Кофе со сливками

Гарри всегда удивляло то обстоятельство, что какие-то дни могут тянуться бесконечно, в то время как другие пролетают за считанные мгновенья. Казалось, что только вчера они весело праздновали Рождество, а на следующее утро спасали Гермиону от вампиров. Каникулы подходили к концу. Фред и Джордж уехали самые первые — работа в магазине волшебных вредилок не ждала. Напоследок близнецы подмешали цветные конфетки в чай, из-за чего лица волшебников целые сутки были окрашены в цвета радуги. Когда вечером вернулся Клювокрыл, он даже поначалу не узнал Сириуса и едва его не покалечил, когда тот кинулся к нему с распростертыми объятиями. Близнецы пытались сотворить похожую шутку с Живоглотом, но тот гордо проигнорировал их лакомства и на попытку угостить едва не расцарапал им руки. Рон отправился с ними, сказав Гарри, что ему нужно кое-что достать для постройки корабля, поэтому утром Гарри, который обычно будил друга, спустился на завтрак в одиночестве. Внизу волшебник застал невеселую картину. Джинни и Гермиона завтракали, тихо что-то обсуждая. Но внимание Гарри привлекли не они, а Тонкс. Она сидела, поджав ноги, на подоконнике. Её волосы, обычно яркие, как утренняя заря или неправильно сваренное зелье удачи, были похожи на седые патлы профессора Трелони. Люпина, который обычно готовил всем чай, нигде не было видно. Гарри почувствовал себя лишним. Он застыл в проходе и чуть не подпрыгнул, когда из-за его спины выскочил Сириус и победно провозгласил: — Доброе утро! Если не задалось оно, то у вас ещё есть вечер. Смотрите! Он взмахнул палочкой, и из его рукава вылетели круглые медальки с выпуклыми изображениями и приземлились прямо в руки сидящим. Гарри повертел кругляшок в руках. Под готическим замком была выгравирована надпись: Магическая опера «Тайна замка у подножия гор». — Магическая опера? — Гермиона едва не выронила тост из рук. С восторженным изумлением взглянула на Сириуса. — Обещания нужно исполнять. — подмигнул он, беря дольку яблока с её тарелки. В это время на плите что-то угрожающе булькнуло и Джинни сорвалась с места, чтобы спасти их обед. — Я, пожалуй, не пойду, Бродяга — сказал Люпин, передернув плечами. Он вошел за Сириусом и прислонился к стене, сложив руки на груди. — Что за вздор. Конечно, ты идешь. — Сириус хлопнул его плечу и, наклонившись к уху, прошептал. — Поверь, это пойдет на пользу вам обоим. — Тонкс, не принесешь почту? Та молча вышла в коридор и в это время Сириус почти силком потащил Римуса в гостиную и захлопнул дверь. Гермиона задумчиво свернула газету. Странное поведение Сириуса и унылый вид Тонкс навевали определенные мысли. Может ли быть такое, что у её профессора и Тонкс отношения? Она поймала взгляд Гарри. Девушка придвинулась к другу: — Ты не думаешь, что у профессора Люпина и Тонкс… — Любовь? Думаю — утвердительно кивнул Гарри. В этот момент из гостиной высунулась взъерошенная голова Сириуса, и крестный позвал Гарри. Тот, многозначительно взглянув на подругу, метнулся к нему. Гермиона откинулась на спинку стула. Почему бы и нет? На свете много счастливых пар с разницей в возрасте. А счастья у профессора Люпина не так уж много, хотя он заслуживает его, как никто другой. Гермиона искоса взглянула на безучастную Тонкс. Почему она такая грустная? Профессор Люпин не любит её? Или может дело в другом. Он не хочет, чтобы она любила его, потому что он оборотень и может причинить ей вред? Ход мыслей Гермионы прервала Джинни, которая решительно хлопнула ладонями по столу. — Нам нужны мантии. — А? Что? — переспросила Гермиона. — Парадные мантии. — пояснила Джинни. Её глаза сияли в предвкушении чего-то фантастического. — В опере нужно быть нарядными. Всегда мечтала сходить туда! — Моя осталась в Хогвартсе. — почесала голову Гермиона. — А я из моей выросла. — сказала Джинни. — И что делать? — Пойдемте со мной. — глухим голосом сказала Тонкс и шумно спустилась с подоконника. Она подошла к девочкам, по пути свалив стул, и взяла их за руки. Через минуту Гермиона