Чуя устало подпёр подбородок рукой. Сидеть в кругу людей такого же положения в обществе как и он, было невыносимо для него. Они все ужасно раздражали. Но всё же в этот раз ему немного но повезло. Здесь можно было наблюдать пару людей, которые действительно стоили внимания, и, вероятно, не стоило относиться к ним слишком критично.
Чуя сидел за одним столом в просторной столовой первого класса вместе со своей матерью, Юан, Акико Йосано и Юкичи Фукудзавой.
Йосано была красивой молодой девушкой, пользовавшейся популярностью в английском обществе. Являясь единственной дочерью министра иностранных дел, она могла позволить себе многое. Её часто замечали на балах и встречах, где она всегда появлялась в дорогих нарядах. Йосано приковывала к себе внимание практически всех, её почта была забита любовными письмами от мужчин, которым она вскружила голову. И каждому она отказывала, ни капли не сомневаясь. Тёмные пряди, выбивающиеся из привычного и аккуратного каре, обрамляли её нежное бледное лицо с яркими губами. Йосано можно было бы запечатлеть на картине, и это стало бы предметом мирового восхищения.
Фукудзава же являлся главным распорядителем судоходной компании
White Star Line, которая построила Титаник, и одновременно с этим кораблестроителем, спроектировавшим этот прославившийся на весь мир корабль. Это был мужчина лет пятидесяти, всеми уважаемый и пользующийся непоколебимым авторитетом.
Именно эти двое не казались Чуе уж очень раздражающими. Йосано и Фукудзава были из тех редких богачей, кто печётся не только о собственном удовольствии и важности. И хотя многие считали Йосано избалованной девчонкой, в действительности она относилась к более бедным не хуже, чем к людям такого же социального положения как и она. Йосано никогда бы не позволила себе хоть как-то принизить жизнь бедняков. Они вызвали у неё сострадание и бесконечную жалость.
Фукудзава никогда не ставил деньги выше человеческой жизни, и, возможно, именно это нравилось Чуе.
– А правда, что вы сами полностью спроектировали Титаник? – не веря, поинтересовалась Коё.
– Конечно, – подтвердил Фукудзава. – Мне принадлежала сама идея постройки такого судна, и я придумал его, начиная от перил на носу и до металлической обивки на корме.
– Это невероятно – похвалила его Юан, не переставая восхищаться судном.
– Да что там, – отмахнулся Фукудзава. – Куда важнее создать безопасный корабль.
– Капитан Мелвилл, наверное, знаток своего дела, – предположила Йосано.
– Не сомневайтесь! Он уже двадцать пять лет славится своей способностью управлять судами. Титаник в надёжных руках! – поспешил заверить Фукудзава.
За столом повисла тишина. Чуя практически не разговаривал и только иногда обменивался с кем-то взглядами.
Накахара почувствовал, что не может больше находиться за этим столом, хотя на то не было обоснованной причины в его голове.
– Я подышать свежим воздухом, – выдавил он и поднялся из-за стола, покидая его.
***
Дазай сидел на скамейке у перил палубы низшего класса. На его коленях лежал альбом, на открытой странице которого красовался набросок девочки, сидящей на плечах отца.
– Недурно, – прокомментировал сидевший рядом Ацуши, глянув в сторону альбома. – Профессиональный художник?
– Нет, увлекаюсь. Когда я жил в Нью-Йорке, мой приятель помог мне с этим, – ответил Дазай, хватаясь за карандаш и проводя ещё пару линий.
– А я вот в Истли жил. Да и родился там, – сообщил Накаджима. – Это не так далеко отсюда. Я и с Рюноскэ познакомился в Истли.
Дазай ничего не ответил, сосредотачивая внимание на появившемся из ниоткуда юноше на палубе первого класса. Юноша опёрся о перила и устремил задумчивый взгляд на морские волны. Его рыжие волосы были перекинуты через левое плечо, и Дазай соврал бы, если бы сказал, что не был очарован им. Резкие черты лица, сапфировые глаза, острые алые губы, чуть волнистые волосы. Дазай сглотнул, бесстыдно рассматривая такое произведение искусства. Одет юноша был в дорогой костюм, на голове красовалась модная чёрная шляпа. У Дазая скоро слюнки потекут от такого вида.
