Невинный взгляд

ПОЛГОДА НАЗАД. POV: Майкл. Я, как и обычно, следую указаниям Бейби. Её голос звучит буквально повсюду, отражаясь поломанным эхом от стен, пола и потолка. Невозможно определить точный источник этого голоска. А если быть вернее, то голоска моей сестрёнки, который слегка исказился после попадания её тела в аниматроника. В конечном итоге, я оказываюсь в какой-то комнате, куда она меня привела, ожидая увидеть Бейби, крепко взять её за руку и никогда больше не отпускать. Привести домой, сделать что-то, чтобы возобновить её прежний облик. Облик маленькой, вроде бы невинной девочки Элизабет, что никогда никому не желала зла. С восторженными, зелёненькими глазками, которые, казалось бы, всегда чему-то удивлялись. В этой комнате я никогда не был ранее. Тут всё как-то странно, необычно… голос Элизабет всё не перестаёт звучать, он был подобен полушёпоту из какого-нибудь фильма ужасов. Меня он слегка пугает но, тем не менее, я продолжаю искать его источник, осматривая все углы помещения. Это была большая комната с железными ржавыми стенами, разделённая на две части стеной с двумя подобиями окна. К этой стене, что служила преградой, был приделан большой железный ковш. На полу валялись обломки и запчасти от всех фантайм-аниматроников. Хотя нет, не от всех. Бон-Бона, юбку Баллоры, корпус Фантайм Фредди и руку с накрашенными ногтями, принадлежащую Фантайм Фокси, я мог разглядеть легко. Как раз таки Бейби там не было. Чувство недопонимания всё не покидало меня, с каждой секундой количество вопросов всё росло и росло. А бесконечное мигание света, источник которого, наверное, какой-нибудь маяк уже не на шутку выбешивало. Свет мигал настолько быстро, на доли секунд освещая тёмную комнату, что и с маяком сравнить трудно. Вокруг запах железа, ржавчины и трупа. Чьего – это не трудная загадка. За стеклом я вижу нечто… странное. Двухметровый железный сгусток проводов, на лице которого находится маска клоуна, некогда висевшая у меня в офисе. И в прошлую ночь не обнаружившаяся на месте. Я вновь слышу голос сестры. На секунду мне показалось, что это был голос того клоуна, что находится за стеклом. Но нет. – Ты в Комнате Ковша, – начал говорить голос-чей-источник-мне-неизвестен. Это был определенно её голос, но откуда он шёл – непонятно. Спасибо за информацию, Лиззи. И не сомневался, что моя сестра - тот ещё капитан очевидности. – Фантайм Фокси уже довелось побывать здесь сегодня. Фантайм Фредди уже довелось побывать здесь сегодня. Баллоре уже довелось побывать здесь сегодня. Цирковой Бейби уже довелось побывать здесь сегодня. – Я в панике рассматриваю валяющиеся подо мной запчасти. В каком смысле «Цирковой Бейби?» Что-то не видно вообще, где ты. - Я выходила и раньше, но они всегда возвращали меня обратно. – Ну, поздравляю, ептить! Только объясни уже, в конце концов, где ты? Мне безумно хочется говорить всё это вслух, но её голос, отражающийся о стенки комнаты, говорит без останови и вовсе не даёт мне даже рта раскрыть. – Они всегда возвращают нас обратно внутрь. Здесь нам негде спрятаться. Здесь некуда уйти, пока мы выглядим так. – Аниматроник слегка раздвигает руки, выставляя своё металлическое тело напоказ, а я уже вовсе не понимаю, что мне делать со всей этой информацией. – Но если мы будем выглядеть как ты, то сможем спрятаться. Если мы будем выглядеть как ты, то сможем пойти куда-то ещё. – Не-е-ет… беру свои слова назад. Моя сестра не может говорить подобной чуши. Сейчас я готов до последнего утверждать, что она одолжила голос кому-то, или это был похожий на её собственный. Тогда кто всё это время был моим путеводителем? Кто