ТОТ-КОГО-НЕЛЬЗЯ-НАЗЫВАТЬ В РУКАХ МИНИСТЕРСТВА
— кричал заголовок «Пророка». Альбусу Дамблдору удалось пленить одержимого Воландемортом профессора Квиррелла. Его передали в Министерство под усиленную охрану авроров. Судебное заседание Визенгамота началось в тот же день и длилось недолго, но над вынесением приговора судьи заседали несколько дней. Никто не знал, что делать в такой ситуации, а вид Квиррелла со страшным лицом на затылке повергал судей в ужас. В итоге, застрявший Воландеморт был приговорен к поцелую дементора, а сам Квиррелл — к десятилетнему заключению в Азкабане. Это наказание впоследствии было заменено на пребывание в тюремной палате больницы св. Мунго — после казни пребывающего в нём Воландеморта, молодой человек, переживший «выпивание» из него осколка души, находился в состоянии, близком к сумасшествию.СМЕРТЬ В АЗКАБАНЕ
— через несколько дней появилось сообщение, что Беллатрикс Лестрейндж покончила жизнь самоубийством. Больше всего публику поразил способ, которым воспользовалась пожирательница — она по-маггловски разбила себе голову о выступ в стене своей камеры. Видимо, и в тюрьму просочились слухи о бесславном конце, постигшем ее Повелителя, и жизнь потеряла для нее смысл. Магическое сообщество всё еще живо обсуждало этот инцидент, когда на следующий день из Азкабана пришла ещё одна новость — Родольфус Лестрейндж перегрыз себе вены на обеих руках и скончался в своей камере, на стене которой кровью было написано: Я иду к тебе Многие дамы сочли этот поступок безумно романтическим. Рита Скитер, оседлав волну сочувствия, быстро написала книгу «Тьма тоже умеет любить». Тем временем Министерство сделало заявление, что полгода назад тайным судом был освобожден и полностью оправдан безвинно осуждённый Сириус Блэк, который за своё короткое пребывание на свободе успел внести значительный вклад в дело победы над Воландемортом. Представитель Министерства отдельно пояснил, что на самом деле считавшийся давно погибшим Питер Петтигрю был повинен во вменяемых Сириусу преступлениях, и сейчас отбывает пожизненное в той же камере Азкабана, где до этого содержался преданный им друг. Рита Скитер сделала анонс своей будущей книги «Вечная преданность и бесконечное вероломство». Позже было сделано объявление, что мисс Скитер по неизвестной редакции причине отказалась от написания этой книги. Отношение к Сириусу в обществе было неоднозначным. Не зная подробностей, люди строили догадки кто во что горазд, в его дом прилетали совы, ненаносимость Блэк-Хауса их не волновала. Некоторые письма выражали поддержку, некоторые недоверие — «ведь все знают, что Блэки — темнейшие маги». Сириусу надоело это терпеть, и он дал обширное интервью в «Пророк», выбрав молодого корреспондента, чей стиль написания статей выгодно отличался отсутствием преукрашений. Там было и про предательство Петтигрю, и про погибшего в ранней молодости Регулуса, заканчивалась статья сенсационным объявлением о скорой свадьбе Сириуса и Ремуса Люпина. Говорят, Рита Скитер, читая эту статью, рвала на себе волосы. Статья рванула, как бомбарда максима, породив в обществе дискуссию на тему однополых браков. Кто только не выразил свое важное мнение по этому поводу. Пророк, переживавший пик своей популярности, предоставил площадку для высказываний всем желающим. Точку в этой истории поставило открытое письмо Батильды Бэгшот, которое оканчивалось словами: »…Статут Магической Британии гласит, что брак есть союз двух любящих сердец, а не мага и волшебницы. Этот мальчик Сириус достаточно настрадался, оставьте его в покое!» В середине лета состоялась свадьба Сириуса и Ремуса. Через неделю — ещё одна, две женщины из департамента транспорта осуществили свою мечту. А потом ещё одна и ещё, и ещё. В Магическую Британию пришли перемены. В то же время Люциус Малфой подал прошение о пересмотре дела младшего брата Родольфуса Лестрейнджа. Рабастан предоставил сведения, которые позволили задержать троих давно разыскиваемых Пожирателей — в их числе Фенрира Сивого. Сивого накрыли через несколько дней после нападения на Лаванду Браун, которая заблудилась на Косой Аллее и случайно попала в Лютный переулок. Девочка выжила, хотя и в результате нападения получила серьезную рану на шее. Суд над Басти Лестрейнджем был открытым, и после того, как он несколько дней давал показания под веритасерумом, а также предоставил воспоминания, выяснилось, что преступлений по собственной воле или инициативе он не совершал, старший брат и его жена в течение многих лет принуждали его к соучастию. Весомым аргументом было то, что в пытках над четой Лонгботтомов Рабастан не участвовал совсем — на первых же минутах истязания он упал в глубокий обморок. Симпатии публики уверенно смещались на его сторону. Дело решило вмешательство глав нескольких влиятельных чистокровных семей, которые очень не хотели, чтобы очередной древний род