Избранные

Когда мистер Дурсль выбежал из машины, то первым его делом было судорожно конфисковать все волшебные вещи у Поттеров. Две новеньких метлы «Нимбус-2000», учебники, палочки, котлы — буквально всё было собрано краснолицым маглом, даже аргумент с домашним заданием не работал, нагоняй от профессоров им точно обеспечен. В их распоряжении оказалась одежда и красный альбом с фотографиями, который всё время крепко обнимал Гарри. Во время поездки Дадли мерзко визжал, чтобы мальчишка отдал альбом, в такие моменты Джейн хмуро смотрела на кузена. Если же тот не понимал намёком, то в машине раздавались громкие крики, которые не мог перебить даже Вернон. Пыльный чулан, который долгие годы служил маленьким Поттерам спальней и тюрьмой, наконец-то стал обычным чуланом, в который и заперли все их волшебные вещи. Гарри и Джейн заняли вторую комнату Дадли, которая располагалась на втором этаже и не славилась габаритами, дядя с тётей спали слева от них, а Дадли жил напротив их комнат — его спальня была самой большой в доме. Специально для них — что удивительно — Дурсли поставили две разные кровати. Они стояли друг напротив друга, обе не застелены, и даже дешёвые матрасы были всё ещё упакованы. Большое окно освещало деревянный стол, покрытый тонким слоем пыли, рядом с которым стоял один стул. Старый ковёр, хлипкий шкаф и затхлый запах — комнату давно не проветривали. Всё это было мечтой после жизни в чулане и адом после спален Хогвартса. Было уже около одиннадцати ночи, когда Поттеры справились с приготовлениями ко сну в их новой комнате. Оставалась ещё куча недочётов, которые не могли сделать это помещение уютным, — хотя казалось, что в доме номер четыре ничто не могло быть уютным для этих двоих. Единогласно они решили засесть за разглядывание фотографий родителей. В поезде Гарри и Джейн остановились на первой странице, сильное волнение и море эмоций затопили их, поэтому изучение подарка отложилось до приезда на Тисовую. Прислушавшись к храпу за стеной, Джейн удостоверилась, что можно включить лампу, пыльный абажур которой тихо поскрипывал от каждого дуновения ветерка. Первая страница всё ещё представлялась улыбающимися родителями, на руках которых сидели совсем-совсем маленькие Джейн с Гарри. На фоне всё также никого не было. Следующая страница мама и папа танцуют в осеннем парке. Тёплая одежда и клубящийся пар. Холодная лужа на фоне, отражающая лучи закатного солнца. Третья страница, как и последующие пять, представляли из себя маму или папу, или маму и папу, сидящих за школьной партой. На каком-то из таких снимков в кадр попали профессор МакГонагалл и директор Дамблдор, оба ещё не совсем седые, но уже довольно пожилые. Последний, пританцовывая, помахал в объектив, из-за чего оператор зашёлся в смехе, сотрясая камеру. Некоторые снимки не двигались. Видимо, они были сняты на магловские фотоаппараты. Один кадр был сделан в гриффиндорской гостиной. Мама и папа вместе со светловолосым парнем, рост которого на целых десять сантиметров превышал отца. Лицо его было закрыто тонкими руками, испещрёнными разной величины шрамами. Косая надпись гласила «Лунатик стесняется». Что за «Лунатик» ни Гарри, ни Джейн не стали задумываться, сразу решив перелистнуть дальше. Фотография со свадьбы. Мама в простом белом платье, даже не скажешь, что оно свадебное. Длинные рыжие волосы аккуратно лежали на плечах. Что удивительно, так это то, что в её причёске не было и намёка на естественные кудри. В этом Джейн очень отличалась от неё. Папа же был в чёрном костюме и галстуке, который был слабо завязан. Как всегда его волосы больше походили на какое-нибудь гнездо вороны, но, кажется, их пытались уложить магией. Свадебная машина и черноволосый шафёр, что-то громко кричащий и машущий новоиспечённым Поттерам. В скором времени, этот черноволосый хотел пойти к супругам, но оступился и упал на пыльный асфальт. Казалось, что хохот обернувшегося папы можно было услышать через бумагу. Изредка в альбоме появлялся бесцветный мальчишка. Крупные щёки, которые обычно уходили к восемнадцати годам, оставались у него до самой последней фотографии, а иногда казалось, что с каждым кадром они только увеличились. Частенько тот черноволосый мальчишка щекотал «бесцветного». На одной из таких страниц была пометка «Хвостик и Бродяга дурачатся, 1978 год». Почерк мягкий и круглый — мама. Были и общие снимки, сделанные в Большом зале или в той же самой гостиной Гриффиндора. На таких фотографиях были засняты ученики не только с курса родителей, но и зачастую появлялись младшие или старшие. К примеру, частенько мелькал лопоухий парень в компании хрупкой девушки, которая на некоторых фотографиях была с длинными волосами, а на других с короткими. Иногда эта парочка напоминала Джейн кого-то знакомого, но кого именно не понять. На одной общей фотографии мама в окружении четверых девушек. Гриффиндорские галстуки были полностью развязаны, мантии лежали в руках. Кажется, это июнь. Скачущими буквами было подписано: «Седьмой курс. Экзамены сданы.» Это единственная фотография, где нет папы. На часах было полвосьмого