указывал мне, куда нужно идти? Неужели, я ошибся? – Ковш сделает больно всего на мгновение. – А главное – я не догадываюсь о намерениях существа, меня и которого в данный момент разделяет всего лишь стекло. Клоун, находящийся за стеклом, медленно, будто нерешительно поднимает свою металлическую руку и кладёт на рычаг, которого нет в моём поле зрения. Резко опускает его, и в той части комнаты, где нахожусь я, начинает мигать красный свет и резко срабатывает оглушительная порывистая сигнализация. Я до сих пор не понимаю, что всё это означает. Не понимал… до одного момента. Момента, лишившего меня всего, чего я когда-либо имел. Внезапно, ковш, что находился передо мной, выпрямляется и начинает лететь в меня. У меня не срабатывает защитная реакция, ибо произошло это очень быстро. Металлический ковш ударяет меня в живот. Всё, что я слышу – это треск рёбер и брызги крови, летящие во все стороны, и собственный неудержимый крик от ужасной боли. Сейчас я впервые в жизни позволил себе упасть. И, чёрт возьми, мне не было больно так никогда. Хочется кричать громче, до разрыва горла, лишь бы всё сейчас это не происходило со мной. Хочется кричать так, чтобы у всех присутствующих в этом заведении из ушей потекла кровь. Хотя, кто тут присутствует? Кроме меня, обломков фантаймов и чокнутого клоуна – никого. Я, пытаясь хоть что-то разобрать, переворачиваюсь на раненый живот, вытягиваю руки и сжимаю их в кулаки, вот так. Впиваюсь ногтями в подушечки ладоней, оставляя на них полумесяцы. Пытаюсь отползти в угол комнаты, чтобы, как обычно, прикусить язык, поныть там, и чтобы боль сама прошла. Вдох – выдох, вдох – выдох… вот так. Но, готов поклясться, что в детстве не так это работало. Когда, к примеру, я ударялся мизинцем об тумбочку, я падал куда-нибудь, прижимал ноги к себе, выл на всю комнату, пытаясь как-то отвлечь эту безумную боль болью поменьше. Болью меньше, болью больше… какая разница? Сейчас боль нарастает, чёрт побери! И на этом не закончилось. Та железяка, что ранее стояла от меня хоть на каком-то расстоянии, уже находилась здесь, надо мной… Он издавал странные поломанные роботизованые помехи, искажённые звуки. Он резко перевернул меня на спину. Вблизи он выглядел гораздо страшнее, чем на прежней дистанции. Без лишнего предупреждения, он начал безжалостно раздирать своими проводами мою раненную брюшную полость. Я кричу, брыкаюсь, пытаюсь вырваться. Чувствую сотни разрядов тока в моей плоти, разрыв органов, невыносимую боль и бесконечное желание уничтожить возвышающегося надо мной. Но даже противостоять двухметровому роботу – свыше моих сил, поэтому я сдаюсь. Поэтому я просто принимаю поражение. Становлюсь всего лишь какой-то жижей из разорванной кожи, лежащей в бордовой лужице. Наблюдающей за тем, как робот разрывает её тело. Великолепно. Блеск. Прямо сейчас перед моими глазами пролетает вся моя жизнь. Я осознал всё до мелочей. Каким был… ужасным человеком. Какие бесконечные муки присудил брату, как эгоистически относился к матери… Как я игнорировал тех людей, которые любили меня! И любили по-настоящему, а не за шутку, как это делали большинство моих друзей. И ведь пошёл я работать в эту пиццерию не только потому, что хотел вытащить сестру из объятий цепких мук, а и затем, чтобы хоть как-то порадовать и задобрить этим отца, впоследствии чего он, возможно, перестанет ко мне так относиться, и, вероятно, даже разрешит общаться с друзьями, включая Джереми. Я постепенно осознаю всю боль этой жизни, понимаю, что прожил эти двадцать лет как чёртов мудак, думая только о себе. И осознание того, что всё так и есть, только заставляет меня кричать