Кофе со сливками

Исследование ритуального кинжала мало что дало. Знание о том, что это редкий и старинный артефакт, не могло помочь найти злодея. Оставалось только ждать, когда Слизнорт приготовит нужное количество зелья. Сириус регулярно звонил Гарри утром и вечером. Он всегда непринужденно болтал, ни словом не намекая на грозящую опасность, но было понятно, что причина таких частых звонков — его волнение и страх за Гарри. Как-то раз Сириус позвонил ему в пять утра. Волшебник всю ночь не ложился и совсем забыл про время, читая книгу. Вечером Сириус долго извинялся за это, но Гарри только по-доброму посмеялся над его рассеянностью. — Совсем, как ты, Гермиона — сказал он, прервав звонок. — Когда это я звонила тебе в пять утра? — законно возмутилась девушка. — Но это в твоем духе. — поддакнул Рон. — Зачитаться и забыть про время. У тебя и Сириуса много общего. — Вместо того, чтобы смеяться над другими, лучше бы наконец понял, как вызвать пламенный столб — резко сказала Гермиона. — Зачем, когда рядом есть ты. Из глаз уже искры летят, вот-вот и пламя вырвется. — сказал Рон, откидываясь на спинку дивана. Гарри не удержался от улыбки. — Я не дракон, чтобы из меня пламя вырывалось. — отрезала Гермиона. — Как скажешь. — хмыкнул Рон, на что Гермиона ударила книжкой по плечу. — Ай-ай, всё молчу. Что я такого сказал? В драконах нет ничего плохого. Они красивые, величественные. Немного опасные, конечно, — на этих словах Гермиона демонстративно фыркнула. — ну может, не немного, но это не делает их менее очаровательными. Чарли и Сириусу они нравятся. — Я за них рада. А теперь давайте отрабатывать заклинания. — А ужин? — начал было Гарри. — Пойдем, когда три раза повторите заклинание. — непререкаемым тоном сказала Гермиона и, положив руки на книгу, ожидающе уставилась на них. — Повезет же твоему мужу. — пробормотал Рон. — Голос сладкий да характер мягкий… — Я жду. — строго сказала Гермиона, и Рон нехотя достал палочку. После того, как мальчики проделали трижды пассы и едва не спалили диван, на котором сидели, Гермиона смилостивилась и решила, что им правда нужно поесть. После ужина Рон пошел поиграть в шахматы с Невиллом, а Гарри предложил Джинни погулять по замку с ним, на что она согласилась, не раздумывая. С Гермионой они встретились только утром за завтраком, начисто забыв про их разговор вечером. Это не удивительно, ведь они не видели в нем ничего особенного. У них не подскакивало сердце при имени «Сириус», как случалось каждый раз с Гермионой. Зелья Слизнорт прислал прямо перед Рождественскими каникулами. В Хогвартсе был объявлен обязательный всеобщий осмотр у мадам Помфри, которая под видом обследования самочувствия учеников на самом деле проверяла их палочки. Проверили всех, кроме нескольких учеников, раньше времени уехавших на каникулы. Мало кто знал, каких усилий стоило Люпину остановить Сириуса, порывавшегося заявиться ко всем ним по очереди. — Один из них убийца! — Мы точно не знаем, сделал ли это человек из школы. — пытался урезонить Люпин, на что Сириус только раздраженно отмахнулся. — Кто же еще? Возразить было нечем. Среди учеников были двое со второго курса, которые явно были вне подозрения, и несколько со старших. Некоторых Гермиона знала лично, отчего у неё холодело сердце. Девушка не могла поверить, что кто-то из этих шестнадцатилетних мальчишек может желать Гарри смерти. Какой у него может быть мотив? Сколько Гермиона не думала, она не могла найти ответа. Надежды на то, что Слизнорт забыл об обещании Гермионы, не сложились. На прием Гарри и волшебнице идти пришлось. Вернулись ребята ближе к глубокой ночи, хотя ушли самыми первыми. Устало переглянувшись, они разошлись по спальням. Гермиона пошла к Джинни, думая, что она ещё не спит. Так и оказалось. Она читала книгу, лежа на кровати. — Дай угадаю. Скука смертная? — сочувственно спросила Джинни, увидев усталую Гермиону. Та кивнула и, не раздеваясь, упала на её кровать. Джинни протянула ей подушку и пачку печенья. Соседки мисс Уизли уже уехали на Рождественские каникулы, поэтому волшебницы могли спокойно поговорить. — Завтра поедем к Гарри. Я так рада, что мама и папа отметят Рождество с нами. Я так по ним скучаю — сказала Джинни, смущенно улыбаясь. — Ты не должна этого стыдиться. — сказала Гермиона. — Переписка и общение по камину не заменят живого общения. — Это да. — вздохнула Джинни. — Твои родители снова поедут на горнолыжный курорт? Ты вроде говорила, что подумывала поехать с ними. — Поедут. — подтвердила Гермиона, жуя печенье. — И да, подумывала, но раздумала. Им и без меня будет чем заняться. К тому же с ними поедет сестра мамы с двумя дочками, а они такие шумные! Не могут закрыть рот больше, чем на минуту. И ведь даже заклинание в них не кинешь. — Какая ты суровая. — улыбнулась Джинни, утаскивая последнее печенье — Наверно твои дети будут очень послушными. Будет образцовая семейка отличников. Что ты смеешься? Ты не хочешь создать семью? — Только после тебя и Гарри. — фыркнула Гермиона. Джинни в ответ защекотала её. Гермиона взвизгнула и пошла в ответное наступление. Непреклонное противостояние кончилось тем, что девушки свалились с кровати. — Все так уверены, что мы поженимся. — продолжая смеяться, сказала Джинни. — Прорицатели моргановы. — Так недовольно говоришь, будто хочешь расстаться с ним. У вас ведь все хорошо сейчас? —игриво спросила Гермиона, вытягивая на полу ноги и запрокидывая голову на кровать. — Сейчас да. — сказала Джинни. — Даже очень. По ночам теперь не так холодно. Гермиона выпрямилась и удивленно воззрилась на Джинни. Та вздернула брови с лукавой улыбкой. — И давно вы с ним… перешли на новый уровень отношений? — заинтересованно спросила Гермиона. — Неделю назад. — ответила Джинни. — Надеюсь, не в кабинете зельеварения? — Не волнуйся, не на твоей парте. — усмехнулась Джинни. Гермиона рассмеялась. Вот почему неделю назад Гарри был такой счастливый, что все её слова