утра, когда Джейн и Гарри смогли досмотреть гору снимков, сделанных за годы дружбы с Лили и Джеймсом. Джейн очень хотелось поблагодарить родительских друзей, но, к сожалению, у них не было адреса. *** Время шло, а Дурсли всё больше и больше сходили с ума. Список запрещённых слов расширился. Поэтому «волшебство» или «волшебная палочка», или, может быть, «Хогвартс» приравнивались к отборным матам, летящим из уст самых ярых пьяниц. От любых действий Гарри дядя Вернон становился всё бордовей, а, если что-нибудь делала Джейн, то тонкие губы-ниточки тёти Петуньи становились совсем белыми, голос, который раньше она повышала нечасто, стал звенеть в ушах Поттер. Дадли и его компашка через день приходили в дом номер четыре, чтобы порубиться в надоевшую Дадли коцую приставку. Сначала его верные друзья смеялись над Поттерами и всё пытались их как-нибудь толкнуть или задеть, но Дадли быстро уводил их в другую комнату, считая, что непонятные бормотания, которые при любой возможности выдавали сумасшедшие кузен с кузиной, могли сильно навредить его ржущей банде, да и о себе не забывал поволноваться. Вдруг к свиному хвостику прибавятся ещё и ушки? В целом их каникулы проходили точно также, как и предыдущие. Отличие только в том, что семейство Дурслей относилось к ним чуть более осторожно. Но это скорее плюс, чем минус. *** От каникул прошло уже больше месяца, настало утро дня рождения Гарри. Младший брат тихонько спал. Разумно. На часах полпятого утра. Каждый нормальный человек видел сотый сон по счёту. Джейн никогда не была нормальной. Поэтому, поднявшись в четыре, она бесшумно проскакала в ванную, умылась, причесалась и всё также тихо натянула джинсы, широкую рубашку в клетку, кеды и тёмно-зелёную кепку, прикрывающую карие глаза. Джейн кинула любимые вещи Гарри на его кровать, следом прыгнула сама. Мальчик шумно захрипел. — Проснись и пой, солнце! Вот тебе и двенадцать! — улыбка до самых ушей сияла на бодром лице девчонки. Брат не разделял её радости. — Чего тебе надо, изверг? Я сделаю за тебя домашку по Трансфигурации, только дай поспать! — тихо выл в подушку Гарри. — Будь поосторожней с обещаниями. Я могу резко вспомнить про них, — серьёзно сказала Джейн. Она стала раскачивать именинника и стягивать с него одеяло. — Солнце, вставай! У меня для тебя сюрприз! Ауч! На слове «сюрприз» Поттер подскочил, как от крика Вуда, а Джейн полетела в свою незаправленную кровать. Дурсли всё ещё храпели за стеной. — Я готов к подвигам! — заявил мальчишка, натягивая потёртые джинсы. Из дома они вышли через десять минут. — И куда мы? — уже в полный голос спрашивал Гарри. На все вопросы Джейн хитро посматривала на брата, а ухмылка всё росла. В скором времени паренёк понял куда его ведут праздновать день рождения. — Лес? В прошлом году в пятнадцати минутах от Тисовой улицы построили парк, в котором частенько гуляли с собаками и детьми. Ещё в пяти минутах от этого места была старая детская площадка, скрипучая и ржавая. И вот в самом отдалении этой площадки находился глубокий лес, который местами редел, а где-то становился совсем уж непроходимым. Как ограждение от этого леса служила старая крашеная-перекрашенная фиолетовая лавочка. На ней частенько сидели мамы маленьких детей и между своими длинными скучными разговорами о подгузниках и вредных мужьях следили за границей площадки и леса. Именно в такое опасное место Джейн целенаправленно вела своего младшего брата праздновать день его рождения. Утренние сумерки стояли на дворе. Прохладный после ночи ветер раскачивал скрипучие качели и колыхал ярко-зелёные листья с высокой травой. Свежий запах росы сквозил из каждого закутка небольшого городка Литтл-Уингинг. Зайдя вглубь леса, Гарри мог идти только держась за руку сестры. Лес был ужасно густым и каждый шаг давался с огромным трудом. Но вот спустя, казалось бы двадцать минут, хоть и прошло пять, Поттеры оказались на тихой полянке. Высокие деревья закрывали их от внешнего мира, а их макушки создавали ощущение дырки в чистом голубом небе. Осматривая поляну, Гарри смог увидеть что-то весьма схожее с мётлами. Не успел он ничего сказать, как Джейн зазвенела чем-то железным. — Знаешь ли, я тебе очень благодарна, что у тебя так хорошо получается отвлекать Дурсля, — она подавляла улыбку, расплывающуюся на лице, пока железные ключики от чулана весело поблёскивали в тонкой руке. — Это получается я так увлечённо переругивался с Дурслем, что не заметил, как ты свалила на второй этаж? — с вытянутым лицом спросил паренёк. — Всё верно, солнце! — подкинув ключи, она сложила их в карман и, схватив именинника за шею, потянула его к любимым мётлам. Рядом с Нимбусами лежал большой футбольный мяч Дадли, на который он наплевал на следующий же день после покупки. И на целых два часа лесная поляна залилась хохотом и ударами мяча о детские руки. Летая над деревьями, Поттеры чувствовали свободу в этом тихом магловском городке, смогли вспомнить и доказать себе, что Хогвартс, Рон и Гермиона — это всё самая настоящая правда. А ещё правдой являлся жаждущий победы Оливер Вуд, который однозначно будет доволен их