Faith of the Heart: Forget about the past and start over.

— Мне это не нравится, ребята, — сказал Джимини. — У меня очень плохое предчувствие об этом месте хуже, чем когда мы впервые приехали сюда. — Э-э-э, ребята! — позвал знакомый голос. Мы обернулись, и Гуфи пробрался к ним, как гусеничный червь, из-за того, что его руки и ноги были связаны. Он был полностью покрыт пирогом и тортом с головы до ног. — Гуфи! — ахнула я. Дональд бросился к нему: — Гуфи! Что случилось? — О, я в порядке, — улыбнулся Гуфи, когда Дональд развязал веревки. — Эти дети просто сделали из меня мишень для конкурса по бросанию пирогов. Я думаю, что все они выиграли и убежали, чтобы получить свои призы. — Гуфи! Это не игра! — хмыкнул Дональд. — Этим детям не хватает дисциплины! Мы должны немедленно вернуть их домой и убедиться, что их родители дадут им то, что они заслуживают. — О да, — Гуфи встал, вытирая торт с лица. — Ребята, вы нашли Пиноккио? — Пока нет, — ответил Джимини. — Мы собирались спросить тебя о том же. — Вулл, — Гуфи попытался стряхнуть с одежды остатки торта, — может, мы проверим огромную игровую площадку с восьмью мячами. Я слышал, что оттуда доносится какой-то шум. — Восьмой шар? — спросил Джимини. Он снова прыгнул впереди нас: — Давайте, ребята. Давайте проверим. Гуфи был прав. Чем ближе мы подходили к зданию, имеющему форму бильярдного шара, тем отчетливее они слышали звуки игры в бильярд. Джимини был далеко впереди нас и вошел через двери салуна. И когда он увидел, кто там был, его голос разнесся почти по всему острову. — Пиноккио!!! Мы вошли в комнату и обнаружили кучу бильярдных столов, несколько покерных столов с картами и фишками вокруг них, и дым от сигар, затуманивший все место. Потом они заметили некоего деревянного мальчика, лежащего на одном из бильярдных столов с сигарой во рту. Из-за крика Джимини мальчик был так поражен, что упал, промахнувшись и раздавив сигару. Рядом со столом сидел все тот же двенадцатилетний мальчик по имени Лэмпвик, который смеялся над тем, как выглядит Пиноккио с раздавленной сигарой во рту. — Я не верю в это! — Дональд распахнул двери. — Посмотрите на это! Они курят и пьют! — сказала я в грозном тоне. — Привет! — Лэмпвик улыбнулся, стряхивая пепел с сигары. — Прекрасное время! Смотри, Пиноккио! Клоуны вернулись на второй раунд. Вы, ребята, действительно вложили в это место максимум удовольствия. — Срочная новость, сынок, — я подошла к группе, — мои друзья здесь не для того, чтобы развлекать тебя, приятель! — Вау! — Лэмпвик защищающе поднял кий. — Эй, взрослым сюда нельзя! — Хорошо, что мы здесь, молодой человек, — нахмурила брови я. — У тебя большие проблемы. И тебе не уйти от этого. — Как и ты, Пиноккио! — Джимини подошел к бильярдному столу перед деревянным мальчиком. — Джимини?! — Пиноккио моргнул. Он улыбнулся, вынимая из губ раздавленную сигару. Он сел и сказал: — Боже, я рад тебя видеть! Где ты были? Ты пропустил все самое интересно. — Весело? Весело?! — Джимини подошел к нему. — Пиноккио! Как ты рассчитываешь стать настоящим мальчиком?! Посмотрите на себя! Вы курили и пили! Твое лицо позеленело! А знаете почему? Потому что это то, что вы не должны делать - никогда! А теперь ты играешь в бильярд! — Эй! — Лэмпвик подхватил Джимини за хвост пальто. — Кто такой жук? —Уложи меня! Положи меня!! — Джимини брыкался и покачивался. — Эй! — Дональд подошел к столу. — Брось его! Брось его сейчас!! Или я за себя не отвечаю! — кричала я в ответ, подходя к этому пацану. Блядь, так хочется ему врезать в его противную морду! — Хорошо, — Лэмпвик бросил его обратно к столу лицом вперед. Пиноккио объяснил: — Это Джимини Крикет. Он моя совесть. Он говорит мне, что правильно, а что нет. — ЧТО?! — Лэмпвик моргнул. — Ты хочешь сказать, что принимаешь приказы от кузнечика?! — КУЗНЕЧИК?! — я и Джимини закричали в голос. Тот вскочил на ноги и встал на восьмой шар. — А теперь послушайте, молодой человек! Тебе действительно не помешало бы прислушаться к своей траве — я имею в виду, к своей совести. если он у вас есть! — Соглашение! — Джинн поднял руку. Дональд погрозил пальцем Лэмпвику: — Да! И вы должны не только прислушиваться к своей совести, но и уважать всех старших! Особенно твоих родителей! Лэмпвик усмехнулся и ударил по битку: — Да, да. Как бы то ни было. Биток ударился о восьмой шар, отправив бочку Джимини в угловую лузу. Оба бильярдных шара опус тились в лунку с Джимини между ними. — Джимини! — ахнули бурундуки. Сверчок скатился по пандусу под столом и попал в стойку для мячей. Он ушел с пути битка как раз вовремя, чтобы не быть раздавленным. Но его шляпе не так повезло, так как теперь она была сплющена. Лэмпвик стоял там и смеялся: — Эй, неплохой выстрел, а, Пинок?