мимо ушей пропускал. А она еще на него ругалась… — Я за тебя рада. — искренно сказала Гермиона. — Судя по твоей довольной физиономии, все прошло хорошо. — Именно так. — сказала Джинни, повернувшись на бок. — Скажешь маме? — Хотелось бы. — вздохнула Джинни. — но вряд ли. Волшебники консервативны в этом плане, ты же знаешь. Что-то большее, чем держания за ручку и поцелуи, до брака — вы что, это же разврат. — сгримасничала Джинни, отчего Гермиона прыснула — А уж если вдруг ребенок… — То сразу жениться. — сказала Гермиона. — И даже развестись нельзя. Неудивительно, почему противозачаточное зелье было придумано одним из первых. — Ну можно просто уйти. За это на костре не сожгут. — хмыкнула Джинни. — Но такое не поощряется. За это могут и с работы выгнать. В общем, итога два: или вообще не жениться, или раз и на всю жизнь. — Звучит страшно. — Страшнее, чем драконы? — подколола Джинни. — Может быть. Честно говоря, я мало себе представляю, как волшебники могут сутками находиться с ними. Даже мракоборцы, по-моему, работают в большей безопасности! — Чарли как-то сказал мне что-то похожее. — сказала Джинни. — Когда я сказала ему, что думаю об аврорате. — Будешь работать вместе с мужем? — улыбнулась Гермиона, на что получила легкий тычок в плечо. — Для меня это скорее запасной вариант. Мне нравится защита от темных искусств, но заниматься ею всю жизнь будет утомительно. Девушки еще долго болтали о планах на жизнь, о мечтах, о любимых вещах до тех пор, пока Гермиона не начала зевать через каждое слово. Тогда она попрощалась с подругой и ушла в спальню. Снежное и морозное утро нового дня многие волшебники встретили радостно, ведь именно сегодня они отмечали в кругу родных и близких Рождество. Гермиона в который раз с удовольствием переступила порог дома у моря, с которым было связано много приятных воспоминаний о том, как она отмечала тут Рождество, как засиживалась до ночи в уютной библиотеке, как болтала с Сириусом на крылечке, смотря на звезды. Ей тут нравилось и собственный будущий дом, в котором она хотела бы жить, представлялся ей очень похожим на этот. Это Рождество было таким же шумным и веселым. Звонкие высокие голоса близнецов и мистера и миссис Уизли разливалась по гостиной, отчего связанные в подарок свитера и чашки какао в руках казались ещё теплее. Гарри закружил Джинни в танце, и девушка, делая оборот, поцеловала его в щеку. Волшебник наклонился, побудив девушку выгнуть спину, резко выпрямился и притянул её к себе. Улыбаясь, Джинни крепче сжала его плечо и, привстав на цыпочки, что-то шепнула на ушко. Сириус, искоса поглядывая на парочку, не мог сдержать улыбку. Он поспорил с близнецами на двадцать галлеонов, что они поженятся через два года. Близнецы заявили в ответ, что через три, и приняли спор. По правде говоря, Сириусу было все равно выиграет он или нет. То, что рано или поздно он погуляет на их свадьбе, было для него приятной неизбежностью. Близнецы затеяли перебрасывание огненных шаров. В игру включилась Андромеда. Хотя в волосах у неё уже начала проблескивать седина, она чем-то напоминала ребенка, когда хлопала в ладоши после выигрыша. Римуса и Тонкс сегодня не было, и причиной этому была полная желтая луна, блестящая на темном покрывале небосклона. Каждое полнолуние Тонкс проводила вместе с мужем, и это не было исключением, несмотря на протесты Люпина. В моменты их споров он явственно видел её сходство с Сириусом — такая же упрямая, готовая пробить головой стену, чтобы дойти до цели. Тонкс такое сравнение лишь доставляло удовольствие. Гермиона отлучилась все на несколько минут, но за это время её друзья умудрились израсходовать половину зелий из ящика, подаренного близнецами. Гарри и Рон играли на спор в плюй-камни на кухне, и на волосы проигравшего выливалось зелье. Гарри сидел с ирокезом, а волосы Рона были кислотно синего цвета. Джинни, сидевшая рядом, потянулась к стакану, но поморщилась, едва отпив. — Ох, это лимонад. А воды здесь нет, да? — пробормотала она, оглядывая стол. — Сейчас будет. — сказала Гермиона. Она приманила бутылку с верхней полки, но из-за слишком сильного взмаха палочки вместе с ней вывалилась банка с кофе. Кинув Джинни бутылку, она встала и протянула к банке руку, как вдруг другая рука, с острыми костяшками пальцев потянулась туда же и коснулась её. Гермиона и Сириус синхронно подняли головы и встретились глазами. — О, кофе. — оживилась Джинни. — Пойду приготовлю. — А кто будет судить нас? — спросил Рон и потянул её за рукав. Джинни поджала губы, с сожалением смотря на банку кофе. — Кофе сейчас устроим — пообещал Сириус. — Не хочешь научиться, Гермиона? — Хочу. — решительно проговорила волшебница, на что Сириус довольно улыбнулся. Он кратко объяснил, что нужно делать. С первого раза у Гермионы не получилось. Со второго и третьего тоже. Наконец она приготовила напиток, но опять слишком резко взмахнула палочкой, из-за чего часть сливок попала ей на щеку и Сириусу на нос. Волшебник провел по нему указательным пальцем и непосредственно облизнул его. После этого он зачерпнул часть золотистой пыльцы и дунул Гермионе прямо в лицо. Та отчаянно чихнула, ошеломленно смотря на мальчишески улыбающегося Сириуса. Вместо того, чтобы урезонить его, Гермиона сама не сдержала улыбки. — Двадцать три против тридцати семи. — сказала Джинни и, бросив взгляд на Гермиону и Сириуса, удивленно моргнула. Девушка продолжала вести счет, украдкой смотря на Гермиону и Сириуса. Гермиона положила руки с локтями на стол и зачарованно смотрела на Сириуса. Тот водил руками в воздухе, увлеченно о чем-то рассказывая волшебнице. В один момент Гермиона звонко засмеялась и запрокинула голову. Улыбка Сириуса стала еще шире. Джинни опустила голову, как будто увидела что-то интимное, не предназначавшееся для неё. — Я выиграл. — хлопнул по коленке Рон. Джинни, придвинувшись поближе к Гарри, поцеловала его в щеку и убрала палочкой ирокез. Гарри посмотрел