попытками тренироваться. К восьми часам утра, когда дядя и тётя должны были встать через каких-то двадцать минут, Джейн и Гарри тихо зашли в дом и положили мётлы и мяч туда, откуда их взяли. Договор был в том, что ночью, когда Дурсли выполнят своё летнее расписание и лягут спать в десять вечера, кто-то из них проберётся в чулан и достанет Трансфигурацию, по которой им нужно было сделать три эссе и развёрнуто ответить на десять вопросов. Пока что даже Зелья не могли соперничать с этим бессмысленным предметом. Джейн и Гарри переоделись в пижамы и сделали вид, что спят. Ровно в девять к ним постучалась тётя Петунья. В ушах всё ещё свистел ветер. *** И вот настало время завтрака. Джейн в сотый раз ковыряла вялый салат, обдумывая не пойти ли им к миссис Кошатнице и не взять каких-нибудь пирожных со свечками. Старушка Фигг, не беря в расчёт её странный выбор в конфетах, была заядлой умелицей в готовке. Особо хорошо у неё получались булочки с яйцом и луком, которые Джейн уплетала за обе щеки, Гарри же они наоборот не нравились. Он предпочитал яблочные или вишнёвые, на крайний случай с мясом. Толстенные ручищи дяди Вернона с тихим «бум» положили утреннюю газету справа от него. Он оглядел всю семью и Поттеров. — Сегодня, как вы помните, у нас важный день… — начал он. Гарри поперхнулся, Джейн дважды постучала ему по худой спине. — …возможно, именно сегодня, — продолжал Дурсль, — я заключу самую крупную в жизни сделку. Джейн уже забыла какой раз за эти две недели закатывает глаза. Как же этот идиот надоел со своей дурацкой сделкой! Сегодня вечером в честь хозяина богатой строительной фирмы будет дан званый обед. Дядя Вернон, чья собственная фирма делает дрели, мечтает получить от него выгодный заказ. Гость обещал быть с женой. — Не мешало бы ещё раз отрепетировать сегодняшний вечер, — предложил дядя Вернон. — Итак, к восьми ноль-ноль каждый должен быть на своем месте. Петунья, ты будешь… — В гостиной, — подхватила тётя Петунья. — Моя обязанность — со всей учтивостью приветствовать дорогих гостей. — Прекрасно. А ты, Дадлик? — Я открою гостям дверь, — ответил толстяк и, приторно улыбнувшись, прибавил: — Мистер и миссис Мейсон, позвольте взять ваши пальто! — Ах! Они сразу его полюбят! — воскликнула тётя Петунья. Теперь Гарри дважды стукнул Джейн по спине, чтобы та больше не давилась в приступах смеха. Мальчик и сам еле держался, а смотря на сестру, не мог оставлять серьёзное лицо. — Молодец, Дадлик! — похвалил сына мистер Дурсль и повернулся к Гарри и Джейн, которые спокойно смотрели на тикающие часы. — А вы что будете делать? — Тихо сидеть у себя в комнате, как будто нас вообще нет, — пробубнил на одной ноте Гарри. Джейн активно закивала, соглашаясь с наиграно сухими словами брата. Смешинки в его голосе она слышала также чётко, как тиканье тех самых часов. — И чтоб ни единого звука! — напомнил дядя. — Затем я веду их в гостиную, представляю Петунье и предлагаю что-нибудь выпить. В восемь пятнадцать… — Я приглашаю гостей к обеду, — важно произнесла тётя. — А ты, Дадлик, скажешь… — Мистер и миссис Мейсон, позвольте проводить вас в столовую, — Дадли протянул пухлую руку невидимой даме и прибавил, гордо взглянув на родителей: — Ну как? — Маленький мой, ты истинный джентльмен! — тётушка чуть не прослезилась. — А вы? — дядя Вернон зыркнул злобным взглядом на Поттеров. — Тихо сидим у себя в комнате, как будто нас вообще нет, — Джейн, отбросив еду, поправила две тугие косички. — Правильно, — кивнул дядюшка. — За обедом каждый скажет гостям что-то приятное. Петунья, ты что придумала? — Вернон рассказывал, как вы прекрасно играете в гольф, мистер Мейсон! Миссис Мейсон, позвольте вас спросить, где вы купили это очаровательное платье? — Очень хорошо! А ты, Дадлик? — На прошлой неделе мы в школе писали сочинение на тему «Мой кумир». И я написал про вас, мистер Мейсон. Тётя Петунья от избытка чувств разрыдалась и прижала сына к груди, а Гарри потащил Джейн под стол — ещё увидят, как они трясутся от беззвучного смеха. — Ну, а вы? Поттеры вылезли из-под стола, изо всех сил стараясь не фыркнуть. — Тихо сидим в комнате, как будто нас вообще нет, — отчеканили они. — Вот именно. Я ничего не говорил Мейсонам о вас. Незачем им это знать… После обеда Петунья пригласит их в гостиную пить кофе, а я как бы невзначай заведу разговор о дрелях. Глядишь, до начала вечерних новостей и подпишем контракт. И тогда завтра утром едем по магазинам. Надо столько всего купить для отдыха на Майорке! Никакой радости Джейн это известие не доставило. Ей всё равно — что Тисовая, что Майорка, лучше к ним относиться не будут. — А сейчас мы с Дадли едем покупать смокинги. Ты, Петунья, приведи всё в идеальный порядок. А вы, — повернулся он к племянникам, — не мешайте тётушке, не путайтесь под ногами. На этом и разошлись. Забежав в свою комнату, Джейн и Гарри долго не могли остановить хохот, рвущийся из самого нутра. Минут через десять они решили выйти подышать свежим воздухом. Сев на скамейку в тётином саду, Поттеры стали думать о своём, но каждая их мысль сводилось к одному — Гермиона и Рон. Каждый из друзей