпин. — Я тебя из-под земли достану. — сказала она. — И полная луна меня не остановит. Тонкс быстро убежала. Гарри был уверен, что Люпину было что на это ответить. Тот, хлопнув дверью, вошёл в кухню. Нервным взмахом палочки он вытащил вместо одного стакана шесть, разбил графин с водой и открыл форточку, сорвав кружевную занавеску. — Всё хорошо? — спросил Гарри. Люпин взлохматил волосы и слабо улыбнулся. — А почему что-то должно быть плохо? — он опустился на колени и стал собирать осколки. Гарри бросился ему помогать. — Это первое мирное Рождество за долгие годы. Нужно радоваться. Тем более, когда ремонт, наконец, закончен. — Ты ведь помогал Сириусу делать его? — спросил Гарри. Люпин утвердительно кивнул. — Круто. Не думал, что можно за несколько месяцев обустроить целый дом. — Не хочу хвастать, но в бытовой магии у меня умений получше, чем у Сириуса. Знаешь, пару раз от его попыток пожарить яичницу, едва не случалось наводнение. Я, конечно, не Молли, но холостяцкая жизнь к многому приучила. — Не вечно же тебе быть холостяком. — сказал Гарри, взмахивая палочкой и заставляя осколки исчезнуть. — Нет, Гарри. — помотал головой Люпин. — Тонкс не для меня. — Тонкс? Люпин, поняв, что сказал, беззвучно выругался. — Вы… — Нет! — резко ответил Люпин, поднимаясь с пола и выкидывая осколки. — Ясно — вздохнул Гарри, облокотившись о подоконник. Он смотрел на Люпина, который переставлял стаканы из одного шкафа в другой. Тот, обернувшись, наткнулся на пристальный взгляд мальчика. — Не мучай меня, Гарри. — сказал он, бросив свое бессмысленное занятие. Он запрыгнул на стол и подпер рукой лоб. — Я ей не пара. — Почему? — удивился Гарри. — Ты классный, умный волшебник. Что мешает вам быть вместе? — Полная луна. — застонал Римус, закрывая руками глаза. — Ты же пьешь зелье. — вспомнил Гарри. — Оно позволяет тебе не обращаться. — А если я когда-нибудь забуду его выпить? Такое уже было. — Тогда были чрезвычайные обстоятельства — ты понял, что друг, сидевший 12 лет в Азкабане, вовсе не был предателем, а якобы погибший Хвост оказался жив-здоров. Дамблдор доверил тебе работу в школе — значит, он уверен, что такого не произойдет. — уверенно сказал Гарри. — Такое всегда может произойти. — сказал Люпин, отводя руки от худого лица. — Ох, это просто нелепость. — Да почему же? — Потому что её семья не примет оборотня. Кто захочет, чтобы его дочь стала женой такого, как я? У неё могут быть проблемы на работе, если узнают, с кем она якшается. Оборотни — то же, что преступники, для волшебников. Из-за меня она станет изгоем. — Ты её любишь? Люпин дернулся и спрыгнул на пол. — Не забивай голову моими проблемами, Гарри. — он потрепал его по плечу. Гарри хотел что-то сказать, но тот исчез. Волшебник досадливо стукнул кулаком по столу. Потянувшись за стаканом, он вдруг заметил, что над столом висит огромный белый клык. Гарри сразу вспомнилась чешуйчатая злобная морда хвостороги. — Гарри, ты не видел Римуса? — спросил Сириус, заглядывая на кухню. — Только что ушел. Что это, Сириус? — Подарок Хагрида на Рождество. — сказал Сириус. — Я приглашал его, но он сослался на важные дела во Франции. Думаю, мадам Максим поможет ему в них. — хмыкнул Сириус. — Хочешь посмотреть мою комнату? — спросил он. — Да. — согласился Гарри. Сириус тут же схватил его за руку и трансгрессировал. Едва они оказались в нужном месте, у Гарри закружилась голова. — Мерлин, прости. — сказал Сириус. — Я забыл, что ты еще непривычен к такому способу перемещения. — На метле веселее. — ответил Гарри, осматривая комнату. Окно тут было во всю стену. На столе царил беспорядок — книги лежали вперемешку со свитками, расписками и фотографиями. На спинке стула висел черный плащ, а один ящик комода был открыт. Сделав шаг, он почувствовал под ногами шуршание. Гарри наклонился и поднял с пола журнал. Машинально открыв его, волшебник уставился на обнаженную ведьму. Гарри захлопнул эротический