на неё восторженными влюбленными глазами. Рон демонстративно закатил глаза и, даже не удосужившись привести волосы в нормальный вид, ушел в гостиную. Через минуту он, Фред и Джордж громогласно позвали Гарри для «неимоверно важного дела», коим являлось определение, нос какого из близнецов длиннее. Волшебник с сожалением оторвался от Джинни и убежал в гостиную. Гермиона, увидев, что Джинни осталась одна, взяла чашку с кофе и поднесла подруге. — Спасибо. — сказала Джинни, отпивая. — Сразу видно, сделано с любовью. — задумчиво сказала она, смотря на Гермиону. Гермиона польщенно улыбнулась, не заметив проницательного взгляда подруги. Увидев, что к ним идет Сириус, Джинни, поставив чашку, пошла в гостиную. Её догадки могут быть ложными, подозрениями она может обидеть подругу. Если же она права, то тем более не следует лезть в душу, так как это не её дело. Джинни поплотнее прикрыла за собой дверь, села рядом с мамой и долго болтала с ней, пока близнецы не позвали всех на улицу смотреть фейерверки. Начали расходиться по спальням под утро. Гермиона одной из последних опустилась на кровать. Почти всю вторую половину праздника она проболтала с Сириусом. Это удивляло девушку. Говорить столько времени она могла только со своими друзьями, которые за долгие годы жизни бок о бок, стали, считай, её второй семьей. А кем был ей Сириус? Часто ей казалось, что он по-особенному смотрит на неё в ответ. Вызывающе. Желанно. Страстно… В этот момент раздался глухой гул. Гермиона не обратила на это внимания и даже не пошевелилась. Гул раздался еще раз, в этот раз громче. Неприятное чувство зашевелилось в груди. Девушка схватила палочку и сбежала вниз по лестнице. Прошептав «люмос» девушка с опаской пошла по темному коридору. Вокруг было тихо, как и должно быть в добропорядочном доме глубокой ночью. Тревога, будто перетягивающая грудь, только нарастала. Она дошла до двери гостиной и бесшумно потянув ручку вниз, толкнула дверь. Гермиона в ужасе раскрыла глаза. Тревога натянула струны сердца до основания, но волшебница сильнее сжала палочку и отточенным движением выставила щит. Заклинание, которое пустил неизвестный волшебник в черном капюшоне, срикошетило от Сириуса и выбило окно. Гермиона вбежала в гостиную и встала рядом с ним. Краем глазом она увидела, что Гарри и Рон лежат у стены без сознания, а Джинни шепчет над ними лечащие заклинания. Незнакомец не терял времени даром. Он посылал заклинания одно за другим. Хотя волшебник даже не произносил их полностью, они градом сыпались из его палочки на Сириуса и Гермиону. В какой-то момент незнакомец зазевался, в его щите образовалась брешь. Гермиона уже произнесла наполовину «Экспеллиармус», но он, будто дирижер, взмахнул палочкой и выкрикнул в её сторону «Круцио». Девушка упала на пол. Ей казалось, что её растянули на дыбе, опустили в кипящее масло и избили кнутом одновременно. Кожа неистово горела, живот свело от невыносимой боли. При малейшем движении острая пика будто пронзала тело, разрезала его на части, дробила кости и прижималась к шее, не давая дышать. Гермиона лишь бессильно протянула руки, содрогаясь от боли. Глаза застила кровавая пелена. Она не видела, как исчез волшебник, как в дом ворвались мракоборцы, как они тут же исчезли, пустившись по его следу. Она могла лишь плакать и задыхаться, прижимаясь горящей щекой к холодному полу. Последующие мгновенья показались Гермионе адом. По её голове будто били кувалдой, когда Сириус на руках отнес её на кровать. Она была вся мокрая, будто за окном было жаркое лето, а она была одета в зимнюю шубу Хагрида. Она выплевывала успокаивающее зелье, которым терпеливо пыталась напоить её Джинни, так как думала, что ей подносят разъедающую язык кислоту. Она, будто укушенная бешеной собакой, металась по кровати, пока Джинни сидела рядом и следила, чтобы она себя не покалечила. Сжав зубы, волшебница продолжала ласково говорить что-то Гермионе, гладить её по голове до тех пор, пока боль не стала утихать и разрывающая на части паника не сменилась облегчением и успокоением. Девушка перестала метаться и осмысленно посмотрела на Джинни. Та тут же поднесла зелье к дрожащим губам подруги. Гермиона с опаской сделала один глоток. По вкусу было похоже на тыквенный сок. Гермиона взяла бутылочку с зельем у Джинни и отчаянно начала пить. Не допив и половины, девушка подавилась и закашлялась. Она вытерла рот тыльной стороной ладони и посмотрела на подругу. Потом на красные обои в её комнате, на белые занавески. Её больше не пытают. Она в безопасности. Джинни сжала её руку и стиснула её в объятиях. Её плечи нервно дрогнули. Гермиона провела дрожащей рукой по её спине. — Остальные… — прохрипела Гермиона. — Я сейчас позову их. Вскоре в дверь робко постучали, и туда просунулась бледное лицо Гарри. Увидев Гермиону, он облегченно вздохнул. Рон молча подошел и сел рядом с ней на кровать. Оба были бледны, как мел, но невредимы. — Гермиона, как ты? — спросил Гарри. — Всё в порядке. — сказала девушка — Долго я не приходила в себя? — Несколько часов. — сказала Джинни, устало прислонившись к плечу Гарри. — Мы сами недавно очнулись. — проводя рукой по покрытому испариной лбу, пояснил Рон. — Мы были внизу, и тут вдруг появился этот проходимец. — прошипел он. — Сириус их вызвал сразу, когда случилось нападение, но пришли они, когда ты, я и Гарри уже были ранены. — А с Сириусом все в порядке? — спросила Гермиона. — Да. — ответил Гарри. — Он пустился вместе с мракоборцами за этим магом в погоню и помог обезвредить. — Так его поймали? — спросила Гермиона, сжав края простыни. — Мы только с опознания. — сказал Рон. — Как только нам стало лучше, меня и Гарри переместили в отдел мракоборцев. Он был связан. С его лица сорвали капюшон и там оказался… — Рон неуверенно посмотрел на Гарри. — Кто? — в нетерпении спросила Гермиона. — Курт. Курт Гейбл — глухо сказал Гарри. — Ты его знаешь? — спросила Гермиона, нахмурив лоб. Она впервые слышала это имя. — Общался с ним пару раз в Хогвартсе. 