Дозорным быть сложно

Росинанта колотит то ли от страха, то ли от удивления, когда он видит хрупкую фигурку в черном, так ярко выделяющуюся на фоне розовой шубы Дофламинго. Он с жадностью рассматривает знакомые до боли в груди черты лица, цепляет глазами новые шрамы на руках, замечает, что Рут ловит его взгляд и стреляет глазами в сторону его брата. Он может заметить этот интерес, поэтому нужно быть осторожнее. Она должна быть мертва. Она пропала почти восемь месяцев назад, в течении полугода Росинант не мог смириться с этой мыслью, заваливая себя работой, а сейчас она стоит перед ним с таким безразличием в лице. Она была здесь, с Дофламинго все это время, пока Росинант убивался по ней и ждал… Ждал так преданно и жарко, что видел ее по ночам, когда истощение заставляло его вырубаться прямо за столом. Он мечтал, что девушка останется жива и вернется. — Понравилась? Мой великолепный секретарь, — Дофламинго скалится, цепляет подбородок Рут и поглаживает ее по щеке, отчего она жмурится и растягивает губы в улыбке, вгоняя Росинанту нож под ребра, — так уж и быть, раз мы братья, я позволю тебе ее арендовать время от времени. Младший Донкихот с трудом сдерживается и просто кивает, отворачиваясь от этой картины. Дофламинго был хозяином жизни и мог позволить себе подобное. Но разве не знает он, что Рут — дозорная? Судя по всему, не знает, раз уж приблизил ее к себе настолько, что называл своим секретарем и ввел ее в семью Донкихот. С одной стороны — это было чертовски полезно для Росинанта, с другой — чертовски опасно. Лейтенант Дозора — не диверсант, она привыкла работать шумно и грубо, захватывая пиратов абордажем их корабля, так что даже думать о ее помощи было рискованно. Однако, если уж ей удалось выживать в окружении пиратов и до сих пор не раскрыть себя — что-то это да значило. Если только не значило то, что Рут присоединилась к ним по своей воле. Семья относится к нему с долей подозрения еще долгое время: конечно, они подозревают его совсем не в открытую, а лишь за спиной у старшего Донкихота, который рад встретить младшего брата даже спустя долгих четырнадцать лет разлуки, пусть он неуклюжий и еще немой. Росинант терпеливо царапает карандашом все, что хочет бы сказать, что-то выстукивает улиточным кодом и время от времени кидает взгляд на ассистентку брата. Целый чертов месяц он может ее только видеть и только в компании старшего брата: Дофламинго ни на шаг не отпускает ее от себя, словно привязав способностью фрукта — пришил тонкими прозрачными нитями к поле своей розовой шубы и прячет. Рут и вида не подает, что они знакомы, покорно прячась от чужих глаз. Она его марионетка, его любимая игрушка, которая легко исполняет все его приказы: убирает ненужных политиков, договаривается о сделках и передает послания, если старший Донкихот того желает. Она делает всю грязную работу и Доффи не может на нее нарадоваться: такого преданного члена своей семьи он никогда бы не выпустил из своих цепких пальцев. В кают-компании душно и остро пахнет алкоголем: полупьяный Росинант смотрит на покачивающуюся под самым потолком лампу, откидывается на спинку кресла и закрывает глаза. Вокруг слишком шумно и коммандер с огромным удовольствием накрыл бы себя Тишиной, лишь бы не слушать все эти вопли об исключительности Дофламинго, который заключил очередную выгодную сделку на поставку партии травы, выгадав непомерно жирный куш за наркотики. Рут сидит на его колене, покорно подливая терпкого вина в бокал своего хозяина и посматривает по сторонам, на несколько секунд задерживая свой взгляд на Росинанте. Новоиспеченный Коразон уже поднабрался и сейчас медленно обтекал под головокружение. С алкоголем у Роси всегда были хорошие отношения, поэтому в его безопасности Рут была уверена, а вот в своей уже не слишком сильно: Дофламинго с каждым разом все дальше забирался пальцами, ощупывая бедра в черных брюках, заползая под черную рубашку и оглаживая талию, отчего Эвергарден едва ли не передергивало. — Эй, Роси, сыграем в карты? Давай сыграем, — девушка в мгновение ока покидает свое насиженное место, бросаясь на поиски колоды карт, словно ее только что пообещали вырвать их этих мерзких оков. Младший Донкихот с неохотой распахивает свои рыжеватые глаза, переводя их на брата: он пьет бокал за бокалом, но даже слегка пьяным не выглядит. Зато несет от него так, словно он целую бочку в себя влил, чему способствует Рут. Девушку он не обнаруживает, шарит взглядом по каюте и неопределенно пожимает плечами на предложение сыграть, — да ладно тебе, братец. В детстве ты любил играть. Можешь выбрать любую вещь в этой комнате и мы сыграем на нее. Младший Донкихот почти не раздумывает, просто тычет пальцем в Рут, которая так вовремя оказалась у стола с колодой карт в руках. Дофламинго переводит взгляд на нее, потом обратно на своего брата и громко хохочет, словно Роси выдал что-то такое, чему он несказанно рад. Его глаза, спрятанные за красно-рыжими стеклами солнечных очков, щурятся, пытаясь разгадать задумку Коразона, но тот прикидывается пьяным и машет ладонью. «Не хочешь, как хочешь. Мне просто интересно сыграть на нее. Или не отдашь?» — криво черкает он в своем блокноте и бросает его на дорогой деревянный стол, провоцируя старшего брата на необдуманный поступок. Задевать гордость Дофламинго может быть слишком опасно, но Джокер спускает это своему любимому младшенькому, а потому соглашается. Рут передает ему колоду, а сама, в качестве ставки, садится за стол ровно посередине между соперниками. В воздухе ощущается напряжение: у Рут по спине ползет холодный пот, когда она наблюдает за игрой в три раунда. Росинанту жизненно-необходимо выиграть, чтобы забрать ее из рук Дофламинго — он не смог сделать это в штабе Дозора, когда его ошарашили отправкой Рут на задание, но сейчас ему нельзя упускать девушку из своих рук. Партия медленно течет, карты шлепаются на отполированное дерево, перекрывая масть за мастью, мужчины смотрят друг на друга и облизываются, предвкушая каждый свою победу. Пока Коразон не выбрасывает последние карты и не разводит руками: в руках Дофламинго остался еще червовый туз, отчего Джокер смотрит на карту в своих пальцах, потом на младшего брата и хохочет, стуча ладонью по столешнице. Рут сглатывает накопившуюся во рту вязкую слюну, пока Дофламинго не откидывается на спинку своего кресла и не машет рукой: — Все честно. Теперь ты его. Забирай ее, Роси. Выиграл себе игрушку. Эвергарден встает со своего места и садится на колени к дрогнувшему Росинанту: он в свою победу не верит и подозревает, что Доффи специально ему поддался. Ему интересно, что может получится, интересно сможет ли его сопливый и слабый младший