с удивлением осматривала маленькую прихожую со стенами, разрисованными подсолнухами, и большими окнами. — Мой дом. — сказала Тонкс. — Моя комната наверху — 2 справа. В шкафу штук двадцать мантий. Мама постаралась — раздраженно сказала Тонкс. — Выбирайте любую и подгоняйте под себя. Сириус знает, поэтому не спешите. — А тебе принести какую? — поинтересовалась Джинни. — Любую. — равнодушно сказала Тонкс, присаживаясь на ступеньку лестницы. Девушки принялись рассматривать наряды. Гермиона впервые видела такие мантии. На Святочном балу почти у всех учеников были мантии из шелка разных цветов, но по фасону они мало чем отличались от их школьной формы. Эти же были похожи на платья — с маленькими и не очень вырезами, сборками на плечах, складками по бокам, подчеркивавшими талию и длинными волнистыми шлейфами. Гермиона выбрала голубую, хотя Джинни уговаривала её взять красную. — Ты же в ней просто неотразима! — Кого мне там сражать наповал? — возразила Гермиона. — Лучше скажи, какую ты наденешь. Черную или зеленую? — Черная мрачновата. И чем-то она напоминает мне мантию Беллатрисы Лестрейндж. — поморщилась Джинни. — Я возьму вот эту, зеленую. Только надо слегка укоротить. Джинни, как умелая магическая швея, быстро укоротила мантии и девушки помчались вниз, где гордо вручили Тонкс красную мантию. — Так-с, до вечера еще есть время. Может, займемся чем-нибудь? — потерла руки Джинни. — Тонкс, не хочешь сыграть в это? Я взяла её из твоей комнаты. Девушка уверенно взяла Тонкс за руку и провела её в гостиную. Она поставила на ковер настольную игру и начала расставлять фишки. Гермиона, сначала не до конца понимавшая правила игры, через некоторое время с азартом кидала кубик и смеялась до слез от шуток Джинни. Поистине волшебница была родной сестрой Фреда и Джорджа. Гермиона с радостью отметила, что Тонкс тоже развеселилась. На её щеках появился румянец, а волосы немного посветлели. Когда Джинни в очередной раз бросила кубок, настенные часы громко зазвенели. — Как быстро летит время! Скоро надо будет собираться. Пойду принесу нам что-нибудь поесть. — заявила Джинни. — Там вроде только овощи, — неуверенно сказала Тонкс. — Не волнуйтесь, я что-нибудь приготовлю! — крикнула Джинни. — Приходите на кухню минут через двадцать. Гермиона положила карту игры и фишки в коробку. Тонкс молча сидела, уставившись на ковер. Гермиона не решалась нарушить неловкое молчание. Она чувствовала себя неуютно. Ей хотелось как-то поддержать Тонкс, но разве сейчас она может достучаться до неё? — Он сказал, что нам не суждено быть вместе. — вдруг сказала Тонкс. — Он бы уехал сегодня, если бы Сириус не потащил нас в оперу. — Все наладится. — сказала Гермиона, накрыв её руку своей. — Я так не думаю. — резко сказала она. — Если не наладится, я покрашу волосы в зеленый и приду на занятия одетой, как бабушка Невилла. Тонкс удивленно охнула. В её взгляде промелькнуло уважение. — Ты уверена, Гермиона? — с сомнением спросила она. — Давай сделаем вид, что я этого не слышала. — Нет уж. — тряхнула головой Гермиона. Мысль появится в таком экстравагантном образе в школе была пугающей, но от вида печальной Тонкс у неё сжималось сердце. Поразительно излучая оптимизм и радость вокруг в моменты радости, она умудрялась вселять в окржающих уныние, когда была в таком состоянии. — Ну ладно. — кивнула Тонкс. — А что я должна сделать, если выиграешь ты? — По её голосу было понятно, что она не верит в выигрыш. — Отдашь мне синюю мантию. — Я и так могу тебе отдать. Мне она не нужна. Как и все остальные. — Нет, так будет неинтересно. По рукам? — По рукам! — Девочки, идите есть! — позвала Джинни. После легкого перекуса девушки начали собираться. Надев мантию, Гермиона встала перед зеркалом. Зелье еще действовало, поэтому с её волосами можно было что-то сделать. Джинни собрала их сзади, заколов заколкой, и выпустив вперед по бокам прядки. Дальше в ход пошла косметика. Девушки провозились почти два часа. Когда они прибыли в гостиную, мальчики их уже