2 курс, Гриффиндор. — Гарри тяжело вздохнул. — Но как он туда попал? — спросила пораженная Джинни. — Курт Гейбл — действительно магглорожденный, которому пришло письмо из Хогвартса. Вот только незадолго до поездки он и вся его семья погибли в аварии. Как вовремя, да. — прошептал Гарри, сжав кулаки. — Этот маг убил его и использовал личину, чтобы подобраться ко мне. Всё это время он пользовался оборотным зельем. — Ты не виноват в смерти настоящего Курта, Гарри. — сказала Джинни, положив свою ладонь на него. Волшебник сжал её руку, не смотря на неё. — У него было столько возможностей убить его. — прошептала Гермиона. — Почему он не воспользовался ими? — Потому что у него очень слабая магия. — отозвался Рон. — Чтобы сотворить хотя бы среднее заклинание, ему нужно было долго копить силы. Мракоборцы сказали, что вероятность того, что он умрет от проведенного ритуала, после которого Гарри должен был сгореть, была девяносто восемь процентов! Мракоборцы сказали, что для такого мощного нападения, как сегодня, он должен был около года почти не пользоваться магией. — Он ведь использовал оборотное зелье? — слабым голосом спросила Гермиона. Друзья кивнули. — Кислый запах. Он был и после взрыва в таверне, и после того, как на комнату Гарри наложили заклятие. Он не давал мне покоя, но оказывается дело было в зелье. При постоянном использовании от человека будет исходить специфический запах. Помню еще со времен лже-Грюма. — мрачно добавила Гермиона. — Гейбл помог вампиру похитить Гермиону, узнав, что она будет гостить у Гарри, испортил двигатель моего корабля, чуть не сжег Гарри и едва не убил всех нас сегодня. — подытожил Рон. — Не Гейбл, а тот, кто скрывался под его личиной. — возразил Гарри. — И кто он? — спросила Джинни. — Мы не знаем. — ответил Гарри. — Когда действие зелья подходило к концу, Гейбл, то есть этот волшебник, попытался бежать и при попытке схватить его был убит. — Убит? — недоверчиво спросила Гермиона. — В него пустили огненное заклинание и не успели потушить. От него остались только пара клочков мантии. Удачи нам явно не занимать. — Как смертникам, под которыми провалилась виселица. — мрачно сказала Гермиона. — Всё закончилось. — сказала Джинни. — Теперь уж точно. Думаю, мы все заслужили отдых. Тебе что-то нужно, Гермиона? — Нет, спасибо. — сказала она. — Идите, отдыхайте. — Позови, если что-то понадобится. — сказал Гарри и, выйдя за всеми, закрыл за собой дверь. Яркое полуденное солнце светило из окна, высвечивая полоски пыли на подоконнике. Гермиона махнула палочкой и задернула шторы. Ей не хотелось вставать. Она облизнула пересохшие губы и медленно спустилась с кровати. На деревянных ногах Гермиона поплелась в ванную. Горячая вода расслабила волшебницу. Гермиона, которая хотела ненадолго прилечь, провалилась в глубокий сон, едва её голова коснулась подушки. Сон был крепким и безмятежным, давая на время забыть о пережитом кошмаре. Глухой звук резанул по ушам и в одно мгновенье прогнал покой и очарование сна, заставляя вернуться в реальность. В панике Гермиона вскочила с кровати, выхватывая из-под подушки палочку. Никого не увидев в комнате, девушка опустила вниз голову и увидела толстую книгу. Она лежала на самом краю тумбочки и свалилась на пол, когда она махнула рукой во сне. Этот звук разбудил её. Гермиона закуталась в одеяло и попыталась снова уснуть. Ей постоянно мерещились вытянутые тени, протягивающие к ней паучьи лапы. Поворочавшись, девушка скинула одеяло на пол и пошла в горячий душ. После него желание спать пропало окончательно. Девушка накинула халат прямо на голое тело и спустилась вниз. На часах было два ночи. Гермиона прислонилась спиной к перилам лестницы и недовольно застонала. Похоже, её ждала бессонная ночь. Она уже хотела уйти в комнату, как в этот момент раздались шаги. Гермиона обернулась и наставила палочку. Из темноты вышел Сириус. — Это я. Могу доказать. — быстро сказал он. — Когда я подарила тебе Живоглота? — Ты не дарила. Он сам сбежал ко мне. Наверное, не смог устоять против моего очарования. — хмыкнул Сириус. — Спасибо — Гермиона опустила руку. От Сириуса не укрылось то, что она дрожала. Гермиона провела рукой по лицу. Она проспала больше десяти часов, но чувствовала себя разбитой, будто варила зелья несколько суток без отдыха. — Хочешь чаю? — предложил он. Гермиона кивнула. Оставаться одной сейчас не хотелось, а друзья наверняка спят. — Или кофе? — спросил Сириус, когда они пришли на кухню. — Давай чаю. — сказала Гермиона, садясь за стол. Сириус молча залил кипятком смесь душистых трав, подаренных миссис Уизли, и добавив в неё полную ложку меда, поставил чашку перед Гермионой. Девушка посмотрела на него. Белая рубашка заправлена в брюки, волосы слегка влажные, а от кожи исходит аромат мыла. — Ты что, только вернулся? — Да. Веселенький денек. — вздохнул он. — Когда я вернулся после погони за этой тварью, ты была без сознания. Потом в заповеднике случилось небольшое происшествие. Кое-кто наплевал на правила безопасности, и в итоге одна дракониха была едва не ранена и жутко напугана. Успокоилась только после того, как выпила бочку огневиски и заплевала всех находящихся вокруг. Полчаса отмывался от этой дряни. — он встряхнул руками и закатал рукава рубашки до локтей. — А я спала. — тихо сказала Гермиона. Сириус засмеялся и сел рядом. — Это хорошо. Ты блестяще показала себя во время боя и заслужила отдых. Сейчас ничего не болит? Гермиона поставила чашку и сжала руки. Воспоминания были слишком живы. — Нет. Но испытывать еще раз не хотелось бы. — тихо усмехнулась она, уставившись в зеленое озерцо, плескавшееся в чашке. — Ты знаешь, кто его придумал? — Заклятие Круциатус? — девушка вздрогнула. — Да, мать просветила в свое время. Один из моих предков, во время войны с оборотнями. Если можно назвать войной бойню за клочок земли, куда не могла ступить