братец сделать с его секретаршей хоть что-нибудь, кроме как погладить по головке. Изменился он за четырнадцать лет или нет, но Росинант вернулся к нему и это хорошо, пусть он и требует делится игрушками. На то он и добрый старший брат, чтобы баловать младшего. В каюте Росинант сразу же запирает дверь и накладывает Тишину, чтобы прижать к себе Рут и спросить только одна: — Где ты была? Что случилось, Рут, почему ты пропала? Я думал ты умерла, ты пропала так давно, что мы решили ты провалила задание. Девушка молчит, зарываясь лицом в его нелепую розовую рубашку в сердечках, а потом поднимает на него слезящиеся глаза. Росинант громко вздохнул, лишь теснее прижимая девушку к себе. Он и понятия не имел, как сильно она хотела вернуться, но как сбежать из логова пиратов, которые становились грозой Норт Блю? И сейчас, когда Росинант был рядом, это был ее спасительный билет. Как бы не хотел Донкихот узнать причины ее внезапной пропажи, но он не давит: опускается на стул у рабочего стола и садит подрагивающую Рут себе на колени, гладит ее по голове и шепчет, что все закончилось и он обязательно заберет ее обратно в Маринфорд. Он не требует ответов и не требует рассказать, что делал старший Донкихот, пока Роси был так далеко, но Эвергарден сама рассказывает ему. Ее отправили на очередную вылазку, чтобы поймать какую-то банду, корабль Дозора быстро настиг преступников, взял их на абордаж и повязал, чтобы доставить на Эниес Лобби для суда, как из ниоткуда налетел корабль Донкихота. Большинство дозорных были убиты, кто успел выжить сбежали, а Рут осталась на пиратском корабле. Пришлось натянуть на себя какие-то лохмотья, а форму бросить за борт и прикинутся перевозимой рабыней. Джокер недолго думая, хотел отправить девушку на дно вместе с остальными, но что-то его остановило. Рут не знала и не догадывалась, когда он взял ее на свой корабль, дал одежду и еду и пообещал защиту, если она будет ему служить. Подкупил ее, рассчитывая на верность Семье, хоть Требол и не был особо доволен таким поворотом событий, но Рут старалась максимально скрыть свое прошлое, наплела, что ее и еще нескольких девушек выкрали с родного острова. Подыграла Джокеру и стала его секретаршей: Эвергарден была достаточно смышленой, только вот и Дофламинго не был идиотом, оставив ее поблизости и не позволяя покидать корабль даже на несколько часов. У нее просто не было возможности сбежать: не было ни оружия, ни каких-то денег, чтобы добраться до ближайшей базы Дозора. Росинант гладит ее по волосам, сжимая пальцами хрупкое плечо и благодарил все высшие силы, позволившие Рут выжить и дождаться его, позволившие им встретиться. Ему и вовсе кажется, что все это только сон, который он видит в пьяном бреду и так боится проснуться. Но Рут была тут: сжимает пальцами его аляповатую рубашку, давит на бедра своим весом, тихо шепчет, что любит его и никогда больше не покинет, отчего сжимается в груди сердце. Он с упоением перебирает русые локоны, смотрит в ее покрасневшие от слез глаза, сцеловывает соленые капли с ресниц и щек, втягивая ее в свои объятия еще глубже и крепче, лишь бы удостоверится, что она не иллюзия и не сон, которые растает в его пальцах. У двери кто-то шуршит, скребется и Росинант тяжело вздыхает: нужно было отрываться от возлюбленной и снова влезать в шкуру Коразона, пока никто не догадался о его истиной личине. Хорошо, что Рут теперь «принадлежит» ему, хорошо, что он выиграл и теперь может оставить девушку при себе. Пусть Дофламинго считает ее всего лишь игрушкой для младшего брата, на это было глубоко плевать. Эвергарден рядом и он ее защитит в любом случае, даже если придется самому подставиться и провалить всю операцию. — Стой. Не открывай. Пусть думают, что мы заняты. Ты выиграл меня в карты, должен пойти на поводу у Дофламинго, — девушка бросает взгляд на дверь, за которой явно притихли, — сними купол. Они явно хотят представления. Росинант подчиняется, отменяя свою способность, а Рут, его милая и дорогая Рут, улыбается сладко, до липкой приторности на языке, а потом целует его, ловко ныряя пальцами под воротник. Росинант не может сосредоточится на этом, потому что постоянно возвращается к мысли, что за ними шпионят, что их подслушивают, чтобы донести до старшего брата, что младший Донкихот все же положил глаз на ассистентку Джокера и лишь поэтому решился на игру. Девушка чувствует это и закрывает Коразону уши своими ладонями, а потом снова втягивает его в поцелуй.

***

Коразон ранен, у него в спине, чуть ниже лопатки, ножевое — клинок вогнали с недюжинной силой глубоко в плоть, проделав в его черной шубе здоровенную дыру, которую предстоит заштопать Рут. Но это не так страшно, как его выражение лица — задумчиво-предвкушающее, будто он разрабатывал план, но посвятить в него Эвегарден не удосужился. Это пугало даже больше, чем оскал Дофламинго — любая затея, не одобренная старшим братом автоматически становилась самоубийственной. — Как это произошло? — а вот и сам капитан, помяни только черта, встал в проходе и смотрит. Росинант машет своей лохматой головой и тычет большим пальцем в Рут: они вместе были на свалке и, по идее, девушка должна все знать об этом несчастном случае. Только Рут не знает — она была с Деткой Пять и Буйволом, когда снаружи послышался шум и детский крик. — Что случилось, Рут? Кто его ранил? — Враг. Но господин Коразон сам с ним разобрался. Идиот, — девушка тяжело вздыхает, продолжая смывать разводы крови с его плеча. Сам Коразон морщится от боли, но толком не подает вида, хотя рана глубокая. Неужели ребенок мог так вонзить в плоть нож? Немыслимо, — там был этот, мелкий… В меховой шапке. Помочь хотел, но он же ребенок, сам бы его не вытащил. — Ло? Тоже был на свалке? — Роси кивает, хлопает Рут по руке: то ли из-за того, что она сжала пальцы прямо на ранении, то ли потому что проболталась про этого пятнистого мальца. Она с видимым неудовольствием убирает конечности, бросает в миску с бурой водой тряпки и бинты, хватает свою поклажу и старается поскорее уйти, чтобы оставить братьев наедине. Если Коразон не хотел, что Рут об этом говорила, нужно было предупреждать сразу. — Да, мы его там нашли. Детка Пять притащила, я думаю. В любом случае, я возьмусь за этот детский сад, если вы позволите, капитан. Старший Донкихот переводит на нее взгляд, растягивает рот в привычной ухмылке и кивает. — Будь любезна, Рут, у тебя хорошие отношения с детьми. Эвергарден кивает, выходит и закрывает за собой дверь, напоследок кидая взгляд на Росинанта. Он кажется спокойным, даже безэмоциональным, но Рут знает, как он боится своего старшего брата. Боится и ненавидит, до дрожи в руках. «Он убил отца, когда ему было