Извините, мы эмоционально закрыты

— Может ли боггарт превратиться в свидание? — спросил Гарри, разглаживая пузырьки на наклейке с логотипом «Всевозможных волшебных вредилок». — Или это слишком широкий и детализированный образ, чтобы его воспроизвести? Свое свободное время, которого, на его взгляд, теперь было слишком много, Гарри обычно проводил с Роном. К сожалению, иногда их смены пересекались не самым удачным образом, поэтому вылавливал он друга не где-нибудь в пабе или хотя бы дома, а на складе магазина Джорджа. Там Рон занимался инвентаризацией продукции или ингредиентов, а Гарри ходил следом, что-то рассказывая. Или жалуясь. Очень много жалуясь. Гарри честно никогда не планировал встречи с такой целью, но умиротворяюще-мрачная атмосфера тускло освещенного склада провоцировала на нытье. Рон бродил, что-то перекладывал с места на место, диктовал летящему за ним Прытко Пишущему Перу, что там у них кончалось или испортилось, подкармливал попискивающих детенышей карликовых пушистиков и понимающе улыбался всем словам Гарри. А мог бы послать. Гарри бы точно послал самого себя. — Какое-то твое свидание из прошлого или свидание как концепт? — поинтересовался Рон, принюхиваясь к содержимому мутной склянки. — Жала веретенницы скоро испортятся. Перо бодро зацарапало по пергаменту, записывая последнюю фразу. — И то, и то, — вздохнул Гарри, но немного подумав, исправился: — Как концепт. Рон фыркнул и поправил свои очки для чтения. — Ты недавно развелся, это нормально, — сказал он. — Сложно начинать что-то новое, когда заранее ожидаешь, что оно сразу же закончится и опять тебя ранит. — Спасибо, мистер Грейнджер, ни за что бы не подумал! — Слушай, я тоже через это прошел, — отозвался Рон. — Ты, может, и Золотой мальчик, и все у тебя всегда через задницу, но эта проблема не уникальная. Что, кстати, хорошая новость: у человечества накопилось много опыта, как с этим справляться. Гарри долго молчал, переваривая комментарий Рона. Каждый раз, когда тот умничал, Гарри слышал на фоне эхо голоса Гермионы, и было неприятно признавать даже для себя, что и Рон, и это проклятое эхо попали в цель. — Ладно, прости, — Рон отмахнулся от пера и пергамента, подошел к Гарри, сжал его плечи и, глубоко вдохнув, сказал ультра-спокойным голосом: — Я не обесцениваю твои проблемы, я знаю, что тебе трудно, просто пытаюсь объяснить, что все решаемо. — Э-э… хорошо, — произнес Гарри, округлив глаза. — Все нормально, я понял. Чего ты драматизируешь? — Учусь проговаривать чувства, — пояснил Рон, продолжая сжимать плечи Гарри. — И я чувствую, что тебя это волнует, и хочу тебе помочь. А еще чувствую, что тебе стоит принять душ после смены!.. Гарри ухмыльнулся. — …И что ты охуел прятаться от всех остальных, хотя все о тебе беспокоятся и тоже хотят поддержать, — закончил Рон. Живот сразу же скрутило. За последний год Гарри и правда отдалился от всех Уизли. От Рона он тоже пытался скрыться и долго увиливал от встреч — какое-то время даже получалось. А потом оказалось, что это Рон сам решил дать Гарри немного пространства для зализывания душевных ран, потому что по-настоящему прятаться от Рона оказалось невозможно — невозможнее только прятаться от Гермионы. Вдвоем они бы точно достали его с того света, Гарри был в этом уверен. — Я не хочу навязываться, — бросил он свою обычную фразу. — И мне не нужна жалость. Рон закатил глаза и что-то недовольно простонал. Эта тема поднималась не в первый раз, и к какому-то сто двадцать третьему они научились спрыгивать с нее, пока все не успевало перейти на повышенные тона. — А вот душ и правда нужен, — признал Гарри, понюхав ворот своей мантии. Это