– На
него смотришь? – усмехнулся Ацуши.
– Кто он? – заинтересованно спросил Осаму.
Этот юноша прочно засел у него в голове и никак не хотел уходить.
– О, это Чуя Накахара, – довольно интересное имя. – Не слышал о таком?
Дазай отрицательно помотал головой. Чуя Накахара. Интересно. Он вновь уставился на него, откровенно любуясь им.
– Он наследник своей богатой мамаши, – продолжил Накаджима. – Коё Озаки. О ней вся Англия наслышана.
– Я жил в Англии полтора года и уж точно не интересовался знаменитыми персонами, – фыркнул Дазай, не прекращая смотреть на Чую .
Накахара внезапно перевёл взгляд на Дазая, словно только сейчас заметил его. Его взгляд был скучающим и совсем немного надменным. Чуя пробежался глазами по Дазаю, заметив, что тот будто сканирует его своим взглядом. Дазай улыбнулся уголками губ, глядя прямо в пленительные синие глаза. Чуя отвёл взгляд, и в ту же минуту к нему подскочила Юан, приобнимая за плечи и что-то щебеча про Фукудзаву и Титаник.
Дазай разочаровано выдохнул и откинулся назад. Чуя был до ужаса красивым, нельзя не признать. Возможно, стоило его зарисовать, а не просто пожирать глазами.
– Мужеложство – это грех, – рассмеялся Ацуши. – На самом деле мне всё равно, с кем ты спишь, главное, чтобы не в нашей каюте.
– Ой, да пошёл ты, – отмахнулся Дазай.
Чуя в это время приобнял Юан рукой за талию и повёл прогуляться по пароходу. Необходимо было создать видимость счастливой молодой пары, коей они не являлись. Возможно, Юан и была бы счастлива выйти за него замуж в скором будущем, но он-то уж точно не желал иметь с ней хоть что-то общего. Она была слишком болтливой, капризной и вечно надоедала ему. Да и сейчас что-то рассказывала про её больную тётушку Сару. Чуя не улавливал нить рассказа, погруженный в себя, и только иногда с чем-то соглашался и вставлял заученные фразы.
Через несколько часов он уже сидел за красиво убранным столом вместе с некоторыми другими пассажирами первого класса. Коё
приказала попросила его надеть на ужин один из самых дорогих и красивых костюмов, чтобы произвести приятное впечатление на владельцев компаний, заводов, просто богатых людей. Чистая выглаженная белая рубашка облегала его тело, поверх неё был черный пиджак с алой розой в петле на лацкане, чёрные брюки и блестящие дорогие туфли.
Юан тоже решила принарядиться и надела чёрно-красное длинное платье вместе с изящными чёрными перчатками до локтей.
Теперь она сидела справа от Чуи, ужиная заказанной жареной курочкой в медовом соусе. Юан часто перекидывалась фразами с сидящими рядом женщинами.
– И, представляете, он действительно так боялся за свои триста долларов, что спрятал их в духовке, где жена не могла бы их найти. А когда служанка поставила ужин в духовку, с деньгами пришлось попрощаться, – смеясь, рассказывала историю приятеля Йосано.
– Умом он, однако, не блистал, – заметила Коё.
– Кто в здравом уме решит спрятать деньги в духовке? – возмутилась Юан.
– До ужаса глупый поступок, – подтвердил Накахара.
Он отпил принесённого вина из бокала. Алкоголь неприятно обжёг горло. Хотелось поскорее закончить этот день и лечь в постель.
– А я вот месяц назад получил несколько тысяч с....