по несколько раз заявил, что точно-точно будет писать им. Итог середине летних каникул: не одного письма! Да что там, клочка бумаги! Было жутко обидно, а грудную клетку и горло стянуло мерзким комком несправедливости. Ладно я, но Гарри! У него день рождения! Даже в этот день никакой весточки! От грустных рассуждений Джейн спасала уборка по дому, но даже от этого их с Гарри отстранили. И что ей делать? Конечно, приятно было сидеть на скамейке вместе с братом, но нежелательные мысли догоняли её со скоростью Филча, увидевшего лужу грязи. Поттер перевела взгляд на поникшего брата. На миг ей показалось, что она чувствует его мысли, эмоции, будто бы видит образы, но она тут же стряхнула это и всё вернулось, как было. Это ощущение было знакомым, таким же знакомым, как ощущение тепла кожи. Казалось, мысли Гарри красной нитью прошили её голову. Дадли не стал церемониться и вразвалочку подошёл к брату и сестре. — А я знаю, какой сегодня день, — насмешливо произнёс толстяк. Джейн даже не повернулась в сторону кузена. Все мысли занимала эта вспышка… В соседних кустах кто-то шуршал. Какой-нибудь очередной комок шерсти Кошатницы. Девочка решила не обращать внимания на такие мелочки, но всё-таки продолжила смотреть на куст, лишь бы не на придурка-Дурсля. — Что-что? — подал незаинтересованный голос Гарри. — А я знаю, какой сегодня день, — чуть раздражённо повторил Дадли. — Великое достижение! — меланхолично воскликнула Джейн и уже хотела продолжить, как Гарри закончил за неё. — Наконец-то ты выучил все дни недели. Вновь договариваем друг за другом… Джейн мотнула головой. Такое часто происходит у братьев и сестёр. Фред и Джордж, к примеру! Эти ребята могли часами болтать, договаривая друг за другом. Поттер решила не копать в таких обыденных вещах. — У тебя сегодня день рождения. А где же поздравительные открытки? — хихикнул Дадли. — Выходит, у вас даже в этой уродской школе нет друзей. — Смотри, как бы твоя мама не услыхала, что ты упомянул нашу школу, — сухо проговорил Гарри. Дадли подтянул сползавшие с толстого пуза штаны. — А чего вы так уставились на кусты? — подозрительно спросил он. — Да вот прикидываем, от какого заклятия они сильнее вспыхнут. С поросячьих щёк Дадли сполз румянец, он отбежал назад и, заикаясь, проговорил: — Вы… вы… не посмеете. Папа сказал, будете колдовать, он вы… выгонит вас из дому. А… а куда вы пойдёте? У вас и друзей-то нет! — Джокер-покер,— угрожающе затараторил Гарри. — Фокус-покус, — сложив руки в карманы, встала Джейн и направилась на пятившегося кузена. — Фигли-мигли, — Гарри встал уже со второй стороны от Дадли. — Мама! — судорожно завопил Дадли и понёсся в дом. — Мама! Они занимаются… сама знаешь чем! — Вот нам и обеспечен вечер без ужина! — усмехнулась Джейн и расслабленно поплелась в дом. — И вправду! Если получать, то только вдвоём?! — смеялся Гарри и быстро пошёл за старшей сестрой. *** Проведя пять часов в компании с любимейшей тётушкой Петуньей, которая по истечению этого времени была готова рвать и метать, в конце концов отправила Гарри и Джейн киснуть, — правда, скорее это был долгожданный отдых, — в их комнату. Перед этим она, конечно же, предупредила племянников о лишении ужина. Дадличек обиделся на страшные угрозы страшных Поттеров. С облегчением Джейн захлопнула дверь. В ту же секунду она вышла из комнаты и уставилась на проём. Чего?! Гарри вышел из туалета и удивился, увидев ошарашенную сестру. — Там кто-то прыгает на твоей кровати, — хриплым голосом прошептала Джейн. Она всё ещё сжимала дверную ручку. — Вот чёрт! Гарри отодвинул Джейн и совсем чуть-чуть приоткрыл дверь. Поттер следила за реакцией брата. Она-то и не потребовала себя ждать — Гарри округлил глаза и мгновенно прикрыл проём. — Дурсль сказал не шуметь! — шептал Гарри. — Да… — почесала подбородок Джейн. И тут она подумала: — Да! К мантикорам Дурсля! Этот человечек, — девочка кивнула на дверь, за которой раздавались тихие скрипы кровати, — определённо из нашего мира! И я хочу узнать от него хоть что-нибудь! Ты со мной? — Спрашиваешь, Джей! Всегда, да! — нахмурился брат и, зачесав отросшие волосы назад, тихо открыл дверь и пропустил сестру. Маленький человечек скакал на кровати Гарри, а уши, подпрыгивающие от каждого движения, напоминали летучую мышь. Он смотрел в стену, над которой Гарри серьёзно постарался — гриффиндорские флажки, галстук, рождественское письмо от миссис Уизли. Ни Джейн, ни Гарри не пытались его как-нибудь отдёрнуть или позвать. Они лишь переглядывались и с интересом рассматривали человечка. В голове Джейн уже дала ему прозвище «Мышонок». Хоть в некотором плане это и было грубо, но мышки Джейн казались милыми. Даже старая Кароста ей нравилась, хоть та постоянно и спала, не обращая внимания на девочку. — Кхм! — Джейн переглянулась с Гарри. — Здрасьте! Человечек остановился и повернул свою круглую, сморщенную голову к ним. На брата и сестру Поттеров уставились два огромных зелёных глаза-мячика, точно теннисные. — Здравствуйте! — также проговорил Гарри. — Гарри и Джейн Поттеры! — пронзительным голосом воскликнул нежданный гость (дядя