замечание помогло разрядить атмосферу. Рон хлопнул его по спине и вновь переключился на свои коробки. — Наклевывается что-то? — спросил он. Гарри порадовался, что в этот момент их разделяла заставленная вещами этажерка. — Ну, не то чтобы, — ответил он, прилагая максимум усилий, чтобы не выдать Рону свое смущение, — пока не точно. Просто я немного… э-э, отстал от жизни? Что принято теперь, не нарушу ли я какой-то там культурный свиданочный код?.. — Тебя что-то конкретное напрягает или в общем? — Рон высунулся из-за полок и внимательно посмотрел на Гарри. Перо вылетело следом и зависло в воздухе, указывая своим острием прямо в Гарри, как будто бы тоже пялилось, заинтересованное развитием беседы. — Не люблю притворяться, не люблю тупить, теряться и проглатывать слова, не люблю рестораны, не люблю… ай, короче, все эти атрибуты первых свиданий! — выпалил Гарри. — Максимальная зона дискомфорта. — Ну да, а первая встреча в парке не поспособствует доверию с той стороны. Если твоя избранница — маггла, конечно, — заметил Рон. Он попал в точку. Та женщина, о которой Гарри думал последние дни, была магглой. Не то чтобы у Гарри все внутри замирало, когда они пересекались на лестничной площадке, или колотилось бы сердце, или потели бы ладони, но какое-то тепло от этих продолжительных взглядов и вежливых приветствий он все же чувствовал. Пару раз где-то глубоко в душе даже проскользнуло сожаление, что все письма ему приносят совы, а не простые почтальоны, тогда бы он мог лишний раз застрять возле ящиков и выиграть несколько дополнительных секунд для неловких гляделок. — Вот-вот, еще подумает, что я какой-то маньяк, — вздохнул Гарри. — С ведьмами в этом плане проще. Но и сложнее, ведь даже самая незаинтересованная в сплетнях магического мира женщина слышала о том самом Поттере и его статусе брошенной разведенки. — Думаю, тебе просто нужен опыт успешного свидания, — рассудил Рон. — И где мне его взять? — спросил Гарри, с трудом удержавшись, чтобы не добавить в конце слово «умник». — Я освобожусь через час, и мне нужен будет еще час на сборы. Рон произнес это так буднично, словно обращался к своему чертовому перу с просьбой записать об истекающем сроке годности дремоносных бобов. — Ты… приглашаешь меня на свидание? — не понял Гарри, чувствуя, как его брови поползли вверх. — Нет, я намекаю, что ты можешь пригласить на свидание меня, потому что в современном мире принято, что платит тот, кто приглашает, — объяснил Рон. — А я не хочу. — Ладно, допустим. И… куда пойдем? — Не знаю. В какое-то место, где тебе максимально некомфортно и жутко? Чтобы сразу собрать стрессовое бинго. — Тогда это любой ресторан, где официанты одеваются лучше, чем я на самое пафосное министерское мероприятие. — В такие места нужно бронировать на недели вперед, а моя задница предчувствует очередной локдаун, — задумчиво протянул Рон. — Ничего, я подумаю, а ты пока иди менять галеоны на маггловские бумажки. — Маггловские?.. Гарри сначала спросил, а потом понял, но уже Рон фыркнул и театрально всплеснул руками: — Конечно, если хочешь узнать о себе и мне много нового в завтрашнем «Пророке», то вперед, давай!.. — Да-да, я уже догнал! — перебил его Гарри, закатывая глаза. — Просто отвык от этого всего… ну ты понял. — Совсем одичал в своем Аврорате сутками сидеть, — буркнул Рон. — Почаще бы в люди вылезал, что ли… — Как только все перестанут паразитировать на моем разводе, так сразу же вылезу! — отчеканил Гарри, чувствуя, что начинает заводиться. Вот уже почти год прошел с тех пор, как они с Джинни развелись. Гарри предчувствовал, что что-то не так, и все равно это обрушилось на него