десять. Я до сих пор не могу в это поверить». Как не может в это поверить и Рут, пытаясь выбросить из головы то, что это Дофламинго мог натравить Ло на Роси. Пусть он и ведет себя, как своеобразный заботливый старший брат, это отнюдь не отменяет того, что он один из самых жестоких и злобных пиратов на всем морском пространстве. С таким старшим братом не нужно никаких врагов: он сам прекрасно справится с любыми, даже самыми мелкими подлянками, чтобы загнать своего врага в гроб. Так мог ли он натравить этого сопляка? Рут выливает воду, выжимает тряпку и расправляет ее на раковине. Ло в Семье появился недавно: бедный ребенок с такой несчастной судьбой — у него была эта чудовищная янтарно-свинцовая болезнь, из-за которой Флеванс оказался выжжен дотла вместе с его жителями. Как только мальчишке удалось выжить — был ли он вообще выходцем Флеванса или может кто-то из его родителей успел спасти его — оставалось загадкой, но в одном Рут была уверена точно — долго он не протянет. Интоксикация свинцом сжирает быстро, одолевая больного нескончаемыми мучительными болями — так было написано в отчетах Сакадзуки, которые она украдкой читала, чтобы понять почему цветущая и богатеющая страна оказалась под угрозой уничтожения. Ло оставалось недолго, но в своей ярости он мечтал лишь забрать с собой побольше народу. Росинант не хотел, чтобы к команде Донкихота присоединились эти дети, поэтому и пошел на свалку, чтобы отговорить их от вступления, но благополучно свел все свои старания коту под хвост. Дети — это дети, они все равно влезли и напросились в пираты: Джокер чего-то им наобещал с три короба, вот и пожалуйста, теперь у Рут есть свой персональный детский сад с кучей неуправляемых ребятишек и потенциальным смертником. Веселее хрен придумаешь, но да ладно, все развлечение, лучше так, чем наедине с Дофламинго, который слишком уж настойчиво пытался узнать, какие у них с Росинантом отношения. Это пугало хуже, чем злобный взгляд исподлобья, которым ее награждал этот сопляк в меховой шапке. Кстати, надо бы и его проверить. — Эй, ты не ранен? — маленький звереныш вздрагивает, словно его поймали на краже и снова хмурится. Это смотрится комично, если бы не злобный взгляд, — ты упал с большой высоты. Да еще и в металлические обломки. Точно не поранился? — Отвали. Иди лучше за этим идиотом присматривай, — Рут вздыхает, умоляя свое терпение не оставлять ее в такой момент. Девушка прекрасно осведомлена о том, что Ло сделал и что за этот поступок сделают с ним. Неужели уже приготовился к смерти, поэтому и не боится дерзить: хуже же в любом случае не станет? — Этот идиот уже в порядке. Пришлось пару швов наложить, но это не страшно. А вот тебя нужно еще осмотреть. Иди сюда… — Да на черта это надо, если меня все равно убьют! Рут наклоняет голову на бок, рассматривая этого ребенка. Жизнь безжалостна к слабым, но еще более безжалостна она к детям. Это неправильно и жестоко, но людей слишком много, а Дозор не так уж и силен, чтобы успевать везде и всюду. Причем, и в самом Дозоре слишком много гнили, которая мешает и сопротивляется: если бы Мировое Правительство не держало поводок так крепко, возможно и родная страна этого мальчонки сейчас была бы в порядке, лекарство от болезни могли бы найти, а сам он не торчал бы на какой-то свалке. — Если будешь молчать обо всем, что произошло на свалке, никто тебя не тронет, ясно? — Ло вскидывает голову, со страхом глядя на Рут, которая лишь качает головой. Они с Росинантом ничего не рассказали, потому что прекрасно знают, что Семью нельзя трогать — ты моментальный не жилец, если покусился хоть на какого-то члена этой сумасбродной команды. Не говоря уж о кровном брате капитана, — так что давай я осмотрю твои раны и отпущу тебя с миром, а ты скажешь мне где Детка Пять и Буйвол. Ло помалкивает и не пялится на нее с такой животной ненавистью, что желудок сводит — на этом уже большое спасибо, пока Эвергарден осторожно ощупывает его конечности на предмет переломов. Но нет, мальчишка крепкий, даже несмотря на одолевающую его болезнь, обошелся лишь синяками и парочкой ушибов, хотя швырнул его Росинант порядочно. Она пообещала дать ему по шее и отправила искать мальчишку в мусоре и обломках, ожидая, что он будет в чудовищном состоянии, но он даже с этим не справился. Ло нашел его намного раньше. — Все в порядке, это даже странно, — Рут подняла его личико, рассматривая белые пятна на поцарапанной коже. Мальчишка скривился, вырываясь, но Эвергарден схватила его за руку и не дала высвободиться, даже несмотря на то, что Ло пытался тяпнуть ее за руку, — молодец, Ло. Беречь себя — это самое важное и нельзя забывать об этом, даже если противник во много раз сильнее тебя. Но за эту рану я тебя простить не могу. Не приближайся больше к Коразону, иначе поймешь, чем отличается смерть от твоей болячки и от рук разозлившегося человека, понятно? Трафальгар замер, все же вырвался из рук Эвергарден и убежал. Стоило ли вести себя так по отношению к ребенку? К ребенку нет, а вот к озлобившемуся животному, коим и был этот малец, вполне возможно: если его науськал Дофламинго, значит в скором времени стоит ждать его шага, если же парнишка действовал сам, то будет обходить Росинанта за сто метров. И тем не менее, к нему стоило бы присмотреться получше, что Рут и намеревалась сделать, пока разбиралась со свалившимся на ее шею обязательствами няньки. Трафальгар не доверял даже тем, с кем ему «посчастливилось» попасть к пиратам Донкихота. Он с опаской относился вообще ко всем. Не жаловался и не плакал, зато с особой жестокостью вымещал свою ярость на тренировках. На ужинах с семьей он старался поскорее запихнуть в себя еду и сбежать, за что Джокер тонко намекал Рут, что его манерами не стоило бы пренебрегать. И он совсем не ел хлеб, оставляя его на тарелке. Это Эвергарден немного даже забавляло, потому что Росинант еще со школьной скамьи делал то же самое. — И что у тебя с детьми? Может, есть шанс спасти их или переубедить? — девушка лишь качает головой: даже взрослые люди готовы пойти на что угодно, пока им обещают еду и кров, а уж тем более после голода и холода. Что уж можно было сказать о парочке ребятишек со свалки, — неужели мы так просто будем смотреть на это? Он же просто… — Какое тебе дело до них, коммандер? У тебя здесь задание, а если рискнешь спасать всякую безродную детвору, то тебя просто прикончат. И возможно, что прямо вместе с ними, — Росинант поднимает на нее глаза и сжимает зубы. На его лице вылезают желваки, он сжимает кулаки, но ничего не может противопоставить Рут, кроме «они ведь дети». Коразон понимает этих детей больше, чем кто-либо, ему тоже хотелось бы в тепло, поесть хорошо хотя