прервался. Рабастан вышел на свободу. Через шесть лет он стал преподавателем ЗОТИ в Хогвартсе. Все эти события вызвали в обществе небывалое волнение и возмущение бездействием, злоупотреблениями и несправедливостью власть предержащих. Руфус Скримджер лишился своей должности. Кресло под Министром Фаджем зашаталось. Соломинкой, переломившей хребет верблюду, стало расследование в отношении Бартемиусов Краучей — старшего и младшего. Суд разбирал это дело тщательно и вдумчиво — младший Крауч вернулся в Азкабан на пожизненное, а его отцу присудили два года в крыле, охраняемом волшебниками. Корнелиус Фадж был смещён, и вскоре новым Министром стал отличающийся принципиальностью и стремлением к справедливости старший аврор Кингсли Шеклболт. Только одна важная новость не попала в прессу — в конце лета членами Ордена Феникса был уничтожен последний крестраж Воландеморта. Маги под руководством Дамблдора несколько недель прочесывали Шемрийский лес в Албании, пока их поиски не увенчались успехом — змею убили мечом Гриффиндора, как и в прошлый раз. Гарри наконец смог жить и учиться спокойно, как он всегда и хотел. Его имя в череде скандалов практически не упоминалось.***
Ремус и Сириус, желая быть как можно ближе к Гарри, заняли места профессоров в Хогвартсе: оба стали преподавать ЗОТИ, поделив между собой курсы. Всё было хорошо, Гарри знал, что зло повержено, Волдеморт мертв, он больше не вернётся, его самые верные приспешники мертвы или в Азкабане, но действительно осознал он это только в конце второго курса. Это случилось во время разговора с Винсентом. — Знаешь, что я видел в том зеркале? На первом курсе, помнишь? — спросил Винс грустным тихим голосом. Они с Гарри сидели в тени на каменном подоконнике, прячась от жары и глядя, как Драко, Грег и Гермиона наслаждались теплым весенним солнцем, болтая о чём-то во дворе. — Нет, ты никогда не говорил, — так же тихо ответил Гарри. — Я видел себя взрослого, рядом были родители и вы, мы все были у нас возле мэнора, и там был зверинец, большой, красивый, добротный, в лесу мелькали единороги… и ещё там была Гермиона. Мы… были женаты. Гарри всё это время, кажется, не дышал, понимая, что друг делится с ним самым сокровенным. Винсент вздохнул и голосом, в котором Гарри услышал отчаяние, ещё тише спросил: — Но ей нравится Драко, не так ли? Гарри внимательно присмотрелся к Гермионе, на то, как она с застенчивой улыбкой смотрела сейчас на Драко. — Это не навсегда, — твердо ответил Гарри, — она ему не нравится. В таком смысле. — Хм, это точно, — Винс кинул на Гарри непонятный взгляд, но через минуту его глаза опять стали грустными. — Это потому что он красивый? Гарри задумался. Конечно, Драко был красивым. Самым красивым на их курсе так точно. Но в прошлой жизни Гермионе нравился Рон и Виктор Крам, и у обоих внешность явно не была главным достоинством. — Нет, не думаю, что в этом дело. Просто он любит учиться, любит читать, как и Гермиона, хотя и не в такой степени. Мне кажется, что ей просто интересно с ним, он много знает… — То есть, если я буду лучше учиться и интересоваться всяким, то у меня появится шанс? — Да, наверное, — Гарри был вовсе не уверен, что это сработает, но кто знает. — Ты знаешь, есть такая книжка, не знаю, как называется, но там написано, как поладить с девчонками, и это вроде как работает. Винс улыбнулся и сжал плечи Гарри чуть не до хруста в дружеском медвежьем объятии. — Спасибо, Гарри, ты — настоящий друг! — после недолгого молчания, Винс спросил, — а у тебя сбылось? То, что ты видел в зеркале. И тут Гарри наконец осознал, что да, самое сильное желание его сердца сбылось — все остались живы, война закончилась. После этого разговора Гарри заметил, что ему стало легче, что тревога, которую он, как хроническую болезнь, привыкнув, едва замечал, наконец, ушла.***
Гарри с интересом наблюдал за Турниром Трёх Волшебников, которых в этот раз было действительно три. Теперь это на самом деле был праздник международного сотрудничества и дружбы, и Гарри старался получить от него всё возможное. Так он с друзьями даже попал на корабль Дурмстранга и в карету Шармбатона. В первом случае их пригласили их новые знакомые, во втором — они пробирались туда под мантией-невидимкой. Смотреть с трибуны на то, как Чемпионы проходят первое испытание было по-настоящему захватывающим. В прошлый раз Гарри не имел такой возможности. На ужине после испытания Драко наклонился к друзьям и тихо сказал: — Мне кажется, они все знали про драконов. — Так и есть, — спокойно ответил Гарри, наслаждаясь эффектом. — Откуда ты знаешь? — недоверчиво спросил Грег. — Мадам Максим сказал Хагрид, — Гарри кивнул на преподавательский стол. Даже с такого расстояния можно было заметить румянец на щеках лесничего. — Каркаров сам узнал, он ходил в Запретный лес и видел загон с драконами. А Седрику сказал я. — А ты откуда узнал? — удивился Винс. — Тоже от Хагрида. Он водил меня посмотреть на них. — Никогда бы не подумал, что наш поборник честности и справедливости… — саркастично пропел Драко. — В чем справедливость, если бы Седрик был единственным из трёх, кто не знал бы про драконов? — перебил его Гарри. — Ты только поэтому ему сказал? — Драко смотрел на него с подозрением, и Гарри не понял, к чему он клонит. — Подожди, Драко! Ты ходил смотреть на драконов и не взял меня?! — возмутился Винс. — Да, — Гарри строго смотрел прямо ему в глаза. — Я ещё помню другого дракона. Винс, Грег и Драко одновременно закатили глаза, и Гарри рассмеялся от такой синхронности.***
