— Нет, всё в порядке. Что-то случилось? — спрашивает на том проводе сонный голос, зевая.
— Мне нужен телефон этой Ларисы Уимс. Сможешь добыть? — она рискует всем, но ей хочется спать, а чтобы уснуть — нужны ответы.— Подожди на линии пару минут: мне надо до компьютера добраться. Надеюсь, для тебя это правда слишком важно, потому что в противном случае я пущу тебя на мясную лапшу, — она смеётся, но сквозь эти радостные нотки слышится некое противоречие.
— Хорошо. Спасибо большое. С меня должок! — обещает Аддамс. Торнхилл многозначительно молчит. — И да, для меня это очень важно, Лина. Люблю тебя, клянусь. Женщина стонет, но не отказывает ей. Кто она такая, чтобы отказывать человеку, который стал частью её книжной жизни? В трубке слышно, как Мэрилин нажимает на клавиатуру, быстро и ловко передвигая пальцами, как умело делают это пианисты. Возможно, в прошлой жизни она и была кем-то из них: величайшим дирижёром или простым, который играл на радость публике. Через пару минут женщина замолкает и слышно только, как щелкает мышь. Цок-цок-цок. Уэнсдей задержала дыхание, нервно теребя краешек чёрной шелковой сорочки. Ей нужен был этот чёртов номер! Она не хочет провести следующие несколько недель без сна. Впереди экзамены, а голова забита дурью, как у наркоманов во время ломки или когда они получают очередную дозу. Аддамс не знает точно: она никогда не употребляла.— Нэнс, ты на линии? Если да, то просто записывай, ибо второй раз я уже не смогу повторить. Конфиденциальность такая сук-а-а-а, — почти приказывает библиотекарша, но смеётся пьяным голосом.
Студентка тут же хватает лежащий блокнот и ручку, записывая бегущие с языка цифры, и смотрит на долгожданный номер: выстроен красивыми цифрами. Он у неё. Дело теперь за малым. Наверное. Тут уже зависит от того, как быстро её разум встанет в нужное русло и здравый смысл скажет «привет», но студентка надеется, что успеет сделать это. — Всё. Спасибо большое, Лина! Надеюсь, что смогу отплатить тебе тем же, — радостно говорит Уэнсдей.— Ладно, это пустяк. Надеюсь, тебе это реально нужно. А теперь я спать. Зайду завтра за тобой в двенадцать. Будь готова. Спокойной ночи, Нэнс, — стонет рыжая и
отключается.
Теперь Уэнсдей смотрит на номер телефона и заходит в телефонную книжку, чтобы ввести в специальную строфу. Её пальцы дрожат. Это правильно: звонить человеку, которого ненавидишь? Теперь она узнает ответ. Идут гудки. Пару секунд. Потом минуту и… телефон не берут. Чего она ожидала? Естественно никто не будет брать телефон в час ночи, особенно с незнакомого номера. Аддамс теперь чувствует, что зря она это сделала. К чёрту! Ляжет спать. Плевать на бессонницу. Как-нибудь справиться. Стакан горячего молока не помешает, как учила её Мэрилин. Да и сама она частенько страдает бессонницей, может, из-за этого у неё советов больше, чем у других взрослых? Уэнсдей плетётся на кухню так тихо, что даже слышно, как она дышит. Ей нельзя сейчас будить Синклер, ибо потом вопросов будет слишком много. Девушка плотно закрывает дверь и идёт к холодильнику, ориентируясь на тусклый свет от ночника на вытяжке. Белая дверца со скрипом открывается: молоко стоит на месте, почти полное. Не просроченное, что очень хорошо. Аддамс протягивает руку, хватается за скользкую оболочку и вытаскивает напиток наружу, чтобы дать ему немного согреться. Глаза метаются с чайника на термопот, который они использовали лишь в крайних случаях, чтобы сильно не тратить электричество, за которое и сами платили вдобавок. Выбор падает на второе, тихое и удобное. Этот случай можно считать крайним, а деньги у неё есть. Уэнсдей набирает в стакан проточной воды, заливая её в электрический чайник и нажимает кнопку, которая с зелёного меняется на красный. Надо лишь подождать пару минут, пока она не издаст тихий щелчок, что означает, что вода горяча. Студентка садиться на стул, положив голову на холодный стол, и просто ждёт, не зная, чем можно занять себя. Она забыла о звонке, о ночном звонке и Мэрилин, и этой сварливой даме. Голова оказалась совершенно пуста, но Аддамс не могла найти причину, чтобы объяснить такую пустоту. Скорее всего, природный холод так действует на неё, замораживая всё, даже мысли в голове. Чёрные глаза рассматривали вазу, которая была наполнена цветами, которые Энид приносила