бы один раз, а потом было бы безразлично, что вокруг него происходит. Но этого не знает Рут, которой повезло вырасти под опекой своей тети, она не знает, как сложно выживать на улице, — и не упрекай меня моей детской беспечностью, по лицу видно, что собираешься. Росинант отворачивается. Рут прекрасно понимает, что делает ему больно, но эти розовые мечты заводят его в такие дебри, что он готов на кон поставить даже свою собственную жизнь. А чего ради? Ради парочки сопливых обалдуев, наслаждающихся своей принадлежностью к пиратам? Будь Эвергарден на их месте, то даже если бы пришлось снова жить на помойке и питаться отбросами, она бы отказалась… Но это обман самой себя. Ей не хватило бы ни духу, ни смелости отказаться от еды даже во имя хваленой справедливости, особенно той справедливости, которую в нее вдалбливали в учебные годы. «Ради большинства всегда можно рискнуть меньшинством». Дорогого же ей стоило тогда не скривить лицо, не выдать своего удивления и отвращения, когда Акаину ей это сказал, а потом отдал приказ сойти на берег и добить тех, кто оставался в живых во Флевансе. Как можно было убивать тех, кто молил о помощи, кто просил помочь и спасти? Разве они не на страже порядка стоят, разве не должны они мчатся по первому зову о помощи? Почему никто даже бровью не повел, когда отдали приказ на уничтожение ни в чем не повинных людей? Ее тормошит кто-то: снова отвлеклась из-за этого мальчишки из Флеванса и уплыла в сожаления о своей незавидной участи дезертира. Перед ней — Ло, протягивает ей исписанный работой листок. Пусть Джокер и требовал от Рут обучать малолеток боевым приёмам, стрельбе и фехтованию, но Эвергарден все равно выкраивала хотя бы час или два на то, чтобы научить детвору внятно писать и читать. Они дети и должны хотя бы знать, как имена свои написать, хоть и не до логарифмов сейчас. — Уже закончил? — Рут кидает взгляд на часы и понимает, что прошло около пятнадцати минут с момента раздачи задания. Детка Пять все еще делает обиженный вид: ей с письменными работами возиться нет никакого желания, Буйвол же даже к работе не приступил. Опять нажалуются Дофламинго, что Рут заставляет их заниматься ерундой, ну и пусть. «Любимчиком» все равно является Ло, — быстро. Знаешь это? — Это просто, — бубнит из-под шапки Трафальгар, заставляя Рут слабо улыбнуться и пробежаться глазами по решению задач. Надо же, все действительно верно, за такое и похвалить не жалко. — Молодец. В отличие от кое-кого, — девчонка за столом болтает ногами и показывает Рут язык. Сообразительная была бы девочка, если бы прикладывала немного усилий, но Эвергарден не в силах заставить их что-то делать, — эй, не хотите учиться, можете проваливать к Диаманте. Пусть он из вас лепит что-то внятное, если уж на то пошло. Нет у меня желания с вами воевать, вы все равно непрошибаемы. Странно, но вся троица остается на месте. Ло все еще ждет своего поощрения, Детка Пять поджимает губки, но берется за карандаш и тоже пыхтит над задачками про яблоки. Буйвол же отворачивается и тихо бубнит, что Диаманте за ошибки их бьет. Ну да. Поэтому Рут и является «любимой учительницей» этого детского сада: она не кричит, не ругается и уж точно не станет бить, просто повторит, что говорила ранее и покажет, как правильно. И если лейтенант Дозора еще понимает, почему именно Ло все еще стоит у ее стола, то вот в чем дело с этими двумя ей точно невдомек. И все задания они доделывают: бесспорная «пятерка» уходит Ло, Детке Пять Рут с натяжкой ставит «три с плюсом» за старание, Буйвол же, на удивление Эвергарден и его «одноклассников» получает твердую «четверку». Косит под дурачка, но все равно сообразительный. — Рут, а ты с господином Коразоном… Муж и жена? — Рут смотрит на Детку Пять, которая сжимает в кулачке свои конфетки. Это поощрение за старание, но такие конфеты всегда кажутся слаще, чем украденные с кухни, потому что заработаны своим трудом. Пусть старший Донкихот прививает им мысль, что украсть и отобрать лучше, чем заработать, Рут все равно сыграет на своей ставке в этой игре и переиначит. А станут дети постарше и сами поймут, что были неправы. — С чего ты взяла? — Ну как же. Джолла нам рассказывала, что если женщина и мужчина живут вместе, то они муж и жена. А вы с Коразоном живете вместе и все вообще делаете вместе. Значит вы муж и жена, правильно? Рут поглаживает малышку по макушке и улыбается. Муж и жена? Заманчиво, конечно, но не в этих обстоятельствах. Вот закончат задание, вернутся в Маринфорд и потом уже можно подумать над этой историей. — Ну, Джолла ошибается. А мне бы надо с ней поговорить, чтобы не рассказывала вам такое.

***

Это была откровенно хреновая идея. Рут даже сейчас против этой затеи, но прошлого уже не воротишь: нельзя снова пришвартоваться к берегу, вытащить из лодки связанного и орущего Ло, выволочь Коразона, который сидит на корме с видом капитана дальнего плавания, а самой упасть в ножки Дофламинго и слезно умолять его простить их, неразумных, за побег. Сейчас он всем троим снесет голову, вернее двоим, потому что младший братец этого убийцы и дельца мог просто оказаться в заложниках. Рут скрещивает ноги, глядя на Росинанта: если бы она не знала, каков он на самом деле. то могла бы даже подумать, что вот этот человек с серьезным и даже деловым видом, управляющий лодкой, опытный моряк. Возможно, хладнокровный капитан. У него вышло украсть Ло, связать его и даже найти для их троицы лодку, чтобы поскорее можно было исполнить желание Росинанта, которое горело у него в глазах — найти для Трафальгара лекарство или доктора, что вылечит его болячку. Потому что дети не должны умирать. Они должны жить, радоваться этой жизни и мечтать. Рут готова была вопить от безрассудства своего коммандера, рвать волосы на голове, лупить его почем зря, но она промолчала и помогла ему сбежать из-под опеки старшего брата, рискуя собственной шеей. Она промолчала, хотя нужно было остановить его и напомнить, что изначальное его заслали, как диверсанта для слежки за Джокером, чтобы можно было прижучить его за все совершенные им преступления. Она промолчала и оказалась втянута в такую немыслимую карусель, что даже в дурном сне представить было сложно. И все, что она могла — это молча придерживать рычащего и плюющегося мальчонку, который грозился перерезать им глотки, чтобы он ненароком не вывалился за борт. Какой кошмар. — Ты так и будешь молчать? — у Рут, видимо, было настолько мрачное выражение лица, что младший Донкихот даже озаботился ее состоянием. Никто силком ее за ними не тащил, Рут бы могла остаться у Джокера и, возможно, подменить Роси в его обязанностях, но создавалось впечатление, что они потонут буквально у