***
Гермиона смотрела на стену. Четыре гриба. Четыре гриба на неделю. В последнюю ночь перед уходом, пока она спала, Дэррил собирал всю возможную еду. Он нашёл четыре маленьких гриба. Четыре. Он протянул их ей, опустив голову в знак извинения. Но это было большее, что он мог сделать. Это было всё, что он мог сделать. Гермиона обвела глазами знакомый камень, каждую трещинку и щель. Она уже давным-давно запомнила её. Казалось, как бы ни менялись обстоятельства, эта стена оставалась прежней. Она была её якорем. Все два дня до ухода Дэррила Гермиона спала, пытаясь поддерживать ресурсы, которых не хватало организму. Она чувствовала себя так, словно впустую потратила драгоценное время. Дэррил разбудил её, подарив четыре гриба, обручальное кольцо, продетое через нитку, которое она теперь носила на шее, и воспоминание. Гермиона прокручивала это воспоминание в голове, неподвижно лёжа на своей койке без сил встать и что-нибудь поделать — лишь пялиться в стену. Дэррил завязал нитку у неё на шее, поддел её подбородок, поднимая лицо, а затем… — Люси! Подожди меня! Гермиона стояла на окраине маленькой деревушки в сельской местности где-то в Ирландии и провожала взглядом кудрявую девочку, поднимавшуюся на холм. — Люси! — закричал ей вслед мальчик, который был поразительно похож на свою спутницу. Его сестра, наверное? Мальчик догнал её, и они помчались к небольшому ручью навстречу ветру, который развевал их одинаковые каштановые волосы. Как только девочка, Люси, остановилась, она сорвала с себя обувь и, приподняв юбку с кринолином, ступила в воду. — Быстрее, Дес! — крикнула она. — Мама ждёт нас дома до ужина! Послушавшись сестру, Дес принялся возиться со шнурками на ботинках, после чего шагнул в поток. Подойдя ближе, Гермиона заметила, что брат с сестрой несли по связке палочек. Люси, выглядевшая примерно на один возраст с Десом, была на целую голову выше него. Девочка украдкой огляделась поверх головы брата, а затем опустилась на корточки, отпуская юбку качаться на поверхности ручья. Осторожно положив палочки на воду, девочка вытянула обе руки и зажмурилась. Под внимательным взглядом Гермионы они превратились в маленькую деревянную лодку. — Хорошо, теперь попробуй ты, — сказала Люси брату, снова оглядываясь по сторонам. Мальчик с опаской присел и опустил палочки в воду, как это сделала его сестра. Дес вытянул руки и сомкнул веки, но деревяшки остались плавать, ни во что не превратившись. Люси невесомо погладила брата по спине. — Продолжай, Десмонд, мысленно представь корабль, дай ему проплыть сквозь твои пальцы и не забывай дышать, ладно? Мальчик кивнул и снова попробовал. На этот раз палочки начали вибрировать. — Отлично, Дес! Продолжай! — воскликнула Люси. Десмонд напрягался всё сильнее, отчего его юное лицо стало свекольно-красным. Увидев это, Гермиона вспомнила себя в юности, когда сидела на кровати у себя дома и пыталась поднять в воздух книгу. В те времена она отчаянно пыталась контролировать вспышки стихийной магии. До получения письма из Хогвартса и попадания в магический мир. Гермиона повернулась к Дэррилу, чтобы поделиться своими мыслями, но на том месте, где он обычно стоял, была лишь пустота. Сбитая с толку, Гермиона огляделась, но нигде не увидела своего друга-тень. Дэррила не было с ней в воспоминаниях. — Ещё немного, — ободряюще произнесла сестра, возвращая внимание Гермионы обратно к ручью. — Надави чуть сильнее! — На твоём месте я бы этого не делал, — неожиданно раздался голос рядом с детьми, заставивший Десмонда немедленно опустить руки. Люси приняла защитную стойку, загораживая брата, и её лицо исказилось от ужаса. Из-под ближайшего дерева вышел мальчик с волосами цвета воронова крыла. Держа руки в карманах своей безупречно сшитой одежды, он лениво направился к паре. — Нельзя выдавливать из себя магию, — протянул он, — она должна течь через тебя естественным образом. Брат и сестра обменялись слишком знакомым взглядом — таким же обменялись они с Гарри и Роном, когда оказались в гостиной Малфой-Мэнора. — Мы не понимаем, о чём ты говоришь, — прошипела Люси, — мы просто играли. Магии не существует! Заставший их врасплох юноша весело указал на её деревянную лодку. — Тогда что это? — спросил он. Люси побледнела, уставившись на своё творение, а затем быстро подняла лодку и схватила