ждали. — Вы просто необыкновенны. — восхищенно сказал Гарри, неотрывно смотря на Джинни. — Чуть более, чем всегда — улыбнулся Сириус и протянул руку Гермионе. — Опера скоро начнется. Трансгрессируем через пять… Краем глаза Гермиона заметила, что Тонкс взяла Люпина за руку. Потом была вспышка, прикосновение чьей-то теплой руки и в следующую секунду Гермиона стояла в большом зале. Они были под большим прозрачным куполом. Нечаянно коснувшись его, девушка увидела, как по нему прошла рябь, как будто она тронула водную гладь. — Наша ложа вон там — указал в центр Сириус — Давайте продираться, скоро начнется. Им пришлось проходить через толпу волшебников. Места были полностью выкуплены, и все спешили поскорее занять свои. С удивлением Гермиона смотрела, что здесь собрались волшебники разных национальностей. От звучащих отовсюду разных языков зашумела голова. К счастью, вскоре они уселись. Ложа представляла собой подвисшую в воздухе лодку, в которой стояли круглые, обитые бархатом стулья с мягкими спинками. Едва они сели, в центр зала вылетел огромный ворон и пронзительно каркнул. Волшебники зашевелились и начали быстрее идти к своим местам. Послышались возмущенные ругательства на всех диалектах этого мира, кто-то даже выхватил палочку, но ворон клюнул в макушку бунтаря. Как только последнее место было занято, погас свет. На сцене пока никого не было. Неизвестно откуда полилась музыка — нежная флейта вторила хрупкой арфе. Постепенно пространство на сцене становилось ярче. Гермиона широко открыла глаза. То, что происходило на сцене было удивительным. Цветы расцветали сами по себе, а солнце и луна, как настоящие, сменяли друг друга. Мелодичные и порывистые арии героев, переливчатый, как звук колокольчиков, хор заполняли голову, убирая все остальные мысли. Гермиона не смотрела оперу — она жила ею. Она была и прекрасной девушкой, и влюбленным в неё молодым волшебником, и нежной ланью, любимицей героини, и розой в её саду. Героиня не согласилась выйти замуж за барона, и тот, увидев, как она целуется с волшебником, готовясь бежать с ним, заколол себя и её из ревности. Незамысловатый сюжет с изумительной музыкой и волшебными двигающимися декорациями превратился в произведение искусства. Когда любимая умерла на руках волшебника, занавес резко упал, словно говоря, что у героев больше нет надежды на счастье. Купол осветился изнутри приятным голубым светом. Гермиона смахнула слезы с глаз. Она хлопала, не отрывая взгляда от сцены. В голове у неё звучал хор лесных нимф, а перед глазами стоял окрыленный волшебник, впервые взявший свою любимую за руку. Они неторопливо пошли к выходу. Рядом с куполом, расположившимся на лесной опушке, было несколько палаток, где продавалась еда, а также качели и уединенные беседки. — Я никогда не видела ничего более захватывающего. — вздохнула Джинни, обнимая себя руками. В зеленой мантии в обрамлении рыжих волос она была похожа на одну из нимф, которые были молчаливыми наблюдателями трагедии влюбленных. — Соглашусь. — сказал тихий, но довольно низкий голос у неё за спиной. — Невилл? — удивленно спросила Джинни. — Ты был здесь? — Да. Мы с бабушкой сидели над вами. Я увидел вас, но не успел поздороваться — такая суета была. Гарри, твоя запонка в виде цветка Мимбулос Мимблетонии? Отличный выбор. — Да, спасибо. — сказал Гарри, кинув неуверенный взгляд на запонки, которые ему дал Сириус — Как тебе опера? Ребят поглотил разговор. Никто из них не заметил исчезновения волшебницы-метаморфа и её спутника. Это увидел лишь одинокий прохожий — видя, как они, держась за руки и стоя почти вплотную друг к другу, убегают в лес, он неодобрительно покачал головой. Волшебники подбежали к палаткам, где продавали пунш. Гермиона покачала головой и отказалась от питья. — Такой большой купол. — с восхищением сказал Невилл. — Не хотите оказаться на его вершине? — предложил Сириус. — Туда можно попасть? — с сомнением спросила Джинни, запрокидывая голову. Готический шпиль купола уходил высоко в небо. — Можно, если