нога магглов. А их тогда волшебники боялись больше всех. Впрочем, как и сейчас. Просто старательно это скрывают за личиной презрения. — Это было отвратительно — прошептала Гермиона. К горлу подступила тошнота. Она резко встала и подошла к тумбочке, где стоял графин с водой — Я думала, что сойду с ума. — От этого сходили. — мрачно сказал Сириус, не смотря на неё. — Довольно быстро. Самый стойкий продержался несколько часов, но все равно не сумел сохранить разум. Некоторые все ещё живы. Если можно назвать жизнью растительное существование в больнице св. Мунго. Гермиона вспомнила белые, безликие стены больницы, в которой она была лишь однажды. Она представила себя в белой рубашке, лежащей на смятых простынях и смотрящей с блаженной улыбкой в потолок. Запертой в клетке собственного разума, не узнающей ни родных, ни друзей, ни саму себя. В голове возникли более страшные картинки. Она кричит в припадке безумия, её связывают, ей затыкают рот, приставляют палочку к виску. С ней обращаются, как с тряпичной куклой, а не человеком. Страх, будто тревожная паутина, распространился по груди, стягивая легкие и не давая свободно вздохнуть. Слезы непроизвольно потекли по её щекам. Сириус поднял голову и, увидев в каком она состоянии, быстро встал и подошел к ней. Он обнял её, заключая в спасительное и надежное кольцо рук, и ласково погладил по голове. Чувствуя его тепло, слыша его покровительственный шепот, Гермиона заплакала ещё сильнее. Она без стеснения уткнулась в его рубашку и зарыдала в голос. Сириус молча потерся щекой об её волосы. Он гладил её по плечам, по голове, успокаивающе шептал что-то, давая выплакаться. Гермионе показалось, что дышать стало свободнее. Она отстранилась от Сириуса, приложив ладонь к губам. Сириус подал ей платок, а за ним стакан воды. Высморкавшись, девушка припала сухими искусанными губами к холодной воде. — Еще? — спросил он, забирая опустошенный стакан. Гермиона помотала головой и прислонилась спиной к столу. Провела кончиком платка под глазами и выдохнула. Дыхание было прерывистым, слезы все ещё катились по щекам. Сириус подошел к ней вплотную и провел пальцами по щекам, стирая дорожки отчаяния и боли. — Ты самая умная волшебница. Тебя никогда не постигнет эта судьба. Ни Гарри, ни я не допустим этого. Ты очень сильная. Все будет хорошо, обещаю. — Прости, — она тихо всхлипнула, — что залила слезами твою рубашку. — Я переживу. — уголки его губ слегка приподнялись. — Рубашка тоже. — Наверно, я ужасно выгляжу. — пробормотала Гермиона. У неё распухли глаза, покраснело лицо, а волосы больше были похожи на воронье гнездо. — Нет. Ты очень красивая, Гермиона. — прошептал Сириус. Он смотрел на гладкую кожу, на две милых родинки на щеках, пухлые губы и темные, нежные глаза с поволокой в обрамлении черных ресниц, на которых дрожали маленькие слезинки, будто капельки росы на тонких стеблях. Гермиона подняла их. Сердце Сириуса провалилось в бездну. Эти глаза словно смотрели ему в душу. Ему казалось, что если он моргнет, то волшебство исчезнет, и она снова заплачет. Гермиона смотрела на него неотрывно. Волнительное желание сковало все её существо. Ей не нравилось, когда она поддавалась порывам. Она всегда старалась тщательно всё обдумать и только потом принять решение. Но сейчас Гермионе не хотелось думать. Ей было глубоко плевать, что она пожалеет об этом. Девушка приподнялась на цыпочках и, обхватив лицо волшебника, припала к его губам. Сердце Гермионы истерически подпрыгнуло. За долю секунды промелькнула мысль, что он оттолкнет её. Но он не оттолкнул. В виски мужчины будто что-то ударило. Ощущение невероятности происходящего ослепило. Но все было взаправду. Её губы, сухие, теплые, сладкие целовали его. Он сомкнул руки на её талии и страстно ответил на поцелуй. С неистовостью изнемогающего от жажды он жадно сминал её губы, властно задавая темп. Гермиона немного опешила от такого напора. Её сердце заколотилось от волнительного испуга, она положила руки на его тяжело дышащую грудь, сжимая тонкую ткань рубашки. Сириус притянул её еще ближе. Он спустил верх махрового халата, обнажая плечи, грудь и верх живота. Он стал гладить бархатную кожу, очерчивать изгибы, контуры тела, проверяя, как оно отзывается на его прикосновения. Гермиона расстегнула его рубашку и схватилась руками за плечи. Она выгнула по-кошачьи спину, когда его руки пробежали по линии позвоночника и, поднявшись обратно, взяли за затылок и мягко потянули назад. Голова волшебника опустилась, и губы стали осыпать легкими, почти невесомыми поцелуями шею девушки. С губ волшебницы сорвался стон. Она, будто что-то ища, зашарила руками по его плечам, груди, пока он целовал шею, ключицы. На секунду он отстранился и, обхватив Гермиону рукой за талию, приподнял и посадил на стол. Волшебница отставила одну руку назад, а второй крепче обняла за плечи, зарывшись пальцами в черную гриву. Сириус обнял её за талию и стал глубже целовать и прикусывать кожу на груди, на животе. Халат был сброшен на пол, оставляя волшебницу полностью обнаженной. Та же участь постигла рубашку мужчины. Гермиона уже двумя руками зарылась в волосы Сириуса. Она выпрямилась и, наклонившись, потянулась к его губам, едва он приподнял голову. Он ответил, водя руками по отзывчивому, расслабленному телу. Гермиона положила голову ему на плечо и потерлась горячей щекой об испещренную родинками кожу. От поцелуев кожу приятно щемило, от ласк хотелось замурчать, волнительное и немного болезненное ощущение внизу живота ныло, ожидая предвкушения. Но вместе с ним странный холодок пробежал по телу. Мысли прояснились, в ушах застучало, румянец стыда прилил к щекам. Гермиона не могла выразить, что именно она чувствовала. Ей хотелось смеяться и плакать одновременно. Сириус остановился. Он убрал руки с её талии и приподнял её за подбородок, заглядывая в лицо. Гермиона мягко убрала руку. Она отвернулась в сторону, пытаясь выровнять