***
Как и предвидел Куромаку, договориться с правительницей Зонтопии о регулярных встречах не составило никакого труда. Сейчас он уже шагал по резиденции вышеназванной с деловым портфелем наперевес. По запутанным коридорам его сопровождала одна из зонтиек в выглаженной сорочке со старательно накрахмаленным воротничком. Тёмно-синие волосы были собраны в тугой пучок, а в кармане её фартука приглушенно гремела связка ключей. Уверенная походка и прямая осанка почему-то внушали доверие. Как только в поле её зрения попал Серый король, темноволосая пролистала несколько страниц своего карманного блокнота, неожиданно встрепенувшись, отвесила лёгкий подзатыльник стоящему рядом охраннику, озлобленно прошипев тому на ухо, мол, что он стоит как истукан и никому не сообщает о прибытии иностранного везитёра, о котором их всех вообще-то предупреждали заранее. Как по щелчку пальца она собралась, машинально разгладила складки на юбке и, учтиво поклонившись Серому кардиналу, предложила тому сопровождение до кабинета её Величества. Чтож. Наличие таких ответственных людей среди жителей Зонтопии не могло не произвести хорошего впечатления на Куромаку. Меж тем неизвестная проводница остановилась возле одной из дверей и сказала, что трефового короля ожидают здесь. В ту же секунду оттуда выходит и сама Амбрелла, беспокойно оглядываясь вокруг, и, заметив прямо перед собой Куромаку, слегка вздрагивает. – Здравствуй. – кратко здоровается треф. – Ох, здравствуй, Куро. – девушка неловко улыбается и, не зная, куда деть свои руки, заправляет прядь лазурных волос за ухо. – Я уже подумала, что ты заблудился или чего хуже… Меж тем проводница Куромаку хотела незаметно удалиться, дабы не мешать беседе своим присутствием, но всё-таки попадается на глаза правительнице. – Жанна, большое спасибо, что проводила нашего гостя. – Амбрелла добродушно смотрит на подопечную. – Всегда пожалуйста. – тихо отвечает темноволосая, и с чувством выполненного долга она отвешивает поклон и уходит, деловито стуча каблуками. – Итак. Где можно расположиться? – треф нарушает неловкое молчание. – Прошу сюда. – Зонтя оборачивается на дверь, из которой вышла буквально минуту назад. Первое, что бросается в глаза, когда заходишь в комнату трефового валета – это огромное окно, занимающее больше половины стены напротив входа. Обрамлено оно было плотными бархатными шторами кобальтового цвета, развешанными перед полупрозрачными занавесками. Отсюда открывался живописный вид на улицу, в особенности на голубое небо с размеренно плывущими по нему кучевыми облаками. Возле окна стоял немного вытянутый тёмный стол и пара стульев с аккуратными ножками. В углу находилась вешалка, на которой одиноко висела чёрная накидка с капюшоном. Возле противоположной стены расположился шкаф, заставленный частично книгами. Помимо них на полках находились и альбомы для рисования, небольшие коробочки, маленький плюшевый совёнок, подарок от Фели, а также несколько рамок с потрёпанными фотографиями. Их сняли на одном из первых съездов правителей, и Зонтя до сих пор бережно хранила эти фотокарточки. В дальней части комнаты можно было краем глаза увидеть кровать и туалетный столик с мягким пуфиком рядом. Однако та половина комнаты была отгорожена от основной “рабочей” половины ширмой, удачно вписывающейся в интеръер, так как она чуть ли не сливалась с пастельно-голубыми обоями. Атмосфера, витающая в воздухе, создавала своеобразное “домашнее” ощущение, успокаивала, располагала к душевным беседам или неторопливой, но продуктивной работе, что резко контрастировало с угнетающей обстановкой кабинета Куромаку. – Чувствуй себя, как дома. Документы можно на столе разложить. Если что, там и мои отчёты есть, можешь ознакомиться. – со своим королём у Амбреллы были дружеские отношения, если так можно выразиться в его сторону, поэтому подобная фамильярность в общении никого отнюдь не смущала. Пока голубоволосая перебирала другие бумаги из шкафа, Куромаку поставил свой портфель возле стола. – Не могу не заметить, что ты отлично справляешься. Выйти в свет было отличной идеей, тебе на пользу. Виден прогресс. – треф стоял к собеседнице спиной, но захотел начать диалог, дабы не допустить неловкого молчания. Первую дипломатическую встречу следовало бы начать на позитивной