Вернон в гостиной наверняка услышал). — Добби так давно мечтал с вами познакомиться, сэр, мэм… Это такая честь… — Б-благодарю вас, — Гарри кивнул за обоих. Крепко схватив сестру за руку и двигаясь вдоль стенки, он усадил сестру на противоположную человечку кровать, а сам сел перед ней на стул, прикрывая Джейн собой. Поттер не возражала. Джейн было открыла рот, как Мышонок перебил её. — Добби, мэм, — ответил он. — Просто Добби. Добби-домовик, если угодно, домовой эльф. — В самом деле? — по голосу и не скажешь, что Гарри удивлён. — Да, я знаю, — согласилась с Мышонком Джейн. В начале первого курса она уже успела познакомиться с домовиками. — Видите ли… Добби, сегодня… э-э… не лучший день для знакомства с домовиком. Только, пожалуйста, не обижайтесь. Снизу доносился фальшивый, на высоких нотах смех тётушки Петуньи. Добби-домовик понурил голову. — Не подумайте, что знакомство с вами нам неприятно, — поспешила Джейн утешить эльфа. — Но не могли бы вы… объяснить… э-э… цель вашего посещения. — Да, мэм. Конечно, мэм. Добби пришёл… это трудно выразить… Добби не знает, как начать… — Садитесь, пожалуйста, — Гарри указал на кровать. И тут, к их ужасу, домовик разразился громкими рыданиями. — Садитесь! — голосил он. — Никогда… никогда ещё… Разговор внизу явно застопорился. — Простите, пожалуйста, — прошептала Джейн, — он не хотел вас обидеть. — Какая обида! — задохнулся эльф. — Никогда ещё ни один волшебник не разговаривал с Добби как с равным, не приглашал сесть… — Да тише вы, — взмолились Поттеры и посадили эльфа на кровать, стараясь сохранить самые добрые выражения лиц. Эльф сел поудобнее — он походил сейчас на большую растрепанную куклу — и начал нервно икать. Наконец он справился и со слезами, и с икотой и устремил на Поттеров восхищённый взгляд огромных, блестевших, как изумруды, глаз. — Вам, должно быть, редко встречались хорошо воспитанные волшебники, — Джейн, расположившаяся на своей кровати, пыталась утешить эльфа. Добби кивнул. И вдруг, прыгнув на подоконник, стал яростно биться головой об оконную раму. — Гадкий Добби! — кричал он при этом. — Мерзкий, гадкий Добби! — Пожалуйста, не надо, — полушёпотом попросил Гарри. — Что вы делаете? Вскочив со стула, мальчик опять водрузил эльфа на постель. Но тут, как назло, проснулась Букля, как-то особенно громко крикнула и бешено забила крыльями о решётку клетки. — Тише, Букля! — тихо крикнула Джейн. Сова повернула голову и спокойно села. Тем временем Добби всё рыдал: — Добби обязан наказать себя, сэр, мэм, — произнёс домовик, у которого глаза от ударов стали немного косить. — Добби сказал плохое о своей семье, сэр, мэм… — О своей семье? — Джейн поглядывала на дверь. — О своих хозяевах, мэм… Добби — домовый эльф, его участь до конца дней жить в одном доме, служить одной семье… — А они знают, что вы сейчас здесь? — полюбопытствовал Гарри. — Нет, сэр. Конечно нет! — воскликнул эльф, и его всего передёрнуло. — Добби придётся сурово наказать себя за это. Очень сурово, сэр. Прищемить уши печной дверцей. Если они когда-нибудь об этом узнают… Джейн нахмурилась. Она не понимала зачем же домовику наказывать себя. — А разве они не заметят, что вы подвергаете себя наказанию? — спросила Джейн. — Добби сомневается в этом, мэм. Добби всё время себя наказывает. Хозяева велят. Напоминают, что лишнее наказание не повредит… — Почему же вы не бросите их? Не убежите? — расспросы Джейн не прекращались. — Эльф-домовик может стать свободным, только если хозяин даст ему вольную. А эта семья никогда не даст вольной… Добби будет служить ей, пока не умрёт. — А я думал, хуже нашей участи нет. И всего-то пожить здесь ещё месяц! — нахмурился Гарри. Джейн покивала головой. — Да маглы — ангелы по сравнению с вашей семьей. А не может ли кто-нибудь помочь вам? Хотя бы мы? Из груди Добби вырвался вопль благодарности. — Пожалуйста, — зашептал Гарри в отчаянии. — Пожалуйста, тише. Если Дурсли что-нибудь услышат, если узнают, что у них в доме эльф… — Гарри и Джейн Поттеры предложили помощь Добби… Добби много слышал о вашем величии, но о вашей доброте Добби не ведал. Кровь горячей волной залила щёки Джейн. — Разговоры о нашем величии просто чушь, — сказал Гарри. — Мы даже не самые лучшие в классе у нас в Хогвартсе. Лучше всех учится Гермиона. У неё… Джейн не могла продолжать: вспомнилась Гермиона, и у неё кольнуло в груди. Гарри напрягся. — Гарри и Джейн Поттеры скромны и смирены, — почтительно произнёс Добби, его круглые глаза так и сияли. — Гарри и Джейн Поттеры не хвастаются победой над Тем-Кого-Нельзя-Называть. — Над Волдемо…? — начал Гарри, но Джейн его перебила. — Да, Гарри. Над ним! — но её быстрая реакция на это раздражающее имя не смогла остановить Добби, который в ту же секунду взвыл: — Не произносите это имя, сэр, мэм. Умоляю, не произносите! — Простите, пожалуйста, — под грозным взглядом Джейн, он поспешил принести извинения. — Я знаю, многим оно не нравится. Наш друг Рон… Гарри замолчал. И это имя приносило Джейн боль. Добби подался вперёд. Глаза у него горели ярче автомобильных фар. — Добби слыхал, — хрипло произнёс он, — что Гарри