внезапно, стремительно и непонятно. В его картине мира все было почти нормально — не идеально, уже без ярких искрящих чувств, но все это казалось… решаемым? — А у кого из нас остались силы, чтобы что-то решать? — произнес голос Джинни из его воспоминаний. — Мы все время бьем себя в грудь и кричим, что нельзя сдаваться. А может, наоборот, не надо мучить себя и друг друга? В ее голосе не было злости, она ни в чем не упрекала его, не провоцировала ни на какие эмоции, нет. Хуже — она просто ускользнула сквозь пальцы. Возможно, Гарри легче отпустил эту ситуацию, если бы не проклятые репортеры. Когда в магическом сообществе не хватало информационных поводов, они выдвигали вперед Гарри и его проблемы, как будто бы все происходящее с ним влияло на каждого чертового волшебника в их стране. Только казалось, что все отболело и можно осмелиться делать первые шаги навстречу новой жизни, так откуда-то прилетало треклятое напоминание и откатывало назад все его намерения идти вперед. Гарри помотал головой, отгоняя непрошенные мысли, и вернулся к Рону: — Я… э-э, зайду за тобой в семь? Так сейчас принято? — Не так важно, что сейчас принято, важно то, чего нам хочется, — практически пропел Рон, явно ободренный тем фактом, что сегодня он поест на халяву.

* * *

С Джинни у Гарри почти не случалось нормальных свиданий: в Хогвартсе они просто не успели никуда сходить, а сразу после войны не хватало ни сил, ни времени. А тогда еще все общественное внимание было приковано к Гарри, поэтому они банально не могли уединиться — даже в маггловском мире его умудрялись выслеживать и щедро одаривать своим избыточным вниманием. Только дома они чувствовали себя в безопасности, поэтому вся романтика конфетно-букетного периода ограничивалась всем, что они могли купить, заказать или сделать сами. Гарри это устраивало. Да, может, это не очень эстетически выглядело, когда они оба сидели в растянутых футболках и ели какую-то уличную еду прямо из бумажных пакетов, зато в этих моментах было много смеха, душевных разговоров и необидных подколок. И секса. Вот уж в чем, а в этом они преуспели! Позже, конечно, Гарри и Джинни стали чаще выбираться в свет: отмечали свою годовщину, праздновали дни рождения детей, посещали банкеты в Министерстве и встречи выпускников в Хогвартсе, но любое такое событие нервировало Гарри, сковывало, словно его Петрификусом поражало, только наоборот — тело еще кое-как двигалось, а вот сознание напрочь замораживало. Гарри даже не знал, в чем конкретно дело: то ли его беспокоило и раздражало большое скопление людей, то ли эмоциональная заряженность, то ли постоянное ожидание, что вот-вот он опять станет центром внимания в момент, когда больше всего ему необходимо будет уединение с теми, кого он любит — неважно, свидание ли это с Джинни или день рождения кого-то из ребят. Все всегда шло не так, когда они выбирались по какому-то важному поводу. Но ведь сейчас же это не оно! Повода нет, эмоциональной заряженности нет, не факт, что в выбранном месте будет очень людно. Это как сходить с Роном в паб после работы, ну только в ресторан. И одеты они будут чуть приличнее и праздничнее, вот и вся разница. Так почему же сердце так колотится?! Обычная встреча, обычная встреча, обычная встреча с лучшим другом, повторял он у себя в голове. И все равно Гарри нервничал: рассеянно собирался, терял вещи на самом видном месте, чуть не надел разные носки. А еще эти волосы после душа и высушивающих чар торчали сильнее обычного и никак не желали укладываться! Дважды Гарри возвращался домой: в первый раз он забыл бумажник, в другой — палочку. Палочку! Глава Аврората забыл, блин, палочку! Он