журнал и положил его на комод. Он стал преувеличенно внимательно рассматривать картину, на которой был изображен готический замок, вокруг которого ходили рыцари в старинных доспехах. — Это крепость острова Авалон. — сказал Сириус. — Бесследно исчезнувшая в древние времена из-за войн и смут, раздиравших его. Хотя знаешь, многие волшебники и сейчас пытаются найти её — верят в легенду, что она никуда не исчезла, а просто зачарована и только могущественный маг может развеять колдовство — задумчиво сказал Сириус. — Я привез её из дома. Клювокрылу она не нравилась — он всегда пытался съесть её. Сириус уселся по-турецки на ковер и приглашающе похлопал рядом. — Кстати, где он сейчас? — Улетел пару дней назад. Он теперь часто так делает — пропадает на целые недели, возвращается на пару дней, чтобы поесть и поспать. Понял, что теперь меня защищать не надо — значит можно пожить в свое удовольствие. — усмехнулся Сириус. — Не скучаешь по нему? — Еще как скучаю. Благодаря ему и Римусу я не сошел с ума в моем фамильном особняке. Снести бы его к Моргановой матери, да, думаю, защитные чары слишком сильные. Все хорошо, Гарри? — Сириус наклонил голову. Юный волшебник провел руками по вечно взъерошенным волосам. — Иногда я думаю о том, что едва не лишил тебя всего этого. — он обвел рукой новое жилище Сириуса. — Что ты имеешь в виду? — В прошлом году ты едва не погиб из-за меня тогда, в отделе тайн. Я был просто идиотом. Если бы я не забыл про зеркало, то… — Я ведь не умер, Гарри. — перебил Сириус. — Все закончилось хорошо. Ты забыл о зеркале, но ведь это неудивительно в твоем состоянии. Думаю, в прошлом году тебе было так одиноко, как никогда не было, даже у Дурслей. Гарри повернулся к крестному. Сириус всегда понимал, что чувствует Гарри, будто читал его мысли. — Темный Лорд в голове — такое мало кто может выдержать. Тем более, в пятнадцать лет. — голос Сириуса понизился. Он погладил Гарри по голове. Тот придвинулся ближе. — Самое худшее — это то, что ты не понимал, какой в этом смысл. Молли и профессор Дамблдор не хотели тебя пугать, взваливать такую ношу. Они любят тебя, Гарри, и хотели сделать, как лучше, но я сразу выступил против. Когда тебе грозит опасность, ничего не может быть хуже неизвестности. Уж лучше сразу знать, какие муки тебе уготованы. — Сириус замолчал, словно что-то вспомнив. — Тебе снятся кошмары? — Уже мало. — откликнулся Гарри. — Раз в месяц, может реже. После битвы снились каждые несколько дней. Зато шрам больше не болит — сказал он, трогая пальцем молнию на лбу. — Так непривычно — словно его нет. — Я думаю, магия может убрать его. В больнице св. Мунго много талантливых лекарей. — Не нужно. Он часть меня, часть моей жизни. К тому же, без шрама меня перестанут узнавать на улицах. — пошутил Гарри. — Спасибо. — сказал он, посмотрев на Сириуса. — Я лишь сказал правду, Гарри. Твоя ошибка — просто ошибка. Она не стоила мне жизни. Сириус повернул голову к окну и сжал пальцами колено. Гарри бросил взгляд на кровать и увидел, что на тумбочке стояла маленькая фотография. На ней Джеймс Поттер обнимал Лили, одетую в белоснежную мантию, а Сириус и Римус стояли рядом. — Ты все еще винишь себя? — спросил Гарри. Сириус откинул голову на кровать и прикрыл глаза. — Да, но… — А я нет. — горячо перебил Гарри. — Ты сделал всё, чтобы спасти их. Предательство Петтигрю — не твоя вина. — Как знать. — тихо сказал Сириус. — Может быть, в школе мы чем-то его обидели. Какое-то грубое слово или поступок. Римус недавно сказал мне это. Мы даже немного поссорились. — Сириус вздохнул. — Может, Хвост был не силен в магии. Но мы никогда не упрекали его в этом, не говорили, что мы лучше. Он был нашим другом. Если бы ему грозила опасность, я бы стал Хранителем Тайны. Я думал, что разорвусь на сотни кусочков от гнева, когда узнал, что он предал нас. Тогда в Визжащей Хижине я был готов убить его. Без капли жалости. Если бы ты не