брата. — Идём, Десмонд! — рявкнула она, вытаскивая перепуганного брата из воды. — Этот мальчик сумасшедший! Схватив ботинки, пара поспешила прочь. — Подождите! — крикнул черноволосый мальчик, и его холодный аристократический тон дрогнул, мгновенно испарившись. — Подождите, я… я не пытался вас напугать. Вам не нужно… я… я тоже умею колдовать! — пробормотал он, вытаскивая палочку в намерении показать её паре. Брат и сестра неуверенно обернулись, настороженно разглядывая древко. — Что это? — спросил Дес, выглядывая из-за плеча сестры, которая продолжала защищающе прикрывать его. Мальчик шагнул вперёд, заставив пару поспешно отступить. Он замер, умоляюще взирая на брата и сестру, и принялся объяснять. — Палочка. Точнее, палочка моего отца. Он не знает, что она у меня. Он волшебник, как… как и я. Хотя у меня ещё нет палочки, потому что я недостаточно взрослый. Одиннадцать мне исполнится летом. Взгляд Люси был полон замешательства. — Волшебник? — Да! — пролепетал мальчик. — Человек, который может творить магию. Я думаю, ты тоже, — произнёс он, указывая на Деса. — А ты — ведьма, причём сильная, как по мне, — пояснил он. — Я видел, на что ты способна, впечатляюще для маглорождённой. — Маглорождённой? — Ты наблюдал за нами? Спросили брат с сестрой одновременно, но от обвинения Люси выражение надежды на лице мальчика поколебалось. — Нет… то есть да… но… — заикаясь, пробормотал мальчик. — Я видел вашу тренировку несколько недель назад, но не был уверен. До сегодняшнего дня. Он повернулся к Десу. — Насчёт твоего вопроса, маглы — это люди без магии, а маглорождённый — это тот, кто родился не от родителей-магов. Довольно редкое явление. Вот почему я удивился, что вы оба можете колдовать. Я думал, только ты, — объяснил он, бросив нервный взгляд в сторону Люси. Пара переглянулась. — Мы близнецы, — осторожно ответил Дес. — Может, поэтому? На лице бормочущего мальчика появилась облегчённая улыбка, и нервозность отступила — кажется, один из ребят принял его объяснение. — Это могло… — Дес, молчи, — огрызнулась Люси, — ничего ему не говори. Дес виновато повернулся к сестре. — Но, Люси, это может быть оно! Возможно, поэтому… — Хватит! — зарычала она. — Мы идём домой. Люси схватила брата и снова зашагала прочь, забыв про обувь. Темноволосый мальчик отчаянно помчался за ними. — Подождите! — воскликнул он. — Я могу доказать! Сестра повернулась к незнакомцу, отчего её кудри рассыпались по плечам, и устремилась обратно, пачкая платье в грязи. — Ладно! — выплюнула она. — Тогда показывай! Мальчик сглотнул, бросив взгляд на её встревоженного брата, стоявшего позади. Взяв себя в руки, мальчик осторожно поднёс палочку к испорченному подолу платья Люси. — Экскуро, — прошептал он. Гермиона внутренне содрогнулась, поскольку ничего не произошло. Люси пронизывала взглядом карих глаз мальчика, пока он снова пытался наложить заклинание. — Вингардиум Левиоса! — на этот раз чётче произнес он. Толстые комки грязи на подоле платья Люси начали взлетать, и взгляд девочки из раздражённого превратился в неверящий. Гермиона повернулась в сторону Десмонда, который уже изумлённо шагал вперёд, несколько раз споткнувшись. Темноволосый мальчик не разрывал чар, и его рука начала дрожать. Гермиона похвалила его за то, что он сумел сотворить заклинание, несмотря на свой возраст. Да ещё и с использованием палочки отца. Когда мальчик уже, казалось, удерживал заклинание из последних сил, Люси шагнула вперёд. Взмахнув рукой, она без помощи палочки швырнула парящую грязь ему в лицо. — Люси! — в ужасе воскликнул Десмонд, бросаясь к маленькому волшебнику, теперь распростёртому на земле. Раздался звонкий смех, и Люси схватилась за бок, посылая ребятам улыбку. Мальчик вытер грязь с лица, изобразив соответствующую выражению девочки усмешку, и облегчённо фыркнул. Гермиона наблюдала за тремя детьми с острым чувством тоски. Они звонко хохотали, напоминая ей другое трио. — Я Люси, — объявила девочка, поднимая перепачканного грязью мальчика на ноги. — Люси Зирик. А это мой брат Десмонд. — Старший брат! — ответил Десмонд, отряхивая грязь с колен, и вскоре встал рядом с сестрой. Люси закатила глаза. — О да, ведь пара минут имеет просто огромное значение. Темноволосый мальчик просиял, не обращая внимания на то, что его дорогая одежда теперь была вся в грязи. — Кьяран