— Кого вы пригласите на Святочный Бал? — спросил как-то Грег. — Паркинсон — откликнулся Забини. Разговор был в их спальне. — Терри Бутта. Он уже согласился, — Тео так и светился самодовольством. Он единственный из них шестерых уже имел партнёра на вечеринку. — Грейнджер, — в тоне Винса слышался вызов, но никто никак не отреагировал. Все теперь смотрели на Гарри и Драко, Драко, кажется, ждал, пока Гарри ответит. — Никого. Гарри думал об этом. Он мог бы пригласить Гермиону, как друга, но это был бы нож в спину Винса; мог бы пригласить Джинни, но не хотел; мог бы пригласить Парвати, но это он уже проходил и повторять не желал; мог бы пригласить Полумну, но ее сегодня уже пригласил Невилл. А потом Гарри решил, что раз ему не надо открывать бал, то можно и не париться. Никто из девчонок ему пока не нравился, так какой смысл? — Ты не можешь прийти один, — категорически заявил Драко. — Почему нет? Лучше я пойду с вами, пятым колесом в телеге, ну или каким там? Одиннадцатым? Чем всё это: приглашать, потом весь вечер изображать интерес… — Тебе что, никто не нравится? — недоверчиво спросил Грег. Гарри пожал плечами. — Нет. — Значит будем десятым и одиннадцатым колесами в телеге. Со мной вряд ли кто-то пойдет. — Что за глупости? Ты нравишься Миллисенте. — Ты правда так думаешь? — с надеждой спросил Грег. Ребята весело рассмеялись. — Ты слишком скромный, дружище. Все так думают, не только я, — Гарри похлопал его по плечу. — Я сейчас! Грегори, видимо, решил не терять времени. Гарри взял туалетные принадлежности и отправился в душ. — Значит так, Поттер, ты не пойдешь один! Гарри скептически приподнял бровь. — Это неприлично. Я сам всё устрою, ок? — Ок, — вздохнул Гарри с видом балованого ребенка, которого таки уговорили поесть кашу. — Она согласилась! — радостно прокричал им Грег, резко открыв дверь и сразу же закрыв. — Сумасшедший дом, — закатил глаза Гарри.***
И Драко действительно отяготил себя приглашением девушек. Его выбор пал на сестер Гринграсс: Дафна училась вместе с ними, Астория — на курс младше. — Они согласились. Естественно, — сказал на следующий день Драко. — Ты кого выбираешь? — Выбирай сам. Мне всё равно. Драко довольно улыбнулся непонятно чему. К удивлению Гарри, бал прошел очень весело, если б, конечно, не постная физиономия Винса, который редко отводил взгляд от Гермионы и ее кавалера Виктора Крама. Две недели назад Гермиона огорошила новостью: — Ты знаешь, кто сегодня пригласил меня на бал? Никогда не догадаешься, — у Гарри были догадки. — Рон Уизли. Гарри в изумлении открыл рот. Гермиона засмеялась, глядя на его реакцию. — И что ты ответила? — Ну, учитывая, что его приглашение больше напоминало череду оскорблений, то, конечно, нет. Гарри не знал, был он рад этому или нет. — А с кем бы ты хотела пойти? Гермиона закусила кончик пера и опустила глаза. — С Драко? — С чего ты решил? — Мне кажется, он тебе нравится. — Раньше — да, но уже давно — нет. Ему нравлюсь не я, поэтому… — Гермиона пожала плечами. — Мне кажется, он может меня пригласить. — Кто? Драко? Гермиона снисходительно улыбнулась. — Нет, Гарри, не Драко. Тот, с кем я хотела бы пойти. Гарри не стал дальше расспрашивать. Если Гермиона захочет, скажет сама. Довольно скоро выяснилось, что он — это Винсент. Только Винсент, стеснительный тормоз, тянул до последнего и опоздал. — Гарри, это пиздец. Она сказала, что хотела бы пойти со мной, но думала, что я уже её не приглашу, и поэтому согласилась пойти с Крамом, чтобы не идти одной! А теперь ей неудобно отказывать ему в последний момент, когда она уже согласилась. Я, блять, себя ненавижу! Надо было пригласить ее в первый же день! — сокрушался Винс. — Погоди убиваться так, бал — это всего один вечер. Главное, не тупи после бала. Она хотела пойти с тобой — это самое важное, значит ты ей нравишься. И, кстати, я спрашивал ее про Драко — он ей уже давно разонравился. Как я и говорил! Винсент не стал больше никого приглашать, и с бала он ушел сразу, как только ушла Гермиона. Гарри, Драко и сестры Гринграсс пошли вместе с ним. — Ты был прав! Хорошо повеселились, — Гарри плюхнулся на свою постель. — Мне понравилось. Драко медленно повесил парадную мантию, повернулся к Гарри, и Гарри почувствовал, как его сердце забилось в волнении. В