остановил меня, я бы так и сделал. Я всегда был самым отбитым из Мародеров. Гарри улыбнулся. — Нет, правда. Ребята часто попадали на наказания из-за моих проделок. — Ты часто вспоминаешь их? — хрипло спросил Гарри. — Раньше я жил одними воспоминаниями. — хмыкнул Сириус. — Однажды я спросил себя, что в случае, если мы победим и меня узаконят, я буду делать? Как я буду жить? — Я думаю, — Гарри запнулся. — Мама и папа хотели бы, чтобы ты жил счастливо. — Надеюсь, ты имеешь в виду своих родителей. — усмехнулся Сириус. — Мои мечтали, чтобы меня заживо варили в котле несколько веков. — он помолчал. — Мне тоже раньше снились кошмары. Кричащая Лили и окровавленный Джеймс. — А сейчас? — Уже мало. — хмыкнул Сириус. — После того, как мы усмиряли драконов, я спал, как убитый. Все-таки, классная у Чарли работа. А уж, хвосторога. Гарри, это ведь просто восторг! Волшебник возмущенно фыркнул. Эта бешеная ящерка едва не сожрала его на 4 курсе. Никогда больше в жизни он не хотел бы встречаться с драконами, даже на безопасном расстоянии. — У меня появилась тяга к жизни. — сказал Сириус. — После стольких лет. В этом твоя заслуга, Гарри. — Моя? — Гарри недоуменно нахмурил лоб. — Твой хороший друг сказал мне важные слова. — Люпин? — Гермиона. Гарри едва не выронил палочку, которую теребил в руках. — Когда это вы успели так близко пообщаться? — Этим летом. — сказал Сириус, поправляя перстень на пальце. — Скажем так, у нас был интересный разговор… За пару дней до приезда Гарри Гермиона сидела на крыльце и читала книгу. Это был сборник стихов маггловского поэта девятнадцатого века. Ей подарила его мама на прошлый день рождения. Гермиона в основном читала книги волшебного мира и тогда не обратила на неё внимание. Эту книгу она не собиралась брать с собой. Просто случайно закинула в чемодан. Девушка мало что от неё ожидала, но, открыв ради интереса, уже два часа не могла оторваться. Последние строчки и белая пелена листа. Гермиона осторожно закрыла книжку и, задумавшись, пошла вперед. Дул холодный ветер. Гермиона уже хотела возвращаться, как вдруг увидела впереди человеческий силуэт. Он стоял прямо на краю обрыва, смотря на море, которое ласкало острые скалы. Тут он выпрямился, сделал шаг в пустоту, наполовину зависнув над шумящей бездной. Гермиона, выронив книжку, побежала к нему. — Добрый вечер, Сириус. — быстро сказала она. Тот резко повернулся. Он напрягся, но, увидев Гермиону, тут же расслабился. Сириус отошел от края обрыва и поправил одежду. — Добрый, но довольно ветреный. — сказал он. — Не самая приятная погода для прогулок. Тебе не холодно? Гермиона помотала головой. — Что ты тут делаешь? — спросила она. — Философствую. — хмыкнул он и уселся на край скалы, свесив ноги. Гермиона осторожно присела рядом, стараясь не смотреть вниз. Девушка искоса посмотрела на Сириуса. Темные круги под красными глазами резко оттеняли белизну его лица. Гермиона вдруг вспомнила, что видела вчера, проходя мимо из библиотеки поздно вечером, как его ругал Люпин. Тогда он произнес что-то вроде: «Ты не можешь винить себя вечно». — О чем? — О многом. О жизни, любви. Смерти. — Веселенькая тема. — пробормотала Гермиона. — Ты встречалась со смертью, Гермиона? — отстраненно спросил Сириус, смотря на морской горизонт. — Когда мне было 7 лет, у меня умерла бабушка. Она жила не с нами, поэтому я узнала об этом не сразу. Я расплакалась на похоронах. Тогда мои волшебные силы впервые проявились. Когда уже выкопали яму и гроб нужно было погружать туда, он вдруг стал длиннее на несколько сантиметров. Он увеличивался несколько раз, пока люди не сделали яму шире раза в три. Мимо них пролетел альбатрос. — Я бегала на её могилу каждое утро. Через месяц мне приснился сон — она сидела и ела груши, которые она так любила. Она сказала, что ей хорошо и она будет присматривать за мной. А я должна присматривать за её котом. — Живоглотом? — Нет, его я купила на 3 курсе. Кот