О’Броин, — сказал он, протягивая руку. Люси крепко сжала его ладонь, встречаясь карими глазами с голубыми. — Очень приятно. Когда воспоминание оборвалось, Гермиона поняла, что осталась одна. Дэррил ушёл. Гермиона в слезах поплелась к койке, злясь на то, что он не попрощался. Она не знала, что ей делать с этим воспоминанием. Оно было милым и невинным, далёким от тех жестоких действий, которые он обычно ей показывал. Что она должна была из него извлечь? Что он хотел ей показать? Или он просто хотел оставить у неё счастливые воспоминания — по-настоящему счастливые, — чтобы ей стало легче во время его отсутствия? Потому что легче не стало. Ей было больно думать, пути кого из троих детей пересеклись с Дэррилом. Ей было больно думать о том, что он забрал это воспоминание, — о том, как он забрал это воспоминание. Гермионе было больно, что он оставил ей напоминание о своей истинной сущности. Она позволила себе забыться, решив, что он не такой, как другие, что он причинял боль только тем, кто этого заслуживал. Трудно было представить, что кто-то из ребят этого заслуживал. Хотя разве не все тёмные волшебники когда-то были детьми? Когда закончилась их невинность и началась тьма? У неё не было возможности задать эти вопросы. Поэтому Гермиона лишь прокручивала их в голове, сверля взглядом стену и отсчитывая дни до возвращения Дэррила.Глава 5: Воспоминания
13 июля 2023 г. в 17:55
Услышав крики, Дэррил подлетел к Гермионе. Он крепко прижал её к своей груди, нежно поглаживая щёку.
Его успокаивающие движения словно говорили: «Ш-ш, я рядом, всё хорошо».
Спустя какое-то время Гермиона всё же смогла подавить всхлипы, и, шмыгая носом, она рассказала Дэррилу о том, что видела.
Гермионе были знакомы лица, преследовавшие её во сне, — она уже спокойно принимала их непрошеные визиты. Кошмары были частыми гостями, которые разрывали её на куски. Но Дэррил всегда собирал их воедино, будучи рядом. Дрожь постепенно утихала, и Гермиона в конце концов измождённо падала в его объятия. Лёд, коркой покрывавший её кожу от его касаний, служил щитом. Здесь ей ничто не могло навредить — ничто, пока с ней был Дэррил.
Но сейчас Гермиона никак не могла избавиться от чувства страха, засевшего в самом естестве.
— Я что-то искала, — всхлипнула она, — что-то важное.
Протянув ей миску холодного водянистого грибного супа, Дэррил наблюдал за её неуверенными попытками поесть, пока успокаивающе растирал её спину.
Гермиона допила и продолжила:
— Всё казалось таким реальным на этот раз. Я буквально ощутила, когда он схватил меня. Я чувствовала, боже, чувствовала его запах, а… а его глаза, Мерлин, они были точно такими, какими я их помню. Будто он смотрел не на меня, а внутрь меня.
Если Дэррил и был обеспокоен, то никак этого не показал, он лишь забрал пустую миску и принялся ополаскивать её в раковине.
— Знаешь, что было самым пугающим? — прошептала Гермиона, побуждая Дэррила поднять глаза. — Я с самого начала чувствовала, что за мной наблюдают. И… не думаю, что это был он. Не думаю, что это был Волдеморт. Это был кто-то ещё. Что-то ещё.
Дэррил уронил посудину в раковину и замер, уставившись на Гермиону.
— И даже сейчас, даже здесь, я продолжаю чувствовать, что за мной наблюдают.
Вдруг Дэррил буквально пулей бросился в её сторону, что Гермиона опасливо отпрянула.
Он с силой стиснул её руки, и по комнате подобно удару молнии пронёсся лёд. Ужас, который неустанно пульсировал в венах Гермионы, перерос в не поддающуюся контролю панику.
— Дэррил, что… — едва не задохнулась Гермиона, — что такое? Что случилось?
Он быстро хлопал ртом, из которого вылетали тихие рыки и стоны. Гермиона пыталась разобрать нечленораздельные звуки, вырвавшиеся из его горла, но тщетно. Каждая косточка в теле вибрировала в предчувствии опасности. Опасности. Опасности.
— Я не понимаю! — она плакала, смачивая сухие щёки слезами: — Дэррил, пожалуйста, остановись!
Но её крики лишь усугубляли его отчаяние, и лёд под его ладонями уже начал покрывать её руки острыми осколками, что впивались в плоть, причиняя боль.
— Прекрати! Пожалуйста, прекрати! — Гермиона пыталась вырваться. — Я не понимаю! Мне больно! Прекрати, прекрати, прекрати!
Дэррил отчаянно взревел, сразу же отпуская её. Лёд затрещал и разлетелся вдребезги, когда их руки разъединились, и Дэррил упал на холодные камни.