берега. — А мне должно быть, что сказать? Ты сам все это решил, так почему я должна тебе что-то говорить сейчас? — парень вздыхает, отводя в сторону взгляд за синими стеклами солнечных очков и выплевывает окурок изо рта прямо в волны. Спасибо, что не на палубу, хотя это было бы ожидаемо, — так что зачем тебе мое мнение? Росинант молчит, успокаивается даже Ло, который до этого визжал у Рут под ногой: брать этого звереныша руками девушка не рискнула, а вот придерживать его связанное тельце ногой — это проще и безопаснее. Пальцы ей еще нужны. Да и не выглядел он таким уж больным, разве что дышал тяжело после надрывного воя на всю округу, что он выпустит им кишки, как только его развяжут. Малец с подозрением смотрит на Рут, а потом на Коразона, перебирает в голове все слухи, касательные этих двоих, что он слышал от старших. Донкихот прямо-таки видит, как в его крошечной голове идет напряженный мыслительный процесс. — Ну, о чем подумал? — Рут садится к нему ближе: осторожничает, но все-таки тянется, чтобы развязать узлы и выпустить мальца из оков. К ней Трафальгар более лоялен из-за всех ее занятий и наставленческих речей, хоть после побега он ей и не доверяет. Да он и раньше не доверял, только терпел, по-крайней мере, Эвергарден так кажется. Мальчонка трет запястья, отползает к мачте и вертит головой. Меховая шапка смешно подпрыгивает, отчего Рут усмехается и тянет к нему руку, — не бойся, мы ничего тебе не сделаем. Просто хотим помочь. Да, Росинант? — Да! Мы правда хотим помочь… — Да никто мне не поможет! От янтарно-свинцовой болезни нет лекарства, вы, идиоты! — он подрывается на ноги, но тут же у него подкашиваются ноги и он стукается острыми коленками о твердые доски. Рут успевает подхватить его, не давая полностью завалится на палубу, но Ло отталкивает ее руку. Ему не нужна помощь от… Дозорных, — ты тоже из Дозора, да? Тоже здесь что-то вынюхиваешь? Коразон тут же стремится отползти подальше, потому что ожидает, что Рут свернет ему шею. Ну, да, рассказал Ло о своей профессии, но ведь даже и словом не обмолвился об Эвергарден. Но та смотрит лишь на паренька и вдруг смеется, громко и заливисто, чем вводит в ступор и Трафальгара, и своего нерадивого коммандера. — Так вот ты о чем думал? Ну да, я тоже из Дозора. А ты молодец, Ло, всегда был умненьким учеником. Донкихот выдыхает, глядя на то, что Рут пытается поладить с мелким. Может все не так уж и плохо? В конце концов, Рут была наставником для этих детей, они все равно привязаны к ней больше, чем к Коразону, пусть он и провел с Ло много времени, да и умудрился втянуть его во всю эту затею. И пока Рут говорит с Трафальгаром, пытаясь успокоить его и убедить в их с Росинантом правоте, он может немного расслабится и полистать тот десяток медицинских справочников, которые он раздобыл, с надеждой на то, что им повезет и где-нибудь они обязательно отыщут лекарство для этого смышленого мальца. Однако, в первой же клинике они терпят фиаско, когда доктора, после тщательного осмотра, распознают признаки янтарно-свинцовой болезни и с воплями пытаются вызвать Морской Дозор, чтобы мальчишку из Флеванса просто убили. Они прикрываются тем, что болезнь нужно изолировать и уничтожить любой очаг, если он вообще есть, отчего Ло в слезах сбегает. Рут колеблется, но после отправляется за Трафальгаром: будет несладко, если его кто-нибудь поймает. Драка и Дозор тут вообще сейчас ни к чему: их просто примут за опасных дезертиров и расстреляют тут же, без суда и следствия. Она еле догоняет Ло, успевая схватить его за воротник рубашки, резко дергает на себя и садится на корточки. Парнишка лупит ее кулачками по спине, пока она прижимает его дрожащее тельце к своей груди. Чтобы успокоить и утешить: он захлебывается рыданиями, потому что больно — и физически, и морально — хватается руками за рубашку Рут и мочит ее слезами. Позади она слышит грохот: это не выдержал Росинант, которому надоело слышать все эти вопли. Он дает в морду врачу, который осматривал Ло и уходит, наведя в кабинете чудовищный беспорядок и перевернув всю мебель вверх ногами. Ло сопротивляется, едва приходи в себя, но Рут все равно крепко держит его у себя на руках. Пусть он и бьет ее по щекам, хватает за волосы, но у Эвергарден достаточно терпения. Это больно — терять надежду, пусть уж лучше будет больно ей, чем этому мальчишке. Шумиха из-за их нападения и пожара в больнице утихает еще нескоро: Рут и Росинант прячутся в подворотне, слушая, как мимо пробегают местные стражи порядка. Донкихот ожидает, что лейтенант будет недовольна, будет укорять его, что зря он устроил такой переполох, но на его немой вопрос в глазах она отвечает: — Это жестоко даже по отношению к нам, Роси. А он еще совсем ребенок. За такое можно и убить. Пару дней они снова прячутся по подворотням, пока не перебираются в какой-то небольшой городок. Денег у них толком нет, Рут смотрит местную газетенку в поисках однодневной подработки, пока Росинант нянчится с Ло: у него поднялась температура и он вынужден лежать в постели, потому что Эвергарден пообещала сломать ему лодыжки, если он хоть на край дернется. Проверять Ло не спешит, оставаясь ровно посередине и наблюдая за ней глазами, пока Донкихот меняет повязки у него на лбу раз в пять минут и сам с боязнью посматривает на их спутницу. За то время, что они путешествуют вместе, Ло понял две вещи: Рут может быть очень жестокой к окружающим и она терпеть не может, если кто-то пытается достать его или Кора-сана. В темных переулках всегда есть шанс нарваться на неприятности, особенно если ты женщина или женщина с ребенком. Он лично наблюдал за тем, как Рут, держа его на руках, набрела на шайку воров, которые тут же потребовали у нее деньги. Роси опоздал всего на пару минут, задержавшись рядом с доской объявлений, чтобы посмотреть какую-нибудь подработку, а когда нагнал их, то Эвергарден попросила его накинуть купол и подержать Ло. Даже видевший жестокость Трафальгар был шокирован тем, как девушка без жалости ломает их обидчикам пальцы и впечатывает их лица в стены. Кто успел убежать, наверняка, закончили со своей разбойничьей карьерой, а вот кому не посчастливилось, явно долго будут выздоравливать и собирать свои потерянные зубы. — Не могла обойти это место? Или убежать? Обязательно нужно было все это шоу устраивать? — спросил Росинант, когда Трафальгар сполз на землю, глядя на то, как его наставница обчищает карманы разбойников. — Ты же на врачах отрываешься. А я отрываюсь на тех, кто нам угрожает. Тем более, нам не придется ночевать под открытым небом сегодня, — ответила Рут и потрепала Ло по шапке, отчего он натянул ее на самые глаза и наклонился, избегая нежелательных