Окрылённый

Лёгкий ветер слегка ерошил волосы и создавал мелкую рябь. Слабенькие волночки подбегали к берегу, принося с собой дары моря в виде камушков и ракушек, ласково гладили песчаный брег, а затем уходили снова, чтобы уступить место следующим. Мужчина стоял, смотря вдаль, наслаждаясь каждым столь знакомым звуком: нескончаемые крики чаек, шум прибоя. Взгляд его был задумчивым и грустным, а море словно хотело ему помочь. Волны касались носков его ботинок, нежно омывали их и уходили вновь. Встретились два давних друга — капитан и море. Опытный человек может заметить даже небольшие изменения в настроении солёной бездны: то она взволнованна, то относительно спокойна, то, будто проявляя поддержку, мягкая и ненавязчивая. И вот сейчас вода была именно такой — совсем по-доброму спокойной, чего нельзя сказать о душе былого моряка. Она рвалась вперёд — вновь на судно, в море, к сражениям с высокими волнами, к ураганам, ветрам, бурям, штормам… Сколько раз капитан выводил свой корабль из затруднительных ситуаций с ловкостью дельфина, давно живущего в этих водах? Не сосчитать. Но сейчас он оставил это дело. Старость, болезни — время медленно вытягивало из него силы. И вот теперь уже почти седой мужчина каждый день приходил сюда, чтобы посмотреть на волны и море, вспомнить то, что было много лет назад, снова оставляя этим серьёзную царапину на ещё бойком сердце и неугомонной душе. Мужчина пообещал себе ещё один раз отправиться в плавание. Ради мальчика с разноцветными глазами, что часто приходил сюда и смотрел на водяную гладь с восторгом и огромной жаждой приключений. Вот и сейчас, едва удрав от служанки, принц Шото опять подбежал к капитану и стал рядом с ним. Он перевёл взгляд туда, куда смотрел мужчина, и на детском личике появилась лёгкая улыбка. Капитан по обычаю потрепал его по волосам — и юный Тодороки приятно поёжился. — Мы ведь отправимся вместе в плавание когда-то? — тихо прошептал мальчик, будто боясь нарушить спокойствие моря; словно, услышав его слова, оно взбушуется. — Отправимся, — с улыбкой ответил капитан. Он посмотрел на Шото, на детский восторг в его глазах, и в памяти всплыл момент из детства. Тогда покоритель морей был точно таким, как юный принц сейчас. Мужчина снова перевёл взгляд на воду и серьёзно промолвил: — Море прекрасно… Но оно хранит много опасностей. Лишь одно неправильное движение, и ты окажешься на дне. И мальчик запомнил эти слова, пусть и не понимая в тот момент, о чём они.

***

— Ты был в замке ночью? — Да… А что? — По-моему, вчерашняя буря унесла в воду остатки твоих мозгов… — Он нуждался в помощи, я не мог пройти мимо! — Завались. Просто завались… Последние минут десять Изуку покорно выслушивал ворчание любимого друга, сидя возле спящего путника. И только за это время его мозг был уже основательно вынесен, нервы — измотаны, а уши — завявшими от мата. — Ты хоть понимаешь, что сейчас сделал, а? — хрипит Кацуки, немного успокоившись после того, как сорвал голос в крик. Принц не понимал. Понятия не имел, чего Бакуго хочет добиться чтением всех этих лекций. А ещё прекрасно знал, что тот давно догадался об этом и без его ответа. В полумраке от плотно задёрнутых штор Кацуки походил на раздражённую кошку. Парень сидел почти идеально ровно, сложив руки на груди, и, честно, очень старался сейчас не уничтожить замок одним ударом. Давно он не был настолько зол. Бакуго сдавленно выдохнул, стараясь унять бурлящий в крови адреналин, разжать кулаки и взглянуть на принца как подобает слуге. Выходило из рук вон плохо. — Ты ведь так и не понял? Хорошо… Задам вопрос по-другому… Опять наступила гнетущая тишина, и Мидория нервно сглотнул. Если сегодня он останется жив, то, право, поверит в спасение святой молитвой. — Ты видел его волосы, лицо, одежду. Ничего странного не заметил?.. Ответа дать парень не успел. До этого плотно закрытые двери с противным скрипом отворились, впуская в комнату немного света. — Изуку, Бакуго, — послышался с порога голос принцессы. — Я привела Тсую. У нас есть бинты и кое-какие травяные мази. — Тц… Как вовремя! Что ж, теперь это не мои проблемы, — рывком поднявшись со стула, охранник замка переместился к выходу. Совсем скоро дверь за ним громко захлопнулась. Теперь их осталось четверо. Урарака