по пути домой. Это были то ромашки, то какие-то различные цветы, название которых она не знала. Сейчас там стояла лаванда: сиреневая, ярко налитые листья свисали к деревянной тумбочке. Студентка изучила каждый лепесток: где-то были совершенно идеальны, где-то были обделены краской и, были совершенно тусклые, как серость после дождя. Ничего идеального не бывает. Уэнсдей делает для себя такую заметку уже в пятый раз. Когда электрический чайник щёлкает, она встаёт, чтобы налить молоко в кружку ровно до половины и добавить кипятка. Пару глотков и сухость, которая её мучила после звонка, исчезает, меняясь чем-то другим — неизведанным. Аддамс покидает кухню, предварительно убрав за собой, чтобы утром не возникло каких-либо проблем с электрическим счётчиком или: «Почему там слишком много цифр?». Обычно Синклер замечала это первая. С тех пор, как она начала жить самостоятельно, это вошло у неё в привычку. Каждое утро каждого понедельника и воскресенья идти к этому серому монстру, чтобы узнать сколько на этот раз придётся потратить денег. Уэнсдей сначала смеялась с этого, но потом что-то стало уже и несмешно, когда цифры были чересчур большими, а денег в кармане было совсем немного. Когда девушка добралась до комнаты, она заметила, что экран телефона светится. Подняв его, она удивилась — Уимс перезвонила. Уэнсдей без сомнения нажала зелёную кнопку и поднесла телефон к уху. Молоко подействовало мгновенно, как несколько таблеток успокоительного. Какие же всё-таки хорошие советы у драгоценной Мэрилин… — Доброй ночи, Лариса Уимс, — произнесла девушка в трубку, упав на кровать. — Надеюсь, это был не слишком поздний звонок?— С кем я говорю? — строгий, ничуть не сонный голос. Она вампир? — Если это какая-нибудь нелепая шутка, то прошу простить: у меня есть дела поважнее. До свидания… — но не успевает повесить трубку, когда ей отвечают.
— Уэнсдей Аддамс, — информирует черноволосая, не боясь: плевать. — С вами говорит Уэнсдей Аддамс. Та самая, которую вы отчаянно пытаетесь запугать, а потом даёте деньги на кофту. И откуда вы только узнали, а? На том проводе неожиданно наступает тишина. Слышится тяжёлое дыхание, которое так близко, но так далеко одновременно. Женщина тянется, чтобы отключиться, но что-то мешает ей. Что-то внутри такое… изученное, но в тоже время чуждое.— Я надеюсь, что эти деньги ты использовала с умом, юная леди, — Уимс настигает улыбка. Непроизвольная. И она вздрагивает, когда осознаёт. — Ты, вроде, на вид очень умная девочка.
— Почему? — единственный вопрос, который мучает Уэнсдей. — Почему, Лариса Уимс?— Что «Почему?» — улыбка тут же пропадает. Блондинка никогда не любила, когда кто-то пытался вытащить из неё ответы.
— Почему вы это сделали? Разве… Разве вашей задачей не является убрать меня с вашего пути? Думаю, вам не привыкать это делать… Верно?— Если много думать - будет голова болеть, юная леди. Не советую. Подумай о чём-нибудь хорошем, нежели обо мне, — Уимс не знает: зачем это всё, но когда слышит этот голос, то совесть не позволяет положить трубку телефона.
— Не уходите от ответа, — дерзит девушка, сжимая телефон. Она плачет, но всё равно продолжает говорить. — Пожалуйста, — и голос так тихо, но так верно ломается, как стальные иглы.— Перед тем, как убить жертву, я всегда пытаюсь внушить ложное представление обо мне, — Лариса говорит это с особой серьёзностью, когда пальцы скользят по чёрному револьверу. Она думает, что напугала, но лишь слышит звонкий смех и хмурится. — Не вижу смысла смеяться, юная леди.
Ох уж этот вечно недовольный голос! — Извините за вопрос, но что я такого сделала, если такая женщина, как Вы, Лариса Уимс, намеревается меня убить? Вот мне просто интересно! — и смех сквозь слёзы пробивает все сомнения, что с ней лишь играют.— Это секретная информация, юная леди. А теперь у меня вопрос к тебе: откуда у тебя мой номер телефона? Если я не ошибаюсь, то я тебе его не оставляла.
— А зачем мне оставлять номер телефона, если я могу узнать его другим путём, и да, это совершенно секретная информация! — ладонь вытирает слёзы с щёк. Причина слёз неизвестна. Так и надо будет записать в блокноте.— А ты не проста, юная леди. Но всё же, мне интересно: откуда? Я его нигде не оставляла, а знают его лишь единицы и то, только из моего окружения выбранных людей.