дыхание, и приложила кулачок к губам. — Гермиона, — мягко спросил он, — всё хорошо? — Да. — кивнула она, не убирая руку со рта — Всё хорошо. — сказала она, цепляясь за стол и сдвигая ноги — Но хватит. Сириус, посмотрев на её сжавшуюся фигурку, отошел, поднял халат и протянул его Гермионе. Девушка взяла его и спрыгнула со стола. Сириус приманил рубашку с пола одним движением пальцев и, накинув на плечи, посмотрел на Гермиону, которая завязала пояс. Вырез был достаточно глубокий и как раз у самого его низа можно было увидеть красную отметину. След любви и пылающей страсти. Сириус закусил губу. Он чувствовал себя неловко, будто нашкодивший кот. Тело предательски ныло и отчаянно желало продолжения, но разум понимал, что сейчас не время. Он подошел к Гермионе, сидевшей на стуле, и присев перед ней на корточки, взял её за руки. Она смотрела на него. Смущенная нежность, а за нею притаившаяся в тени и ни о чем не сожалеющая страсть. Сириус выдохнул, прикрыв и открыв глаза. — Если хочешь, мы можем сделать вид, что ничего не было. — Ты этого хочешь? — прошептала она. — Меня больше волнует, чего хочешь ты. — спокойно проговорил он. — Я не знаю. — сказала Гермиона и сжала его руки в ответ. — Мне нужно подумать. Сириус кивнул. Гермиона встала и направилась к выходу. — Спокойной ночи, Сириус. — сказала она, обернувшись у двери. От ласкового взора, пожирающего её фигуру, у неё перехватило дыхание. — Спокойной ночи, Гермиона. Девушка опустила голову и, закрыв дверь, быстрым шагом пошла в свою комнату. Утром Гермиона, соврав, что мама заболела, попрощалась наскоро с друзьями и трансгрессировала домой. Они решили не ехать на курорт и провести каникулы с дочерью. Неопределенно пожав плечами, Гермиона не назвала истинную причину её приезда, которая состояла в том, что ей было стыдно. Мысль о том, что они делали это на кухне, где ел Гарри, Рон, Джинни и остальные, заставляла чувствовать себя распутницей. Однако она не могла отрицать, что отчаянно желала повторения тех мгновений, обжигающих прикосновений, поцелуев и того, что за ними следует. Мама Гермионы заметила задумчивость дочери и её молчаливость. Этот внезапный приезд вызывал подозрения. Она пыталась мягко удовлетворить свое любопытство, но, увидев отмалчивания девушки, прекратила попытки. Так что, Гермионе дома было спокойно. Она гуляла каждый день по родному городу, даже сходила в картинную галерею. Смотря на картины, она представляла, как бы полотна двигались и придумывала, что могли говорить люди, изображенные на них. Она несколько раз смотрела фильмы, хотя не очень любила это раньше. Как ни странно, мелодрамы отвлекали и успокаивали. Наблюдение за чужой любовью наталкивало на определенные мысли. Гермиона выполнила обещание. Она подумала. Обратиться за советом было особо не к кому. Мама вряд ли одобрит её чувства к мужчине, вдвое старше её. Да и Гермиона не знала, что спрашивать. Любовь ли это? Время покажет, сейчас нет смысла рассуждать об этом. Важно, что он ей нравился, манил её, притягивал. Почему? Мерлин его знает. Она лишь знает, что ей было чертовски хорошо с ним. Гермиона рассеянно мешала кофе со сливками ложкой, думая о том, что Сириус готовит его гораздо лучше. Им нужно поговорить, но сделают они это после каникул. Все равно до начала учебы осталось совсем немного времени. Пустовавший замок вновь наполнился гомонящими студентами, едва Рождественские каникулы подошли к концу. Остаток зимы и начало весны пролетели, как один день. Приближались экзамены, и все заседали в библиотеках до поздней ночи, а когда их оттуда выгоняли, собирались группками вместе в гостиной или где-нибудь в замке по вечерам и повторяли то, что выучили. С пасхальных каникул с заядлой частотой у кого-нибудь с 7 курса случалась истерика. Рон, Гермиона и Гарри пока держались. Гермиона так и не определилась, куда пойдет работать. То, что остальные были уверены в выборе или хотя бы имели приблизительные планы о том, чем хотят заниматься, раздражало её и пугало. После разговоров на такие темы ей становилось все тоскливее и тоскливее до тех пор. В один момент ей осточертело находиться в таком подвешенном состоянии, и она махнула на это рукой. Ей уже было все равно, кем работать, лишь бы эта нервотрепка с экзаменами закончилась. В конце концов, если она сдаст все на отлично, то сможет пойти куда угодно. Вот куда, потом и решит. Кроме этого, её напрягала ситуация с Сириусом. Они так и не поговорили. Она могла бы найти время на это, но постоянно находила отговорки. Она так толком и не решила, что делать. В один момент она не выдержала и всё рассказала Джинни. Она знала, что ей можно довериться и она никому не скажет. — Сириус хороший. И ты тоже хорошая. Лично я не вижу ничего плохого. Ты его любишь? — Не знаю. Мне хорошо с ним. Без него тоже я могу прожить, но, — Гермиона закусила губу — мне его не хватает. — Тогда надо просто подождать. — мягко сказала Джинни, накрыв своей рукой её руку. — Время — лучший советчик. Если чувства не уйдут, значит, любишь. — Разве только в этом дело? — В чем же ещё? — Много в чем. Он же крестный Гарри. — И что? — возразила Джинни. — Я уверена, он не будет против его счастья. Сириус не присылал ей никаких писем. Может, он жалеет о том, что между ними было и считает это ошибкой? Или не хочет навязываться? В преддверие экзаменов Гермионе просто стало некогда думать об этом. Она плохо спала, впрочем, как Рон и Гарри, и заводилась от каждой мелочи. Все силы уходили на постоянную зубрежку и отрабатывание заклинаний. Когда до экзамена оставалось несколько дней, ей казалось, что она упадет в обморок. У неё едва не случился нервный срыв. Он бы случился, если бы её не поддерживали её друзья. У нее упал камень с плеч после того, как сдала первый экзамен. После сдачи последнего она почувствовала себя самым уставшим человеком на свете и с чистой совестью проспала двенадцать часов. Весь следующий день и ночь она и её друзья