бабушки умер через год после смерти хозяйки. — Думаешь, после смерти есть что-то? — Да. — сказала Гермиона. — Что-то приятное для тех, кто был порядочным волшебником и магглом. — Мне приснился сон пару дней назад. — сказал Сириус, уставившись на свои пальцы. — Там были Джеймс и Лили. — Это был кошмар? — Нет. Я не помню, что там было. Но это что-то было хорошим и светлым. Они улыбались мне. И что-то говорили. Я часто думаю о том, что они могли бы сейчас быть со мной, с Гарри. — Они будут. — сказала Гермиона. — Просто придется подождать. Долго, конечно, но рано или поздно вы снова увидитесь. А пока надо не забывать про тех, кто ещё жив. Включая, себя. — Это намек? — Нет. Ты просто едва не разбился о скалы — равнодушно сказала Гермиона. — Я бы не упал. В крайнем случае, я хорошо владею чарами левитации. — Ты бы захотел их применить? — тихо спросила Гермиона. — Я что, похож на самоубийцу? — раздраженно спросил Сириус. — Я их никогда не видела и не знаю, как они выглядят. — сказала Гермиона. — Я тоже. Я не собираюсь умирать, Гермиона. — Сириус провел руками по лицу. — Я люблю жизнь. Просто иногда больно от того, что у меня она есть, а у кого-то нет. Сириус лег на землю и раскинул руки. — Скорее бы Гарри приехал. Я скучаю по нему. — И он по тебе, я уверена. Ты не представляешь, как Гарри был рад, когда узнал о тебе. — сказала Гермиона. Она увидела, как жук подполз к волосам Сириуса. Она аккуратно убрала его. — О нем мало заботились в детстве. Только мистер и миссис Уизли — но у них своя семья, свои заботы. У Гарри не было кого-то, кто думал только о нем. — Теперь есть. — уверенно заявил Сириус. — Я не смогу заменить ему Джеймса, но, пока я жив, он никогда не будет одинок. Смотри, на небе появилась первая звезда. Надо загадать желание. — Что бы ты хотел? — Уговорить Чарли позволить мне покататься на хвостороге. Он отнекивается и называет меня безумцем. Разве я безумец, Гермиона? — У каждой страсти собственная цель. — пробормотала девушка. Любви Сириуса к драконам она не разделяла — при одном воспоминании о том, как с ним сражался Гарри, у неё волосы вставали дыбом. — Но ей конец, когда приходит хмель. — откликнулся Сириус. — Ты читал Шекспира? — удивилась Гермиона. Сириус перешел в сидячее положение и подтянул колено к груди. — Я много чего читаю. Просто не занудничаю, в отличие от некоторых. — подмигнул он. Гермиона поджала губы, но ничего не ответила. Ей часто приходилось слышать, что она зануда. Но Гермиона на это не сильно обижалась. Она не считала это серьезным недостатком — просто особенностью её характера. — Я тебя не обидел? — Нет. — помотала головой Гермиона. — Просто мало кто из волшебников любит литературу магглов. — Шекспир был сквибом, поэтому его литературу знают маги. Он не так популярен, как среди магглов. В былые времена особо консервативные власть предержащие даже хотели сжечь его стихи. — Сжечь? — тихо пролепетала Гермиона. — Он до самой смерти работал с магглами. — сказал Сириус. — На самом деле, большинство произведений, которые магглы приписывают ему одному, были написаны целой группой поэтов — но Шекспир несомненно был лучшим. Все самые знаменитые диалоги, сонеты написаны им. — Ничего себе. — сказала Гермиона. — Я думала, что выросшим среди волшебников сложно ужиться среди магглов. — Сложно. — согласился Сириус. — Это все равно что попасть в другой мир или в другое время. Жизнь его конечно помотала. Но можно сказать, он жил счастливо. За это его ненавидят и презирают многие волшебники. — За то, что он жил с магглами? — спросила Гермиона. — Но ведь в мире волшебников ему было нечем заняться. Что плохого, что он нашел место в жизни? — В своей сути ничего. Просто многие волшебники считают, что уж лучше не рождаться, чем рождаться сквибом. Их презирают чуть ли не больше магглов, считают за пыль под ногами. От них ожидают, что они будут жалкими и незаметными. А тут — великий поэт и