— А мне тоже интересно, почему Ваше настроение меняется от ненависти до… — и тут она замолкает, кусая губу. Заходить слишком далеко нельзя. — Неважно. Забудьте, — выкидывает она, сжимая подушку.— Просто дурная мысль? — предполагает женщина. Она до сих пор не знает, почему продолжает с ней диалог. Голос. Такой нежный, что невозможно оставить его вот так просто.
— Просто дурная мысль, — подтверждает Уэнсдей. — Но спасибо за деньги. Кофту я купила. У вас, кстати, чудесные духи. Не подскажите, где приобрели? Хочу подарить такие маме на день рождение.— Не думаю, что тебе такое по карману, юная леди, но этот магазин находится в центре города. Ты его сразу узнаешь. Он такой один.
— С вашем именем на вывеске?— Ты угадала. Не только же мне владеть протезами! Иногда мне тоже хочется нежности и заботы, но, если ты придёшь, обязательно попрошу своих работников сделать тебе скидку. Порадуй свою мать. Думаю, она оценит.
— Вы странная, — неожиданно говорит черноволосая, смотря на кофту. — Сначала обещаете отрезать язык, а потом… Неважно.— Я не люблю людей, которые не договаривают своих мыслей, юная леди. Мне всё же интересен ваш ночной звонок в мой адрес. Не буду спрашивать, откуда у тебя мой номер телефона: я могу только догадываться, — Уимс сидит в кресле, поджигая сигарету.
— Просто мне нужны ответы, но я знаю, что вот так просто их не получу, верно? Вы не из тех людей, которые ломаются на первом допросе.— Верно, — отвечает женщина, выдыхая облачко из губ. — Но ты храбра, раз позвонила человеку, который собирается… А вот это уже точно большой секрет.
— Тогда жду с нетерпением, когда этот секрет выйдет наружу, Лариса Уимс. Надеюсь, наша встреча ещё повторится.— Почему ты этого так ждёшь? — брови блондинки поднимаются. Это будит интерес в её жилах.
— Чтобы обезвредить врага, нужно сделать его своим другом, но я не думаю, что вы плохой человек, Лариса Уимс. Просто жизни она…такая сложная, что я вас понимаю.— Ты оправдываешь мои поступки? Не думаю, что это хорошее решение с твоей стороны, юная леди.
— Вы лишь идёте за справедливость, но увидели кого-то во мне. Я не знаю, кто эта девушка и какова её судьба, но если я так на неё похожа, значит, она была важна вам, не так ли?— Возможно. Мне нравится ход твоих мыслей, юная леди, — Уимс делает глоток виски.
— Думаю, что мне пора спать, — прерывает разговор на самом интересном. — Спокойной ночи, злая королева.— Спокойной ночи, юная леди.
И каждая, положив телефон, совершенно не знает, что произошло. Уимс сначала удивляется от клички, которую ей дала девчонка, но потом её настигает осознание и стакан падает на пол, разбиваясь вдребезги. Идёте за справедливость? Но ведь… Откуда она знает? Блондинка прижимает холодные пальцы к вискам и начинает массировать, но мозг кипит от информации. Один телефонный звонок, а может поменять всё на сто восемьдесят градусов. Уимс понимает, что сон будет хорошим решением и уходит в спальню, к мужу. Вроде любящему, ждущему мужу. Хотя она всё ещё думает о том, что совершила грубую ошибку, позволив ему одеть кольцо на безымянный палец. Пусть оно и с большими бриллиантами - любовью там никогда не пахло. Лариса приказывает по пути идущей служанке убрать осколки в главном зале и открывает ненавистную дверь. Уэнсдей лежала на кровати, прижимая телефон к груди, и просто улыбалась, глядя в потолок. Возможно, телефонный звонок не решил так много, как хотелось бы ей, зато девушка узнала некоторое, что могло немного собрать пазл в голове. Уимс не всегда будет давать точные ответы. Аддамс поняла это с первых секунд, как только увидела её в кафе. Женщина стальных нравов, желающая брать всё и вся целиком и полностью, но кто она на самом деле? Несчастная любовница или жена? Может, мать, которая потеряла своего ребёнка или совершенно не может их иметь? Девушка думает, позволяя этому звонку осесть в глубине её души и остаться там на некоторое время, не прося денег за квартплату. Сегодняшний день обещает быть весёлым, особенно с Мэрилин и её расспросами по поводу звонка... А в сон всё клонит и клонит, и студентка поддается ему, предвкушая наступающий день.Не всегда же быть серым тучам на небе, верно? И дождь когда-нибудь, да заканчивается…