Потерянный рай

      Уэнсдей проснулась спустя несколько часов после того, как поела. Она воспользовалась этим шансом, когда рана на лбу перестала так сильно болеть. Особенно после того, как Ксавье решил отомстить ей. Девушка даже не чувствовала привычной головной боли, понимая, что чувствует себя намного лучше, чем раньше. Она приоткрыла глаза и поняла, что в её руке находится капельница и препарат медленно поступает в кровь. Уэнсдей вздохнула и удобнее легла на кровать, осознавая, что это катетер, а не обычная игла. Почему Билли заботится так о ней? Чего именно он хочет от неё? Девушка задумалась, но дверь открылась, так что ей пришлось покинуть мир своих теорий и мыслей.       Мужчина держал в руках бокал со смузи и улыбался, явно заботясь о ней таким неестественным способом. Аддамс нахмурилась, но решила, что будет лучше промолчать, нежели кричать и вырываться, как в прошлый раз. О последствиях она уже знала, и ей не особо хотелось наступать на одни и те же грабли. Билли присел на край кровати, забрав прошлый поднос с пустыми тарелками, и прямо при ней достал шприц, впрыснув его содержимое в ягодный напиток, который мгновенно поменял вид на более тёмный. Девушка подозревала, что всё время он пичкал её тело снотворным, и вот её догадки подтвердились, хоть и таким жестоким путём.       — Надеюсь, ты проголодалась. Прошло несколько часов с того момента, когда ты ела в последний раз, — брюнет подал ей в руки стакан, и Уэнсдей взяла его, заслужив от маньяка поглаживания по голове, как послушное животное. — Хорошая девочка. Будешь продолжать вести себя так же, возможно, я забуду о том нападении в ванной.       — Мне жаль, — произнесла Уэнсдей сквозь стиснутые зубы, делая глоток напитка через трубочку и радуясь тому, что боль стала значительно меньше, учитывая последний приём пищи. — Это было на эмоциях.       — Я знаю, малышка, я знаю. Я тоже весьма эмоционален, думаю, ты это уже заметила, — он намекнул на её швы, расположенные в районе лба. — Но так же я могу хорошо заботиться, если жертва очень послушная и делает всё, что я ей скажу.       — Вы хотите, чтобы я была вашим домашним питомцем? — студентка не была удивлена. Что-то подобное она ждала с самого начала, но Билли медлил с этим, и иногда она думала, что просто ошибается.       — Что-то в этом роде, да, ты права, — он кивнул, согласившись. — И я уже вижу изменения в твоем поведении. Ещё немного, и ты будешь готова к большим открытием самой себя.       — Самой себя? — Уэнсдей отодвинула бокал ото рта, когда мужчина схватил её за короткие волосы и насильно заставил допить оставшееся содержимое. — Твою мать… — тихо выругалась девушка, вытерев рот простынёй и стараясь сконцентрироваться на дыхании. — Я собиралась допить это позже, — недовольно оповестила его она, приложив руку к груди.       — Я не собирался оставлять тебе выбора, — Билли убрал поднос и поставил его на ближайший стул. — Думаешь, я сижу здесь просто так? Мне нужно убедится, что ты выпила это.       — Это ведь снотворное, верно?       — Ты, Уэнсдей, девочка умная, но иногда не замечаешь таких элементарных вещей, — мужчина положил ладонь ей на колено и стал слегка сжимать его. — Я взрослый мужчина, а ты молодая, здоровая и ответственная девушка. Как ты думаешь, чего именно я хочу от тебя?       Аддамс поджала губы, не желая говорить ответ, но знала, что ждет мужчина и что член в его штанах давно налился кровью и ждёт, пока его погрузят в более приятную среду. Но Уэнсдей не видела, чтобы Билли держал в руках презервативы или смазку. Она была готова принять его целиком и полностью, каждым дюймом его мужественности, но у неё были и свои условия.       — Вы хотите от меня секса, но не только его. Может быть, детей? — предположила студентка, сжав ладони на простынях и стараясь не думать. Просто не думать. Она лишь желала погрузиться в свой мир и проснуться тогда, когда всё это закончится. — Но почему именно я?       — Всему виной твоя Лариса, детка, — ответил мужчина непринужденно, словно для него такие события происходили каждый день. — Я жил завистью, когда видел её. Такая идеальная, изящная и элегантная девушка… Отец всё время говорил, как восхищается ею. Какая она особенная среди всех его учеников… Знаешь, я бы мог просто ненавидеть её, но моя зависть всегда была чем-то большим. В какой-то степени, я любил её. Но разве она смогла бы полюбить такого урода, как я? Это был полный абсурд! Но потом я повзрослел и решил, что настал час отомстить.       — Но ведь она вам ничего не сделала! — Уэнсдей почувствовала, как ненависть возрождается из глубин её сознания. — У меня были причины ненавидеть её, но вместо этого… — она не закончила, когда Билли накинулся на неё, вжав в кровать руками, который давили на плечи.       — Но вместо ненависти ты почувствовала любовь и дала ей волю, верно? — он дождался, когда девушка кивнёт. — А я не мог этого сделать… И тогда моя любовь стала моей зависимостью и я понял, что пора дать ей волю, но иную, не в любви. Настало прекрасное время, и я создал цирк… Я уродов превращал в ещё более страшных людей, но люди, которые приходили на шоу восхищались ими, и тогда я понял, что вот он, правильный путь! Мне пришлось очень не сладко, в какой-то степени даже слишком горько…       — Но если вы нашли этот выход, зачем мстить сейчас? — тихо прошептала девушка, не желая злить его ещё больше. — Пожалуйста, я сделаю всё, но только не трогайте её, — и в каждом её слове слышалась отчетливая мольба.       — Вы, влюбленные, всегда чем-то жертвуете, и мне очень нравится эта черта, — он усмехнулся. — Многие мои заложники жертвовали собой ради кого? Ради тех, кто их в итоге напрочь забыл. Разве эта сила любви? — его голос был насмешлив, словно он был королевским шутом. — А теперь просто вспомни, как поступала с тобой Лариса и уверена ли ты, что она и правда тебя любит, малышка?       — Она любит меня.       — Правда? А теперь вспомни, что с тобой происходило, когда она была рядом. Была ли ты счастлива?       — Хватит.       — Ты была счастлива с ней?       — Пожалуйста, прекратите, — Уэнсдей чувствовала, как слезы начинают душить.       — Ты любишь её, но ты для неё мимолетная страсть! Маленькая безмозглая девочка! На тебе розовые очки, и могу предположить, что сейчас она трахается на заднем сиденье с каким-нибудь мужиком. И думает лишь о нем, а не о тебе.       — Это неправда! — закричала студентка ему в лицо, когда Билли облизнул губы и потянулся за пультом, включая телевизор в углу комнаты.       — А теперь смотри внимательнее, — мужчина схватил её голову руками и сжал так крепко, что Аддамс могла ощутить, как пульсируют его вены.       Телевизор замигал, когда спустя пару секунд стала появляется картинка и громкие стоны. Уэнсдей не могла понять, что происходит, пока камера не поднялась выше и она не увидела Ларису, которая сидела верхом на мужчине и, смочив пальцы в баночке рядом стоящей смазки, опускала их между собственных ног. Стоны становились громче, движения всё более порнографичными, и видео близилось к концу. Аддамс могла в это поверить. Всё было слишком реальным. Внезапно кадр сменился, оказавших у двоих за спиной. Уэнсдей пригляделась, но виду не подала. У женщины не было родинки за ухом. Девушке пришлось зарыдать, чтобы маньяк получил то, что желал, но теперь знала — Лариса не та женщина на видео. Это лишь идеальный монтаж.       — Теперь ты убедилась в том, что сейчас она явно не думает о тебе, верно? — Билли наклонился, слизав языком её слезу. — М-м-м, это вкус… Люблю, когда мои жертвы выделяют этот фрагмент моего наркотика, — мужчина замер, словно что-то вспоминая. — Однажды, я даже собрал небольшую стеклянную колбочку из слез Сьюзи. Представь, как долго она плакала… Бедняжка.       Вот он шанс.       — Я могу побыть одна? — попросила Уэнсдей, когда руки мужчины ослабили хватку на её плечах, а потом он вовсе встал. — Спасибо.       — Я вернусь через пару часов. Ложись спать. Ты должна набраться сил к сегодняшнему вечеру… Возможно, ночи. Всё напрямую зависит от того, как скоро я закончу одно дело.       Билли ушел, а девушка осталась лежать, смотря в потолок и думая о том, как ей сбежать отсюда или подать знак Ларисе о том, где она находится. Хотя, сама девушка не могла толком этого понять. Аддамс почувствовала, как снотворное начало действовать, и не стала противиться этому чувству: закрыла глаза и заснула.