молча обошла кровать вокруг, пристально рассматривая очень специфичного для её представления незнакомца, в то время как Тсую осторожно поставила на пол баночки с травяными экстрактами. Тишина с каждой минутой становилась всё более напряжённой, но никто из ребят не решался проронить и слова. — Вам не кажется, что этот парень очень похож на Тодороки Энджи? — внезапно выдала Асуи. Казалось, будто по всему миру вмиг исчезли звуки. Так и не дождавшись со стороны друзей хоть какой-то реакции, девочка продолжила: — Видела в тот раз, на последнем собрании, его и нескольких принцев рядом. Если королева владеет причудой льда, то этот парень вполне может быть самым сильным из их сыновей. К тому же, все эти слухи о младшем принце Тодороки очень подозрительны. Кажется, его зовут… — Тодороки Шото, — с полностью белым лицом закончил Мидория. — Изуку… — Урарака обеспокоенно взглянула на юношу, примерно поняв ход его мыслей. Он прогадал. Он очень прогадал! Эх, а ведь Каччан говорил, что однажды альтруизм погубит его. Но то, что за собой парень утянет и две третьих своего королевства, не уточнял. — Чёрт… — тихо прошипел Изуку, зарывшись пальцами глубоко в волосы. — Принц Мидория?.. Я сказала что-то не то? Зеленоглазый осёкся. «Слугам в замке нельзя видеть слабости своего господина». Так ведь говорил Иида всегда? — Н-нет, ничего такого. Ты сказала всё верно, Асуи. И да, я же просил, не называй меня принцем. Я просто Мидория, — парень улыбнулся, возможно, слишком натянуто. Как ни крути, а врать с годами он так и не научился. Служанка ещё раз непонимающе посмотрела на Изуку, после возвращаясь к своей работе. — И я просила называть меня просто Тсую… — тихо буркнула она спустя несколько секунд. На это наследник престола хмуро промолчал. Минут пятнадцать все трое провели в тишине, прерываемой только шорохом бинта и лёгкими хлюпающими звуками мази. Обработав все раны на торсе, Тсую наконец приступила к голове. Лицо, что было крайне удивительно, почти что не изранилось во время бури, потому девочка только обработала несколько порезов вязкой смесью на овечьем жире и сразу переметнулась к макушке. Только сейчас она заметила, что волосы спящего путника местами слеплены из-за засохшей крови. Аккуратно осмотрев виски и затылок, Асуи пришла к выводу, что виной всему был удар каким-то острым предметом. Понять, чем именно, ей не удалось. Служанка без слов замазала почти затянувшуюся рану и наконец-то встала с колен. — Его приложило головой в шторме. Так что с ним надо быть осторожнее. Не известно, что он может выкинуть, очнувшись. — Хорошо. Спасибо за помощь, Тсую-чан, — проговорила Очако. — Я помогу тебе донести мази. Идём? — Да, спасибо, Урарака-сан. Девушки быстро собрали с пола бинты и баночки и, открыв дверь, безмолвно скрылись в коридоре. Шото слышал голоса, но они были далёкими, приглушёнными, словно под толщью воды. И даже если б юноша постарался, не уловил бы суть разговора. Голова раскалывалась на части, в ушах стоял звон, который с каждым словом незнакомцев нарастал всё больше; хотелось просто выть в голос — настолько было больно. К его коже прикасались холодными руками, бережно намазывая что-то на лицо, и пристально наблюдали. Да, Тодороки был уверен, что на него смотрело сразу несколько пар глаз. От них хотелось где-то спрятаться. Но это было ничто в сравнении с пустотой, что царила в мыслях. Там не было ничего — ощущалась только боль. Боль, от которой невозможно сбежать, и страх, которого с каждой минутой становилось всё больше. Потому что ни как он здесь оказался, ни что было до этого, ни где он сейчас, ни даже собственного имени Шото не помнил. Холод прошёлся по всему телу, особенно остро ощущаясь на кончиках пальцев правой руки. В голове билась только одна мысль: «Кто я?». Но ответа не было. Голоса стихли, однако рядом всё ещё продолжал кто-то сидеть. Глаза раскрывать совсем не хотелось, но оставаться в неведении — тем более. Пересилив себя, парень наконец заставил себя поднять веки — и сразу поморщился из-за острой боли в затылке. После ухода Очако и Тсую Изуку долгое время был неподвижен. Только, сидя рядом со спутником, молча смотрел на его поцарапанное лицо и ждал, пока тот наконец откроет глаза. Ожидание его продлилось действительно