— Ну, э-э... Буратино не знал, что сказать. — Вот и все, — Дональд надвинул шляпу на один глаз. — Ты получишь это сейчас, несносный мальчишка! — Донал, — Хосе схватил его за рубашку и удержал. — Не делай ничего радикального. — Я — нет! Я покажу ему, чтобы он выбрал кого-то своего размера! — Дональд подпрыгивал вверх и вниз, размахивая кулаком. — В этом не будет необходимости! Джимини вернулся на стол и снял пиджак. — Я сам собью с него блок! Просто увидев утку и маленького сверчка, желающего сразиться с ним, Лэмпвик только рассмеялся еще немного — О, это бунт! Вы, ребята, лучшее развлечение, чем клоуны! — Молодой человек! — Гуфи опустил бровь. — Вам должно быть стыдно за себя! Твои родители были бы очень расстроены из-за тебя, если бы они были здесь. — А-а, — Лэмпвик закатил глаза. — Кого волнуют родители? Нам всем лучше без них. Я строго посмотрела на юнца и сказала: — Кем ты себя возомнил?! Никому не будет лучше без родительского руководства. — Пф! Родители. Все, что они делают - это говорят нам, что делать. — Он высунул язык и скосил глаза: — «Иди в школу! Делай свою домашнюю работу! Делай свою работу по дому! Ты не можешь этого сделать! Ты не можешь этого сделать! Прекрати затевать драки! Никакой нездоровой пищи между приемами пищи! — Он взмахнул запястьем: —Ах! Кому они нужны? Только не я. Это место для таких детей, как я и все остальные. Ни школы, ни копов, все, что вы можете есть и пить, и ни один родитель не скажет, что мы не можем этого сделать. Итак, почему бы вам всем просто не пойти и не попрыгать в озеро? Я посмотрела на него. Мои глаза полыхала от ярости. Но моё сердце разрыва лось на куски. Я не выдержала всего этого, подошла и схватила его за ворот: — Послушай, приятель! — сказала я, слегка его встряхнув. — Я не хочу показаться для тебя строгим взрослым. Но то, что ты вот только что сказал — тут ты ошибаешься! Ты спрашиваешь, кому нужны родители? А ты знаешь, что некоторые дети завидуют другим, потому что у них нет родителей! Они сидят у окна детского дома и мечтают, чтобы у них появились мать и отец. Я плохо помню своих родителей, они ушли из моей жизни когда я была примерно твоего возраста! У меня остался только дед! И он, чтобы спасти меня от злой ведьмы, отправил меня в другой мир. Та была у меня мачеха, которая меня не любила. И бабка, которая растила меня и воспитывала. Прошло какое-то время и они обе ушло навсегда! Я опять осталась одна. Меня в том мире все люди ненавидели. А когда я вернулась сюда, дед… он… — я отпустила парня, отойдя от него на несколько шагов назад. — Он мне и рассказал, что мои родители погибли, спасая меня. Я до сих пор хочу, чтобы мои родители были рядом со мной. И ты говоришь, что тебе не нужны родители? Подумай хорошенько, малыш. Я замолчала. Отойдя куда дальше, чтобы проплакаться. Выдавить ту боль, что снова сидела у меня на душе. Джимини протопал к Лэмпвику: — Почему ты… ты… Я разорву тебя на части и снова соберу воедино. Пиноккио ущипнул Джимини за рубашку, чтобы удержать его: — О, не злись так на Лэмпи, Джимини. Он мой лучший друг. Джимини ахнул и остановился. Он, нахмурившись, посмотрел на деревянного мальчика: — Он твой лучший друг? И кем это делает меня? О, это верно. Я не что иное, как твоя совесть. — Он взял свою куртку и зонтик: — Хорошо. Если ты этого хочешь, то именно так ты можешь это получить! Он надел куртку, но был так зол, что даже не заметил, что надел ее задом наперед: — Я просто уйду и оставлю вас с вашим так называемым весельем! Мальчики! Марина! Поехали! Мы уходим прямо сейчас! Пиноккио попытался возразить: — Но… но Джимини… — Я сказал «хорошо»! — Джимини оглянулся через плечо. — Ты намазал свой хлеб маслом! А теперь спи в нем! — Джимини! — бурундуки пытались остановить его. Но слишком поздно. Джимини не обратил внимания на то, что он снова упал в угловую лузу и покатился вниз по пандусу. Как только он ударил по битку, тот отскочил на пол, приземлившись сначала задом, и Лэмпвик снова стал смеяться над ним. Джимини передразнил его смех в ответ и крикнул: — Давай. Смейся и продолжай выставлять себя идиотом! Я ухожу отсюда! Он в ярости направился к двери. Как только он увидел, что остальные не следуют за ним, он топнул ногой: — Я сказал «Пошли»!!! Не позволяй мне повторять тебе дважды!! Я серьезно! Если они хотят выставить себя идиотами, то пусть так и будет!! — Да, сэр! – бурундуки поспешили за ним. — Нельзя ослушаться настоящей совести, — последовал за ним Джинн. — Что ж… если он так говорит… — Панчито попятился к дверям. — Друзья? Остальные медленно двинулись за ним. Гуфи поначалу казался самым нерешительным. Когда остальные были уже у двери, он наконец повернулся и сказал: «Пиноккио… У меня нет совести, но я отец. Точно такой же, как твой собственный. Итак… я хочу, чтобы вы подумали об этом: Джеппетто больше всего на свете хочет, чтобы ты был настоящим мальчиком… и ты тоже. Итак, ты собираешься разочаровать своего отца и свои надежды стать настоящим мальчиком? — Ах, оставь его в покое, — простонал Лэмпвик, наливая себе кружку пива из бочонка. — Возвращайся и будь родителем своего собственного ребенка. Дональд пробормотал: — Упрямое отродье, превратившееся в собаку. Я взяла Гуфи за руку и мы вышли из здания вслед за ворчащим, пинающим пыль Джимини.