и рыдать ещё сильнее. Я уже практически ничего не чувствую. Да и нужно оно мне после всего, что я сотворил? Сейчас тысячи игл буквально пронзают моё тело, а я что? Я просто лежу, кричу, клянусь, что если выживу, то буду нормальным человеком и постепенно заглажу свои ошибки. Хотя это невозможно, не так ли? И выжить после подобного нереально, да и на исправление ошибок жизни мало будет. Внезапно, аниматроник перестал раздирать мою плоть. Окровавленными металлическими руками он взял меня за подмышки и переложил на середину комнаты. Я уже где-то далеко в подсознании наблюдаю за его действиями. И не знаю почему, но боль потихоньку уходит, и глаза сами слепляются. Последнее, что я чувствую – это странную заполненность, будто что-то большое, и точно инородное находится внутри меня. От такого хочется блевать, но вместо этого я просто отключаюсь. Серьёзно? Я постепенно возвращаюсь в своё сознание. Это сделать меня вынудила невыносимая жара и непривычное отсутствие детского смеха. Открыв глаза, первое, что я понимаю - это то, что я не в аду, второе - я иду по дороге, а третье - это что я вовсе не контролирую своё тело, и оно идёт само. Во мне до сих пор есть что-то инородное, и кажется, оно и управляет моим телом. Я чувствую заполненность везде – в руках, пальцах, ногах, животе, шее, а что самое ужасное – в голове. Я даже не контролирую своё зрение: зрачки бегают туда-сюда и отдают фиолетовым отблеском. От этого становится ещё более мерзко. Ко мне возвращается осязание, а значит – и прежняя боль. Теперь я ощущаю металл в себе и отсутствие некоторых органов. Моя голова наклонена вниз, поэтому я вижу свои… чёрт побери, какого хрена у меня ладони гнило-фиолетовые? И кажется, я постепенно весь становлюсь фиолетовым. Я не я, сгорбленный, иду по улице, шатаюсь, ловлю на себе опасающиеся взгляды детей. Их было около пяти, и все они смотрели на меня с ужасом. Я делаю ещё пару шагов, останавливаюсь и чувствую, что это нечто внутри меня начинает дрыгаться, извиваться, будто вытаскивать свои конечности из моих. Меня затошнило с новой силой, в моём теле забушевал ураган. Я немного похож на беременного баклажана, из которого вот-вот выйдет плод. Только не вниз, а вверх. В следующую секунду меня рвёт. Я выблёвываю тысячу кусков металла, железа и проводов, не щадя своей кровоточащей глотки. Всё это попадает в канализацию, удачно находящуюся в то время прямо подо мной. Я закрываю глаза и падаю. Потом, словно из ниоткуда, где-то на другом конце сознания слышу голос сестры: – Ты не умрёшь! После чего открываю черные глаза, вместо зрачков в которых уже находятся белые точки, спокойно поднимаюсь и уже свободно имею доступ к своему телу. – И что это было?

***

И с тех ужасных кровавых пор проходит несколько лет. Умер я в двадцать, но сейчас мне двадцать один и я неким образом живу. Забавно, не так ли? Но живу не один, а в нашем частном доме с отцом, братом и сестрой, которые тоже трупы. Кэссиди живёт со сломанным черепом, а отец - почти так же, как и я, но с пронизанным телом и частично отсутствующими участками кожи. А у Элизабет отдельная история. Спустя сутки, вернувшись в тот жаркий день домой умерший, я обнаружил её с множеством ран на теле. В слезах я кинулся её обнимать, рассказывая весь тот ужас, что произошёл со мной вчера, на что она отреагировала странно и банально. Я удивился этому, ведь она даже не сжалилась и ни капли не соболезновала. Спустя неделю возвращается Кэссиди, а спустя месяц – Уильям. С братом я налаживаю отношения, как и с отцом. Не знаю, как это всё возможно, но так мы и продолжаем жить, пока в нашей жизни вновь не появляется…