недолго. Юноша, до этого полностью неподвижный, болезненно поморщился. Мидория едва заметно вздрогнул, чувствуя, как сильно начало колотиться его сердце из-за резкого прилива адреналина. Принц нервно сглотнул. Находиться рядом с человеком, из-за которого половину его королевства могут вырезать одним мигом, было крайне неуютно. И как в подобной ситуации поступил бы любой другой нормальный человек? Ах да, нормальные люди, кажется, не влипают в подобное дерьмо. — Очнулся? — пожалуй, чересчур холодно бросил Изуку. — Как ты себя чувствуешь? Шото резко обернулся на голос, отчего перед глазами поплыло. В глаза бросались зелёные волосы незнакомца — единственное, за что он смог уцепиться взглядом. Что тот спросил, Тодороки не услышал, но продолжать молчать уже попросту не мог. — Кто… — говорить выходило с большим трудом, но, облизав пересохшие губы, парень смог выдавить из себя следующее: — Кто… я? Услышать подобное Изу ну никак не ожидал. Он, не моргая, уставился на путника своими почти что изумрудными глазами и замер без слов. И что, вот что нужно отвечать человеку, из-за которого тебя могут убить, и который забыл собственное имя?! В голове вертелось сотни разных мыслей. Мидория не хотел слушать ни одну из них. «Он может тебя убить», — настойчиво твердил внутренний голос. «Сейчас он беззащитен, и я обязан ему помочь!» «Фактически, это твой враг. Он опасен.» «Сейчас он просто парень, попавший в шторм. К тому же, видимо, ничего не помнит! И… и он не виноват, что его отец такой.» «Если даже всё зависит не от него, именно он может стать причиной гибели твоего королевства.» «Но как раз он опасности не представляет. Особенно сейчас… И я обязан быть с ним мягче!» «Это убьёт тебя, помяни моё слово…» Мидория молчал. Просто сидел рядом, уставившись в затуманенный дымкой голубой и серый глаза, и боялся лишний раз вдохнуть слишком шумно. А Шото всё смотрел, ожидая ответа. В его глазах было полно надежды, ведь было ясно, что этот парень должен что-то знать. Но почему же он молчит? Почему только смотрит на него столь странным взглядом, от которого по коже мурашки ползут? В нём Тодороки прочёл смесь призрения и чего-то такого, чего понять уже не смог. — Пожалуйста, — уже с мольбой в голосе произнёс Шото, схватив Изуку за рукав и слегка потянув на себя, — скажи мне… И Мидория сдался этой мольбе. Он просто не мог отнестись к этому несчастному подростку холодно и безразлично. Право, не мог. — Шото… Тебя зовут Шото. — Шото… — повторил за ним Тодороки, прикрыв глаза. Он попытался вспомнить что-то ещё, но попытка отдалась в голове резкой болью, из-за чего парень снова поморщился. — Спасибо, — совсем тихо прошептал юноша, отпустив рукав Изуку. Даже в его взгляде читалась благодарность. Ещё примерно с минуту Мидория молча всматривался в глаза полностью потерявшему память принцу, стараясь хоть что-то разглядеть. Даже если сам Тодороки забыл свою жизнь, глаза его помнили всё. Затуманенные лёгкой дымкой непонимания, они были необычайно грустными и добрыми и смотрели на юношу с нескончаемым любопытством и практически мольбой о помощи. — Отдохни. Я думаю, тебе стоит ещё поспать сейчас, — всё ещё отстранённо, но уже не настолько холодно проговорил Изу, спешно разрывая зрительный контакт. Тодороки хотел возразить и даже было открыл рот, только сказать ничего не успел, так как его накрыла новая волна боли. Этот парень был прав. Нужно поспать и набраться сил, а уже потом всё узнать. Голова Шото опустилась на подушки — и он закрыл глаза. В голове было сотни мыслей, но, несмотря на это, парень почти сразу провалился в беспокойный сон. А Мидория так и остался сидеть рядом и просто всматриваться в утончённые черты лица. Внутренняя борьба не позволяла ему успокоиться и уйти, оставив Шото наедине с собой. Такое действие было бы слишком жестоким и даже в меру эгоистичным с его стороны. Потому юноша оставался рядом, стараясь, хоть через маску безразличия, но подарить уставшему принцу тепло. Раздумья его прервал стук тяжёлых шагов, направляющихся к нему. Это не могли быть шаги Урараки или даже Кацуки. Изуку становилось страшно. Сердце опять забилось в несколько раз быстрее, и зеленоглазый молча уставился на огромную дверь. Через несколько секунд та с противным скрипом приоткрылась.