драматург! Гермионе вспомнился Филч. Впервые ей стало жаль его — его судьба едва ли лучше, чем у домашних эльфов. Вряд ли его бы взяли работать куда-то еще, кроме Хогвартса. Но и там у него жизнь не сахар — он вынужден каждый день наблюдать волшебство — то, чего лишен с рождения. Его единственная радость в жизни — это унижать волшебников, обладающих тем, что он никогда не сможет получить, а единственное существо, которое его любит — миссис Норрис, облезлая и пронырливая кошка. — Но почему он вошел в волшебную историю? — Ему помог Галлий Гудвин. — Кто это? — Охо-хо, Гермиона. Ты рискуешь лишиться статуса всезнайки. — улыбнулся Сириус. — Меценат, протолкнувший многих известных деятелей искусства. Если бы не он, магические оперы Гризельды Лотарингской, которыми восхищаются волшебники, никогда бы не поставили. — Магическая опера? — спросила Гермиона. — Техника пения та же, что у магглов. Но оркестр из магических инструментов и волшебные декорации так погружают тебя, что тебе кажется, что ты смотришь не из зрительного зала, а прямо из того места, где герои сейчас плачут или смеются. Незабываемое зрелище. — Я бы хотела её увидеть. — мечтательно сказала Гермиона. Ночь уже вступила в свои права. Неровная лунная дорожка дрожала от всплесков морских волн. Ночь была звездной — они рассыпались по темному небесному одеялу, как шоколадные крошки по печенью. Гермиона зевнула. — Пожалуй, я пойду спать. Волшебной ночи, Сириус. — Гермиона? — Да? — Когда закончится эта кутерьма с переездом, я свожу тебя в магическую оперу. Сириус снял перстень и надел его на безымянный палец другой руки. — Скажем так, у нас был интересный разговор. После него мне стало легче. Гораздо легче. Умная у тебя подруга. — Я знаю. — хмыкнул Гарри. — Если бы не она, нас бы с Роном давно отчислили. В этот момент раздался стук в дверь. — Гарри, Сириус, вы здесь? — раздался голос Гермионы. — Да! — сказал Сириус, перемигиваясь с Гарри. Гермиона просунула голову. — Можете спускаться на ужин. — пригласила она, приглаживая длинную клетчатую юбку. — Спасибо, Гермиона. — Сириус встал с прыжком и почесал за ухом. — Пойдем, Гарри. Пора праздновать! Когда они спустились, первое, что они услышали, был гулкий смех Чарли. Он покатывался с выкрутасов Фреда, пока Джордж и Рон играли с Тонкс в плюй-камни. Люпин стоял к ним спиной и показывал Джинни, как пользоваться граммофоном. Тонкс засмеялась, и Люпин, оторвавшись от граммофона, посмотрел на неё. Гарри был знаком этот взгляд — он так же смотрел на Джинни. — Ну наконец-то, ждем только вас. — сказал Рон, хватая Гарри за руку и усаживая рядом с собой. Стол был полон вкусных яств. Гарри пожирал глазами индейку в ангельском соусе, гору звездных кексов, гарнир из говорящей каши и светящейся капусты, и синий, как небо, глинтвейн. — Когда вы успели все это приготовить? — восхищенно спросил Гарри. — Вчера. В основном, готовили Люпин и Тонкс. Я путался под ногами и оказывал моральную поддержку — серьезно сказал Сириус и, взяв бокал, поднялся. — Что ж, предлагаю начать с тоста. — он обвел всех взглядом и сказал. — За хорошую жизнь, которую ожидает всех присутствующих здесь! Бокалы были выпиты залпом. Волшебники набросились на еду, попеременно переговариваясь. Рождественский пудинг был съеден меньше, чем за двадцать минут. Серебряный сикль, сулящий удачу, достался Рону, который едва не проглотил его. После того, как все насытились близнецы вытащили всех на улицу и запустили свои фирменные фейерверки. Грифон долго боролся в небе с Жар-Птицей, после чего огненный дракон рассек воду и рассыпался на сотни звезд, сложив в небе слова «Шалость удалась». Вернувшись в дом, немного замерзнув, все начали раскрывать подарки. Гермиона пришла в восторг от сборника самых загадочных розыгрышей во всей волшебной истории. В унисон сказав «мы же говорили, что тебе понравится», близнецы затеяли игру в загадки. Не разгадываешь — исполняешь то, что