ноте. Но этот комментарий всё же не был высосан из пальца. Да, второй клон действительно был удивлён тому, как меняется его валет после того, как она открылась народу и осмелилась принять прямое участие в управлении страной. Ранее зашуганная девчушка, не смевшая и слова лишнего проронить во время собрания, постепенно становилась более уверенной и живой, хоть до сих пор пугалась резких звуков. Образ “Зонтопийского божества” канул в небытие, вынудив Амбреллу действовать, не прячась ото всех. Резкие изменения она переживала трудно, долгое время выглядела вымотанной, но на данный момент ситуация относительно стабилизировалась. В свете такого события в стране дождей наблюдался глобальный подъём духа национального единства. Зонтопийцы дружно уверовали, что Создательница действительно снизошла до них. Тем более, личность богини подтвердил тот самый Армет, прозревший по её милости. Да, та встреча была крайне трогательной, так что у большей части населения не возникло сомнений в “высшей” сущности Амбреллы. И это “явление Христа народу” знаменовало наступление благоприятных времён для Зонтопии. – Сударь, да вы же льстите! – девушка тихо хихикнула и обернулась. – Куро, не хотел бы ты чаю попить? Ну, или кофе. Как-то зябко… Оценивающе оглядев Зонтю, сейчас пытавшуюся растереть руки, дабы согреться, треф ответил: – Буду крайне признателен за кофе. У голубоглазой будто камень с души упал. Тогда в здании производился ремонт, так что отопление было временно отключено. Зонтя сама по себе не любила холода, ибо быстро замерзала, но обычный свитер надевать не стала. Думала, что это будет неуважительно. С её-то здоровьем нужно было поберечься, но деловой этикет девушка поставила выше. Она облегчённо вздохнула и, попросив немного подождать, вышла из комнаты. Куромаку молча проводил её взглядом. Он отложил папку отчётов в сторону и подошёл поближе к шкафу с полками. Внимание второго клона привлекли фотографии в рамке. Да, было время, когда у всех всё просто было хорошо. Собирались тогда клоны регулярно, более непринуждённо общались. Даже небольшие ссоры носили скорее юмористический характер, нежели сейчас… На том снимке все улыбались. Данте добродушно прикрыл глаза, как всегда сложив руки в замок так, чтобы из-за рукавов его кимоно не было видно самих кистей рук, Габриэлла приветливо махала в сторону объектива. Червовые получились размыто, ибо Феля в момент съёмки неожиданно вскинула руки в сторону и задела Ромео, из-за чего тот смеётся на кадре, пытаясь сохранить равновесие. Это, к слову, у него не получилось. Пик стоял с более ли менее расслабленной миной, пока Вару, встав на цыпочки и от старания высунув язык, подставляла ему вторые рожки. Одни трефы стояли спокойно посреди этой вакханалии. Зонтя – будто делая реверанс, Куро – сложив руки за спиной. – Приветствую, товарищ Куромаку. – голос Алебарда, появившегося будто из воздуха, резко вырвал парня из тёплой ностальгии. Куро порядочно перепугался от неожиданности. Хоть по его лицу такое и не скажешь, но сердце на мгновение ушло в пятки. – Здравствуйте, Алебард. – второй клон поправил очки, съехавшие на нос, и протянул вперёд руку для рукопожатия. Первый министр некоторое время сверлил иностранного гостя ледяным взглядом, а после отошёл к столу, дабы детальнее рассмотреть бумаги, находящиеся там в раскрытом виде. – Надеюсь, вы прибыли сюда исключительно с целями, уже обозначенными в вашем последнем письме. – Готов вас заверить, что да. – в воздухе стремительно сгущалось напряжение. Такие двусмысленные фразы министра ничего хорошего не сулили, и перед ним нужно было не упасть в грязь лицом. – Полагаю, это в наших общих интересах. Тем более, Амбрелла самолично предложила проводить данные встречи здесь. – Как Первый министр, я обязан удостовериться в безопасности планируемого соглашения между Зонтопией и Курградом. Не воспринимайте предоставление места сбора как жест благосклонности. До меня доходят отнюдь не лестные слухи… – Алебард? – вернувшаяся в самый неподходящий для министра момент Зонтя прервала монолог архебрата. – Что здесь происходит? Она уверенно подошла к столу, поставила на него поднос с двумя чашками и повернулась непосредственно к высокому мужчине, недовольно скрестив руки на груди. – Я думала, что ясно объяснила положение