осторожно. — сказал Сириус и стал подниматься по ступенькам. Все последовали за ним. Поднявшись на самый верх, он подошел к крайнему левому креслу и покрутил его ручку. В тот же миг рядом с ним прямо из воздуха возник узенький столб, взмывший в небо. — А теперь делайте, как я. Сириус крепко ухватился за него, и в тот же миг неведомая сила подняла его. Сделавших точно так же волшебников выкинуло на смотровую площадку. С опаской перегнувшись через перила, Гермиона ахнула. Мельтешащие внизу волшебники были похожи на сотни черных точек. Вдаль простирался дремучий лес, уходящий в большое серебряное озеро. Изрезанное кровоточащими ранами хмурое небо сливалось с темно-зелеными пушистыми макушками деревьев. — Нравится? — спросил Сириус. Он запрыгнул на перила и свесил ноги. — Очень. — сказала Гермиона. За их спинами Гарри, Джинни и Невилл увлеченно начали о чем-то спорить, уйдя на самый край площадки. — Опера… Это было прекрасно. — Я в себе не сомневался. — мальчишески улыбнулся Сириус. Гермиона фыркнула. — Многие считают, что эта опера — лучшая из всех, написанных Гризельдой Лотарингской. Я рыдал почти час после того, как впервые её увидел. — А мне никогда не нравилась опера. — сказала Гермиона, опустив взгляд на свои руки. — Родители водили меня в театры, но почти каждый раз я засыпала на первом акте. Если я скажу маме, что мне понравилось, она не поверит. — Почему? Она потеряла надежду сделать из тебя великосветскую даму? — Можно и так сказать. Она очень — Гермиона сжала губы. — упрямая. Если она решит, что небо зеленое, то будет стоять на этом, даже если увидит, что оно синее. — Прутик от метлы далеко не улетит — пропел Сириус, посмотрев на Гермиону. Волосы закрыли половину его лица. — Я не настолько упрямая! — возразила Гермиона. — Не настолько. — согласился Сириус. — Но ты не любишь признавать свою неправоту. Гермиона открыла рот, чтобы ему ответить, но тут же закрыла. По правде говоря, она всегда готова была признать свою ошибку. Но после этого признания на душе становилось противно, будто она совершила что-то противозаконное. — Это очередное доказательство того, что ты на том факультете. Гриффиндорцы — те еще упрямцы. — И безумцы. — сказала Гермиона, смотря как Сириус беззаботно болтает ногами в воздухе. — Жизнь скучна без риска. — беззаботно сказал он. — Давай, залезай сюда. — он протянул руку. — Я? Ни за что! — отпрянула Гермиона. — Я не хочу упасть. — Не упадешь. Смотри. — Сириус поднял руки в воздух и качнулся назад. — Видишь? — Сириус, верни руки! — в панике сказала Гермиона. — Верну, если сядешь рядом. — подмигнул он. — Сириус! — взвыла Гермиона. Тот закрыл глаза и начал отклоняться назад. — Ладно! Девушка неуверенно посмотрела на перила. От мыслей, что отсюда даже земли особо не видно, у неё к горлу подкатил ком. Мысленно поминая Мерлина, девушка села рядом, вцепившись в перила, как спасательный жилет. Выдохнув, она слегка сдвинула руки и попала во впадину. От неожиданности руки скользнули, и девушка полетела бы вниз, если бы Сириус не обхватил её за плечи. Сердце Гермионы заплясало от страха и казалось, готово вот-вот вырваться из груди. Девушка инстинктивно обхватила Сириуса. Мысль о том, что если он потеряет равновесие, то упадут они оба, был забита страхом. — Вы просто безумец, мистер Блэк. — прошептала Гермиона, прикрыв глаза. Она услышала, как бьется сердце Сириуса — быстро, но не так суматошно, как её. — Профессор Макгонагалл сказала мне как-то то же самое. — улыбнулся он. Одной рукой он схватился за перила, а второй обнял Гермиону за плечи. Гермиона выпрямилась. Она сидела совсем рядом с Сириусом, её ладонь была в миллиметре от его. — Только она? — усмехнулась Гермиона, бросая вниз опасливые взгляды. Интересно, от нее хоть что-то останется, если она упадет с такой высоты? — Много кто. — отозвался Сириус. — Да и не только безумцем. Однажды я летал во Францию и там случайно чуть не попал заклинанием в одного волшебника в музее. Он долго что-то возмущенно говорил — я