Монета

Они провели в домике Ноктуа еще несколько дней — дней, полных нежности и страсти. Однако, Ним пришлось возвращаться домой. На прощание Оминис подарил ей зачарованную вещицу — небольшой браслет. Их было два, второй предназначался Оминису. — Они нагреются, давая знать, если кому-то из нас будет грозить опасность, — пояснил он, застёгивая украшение на её запястье. — Мы же договорились отложить исследования и не встревать в опасности, — прищурилась Ним. — Не думай, что это знак недоверия. Но от случайностей не застрахован никто, и мне просто будет спокойнее, если я буду знать, что в случае чего смогу прийти на помощь вовремя. На обратном пути Ним всё же заглянула к Поппи, преподнеся подарки и ей, и её бабушке. Они поболтали несколько часов, хоть взаимных интересов у них было не так уж и много — Ним была с большего равнодушна к магическим существам. За всё это время Поппи тактично ни разу не спросила, зачем Ним понадобилось прикрытие. Сделав на память — и для доказательства — колдографию, Ним наконец вернулась к тётушке. Дома её не ждало ничего интереснее древних рун. Наконец, август закончился. Ним была рада оказаться на вокзале и снова увидеть Оминиса и других школьных знакомых. И Себастьяна? — Ты что тут делаешь? — Ним с подозрением взглянула на Себастьяна. За лето он здорово вырос и возмужал, перешагнув черту, которая отделяла мальчишку от молодого мужчины. — Для бешеной собаки семь миль не крюк? — Это же традиция. И мне всё равно нужно было в Лондон, купить для Анны принадлежности к школе, — он сиял от одной мысли, что в этом году сестра вернется в Хогвартс вместе с ним. Нирмея предпочитала не думать, с каким количеством лжи были сопряжены его объяснения, как Анна избавилась от проклятия и что случилось с Соломоном. — Анна тоже здесь? — спросил Оминис. — Нет, она доберётся из Фельдкрофта. Себастьян бесцеремонно занял то же купе, что и они. Его не спугнули даже нотации Оминиса. — Ты, наверное, считаешь себя правым, раз уж выбрался из передряги безнаказанным и добился своего, пока остальные разгребали последствия твоих действий… — Оминис, — прервал его Себастьян. — Анна считает виновным в мучениях Соломона даже не меня — себя саму. Я не знаю, прав я был или нет, но я не отступлю, пока не исправлю то, что заварил. Оминис покачал головой. — Это обещает только новые проблемы. — Ну не ворчи. Я тоже по тебе скучал. Постепенно завязалась осторожная, ничего не значащая беседа — про результаты СОВ, про погоду в Британии, про планы на год. Разговор прервала Имельда, ворвавшаяся в купе. — Себастьян, вот ты где! Ты нужен мне, по поводу празднования в честь начала года, — она вытянула его из купе. — Кстати, вы тоже приглашены. Даже ты, — она указала на Ним. — Я знала, что я тебе нравлюсь, — хмыкнула Ним. — Не обольщайся, — Имельда, хозяйским жестом положив руку на плечо Себа, отконвоировала его из купе. — Можешь не торопиться, — крикнул Оминис вслед Себастьяну. *** Церемония распределения в этом году прошла совершенно обыденно. После ужина Ним раскладывала вещи в своей спальне и думала, что бы надеть на пресловутое празднество. Это был для нее полностью новый опыт — и выбор наряда в том числе. Оминис встретил её у входа в слизеринское общежитие. Назвал пароль — «чешуя» — под руку сопроводил внутрь. Многие любопытные взгляды сопровождали их, однако, никто комментировать не стал. Праздник вовсе не был похож на балы и приёмы, которые устраивали родители студентов. В кресле посреди гостиной стояла картина с лютнистом, который радовал гостей музыкой — как позже выяснилось, это Себастьян помогал Имельде позаимствовать её из одного из коридоров Хогвартса. На столах были закуски и кубки с самым разнообразным содержимым. Студенты сидели на диванчиках, разговаривали, собравшись в кучки, кто-то танцевал — Нирмея видела здесь учеников с других факультетов, в том числе Натти и Гаррета. — Из тех кубков не пей, это Уизли своё принёс, — предупредил Себастьян. — Или пей, если хочется новых ощущений. И, конечно же, здесь была Анна. В глаза сразу бросалась дистанция, которую она держала с братом. В целом, она как будто чувствовала себя не в своей тарелке после двухлетнего перерыва, зато невооруженным взглядом было видно, что ей стало лучше. Ним и Оминис устроились на диванчике в отдалении, откуда до них доносилась музыка и разговоры, сливавшиеся