Бесстыжие кошмары

Фионе Галлагер снится, что братьев и сестёр у неё вдвое больше, чем на самом деле. Двое шустрых полуторагодовалых и отчего-то чернокожих ирландцев по имени Лиам, двое низкорослых девятилетних брюнетов Карлов, две рыжеволосые одиннадцатилетние Дебби, двое таких же рыжих, но пятнадцатилетних Йенов с миллиардом веснушек даже на мочках ушей и двое кудрявых шестнадцатилетних блондинов Липов. Всех надо вовремя разогнать по койкам вечером и поднять поутру. Помыть обкаканную попу, накормить, проконтролировать, чтобы сделали уроки, надели шапки в холодные сезоны, много не курили, особенно в доме, и перестать прокручивать в голове паническую мысль «Однажды я сопьюсь и сторчусь в точности, как мои родители». Фионе снится, что давно разваливающаяся на детали стиральная машинка опять сломалась, и на сей раз окончательно (этот кошмарный сон, кстати, вещий, агрегат действительно прощается с семьёй Галлагеров в ночи, пока Фиона пытается выспаться). Тостер снова подозрительно искрит и пованивает жжёной резиной. Очевидно, что Карл, сваривший аквариумную рыбку вместе с аквариумом, полным воды, в микроволновой печи накануне, в должной степени впечатляет сестру, чтобы сейчас ей так натурально снился выходящий из строя тостер. «Это мелочи», — уговаривает себя Фиона во сне. «Ви и Кев подгонят свой тостер попользоваться, как и телевизор в прошлом месяце», — но девушке всё же не по себе, ведь её сердобольным соседям и по совместительству друзьям тоже нужно их имущество, и они не могут компенсировать каждую потерю Галлагеров из одного только доброго отношения к Фионе. Сложно сказать, чего Фиона боится сильнее: что Фрэнк живуч, как таракан, или что он в любой момент захлебнётся рвотой где-нибудь на полу кухни, предварительно выкрав и потратив деньги из жестяной банки, в которую его дети прячут от посторонних и от родного папаши все свои жалкие наличные сбережения. А чувствительная, ещё неиспорченная девочка Дебби станет плакать о том, как она обожает папулю-Фрэнка и скучает по мамочке-Монике… Для Фионы, которая в этом доме выполняет функции и мамы, и папы, и старшей сестры, эти стенания Дебби невыносимы почти настолько же, насколько её приводит в ужас кошмарный сон о том, как Фрэнк забывает получить социальное пособие как многодетный отец-одиночка, будь он неладен! А ещё о том, как Моника зачем-то возвращается на пару дней, делает вид, что навсегда, и путает имена всех своих детей, как будто нарочно. Круглые сутки шумно спаривается с Фрэнком на любых пригодных для секса поверхностях, не реагируя на просьбы прикрыть наготу, и после растворяется в воздухе, как её и не было. В следующем кошмаре Фионе снится, что Карл заигрывается с огнём и взрывает таки их дом. Только сперва Лиам падает с лестницы, а от Липа беременеет какая-то девчонка из школьной параллели и отказывается делать аборт. Даже не местная шлюшка Карен Джексон, — другая какая-то! И ещё Йен опять заперся в туалете и вдохновляется фотографиями голых парней из журнала, считая свою старшую сестру идиоткой. «Ой, типа я не в курсе! Ладненько, прикинусь слабоумной», — смиряется Фиона, направляясь во второй их санузел. Во сне она суеверно держит свои изящные пальцы скрещёнными, лишь бы после выходок Карла снова не заявились представители опеки, и не пришлось разыскивать Монику с Фрэнком, официальных опекунов, чтобы эти благодетели-соцработники отстали от детей. Больше всего Фи отчего-то боится, хотя небо, вроде бы, безоблачно, что её лучшие друзья, Кевин и Вероника, поссорятся, расстанутся, разъедутся, и Ви будет страдать. Фионе снится, как Кев названивает ей с просьбами помирить его с Ви, а сама Вероника перебирается в и без того густонаселённое жилище Галлагеров и таскает подругу с собой по злачным местам, чтобы заглушить боль. При этом Фионе (о, ужас!) не то чтобы не хочется быть оглушённой. Просто и повод грустный, — чужое горе, и некогда ей расслабляться. Выводок-то галлагерский кому растить, как не Фионе?! То-то и оно.