Озаряя вселенную

Прошло чуть больше месяца. Я вылезла из блока и устало побрела к холодильнику, чтобы быстро что-нибудь перекусить, записать видео-дневник и лечь спать. Усталость была жуткая… Нейтири учит нас: верховая езда, охота, стрельба из лука. Каждый день мы практикуемся в каждом виде деятельности, проходим всё больше расстояния. Наставница довольна успехами, но дело ведь не только в этом, не только в зрительно-моторной координации, я пытаюсь понять на’ви, научится Видеть. Это не так просто, но каждый день для меня открывается что-то новое. Я стараюсь, действительно стараюсь, но пока что не всё могу понять. Для меня остаётся сложным видеть потоки энергии, которые пронизывают всё вокруг и о которых мне говорит Нейтири. Джейк тоже сталкивается со сложностями, но ничего не даётся легко. Кстати, Норм, кажется, перестал злиться на него. Уж не знаю, что произошло между ними, но теперь Спеллман даже помогает Джейку с языком. Ну и слава богу, если честно, я очень переживала за их отношения. Слишком уж большое напряжение было между ними и его чувствовали все. Сегодня мы в очередной раз были на охоте. Пока нам разрешают убивать только рыб, а для более крупных тварей нужно разрешение Леса, как называла это Нейтири. Довольно сложно было попасть в рыбу, которая постоянно находится в движении, так ещё и под водой… Но у нас с Джейком все получилось. Не с первого раза, конечно, но через несколько попыток мы смогли добыть пару рыбешек, метнув в них стрелы из лука. А ещё я поняла, что моя главная миссия, из-за которой я и прибыла на Пандору — полная хрень. На’ви не нужна медицина, для этого у них есть тсахик. Она им и врач, и шаман в одном лице. И чуть что народ сразу обращается к Эйве, веря, что она всегда поможет и не оставит своих детей. Эта связь между ними… Она удивительна. Но, к сожалению или счастью, моя помощь всё-таки пригодилась. Пару недель назад, когда наше обучение проходило возле речки, там же в этот момент играли и плескались в воде дети на’ви. В какой-то момент мы услышали крик: оказалось, что девочка по имени Некаун сильно поранила руку об булыжник в воде. Её сразу же отвели к тсахик, но я осмелилась предложить свою помощь. Всё-таки рана была глубокая, и травами и примочками ее не вылечить… С разрешением Мо’ат я быстро зашила рану, а Некаун стойко вытерпела эту процедуру и даже подарила мне маленькую подвеску с банши, сделанную из палочек, бусинок и других природных материалов. Теперь я ношу его на своем аватаре. После этого случая с девочкой мы очень сдружились, а недавно она начала называть меня — тсмуке, тоесть, сестра… Чёрт, же как это меня трогает… *** Задумавшись, я не заметила, как Джейк тоже вылез из своего блока и подъехал к столу, где сидела я. Норм помог Грейс пересадить его в коляску. Джейк стал очень бледным, тощим и выглядел изнуренно. — Продолжаешь терять вес. Держи, — Грейс передала ему буррито, разогретое в микроволновке. Он посмотрел на ставшую ему чужой пищу и надкусил без энтузиазма. — Сегодня мы были на охоте и вернулись с добычей. Мы съели её. И я хотя бы имел представление, откуда взялась та еда, — усмехнулся Джейк, покачав головой. — Это было там, в другом теле. А ты должен заботиться и об этом, — сказала Грейс, мягко дотронувшись до его плеча. — Да-да, — отмахнулся он. — Джейк, я серьезно. Ты хреново выглядишь. Сгораешь на глазах. Джейк вырвал сигарету из её рта и потушил. Я с удивлением посмотрела на друга, перестав жевать своё бурито. — Курить — здоровью вредить. Брось, а потом уже читай мне нотации. Грейс хотела что-то возразить, но в итоге сказала: — Я вообще-то твой начальник и человек, который в один день может даже посчитать тебя своим другом, я прошу тебя сделать перерыв. — Только не сейчас. Скоро нас ждёт Икнимайя, нужно готовиться. Грейс прошла мимо нас и начала готовить себе кофе. — Ну да, ты собираешься покататься на банши. Или умереть, попытавшись это сделать. — Всё верно. Ради этого я столько трудился. — И я кстати тоже, — вставила я, закончив ужинать. — Для тебя это смотр строя и песни, солдат. Вы двое слишком далеко зашли, — начальница отвернулась, — Уж мне-то поверьте, я научена горькому опыту. В какой-то момент мы с Джейком уставились на снимки, прикрепленные на рабочем месте Грейс. — Что произошло в школе? — неожиданно спросил друг. Мне тоже было очень интересно, но мы уже несколько раз спрашивали об этом и доктор Огустин постоянно переводила тему. Я решила больше не спрашивать, ну а Джейк осмелился именно сейчас… Грейс подняла глаза, отрываясь от приготовления кофе. Взглядом пробежала по изображениям смеющихся детей. — Сестра Нейтири, Сильванин, перестала ходить в школу. Разозлилась из-за вырубки леса, — она сделала глоток кофе, поморщившись от вкуса, — Однажды прибежала она и ещё пара молодых охотников, все в боевом раскрасе — они пытались поджечь бульдозер. Кажется, они думали, что я смогу защитить их. Её голос оставался странно спокойным, пока она, беря молоко из холодильника, рассказывала эту кошмарную историю. — Военные преследовали их до самого здания школы, — её рука, которой Грейс наливала молоко — затряслась, — Они убили Сильванин на пороге. Прямо на глазах у Нейтири. Потом начали стрелять в остальных. Я успела вывести большинство детей прежде, чем меня подстрелили, — она шумно выдохнула и замолчала. — Боже, — ахнули мы. — Не говорите. Мы заметили, что у Грейс в глазах стояли слёзы, которые она отчаянно пыталась скрыть. — Учёный должен быть объективным — нельзя позволить эмоциям взять над тобой верх. Но я потратила на эту школу десять лет своей жизни. Они называли меня са’анук. — Мама, — безошибочно перевел Джейк. — Мама, — утвердительно повторила Грейс, — Быть оператором — значит испытывать особые страдания, — она села за стол, пристально посмотрев на нас поочереди, — Это просто работа. Узнайте, что сможете, но не привязывайтесь, — в её глазах была видна настоящая боль, — Это не наш мир. Мы не можем изменить то, чему суждено быть. *** После разговора с Грейс я чувствовала себя опустошенной. Даже дневник толком не смогла записать. Мне в голову приходили какие-то бредово сочувственные фразы, но я понимала, что они уже ничего не изменят и никого не вернут. По Грейс было видно, что она скучает по школе, по детям… И единственное, что я могла для неё сделать — это уговорить Мо’ат, чтобы ее пустили в деревню. Я попытаюсь сделать все для этого…