комнате появилось почти осязаемое напряжение, взявшееся неизвестно откуда. Сейчас что-то случится, понял Гарри. — Мне тоже понравилось, — сказал Драко безэмоционально, и твердо добавил, — но мне бы понравилось гораздо больше, если бы мы могли пойти на бал вместе. — Мы и так пошли вместе. — Нет, Гарри, как пара вместе. Гарри сглотнул. В голове ни одной мысли. Он просто лежал и пялится на Драко. — Забудь, что я сказал. Иди в душ, я после вас. Гарри сделал, как ему сказали. В ванной он просто опёрся руками о раковину и таращился в зеркало, время от времени потряхивая головой, Винсент, который как раз заканчивал принимать душ, что-то сказал или спросил, но Гарри не реагировал. Гарри чувствовал себя неловко в присутствии Драко, пока окончательно не утвердился во мнении, что признание Драко ему примерещилось, или это была шутка, или вообще сон. Драко вел себя, как ни в чем не бывало, ничто в его поведении не изменилось. И Гарри потихоньку расслабился и перестал думать об этом. Всё было замечательно: Винсент собрал волю в кулак и на следующий же день после бала предложил Гермионе встречаться и она согласилась; Турнир шел своим ходом и закончился победой Флёр Делакур; Гарри предвосхищал прекрасное лето, которое он опять проведет в новом коттедже Сириуса и Ремуса, а также в гостях у друзей.***
Пятый курс был годом сдачи С.О.В., и Гарри прочувствовал это с первой же недели учебы. С каждым годом он все реже вспоминал свою первую жизнь, но сейчас ему казалась, что в тот раз было легче. По крайней мере, тогда их с Роном гоняла одна Гермиона, теперь же компанию ей составлял Драко. Учиться было тяжело, но кроме того в этом году вернулся квиддич, и Монтегю, новый кэп Слизерина, в своей фанатичности ненамного уступал Вуду и Флинту. — Плевать мне С.О.В. у вас или Ж.А.Б.А, вы или пашете на тренировках, или съёбываете из команды, — заявил Монтегю на первой же тренировке. — Поттер, к тебе это не относится. У тебя выбора нет — ты в команде и пиздец! Однако через несколько дней Грэхем внезапно изменил свое отношение к Гарри. — Слушай, Поттер, я, возможно, погорячился насчёт тебя. Ты, конечно, можешь уйти из команды, если хочешь, но если останешься, я могу дать тебе послабление и вообще… — Подожди, кэп, о чем ты говоришь? Я не собираюсь уходить! Меня всё устраивает! — Устраивает? — Монтегю смерил его взглядом, как будто ища подвох. — Так какого Мордреда ты тогда натравил на меня своего защитничка?! Гарри ничего не понимал. — Какого защитничка? — Так, вали хавать, после ужина тренировка, — Монтегю замахнулся для подзатыльника, но в последний момент прямо-таки нежно подтолкнул его в сторону Большого зала. Гарри не знал, что и думать. Что за защитник? Сначала он подумал на Драко, потом на Сириуса или Ремуса, на Снейпа, и, наконец, на Дамблдора. Но отмел эти бредовые догадки, когда вспомнил странную фразу в последнем письме Паркинсона. »…не парься, я думаю, Монтегю скоро успокоится. Он парень понятливый, когда нужно.» С тех пор, как Лазарус два года назад закончил Хогвартс, они с Гарри поддерживали живейшую переписку. Гарри писал обо всём, что происходит, иногда просил совета или что-то объяснить. Несмотря на пятилетнюю разницу в возрасте, им всегда было о чем поговорить. Своей догадкой он поделился с Драко. — Чудак ты, Поттер, а почему тебе на факультете всё сходит с рук, не думал? Гарри, дезориентированный столь неожиданным ответом, бухнулся прямо на колени Драко, который, смеясь, спихнул его с себя на свободное место на диване. — Что́ сходит с рук?! — Да всё: твои вечные гриффиндорско-хаффлпаффские загоны: защита сирых и убогих… — Хаффы не сирые и убогие! Они просто слишком добрые! — Да. Поэтому ты и встреваешь каждый раз не в своё дело, стоит кому-то бросить не такой взгляд. — Подожди, Драко, я не понимаю, а Паркинсон здесь при чём? — Когда ты на первом курсе угодил к Помфри, помнишь, после атаки мячей? — Гарри угукнул. — Паркинсон потом такого страху нагнал в гостиной… В общем, все знают, что ты под его опекой. — Малфой! Паркинсон закончил школу два года назад! — Мерлин, ты что, не знаешь, что у него за семья? Тут две трети семей слизеринцев так или иначе связаны или зависят от их финансового бизнеса. Сам Паркинсон год назад стал правой рукой своего отца. Никто не хочет нажить себе такого врага, уж поверь мне. — Я не знал. Я… я попрошу его перестать… — растерянно бубнил Гарри. Он и понятия не имел, что годами пользуется заступничеством Лазаруса. — Зачем? Кому от этого плохо? Уж точно не хаффам… и не гриффам. И не магглокровкам. Ты что, не заметил — отношения между факультетами меняются. Никто не хочет вызвать праведный гнев святого Гарри Поттера и не цепляется к ним без причины. Гарри много думал, что ему делать с этой ситуацией, но в итоге оставил всё, как есть. С одной стороны, было неприятно — он что, не может сам за себя постоять?! С другой… если всё так, как говорит Драко, то, пожалуй, и отлично. Только теперь Гарри гораздо аккуратнее выбирал фразы, описывая в письмах свои личные проблемы.***