И вдруг, Чуя сам не понял, что на него нашло, его захлестнуло отчаяние. Его всего начинало трясти, как только он понимал, что всю оставшуюся жизнь ему придётся провести в окружении ведущихся на деньги и ничего кроме них не видящих людей. Чуя не хотел такой жизни. Он бы всё отдал, чтобы не рождаться в богатой и знатной семье. Ему казалось, будто он тонул в водовороте, из которого никто не мог его вытянуть, никто не мог ему помочь.
Чуя боялся, что за всю жизнь он так и не найдет того самого человека, которому сможет безбоязненно открыться, с которым хотел бы провести всю свою жизнь, хоть никогда никому бы не признался в этом. Но так или иначе, скоро у него будет свадьба, и всё это уже не так важно. Даже если Чуя найдёт такого человека, то он никак не сможет отменить свадьбу. Но хотелось верить, что есть хоть капелька надежды на иное будущее.
Как в тумане Чуя шёл к своей каюте после ужина. Зайдя в свою комнату, он подошёл к зеркалу. Там Накахара видел лишь слабака, смирившегося со своей жизнью. Он сам не понял, что на него нашло, Чуя стремглав выбежал из своей каюты и помчался по палубе. Накахара расталкивал пассажиров, пока бежал со всех ног к корме корабля. Горло сдавливали рыдания, но он не плакал, нет. Он не мог позволить себе такой вольности. Но сегодня его жалкая жизнь должна закончиться.
Дазай, лежавший на скамейке на корме корабля, курил и рассматривал тёмное звёздное небо. В детстве ему говорили, что там, на Небе, находится его мама и смотрит на него. Ему было семь и, конечно, он слепо верил в это. Часто, просыпаясь ночью, Дазай подолгу смотрел в окно на небо и пытался разговаривать с мамой. Он рассказывал ей о всём, что происходило в его жизни. Он был слишком наивен.
И теперь, лёжа на спине и вдыхая сигаретный дым, он пытается вспомнить маму, но образ расплывается. Дазай помнит её тёплые руки, будившие его по утрам, помнит слабую улыбку. Больше ничего не закрепилось в детской памяти.
Вдруг мимо Дазая кто-то стремительно пронёсся, громко дыша и топая. Дазай резко сел, выбрасывая сигарету. Глаза уловили рыжий блеск волос в свете фонарей.
Чуя, задыхаясь от быстрого бега, добежал до перил на корме корабля и схватился за них, пытаясь восстановить дыхание. Он знал, что его, возможно, посчитают слабовольным, но он не мог допустить, чтобы его жизнь не зависела от него.
Крепко держась за металлические перила, Накахара перелез через них. Теперь он опирался на них поясницей и до побеления костяшек сжимал пальцами. Под ним вертелись огромные винты, заставляя Титаник двигаться. Вот сейчас Чуя разожмёт руки и упадёт прямиком в воды Атлантического океана. На счёт три. Раз...Два...
– Постой!
Чуя обернулся через плечо и заметил, что к нему медленно приближается юноша в пальто. Кажется, он его уже где-то видел.
– Не подходи, я спрыгну! – отчаянно заявил Чуя.
Его начинала бить мелкая дрожь. Что чёрт возьми происходит?
– Я бы не советовал, – совершенно серьёзно произнёс парень. – В это время года вода там ужасно холодная. Я как-то в детстве случайно провалился в озеро в марте и чуть не получил обморожение, – с каждым шагом он подходил всё ближе.
– Очень холодная? – неожиданно для самого себя спросил Чуя.
– Очень-очень, – подтвердил Дазай. – Всего пара градусов. Поверь, ты бы не хотел оказаться в такой холодной воде. Кстати, ты ведь Чуя Накахара? – совершенно внезапно поинтересовался он.
– Д-да, – запнувшись, подтвердил Чуя.
Он хотел поинтересоваться, откуда тот вообще знает его имя, но смог выдавить только одно слово. Пожалуй, тот парень был прав. Холодно становилось даже вне воды.
– Что ж, Чуя, я Дазай Осаму. И если ты спрыгнешь, то я спрыгну вместе с тобой.