дел. Как только мне понадобится твой совет или помощь, я об этом тебе лично скажу. Лично и сразу, Алебард. Тем более, я настоятельно просила не вмешиваться конкретно в эти встречи. Попрошу соблюдать регламент. Несколько секунд застанный врасплох министр смотрел в глаза рассерженной Амбреллы. Однако потом принёс извинения госпоже, поклонился и ретировался из комнаты. Выражение его лица не изменилось ни на йоту. Зонтя в свою очередь дождалась, когда стихнут в коридоре звуки шагов и закрыла дверь на щеколду, глубоко вздохнув. – Надеюсь, он не устроил допрос с пристрастием? – Не успел. – отчеканил Куро. Голубоволосая начала ходить по комнате из стороны в сторону, сбивчиво тараторя: – В последнее время это настораживает. Я понимаю, что Алебард хочет, как лучше, да и опыта у него больше. Но ради Создателя! Он будто застрял в прошлом, везде у него опасность и предатели. Я стараюсь его ближе к мирской жизни подвинуть, а он…! – Амбрелла резко остановилась, задумчиво прикрыв рот рукой, – Боже. Зря я так… Я не слишком грубо говорила?.. – Маловероятно. Подобная решительность была обоснована. При всём уважении Куромаку к людям старшего возраста, в тот момент министр со своей паранойей больше походил на Ивана Грозного перед введением Опричнины. Конечно, его сомнения в самостоятельности Амбреллы имели свои предпосылки, учитывая то, в каком запущенном состоянии он встретил Зонтопию. Однако сейчас необходимость в его вмешательстве стремительно падала. Больше Алебард не мог куда-либо пристроиться, или же не хотел, упрямо считая, что его место в правительстве. Для этого он был создан. Вот и ходил архебрат по замку, как неприкаянное приведение. До сих пор он видел в Зонте ту напуганную невинную девочку, обманутую окружающим враждебным миром. Как следствие, опекал, хоть уже повзрослевшая девушка многократно доказывала свою способность принимать решения касательно Зонтопии самостоятельно. – Может быть и так… – голубоволосая отвела погрустневший взгляд в сторону – На чём мы остановились?..***
Время неумолимо шло вперёд. Если Куромаку думал, что клоны рассорились уже после установления государств, то сейчас он мог с уверенностью заявить, что это было лишь начало. Бубновые перестали поддерживать какие-либо связи с внешним миром, оставив товарищей в полнейшем неведении. Также на Съездах перестали появляться Ромео и Вару. Фелиция откровенно пугала тем, как на её душевном состоянии отразились последствия затяжного кризиса. Причём от какой-либо посторонней помощи она без раздумий отказывалась. Пик в свою очередь ходил мрачнее тучи по непонятным причинам. Второй клон сошёл бы с ума от одолевающего его числа вопросов и предположительных ответов на них, но от этого Серого кардинала подстаховывали участившиеся визиты в Зонтопию. Так как в обоих трефовых государствах ситуация оставалась благополучной, необходимость постоянного обсуждения текущих проблем сошла на нет. Зато появился интерес в простых людских разговорах. Что для второго, что для шестого клонов, они стали верным способом абстрагироваться от накаляющихся на собраниях страстей. Вскоре правитель Курграда стал чуть ли не родным в стенах Зонтопийского замка, а слуги между собой шёпотом обсуждали многочисленные слухи об объединении двух государств и даже династическом браке. Однако Алебард распространение банальных сплетен на дух не переносил и оперативно вычислял разговорчивый персонал (хоть сам был не против подобного развития событий). Всё как обычно. Тихая комната, тёмный стол, два стула да тёплый чай. На улице лил сильный дождь. За плотной стеной туч гулко рокотал гром, а полумрак комнаты изредка озаряла вспышка юркой молнии. Плювиофилом Амбрелла была до самой глубины души. Как она сама говорит, наблюдая за хаосом из тёплого дома, она чувствует какое-то спокойствие. Куромаку объяснял подобные чувства простым инстинктом: “В дождь хищники обычно не выходят на охоту, поэтому потенциальные жертвы могли чувствовать себя в безопасности”. Но сам он чувство умиротворения во время дождя разделял. – Боюсь соврать, но основываясь на видении мира Зонтопийской религии, сам дождь олицетворял собой слёзы Божества, пролитые за грехи народа. Учитывая частоту данного явления в Зонтопии, должен отметить, абсолютно безгрешных людей здесь катастрофически