Когда пять сов принесли результаты экзаменов, они все гостили у Винса — этим летом Крэббы начали строительство зверинца, и Гарри, Драко, Грег и Гермиона тоже хотели помочь. Все были довольны результатами С.О.В., кроме Грегори, который расстроился совсем уж сильно. — Ты чего, Грег? Ни одного «О» и «Т», и всего два «С». И даже Выше Ожидаемого по Трансфигурации, как у Гарри. — Это от удивления, что неожиданно у меня вообще получилось трансфигурировать ту гребанную табакерку! В комнате воцарилась неловкая тишина. — Да ладно, — Грег передёрнул плечами, — я в общем-то так и думал. Просто… после того как у Винса начало исполняться то, что он увидел в зеркале, я почему-то думал, что и у меня может… — А что ты увидел? — осторожно спросил Винс. Грегори вздохнул и, опустив глаза, проговорил: — Что мы все смотрим на свои результаты С.О.В., и у меня они не хуже, чем у вас. Только Гермионы тогда с нами не было. — Мерлин, Грег! Тебе для счастья не хватает только хороших оценок. Я тебе завидую, придурок, — с горечью сказал Драко. — Дело не в оценках. Мне просто не хочется быть единственным тупым придурком, среди вас, умные вы придурки… и Гермиона. — Грегори, ты не тупой и не придурок, — очень серьезно сказала Гермиона. — У тебя просто память плохая, я давно заметила. Кроме того, оценки не самое главное в жизни… — Кажется, у меня начинаются слуховые галюцинации, — хмыкнул Гарри. — …так вот, очевидно, твои таланты принадлежат не к полю академических достижений. — А к какому полю они принадлежат? — Я не знаю. Но ты ещё успеешь это выяснить. Пока я знаю, что ты хороший сын, друг и человек, ещё отличный гонщик… — Загонщик, — подсказал Винсент. — …загонщик. Думаешь, все могут сказать про себя так же? Грегори улыбнулся, и инцидент был исчерпан.***
Закончив делать покупки к шестому курсу, Гарри и Сириус с Ремусом направились в недавно открытый магазин близнецов Уизли. Деньги на него ссудил Паркинсон — Гарри хотел помочь близнецам, но понимал, что его личные деньги они не возьмут, поэтому он обратился за советом к Лазарусу. Ведь люди как-то открывают свои магазины, лавки, должно же в магическом мире существовать какое-то кредитование. Лазарус заинтересовался идеей и, после долгой переписки с Фредом и Джорджем, предложил себя в роли инвестора. Впроследствии Паркинсон горячо поблагодарил Гарри за наводку, бизнес близнецов быстро шёл в гору. Они замечательно проводили время в магазине, когда туда после рабочего дня в Гринготтсе вошёл Билл Уизли. И Гарри резко перестал понимать, куда ему девать руки и как перестать пялиться на его лицо, и на длинные волосы, и на сережку в виде клыка, и на широкие плечи. Неожиданно для себя он принял приглашение отужинать в Норе, хотя обычно находил причину для отказа. В этой жизни он ещё ни разу не был в доме Уизли. Ужин прошел ужасно: всем было весело, разговоры не утихали, еда была вкусной, только Гарри каждый раз отвечал невпопад, заикался, краснел, и понимающий взгляд Ремуса делал всё ещё хуже. До Хогвартса оставалось несколько дней, и в один из них Гарри удалось найти уважительную причину ещё раз посетить Гринготтс. Ему повезло (наверное), он увидел и даже пять минут поболтал с приветливым, но абсолютно равнодушным к нему Биллом. Вся эта ситуация так ошеломила Гарри, что, приехав в Хогвартс, он наконец стал отвечать на вечные заигрывания Дафны Гринграсс. Ещё со Святочного бала девушка строила ему глазки и флиртовала при каждой возможности, но делала это так ненавязчиво, что Гарри никогда не раздражался и даже особо не смущался. На вечеринке в честь Хеллоуина они официально стали парой, как называла это Дафна, на деле же они просто первый раз поцеловались. Немного огневиски и самоподбадривающие мысли о том, что он, черт возьми, когда-то это уже делал, помогли ему решиться, и в целом ему понравилось. У Дафны был лёгкий и приятный характер, она была, ну, ненапряжная, и это, наверное, больше всего нравилось Гарри, непонятно, почему его друзья-слизеринцы и даже Гермиона в разной степени недолюбливали её. Точнее даже будет сказать, что её просто не приняли в их компашку, стоило ей подойти к столу в библиотеке, где они пятеро готовили домашку, как любой разговор прекращался, а через некоторое время друзья начинали расходиться по внезапным делам. Ему никто ничего не говорил про Дафну, но Гарри всё понимал — его друзьям не нравится его девушка, поэтому Гарри с ней общался отдельно, с друзьями — отдельно. Парень из него вышел дерьмовый, про день рождения Дафны он не знал, про день Святого Валентина забыл, на Рождество подарил ей «Квиддич сквозь века», потому что она часто приходила на его тренировки и, кажется, интересовалась квиддичем, но это точно была ошибка, иначе ее сестра не прокляла бы