провели в подпольном баре Хогсмида, несмотря на слабые протесты волшебницы. Впрочем, она не сидела, насупившись, в углу. Девушка развлеклась по полной, выиграв в двух дуэлях и станцевав кадриль с Невиллом и Полумной. Гарри и Рон в это время едва не подрались с группой с Когтеврана, но вскоре благодаря дипломатическим способностям Джинни и Полумны вместе с ними объединились против слизеринцев и выиграли групповую дуэль. Попутно они разнесли полбара и выпили несколько бутылок бурлящего вермута. На следующий день Невиллу, Полумне и Гермионе пришлось варить зелье от похмелья Гарри, Рону и Джинни, которая уснула в объятиях Гарри прямо в гостиной Гриффиндора, едва они доковыляли туда к шести утра. Гермиона во время варки спорила с Невиллом по поводу тестирования изобретенных зелий на домовиках. Невилл высказался о сложности проблемы — испытывать ведь на ком-то надо, к тому же первоначально изобретатель обычно тестирует новое зелье на себе. Полумна сказала, что давно не изобретались зелья, которые могли причинить кому-либо серьезный вред и почти сразу начала рассказывать про статью своего папы. — Волшебники обнаружили новые особенности мозгошмыгов. Представляете, они такие же невидимые, как песчинки волшебной пыльцы. — Удивительно. — пробурчала Гермиона. — Это обнаружил твой папа? — заинтересованно, с приятной улыбкой спросил Невилл. Гермиона искоса кинула на него взгляд и забрала зелье. Он так внимательно смотрел на Полумну, что едва не утопил в вареве черпак. — Нет, — помотала головой Полумна — его друг. Он живет рядом с морем в Монголии. — Разве в Монголии есть выход к морю? — нахмурилась Гермиона. — К морю нет, а к морею есть. — сказала Полумна. — К чему? — К морею. — повторила Полумна. — Моронскому ерею. — Никогда не слышала о таком. — Это не означает, что его не существует. — отозвалась Полумна. — Я тоже не слышал. — добавил Невилл, робко поправляя манжеты. — Можешь рассказать, что это такое? Гермиона постаралась как можно быстрее закончить зелье. Под конец приготовления они заговорили о музыке. Гермиона вдохновенно рассказывала о магической опере, но, увидев фиолетовые лица Гарри и Рона, поспешила к ним с зельем. Джинни выглядела получше, но и она еле ворочала языком. — Ну что, не хотите выпить? — съязвила Гермиона. — Можно. — икнул Рон, потирая виски. — Пойдем завтра? Гермиона кинула в него подушкой, а Гарри тихо засмеялся. На следующий день у ребят только прошли все недомогания. Оставшиеся дни до оглашения результатов прошли в прогулках у озера, игре в квиддич и шарады по вечерам в замке. Вскоре пришли результаты. Гермиона и Полумна сдали все предметы на отлично. У Гарри и Рона были все «отлично» и две «хорошо». Невилл сдал все на отлично, кроме трансфигурации — по ней «хорошо». Последующие дни прошли, как в тумане. Многие выпускники, проходя по коридорам, внезапно останавливались и долго с одурью во взгляде стояли напротив доски объявлений, на которой цветными буквами была выведена дата выпускного. До него оставалось несколько дней. Вместе с Сириусом и семьей Уизли, ребята, ранним утром закинув вещи в дом, отправились на матч по квиддичу. Гермиона едва не оглохла от криков Гарри и Рона, когда Англия выиграла. Вернувшись в дом у моря, Гермиона сразу ушла в комнату переодеться. Почти полдня Сириус был рядом с нею, но они только дружелюбно приветствовали друг друга и за все это время не сказали друг другу больше ни слова. Гермиона твердо решила, что сегодня непременно улучит минутку поговорить с ним без лишних свидетелей. В крайнем случае, постучится ночью в его комнату. Причин стесняться этому поступку после того, как они едва не предались любви на кухонном столе, она не видела. Все расположились в гостиной. Рон и Джинни заспорили о квиддиче. Так как девушку поддерживали близнецы, спор явно выигрывала она, что, однако, не убавляло решимости Рона. Напротив камина разлегся Гарри. Он увлеченно пересказывал Сириусу все экзамены. Тот отпускал ироничные комментарии, заставляя Гарри смеяться. Несмотря на кажущуюся беспечность тона, Сириус был искренно рад за крестника. Сам Гарри думал, что миссис Уизли зря ругала Сириуса — он часто бывал импульсивным и беспечным, но в нужные моменты он проявлял серьезность и ответственность. Летом он ходил с Сириусом несколько раз на его работу. Иногда после рабочего дня они заходили к его знакомым. Как-то раз даже были на маггловской вечеринке. Там Сириус познакомил его с женщиной лет сорока. В разговоре с ней он узнал, что она была сексологом. Они немного поговорили, и женщина предложила ему консультацию, чтобы ответить на все вопросы. Гарри смущенно согласился. Сначала он чувствовал себя глупо, но крестный без шуток посоветовал ему не стесняться и спокойно задавать все вопросы. — Это важная часть жизни. И лучше бы начать её правильно и без страха. Миссис Джент не единственный специалист. Если она тебе не понравится, только скажи. — Интересные у тебя знакомые. Специально выяснял? — хмыкнул Гарри. — Нет, случайно познакомился в одном клубе, когда был примерно такого же, как ты, возраста — сказал тогда Сириус. Минутная стрелка часов приблизилась к пяти. Кинув на них взгляд, Сириус нахмурился. — Странно, Римус и Тонкс уже должны быть здесь. — сказал он. Его лицо было спокойно, но Гарри достаточно изучил крестного и научился понимать его чувства по казалось бы ничего не значащим внешним жестам. И сейчас он волновался. — Давай, я отправлю к ним Буклю? Наверное их задержала какая-нибудь мело… Гарри не успел договорить, так как в окно влетела взъерошенная, как после птичьих боев, сова и плюхнула письмо прямо Сириусу на голову, проехавшись когтями по его густой шевелюре. Гарри шикнул на наглую птицу, отгоняя её к окну. Та обиженно взмахнула крыльями, но уселась на подоконник, сбросив горшок с цветком на ковер, и стала чистить перышки. — Это сова Тонкс. — сказал Сириус, срывая печать с письма. На лице Сириуса, когда он