собирался было вернуться уже и третий раз, но пока поднимался по лестнице, Гарри забыл, что именно он забыл. Да что же это такое! Ему предстояло всего лишь тренировочное свидание с человеком, с которым Гарри дружил вот уже почти тридцать лет, ну что может случиться?! С Роном — ничего! Ну, может быть, только очень большой счет за ужин… Но нервному водовороту в желудке было глубоко плевать на уточняющие детали, на долгую дружбу и знакомые обстоятельства, за которые можно зацепиться, чтобы спастись. Водоворот хотел домой, а еще лучше — в Аврорат, где всегда находилось какое-то дело, в которое можно погрузиться с головой и забыть обо всех ужасах обычной мирной жизни. Даже дверь в квартиру Рона, в которую Гарри тысячу раз стучался, а несколько раз вовсе открывал своими запасными ключами, казалась какой-то враждебной и незнакомой, словно бы за ней жил не Рон, а трехголовый пес, дракон или внезапно воскресший Волдеморт. Гарри снова попытался пригладить волосы, глубоко вдохнул и нажал на кнопку звонка. Дверь открылась почти сразу, как будто его давно ждали, прилипнув к глазку. Гарри застыл, а Рон, с которым они виделись пару часов назад, почему-то уставился на него так, словно видел впервые. — Надеюсь, букет для меня ты оставил в машине, — неожиданно томно, по-манерному мерзко протянул он и фыркнул: — Иначе нет смысла тратить на тебя свое время. Брови Гарри медленно поползли вверх, а все его мысли сосредоточились на том, какие подобрать слова, чтобы одновременно и выразить вслух свое недоумение, и сделать это максимально тактично и вежливо. — Ты охренел? — спросил он. Наигранное презрение на лице Рона тут же сменилось на озорную улыбку. — Я — неправдоподобно капризная барышня, — поделился он воодушевленным шепотом. — А я — справедливо охуевший кавалер, — сообщил Гарри, чувствуя, как накопившееся напряжение перерастает во что-то другое. — Ты не предупредил меня ни про какие букеты, я думал, мы просто пойдем ужинать. — Ладно, давай притворимся, что цветы у тебя есть, позвони еще раз! — весело бросил Рон и, не став дожидаться, пока Гарри отреагирует, захлопнул перед ним дверь. — Да какого!.. — сказал Гарри уже дверному глазку. Он снова позвонил и сложил руку так, словно держал в ней невидимый букет. Ну, или горящий факел, чтобы прижечь им задницу Рона… — Цветы-ы? — опять протянул Рон этим идиотским недовольным тоном. — У меня аллергия на пыльцу! Ты что, хочешь меня убить?! Гарри швырнул несуществующий букет ему в лицо. — Да брось, такое же может случиться! — хмыкнул Рон. — Одним нравятся цветы, другим нет, третьих нужно поуговаривать, чтобы они его приняли, потому что это часть флирта, четвертых не надо уговаривать, потому что у них есть субъектность и они сами знают, как им лучше, пятые же… — Ладно, я понял, — вздохнул Гарри, наблюдая, как Рон закрывает дверь на ключ. — Все сложно, а я облажаюсь. — Не обязательно, — Рон взял его под локоть и повел к лестнице. — Из любой ситуации можно выкрутиться. Мило извинись и пообещай запомнить, что для нее это важно, самокритично пошути, трансфигурируй цветы… а хотя нет, лучше не трансфигурируй, а то на панике схватишь какую-то ерунду и у нее в вазе потом через два дня окажется пивная банка. Лучше просто слиняй, если там совсем все плохо. — А ты когда-нибудь уходил? Гарри попробовал представить, как сам повел бы себя в условиях самого худшего сценария, и понял, что чувство неловкости, скорее всего, пригвоздило бы к месту, и он досидел бы до конца, какой бы ужас или лютый стыд там с ним ни произошел. — Ты знаешь, по-разному. И оставался из вежливости, хотя знал, что там однозначно ничего не выгорит, и