Монета

Остаток весны и экзамены пронеслись, будто хогвартс-экспресс. Уезжать на каникулы абсолютно не хотелось — оставлять огромный замок, полный загадок и секретов, раздолье вокруг, обширную библиотеку и, конечно же, Оминиса, чтобы пару месяцев торчать в деревне у тётушки и мучиться бездельем? Ним и так начинала чувствовать бессмысленность бытия. Не было больше хранителей с их заданиями, не было Себастьяна с безумными идеями — теперь ей надо было самой определять, куда двигаться дальше, а направлений было бессчетное множество, и не ясно, какое из них быстрее приведет её к цели. — Я договорилась с профессором Кантуэлл, что если я за лето наверстаю всю программу древних рун, то она позволит мне присоединиться к курсу и в конце года даже досдать СОВ с пятым курсом, — оповестила Ним Оминиса. — Ты молодец. Я могу отдать тебе свои старые конспекты. — Ты меня балуешь. Они заперлись вдвоем в купе хогвартс-экспресса и отчаянно делали вид, что это не им предстоит двухмесячное расставание всего через пару часов. — Так ты, значит, будешь занята учебой всё лето? — переспросил Оминис. В его вопросе звучал очевидный подтекст. — Если у тебя есть какие-нибудь предложения, может, я смогу выкроить время в своем расписании, — улыбнулась Ним. — Да, у меня есть одна идея, — его голос прозвучал напряженно. — Я бы хотел представить тебя своей семье. Ним замерла на месте от удивления — это была последняя вещь, которую она ожидала услышать от Оминиса. — Ты уверен, что это хорошая идея? «Если хоть часть слухов о Гонтах правда, его отец прожарит нас круциатусами до золотистой корочки, стоит Оминису привести грязнокровку на порог дома», — продолжение реплики Ним из вежливости оставила при себе. — Я понимаю, о чем ты думаешь. Я всё улажу. Но если ты не захочешь идти, я пойму и настаивать не буду. Ним уставилась в окно, словно ища подсказки у пролетающего пейзажа. — Конечно. Если ты считаешь, что оно того стоит. Если уж Оминис и высказал подобную идею, значит, за ней стоят определенные рассуждения. Он был из людей, которым Ним бы доверилась, даже прикажи он сунуться в пасть дракону. — Спасибо, — кивнул Оминис. — Я пришлю сову, как только… как только подготовлю почву. Понимаешь, рано или поздно до отца в любом случае дойдут слухи. Я не хочу, чтобы он посчитал тебя проблемой, которую надо решить, — пояснил он. — Пусть попробует, — пробормотала Ним. А так, значит, мистер Гонт не сочтёт это проблемой, если Оминис приведет её лично? С другой стороны, Оминису лучше знать. Какими бы ни были отношения внутри семьи, не стеснялся же он апеллировать к имени отца при случае? — Хорошо, — Оминис улыбнулся, как будто вопрос не стоил и выеденного яйца. — Знаешь, мне пришла в голову мысль — наверняка профессор Рэкхем был не первым носителем древней магии на Британских Островах. Что, если нам обратиться не в глубины магии, а попросту к истории? Ним подняла на него глаза. — Ты гений. А мне теперь стыдно, что не я сама это придумала. Оминис улыбнулся и развёл руками. Когда поезд прибыл на вокзал, Ним долго перепроверяла карманы — не оставила ли она в купе что-нибудь важное? Не забыла ли сложить зачарованный пергамент, с помощью которого они собирались общаться летом? Разгладила заклинанием юбку, тётушка бы не оценила неопрятный вид. Оминис наверняка осознавал, что она тянет время — казалось, стоит покинуть вагон, и всё, прощание неизбежно. Они и так не торопились, не выходили из купе, пропуская вперед всю толпу студентов, наслаждались последними объятиями и поцелуями. Покинув поезд в числе последних, Ним сразу же узнала силуэт тёти Клементины на опустевшем перроне. — Вон там тётушка, — Ним прошептала, потянув Оминиса за рукав. — Пойдём поздороваемся. — Здравствуйте. — Привет, тётушка. Познакомься, это Оминис Гонт, мой молодой человек. Оминис, это Клементина Торнтон, моя тётя. — Безмерно рад знакомству. — Очень приятно, — на лице у тётушки был написан откровенный ужас. Мало того, что «молодой человек» для шестнадцатилетней девицы сам по себе был поводом для скандала, так еще и Гонт! Ним готова была спорить, что дома ее ожидает серьёзная выволочка, но пока все участвующие лица изображали дружелюбную вежливость. — Нирмея, ты с ума сошла! — драматичным шёпотом отчитывала её Клементина, когда они покинули вокзал и уже тряслись в экипаже. — О чём ты думала! Разве ты не знаешь, как мистер Гонт относится к полукровкам? Это ничем