не понял ни слова, но, думаю, там были звания и похуже безумца. — Музее истории магии? — спросила Гермиона. Сириус кивнул. — Я была там перед вторым курсом. Я боялась, что будет много народу. Во всех справочниках пишется, что лето — самая оживленная пора. Но там даже не было таких очередей, как тут в прилавки с едой. — Думаю, дело в том, что волшебников не так уж много. — сказал Сириус. — Лет двадцать назад было порядка миллиона на всей планете — думаю, сейчас ещё меньше. К тому же, статистика не идеальна. Выйти на контакт с волшебниками из другой страны сложно — в каждой стране свои традиции в плане этикета и особенностей магии. Обычно иностранных магов не особо жалуют. — Билл и Флер неплохо поладили. — Если бы не турнир, они бы никогда не встретились. Наверно, это единственное хорошее, что получилось из этой затеи. — сказал Сириус. — Объединение волшебников, обмен знаниями и опытом — какие красивые слова. В итоге мы получили процветание коррупции. Жульничали все, не отрицай. C’est la vile. — Знаешь французский? — заинтересованно спросила Гермиона. — Нет. — мотнул головой Сириус. — Просто близко общался с одной француженкой — от неё нахватался. — А говоришь, волшебники не жалуют иностранцев. — После того, чем мы c ней занимались, невозможно не поладить. — хмыкнул Сириус. Повернув голову, он лукаво посмотрел на Гермиону. От того, чтобы дать колкий ответ или смущенно зардеться, девушку спасли ребята. Было уже довольно поздно. Принято было решение отправляться домой. Едва они спустились, к ним присоединились искавшие их Римус и Тонкс. Гермиона с удовольствием отметила, что волосы у Тонкс были ярко-розовыми, а с её лица не сходила счастливая улыбка, как и с лица профессора Люпина. Невилл помахал им рукой на прощание и пошел искать бабушку. В это время плечо Гермионы задела какая-то юная волшебница её возраста. Подбежав в окружении подруг, она, смущенно потыкав носком сапога землю, выпалила Гарри: — Можно сделать фото? Тот от неожиданности кивнул. Волшебница взвизгнула и повисла у него на шее. За то время, пока её подруга фотографировала, можно было сделать около сотни снимков. — Спасибо! — просияла волшебница и развернув лицо Гарри к себе, поцеловала в губы. Оторвавшись, она, хихикая, отбежала. Ошарашенный волшебник невольно коснулся рта. — Как неэтично. — поморщилась Гермиона. — Она даже не спросила твоего разрешения… Что, простите? — повернулась Гермиона к незнакомому волшебнику, который явно не знал английского и жестами попытался спросить у неё что-то спросить. — Все ведь думают, что я теперь герой. — пробормотал Гарри. — Вот и лезут. Не хочешь поцелуй на память, Джинни? — ляпнул Гарри. Кровь прилила к его вискам. Ему тотчас захотелось, чтобы земля разверзлась у него под ногами. — Я считала тебя другом не из-за того, что ты герой — отрезала Джинни, сложив руки на груди. — И общаюсь с тобой не потому, что ты великий избранный. — Джинни, я не то имел в виду. — обреченно сказал Гарри. Он хотел что-то сказать, но, будто съел волшебную липучку и теперь язык его не слушался. — А что ты имел в виду? — спросила Джинни, вскинув на него взгляд. Злоба и тоска затаились в голубых глазах, и Гарри нервно сглотнул. Ему захотелось потрогать её волосы, чтобы эта затравленность сменилась удивлением, а потом нежностью. Чтобы она посмотрела на него по-другому. — Пора домой! — сказала Тонкс и взяла его за руку. Все, бросив прощальный взгляд на купол, трансгрессировали в дом Сириуса. Желая друг другу хорошо выспаться, волшебники сбрасывали обувь и тащились в спальни. Гарри не отрывал взгляда от огненных волос. — Джинни, я… — Волшебной ночи, Гарри. — спокойно сказала Джинни. Волшебник молча смотрел, как она торопливо поднялась по лестнице. Её шаги затихли. Гарри остался один в большой гостиной. Он посмотрел на на спокойно текущую минутную стрелку часов. Ему захотелось с силой ударить по ней, чтобы, испуганно вздрогнув, она остановилась. Волшебник прикрыл глаза рукой. — Олень. Какой же ты олень — сказал он.