Гарри в ту же минуту, как увидела после каникул. Насколько именно он дерьмовый парень Гарри узнал в день, когда Дафна его бросила. Это было за три дня до окончания шестого курса. — Ты всё время только и говоришь, что о Драко и остальных своих друзьях. Мне никто не говорил, что я должна делить своего парня с его парнями! Гарри поначалу пытался возразить. Да, последнее время он действительно много говорил о Драко, но это только потому, что Драко уехал сразу после экзаменов, даже не попрощавшись, оставил записку, что ему срочно нужно в мэнор по семейным делам, и Гарри беспокоился, что естественно. А два дня назад уехал и Грегори. Они с Драко вдруг собрались в спортивный лагерь. В Америку. На всё лето. Они даже не увидятся перед их отъездом, потому что Гарри и Винс с Гермионой всё ещё будут в Хогвартсе. — Ничего не последнее время! Это началось с первого дня! — у Дафны явно накипело, и Гарри пережидал шторм молча. — Зачем ты вообще предложил мне встречаться? — Гарри открыл было рот, но тут же закрыл, решив не напоминать, что он ничего не предлагал. — Всем понятно, что тебе гораздо интереснее с твоими друзьями! Черт возьми, я почти год терплю хамское отношение! Не делай такое лицо, Гарри, думаешь, я не вижу, как вы относитесь к Гермионе Грейнджер и как ко мне? Она даже ест за нашим столом, а меня ты хоть раз пригласил присоединиться?! — Дафна уже почти кричала. — Ты не удосужился спросить, когда у меня день рождения, ты не стал ничего готовить на день Влюбленных. Ну, разумеется, нет! Ведь ты не влюблен! Ты даже ни разу не сказал, что я тебе нравлюсь! Думаешь, мне приятно было смотреть, как Винсент носил Грейнджер весь день на руках, в то время, как ты только врал, что подарок не успели доставить вовремя? Кстати, где он? До сих пор доставляют? — Гарри от стыда опустил глаза. Дафна была права во всём. Он — кусок соплохвостова дерьма! — Ты даже не подумал найти меня в Хогвартс-Экспрессе, когда мы возвращались с каникул. Конечно, ты же гораздо больше соскучился по своим друзьям, с которыми ты провел половину каникул, чем по мне! — Дафна уже плакала, она выглядела такой обиженной, что Гарри захотелось набить самому себе морду. — Дафна, прости… — Уходи, Гарри. Между нами всё кончено. К твоему облегчению. — Дафна… — Я сказала, убирайся! Вопреки своим словам она сама убежала, оставляя Гарри тонуть в океане своей вины. Как и в любой ситуации, Гарри написал о произошедшем Лазарусу. »…согласен с тобой, Поттер, ты — полный кретин. Обидел хорошую девушку ни за что, ни про что, — гласил ответ. — Отвечаю на твой вопрос: она терпела тебя всё это время, потому что ты ей нравился, и она надеялась, что ты повзрослеешь и изменишься. А теперь к тому, что тебе делать: на каникулах купи ей красивые и дорогие драгоценности, можно серьги или колье, браслет тоже подойдёт (только не кольцо!), приложи к ним письмо с, подчёркиваю, искренними извинениями, и отправляй совой. Не смей заявляться к Гринграссам! А то тебя, не ровен час, ещё проклянут на пороге. Кроме того, девушка может расчувствовался и принять тебя обратно, раз ты ей так нравился, а тебе будет неудобно отказать, после всего, что ты уже натворил, поэтому среди соплей по поводу того, как тебе жаль и как ты мизинца ее не достоин, не забудь написать, что согласен с её решением расстаться. Насчёт побрякушек лучше посоветуйся с миссис Малфой, у неё безупречный вкус, а то в магазине тебе просто впихнут самое дорогое, и девочка Гринграсс подумает, что ты просто хочешь от нее откупиться. Ещё один совет. Если не хочешь, чтобы такое повторилось, то не встречайся больше ни с кем от нечего делать или от страха перед своим интересом к Биллу Уизли. Кстати, я недавно видел его в Гринготтсе — красивый парень, горячий (только не говори Колдуэлу, его доброта тоже имеет границы). На мой авторитетный взгляд, он натурал, так что не теряй времени на то, что не имеет смысла. Посмотри на Дафну и не повторяй её ошибку. До скорой встречи! Твой друг Лазарус Паркинсон» Слава Мерлину, что у него есть Паркинсон! Особенно сейчас, когда Драко умчался на другой конец света.***
Это было самое скучное и тоскливое лето в его жизни. В этой жизни. Драко и Грег были в Америке, письма от них приходили редко и были целиком и полностью посвящены квиддичу, Винс и Гермиона устроили тур по магическим питомникам и писали ещё реже. Гарри, конечно, часто виделся с близнецами, приходя в их магазин в утренние часы, стараясь не пересечься случайно с Биллом, было весело, но ребята всё же были на работе. Иногда у Паркинсона было время встретиться, но это случалось нечасто. В основном Гарри проводил время дома с Сириусом и Ремусом. За пару дней до возвращения в Хогвартс Гарри шёл в дом после долгой одиночной тренировки. Он завернул за угол и врезался во что-то большое. — Гарри, дружище! Грегори, который за лето стал ещё крупнее, обнял его до хруста костей, легко приподнял над землёй и с криком «Драко, лови!» бросил на развороте в смеющегося Драко. — Поймал! Гарри, которого буквально впечатало в грудь Драко, поднял голову и обомлел в сильных руках. Драко изменился за лето. Стал выше, шире в плечах, загорел — без преувеличений, он выглядел, как влажная мечта. Гарри был сражён наповал. Дверь, приоткрытую Биллом Уизли, Драко распахнул настежь.***