хорошим не закончится! Не приведи Мерлин, он об этом узнает! Ним смотрела в глаза тёти, кивала в такт её речи и думала, что та, на самом деле, не имеет ни малейшего представления о том, что Ним пришлось пройти за её первый учебный год. Нет, конечно, она знала о нападении дракона и о битве с Ранроком, но это была только верхушка айсберга. Ним не боялась Гонта-старшего: в конце концов, он был всего лишь человеком. Вскоре они прибыли домой. Пасторальный пейзаж небольшой деревушки, так странно было вернуться сюда. Будто Нирмея — снова сквиб, и ей только пригрезилось её большое приключение. Оминису наверняка бы здесь понравилось, но чем тут заниматься? Разве что и правда наверстывать программу древних рун. *** Сова от Оминиса с приглашением и порт-ключом пришла в начале августа. Ним пришлось просить помощи у Поппи, чтобы составить алиби, иначе Клементина точно сошла бы с ума от беспокойства. Нервировать тётушку лишний раз не хотелось. Ним переоделась в парадное платье, которое принадлежало еще её маме — тёмное, строгое и старомодное, но достаточно дорогое, в самый раз для подобного знакомства. Вещи были уменьшены и уложены в небольшую сумочку, ровно как набор зелий на все случаи жизни и даже пару кочанов жующей капусты. В назначенное время Ним воспользовалась порт-ключом, который перенёс ее на холм посреди пустыря. В отдалении виднелся огромный особняк мрачного вида. Летние пейзажи с ясным небом и пушистыми облачками не вязались с этой картиной, разве что только луг, высушенный жарой до мёртвого состояния. Оминис уже ждал её. Он и сам был одет слишком строго, так что Ним даже не решилась броситься ему на шею. — Рад тебя видеть, — даже голос его звучал слишком сдержанно. Оминис предложил ей руку. Они двинулись по направлению к дому. — Думаю, нет нужды давать тебе наставления, но всё же, Ним, давай сразу уговоримся: никаких радикальных мер. И если я скажу тебе, к примеру, выйти, ты послушаешься. Если я скажу, что тебе стоит подышать свежим воздухом — ты тут же бежишь, выходишь за ограду и используешь тот же порт-ключ — он доставит тебя обратно. — Я начинаю нервничать. — Не стоит. Мой отец — легилимент, он почувствует твой страх или недоброжелательность. Кстати. Я рассказал ему про скрипторий. Возможно… — Ты рассказал ему про скрипторий? — Ним едва не остановилась на месте. — Обсудим потом. Я хотел сказать, если ты сможешь скрыть участие Себастьяна в этой истории, лучше это сделать. Дальнейший путь продолжили молча. Глядя, как медленно, но верно приближаются кованые врата, Ним старалась успокоиться. Не нервничать! Нашёл же Оминис, что сказать. Ним глубоко вздохнула, пытаясь отбросить все тревоги и предубеждения. Посмотрим, что же на самом деле ей уготовило логово Гонтов. Двор за оградой мало чем отличался от запущенного, иссушенного луга вокруг. Убранство дома тоже производило скорее угнетающее впечатление — будто за домом и вовсе не следили. В коридорах было темно и пыльно, двери в многие комнаты выглядели так, будто их не открывали уже много лет. Мелькнула мысль: как же Оминис собрался помогать Себастьяну, если, кажется, его семья не может позволить себе даже содержать свой особняк? — Подожди здесь, — Оминис оставил её у дверей, а сам проскользнул внутрь. Ним оставалось только ждать. Сперва она достала палочку и освежила свой вид. Ощущать в ладони эту рукоять, проводить пальцами по серебряным узорам — всё равно, что держать Оминиса за руку. Выдохнула, собираясь с мыслями - она отнесётся к этому визиту как к любому новому явлению, с которым довелось столкнуться: без предубеждений и с толикой любопытства. Затем стала осматриваться. Взгляд тут же привлекла деталь: на перекошенном комоде, сиротливо стоящем у стены, лежало кем-то небрежно брошенное украшение — витая брошь. Но интерес представлял не сам предмет, а знакомое сияние в ней — капля древней магии. Ним не сдвинулась с места, продолжая сверлить вещицу взглядом. Что это, как оно здесь оказалось? — Проходи, — вновь появился Оминис, распахнул перед ней двери в гостиную. Комната казалась слишком большой для небольшого количества старинной мебели в ней. На одном из кресел сидел человек — мистер Гонт. Нирмея склонилась перед ним, как того требовал этикет, молчала, пока ей не разрешат говорить, не поднимала взгляд — а именно рассматривала перстень с приметным чёрным камнем на его руке. Знакомая вещица. — Отец, позволь тебе