и Джейн Поттеры ещё раз встретились с Тёмным Лордом. Всего несколько недель назад… И Гарри и Джейн Поттеры опять спаслись. Поттеры кивнули, и на выпученных глазах Добби навернулись слёзы. — Ах, сэр, мэм, — выдохнул он и вытер лицо углом грязной наволочки. — Гарри и Джейн Поттеры благородные и смелые! Они уже одержали столько побед! Но Добби пришел, чтобы защитить их, предупредить об опасности. И пусть потом придётся защемить уши печной дверцей… Гарри и Джейн Поттерам нельзя возвращаться в Хогвартс. В комнате воцарилось молчание, прерываемое рокотанием голоса дяди Вернона, бряцанием ножей и вилок, доносившимся снизу. — Чего?! — Джейн была первой, кто прервал тишину сердитым шипением. — Мы должны ехать в школу. Учебный год начинается первого сентября. Вы не представляете себе, что нам приходится здесь терпеть. — Мы только и живём надеждой уехать домой. Мы здесь всем чужие. Наше место в вашем мире. В школе волшебников. — Нет, нет, нет! — Добби так сильно замотал головой, что уши заколыхались. — Гарри и Джейн Поттеры должны оставаться там, где они в безопасности. Великие, несравненные Гарри и Джейн Поттеры — всеобщее достояние. В Хогвартсе Гарри и Джейн Поттерам грозит страшная опасность! — Какая к чёрту опасность?! — ещё больше раздражалась рыжая. — Джейн, — довольно строго прошептал Гарри, схватив её за рукав, когда она грозно нависла над домовиком. Девчонка села, вмиг нацепив маску спокойствия и лёгкой дружелюбности на лицо. Следом она по-доброму повторила вопрос: — Какая опасность? Домовик не был удивлён такой реакцией и, не опустив глаза, стал возбуждённо объяснять: — Существует заговор. В Школе чародейства и волшебства в этом году будут твориться кошмарные вещи, — прошептал Добби и вдруг задрожал всем телом. — Добби проведал об этом уже давно, сэр, мэм, несколько месяцев назад. Гарри и Джейн Поттеры не имеют права ввергать себя в пучину бедствий. Они всем очень нужны, сэр, мэм! — Какие ещё кошмарные вещи? — напрямик спросил Гарри, посматривая на застывшую сестру. — Кто их затевает? Добби издал странный сдавленный хрип и стал неистово биться головой об стену. Джейн подскочила и схватила домовика за наволочку. Он оказался легче кошек миссис Фигг. — Хватит! — хмуро сказала она. — Я понимаю, вы не можете ничего сказать. Но почему вы предупреждаете нас? — и тут её пронзила внезапная мысль. — Это связано с ним? Если не можете, не отвечайте. Только кивните или покачайте головой. Она выпустила его из рук. Добби медленно задвигал головой из стороны в сторону. — Нет, мэм, это не Тот-Кого-Нельзя-Называть, — внятно, по слогам произнёс он. Но глаза его выпучились ещё сильнее. Добби однозначно хотел навести их на какую-то мысль. Правда, было не понятно на какую. Гарри сделал предположение: — Может, у него есть такой же коварный брат? Добби сильнее замотал головой, а глаза его чуть не вылезли из орбит. — В школе находится Дамблдор, — уверенно начала Джейн, нахмурив рыжие брови. — Он не допустит никаких «коварных братьев» и «кошмарных вещей» в Хогвартсе! — Да! — согласился брат. — Вы же знаете кто такой Дамблдор? — Да, конечно, — кивнул Добби. — Альбус Дамблдор самый великий ректор в истории Хогвартса. Добби это знает. Добби слышал, что могуществом Дамблдор не уступал Тому-Кого-Нельзя-Называть, даже когда тот был в самой силе. Но, сэр, мэм, — перешёл Добби на энергичный шёпот, — есть враги, которых Дамблдор не может… враги, которых ни один уважающий себя волшебник… И не успела Джейн сообразить, как Добби соскочил с кровати, схватил пыльную настольную лампу и начал колотить себя по голове, сопровождая наказание душераздирающими криками. Гости и хозяева внизу притихли. Дурсль поднимался наверх! Сердце заколотило с бешеной силой. Чёртов вечер! — Проказник Дадли, как видно, опять не выключил свой телевизор! — воскликнул дядя. — Скорее в шкаф! — шепнул Гарри, схватил Добби, толкнул его туда, захлопнул дверцу и успел одним махом метнуться на свою кровать. Брат с сестрой переглянулись. В тот же миг ручка двери повернулась. — Что… чёрт возьми… вы… тут… делаете? — прохрипел дядя Вернон сквозь стиснутые зубы. — Вы убили изюминку в моей замечательной шутке, «как японец играл в гольф». Ещё один звук, и вы пожалеете, что родились на свет! С этими словами он, тяжело ступая, убрался из комнаты Поттеров. — Придурок, — сверкая глазами, прошептала девчонка и пошла к шкафу. — Видишь теперь, каково нам здесь?! — кажется, в этот вечер Джейн решила превратиться в змею, испускающую яд на каждого, кто заговаривал об исключении из школы волшебства. — Понял, наконец, почему нам надо вернуться в Хогвартс?! Это единственное на Земле место, где у нас есть друзья, — без сомнений выпалила она. — Друзья, которые не написали Гарри и Джейн Поттерам ни одного письма? — Наверное, они… просто… — стал говорить Гарри. В следующий миг их с Джейн слова прозвучали в один голос: — Подожди. А откуда ты знаешь, что наши друзья не писали нам писем? — Гарри и Джейн Поттеры не должны сердиться на Добби. Добби так поступил с самыми лучшими намерениями… — сказал эльф, переминаясь с ноги на ногу. — Ты воровал