прикосновений, — да же, Ло? Голоден? Давайте поедим? Трафальгар наблюдал за всей этой химией между Кора-саном и Рут, которые так отчаянно верили в его выздоровление, что и сам старался не падать духом. Хотя это было очень сложно, ведь с каждой больницей, с каждым чертовым врачом, становилось понятно, что ему уже ничем не помочь. Чем дальше они заходили, тем понятнее было что Ло должен будет умереть, протянув еще пару месяцев. Может чуть больше. Это в любом случае было решенным вопросом, но эта неугомонная парочка все продолжала прорываться сквозь заросли колючего терновника, таская его по больницам. — Нашла. Скоро буду. Закажите себе поесть, а когда вернусь, то можем все вместе и поужинать, — Коразон кивнул, отжимая пахнущую уксусом тряпку в миске и меняя примочку на лбу у краснощекого из-за температуры Ло, — продержись еще немного, Ло. Обещаем, ты обязательно поправишься. Спорить с этими идиотами не было ни возможности, ни желания, поэтому Трафальгар лишь прикрыл глаза, чувствуя, кто Рут прижимает свою ладонь к его щеке. Эвергарден потрепала Росинанта по его нелепой шапке, подхватила свою кофту и хлопнула дверью номера, вспугнув ползущего по стене таракана, который шлепнулся на пол и быстро убежал в щель между досками. Ло снова открыл глаза, глядя на Коразона: он снова листал медицинский справочник, хотя по нему видно было, что еще чуть-чуть и он расплачется. Трафальгар отвернулся сам, понимая что плакать из-за двух наивных идиотов он не хочет. Просто не может, это как сказать вслух, что они ему были бы дороги. Но это не так. Совсем не так. Рут возвращается поздним вечером, прижимая к опухшей щеке бутылку рома. Коразон распахивает глаза от удивления, когда она кладет на столик несколько тысяч белли, жаропонижающее и таблетки от боли. Он начинает читать ей нотации шепотом, что нельзя зарабатывать деньги на боях, потому что ей могут навредить, но Рут отмахивается — все лучше, чем копейки за погрузку и разгрузку товаров в магазинах. Не себя же ей продавать, чтобы малой мог чувствовать себя лучше? Росинант обещает, что в следующий раз сам пойдет на заработок, но Рут лишь хлопает его по плечу: — Брось это. Лучше смотри за Ло. Это у тебя выходит лучше. Денег хватает на то, чтобы продлить комнату еще на сутки. Ло становится лучше после лекарств, он смотрит на лиловый синяк на скуле Эвергарден и спрашивает, где она его получила? — Да так, мелочь. Пришлось немного подраться, — она улыбается и тут же морщится от боли в лице. Зато теперь прекрасно понимает, что чувствовал Росинант, когда его били. Влетающий в комнату Роси говорит, что денег на три обеда не хватит. Ло от еды отказывается сразу, глядя на Рут, та дает ему подзатыльник: — Я тебе дам, не хочу. Ты болен, тебе нужно хорошо есть, чтобы поправиться. Берите два, если на три не хватает. Вы поешьте суп, а хлеб отдайте мне, все равно ведь не едите. — Но почему? — спрашивает Ло, вскакивая на постели, но боязно двигается обратно в середину, вспоминая предупреждение о сломанных лодыжках. Рут усмехается, треплет его по волосам. — Тебе нужно поправиться, а Кора-сан нас защищает. Так что вам нужны силы, а мне можно немного хлебушка. Вы все равно его не едите, а выбрасывать жалко, так что я съем хлеб, а вы хорошо поешьте супа. Договорились, Ло? Трафальгар считает, что на боях Рут отбили остатки мозгов, поэтому она себя так ведет. Бесконечные поиски продолжаются, но результатов по прежнему все еще нет. Ло подслушивает их разговор, притворяясь спящим: они вполголоса обсуждают какой-то дьявольский фрукт, который должны передать Дофламинго. Росинант предлагает напасть на пиратов, отобрать у них фрукт и отдать его Ло — он верит, что таким образом удастся победить его болезнь и паренек будет жить дальше. Рут сомневается, что у них получится, потому что фрукт явно будут охранять, раз уж в сделке участвует старший брат Росинанта. Ло слышит, как шуршит чужая одежда, когда с тихим вздохом Кора-сан прижимает Эвергарден в себе и тихо шепчет ей: — Нужно попробовать, Рут. Дети не должны в таком возрасте думать о смерти. Я пойду и добуду нам Опе-Опе, а ты присмотришь за Ло. Хватит уже прятаться за твоей спиной. Коммандер Дозора я или кто вообще? Так что присмотри за мальчиком, а я обещаю, что вернусь с фруктом. Скрепя сердцем ей все же приходится согласиться на его условие, и когда Ло просыпается, то Росинант быстро выкладывает ему свой план. — Почему бы вам не пойти вдвоем, это опасно, — Рут складывает руки и отворачивается в сторону, а Кора-сан смеется как-то нервно. — Рут присмотрит за тобой, если тебе станет хуже, а я достаточно сильный, чтобы справиться самому, так что не волнуйся на этот счет. Она защитит тебя, если кто-то нападет. В снегу холодно, но Рут почти не чувствует окоченевших рук и ног. Костер не разожжешь — пираты шныряют вокруг да около, поэтому она лишь стискивает Ло в объятиях сильнее. У него температура и бред, он потерял сознание и Рут кладет свои холодные руки ему на лоб и шею, пытаясь сбить жар, пока Росинант не придет. Плотнее кутает мальца в одеяло и свою кофту, чувствуя, как ветер залезает под рубашку и пробирает до самых костей. Ну, ничего, Ло сейчас куда хуже, а потерпеть немножко холод — это проще, чем бороться с янтарно-свинцовой болезнью. Она тихо шепчет ему, что Кора-сан скоро вернется, что фрукт обязательно его вылечит, а потом все у них будет хорошо. Что Ло может быть кем угодно, что больше не придется прятаться от Донкихота. Росинант мчится к ним со всех ног, истекает кровью и падает, но крепко держит в руках заветный фрукт. Налетает на Рут, едва не сбивая ее в сугроб, сбивчиво мелет что-то, пока она будит Ло, а потом сует ему фрукт, даже не давая толком проснуться. Эвергарден, с покрасневшим от холода носом и ушами, оказывается в объятиях Росинанта, пока он кутает ее в свою шубу. Что-то горячее и липкое мгновенно пропитывает ткань рубашки на спине, пока девушка пытается сообразить, что происходить вокруг нее. Ло вздрагивает, проглатывая фрукт, плюется и морщится от его вкуса, но чувствует, что жар начинает спадать сразу. Он смотрит на Кора-сана, на Рут в его шубе и поверить не может в то, что ему стало легче. — Сработало? Ло, что чувствуешь? — Рут перестает это терпеть, толкает Росинанта и распахивает полы шубы в разные стороны. Он ранен, истекает кровью и Эвергарден теряется в сомнениях, как он вообще сюда добрался с такими ранами. Она поднимает на него взбешенный взгляд, который так и плюет ему в лицо «надо было идти с тобой, ублюдок», Донкихот отшатывается назад и прячет рубашку в кровавых пятнах, запахивая черные перья на место. — Здесь неподалеку должен быть дозорный корабль. Они следят за передачей фрукта, а значит нам