Что этот парень вообще творит?
– Ты ненормальный!
– Многие так говорят, – усмехнулся Дазай.
Он скинул на пол бежевое пальто, оставаясь в одной рубашке, поверх которой был жилет, и в брюках. Дазай подошёл ближе к перилам и попробовал заглянуть в глаза Чуе.
– Мне бы правда не хотелось прыгать отсюда, – нахмурившись произнёс Дазай.
– Так уходи и не мешай мне! – Чуя уже начинал злиться.
Кто вообще просил спасать его?!
– Я точно уверен в одном, – как ни в чём не бывало продолжал Дазай. – Ты не спрыгнешь.
Неожиданное заявление. Чуя аж остолбенел.
– С чего ты взял? – фыркнул Накахара.
– Просто не сможешь, я вижу.
В Чуе что-то щёлкнуло и он подумал, что да, наверное, было бы глупо просто так сдаваться. Может действительно лучше не стоит?
Дазай внимательно наблюдал за внутренней борьбой, отражавшейся в глазах Накахары.
– Чуя, дай мне свою руку, – тихо попросил Дазай. – Ты не спрыгнешь.
Чуя, всхлипнув, повернулся к нему лицом и протянул руку, которую сразу же обволокло тепло чужой. Он поставил одну ногу на металлические перила снизу и попытался опереться на неё. Вдруг, нога соскользнула, и Чуя не удержался. Его сердце ушло в пятки. Всё же он не был готов умереть сейчас.
Дазай молниеносно схватил Накахару и за вторую руку, перегибаясь через перила. Ноги Чуи болтались в воздухе, он не чувствовал под ними никакой опоры.
– Я держу тебя, всё хорошо, – попытался успокоить его Дазай.
– Помогите! Кто-нибудь! Помогите! – Чуе в голову не пришло ничего лучше, чем во весь голос кричать о помощи.
Дазай напрягся и потянул его на себя. Чуя решил слепо довериться ему. В этой ситуации он всё равно бы ничего не смог сделать. Понемногу Дазай поднял его на уровень перил, где ноги Чуи наконец смогли найти опору. Было опасно оставлять его снова на той стороне, поэтому Дазай перехватил его за талию и попытался аккуратно перенести Накахару над перилами. Чуя слабо упёрся обеими руками в его плечи.
К несчастью, Дазай пошатнулся, матерясь сквозь сжатые зубы, и вместе с Чуей повалился на деревянный пол.
– Блять, – выдохнул Чуя, приложившись спиной о доски.
«Спасён», – пронеслось у него у мыслях. Он испытал слишком много эмоций, чтобы шевелиться или что-то обдумывать.
– Это здесь! Кричали отсюда! – донеслись голоса и топот ног до сознания Чуи.
– А ну отошёл от него! – крикнули на Дазая, который поднялся, скорчив недовольную мину.
Только сейчас Чуя осознал в каком они положении находились. Дазай придавил его своим весом, упав. А учитывая то, что рядом валялось его пальто, картина представлялась весьма двусмысленной. Щёки Чуи едва заметно заалели.
– Мистер Накахара, вы в порядке? – подбежал к нему матрос, прибежавший на крики.
– Да, всё хорошо, – выдавил Чуя.
– Отведите его в карцер, – приказала Юан, каким-то чудом тоже оказавшаяся здесь, указывая на Дазая.
На него уже надевали наручники, но Чуя вдруг подал голос:
– Не стоит. Он спас меня, – все изумлённо перевели взгляд на Накахару. – Я чуть было не упал за борт по неосторожности, а этот молодой человек находился поблизости и вытащил меня.
Дазай кивнул, подтверждая слова Чуи.
– Ладно, за такое даже стоит его наградить. Парень-то молодец,– задумчиво произнес матрос, освобождая Дазая от наручников.
Как только наручники были сняты, Дазай отошёл, потирая запястья, а затем наклонился, поднимая с пола пальто и накдывая его обратно на плечи.
