Том и Джерри

      Пожалуй, впервые за время пребывания в новом доме у Чонгука, наконец, появился шанс поболтать наедине с Юнги. После переезда Чон в комнату брата дальше дверного проёма не заходил ни разу. Всё свободное время он проводил с Тэхёном. Было непонятно, зачем ему нужна отдельная спальня, если он постоянно торчал у своего соулмейта. Поведение старшего было вполне привычным: он и дома постоянно сидел взаперти, в моменты творческого кризиса бродя из угла в угол мрачной сумасшедшей тенью. В отличие от Чимина, который тревожился, не понимая, что происходит, младший был в курсе всех тараканов своего брата и буквально знал их по именам, почтенно здороваясь, когда кто-то из них выходил на прогулку. Собственно, и сейчас для Чона не происходило ничего необычного, ну, почти… Кое-что, всё-таки, изменилось. И вот Чонгук, топчась у двери, как нашкодивший ученик у кабинета директора, не решался войти. Каждая попытка поговорить с хёном по душам венчалась провалом: либо ссора, либо молча послан на хер. Что уж там, Юнги, конечно, его любит, но вот затрагивать больные темы даже младшему не позволяет. Однако, сегодня Чон чувствовал особенный душевный подъём. Появление в его жизни Тэхёна придавало смелости и уверенности в себе. Теперь рядом был человек, с которым всегда можно было поделиться своими переживаниями, и Тэ, вопреки своей дурашливости, всегда умудрялся дать мудрый совет. Собственно, вдохновлённый именно им младший сейчас плясал под дверью. Подобно зазубренной лекции он прокручивал в голове разговор, который откладывал достаточно долго. Некоторые слова заезженной пластинкой сейчас прозвучат вновь, и Чон был морально готов выслушать поток отборных изысканных матов от Шуги, но сегодня он, во что бы то не стало, достучится до Юнги. Главное начать с чего-то легкого, ненавязчивого, анекдот рассказать, может! Тьфу ты, блин… - Автобус ждёшь? – Насмешливый голос и резко открывшаяся под носом дверь немного сбивают настрой. Абсолютный слух музыканта, о котором Чон благополучно не подумал, давно его выдал. - Чего так пугать-то? – Не дожидаясь приглашения, младший прошёл в спальню. В общей сложности атмосфера здесь не слишком отличалась от его привычной домашней обстановки. В гостевой комнате был маленький стол, его явно было недостаточно музыканту, поэтому тот притащил ещё один из якобы комнаты Чона, ему тот всё равно без надобности. Теперь они стояли рядом друг с другом, образуя угол. Заставленные музыкальной аппаратурой, столы превращались в идеальное, хорошо продуманное самим Юнги рабочее место. Мин попросил позволения снять картины, которые густо украшали стены до этого. Сейчас обои бледно лилового цвета были совершенно пусты и безлики. Большая часть времени, которое Юнги проводил в комнате, была занята активной работой над музыкой. Чонгук часто задавался вопросом, любит ли его брат ещё хоть что-нибудь, интересуется ли чем-то, потому что со стороны он выглядел женатым на музыке человеком. Мин не любил дополнительный визуальный шум, это отвлекало его от процесса творения, поэтому, вслед за картинами, отправились и все элементы декора: цветочки, вазочки, статуэтки. На столе, как всегда, царил творческий беспорядок: листочки, блокноты, исписанные ручки, которые всегда копились в углу. Рядом с ноутбуком пустые кружки - по обыкновению. И, как всегда, заправленная кровать. Чонгук догадывался, почему Юнги полноценно не спит, иногда он слышал приглушённые вскрики по ночам, взывающие к родителям, но хён никогда не говорил этого напрямую. Чон хотел выслушать, хотел разделить боль, ему ведь тоже было не просто, он был не многим младше. Да, он не видел этого, да, не винил себя, но тосковал, чёрт возьми, также сильно. В тайне он злился на брата, потому что скучал, скучал по нему так сильно. Юнги делал для него непозволительно много, но простого братского внимания, разговоров по душам и посиделок, необходимой эмоциональной близости избегал всеми силами. Бесконечно, раз за разом разбиваясь в кровь о прочную, выстроенную между ними стену руками самого Юнги, Чон перестал искать попытки снова сблизиться.       У самого монитора стояла семейная фотография в коричневой потёртой рамке. Чон лишь бросил беглый, наполненный горечью взгляд на старый снимок прошлых лет. Момент, запечатленный на фотографии, был ярким воспоминанием в памяти обоих мальчиков. Довольный младший держал в руках плюшевого мишку, которого для него выиграл брат в день рождения. Чон до сих пор бережно хранил этого бесценного медведя. Пропитанная слезами игрушка была дорога его сердцу. Рядом с радостным мальчиком на корточках сидел отец и тоже улыбался, пожалуй, это единственное фото, где он показал свою улыбку. Он был угрюмым человеком военной выдержки, в своих мальчиках он души не чаял, просто никогда не умел проявлять свою любовь. Юнги в этом был весь в него, хоть и отрицал постоянно. За ними стоял старший, блистая своей очаровательной счастливой ухмылкой. Чон помнит, как он был горд собой, выиграв в тире этого несчастного плюшевого зверя. Его руки мягко лежали на хрупких женских плечах, мама… Мама всегда могла согреть своей улыбкой, даже сейчас, просто глядя с фотографии, она излучала всё тепло мира, именно столько она всегда дарила им. Чонгук давно не видел это фото, не рассматривал так подробно. Сердце болезненно сжалось. Позитивный настрой на разговор улетучился, как не бывало. Но начинать с чего-то надо было, пауза затянулась, становилось всё более неловко. - Я рад, что ты всё-таки решил закончить школу, - осторожно начал младший, приземляясь на стул рядом с братом. Юнги, как обычно, сосредоточенно щёлкал мышкой за монитором компьютера. - Если бы ты и Минхо меня не доставали, я бы не пошёл. Очень непросто с малолетками учиться, знаешь ли, – Юнги недовольно возразил, не отрывая глаз от экрана. Брат, как всегда, не шёл на активную беседу, и обычно Чонгук уходил ни с чем, но не сегодня. Даже если ему придётся вести монолог, он не уйдёт, пока не выскажется. - Ты немного другой в последнее время. Я переживал, что тебе будет сложно принять сразу столько новых людей. Но ты легко со всеми общаешься. Ну, почти со всеми … - Я просто пытаюсь быть любезным и благодарным за помощь, не более того, – «Ну, и зачем ты врёшь? Тебе нравятся эти люди, а некоторые даже больше, чем нужно». Юнги действительно немного расслабился в последнее время, он избегал людей, чтобы не встретить соулмейта, но теперь… Когда черный полумесяц вошёл в его жизнь, он стал немного проще воспринимать общество. Чего бояться, когда это уже произошло. Если бы Чонгук не знал брата так хорошо, можно было подумать, что ему совершенно не интересно, что с тем происходит. Однако, младший знал особенность Юнги, он отлично разбирался в людях и их отношениях. Поразительно, как человек с эмоциональным диапазоном, как у тапочки, и повенчанный со своим одиночеством, мог что-то в этом знать. Но он знал. Мин приходил в школу с внезапным обедом, заглядывал в кафе под предлогом «мимо шёл», и сейчас он следит буквально за каждым движением Тэхёна, ловит каждое его слово и анализирует. Чонгука всегда это веселило, он совершенно ненавязчиво, подобно опытному шпиону под прикрытием, узнавал всё о его окружении. Юнги не был с ним рядом напрямую, но был рядом постоянно… Между парнями повисла недолгая пауза, опять… - Тебе не интересно, кто твой соулмейт? Совсем? – «Хорошо, хён, я пойду напролом». Чон сжимает кулаки, готовясь услышать агрессивное высказывание о том, что он лезет не в своё дело. Но в ответ прилетает спокойное: -Не особо, - что-то новое, он не орёт. - А мне вот очень интересно. Любопытно увидеть того, кто вынесет твой дурной характер. Надеюсь, этот человек сможет образумить тебя… Обоих тебя. Отучит поглощать кофе цистернами и уложит, наконец-то, спать, - Чонгук немного грустно засмеялся, осознавая, что этого, скорее всего, никогда не произойдёт. Юнги явно собирался сохранить это в тайне, даже от него. В день переезда Чон совершенно случайно застал брата за маскировкой метки. Хён сразу обозначил брату свою позицию, что искать не намерен. Что же, было бы странным ждать от него иного решения, песня про «не достоин» Чонгуку была хорошо известна.       В ответ тишина, лишь начинающие раздражать щелчки по кнопке мышки. Чон поднимается с места, любовно берёт со стола бесценную фоторамку и проводит по холодному стеклу мягкими подушечками. Глаза снова врезаются в счастливые лица, будто желая отыскать новые детали. - Знаешь, Юнги… Родители не хотели бы тебе такой жизни. Не хотели бы видеть тебя одиноким, не хотели бы видеть, как ты страдаешь! И я больше не хочу, не могу бездействовать и смотреть, как ты медленно, но уверенно гробишь себя, скользким червём сам же поедаешь себя изнутри, оставляя лишь никчёмный огрызок. Я так обрадовался, увидев твою метку. Но ты снова бежишь. Не отталкивай свою любовь, найди её, только она сможет вдохнуть в тебя жизнь, вдохновить на действия! – Чон незаметно перешёл на повышенный тон, чего никогда не позволял себе ранее. Он специально ждал подходящего момента, когда Тэ будет на вечерней съёмке, и Чим застрянет в студии. Знал, что может произойти. - Чонгук… Остановись… - Ну, хоть мышкой щёлкать перестал. - Нет, не остановлюсь! Я уже давно должен был сказать тебе всё, что накипело. Тебе пора выползти из своей раковины. Ты чертовски талантлив, хён, но продолжаешь прятать свою личность, терять её. Открой всему миру, кто такой Мин Юнги. Хватить скрываться и прятаться, хватит винить себя в смерти родителей. ХВАТИТ! – Чон яростно кидается к брату и разворачивает его в кресле лицом к себе, пальцы, наверное, больно впиваются в братские плечи, но Юнги молчит и смотрит в наполненные безумием и горечью большие глаза. - Ты бесконечно оправдывал своё затворничество заботой обо мне! Я вырос, хён, я больше не ребёнок! Я встретил Тэхёна, Боже, ты даже не представляешь, как я, чёрт возьми, счастлив! И я буду говорить тебе каждый день, как это прекрасно - любить кого-то так же сильно, как любят тебя. Чтобы до тебя дошло! Пока я жив - пытаться не перестану! Не всем выпадает шанс встретить истинного, а ты… Эгоист. Кто-то ждёт или ищет тебя, – Чон отпускает напряжённое тело и, поворачиваясь спиной, отходит к окну. Тело трусит от приступа ярости, он понимает, что переборщил, но не остановится. Он успокаивает дыхание, Юнги молчит, и это кажется хорошим знаком, может он впервые прислушается к нему. - Ты не хочешь раскрывать лицо, потому что не ищешь популярности, не ищешь соулмейта, потому что считаешь себя не достойным… А , как по мне, ты - просто трус… Юнги, подними свою задницу и измени уже, наконец, свою жизнь. Ну, вот стою тут, ору и пытаюсь учить тебя жизни, как будто младший из нас - это ты! – Громко выдохнув, Чон сел на край кровати и, раскинув руки в стороны, плюхнулся на спину. - Я люблю тебя и бесконечно благодарен, что ты всегда рядом. Но по настоящему счастливым смогу быть, только если и ты будешь счастлив. Стань таким, пожалуйста, дай себе шанс, если не хочешь этого ради себя, сделай это для меня и в память о родителях, – пауза снова затянута, но Чонгуку легко, он сделал первый шаг, он высказался и теперь будет это делать постоянно, пока не надоест, а ему не надоест. Капля камень долбит не силой, а частым падением. - Прости… Я не знал, что ты так переж…- Голос Юнги звучит виновато, тихо и задавлено, будто он сдерживает слёзы. - Да ты, блин, издеваешься! Юнги, ты - моя семья, о ком ещё мне переживать, – на этот раз Чонгук кричит в потолок, не веря своим ушам.       В тишине комнаты звучит еле слышимый скрип спинки стула. Кровать рядом с Чонгуком проминается, и Юнги осторожно ложится на спину рядом с братом. Чон никогда не разговаривал с ним в таком тоне, не делился переживаниями на его счёт. Его слова потоком ледяной воды ошарашили, разбудили от затянувшегося сна. Сердце колотилось, пытаясь покинуть грудную клетку. Как он мог быть слеп столько времени! Его младший брат переживал, болел за него, думал, как помочь, а он в упор не замечал или не хотел. - Ты прав… Прав почти во всём, – Юнги в один момент глупо улыбается, осознавая, что брат действительно вырос. Он может поговорить с ним серьёзно, может довериться ему. Почему он скрывался столько времени от единственного родного человека. - Я думаю, что мой соулмейт - Чимин … - Ч- чего!!! – Чонгук резко подорвался на месте, упираясь на локти, и ошалело захлопал огромными глазами, уставившись на брата. Юнги же продолжал спокойно рассматривать люстру над головой. - Метка появилась в тот день, когда мы впервые встретились, но я не совсем уверен, он всё время носит браслет на том самом месте. Уж не знаю, специально ли? Он всегда носит много украшений. - Так почему не спросишь напрямую? - Не знаю… Наверное, ты прав, я просто трус. К тому же, судя по всему, он меня ненавидит. Не думаю, что он обрадуется тому, какой… Соулмейт ему достался, – Юнги громко сглатывает, собственные слова ранят сердце. Чимин, действительно, скорее всего ненавидит его. А как ещё относиться к тому, кто постоянно задирает. - Вот и перестань быть им, раз сам всё понимаешь, хотя бы попробуй. Так и думал, что вас что-то связывает. Я не думаю, что он тебя ненавидит, видел, как он смотрит на тебя, кажется, ты ему тоже нравишься. Поговори с ним, хён. Вообще, у тебя есть беспроигрышный вариант, просто признайся, что ты - Шуга, от него он точно без ума, – Чонгук хихикнул, расплываясь в искренней улыбке. - Было бы всё так просто, Гук-и. Себя не перестроить по щелчку пальцев, – Юнги обречённо вздохнул: «Всё просто, Юнги, твои проблемы - плод твоего раненого сознания». Хорошо бы действительно щёлкнуть пальцами, и всё само собой разрешилось. -Я никому не расскажу, обещаю, пока ты сам не определишься. А ты обещай, что подумаешь над моими словами, и подумаешь действительно хорошо, а, самое главное, трезво, без признаков самобичевания. Юнги, ты замечательный, намного лучше, чем сам о себе думаешь, – Чон знает, что брат попросил бы его молчать, поэтому отвечает на ещё не заданный вопрос сам и ловит благодарную улыбку. - А давай сегодня ночевать вместе… Как в детстве, – Чон по-детски всматривается в глаза Юнги, с надеждой на то, что после сегодняшнего разговора их отношения могут поменяется в лучшую сторону. - А знаешь? Давай! – Юнги, подпирая голову рукой, переворачивается на бок. Лицо младшего сияет, он поверить не может, что они сдвинулись с мёртвой точки. Лицо выражает сдержанную улыбку, но, видят боги, его сейчас разорвёт от радости. - А как же твой Тэхён-и-и? – Не скрывая издёвки, тянет Юнги, парадируя голос брата. - Он устанет после съёмки, быстро уснёт и без меня. К тому же… Мне всё сложно с ним просто спать… - Чон, покрываясь румянцем, кусает щёку изнутри, говорить на такие интимные темы с братом, очень мягко говоря, непривычно. Но на душе становится так спокойно от того, что это происходит. - Так вы ещё не…? – Юнги хитро щурится и пытается спрятать ухмылку. - Ой, заткнись! - Раскрасневшийся Чон отправляется в свою комнату, чтобы переодеться. После того случая в кинотеатре между ним и Тэхёном ничего не было. И у Чонгука уже откровенно начинало рвать башню, но он держался, он любил Тэ, секс - не самое важное, будет ждать столько, сколько понадобится.       Юнги, естественно, не спал, Чон сладко сопел рядом, обнимая подушку, и что-то бормотал во сне. Мин улыбается сам себе и гладит тёмные волосы, ничего не поменялось, он всё так же бормочет, как и в детстве. Младший был совершенно прав, ему стоит хотя бы попытаться. Слишком долгое время он убеждал себя, что не достоин любви, что не сможет сделать кого-то счастливым. Родителей он заставлял только страдать, и чтобы Чон не говорил, их нет рядом по его вине. Если бы только он не психанул в ту злосчастную ночь, если бы не надел долбаные наушники, если бы … Пришло время очередной кружки крепкого кофе… Хотя, пожалуй, мятный чай…       Две недели проходят относительно спокойно. Атмосфера между Чимином и Юнги царит максимально странная и неоднозначная. Их поведение выводит из себя обитателей дома, а у Чонгука медленно едет крыша, и это становится заметно. - Гук-и , ты опять залип, – спокойно констатирует привычный в последнее время факт Тэхён, и Чонгук отлипает. Тэ ещё не знает этой его привычки залипать в руки, в стены, вникуда, да во что угодно, что первое попалось, когда Чон о чём-то серьёзно переживает или думает. - Что? Прости, у меня бывает иногда! – Чон приходит в себя, отвлекаясь от очередной выходки Чимина. Парень в наглую вырвал кофе из рук Юнги и вылил в раковину. Чонгук мог бы поклясться, что не сносить ему головы, но, вопреки всему, Юнги лишь прячет в кулаке улыбку, а не устраивает мгновенную вендетту. В последнее время у них это действие стало каким-то ритуалом. Юнги наливает, Чимин выливает, и так по кругу… - Я заметил. Тоже думаешь, что твой брат специально заваривает кофе, чтобы привлечь внимание Чимина? - Именно, иначе на хрен он постоянно это делает, переводя любимый продукт. Что между ними происходит? Чим ничего не говорил? – Чонгук ни разу не обсуждал с Тэхёном эту тему, однако, попытка ненавязчиво расспросить, как танцор относится к его хёну, может дать какую-то информацию. Пока Юнги уверен, что Чимин его ненавидит, точно не предпримет никаких действий. - Да нет… Ничего. А Юнги? – Собственно, Тэхён делает тоже самое, информация нужна и ему. У Чимина есть соулмейт, и только Тэхёну об этом известно. - Эм, тоже ничего, – неловкость чувствуют оба, и, естественно, каждый из них пытается скрыть это от другого. Ну, вот и первая недосказанность в их отношениях. Ощущение не из приятных, но это не их тайна. - Гуки, перестань, пожалуйста, так впадать в астрал, а то пугает, знаешь ли, – Тэ хихикает и двигается на диване, освобождая место для подошедших парней. Да начнётся представление… Чимин натягивает рукава тёплого домашнего свитера своими маленькими пальчиками, пряча в них ладошки и уютнее съёживается в углу дивана. Юнги прочищает горло и с громким: «Кхм, что-то прохладно», - встаёт, включая обогреватель. Техён укладывает кудрявую макушку на колени соулмейта и продолжает просмотр фильма, без внимания к парочке. Точнее, не то, что без внимания, просто наблюдать за ними становилось утомительно. То они перекидывались острыми фразами, выводя друг друга из себя, в бешенстве разбегаясь по комнатам, как крысы с тонущего корабля. То Чимин молча подсовывал Юнги тарелку с едой, заставляя его есть, и брюнет не сопротивлялся. Одним словом, массовое закатывание глаз, тихое цоканье и мысли: «Да сколько, мать вашу, можно!», - стали привычными в этом доме. Казалось, уже Вселенная, будь у неё руки, стукнула бы себя по лбу, настолько было очевидно, что между этими двумя есть влечение. Но, видимо, самим героям разворачивавшейся мелодрамы всё было как раз абсолютно не очевидно. Чонгук снова зависает в пространстве и времени. «Почему брат медлит?». Ему уже самому хотелось сорвать чёртов браслет с руки и облегчить обоим задачу. Ладно, пока подождём, но, судя по всему, недолго, врать Тэхёну у него явно не получается.       В школе все тоже относительно притихли и перестали ждать очередной стычки ботаника с красавчиком-новичком. Юнги появлялся редко, но ему почему-то всё сходило с рук. Собственно, вся школа знала почему, но не Чимин. Чимин витал в облаках, максимально абстрагируя себя от болтовни вокруг. Единственное, что заставляло его навострить уши и всё своё внимание, — это редкие моменты явления Христа народу, точнее, Юнги одноклассникам… Что, в принципе, одно и тоже же, учитывая, как его боготворили. И главной фанатичкой, хвостом бегающей за ним, буквально наступая на пятки, разумеется была Дживон. Чимина выворачивало от бешенства всякий раз, когда эта сладкая парочка флиртовала, совершенно не стесняясь, под писки завидующих одноклассниц. И, чёрт с ними, казалось бы, только Юнги совершенно не обращал на Чимина никакого внимания, то есть совсем. Чим специально задевал его плечом, бросал едкие фразочки, но реакции никакой. Все попытки вывести его на эмоции венчались провалом. Что он себе вообще позволяет, котяра недоделанный, дома всё было, как обычно, но в школе - ноль внимания. Сегодня он, кажется, снова не придёт. От этой мысли сердце Чимина предательски заскулило. Хоть он и бесил, почему-то его присутствие успокаивало и бесило тем, что успокаивало, в то же время успокаивало тем, что бесит, ох, Чимин-и, тебе бы к психиатру. Спутанность мыслей и довольно реальные галлюцинации преследовали, не прекращаясь. Чим на повторе прокручивал в памяти момент близости в коридоре второго этажа, если это можно так назвать. Горячее дыхание брюнета, его глубокий шёпот, то, как он вжимал его в стену, заставляя чувствовать на себе приятную тяжесть чужого тела, вызывающее прилив тепла внизу живота. Чим шумно выдыхает, желая провалиться под землю от стыда за чувства, которые его тогда окутали. Да, он лишь хотел сдвинуть счёт, чёртов счёт, который ведёт сам с собой, но высшие силы не дадут соврать, он хотел этого поцелуя. Желал, как никогда и ничего ранее. Чимин, погружаясь в воспоминания и собственную богатую фантазию, без труда восстанавливает этот миг в своей голове. Глаза блаженно закрываются, а губы наоборот предательски раскрываются… «Сказал, что я милый. Что он имел в виду?».. - Эй, я с тобой разговариваю, не слышишь, что ли? - Мин, наклонившись над партой, стоял прямо напротив. Властный, приказной тон Юнги мгновенно превращает блондина в сахарную вату, что вот -вот растает под этим взглядом. Конечно, после таких-то мыслей …Чимин, сжимает колени под столом и припечатывает себя к сиденью стула, иначе сейчас просто стечёт с него на пол сладкой липкой жижей. - О, Господи! – Выходит не столько испуганно, сколько смущённо. - Вроде договорились, что можно просто Юнги! – Мин скрещивает руки и, прищуриваясь, наклоняется ещё ниже. - Ч-чего тебе надо? – Чим же, наоборот, откидывается назад, но предательская спинка не позволяет уйти дальше. - Да так, напиток тебе задолжал, – Юнги непринуждённо ставит на парту баночку с кофе, точно такую же, что забрал в магазине в их первую встречу. - Эм, с-спасибо… -Удивлённый взгляд Чимина прикован к баночке, а взгляд Юнги к Чимину. Блондин с большим трудом, неуверенно переводит широко раскрывшиеся глаза на лицо парня. Брюнет обходит парту и нагло усаживается на неё, запуская руки в карманы. Чёрные волосы беспорядочно рассыпаны по голове, красивые глаза, как обычно, в компании синяков, а чертов кончик языка пробегает по нижней губе, после исчезая во рту. Чим не замечает, как переключает внимание на губы и довольно шумно сглатывает. - Куда это ты уставился, Мышонок? – Юнги игриво растягивает губы в улыбке, не скрывая смешок. - Айщ, ты партой не ошибся? Иди с Дживон флиртуй! – Интонация Чима играет с ним злую шутку, и фраза вырывается ревностным фырканьем. - А, может, я с тобой хочу… – Переходя на пониженный тон, брюнет снова облизывает губы и склоняется ближе, теперь уже сбоку. - С-с ума сошёл…- Чимин опускает голову в поисках дыры, в которую можно нырнуть. А Дживон дважды упоминать не надо, и стерва оказывается тут, как тут. - Не растрачивай свою потрясающую харизму на эту серость, – слащавый голос, мерзкая ухмылка, взгляд на Чимина не лучше, чем на жалкого таракана, и весь обычный стандартный набор Дживон, что она всегда с собой приносит. - Дживон, детка, будешь говорить, когда я позволю. Будь добра, исчезни, - Юнги отстраняется от парты и довольно грубым жестом хватает девушку за подбородок, слегка сжимая, хотя слегка ли - это вопрос. Она тут же издаёт тихий стон и покорно кивает. Брюнет жёстко отпускает чужое лицо и немного отталкивает от себя. Покорность девушки вызывает тишину в классе, того и гляди, наша королева лишится короны и авторитета. Она никому не позволяла себя так вести с ней, но сейчас даже своих цепных псов, нервно сжимающих кулаки, держала на привязи подальше от Юнги. - Ладно, дома поговорим, – Мин снова обращает всё своё внимание на блондина, Дживон привлекла к ним слишком много любопытных глаз, а Юнги решил больше не устраивать представлений в школе. По слухам, Чимина ожидало блестящее будущее, его танцевальные навыки были превосходны. Юнги решил, что склоки и дурные сплетни могут повредить его репутации, поэтому, всеми силами отгородит его от этого. Давалось это не просто, Чим последнее время, как с цепи сорвался, и сам будто нарочно цеплялся к нему. - Мин Юнги, это звучит как угроза, – Чимин не хочет заканчивать диалог, точнее, может и хотел бы, но слова вырываются раньше, чем он смог об этом достаточно подумать. - Не расслабляйся, может это она и есть! – Юнги поворачивается всем телом к блондину с такой скоростью, будто только и ждал, что с ним продолжат говорить. - И что ты мне сделаешь? – Чимин поднимается со своего стула и, хитро улыбаясь, делает шаг на встречу. - Уверен, что хочешь знать? – Ответный шаг делает и брюнет, явно заинтересованный внезапной дерзостью Пака. Такой блондин заставлял всё внутри переворачиваться с ног на голову, но показать этого никак нельзя. - Я любопытный, – Чим продолжает сокращать расстояние между ними, вздёргивая подбородок вверх и широко раскрывая карамельные глаза. - Любопытство до добра не доводит, – Юнги не отступает и так же идёт на сближение. Становится интересно, как близко Чим осмелится подойти. - Да неужели? Я могу за себя постоять! – Последний шаг брюнета сократил расстояние настолько, что ещё один, и это уже вряд ли можно будет назвать приличным. Чимин теряется и больше не двигается с места, лишь пытается держать своё заикание под контролем. Юнги слишком близко, на таком расстоянии при ярком дневном свете, падающем на светлую кожу, можно в подробностях рассмотреть все мягкие черты, и он не отказывает себе в этом. Взгляд блуждает по красивому лицу, оглаживает, подробно изучает, будто видит впервые. Если бы он умел рисовать, то без проблем уже смог бы набросать его на холсте по памяти. - Я бы на это посмотрел, – Юнги не смущает это расстояние, наоборот кажется, они слишком далеко. Он хочет быть ближе, ему нужно быть ближе, необходимо… И он делает этот шаг. Запах мандаринового блеска приятно ударяет в нос, Юнги не сводит глаз с пухлых губ, которые, наплевав на весь мир, хочется взять во власть собственных, подчинить себе. - Так давай выйдем, я покажу, – Голос Чимина становится тише, уверенность медленно покидает, а здравый смысл велит умчаться в закат. Но он прикован к полу, прикован энергетикой этого парня. - Боюсь поранить твою тонкую душевную организацию, – Мин улыбается, приподнимая один уголок рта. - Ну, вот один на один и посмотрим, у кого и что тонкое, – Чимин держится из последних сил, горячее мягкое дыхание брюнета пьянит, глаза затягивает пеленой желания. Коленки предательски подкашиваются, потеряй он немного равновесия и подайся вперёд, совсем чуть-чуть, и их носы неминуемо соприкоснутся.       Время остановилось, как в сломанных механических часах. Подобно стрелкам, что замерли на расстоянии друг от друга и ближе им никак не подобраться. И вот они вдвоём заперты за стеклянной крышкой в мире, только для них двоих существующем. Чимин слышит безумный ритм собственного сердца и готов поклясться, что оно бьётся не в одиночку, другое сердце вторит в унисон с той же мелодией. Юнги старается держать дыхание ровным, но не выходит, оно предательски сбивается. Выдыхаемый Чимином воздух нежным касанием ласкает кожу его лица, никак не надышаться этой сладостью…Никак, он бесконтрольно закрывает глаза и шумно выдыхает. Чимин пытается унять дрожь, завладевающую его телом, не знает, как скинуть крупные мурашки, что так быстро завоёвывают территорию. Ему жаль, что они сейчас не наедине, хотя, пожалуй, это к лучшему…       Класс бешено загудел, со стороны они должно быть выглядели напряжёнными. Конечно, так и было, вот только природа этого напряжения была совсем иной. Одноклассники оживлённо, с нескрываемым любопытством наблюдали всё это время. После долгой паузы, наконец, снова запахло жаренным, и возбуждение от того, что долгожданной драке всё же быть, волной проносится по кабинету. Обоих грубо выбрасывает из их реальности, где они словно были только вдвоём, и на какой-то, пусть короткий миг, так и было, пусть и не буквально. Юнги опомнился первым и отошёл на два шага назад, Чимин быстро встряхнул головой, сбрасывая приятную негу. Мин окидывает беглым взглядом всех присутствующих, холодный разум возвращается, и не один, а в компании внезапной ярости. - Заняться совсем нечем? Ещё один звук, и поговорю наедине лично с каждым! – Хочется разорвать этих пустоголовых идиотов, однако, есть одно «но», о котором всем знать не обязательно. Юнги ни с кем не дрался ни разу в жизни, и вряд ли мог кого-то уделать, хоть и не проверял. Поразительно, как тупой образ крутого парня всех пугает, потому что уже через секунду, на них больше никто не смотрел, и все нашли чем заняться. - Эм, на игру пойдёшь? – Пытаясь замять неловкость, Юнги всё же спрашивает, почёсывая затылок и максимально избегая зрительного контакта. Необходимости в этом нет, потому что ещё никогда Чимин не рассматривал стены класса с таким интересом. - У меня концерт в этот день. Да и на что смотреть? Как несколько человек один мяч поделить не могут? - Жаль, надеялся придёшь меня поддержать! - И ему действительно жаль. - Ты играешь? – Чим откровенно удивляется этой новости. Так вот о ком говорили последнее время одноклассники, и в чём причина снисхождения преподавателей к его пропускам. Чимина всегда раздражало это отношение к спортсменам, он, вообще-то, тоже делал для школы достаточно много. Однако, его постоянно отчитывали, получи он бал чуть ниже своей обычной успеваемости, а этот прогуливал, когда захочется, и ничего. - А кого, думаешь, называют