сбегал, засовывая официанту деньги в передник… словно, блин, запрещенные ингредиенты ему подбрасывал, а не гасил свою часть счета! — поделился с ним Рон. — Но последние два раза мне удалось честно признаться, что оно не идет, так что я молодец! — И как, нормально? — Ну, напиток в лицо мне прилетел только один, так что пятьдесят на пятьдесят, — пожал плечами Рон. Они вышли на улицу и двинулись к нише между домами, куда и откуда обычно аппарировали все гости Рона: с той стороны фасадов не было окон, а еще стоял огромный мусорный бак, за которым можно было скрыться от посторонних глаз. Только хорошо бы держать в голове график вывоза мусора и помнить, какой сегодня день недели. С последним у Гарри случались проблемы… Оттуда Рон и перенес их вдвоем в какой-то переулок, где Гарри раньше не бывал, хотя, казалось, уже оббегал весь Лондон по своим рабочим миссиям. — Маска есть? — спросил Рон. И тут Гарри вспомнил, что он забыл. — Блин, в рабочей мантии! — простонал Гарри, мысленно проклиная тупой неудобный пиджак с зашитыми карманами, как будто бы именно в нем была причина его забывчивости, и еще более тупую маггловскую пандемию. К волшебникам эта зараза, конечно, тоже прилипала: если запустить и не лечить, легкомысленно приняв ее за обычную простуду, которую к утру убирает Бодроперцовое зелье. Но в целом все, кто отнесся к проблеме серьезно, выходили из болезни без осложнений. Такой ужасающей смертности, как у магглов, у них не было, а вот несчастные случаи с зельеварами, потерявшими вкус и обоняние — да. Можно сколько угодно просвещать и предостерегать волшебников, чтобы не лезли в котлы, пока какие-то органы чувств временно вышли из строя, но что поделать со снадобьями, которые на момент болезни своего зельевара стояли на огне по нескольку недель, а то и месяцев? К счастью, у Рона нашелся носовой платок, который они трансфигурировали в маску. К сожалению, чувства меры и такта в его карманах не завалялось. Рон опять вошел в роль неправдоподобно капризного гада. Остановился у входа и долго там стоял, сложив руки на груди, ожидая, что Гарри откроет перед ним дверь и пропустит вперед, а потом презрительно зыркнул, заявив, что в состоянии сам справиться с дверью. Когда Гарри помогал ему снять пальто, Рон раскритиковал его за неаккуратность: куда, не так, помнешь же! Когда администраторша ресторана проводила их к столику, Гарри из принципа решил не отодвигать стул Рона, просто уселся на свое место, уставился на друга и стал ждать, что будет дальше. Рон прищурился и, кажется, фыркнул: маска скрывала низ лица, а музыка в зале перекрывала тихие звуки, так что Гарри не был уверен. — Спасибо за все, — язвительно произнес он, продолжая этот безумный спектакль. Однако уселся он сам, и Гарри записал это себе в победу. — Ну мог бы и вазу попросить, что ли, — Рон отвернулся от Гарри, словно ему было противно на него смотреть. — Вазу? — опешил Гарри. Он уже понял, что Рон решил устроить ему полный стресс-тест и ожидал придирок, но не настолько… нелогичных. — Да-а, вазу! — протянул Рон, — Я не понесу домой завядший веник! Гарри шумно выдохнул через нос. Из-за маски на лице теплый воздух пошел вверх, и очки запотели. Он понимал, что это все искусственное, нарочитое, это не взаправду, да и не бывает, наверное, настолько долбанутых людей, но Рон так убедительно играл стервозную дрянь, что хотелось… Гарри даже не знал, чего ему хотелось больше! Дать затрещину Рону или опрокинуть на него стол? Послать ко всем Мордредовым собакам? Встать и уйти? Забавно, как быстро нервозность может превратиться в ярость… Гарри сделал пару глубоких вдохов, насколько глубоко, конечно, можно было вдохнуть через плотную ткань на лице, и когда к столику подошла официантка, он попросил у нее вазу. — Ты дурак? — спросил Рон, снимая маску. — Ты же бросил в меня букет, и он остался лежать в коридоре. — Сейчас я тебя брошу, и ты будешь лежать в коридоре, — угрожающе пообещал Гарри, тоже опуская маску. Он ожидал, что Рон продолжит гримасничать и фальшивить, но нет, наоборот — все эмоции с его лица словно водой смыло, а голос стал ровнее мозаики в ванне перфекциониста. — Почему ты так со мной разговариваешь? — Что?.. — Я очень стараюсь поддерживать непринужденную беседу и не понимаю, чем заслужил этот гнев, — высказал Рон. — А ты весь вечер просто срываешься на меня. Тебе бы провериться. Гарри растерялся, не считав, куда должна вести такая перемена в разговоре. — Вообще-то это ты первый начал на меня наезжать и давить, — ответил он, пытаясь сохранить самообладание, вернуть голосу сдержанность и равновесие. — Нет, ты что-то путаешь, — Рон сложил руки на груди и откинулся на спинку стула. — Видно, ты в Аврорате перетрудился, вот и не замечаешь очевидного. — Я прекрасно помню, как все было, спасибо за заботу, — съязвил Гарри. — Тебе бы повнимательнее быть. И поработать над контролем. Гарри нахмурился. Он не понимал, почему, но этот спокойный тон Рона напряг его еще больше, чем та наигранная фальшь. По позвоночнику аж мороз пошел, наверное, если бы Гарри был котом, то шерсть у него встала бы дыбом. В этом всем он видел какую-то… опасность? Хотя что такого тут может быть опасного?.. — Хорошо, я постараюсь реагировать спокойнее на то, что ты ведешь себя как гадюка! Именно в этот момент официантка вернулась к их столику. Услышав выкрик Гарри, она испуганно застыла с вазой в руках. — Надо же, он не железный, представляете! — сообщил Рон бедной девушке, как будто бы она была в контексте происходящего и с самого начала наблюдала за развитием их «свидания». Мия — это имя Гарри прочитал на бейджике официантки, потому что прослушал, когда она представлялась — явно не знала, какого ответа от нее ждут и ждут ли вообще. Гарри решил ее выручить. — Извините, моего… — он застыл, не зная, как правильно назвать Рона. — …Жениха, — вбросил Рон. — Спутника, — процедил Гарри, — иногда заносит не в те дебри. — Он собирается сделать мне предложение, я нашел кольцо в ящике с носками! — возбужденным шепотом сообщил Рон, немного наклонившись к Мие. — Мы со школы вместе. — П-поздравляю, — неуверенно произнесла она. Гарри фыркнул и помотал головой. — Это неправда, — произнес он уже без особой надежды быть услышанным. Рон придумал себе какую-то авантюру, и Гарри понял, что пытается играть в плюй-камни с тем, кто превратил все шарики в шахматную доску, где фигуры забивают гол конями. — О, как мило, ты еще пытаешься поддержать иллюзию сюрприза, — протянул Рон, игриво подмигнув Гарри, и тут же снова переключился на официантку: — Что у вас тут самое-самое дорогое? И все, что дальше мягко, но четко отбарабанила Мия, прозвучало для Гарри как набор несвязанных очаровательно звучащих слогов: — …Тоттарелье с ботолутто париелье под соусом филаелли, но если вы не любитель ботолутто, я бы порекомендовала вам вегетарианские риболенни из таччобучо мезаелле… Гарри перевел взгляд на друга, ожидая увидеть на его лице отражение своей собственной растерянности и беспомощности, но обломался. Рон не только внимательно выслушал официантку, но и вдруг абсолютно легко заговорил на ее красивом птичьем языке: — …Тогда на закуску я бы взял бертускетта с норгозолла, а потом попробовал бы тоттарелье с ботолутто. Насчет десерта пока не определился: каталотта звучит аппетитно, но… Возможно, что-то из названного Гарри знал, ел или даже готовил, но его мозг просто не мог ничего уловить и обработать. Кровь стучала в висках, искажая все звуки, спутывая буквы, меняя смыслы, а ко всему этому еще и ком застрял в горле, не позволяя выдавить из себя даже простую жалкую просьбу повторить все еще раз, но медленнее и подробнее, а лучше вообще с картинками. Он бездумно смотрел в карточку меню, жалея, что это не многостраничная книжка, которую можно полистать, чтобы выиграть время и собраться. Лаконичный и читабельный шрифт совершенно не читался. Гарри видел в меню знакомые слова, даже много знакомых слов, но это все походило на поиск чего-то в картотеке библиотеки без книг. Слово есть, а образа нет, оно пустое, ни с чем не связанное, ведь первоисточник пожрали мозгошмыги. И когда Рон смолк, а Мия вопросительно посмотрела на Гарри, он поступил как любой здравомыслящий в его ситуации человек: попросил то же самое. Когда они остались вдвоем, водоворот в желудке утих, хотя в голове еще немного шумело буйное море. — Ты в порядке? — донеслось до Гарри словно издалека. — А ты в порядке? — буркнул он в ответ недовольно. — Что? — не понял Рон. — Джордж плохо на тебя влияет, вот что, — ответил Гарри, имея в виду все эти сцены трех разных спектаклей, которые Рон отыграл всего за один вечер. — Да брось, ты когда кофе где-то берешь, всегда что ли представляешься своим именем? — улыбнулся Рон и принялся загибать пальцы: — Я только за последнюю неделю был Болдуином, Дейвом, Кеваном, Амори, Мэрианом… — Не многовато-то ли кофе? — Знаешь, Мэриан скорее любитель пиццы на вынос, — задумчиво протянул Рон и тут же перевел тему обратно: — Так ты из-за этого раскис? Мне умерить свой пыл и перестать выебываться? Гарри пожал плечами. — Я не знаю, — прошептал он и потер виски, пытаясь вынуть из своей головы хоть какой-то вразумительный ответ. — Я просто… не знаю. Рон промолчал, чтобы дать Гарри время собраться, а может, он просто не знал, что сказать. — Не хочу тут быть, понимаешь? — продолжил Гарри, не сумев справиться с гнетущей тишиной. — Все это не для меня, я не вписываюсь! Даже вилки эти, — он провел пальцами по приборам слева от тарелки: — их тут могло лежать в два раза больше, и я знаю, что при выборе надо двигаться снаружи вовнутрь, но… меня сама ситуация раздражает, почему я должен напряженно вспоминать, что там за чем идет, чтобы не облажаться? Зачем столько давления? — Так сними давление и отпусти ситуацию! — Если бы это было так просто, то так бы и делал. — Ладно, представь, что я — это ты, а ты — это не ты, — объявил Рон, стягивая с Гарри очки и водружая себе на нос. Он хрустнул костяшками пальцев, размял плечи, поболтал головой и совершенно неожиданно отзеркалил позу, в которой сейчас сидел Гарри: немного ссутулился, опустив голову, и стал растерянно разглядывать столовые приборы на столе, время от времени нерешительно касаясь кончиками пальцев к крайнему ножу. Когда Рон заговорил, Гарри дернулся, потому что он почти точно скопировал его голос: — Знаешь, я так давно не был на настоящем свидании, что схожу с ума от волнения и не могу вспомнить, какие приборы для чего: этот нож вроде для закусок, а этот, — он коснулся следующего ножа в ряду, — видимо, чтобы вскрыться от стыда, когда я окончательно облажаюсь? Гарри долго молчал, не зная, как реагировать на этот эпизод. — Понял, а! — Рон мгновенно преобразился в самого себя и подытожил, громко щелкнув пальцами: — Искренность, сучара! Пара за соседним столиком повернулась на его возглас, а одинокая пожилая дама в шляпке неодобрительно фыркнула. — Это… ого, — выдавил из себя Гарри, забирая обратно свои очки, — я как-то и не думал, что так можно. Прием Рона показался бы очевиднее и проще некуда для того типа людей, которые так и знали, что будет дождь, и сообщали об этом ровно в момент, когда дождь начинался, и никакого зонта у них при себе, разумеется, никогда не было. — Даже если ты накосячишь, ну и что? Пока ты производишь впечатление вежливого, надежного, образованного или… не знаю, подставь любое качество, то какие-то мелкие неровности сгладятся, — рассудил Рон. — Порядок вилок можно выучить, торчащий вихор пригладить, ширинку — застегнуть. А если ты человечек так себе, то уж извините! Гарри горько усмехнулся. Все, что Рон описывал, звучало легко и хорошо… для самого Рона. Гарри мог без проблем представить, как в непонятной ситуации друг шутит, иронизирует над самим собой, заразительно улыбается или очаровательно извиняется. Несколько лет работы в магазине выбили из него всю социальную неловкость и даже специфическую манеру общения, которую приобретаешь в Аврорате. Последнее у Гарри как раз проскальзывало. Он чувствовал себя уверенным только в форме, когда ты в центре событий и разруливаешь все по тысячу раз обкатанным алгоритмам: замрите, бегите, проследуйте за мной, пожалуйста. Если бы его гипотетическое свидание с той симпатичной соседкой перенеслось в какое-то сомнительное место с ярко выраженной угрозой, Гарри легко бы со всем справился. Но вести непринужденную беседу в условиях абсолютной безопасности и стабильной понятности? Кошмар… Просторный зал с высокими потолками вдруг показался Гарри теснее чулана для метел. Хотелось оказаться где угодно, но только не здесь. — Пожалуйста, давай уйдем, — попросил Гарри. — Это все бессмысленно. Рон поднял брови. — Прям совсем ужасно? — тихо спросил он, наклонившись поближе к Гарри: — Я вижу, что ты слегка потерянный, но… — Не слегка, — перебил его Гарри. Рон немного помолчал, глядя куда-то в сторону. — Иди пока подыши, я тут разберусь, — наконец ответил он, остановив взгляд на их официантке. Гарри вытащил из кармана брюк бумажник и дал его Рону, а сам поспешил наружу. Холодный воздух немного помог собраться. Гарри подошел к фонарному столбу и прислонился к нему, чтобы найти опору. Им даже подать ничего не успели, а его уже накрыло… и вот как это объяснить Рону? Скажешь, что плохо себя чувствуешь — начнет диагностировать или отправлять в Мунго, начнешь пояснять, что это такое было — будет покровительственно советовать за двоих: за себя и Гермиону, а соврешь — раскусит. — Эй, приятель, ты как? — Рон встал с другой стороны фонаря и тоже к нему прислонился. Он протянул бумажник обратно Гарри и постучал себя по карману, дав понять, что заказанная еда лежит там в уменьшенном виде. — Я не очень хочу об этом говорить, если можно, — выдохнул Гарри. — Можно, но… — Рон обошел столб и встал напротив Гарри: — Это по какой-то твоей внутренней причине или потому что я довыпендривался? — Не парься. Не из-за тебя точно. Гарри сам толком не знал, что с ним происходит… Рон прикусил губу и посмотрел по сторонам. Наверное, пытался найти ответы на незаданные вслух вопросы в желтеющей листве. — Ты ведь понял, что я манипулировал? — серьезно спросил он. Гарри немного опешил и не сразу уловил, о чем идет речь. — Когда соврал, что я первый на тебя наехал? — уточнил он. — Да, наверное… то есть, можно иногда что-то воспринимать иначе, но факты-то не подтасуешь, реальность не поменяешь, верно? Это было очевидно. Рон неопределенно дернул плечом. — Мне не всегда очевидно, — признался он, но не стал никак раскрывать эту тему. — Поедим у меня, а? Гарри улыбнулся уголками губ и позволил другу увести себя за собой.