Быть рядом с Драко было невыносимо, бабочки в животе Гарри устраивали дикие вакханалии. Он буквально всем своим телом чувствовал исходящую от Драко красоту и сексуальность. Одновременно хотелось броситься ему на шею и убежать со всех ног в закат. Они всего пару дней назад вернулись в Хогвартс, а Гарри уже на стену готов был лезть от раздирающих его противоречивых чувств. Надо было что-то делать, и Гарри стал избегать друзей. Ну, не мог же он избегать одного Драко, он же ничего плохого не сделал. Поэтому Гарри теперь при каждом удобном и неудобном случае просто срывался и до отбоя шатался по замку под мантией-невидимкой. Друзья пытались вызвать его на разговор, все вместе и по одному, Гарри долго удавалось отнекиваться, городить всякую безумную ложь о том, где он был и почему никого не взял с собой. Скоро это перестало работать, и его приперли к стенке. — Мне просто нужно побыть одному, — оправдывался Гарри. За спиной была стена, друзья выстроились полукругом, отрезая пути к побегу. — Гарри… — мягко сказала Гермиона. — Извините, я, наверное, просто привык к одиночеству за лето. Гарри растолкал плечами ребят, стараясь ни на кого не смотреть, и ушёл, чувствуя себя самым большим мудаком на свете. Это было несправедливо, это даже не было правдой. Он скучал по друзьям летом и скучал по ним сейчас. Особенно по Драко. И он даже не думал обижаться. Мерлин! Друзья имеют право заниматься своими делами! Последняя фраза вылетела сама собой, и Гарри очень жалел о сказанном. Он бы вернулся, извинился и объяснил всё, но тогда ему нужно было бы дать какое-то объяснение, а идей у Гарри не было. После его выходки стало только хуже. Теперь на лицах друзей была вина, и они все время пытались извиниться. Кроме того, Сириус и Ремус тоже начали беспокоиться, но Гарри смог внушить им, что это переходной возраст шарахнул с опозданием, раз ему всё время хочется быть одному. А потом из Лондона примчался Паркинсон. Это был день первого похода в Хогсмид, и Гарри ранним утром, пока все ещё спали, ушёл из спальни, оставив записку, что у него есть дела в замке, и он желает всем хорошо поразвлечься, и закрылся в Выручай-Комнате. За эти два месяца здесь он проводил больше времени, чем где бы то ни было. Хвала Мерлину, никто не знал этот секрет. Он как раз дописывал эссе по ЗОТИ для Ремуса, когда в комнату вплыл Патронус в виде тигра и голосом Паркинсона сказал: — Поттер, твою мать, я уже час торчу под воротами! Ноги в руки и быстро сюда! — голос был сердит, но через мгновение он уже мягко и спокойно добавил: — Гарри, я здесь один, честно один, выходи, надо поговорить. Прошу, как друг. Гарри покорно поплёлся на выход.***
Паркинсон привёл его в отельный номер в Хогсмиде, который он снял, чтобы никто не помешал их разговору. Дверь закрылась. Лазарус сложил руки на груди. — Два месяца ты пишешь, что у тебя всё хорошо, учеба и тренировки, учеба и тренировки. Я уже себе бог весть что напридумывал, а неделю назад Малфой присылает письмо, что ты ни с кем не разговариваешь, всё время где-то пропадаешь, и он уже не знает, что думать. Поэтому, Гарри, ты никуда не выйдешь, пока не расскажешь, что с тобой происходит, — Гарри громко вздохнул. — Что с тобой происходит, Гарри? Я хочу знать, что происходит, потому что ты — мой единственный друг! Гарри поднял глаза на Лазаруса, и плотину прорвало — он рассказал ему всё. — То есть «может, мне просто показалось, что Драко сказал «как пара»? Хочешь сказать, это было видение? — Хрен его знает, всё может быть. Со мной какой только немыслимой херни ни случалось… — С этого места поподробнее. — Ты подумаешь, что я сумасшедший, а думосбора, чтобы доказать тебе, у меня с собой нет. — Я тебе поверю, рассказывай. Гарри вкратце рассказал Лазарусу про свою прошлую жизнь. Всё, кроме любой информации о крестражах. Это знание должно умереть вместе с Гарри. — Я уже думал, ты не способен меня удивить… Но, Мордред, вот это дела… А мы с тобой в прошлой жизни тоже дружили? — Нет, я тебя даже не помнил, когда встретил. Да и как бы мы могли познакомиться, я же был на Гриффиндоре. — Это, кстати, многое объясняет. Лазарус отошёл к столу, написал несколько строк на пергаменте и, посвистев в окно, отправил записку с прилетевшей совой. — Кому ты писал? — Твоему Малфою. Чтоб отстали, дали тебе время. — Спасибо, — с чувством сказал Гарри. — Послушай, ты сейчас не можешь мыслить здраво, а я могу. Говорить ему или нет — твоё дело, я бы сказал, но это я. Одно могу сказать точно — никто от тебя не отвернется, если ты признаешься, — Гарри ничего не ответил. Ему стало легче после этого разговора, но… он не знал, не знал. — Ладно, пойдем, провожу тебя до школы, может ещё успеем вернуть тебя вовремя.***