мало. – вспомнил давным-давно прочитанный факт Серый кардинал. – Сомневаюсь, что грехи людей можно измерять в дождях… Алебард в вопросе народных поверий “слегка” переборщил. – Зонтя легко улыбнулась. – Он выбрал весьма специфичный способ укрепить власть монархии. Теперь религию из вашей культуры ничем не искоренишь. – Общая идея во многом помогла людям сплотиться. Помню, в реальном мире тоже большую роль играла религия. Знаешь… вдруг там тоже есть человек, создавший всё? Вот он наблюдает за жизнью, которую он сотворил. Совсем как мы. И он тоже никому ни о чём не говорит, потому что не хочет лишить тысячи людей опоры в жизни. Куромаку хотел уж возразить, но голубоглазая продолжила: – Ты сейчас, наверное, начнёшь про лицемерие и коррупцию говорить. Ты был когда-нибудь на службе, где молятся буквально тебе самому? В Зонтопии было так много отчаявшихся и одиноких людей… И та магия в воздухе, да надежда, которую люди возлагают на… Эгоистично, конечно… но на меня. Сейчас я всё-таки понимаю, что образ Зонтопийского божества и Трефового валета в действительности – это как небо и земля. А раньше это доставляло много неудобств. Не думаю, что я верю конкретно в какие-либо Высшие силы. Странно звучит, но я верю больше в саму “веру”. В то, какие чудеса могут творить люди, объединнённые общей возвышенной идеей. Часто они соединяли свои силы для поднятия разрушающей революции, для начала масштабной войны! В тоже время эти идеи могут стать маяком для заблудших душ… А ведь зависит всё от концепции задумки, от её интерпретации. Хочется верить, что в Зонтопии церковь действительно станет местом для спасения. Местом, где любой получит помощь и тепло. Так что искоренять ничего мне не хочется… Куромаку иронично усмехнулся: – Хорошо, когда простым смертным есть, на кого положиться. И зонтопийцам я в этом плане даже завидую. У них есть ты, Амбрелла. Только возникает резонный вопрос: у кого просить помощи самим Богам? Голубоволосая поникла, задумавшись о чём-то тяжёлом. Сложив руки в крепкий замок, она ответила: – Иногда я вспоминаю слова Пика. Мы ведь… действительно в клетке. Что будет, когда энергия в генераторах иссякает? Как обеспечить всем необходимым наши королевства? – её голос дрогнул. – Уже половина из нас пропала неизвестно куда. Мне уже страшно ходить на Съезды. Страшно смотреть на то, что происходит с остальными. Следит ли Он вообще за нами? Между собой клоны не любили упоминать Создателя и всячески пытались не поднимать темы, связанные с ним, или же упоминали их вскользь. – Ч-чего он добивается? Что хочет, чтобы мы сделали? Сколько бы я не думала об этом, до сих пор не понимаю. М-может, мы провинились перед ним? Постепенно торопливая речь чаще прерывалась всхлипами. На многие риторические вопросы собеседницы второй клон не мог дать ответа, как бы ни хотел исправить случайно испорченный разговор. В тот момент он мысленно проклинал не вовремя брошенную фразу. Зонтя быстро поняла, что расклеилась окончательно. Она хотела уж выйти из комнаты, дабы собраться с мыслями, уже тараторила извинения… И Куромаку не позволил ей уйти. Сначала остановил, решительно взяв за руку, сам удивился взявшейся из ниоткуда смелости. После с крайней осторожностью обнял дрожащую девушку, будто она могла рассыпаться в его руках. Голубоглазая бросила попытки сбежать и, уткнувшись в плечо Серому кардиналу, тихо всхлипывала. Куро успокаивающее гладил её по спине и шептал на ухо, что придёт в голову. Что всё будет хорошо, что он найдёт выход, что обязательно поможет и много чего ещё…***
В тот вечер Куромаку долго сидел у себя. И даже не за работой. Окно на удивление было распахнуто настежь, а шторы колыхались под порывами лёгкого ветра. В углу приглушённо горел торшер. Сам хозяин комнаты сидел за столом с кружкой чая, который когда-то давно ему передавала сама Зонтя. Куромаку устало подправил растрёпаную чёлку. На что он только не гадал и хотел на худой конец остановиться на условном рефлексе Павлова, который у него случайно выработался на зонтопийский чай. Но, отпивая глоток за глотком, он чувствовал себя откровенно глупо. Не то к нему пришло озарение, не то сам великий физиолог пришёл к Куро во сне, дабы заявить, что открытым им рефлекс здесь не причем, но… За этим чувством стояло нечто большее…