Избранные

Первый учебный день обещал быть не плохим. По крайней мере, Джейн так показалось в момент, когда она разлепила глаза. Следом посыпалось «Джейн, посоветуй, что надеть!», «Прочти вот это Заклятие локонов, сегодня нужно выглядеть изумительно!». Красок в первый день прибавили серые громовые тучи, расстелившиеся по небу, словно мокрый пыльный ковёр. Да… в первый день учёбы Джейн решила не опаздывать, Рон с Гарри, подпинываемые Гермионой, тоже решили прийти вовремя. Завтрак удался. Они вышли на улицу, по расписанию в среду первым уроком стояла травология. Издалека Поттер приметила Локонса, вальяжно разговаривающего со Стебель. — Теплица под номером три! Все в теплицу под номером три! — крикнула профессор. Вид у неё не такой жизнерадостный, какой был обычно. Оно и неудивительно. — Всем привет! — в противовес профессору Стебель Локонс приторно-лучезарно поздоровался, когда Гарри, Джейн, Рон и Гермиона подошли к теплице, рядом с которой уже стояли преподаватели. — Я рассказывал профессору Стебель, что лучше использовать в уходе за мандрагорами! Но, пожалуйста, не думайте, что профессор Стебель меньше меня разбирается в травологии! Просто мне доводилось иметь дело с экзотическими растениями во время моих странствий… — Дети, теплица номер три! — распорядилась профессор Стебль. Поттеры пошли вслед за общей толпой класса, но их окликнул Локонс. — Да ладно… — закатила глаза Джейн и повернулась к преподавателю с широкой вежливой улыбкой. — ГарриДжейн! ГарриДжейн! ГарриДжейн! — в одно слово говорил он и тут же выдавлено смеялся со своей шутки. И так хлипкая улыбка Джейн пошатнулась на лице, но с трудом Поттер удалось её удержать. Руки за спиной были сцеплены в замок, она слушала или делала вид, что слушает. Гарри посмотрел на сестру: его ноздри немного расширились — это означало подавленное раздражение. Локонс был не просто странным, а слишком манерным и всё время восхвалял себя, во все встречи он бесил Джейн. — Когда я узнал об этом, я сразу понял: во всем, что произошло, виноват я. Я готов был себя убить! Джейн поджала губы и всё также вежливо смотрела на мужчину. Идиот. Локонс продолжал: — Никогда в жизни я не был столь сильно ошеломлён! Пропустить поезд и отправиться в школу по каминной сети старинного рода Зубыни! — вдох-выдох. Идиот. Идиот. Кретин. Козлина белозубая. Повыдирать бы ему все патлы. — Но меня тут же осенило, почему вы совершили этот поступок. За милю видно! ГарриДжейн! ГарриДжейн! ГарриДжейн! — вновь этот выдавленный смех суперзвезды. — Я пробудил в вас тщеславие! Что, не так? Я заразил вас этой бациллой. