***
В доме ведьм Миллард жизнь кипела полным ходом. Ну, как кипела, точнее, благодаря магии, метёлки с тряпками убирали пыль с пола и шкафов в самых труднодоступных местах, пока сёстры занимались своими делами. Скоро должна прилететь мать, поэтому ведьмы решили навести порядок. — Хоглея, к тебе же клеится Алекс, да? — лукаво захихикала Мериона, наблюдая, как до этого спокойное выражение лица сестры стало вмиг нахмуренным. — Нет. Этому маменькиному сынку просто не хватает внимания. Вот и пристал, как жвачка, — сквозь зубы проговорила Хоглея, явно не желая вести про это разговор. — Может, ты перестанешь доставать сестру по каждому поводу? У самой уже, наверное, скоро все хахали на один вечер табуном домой валиться будут, — не отрываясь от книги, съязвила Аделари. На слова младшей Мериона мечтательно замахала ресницами и также мечтательно вздохнула, будто тосковала по кому-то. — Ты ошибаешься, Ларочка. Моё сердце уже как полгода занято прелестной официанткой из «Светлого Джона». Эти «хахали на день», как ты говоришь, ей и в подмётки не годятся, — улыбаясь своим мыслям, старшая ведьма плюхнулась на диван. — А насчёт Алекса. Ну, он в принципе неплохой маг. Лучший в Гортридже. Его всегда ставили в пример. Тебя из-за этого от него коробит? Грей — любимчик учителей Гортриджа. Всегда на первом месте, везде, куда не позовут. Среднюю Миллард это никак не задевало, но благодаря своему упёртому характеру она решила тоже везде выделяться и быть лучшей. В пример еë тоже ставили, но не так часто, как Алекса. — Нет. Он просто мне надоел. Начиная с того дня, когда мы учились полётам. — А-а. Это когда ты с метлы упала прямо на него? — захихикала старшая, прикрывая рот рукой. — Не виновата я, что мне пугливая метла попалась, — ровно ответила Хоглея, щёлкая пальцами, тем самым приказывая предметам для уборки спрятаться в шкафу. — Закрыли тему. Что там с котлом? — Я покрасила его в три слоя, — ответила Аделари, захлопывая книгу, оставляя еë на столе, а сама подошла к вышеупомянутой ёмкости. — Выглядит как новенький. — Я бы сказала, даже слишком. Думаете, не прознает? — Мериона посмотрела на сестёр, а те пожали плечами. Невозможно было предугадать исход. Но если их мать узнает, то опять завалит противной работёнкой на подобие ловли мышей руками в подвале или толочь ядовитые травы, после которых мигренью можно мучаться не одну неделю. В любом случае она не станет разбираться «кто да что». Стоит быть аккуратнее с косяками в этом доме. Стоило вспомнить про мать, как дверь резко распахивается, и в дом пролетает метла, тут же становясь в кладовку на место под нужным углом. А потом следом за ней входит Энокида, задумчиво хмуря брови. Никто из сестёр не проронил и слова, становясь рядом с друг дружкой по стойке «смирно». Молчание только сильнее давило на нервы, и поэтому его решила прервать младшая Миллард: — Что-то не так, мама? Простой вопрос заставил ведьму выйти из мыслей и глянуть на настороженных девушек. Их встревоженные взгляды, направленные на неё, не вытянули из матери ни слова. Она пробежалась глазами по прибранному столу, полкам и замерла на перевязанном бечёвкой мешочке с голубой печатью в виде птицы. Сёстры хорошо знали, что пыль в мешке служит для защиты пространства вокруг, но не понимали, для чего нужен самый сильный, который у них есть дома. Энокида подняла руку, и голубая пыль тут же оказалась у неё. — Аделари, принеси книгу Берхера о пространственной магии, — та, не задумываясь, кинулась к дальней полке. — А ты, Хоглея, прикажи своему ворону прочесать окрестности в поисках недавних новоприбывших в город, — сразу появившийся ворон из синей дымки на плече средней сестры взмахнул крыльями, оставляя лишь одинокое чёрное перо, плавно спускающееся к полу. Его успела перехватить Хоглея и убрала в карман. Этот жест можно часто заметить, ведь перо или шерсть питомца, которым она управляет, — это усиление связи с ним, что позволяет дольше животному находиться подле девушки. На всю эту суматоху, что устроила Энокида, смотрела Мериона. Мать их, безусловно, научила без вопросов выполнять указания, но такая спешка и напряжённость у главной Миллард вызывала негодование. — Случилось что-то серьёзное? — вырвалось из уст старшей. Энокида помедлила и, казалось, вообще не собиралась отвечать, но её нахмуренный взгляд уже говорил сам за себя. — Ты даже не представляешь, насколько всё серьёзно.𝟑
9 марта 2023 г. в 16:58
Ведьминский лес Рахам всегда окутан таинственным мраком и туманом, потому его так и назвали. Это место было выбрано ведьмами специально для шабаша, ведь путь туда запутан и извилист. А люди, хоть раз ступившие на «Шепчущую» тропу, не возвращались вовсе. Лесной дух Аука заставляет своими шепотками петлять путникам и выходить к заболоченным местам. Чаще всего они там и погибали. В старые времена было много странников, что хотели преодолеть его, ведь он кишит животными и дичью, что так хотели убить люди. Но сейчас вокруг леса ходят лишь слухи, да и только. Одни чародеи знали, как добраться до поляны, где обычно проходят их таинства. Ведьмы со всех ближайших городов собираются там, чтобы встретиться на торжественном ночном собрании Ковена.
На одном из таких собраний сейчас находилась Энокида — Мюриель Миллард, мать трёх дочерей Миллард. Проходя около горящего красным пламенем костра, она высматривала каждую «соринку», что могла засесть в коллективе. Этой практикой Энокида занимается довольно часто. И пока что ни одна крыса не проникла к ним дальше порога.
Смех юных ведьм иногда доносится с другой части круга, что образуют все присутствующие. Миллард знает всех здесь поголовно, поэтому изучила у каждого его особую энергию и не глядя может сказать, кто перед ней стоит. Но в этот раз женщина уловила чуждую силу для этого круга. Отголоски маны казались чем-то знакомым, но забытым, вязким и неподдельно колючим. Для себя ведьма уже поняла, от кого исходит эта энергия, но до конца поверить в это не получалось. Но, в конце концов, перед глазами ведьмы четырнадцатого уровня башни встала Рохеиса Пирс, когда-то бежавшая в другой город женщина по причине поиска лучшей жизни. Она никогда не вызывала у Миллард положительных чувств, но, к сожалению, они скреплены кровным родством, хоть и дальним.
— Дорогие ведьмы и достопочтенные маги! — в центре круга, встав рядом с костром, привлекая внимание, появилась Аза, старая чародейка, заставшая ещë времена основания самого первого Ковена. — Я рада видеть всех вас здесь…
Все смиренно замолчали и с почтением склонили головы, выказывая должное уважение одной из немногих ведьм, что старше самого Рочестера, который основан в 1803 году. Аза Эрдеш считается долгожителем и главой совета Ковена. Ей она стала после смерти предыдущего Старшины, который передал ей право главенства. Но не это даёт почёт и славу в кругах других Ковенов, что раскиданы повсюду, а то, какой силой и мудростью та обладает.
— Прошло так много времени с последнего собрания, что я уже успела немного позабыть лица юных ведьм, что официально вошли в круг Ковена во время нашего крайнего сбора, — глазами приветствуя молодых, она шагнула к чаше, которая стояла на некой тонкой возвышенности на уровне её талии. — В этом году нам предстоит встретиться ещё три раза, ведь на носу весьма значимые события, что отмечаются в кругу ведьм, — старшина клана кладёт руки по обе стороны золотой чаши на её грани. Едва коснувшись правой рукой воды, в которой весело плясало отражение костра, тем самым вызвав круги, ведьма стала вглядываться в появившиеся символы на воде.
— Буквально через неделю близится день осеннего солнцестояния, а это значит, что в этот день грань между миром людей и чародеев будет очень тонка, — она не шутила, от неё исходила сдержанность и озабоченность людьми, которых Аза направляет. — Обезопасьте себя и берите во внимание каждого гостя, что стучит в вашу дверь.
Обговорив все детали, Старейшина объявила об окончании собрания. Пока все расходились, в толпе Аза нашла Энокиду Миллард. Её морщинистые руки накрыли ладонь младшей ведьмы. Проницательные серые глаза старшей смотрели будто внутрь самой Миллард. Та выпрямилась, ожидая слов Главной. Но она даже не шелохнулась. Её слова крутились прямо в голове Энокиды. Это была телепатия.
«Послушай, дитя моё, сегодняшняя ночь была тяжелой. Мне приснился сон. Там был Варден, и в нём он выбрался из заточения».
Энокиду повергли слова Старейшины в шок.
«Но как же так?» — опешила ведьма, часто моргая. — «Выбраться из Дараклиона невозможно. На его камере стоит печать Пяти знамений».
Но её словам можно верить, ведь сны ведьм вещие, хоть их явление и редкое. Младшая понимающе кивнула.
«Будь осторожней и не доверяй никому. Сейчас любой может оказаться предателем. Но я доверяю тебе, поэтому говорю об этом, ведь на тебе это может сказаться сильнее всего».
Старейшина опустила руки и мягко улыбнулась, будто вверяла чужие жизни в руки одной Энокиды. Хотя, возможно, так и есть.