остается только попасть туда. Меня подлатают, Ло подлатают и все будет хорошо. Как бы не так. Чтобы попасть на корабль сначала надо послать кого-нибудь, кто привел бы сюда дозорных. Рут собирается сделать это сама, но Росинант без сил валится на снег, тяжело дыша. Он теряет кровь быстрее, чем Рут могла бы позвать на помощь, а если их тут обнаружат, то трупов станет только больше. Ло, глядя на всю эту картину, вызывается отнести донесение сам. Эвергарден колеблется, но соглашается, а Росинант передает ему всю необходимую информацию, после чего Ло идет искать дозорных, а Рут пытается остановить кровотечение Донкихоту. — Я говорила, что нужно было идти мне. Черт, что ты вообще устроил тут? — Росинант смеется и отвечает, что все сделал правильно, ведь Ло теперь выживет, а то, что он немного поцарапался — ничего страшного. Рут хотела бы всечь Донкихоту в челюсть, чтобы ему не было смешно, но у нее рука не поднимается такое сделать, поэтому она мотает ему раны и слышит похрустывание снега за своей спиной. Ло привел дозорных им на помощь. Эвергарден вздрагивает, когда Росинант хватает ее за руку и шепчет, что это Верго. И ничего, кроме боя, больше не остается. Рут не сдерживается, хватает мальчишку, швыряя его Росинанту и блокирует ход Верго. У него на плече винтовка, неплохая была бы подмога их компании, но просто так ее не отдадут. Она кричит, чтобы Росинант и Ло уходили. — Нет, Рут, пойдем с нами! — Ло плачет, глядя на свою наставницу, что заботилась о нем все это время. Та лишь машет рукой и нападает на Верго. Росинант не выглядит взволнованным, но по дико стучащему сердцу он понимает, что Рут может быть в опасности. Все заканчивается быстро: Верго повержен, Рут едва ранена, в ее руках винтовка. Она быстро оттаскивает его тело в сторону, чтобы никто не заметил. Роси прижимает ее к себе, та смеется, поддевая дозорного, а потом становится серьезной: им срочно нужно выбираться. В рядах Дозора могу быть еще засланцы Дофламинго, о которых никто из них может не знать, поэтому нужно быть осторожными. Дофламинго настигает их раньше, пронюхав про пропавший фрукт. И вся Семья тоже тут как тут: Росинант говорит, что Ло нужно спрятать, а самим придется драться, потому что выхода их клетки Джокера нет. И Рут на это соглашается. Росинант садит мальчишку в сундук, насылает на него свою способность, полностью лишая его звуков и инструктирует насчет побега. Рут вертит головой, предсказывая откуда рухнет первый удар, наготове держит винтовку, чтобы пристрелить первого же смертника. — Так, умница, Ло. Ну-ка, возьми вот это. Если тебя найдет кто-то из наших знакомых: лейтенант Смокер или, может быть, вице-адмирал Цуру, то передай им вот эту вещь, — Рут еще раз осматривается, вытаскивает из-под рубашки медальон, на который Росинант смотрит с удивлением, срывает цепочку со своей шеи и сует в руки мальчишке, — скажешь, что ты знаешь лейтенанта Эвергарден, они обязательно тебе помогут. Понял? Вот и умница. Она смазано целует его в лоб и в нос, отчего Ло морщится, утирается краем одеяла, но все равно улыбается, а Росинант захлопывает крышку дрожащими пальцами. — Носила его все это время? — Странно, что ты раньше не заметил. Пришлось снять и спрятать, когда попала к Дофламинго: он бы только заинтересовался, почему имя его младшего братишки нацарапано на обратной стороне. Они вступают в бой с противником, силы которого сильно превосходят их собственные. С пистолетом и винтовкой наперевес, Рут и Росинант собираются победить врага, который одним только движением пальцев может порубить их на гуляш и скормить рыбам. И все же они не боятся. Так думает Ло, сидя в сундуке, полном золотых монет и раздумывая о том, что он будет делать, когда Рут и Кора-сан победят. Пусть они и дозорные, но они не кажутся такими плохими, как те люди, что устроили чистку во Флевансе. И Рут, и Кора-сан, каждый делал для него все возможное, чтобы помочь ему побороть болезнь. Он сжимает в своей ладошке медальон Эвергарден и закрывает глаза, пока снаружи не слышит грохот выстрелов, чьи-то крики. В узенькую щелочку он видит, как Рут отбивается винтовкой от Диаманте. Она достаточно сильна, чтобы противостоять одному из элитных офицеров Донкихота, и Ло уверен в ее победе. — Это все, кто у тебя есть, а? Может перестанешь набирать таких слабаков? — Диаманте падает на снег, а Рут утирает кровь, что заливает девушке левый глаз: на лбу глубокая ссадина, которая мешает ей смотреть на мир двумя глазами. Если она и дальше будет так хлестать, она к чертям ослепнет от количества крови, что уже попало ей в глаз. Роси наставляет на своего брата пистолет, поднимаясь на ноги. — Хочешь выстрелить? А знаешь почему не можешь? Потому что ты точно такой же, как и наш отец — у него никогда не хватило бы духу спустить курок. И у тебя не хватит. — Не игнорируй меня, Дофламинго! У него не хватит, хватит у меня! — Ло захлопывает крышку под грохот выстрела и зажмуривается, что есть силы. Он не знает, кто выстрелил первым, поэтому очень страшно, когда он слышит мертвую тишину снаружи. Он еле находит в себе силы приподнять крышку снова. Рут бежит к Росинанту, бросив свое оружие, Джокер, зажимает рану на руке, а сам младший Донкихот стоит неподвижно. Кто стрелял, все еще непонятно, но Ло не хочет это выяснять. Ему хочется, чтобы все это поскорее закончилось. — Посмотрим, что быстрее — моя пуля или твои нити! В сундук что-то врезается. Росинант охает, когда Эвергарден перехватывает его пистолет, а его толкает назад, себе за спину, наставляя оружие на старшего Донкихота. Ей удалось ранить его один раз, второй тоже не составит труда. Но это уже не требуется: слышен грохот пушек, который пугает старшего Донкихота. Он шипит и цокает, зная, что чем больше тут народа, чем меньше шансов у него уйти. Тем более что то, из-за его он сюда явился, бесследно пропало вместе с тем мальчишкой. Пираты Донкихота ретируются. Росинант выдыхает, глядя на то, как кружащиеся в воздухе снежинки оседают на его черную перьевую шубу, на волосы Рут, на ее черную рубашку и ему на лицо. Он счастлив, что все закончилось так и только сейчас понимает, что он чертовски сильно устал. Эвергарден падает рядом с ним, выпуская пистолет из пальцев: ей хватило времени, чтобы дозорные подоспели, а Росинанту хватило мозгов сделать копию всех сведений, что он собрал, так что не за горами тот день, когда его старший братец окажется в Импел Дауне. — Умирать сейчас не вздумай, — тихо произносит девушка, чувствуя, что снег становится слишком теплым. — Сама не помри, — отвечает ей Росинант. Вдали он еле слышит топот чьих-то ног, шум и гам, крики и слова вице-адмирала Цуру: «Ну молодцы, голубки, кто бы знал вообще».