«С ним все в порядке. Опасности нет. Дайте ему время. Он придет в норму. Рано или поздно. Паркинсон» Драко смотрел на записку. «С ним все в порядке. Опасности нет». Это главное. Значит версию, что Гарри случайно кого-то убил, и его шантажирует какая-то мразь, можно откинуть. Равно как и подобные ей. «Дайте ему время. Он придет в норму». Сколько времени? Ещё два месяца? Или два года? После чего он придет в норму и когда? Никакой ясности, никаких намеков. За эти два месяца Драко уже столько передумал и переволновался, что сил больше не было. Он даже унизился до разговора с Дафной Гринграсс, но после долгого анализа её слов, решил, что она здесь ни при чём. Драко показал записку Грегу и Винсу, и они все легли в свои постели ждать возвращения Гарри. Наступило время отбоя. Гарри должен был вернуться три часа назад. Драко встал и пошёл ждать в гостиную. Гарри пришел через двадцать минут, увидев Драко, он сразу опустил глаза в пол, как делал теперь всё время, и тихо сказал: — Я опоздал из Хогсмида, был на отработке у декана. — Хорошо, Гарри, пойдем спать. Гарри кивнул своим кроссовкам и прошел в спальню, Драко с силой зажмурил глаза на минуту и поплелся следом. Это было невыносимо.***
Драко, Винс, Грег и Гермиона единогласно решили последовать рекомендациям Паркинсона и просто ждать. Через несколько дней парни шли с ужина, в конце коридора увидели Гарри, который, заметив их, просто развернулся и пошёл в обратную сторону. Для Драко это стало последней каплей. — Всё. Я больше не могу. Вы идёте отвлекать Снейпа, а я иду доставать веритасерум из его кладовой. Винс и Грег решительно кивнули. — Винс, Грейнджер скажем всё завтра, хорошо? — Хорошо, — обречённо вздохнул он, и ребята разошлись в разные стороны.***
Гарри пришел за пару минут до отбоя, спокойно принял душ, пожелал всем спокойной ночи, и уже задёргивал полог, когда увидел, как Блейз и Тео, взяв по книге, уходят в гостиную. В следующую минуту на него набросились Винс и Грег, скрутили, обездвижили, и Драко, набрав в пипетку три капли прозрачной жидкости, разжал ему челюсти и залил зелье прямо в горло. — Прости, Гарри, ты мой лучший друг, но я больше не могу сходить с ума. Что бы там ни было, ты должен рассказать нам правду. Гарри накрыла паника. Ну, вот и всё. Он закрыл глаза. — Хорошо, — задушенно ответил он, — отпускайте, я расскажу. Винс, Грег и Драко сели на его кровать, на их лицах чувство вины мешалось с непреклонной решимостью. Гарри глубоко вздохнул и поднял глаза на Драко. Казалось, что сейчас правда просто выплеснется из него, и тут Гарри, прыгнул в просвет между Грегом и Драко, и как был — босиком и в пижаме — вылетел из спальни, пересёк гостиную и выбежал в коридор. Он слышал, что за ним бегут, кажется, кто-то один, скорее всего Драко… Высокий спортивный Драко, с длинными ногами. Погоня длилась недолго. Сильные руки схватили его за плечи, рванули на себя, поворачивая. — Что я сделал? — кричал Драко и тряс Гарри за плечи. — Скажи! Что я сделал? — Ты ничего не сделал, ничего не сделал… — Тогда почему?.. На Гарри как будто нашло затмение и, не помня себя, он просто качнулся вперёд и приник к губам Драко, просто упал в поцелуй. Но уже через пару секунд рассудок вернулся к нему, и он в панике попытался вырваться. Но крепкие руки удержали его, Драко напряженно заглядывал в глаза. — Поэтому? — спросил он с отчаянной надеждой в голосе. Гарри кивнул, закусив губу, слова хотели вырваться, бурлили на языке. — Какой же ты идиот, — выдохнул Драко и прижался лбом ко лбу Гарри. А потом поцеловал — глубоко и по-настоящему. А потом ещё раз и ещё, и ещё. Дорога до гостиной Слизерина выходит длинной, когда вы целуетесь возле каждого поворота и ещё пару раз между ними. В общей комнате их встретили Винс и Грег. С минуту они пялились на обнимающихся, улыбающихся парней, а потом Винсент нарушил молчание: — Гарри, ты — двинутый псих. Мы уже думали, ты завалил кого-то на каникулах. Все расслабленно рассмеялись, развеивая напряжение последних недель. — Гарри, пойдешь ко мне в команду по американскому квиддичу? Нам не хватает шесть человек. С тобой и Драко останется набрать четверых. — О, неееет, Грег, только не начинай… — Что? Гарри же всё пропустил, пока прятался от нас! — Да, пропустил, как ты свихнулся на американском квиддиче…***
На следующее утро Гарри умывался, мурлыкая какую-то песенку себе под нос, когда Драко обхватил его руками, прижал спиной к своей груди и, зарывшись носом в висок, тихо сказал: — Смотри, зеркало Еиналеж. Гарри улыбнулся отражению Драко и подумал, что да, именно это он бы сейчас и увидел, доведись ему ещё раз посмотреть в зеркало, отражающее самое горячее желание сердца.