***

      Ларисе пришлось уснуть в маленьком кресле, положив голову на спинку и игнорируя боль в спине. Мэрилин всё ещё продолжала лежать под капельницей, но не спала. Думала о том, куда Билли мог спрятать Уэнсдей и что он планирует с ней сделать. Женщина умоляла врачей отпустить её, но те сказали, что это будет вредно для её здоровья. Им пришлось остаться ещё на несколько часов, а потом позвонила Джой, сообщив, что немедленно приедет и будет находится рядом с ними, игнорируя протесты Ларисы. Психолог получила сообщение.       Тайлер. 4:37.       Мэрилин, я и Энид очень волнуемся.       Мы нашли в комнате Уэнсдей записки,       но они запечатаны, и мы боимся их открывать.       Если ты дашь согласие на это как её мать, то мы прочитаем их.       Может быть, это поможет.       Женщина долго не думала.       Мэрилин. 4:38.       Я даю согласие.       Если там будет что-то важное,       то пришли мне фотографию.       Положив телефон рядом с собой, Торнхилл заметила, что Уимс стала медленно просыпаться. Блондинка резко выдохнула от боли и, потянувшись, села на кресло, склонив голову над полом.       — Энид и Тайлер нашли в её комнате записки. Я попросила их прислать фотографию, если там будет что-то важное, — оповестила Мэрилин, когда потянулась и выдернула капельницу из руки, позволяя крови струей хлынуть на кровать.       — Какого чёрта ты делаешь? — возмутилась Уимс, когда встала, доставая с полки достаточное количество ваты и бинтов. — Это может навредить тебе.       — Единственное, что вредит мне по-настоящему, так это то, что я понятия не имею, где сейчас находится моя дочь. Остальное — пустяки, — рыжеволосая смотрела, как Лариса бережно перебинтовывает ей руку. — Спасибо.       — Не благодари.       — Тайлер говорил что-нибудь ещё?       — Нет, больше он не писал. Что насчёт Маркуса?       — Маркус тоже ничего не нашёл.       — Мы должны просто понять, где она может находится.       — Где-нибудь, где нет чужих глаз.       — Старый дом?       — Возможно, но какой? Таких домов слишком много, чтобы обходить каждый.       — Может быть, у него было завещание на какой-нибудь? Наследство?       — Я пробила по базе данных, но там пусто, — Лариса пожала плечами. — Даже… Даже собственный отец ничего ему не оставил. Лишь несколько баксов.       — Понять Билли можно, но оправдать его никак нельзя.       — Уэнсдей нужна ему для продолжения рода, ты оказалась права, — выдохнула Уимс, прижавшись головой к матрасу. — Он конченый ублюдок, как и его отец, а вся эта родословная стоит только на скрещении крови родственников. И так из поколения в поколение. Но Гомес отличился. Мать его воспитывала не так. Он прервал эту цепочку, а вот Билли решил, что продолжать будет намного интереснее. Вильямс и Лалилия являются родными братом и сестрой, — выдала блондинка собрав всю волю в кулак. — Я перечитала письма и поняла, что Билли убивает тех, у кого родинка за ухом, и тех, кто раньше ходил в логово дьявола. Так же эксперты обнаружили у Лалилии на спине многочисленные хирургические шрамы. Скорее всего, он срезал её кожу на спине, а потом зашивал, чтобы та не вызывала врачей на дом. Вот почему она покончила с собой: знала, что он в любом случае убил бы её.       — А Вильямс? Он жив? Ты пыталась определить его местонахождение?       — Он находится в доме престарелых, но бесполезно пытаться вытащить из него информацию. У него несколько лет назад началась деменция. Кроме собственного имени ничего не помнит и повторяет только его.       — А если попытаться?       — Попытка лишней не будет. Нужно дождаться Джой, она приедет на поезде. Так будет намного быстрее, чем на машине.       — Думаешь, Уэнсдей ещё жива? — Мэрилин начала довольно мягко, опустив свою на ладонь блондинки, и та на удивление переплела с ней пальцы, слабо сжимая. — Лариса?       — Я не знаю, Мэрилин, — Уимс смахнула слезы больничной простынёй. — Я уже ничего не знаю. Всё как-то слишком… много. Я боюсь, что не успею…       Торнхилл поджала губы. Лариса была права. Нет никакой гарантии, что их предположения насчёт продолжения родословной верны. Может быть, Уэнсдей уже давно стала его очередной жертвой. Психолог почувствовала укол несправедливости, но ничего поделать не могла. Она должна была задать этот вопрос, чего бы это ни стоило. Блондинка притихла, спрятав лицо в больничкой койке, и лишь иногда громко вздыхала, словно пыталась изгнать из себя этот комок горечи. Мэрилин услышала скрип двери, когда на породе стояла Джой, держа в руках пистолет и направляя его на Ларису.       — Отойди от неё, живо, — прошипела Льяр, когда за несколько секунд прижала пистолет к затылку блондинки. — Куда ты дела Ларису, сволочь? Заканчивай свой спектакль, дрянная сука.       Торнхилл не могла понять, что происходит, и хотела встрять в разговор, когда Уимс поднялась, а точнее, её практически идеальная копия, ухмыльнулась и стянула парик. Психолог замерла: всё это время с ней находился совершенно другой человек, а она не заметила этого. Возможно, так на неё подействовала ситуация с машиной. Она была слишком потрясена этим, да и тем более, успокоительное в какой-то степени поступало в её кровь вместе с другими медикаментами. Джой продолжала держать пистолет в руках, когда в палату забежало несколько полицейских и без раздумий надело на фальшивку наручники. Женщина лишь рассмеялась.       — Куда ты её дела? — повторила медсестра, чувствуя, как трясутся руки. — Сука, куда он дел Ларису?! — закричала женщина, стараясь держать себя в руках.       — Слепые, наивные, и глупые, глупые ягнята, — черноволосая оголила острые зубы и облизнула их. — Скоро Дьявол заполучит то, что ему нужно. Осталось совсем немного.       

***

      Лариса поняла, что ей тяжело дышать явно не из-за того, что в горле пересохло, а из-за того, что на её шее были тяжелые кандалы. Женщина не помнила последних часов своей жизни, лишь только то, что покинула палату Мэрилин, чтобы выпить воды. А потом мир стал совсем размытым. Уимс огляделась: она была в небольшой комнатке. Рядом с ней располагался телевизор, а впереди была кровать. Зрение всё ещё было туманным, но она смогла распознать, что на кровати кто-то лежал. Уимс сильно укусила себя за губу, и это помогло прийти в чувство. Лариса увидела пряди чёрных волос, а в воздухе витал слабый запах тмина.       — Уэнсдей?..       Её голос был до ужаса хриплым и слабым, но ей удалось выговорить её имя по буквам. Женщина стала повторять его до тех пор, пока движения на кровати не стали более живыми, а потом фигура и вовсе приняла сидячее положение. Уимс была рада, когда девушка взглянула прямо на неё, но на лице Уэнсдей не отразились никакие эмоции. Словно там никто не сидел. Блондинка вытянула руки и, благо цепь на шее давала ей коснутся холодной поверхности, осознала, что их разделяет зеркальная стена — что внутри для других останется неизвестным. Именно поэтому Уэнсдей не обратила никакого внимания, думая, что это просто игры разума. Уимс глубоко вдохнула, стараясь сосредоточиться на том, чтобы из мыслей составить логическую цепочку. Если она тут, то кто тогда находится с Мэрилин? Успела ли Джой вычислить по маячку в сережке, что настоящая Лариса находится здесь? Где-то здесь… Уимс прикоснулась пальцами к ушам, когда осознала, что Билли додумался снять с неё серьги и все остальные украшения. Возможно, он даже выкинул их где-то по дороге. Женщина надеялась на Льяр и верила, что та успела вовремя, прежде чем могло произойти что-то поистине ужасное.       Уимс огляделась: место, где она находилась, было слишком маленьким, что сама она едва помещалась. А если вытянуть ноги, то те упирались в стену, при этом сгибаясь в коленях. Лариса поняла, что это место Билли, скорее всего, уготовил для неё, чтобы заставить смотреть, что будет делать с девчонкой. Она оскалилась от злости, пытаясь отстегнуть кандалы на шее, но лишь поцарапала ладони и сломала несколько ногтей. Это было бесполезно. Внезапно она услышала, как дверь в комнату приоткрылась, и затихла, наблюдая, что сам Билли, или так называемая Белладонна, наблюдает за спящей девушкой, иногда облизывая губы и опуская ладонь под штаны. Оно явно возжелало невинное тело. Блондинка почувствовала рвотный рефлекс, но постаралась не отворачиваться. Если Билли хочет, чтобы она смотрела шоу уродов до конца, то она это сделает. Мужчина наклонился над кроватью, над девичьем телом, загораживая Уимс лицо девушки; было отчетливо слышно, как он наклоняется и целует её, а та совершенно не реагирует, болтаясь в его руках, как тряпичная кукла.       