наши письма? — спросил мальчишка. — Они у меня все здесь, сэр, — сообщил Добби, на всякий случай отскочив от Гарри подальше, и вынул из-за пазухи толстую пачку писем. — Слушай-ка, малец, — стиснув зубы, криво улыбнулась Джейн, — отдай! Добби ещё сильнее забился в угол комнаты. — Добби надеялся… Пусть Гарри и Джейн Поттеры подумают, что их друзья забыли о них… Может, Гарри и Джейн Поттеры и не захотят вернуться в школу, сэр, мэм… Джейн рванулась к Добби, который перепрыгнул её голову и чуть не попал в раскрытые руки Гарри. — Гарри и Джейн Поттеры получат их, сэр, мэм, если дадут Добби слово, что не вернутся в Хогвартс. Ах, мэм, сэр, вы не имеете права подвергать себя такой опасности! Обещайте Добби, что не поедете больше в школу. — Не тебе решать! — отчеканила Джейн. — Немедленно отдай письма наших друзей! — говорил Гарри. — Так знайте, мэм, сэр, — печально проговорил эльф, — Добби придется прибегнуть к крайним мерам. Другого выхода нет. И не успели Поттеры опомниться, Добби выскочил из комнаты, толкнул дверь и кубарем скатился по лестнице. Во рту у Джейн пересохло, сердце чуть не выскочило из грудной клетки. Они бросились вслед за домовиком, стараясь не производить шума. Джейн за долгие годы тренировок легко съехала с деревянных перил и приземлилась на ковёр прихожей одновременно с Гарри, который перемахнул через шесть последних ступенек и неслышно, с ловкостью кошки приземлился рядом. — Пожалуйста, расскажите Петунье ту смешную историю про американских сантехников, мистер Мейсон. Она умирает от любопытства, — донеслись из столовой слова дяди Вернона. Поттеры бегом бросились в кухню и обомлели. Тётушкино чудо кулинарного искусства — огромный пудинг из взбитых сливок и засахаренных фиалок — парил под потолком. А на верху буфета в углу, съежившись, сидел Добби. — Не надо, — простонал Гарри. — Они убьют нас… — широко раскрыв глаза, сказала Джейн. — Гарри и Джейн Поттеры должны обещать, что они не вернуться в школу. — Добби, умоляю… — старался уговорить Гарри. — Обещайте, сэр, мэм. — Не можем! — искренне выпарила девочка. Добби с состраданием посмотрел на них. — Тогда Добби придется на это пойти. Ради вашего блага, сэр, мэм… И вот он уже хотел щёлкнуть, как Джейн решила попытать удачу: — Добби! — начала она. — Послушайте, прошу вас! (Домовик остановился) Вы же должны понимать, что этим вы нам никак не поможете. Лишь усугубите и так ужасную ситуацию! Максимум их реакции — запереть нас на оставшийся месяц с минимальным количеством еды, а, как наступит первое сентября, отправить куда подальше. А это «куда подальше» — Хогвартс! Мышонок хотел уже что-то сказать, как Джейн решила добить его своей пламенной речью: — Кинув пудинг, вы обеспечите нам кучу проблем, которые свалятся на наши головы! — светлая улыбка с нервными нотками отчаяния оставалась на её лице всё это время. — А вы не хотите нам проблем, верно? — Верно. — Так давайте же вы не будете этого делать! — девочка подняла руки в примирительном жесте, но… — В Школе чародейства и волшебства «Хогвартс» Гарри и Джейн Поттеров ждёт большая опасность, чем какие-то проблемы с маглами… При этих словах пудинг рухнул на пол с оглушительным грохотом. Клочья сливок заляпали окна и стены. А Добби, как будто щёлкнув невидимым хлыстом, исчез, словно его и не было. В столовой раздался визг, в кухню ворвался дядя Вернон, и его глазам предстали Поттеры, с ног до головы облепленные пудингом тётушки Петуньи. Сначала показалось, что дяде Вернону удалось разрядить обстановку. — Это всего только наши племянники… Они не в себе, знаете ли… Незнакомые люди очень их пугают… И приходиться держать их наверху, — говорил он, провожая Мейсонов обратно в столовую. Вернувшись, он сунул в руки Джейн швабру, а Гарри тряпку и пригрозил, вот только гости уйдут, избить их до полусмерти. Тётя Петунья полезла в морозильник за мороженым, а Поттеры принялись наводить в кухне чистоту. Возможно, дяде Вернону удалось бы заключить самую крупную в жизни сделку, но в тот вечер семейство поджидала ещё одна напасть. Тётя Петунья стала обносить гостей коробкой с мятным шоколадом, как вдруг в открытое окно столовой влетела, шурша крыльями, огромная сова, уронила на голову миссис Мейсон два письма и вылетела обратно в темноту сада. Миссис Мейсон закричала дурным голосом, не хуже ирландского привидения, приносящего весть о близкой смерти, и выскочила вон из дома. После чего мистер Мейсон оставался в гостях ровно столько, сколько надо, чтобы сказать: жена его больше всего на свете боится птиц любого вида и цвета, а он вообще таких шуток не понимает. Гарри нервно выжимал тряпку, когда Джейн увидела, как дядя Вернон надвигался на них с сатанинским блеском в крошечных глазках. Она встала в боевую стойку со шваброй на манер копья — однажды по телевизору она увидела глупый боевик, которым так восторгался идиот-Дадли, и кадр с копьём отложился в рыжей голове на долгие годы. — Убери эту штуку! — рявкнул дядя. — А то что? — девчонка по привычке смотрела прямо в злые глаза дяди. — Читай! — злобно прошипел он, протянув письмо. — Читай вслух! Джейн опустила «копьё» и взяла письмо. Каждое из писем было именным, Поттер взяла своё и стала читать: Дорогая мисс Поттер! Мы получили донесение, что в месте Вашего проживания сегодня вечером в двадцать один час двенадцать минут было применено заклинание Левитации. Как Вам известно, несовершеннолетним волшебникам не разрешено вне школы использовать приёмы чародейства. Ещё одна такая провинность, и Вас исключат из вышеупомянутой школы согласно Указу, предусматривающему разумное ограничение волшебства несовершеннолетних (1875 г., параграф С). Также напоминаем, что любой акт волшебства, способный привлечь внимание не умеющего колдовать сообщества (простецы), является серьёзным нарушением закона согласно Статуту секретности Международной конфедерации колдунов и магов. Счастливых каникул! Искренне Ваша, Муфалда Хмелкирк Отдел злоупотребления магией Министерство магии Джейн закончила читать и сглотнула комок в горле. — Вы почему не сказали нам, что вам запрещено колдовать вне школы? — обрушился на детей дядя Вернон — в глазах у него плясали взбесившиеся светляки. Джейн вновь встала в стойку. — Скажешь, что просто забыла… вылетело из головы… — Понимаете, дядюшка! — Джейн не стеснялась и в открытую грубила Дурслю. — Совсем вылетело из моей пустой головы! Между стиркой и пустой уборкой за вашим жирным поросёнком забылось как-то! Шлёп! Голова повернулась к окну. Левая щека горела. В голове немного звенело, а все звуки были будто из-под воды. Жёлтая швабра беззвучно упала на кафель кухни. Гарри накинулся на толстую тушу дяди с кулаками. Тётя также беззвучно завизжала и стала оттаскивать пузатого сына, слизывающего со стены пудинг, на второй этаж. В тёмном и не зашторенном окне горели оранжевые фонари улицы. Одинокая слезинка скатилась по горящей пламенем щеке. Она ненавидела этих маглов. *** — Они заперли нас на четыре замка, Джей, — тихо говорил Гарри молчавшей сестре. Он прикладывал к её щеке холодное розовое полотенце, которое переодически обмакивал в стакане с ледяной водой. — Джей, у тебя синяк, — всё также тихо говорил брат. Когда ответа не последовало, он поджал губы, а глаза скрылись под густой чёлкой. — Но он сказал, что мы сможем уехать отсюда в сентябре, потому что… — …потому что такому как он, обычному человеку, не нужны «ненормальные отродья двух уродов» вроде нас, — закончила она за мальчика хриплым голосом. От ссоры прошло полтора часа. За это время болтливая Джейн Поттер не произнесла ни одного слова, даже не хмыкала и не фыркала. — В общем, да, — Гарри почесал голову рукой с немного стёртыми костяшками, — Дурсль тоже получил, — и посмотрел в окно, на которое гневный родственник решил повесит решётки сиюминутно. — Только не смей винить себя в этом. Я виноват в не меньшей мере. Это я парень из нас двоих, сестрёнка… и я должен защищать тебя. А у нас всегда наоборот. Гарри смотрел в пол, он всеми силами пытался не попадаться под взгляд сестры. Но та схватила его за голову и впилась в изумрудные глаза, которые всегда её успокаивали. Возможно, из-за них она и любила зелёный цвет. Вечной улыбки, сиявшей на загорелом личике ещё сегодня утром, не было. На левой скуле красовался маленький, но заметный синячок. Лишь большие карие глаза, которые были особо притягательными в свете яркой луны, источали огромную нежность и море сожаления, которое покрывало её с головой. — Гарри, — прозвучало ровное хрипение. — Мы с тобой не виноваты. Её руки зарылись в густые волосы брата, который слушал сестру и замер, — вдруг она вновь замолчит. — Не виноваты, — повторила она и крепко сжала чёрные волосы. Так сильно, что мальчик зажмурил глаза. — Понимаешь ли, — ослабив хватку, продолжила Джейн. Она холодным взглядом смотрела в глаза Гарри. — Не мы в этом доме взрослые люди… Не мы в этом доме несём ответственность за двух детей с магическими способностями… Не мы виноваты, что они непробиваемые маглы! Гарри казалось, что его родная сестра, добрая, любящая и заботящаяся, Джейн Поттер, имя которой уже пробуждало в его душе нестерпимую нежность, в миг изменилась на совершенную противоположность. Тот момент на кухне. Горячо спорящая огненная девчонка и эта холодная девушка с внешностью его Джей. Эта девушка, говорящая о маглах с такой жгучей ненавистью… он не понимал… — Джей, — паренёк твёрдо принял какое-то решение в своей буйной голове малолетнего гриффиндоца, — я знаю, что к такому ты относишься плохо, — даже ужасно негативно! — но отныне я буду твоей спиной! Девочки безэмоционально склонила голову. — Нет, — прошептала она. Гарри открыл было рот, когда воздух ушёл из его лёгких. Джейн крепко обнимала его, вновь зарывшись в чёрную копну волос. Он обнял в ответ, почувствовав, что сестра вернулась, оставив ту холодную девушку. — Нет. Я и ты! Мы оба станем друг для друга защитой, опорой, поддержкой. Солнце, — горячо шептала огненная девчонка, — мы одни друг у друга! У нас никого нет! Так давай же держаться вместе! Ответом ей послужили крепкие объятия. Когда часы пробили полночь, Гарри и Джейн Поттеры спали, крепко прижавшись друг к другу. Через час в зарешеченное окно посветили жёлтые фары…