***

Росинант приходит в себя в лазаретной палате. Тело болит и ломит настолько сильно, что он стонет, приковывая к себе внимание: все же, ему досталось не хило. Сколько в него пуль всадили остается только догадываться. Поблизости только медсестра, которая обращает внимание на его сдавленные постанывания и зовет врача. Во рту сухо, будто песка насыпали на язык, в горле скребет какая-то слишком уж бешеная кошка, отчего Росинант не может ни слова из себя выдавить, словно действительно онемел за все то время, сколько провел в команде Дофламинго. Знаками пытается показать, что с ним были еще два человека, но врач лишь проводит быстрый осмотр, наказывает медсестрам готовить воду и еду, а потом объясняет Донкихоту, что случилось: их нашли на Миньоне, он и лейтенант Эвергарден были без сознания. Какой-то немой мальчишка пытался что-то им объяснить и тряс медальоном до тех пор, пока его не заметила Цуру. Значит и Ло, и Рут были живы, отчего Донкихот смог выдохнуть чуть свободнее. — Мы провели вам операцию, вы трое суток провели без сознания из-за обильной кровопотери. Лейтенант Эвергарден обошлась только пулевым ранением в плечо, задета кость, а также множественными гематомами и ссадинами и переохлаждением организма, но это быстро лечится. А мальчик, что с вами был, мальчик совершенно здоров, только пара синяков. Значит, Ло все же помог дьявольский фрукт. И если Рут уже пришла в сознание, значит сейчас с ним. Сколько же сейчас будет переполоха из-за этого мальца? — А где они сейчас? — Росинант даже удивился, что голос у него такой хриплый и низкий. Доктор лишь улыбнулся. — Лейтенант Эвергарден уже на ногах и заполняет отчеты, а мальчик вместе с ней. Никогда бы не подумал, что она так хорошо ладит с детьми. Удивительно, да и только. Я передам, что вы очнулись, коммандер, так что они смогут навестить вас, когда вам станет лучше. А пока, отдыхайте. Как и ожидалось от Рут — едва только встала, а уже по уши в работе. Росинант улыбнулся, сжимая в пальцах второй кулончик, с именем Рут на обратной стороне. Даже под носом у Дофламинго она хранила его подарок, надеясь сбежать и вернутся к своему дорогому Росинанту. Это грело душу лучше всего на свете, ведь когда ему сообщили, что она пропала без вести… Даже думать страшно, что он в тот момент чувствовал, о чем думал и что хотел бы сделать. Ближе к ужину в коридоре слышится возня, какая-то ругать: распахивается дверь и в палату в громким криком «Кора-сан!», влетает Ло. За ним, споря с медсестрой о цели визита и о посещении больных, в белом плаще Дозора и подвязанной рукой, входит Рут, а Роси с удовольствием замечает, что белый ей идет куда больше черного. Она закрывает дверь прямо перед носом у медсестры, после чего поворачивается к Донкихоту и улыбается: сладко-сладко, отчего Роси тает и улыбается ей в ответ. — Кора-сан, ты наконец-то очнулся! Мы так боялись, что ты умрешь! — Росинант давится воздухом, Рут смеется, а Ло замолкает. Ему неловко, что он так выражается, но парнишка кашляет и продолжает, — врачи сказали, что ты пришел в себя, но днем нас не пустили! Сказали, что ты должен много отдыхать сейчас. — Нас и сейчас не хотели пускать, пришлось обходить с десяток медсестер, а последней еще и угрожать. Угрожал он, не я, — Рут садится на край постели Росинанта и кладет руку Ло на голову. Тот шипит и плюется проклятиями, но мальчишка жив, здоров и достаточно энергичен, что Рут и пытается показать Донкихоту. Блондину от этого только лучше, — но мы рады, что ты очнулся. Как себя чувствуешь? — Сейчас еще лучше, — одной рукой он затаскивает мальца на свою постель, второй прижимает к себе Рут и тихо выдыхает, чувствуя, что по щекам у него бегут горячие слезы. Эвергарден гладит его по золотистым волосам на затылке, Ло копошиться в одеяле, пытаясь выпутаться из объятий и бурчит себе что-то под нос, — рад, что с вами все хорошо… — Хорошо? Она еще должна лежать в постели, ей врачи вставать запретили, а она нацепила плащ и только с бумажками сидит, дура! — Отчеты? А не рановато ли для работы, если ты себя плохо чувствуешь? — Это не я восемь пуль в себя получила, так что чувствую я себя нормально, — Росинант шокировано выдыхает «в смысле восемь?», но Рут качает головой. Ей к боли не привыкать, тренировки у Акаину дают о себе знать: адмирал воспитывает таких подчиненных, которые вообще не боятся ничего, кроме самого адмирала, — а ты все еще был без сознания, так что мне, как твоему лейтенанту, пришлось взять часть обязанностей и посидеть с бумажками. — А Ло? — А что Ло? На моем попечении пока. Позже заполню все нужные заявления и сдам этого звереныша в детский дом, чтобы его там эксплуатировали, как раба на галерах. Сколько хлеба ты за мой счет съел, а, сопляк? Отплатить не хочешь? — и Ло, и Роси кривятся: первый в отвращении, второй в удивлении, на что Рут лишь фыркает, — да шучу, шучу. Поживет пока со мной, потом уже сам решит, куда хочет. Можно будет сдать его инструкторам, пусть лепят из него высококвалифицированного дозорного… А сама отбивает улиточным кодом на запястье у Росинанта: «Пусть живет с нами. Никуда эту малявку не отдам больше». Донкихот толком не слушает их перепалку, потому что улыбается и жмурится от большого теплого чувства в груди. Он так хотел на Миньоне, чтобы все они выжили и вернулись, потому что у Росинанта еще много незавершенных здесь дел. Может стоило бы взять отпуск, чтобы съездить к Бельмере лично и позвать ее на свадьбу? Можно было бы и пару деньков передохнуть в тени мандариновых деревьев, она писала, что удочерила двух девчонок и живет с ними в настоящем раю. Может и Ло было бы полезно пообщаться с детворой, пока он не поймает Донкихота и не отберет у него всех ребятишек? Рут бы могла присматривать за всеми ними: и не придется пересаживать ее на бумажную работу в штаб, тоже неплохо. — У него такое лицо, будто он что-то противное задумал, — говорит Ло, тянет Рут за рукав и тычет пальцем в Росинанта. Выглядит он действительно слегка пугающе, но Рут лишь треплет маленькую ручонку у себя на рукаве. — Не бойся. Это он думает, где мы с тобой будем жить, когда он из больницы выйдет. Останешься с нами? Семья у нас, конечно, так себе, но все равно лучше, чем одному, да? Ло еще раз смотрит на Кора-сана, утонувшего в своих фантазиях, а потом на Рут, которая ведет здоровым плечом. — Ну да, вы же явно без меня пропадете.