Лариса поняла, что Уэнсдей чем-то напоена, скорее всего, слишком сильным снотворным, чтобы проснутся и дать отпор этому ублюдку. Женщина даже всеми силами старалась не моргать, чтобы ничего не упустить. Боялась, что даже если пропустит сотую секунды, то картина перед ней поменяется в худшую сторону. Билли отошёл от девушки, вытирая рот рукой, и было очевидно, что он брезгует этим, но по какой-то причине продолжает удерживать бедняжку возле себя. Мужчина повернулся лицом к блондинке, сделал несколько шагов вперёд и положил ладонь на стеклянную стену.       — Надеюсь, моя помощница устранила Мэрилин и знатно поработала. Я постарался над тем, чтобы она была твоей идентичной копией. Мне бы не хотелось марать руки её грязной кровью. А ты, мой лебедь, наблюдай, как твоя георгина будет гибнуть в плохой почве.       Лариса подняла голову и заметила, что Билли смотрит прямо на неё. Он не моргал, не дышал, но слегка сжимал ладонь, что означало — он нервничал, но был ужасно возбуждён. Женщина непроизвольно дернулась, но цепь на шее остановила её. Мужчина рассмеялся, махнул рукой и покинул комнату. Уимс хотела что-то прокричать ему вслед, когда почувствовала боль в шее и множество иголок вонзившись ей в кожу, провели путь снотворного внутрь её тела. Лариса пыталась сопротивляться этому, но в итоге, лекарство оказалось сильнее и прислонившись к стене, заснула.

***

      Джой обнимала Мэрилин за плечи, пока они шли к её машине. Психолог чувствовала себя отвратительно, ещё хуже, чем раньше, но явно не в плане физического здоровья. Всё это время она находилась в одной палате рядом с помощником этого ублюдка. Льяр пыталась её успокоить, пыталась объяснить, что это был отвлекающим манёвром, но Торнхилл корила себя, корила настолько, что врачам пришлось вколоть ей дозу персена. Джой попросила записи с камер видеонаблюдения и они обнаружили, что перехват блондинки произошёл в задней части больницы. Потом охранник, спустя множество допросов признался, что черная фура парковалась поздно ночью. Мэрилин сказала, что в это время она спала и даже не заметила подмены, а медперсонал не приходил. Можно сказать, что вся больница спала и никто не заметил чего-то подозрительно, а идеальная замена произошла в слепой зоне и кроме слов охранника, никаких зацепок у Джой и Мэрилин не было.       Медсестра помогла Торнхилл сесть в машину, на заднее сиденье и прижала её к своей грудной клетке, поглаживая по голове и пытаясь привести ту в чувства. Женщина старалась дышать, но каждый раз, вместо нормально вздоха, там вырывались всхлипы и плач, который может закончится лишь тогда, когда Мэрилин изольёт всю душу. Льяр чувствовала себя намного хуже: она могла потерять самую близкую подругу, но старалась держать себя в руках. Она должна была держать себя в руках, чтобы ситуация не вышла из-под контроля. Для слез она выделит отдельное окошечко, потом, не сейчас. Джой была немного удивлена, когда Мэрилин спохватилась за телефон и ввела адрес дома престарелых, а потом рассказала о том, что узнала. Льяр посоветовала не верить в это до конца, но сама думала о том, что это может быть логичным объяснением тому, почему Билли родился таким.       Машина ехала на большой скорости, Мэрилин и Джой лишь думали о том, что может сказать им Вильямс. Может ли он сказать им что-то, если по медицинским картам, он страдал деменцией? Они надеялись, что да. Они надеялись получить информацию, которая поможет им в местонахождении Ларисы и Уэнсдей. Дом престарелых был достаточно близок и спустя тридцать минут, они уже были на пороге, показывая документы и требуя встречи. На удивления, глав-врач не стал требовать ордена или чего-то ещё. Кажется, он был слишком стар, чтобы противостоять такой силе. Он проводил женщин в палату и сказал, что на весь разговор у них есть тридцать минут.       Вильямс лежал на кровати, смотря в потолок и слюни текли у него из уголков рта. Мэрилин подвинула стул ближе к кровати и села на него, выравнивая дыхание и стараясь настроится на разговор.       — Мистер Вильямс, вы меня слышите?       Мужчина повернул голову и кажется, был удивлен, что его кто-то навестил спустя столько лет. Он слабо улыбнулся и протянув руку к женщине, желая сжать и ощутить чье-то тепло. Торнхилл сперва немного запаниковала, но протянула ладонь в ответ и Вильямс благородно сжал её, весьма слабо. Сил у него совсем не осталось.       — Меня давно никто не навещал… — тихо ответил он, седые пряди прилипли к его лицу. — Хотите чаю? — предложил он, желая, чтобы женщины остались немного дольше.       — Мистер Вильямс, мы тут по делу… Это на счёт вашего сына, — прервала его Джой, прислонившись к стене. — Любая информация будет нам полезна.       — У меня есть сын? — переспросил мужчина, слегка приподняв бровь. — У меня никогда не было сыновей, только дочка. Её звали Белладонна.       Мэрилин и Джой переглянулись.       — Тогда нам нужно поговорить о вашей дочке. Расскажите о ней, пожалуйста, — попросила Мэрилин, улыбнувшись. — Может быть, вы знаете, чем она увлекается?       — Она хирург. Работала в больнице, а потом переехала. Она обещала вернутся, но так и не вернулась. Но я не держу на неё зла, — мужчина закашлял, явно тратя свои последние силы. — Она что-то натворила?       — Нет, что вы, всё хорошо. Просто мы ищем её.       — Она скорее всего, переехала в свой собственный дом. На берегу моря. Я был там один раз, там было очень красиво и просторно.       — А можете сказать, где это находится. Только немного точнее. Думаю, нам эта информация сильно поможет.       — Узнайте у моего брата. Этот дом он построил много-много лет назад. Там ещё жила его дочка, но вот как звать её, я совсем не помню.       А через несколько минут, Вильямс издал свой последний вздох.

***

      Лариса проснулась от того, что кто-то дергает её за цепь и тянет вверх. Она открыла глаза, когда поняла, что находится в комнате, прямо рядом с кроватью Уэнсдей, которая продолжала спать. Женщина смотрела на Билли, а потом поняла, что в комнате находится тот самый Ксавьер, который держал нож около горла девушки и при одном неверном движение, мог её убить.       — Нет, пожалуйста, не убивай её… — Уимс впилась ему руками в подол рубашки и взмолилась, повторяя ту же самую молитву.       — Кто сказал, что я собираюсь её убить, лебёдушка? — мужчина усмехнулся, когда дернул Ларису за цепь, вынуждая её встать. — Я подумал о том, что позволю тебе к ней прикоснутся, но только прикоснутся. Если ты попытается сделать что-то ещё, то я убью её. Или если ты будешь сопротивляться или противится, последствия будут точно такими же.       Уимс знала, что Билли подразумевает под прикосновениями, но на кону стола жизнь и спорить было крайне было опасно. Мужчина улыбнулся, явно радуясь тому, что смог подчинить себе эту женщину. Он медленно подвел её к кровати и Лариса была шокирована, ужасаясь тому, что девушка лежала полностью обнаженной. Её даже не удивило то, что Аддамс была лишена своих волос. Лариса по приказу опустила руку, положив её на лобок Уэнсдей и получила больную похвалу от Билли, который следил за ситуацией. Уимс была готова умереть прямо сейчас, лишь бы не делать этого. Она закрыла глаза, щеки горели от слез, когда она кончиками пальцев проникла внутрь девушки, ощущая, какая она сухая внутри.       Двигай.       Больной, хриплый голос, который шептал над её ухом и Уимс подчинилась, чувствуя себя самым отвратительным существом на планете.       Хорошая девочка, а теперь поцелуй её.       Лариса подчинилась.       Уэнсдей что-то сонно прошептала во сне, но не проснулась.       Хорошо, а теперь войти в неё четырьмя пальцами.       Лариса опешила. Она не могла этого сделать. Она не должна была этого делать.       Она не должна была насиловать её.       Она не должна была допускать такой ошибки.       Нет.       Её голос предательски дрожал, как иголки сосен при сильном ветру.       Она должна была противостоять злу.       Она должна была…       Нет? О, ты хочешь, чтобы она умерла?       Его голос был полон насмешки и издевательств.       Ксавьер прижал лезвие ножа ближе к горлу девушки.       Нет, не хочу.       Тогда делай, как я говорю. Ты знаешь последствия.       И Лариса снова подчинилась.