написано на карточке. Тонкс смеялась до слез, когда Чарли с закрытыми глазами пытался в рифму продолжить окончание фразы. Близнецы подбирали такие словосочетания, что на язык просился только неприличный ответ. Рону пришлось летать до потолка, а Гарри выпивать бокал за бокалом и отгадывать, что подмешано в виски. Ответ на загадку дала пока что только Гермиона. Когда близнецы наконец отпустили Гарри, он побежал к столу, чтобы выпить воды. В этот момент раскрасневшаяся Джинни дала Тонкс примерить свою заколку. Она что-то сказала ей и Тонкс, засмеявшись, убежала прочь. Девушка повернулась и тоже подошла к столу. — Волшебный дом! Здорово, что ты будешь здесь жить. Гулять у моря… — Загорать целыми днями. — улыбнулся Гарри. — Главное, не до обморока. — фыркнула она. — Южное солнце очень яркое. — Не такое яркое, как ты. Джинни посмотрела на Гарри. В этот момент ему захотелось провалиться под землю. — Сириус, вы проиграли. Вы должны — Фред повернул карточку. — Станцевать! — Я готов. — невозмутимо сказал Сириус. — Но мне нужна партнерша. Гермиона? — Что? Я? — удивленно спросила девушка. — Римус, будь добр, поставь пластинку танго от Пачарелло. — Танго? Я не умею его танцевать. — запротестовала Гермиона. Сириус уверенно взял её за руку и провел к центру ковра. — Я отдавлю тебе все ноги. — сказала она, сморщив нос. Тот усмехнулся. — Ты же легко учишься, Гермиона. Не бойся. Римус, ты долго будешь возиться? — Сейчас. — Люпин вставил ярко-красную пластинку и покрутил ручку. Полилась музыка. Рука Гермионы слегка дрожала. Сириус что-то прошептал ей на ухо, отчего она едва не споткнулась. Мужчина, обхватив её за талию, приподнял над землей и слегка покрутил. Темп мелодии постепенно ускорялся. Танцевальным шагом они прошли в один конец комнаты, резко развернувшись — в другой. Гермиона сделала оборот, встав спиной к волшебнику. Взяв руками её за подбородок, он подтянул её лицо к себе, наклонился и резко развернул. Гермиона закинула руки ему на плечи, и они стали кружиться. Музыка то затихала, и тогда танцоры уменьшали шаг, максимально приблизившись друг к другу, то разгоралась со всей силой и тогда Гермиона кружилась под чутким руководством мага. Девушка резко прошла вперед, но Сириус схватил её за руки. Она замерла. Он притянул её к себе и резко развернул. Гермиона выгнула спину. Едва её волосы коснулись пола, она выпрямилась. Финальное звучание. Гермиона прижалась к плечу Сириуса и прикрыла глаза. Пластинка остановилась. Гермиона подняла голову. Прядь упала ей на лоб. Она попыталась сдуть её, но та даже не шелохнулась. Сириус протянул руку и заправил её за ухо. Раздались аплодисменты. — Ба, Сириус, мастерством вы уступаете только профессору Макгонагалл. — прокричал Джордж. Сириус повернулся и сделал изящный реверанс. Он поцеловал руку Гермионы и отвел её к Гарри. — Пара уроков, и станешь отличным танцором. — Спасибо. — сказала Гермиона. Праздновали до утра. Гермиона ушла первая, пожелав всем хорошо выспаться. Гарри, тоже собираясь уходить, увидел, что Люпин что-то резко сказал Тонкс и растворился в воздухе. Та сначала оторопела. Потом сжала губы и, сжав кулаки, почти побежала к лестнице. Ему показалось, что её волосы стали бледнее, и Гарри, не успев подумать, сказал, перехватив её за локоть: — Он считает, что ты достойна лучшего. Он не хочет сделать тебя несчастной. Девушка с горечью посмотрела на Гарри. Наткнувшись на его уверенный и обнадеживающий взгляд, она слабо улыбнулась. — Я настойчивая. Он от меня не отделается, Гарри, ни за что! — Не сомневаюсь, Тонкс. — заверил он. Девушка кивнула и отправилась наверх. Вздохнув, Гарри оглянулся. Убирать гостиную они будут несколько часов. — Это было лучшее рождество за последние пятнадцать лет, Гарри. — серьезно сказал Сириус. Гарри посмотрел в окно, за которым расстилалось бледно-розовое небо, изрешеченное синими мазками, и, счастливо улыбнувшись, кивнул в знак согласия.