читал, отразились неверие, удивление с легким испугом, а потом робкий восторг. — Мальчик. У Римуса и Тонкс мальчик. — радостно воскликнул он, протягивая Гарри записку. — И он тоже метаморф. — сказал Гарри, протягивая записку подбежавшим Рону и Джинни — Как думаешь, мы можем сейчас поехать к ним? — спросил Гарри. — Ну конечно. — сказал Сириус, потирая руки. — Я позову Гермиону. — вызвался Рон и метнулся наверх. — Может, купим цветы по дороге? — предложила Джинни. — Отличная идея! Волшебники пробежались ураганом по паре магазинов рядом с больницей. Медсестры остолбенели, увидев ввалившуюся в приемную процессию. За огромными букетами роз и нарциссов, едва удерживаемыми в руках, не было видно даже лиц, державших их. Вместе с десятью букетами они купили большого плюшевого медведя. Джинни держала кучу воздушных шариков, а близнецы напялили на головы праздничные колпаки. Медсестра не успела объявить в палате о приходе гостей, как компания едва не сбила её с ног и предстала перед счастливыми родителями. Тонкс лежала в постели, держа на руках маленький сверток, а Римус сидел рядом с ней, держа её за руку и плача от счастья. После многочисленных поздравлений, ребята проводили их домой. Андромеда решительно уложила Тонкс спать и сказала, что приглядит за ребенком и почти выгнала всех, объявив, что её дочери и зятю нужен отдых. — Отпразднуем, когда отойдешь от шока. — шепнул Сириус другу на прощание. Гермиона, пожелав друзьям волшебной ночи, пошла искать Сириуса. Он был в коридоре. Волшебник махнул рукой близнецам на прощание, и они трансгрессировали. Обернувшись, он увидел Гермиону. Девушка открыла рот, но Сириус опередил её: — Гермиона, мы можем поговорить? — Да. Они прошли на кухню. От воспоминаний румянец прилил к щекам Гермионы. — Хочешь чаю? — спросил он. — Нет, спасибо. — сказала Гермиона. — Сириус, я… — тихо, почти шепотом сказала она. — Как только ты уехала, я хотел прислать сову. — заговорил Сириус. — Или приехать сам. Но у тебя были экзамены, а это сколько нервов. Римус докладывал мне, в каком состоянии ты, Гарри и остальные. Я подумал, что тебе нужно побыть одной. — Мне правда нужно было побыть одной. — сказала Гермиона. — Спасибо, что дал мне это сделать. Сириус махнул рукой и едва не свалил чашку. Гермиона машинально потянулась и коснулась его запястья. Она отдернула руку, но Сириус взял её пальцы и легко погладил их. — Мозоли с экзамена по зельям? Варили острожгучую смесь? Гермиона кивнула. Его запах окутал её, от близости к нему внутри разлилось тепло. — Поцелуй меня. — попросила она. Сириус едва заметно улыбнулся и взял её за подбородок. — Ты уверена? — Да. — прошептала она, и он приник к её губам. Нежно, глубоко, смакуя и продлевая обоим тягучее удовольствие. Прервав поцелуй, он крепко обнял её. Гермиона уткнулась носом ему в грудь. — Я скучал по тебе. — Я тоже, Сириус. Прости, что избегала разговора с тобой, — быстро зашептала она. — я знаю, это было так глупо, но мне было страшно. — призналась она. — Ну раз так, то я тоже хочу извиниться. — За что? — удивленно спросила Гермиона, поднимая на него голову. Они оба не разжали объятия. Их неясные расплывчатые тени растянулись на полу. — За то, что я тогда накинулся на тебя, когда ты была в таком нервном состоянии после пыток. Я воспользовался им. — тихим, но твердым голосом сказал он. — И я знаю, что любые оправдания тут нелепы. — Ты не должен извиняться. — горячо возразила Гермиона. — Ты ни в чем не виноват. И мне, мм, мне понравилось. — Плюнь на приличия, Гермиона. Если хочешь дать мне пощечину, то дай — хрипло сказал он. Гермиона подняла руку и ласково провела по его щеке. — Ты же слышал меня. Мне понравилось. — повторила она. — Это надо было сказать раньше, а не трусливо убегать. Лучшая ученица Гриффиндора. — усмехнулась Гермиона. — Ты не убежала. Ты сказала, что подумаешь, хотя вообще не обязана была это делать… — Нет, обязана. — прервала Гермиона. — И должна была давно сказать то, что чувствую. Ты мне нравишься, — выдохнула она, прижимаясь к нему сильнее — но я не уверена, что хочу сейчас отношений. В принципе с кем-то. Сириус очертил пальцем контур её губ. — Это ведь не полный отказ? — сказал он, нежно обхватывая её лицо и заглядывая в глаза. Гермиона слабо улыбнулась. — Нет, не полный. Просто мне нужно время. Подумать — обреченно выдохнула Гермиона. — тебя достала эта фраза, да? — Вовсе нет. — улыбнулся он и легко поцеловал её в висок. — Я умею ждать. Гермиона повернула голову и заметила на его шее порез. — Что это? — спросила она, обеспокоенно нахмурив лоб. — Вчера разыскивали малышей драконов. Можно сказать, целое приключение. — Расскажешь? — попросила Гермиона. — Да. — сказал Сириус и палочкой поставил чайник. Они проговорили полночи, и в эти часы, если бы кто-то застал, как они наслаждаются обществом друг друга, им обоим было бы все равно. Наступил знаменательный день выпускного. В нужный час студенты, одетые в парадные мантии, сидели в большом зале. Торжественность шла рука об руку с грустью. Хагрид, увидев награждение Гермионы медалью за отличие, разрыдался в голос. Как и мама Гермионы. После танцев выпускники всю ночь они гуляли по замку, вспоминая всё, что с ними произошло здесь. Ни старый Филч, ни Пивз, ни преподаватели не мешали этому. Утром ребята медленно собирали вещи, со странным неверящим чувством оглядывая стены, которые видели в последний раз. Гермиона несколько раз оборачивалась на величественные башни. В её глазах стояли слезы. Как и в глазах её сокурсников, теперь уже настоящих волшебников, покидавших это удивительное место, сделавшее их такими, какие они есть сейчас. Сириус помог Гермионе забраться на поезд и напоследок сжал её руку, преданно посмотрев на неё. В этот момент все мысли вылетели из головы Гермионы. В ней осталось только желание. Сжав его руку в ответ, она подумала, что хотела бы, чтобы эти глаза так же ласково смотрели на неё всю оставшуюся жизнь.