– Держи, – Чуя протянул ему сорок долларов.
Дазай не сдвинулся с места, смотря прямо в завораживающие синие глаза.
– Милый, я думаю стоит отблагодарить его более щедро, – предложила Юан, хватая Чую за руку. – Если бы не он, я бы точно лишилась тебя! Ты же знаешь, как я люблю тебя!
Чую мог поклясться, что его чуть не вырвало. Он на дух не переносил, когда Юан говорила, что любит его. Не стоило сильно напрягать мозги, чтобы понять, что в нём ей нравятся только деньги и красивая внешность.
– Да, думаю, стоит пригласить его на завтрашний ужин в нашей компании, – согласился Чуя.
У Дазая аж дыхание от обиды перехватило. Не хватало ещё, чтобы о нём говорили в его присутствии так, словно его здесь нет. Но злиться и обижаться было глупо. Классовые различия это и подразумевают, что богачи обходятся с тобой как с вещью.
– Приходи завтра к семи к лестнице в главном холле, – наконец обратился к нему Чуя.
И одними губами произнёс:
– Спасибо.
– Ох, Чуя, я замёрзла, пойдём в каюты, – начала ныть Юан.
Чуя едва удержался от закатывания глаз, но взял её под руку и повёл в направлении кают.
– Доброй ночи, – попрощался он с с матросом и Дазаем.
Когда молодая парочка отошла на приличное расстояние, Дазай поинтересовался у матроса:
– Закурить не найдётся?
Парень порылся в карманах куртки и выудил оттуда пачку сигарет и зажигалку. Достал из пачки две сигареты и одну протянул Дазаю.
– Спасибо, – поблагодарил Осаму, взял у него из рук сигарету вместе с зажигалкой и поджёг её, поднося к губам.
Отдав зажигалку обратно матросу, Дазай медленно пошёл вдоль кормы. В голове никак не могли улечься последние события. Он спас того парня, которого видел днём на палубе и на которого откровенно пялился. Судьба сама свела его с Чуей. А завтра он будет сидеть с ним за одним столом, что раньше казалось несбыточной мечтой.
Из головы никак не выходил образ Накахары, хоть головой об стену бейся. Эти сапфировые глаза несказанно манили Дазая своей глубиной и загадочностью. Чуя весь был такой....не подобрать слов, чтобы описать его красоту. Дазай восхищался им как художник, смотрящий на объект искусства, и как парень, видящий перед собой самого прекрасного человека на Земле.
И эти алые губы, о боже! Они сводили Дазая с ума только одним своим видом. Всё стало слишком плохо. Он не мог влюбиться в человека, которого знает от силы один день. Это слишком абсурдно и глупо! Он не находился во французском романе, чтобы всё складывалось именно так.
***
Чуя, наконец попав в такую мягкую и желанную кровать, уставился в потолок. Сегодня был слишком тяжёлый день. А тот парень, Дазай Осаму его звали, вроде...ну...он довольно неплох собой. Господи, о чём Чуя только думает? Он потряс головой, отгоняя назойливые мысли. Но, наверное, ничего плохого не случится, если он просто снова вспомнит, как Дазай выглядел.
Каштановые, чуть вьющиеся к концам пряди в беспорядке покоились на его голове. Ореховые глаза тогда внимательно за ним наблюдали. Точно, ещё днём Чуя видел его на палубе для третьего класса. Тогда Дазай точно так же на него смотрел. У него был аккуратный прямой нос. Губы, часто растягивающиеся в усмешке. Даже эти губы были красивыми. На его руках и шее находились слои бинтов. Интересно, для чего они служат?
Накахара был в панике оттого, что он сумел запомнить столько деталей чужой внешности, когда, казалось, на это совсем не было времени. И, наверное, хватит уже думать о Дазае в таком ключе. Пора бы вообще перестать о нём думать. Стоило бы лучше сообразить, как жить дальше, когда Чуя только что признал, что чужие мужские губы были красивыми.
