Мама-Холодильник

      – ...А потом лаборантка Зайцева сказала:"Я заслуживаю большего". Ты можешь себе это представить, ХРАЗ? Да каждая советская женщина мечтала бы, что бы за ней ухаживал такой презентабельный мужчина как инженер Иванов. А эта фифа нос воротит! Ты представляешь, ХРАЗ?       – С большим трудом могу себе это представить.       – А я не могу! Хотя я видела это собственными сенсорами!       Сергей краем уха слушал разговоры двух его железяк, попивая горячий чай и искренне желая, что бы на очередном глотке он превратился в кофе. Нет, чёрный чай ЭЛЕОНОРЫ был весьма хорош, но от него спать хотелось только больше. Если бы он всё таки добавил в кружку предложенные ремшкафом молоко и сахар, точно бы отключился. А так, придерживая всё время норовившую опуститься голову и настойчиво отказываясь держать глаза закрытыми дольше пары секунд, он ещё мог держаться.       Разговоры двух ИИ ему в этом деле не помогали.       Глюканутый автомат был кладезем разнообразных сплетен. Как оказывается, в комнатах отдыха обсуждалось и происходило множество преинтереснейших вещей. Но, вспоминая, что все эти сплетни касались уже мёртвых людей, становилось жутко.       Нечаев сомневался в искреннем интересе ХРАЗа к мелким склокам работников и их любовным романам, но кто знает этого Хранителя Знаний? Возможно именно истории о зазвездившейся Зайцевой и недооценённом Иванове не хватало ему в его библиотеке для полного счастья.       Два роботизированных голоса странным образом убоюкивали Майора, а в причитаниях ЭЛЕОНОРЫ чудилось что-то родное, и он позволил себе прикрыть глаза чуть подольше.       Задремав на истории о любовном треугольнике между двумя химиками и отвечающей за их проект, он не заметил не слишком громкие тяжёлые шаги.       ВОВчик зашёл на кухню через приоткрытую дверь медленным, размеренным шагом. Голова слабо дёрнулась, сканирую местность, и взгляд механических глаз застыл на единственном живом объекте в помещение. Тёмные стёкла загорелись, а голова ещё раз резко двинулась в кивке и в слабом освещение могло показаться, что его усы дёрнулись в крайне угрожающем жесте, и робот с тихим скрипом механических частей двинулся к закемарившему человеку.       ХРАЗ, участвующий в по большей мере одностороннем разговоре, первым заметил незванного гостя и металлические усики всполошились, прижавшись к руке своего человека, слегка тряся её.       – Сергей, просыпайся! Здесь!.. – но ИИ последнего поколения не успел закончить мысль.       Потому что стальные тросы невообразимо тихо вырвались из ремшкафа и пронзили грудь ВОВчика насквозь, пригвоздив того к стене и пустив трещины по кухонному кафелю. Робот, ещё находящийся в рабочем состояние, дёрганными движениями попытался вырвать чуждые объекты из его механической плоти.       Но стальные тросы оказались не только сильнее него, но и прочнее. Поэтому они без малейших проблем разорвали ВОВчика на части, потянув в разные стороны и превратив его в груду металлолома, упавшую на земь с громким грохотом.       Нечаев подпрыгнул на своём месте, сжав кружку в руках слишком сильно, тем самым сломав её, и начал испуганно озираться.       – Никто не тронет моих птенчиков, пока они в моём гнезде, – голос ЭЛЕОНОРЫ был полон помех до жути напоминающих гортанное рычание.       ВОВчик издал несколько откровенно жалких электронных звуков и отключился. Стальные тросы вернулись в ремшкаф.       Взгляд, наконец, проснувшегося Сергея приобрел осознание и крайнюю степень охуения.       – Хуя ты его, – внимательный взгляд на дыры в стене. – Приласкала.       – Должен согласиться с твоей оценкой, Сергей, – голос ХРАЗа вырожал крайнюю степень удивления, восхищения и, самую малость, ужаса. – Хуя вы его.       Нечаев хохотнул, а со стороны автомата донёся звук недовольных помех.       – Наглый ВОВчик, совсем от рук отбился. Это не хулиган Петров виноват, это он сам дурак последний! – не могла успокоиться ЭЛЕОНОРА. – Хотел напасть на моих мальчиков прямо у меня под носом! Поразительная наглость! Поразительная самоуверенность!       Человек здраво подумал, что ближайшие десять минут будут полны ругани разъярённой курицы наседки.       И, чувствуя слабые электрические импульсы в руке, прикрыл глаза, откинувшись на алый металл, и позволил себе уснуть.       Пока рядом ЭЛЕОНОРА ни одна ёбанутая железка не посмеет к нему подойти.