представить Нирмею Киттс. Ним присела в очередном реверансе. Мистер Гонт лишь молча скривился от диссонирующего сочетания ее имени с магловской фамилией. — Она племянница Клементины Торнтон, — пояснил Оминис. Гонта-старшего это не успокоило, он лишь поджал губы сильнее при звуке очередной фамилии — недостаточно знатной и чистокровной. Ним почти физически чувствовала, как он разбирает её на ингредиенты взглядом. — Я кое-что слышал, — наконец, сказал он, протянул холодным тоном, — о Руквуде и о гоблинах. — Это правда, — Оминис продолжал говорить от её лица. — Она убила их обоих. — Как занимательно. Подойди сюда. Приказ предназначался ей. Ним подчинилась. Жесткая рука схватила её за подбородок, вынуждая смотреть в глаза. — Легилименс. Чужая воля грубо вторглась в сознание, продираясь через ворох мыслей и воспоминаний. На мгновение задержалась на моменте дуэли с Руквудом — как Ним раз за разом швыряла его тело о землю, пока он так и не остался лежать на ней переломанным мешком. Затем он продолжил поиски. К счастью, Ним сталкивалась с легилименцией. Более того, знала, что именно он ищет. Судорожно выдохнула, вызывая перед глазами воспоминания. Слизеринский коридор, вход в скрипторий, три чаши. Оминис, шепчущий на парселтанге. Змея на хитром замке, бросающаяся в лицо, письма Ноктуа, скелет, надпись «Круцио» на полу. И боль — пронизывающая и беспощадная, которую Ним помнит так же явственно даже месяца спустя. Мистер Гонт закончил, оттолкнул её от себя с нескрываемой брезгливостью. Ним отвернулась. Кажется, ей удалось не показать ему лишнего. Сердце в груди колотилось, древняя магия бурлила внутри, готовая дать отпор любому. — Ты приятно удивил меня, сын. Равно как и разочаровал, — кончик его палочки нацелился на Нирмею. Вопреки всему, она испытала не страх, а нетерпение. Собственная палочка томилась в рукаве, готовая в любое мгновение скользнуть в ладонь. — Тебе стоило стереть ей память, как только вы покинули скрипторий. Оминис уже готов был что-то ответить, но не успел. Знакомый жест палочкой: — Круцио. Ним тут же сместилась с линии удара — рефлексы сделали всё за неё. Но заклинание предназначалось не ей. Опутанный сетью молний, Оминис осел на пол — абсолютно молча. Древняя магия взорвалась внутри — её не удержали никакие запреты и уговоры. «Только без радикальных мер…» — едва успела подумать Ним. Перед глазами танцевали красные всполохи, сила бесконтрольно текла наружу. Зрение вернулось. Ним увидела вокруг Оминиса знакомую арку — плывущую, как вода, обрамленную красным сиянием, извернутую в пространстве, словно щит. Луч заклинания проваливался в неё, не достигая цели. «Как я это сделала?» Взгляд Гонта-старшего упёрся в неё. Заклинание прекратилось. Оминис медленно и осторожно поднялся на ноги, выпрямился, как будто ничего не случилось. — Нирмея, пожалуйста, оставь нас наедине, — произнес он ровным, невозмутимым тоном. Ним крепче сжала рукоять палочки. Оставить наедине? Однако, у них был уговор. Она подчинилась, твердо закрыла за собой дверь. Вновь оказавшись в коридоре, привалилась к стене, так и не опуская палочку. Вера в здравомыслие Оминиса несколько пошатнулась. Что он такое затеял? Чем они заняты там вдвоем — уж точно не о погоде беседуют. Воображение рисовало отчётливые картины: как мистер Гонт снова пытает сына за закрытыми дверями гостиной. Или хуже. Вот он сейчас выйдет, оставив внутри безжизненное тело, направит зеленый луч и на неё… Древняя сила внутри всё не утихала, готовая разнести это место до последнего камешка. Но дверь открылась, и вышел из неё Оминис. Идеальная осанка, каменное лицо — и ничего, кроме непроизвольной дрожи, не указывает на то, что только что произошло. — Пойдём, — он подал ей руку. — Мы можем быть свободны. Испытывая облегчение, от которого подкашивались колени, Ним наконец убрала палочку, взяла Оминиса за руку — его ладонь была ледяной. Некоторое время он так и стоял недвижимо, лишь поглаживая ее ладонь, а затем достал из кармана чайную ложку — и очередной порт-ключ перенес их из особняка в другое место. Второе перемещение далось Ним хуже. Закружилась голова, не удержавшись, Ним свалилась прямо в траву. Оминис прилег рядом. Над ними нависали васильки и ромашки, по небу плыли облака. Успокаивающе шумели от ветра деревья. — Где мы? — прошептала Ним. — Этот дом принадлежал тёте Ноктуа, — ответил Оминис, придвигаясь поближе, пряча лоб у Ним на плече.