надеждой школы? – Брюнет самодовольно указывает большими пальцами сам на себя, демонстрируя кошачью улыбку. - Ох, и высокого же ты о себе мнения... - Чимин раздражённо закатывает глаза. О поцелуе «этого человека» он только что мечтал? - Даже не представляешь, насколько ты ошибаешься… - Голос Юнги звучит странно, потерянно, глаза на долю секунду пропускают еле уловимую печаль, но Чимину достаточно времени, чтобы уловить это. Мин, больше не говоря ни слова, направляется к выходу. Блондин провожает его взглядом, пока спина не пропадает за дверью. Что у тебя в голове Юнги? И куда интереснее, что в сердце… Во что бы то не стало, он должен после концерта успеть на игру, хотя бы под конец. Пусть это и глупо, Юнги никак не может оказаться его соулмейтом, это безумие. После первой неудачной попытки, он больше не пробовал так открыто убедиться в наличие метки, но постоянно рассмотреть руку всё же пытался. Нужно убедиться раз и навсегда, и просто жить дальше. Спокойно или нет, зависит от того, что он увидит. Как он не старался всё это время её разглядеть, не получалось. В школе на нём всегда школьная форма, полностью закрывающая руки, дома футболки с длинным рукавом или рубашки. На игре он точно будет в майке, такой шанс нельзя упустить. Нельзя упустить шанс полюбоваться Юнги в майке…       Мин торопливо вышел из кабинета и прижался спиной к холодной стене пустого коридора. Руки всё ещё тряслись от переизбытка чувств и ощущений. Только сейчас, немного расслабившись, он почувствовал страшную слабость во всём теле. Роль крутого парня давалась ему с огромным трудом, высасывала всю энергию. В своё время в классе с ним дружил только Минхо, и Юнги всегда задавался вопросом: «Почему?». Мин был тихим, немного мрачным и никому не интересным одиночкой, популярным его точно нельзя было назвать. Полная противоположность близкого друга, который являлся заводилой и весельчаком в любой компании. Вопреки всему, за стенами школы Минхо всегда предпочитал компанию спокойного брюнета, проводя с ним время, за, казалось бы, скучными вещами. После того, как Юнги бросил школу, друг так и не отвернулся от него, продолжая проводить свободное время с ним. Он слушал музыку Юнги, восхищаясь и подталкивая пойти дальше, всеми силами боролся плечом к плечу с Чонгуком, убеждая его пойти в агентство и окончить школу.       Восстановившись, Юнги увидел в новом классе блондина из супермаркета. А дальше, всё как в тумане… Слепое желание произвести впечатление в совокупности с желанием оттолкнуть его сразу же вызвало спонтанный образ. Шуга шепнул, что нужно делать, и Мин Юнги отдал бразды правления не лучшей своей половине. И вот теперь приходилось флиртовать с пустоголовой девицей, изображать хрен пойми кого, ей же подобного. Но отступать поздно, прикидываться недолго, конец учебного года не за горами. Юнги нещадно кусает губы, от отчаяния хотелось заорать, но вместо крика кулак летит в стену и глаза жмурятся от боли. Совершено понятно первое, Чимин окончательно и бесповоротно завладел всем его вниманием, сознанием, телом, чем там ещё можно завладеть? Что бы это ни было, оно принадлежит блондину. Второе, Чимину оно на хрен не надо, компания Шуги ему больше по душе. Ревновать к самому себе… Очень разумно. Третье, оно же самое важное, Юнги полный кретин… Надежда школы, надо ж было такое ляпнуть. Хотелось бы свалить всё на Шугу, как обычно, только вот… Мысль, наконец, доходит, пусть и медленно, но доходит, и приносит с собой чувство опустошения - никакого Шуги нет. Мин медленно сползает по стене, пряча лицо в ладонях. Всего лишь обозлённая, тёмная, ненавидящая самого себя сторона, не иная личность, нет… Перестань делить себя на куски, Шуга - часть тебя, он - это ты!!! В момент скорби, невыносимой тоски, чувства вины, в момент бессилия и состояния на грани безумия, ты выпустил всё самое скверное в себе, все свои мрачные мысли и собрал их в единый облик, но все эти темные чувства, эмоции - они твои. Шуга ни другой человек, ты просто играешь.... Для кого эта игра? Ты играешь один, никто не играет с тобой, не ведёт какой-нибудь счёт или что-то вроде. Юнги ждёт совета от Шуги, но тот предательски молчит, подтверждая, что он тут один… Лишь тихий смешок самого себя в голове.