Указательным пальцем он начал что-то вырезать на грязном полу. Дрожа от ужаса, Гермиона глядела на тёмное существо, которое отчаянно пыталось связаться с ней. Дэррилу удалось нарисовать только что-то похожее на полумесяц, прежде чем он был остановлен какой-то невидимой силой. Словно одержимый, Дэррил метался по полу, стараясь не останавливаться, и в итоге у него получилось дрожащей рукой исписать ещё несколько свободных миллиметров. Продолжая сопротивляться неизведанному, он отчаянно выводил линии, как будто от этого зависела его жизнь, но вскоре уже всё его тело начало трястись.
— Дэррил, — всхлипнула Гермиона. — Остановись. Всё в порядке. Пожалуйста, остановись.
Он не слушал, пытаясь начертить ещё одну изогнутую линию поверх первой, но тут его указательный палец сломался от напряжённых попыток сделать это. По камере разнёсся оглушительный рёв, и Гермиона готова была поклясться, что от его пронзительности задрожали тюремные стены. Она дёрнулась в надежде дотянуться до него, чтобы утешить или как-то остановить, но в ту же секунду Дэррил вскочил и бросился к выходу.
Он бешено врезался в запертую дверь, с рёвом и воплями пытаясь её выломать.
— Хватит! Пожалуйста! — уже умоляла Гермиона. — Ничего не выйдет, ты прекрасно знаешь, ты только навредишь себе!
Но он продолжал атаковать дверь, тарабаня в неё и царапая когтями, будто мог сломать волшебную печать одной лишь грубой силой.
Не получится, они уже пытались это сделать. Тюремный страж не мог освободить заключённого — магия, окружавшая Азкабан, не позволяла. Дэррил был привязан к тюрьме и, следовательно, являлся рабом её чар. Он был таким же узником, как и она.
Сменив тактику, Дэррил накинулся на окно в попытке отогнуть решётку. Когда он силой дёрнул прутья, Гермиона перестала умолять, решив погрузиться в себя. Подтянув колени к груди, она тихо заплакала. За эти годы Дэррил много раз пытался помочь ей сбежать, но после огромного количества неудач они поняли, что это просто невозможно. Они смирились, взамен решив найти подобие счастья друг с другом в своём холодном, спокойном, маленьком мирке.
Но в глубине души Гермиона знала, что однажды этому миру придёт конец, а теперь, похоже, и Дэррил это понял. Пока она навзрыд плакала, Дэррил вёл войну с её камерой, теперь царапая стены, словно намереваясь выкопать выход наружу.
Не в силах больше этого терпеть, Гермиона подбежала к нему, обхватив сзади за талию.
— Всё хорошо, — пробормотала она. — Всё хорошо, всё будет хорошо.
Постепенно его истерика угасала, а Гермиона продолжала успокаивать его, произнося слова утешения и обещания, которые никто из них не сможет сдержать.
— Ты оберегал меня, ты сохранил мне жизнь, ты сделал всё, что мог. Я не знаю, что ты пытаешься сказать. Но, если я в опасности, тут уже ничего не поделаешь, — прошептала она срывающимся голосом.
Битва, бушевавшая внутри Дэррила, стихла, и он рухнул на пол. Гермиона сгребла его в свои объятия, пытаясь обхватить большое существо целиком, но ей удалось обвить лишь его шею и голову.
— Всё хорошо, со мной всё будет хорошо, — солгала она, подавляя собственный ужас, чтобы успокоить друга.
Именно она всегда заботилась о Гарри и Роне, именно она отрывала части себя, отдавая другим. Когда в её жизни появился Дэррил, ей уже нечего было ему предложить, поэтому она принимала его доброту, его успокаивающие прикосновения, его уроки. Принимала и принимала, пока не перестала чувствовать себя пустой оболочкой. Но и после этого она не перестала принимать его внимание, потому что забыла, каково это — отдавать. Гермионе нравилось, когда о ней заботились. Когда он заботился о ней. Но теперь пришёл её черёд.
Гермиона начала тихо напевать, поглаживая его по голове. Она старалась вложить в голос всю свою любовь, а в прикосновения — благодарность. Они очень долго сидели в темноте, прижавшись друг к другу. Гермиона не обращала внимания на обжигающий лёд, кристаллизовавшийся на коже, довольствуясь короткими секундами в их спокойном мире.
В воздухе парили снежинки — Гермиона никогда раньше такого не видела. Они грациозно двигались в скорбном танце. Проявление горя дементора, возможно, впервые увиденное человеческими глазами.
И сейчас, сидя в импровизированном снежном шаре, Гермиона поняла, что через пару дней Дэррилу придётся уйти. Интересно, продержится ли она эту неделю без еды и ласковой отдачи в своём ухудшающемся состоянии?
Или он вернётся в разбитый шар.
С рассыпанными по холодному полу останками.
И его обитателем, которого уже давно нет.