в уютный фоновый шум. Оминис галантно вручил ей кубок со сливочным пивом. — Надеюсь, этот год будет лучше, чем предыдущий, — произнёс он тост. *** Новый учебный год начался с пары по защите от тёмных искусств. Профессор Гекат зашла в класс, окинула взглядом сонных студентов, страдающих от одной мысли об умственной активности, и произнесла: — Я смотрю, вам необходима хорошая разминка. Начнём с дуэлей, — она прошла вдоль рядов студентов, разбивая на пары. Остановившись рядом с Ним, сказала: — Мисс Киттс сегодня отдыхает. Леандр Пруэтт возмутился со своего места: — Почему же? — Мисс Киттс и так может похвастаться наличием боевого опыта. — Разве не в этом смысл совершенствования — учиться у лучших? — гриффиндорец, видимо, спорил исключительно из любви к искусству. — Какая дельная мысль. Хорошо. Следующая пара — мистер Пруэтт, мисс Киттс. С вас и начнём. Парты разъехались в стороны, посреди класса поднялся постамент. Ним поднялась на него с раздраженной решимостью отучить Леандра от подобных подстав. Пару заклинаний — он даже не успел среагировать, как оказался сброшен на пол. — Многому научились, мистер Пруэтт? — профессор Гекат мастерски скрывала иронию в голосе. — Я требую реванш! — Что ж. Попробуем трое против одного. Мистер Пруэтт, мисс Онай и мистер Таккар против мисс Киттс. — Я? — с нескрываемой тоской переспросил Амит. — Вы, мистер Таккар. Я не могу аттестовать вас только по эссе. Моим предметом нельзя овладеть лишь в теории. Помост расширился, давая пространство для троих волшебников. Амит смиренно развёл руками, глядя на Ним, и поднялся на помост. На этот раз дуэль продлилась дольше — Натти могла задать жару. Леандр подтвердил свои слова о совершенствовании, использовав трюк Себастьяна — череп многострадального скелета вновь покинул свое законное место, обрушиваясь на Ним. Она действовала рефлекторно. Казалось, древняя магия сама по себе подхватила предмет и швырнула в ближайшую цель — которой, по несчастью, оказался Амит. Профессор Гекат попыталась вмешаться, но этой силе были нипочем любые щиты. Амита сбило с ног и впечатало в стену. — Прекратить! — крикнула профессор. — Мисс Киттс, я запрещаю вам использовать в классе вашу способность. Минус десять баллов с Рейвенкло. Я отведу его в больничное крыло, класс, вы пока откройте учебники и изучайте первую главу — и упаси вас Мерлин сделать это не только в теории! Повинуясь жесту её палочки, помост втянулся в пол, а парты вернулись на места. Ним окинула Амита виноватым взглядом. — Я не специально! — Мне от этого не легче, — прохрипел Амит. *** После занятий она спустилась в зал картографии. Это место оживляло уже поблекшие воспоминания о событиях прошлого года. Огромные рамы всё так же стояли пустыми. Ним остановилась у карты, рассматривая Хогвартс и окрестные земли. «И всё же, Оминис оказался прав. Это было поспешное решение со своими последствиями. Я едва контролирую свою силу». Она прошла дальше, запрокинула голову, рассматривая фон на картинах. «Изменила ли она меня?» Хранители отказались обучать её дальше, опасаясь, что она использует знания во вред. Предвидели ли они, что эта сила рано или поздно погребёт под собой весь здравый смысл, все убеждения, все уговоры? «Я стала агрессивнее. Нетерпеливее. Я жажду битв. Это взросление — или нечто иное?» Ним приложила ладонь к карте, пустила по ней толику магии — поверхность зарябила, разошлась в стороны, являя лестницу и ворота. Ним спустилась в последнее хранилище — на поле битвы. Причудливая конструкция из гоблинского металла, пустая и бесполезная, покоилась на том же самом месте. Ним прикрыла глаза, вспоминая ощущения. Древняя магия, бурлящая внутри, готовая взорваться. Кровь, кипящая в венах. Желание разрушать. Нетерпение, мучительное чувство, что тебя заперли в клетке — когда ты всего лишь сидишь на каникулах в родном, спокойном доме. «Стану ли я когда-нибудь прежней собой?» Ним почти и не помнила, кем была год назад. Она уперла палочку себе в грудь. Потянула. Тонкая ртутная нить повисла между кончиком и сердцем. Ним знала, что можно вытягивать её долго — вытащить наружу всю ту силу, которую она не заслужила. Вернуть её на место — снова запереть в гоблинском металле, вернуть вещи на круги своя. Останется ли что-нибудь ей? Хотя бы эмоции? Ним встряхнула палочкой, разрывая колдовство. Нить магии втянулась обратно внутрь.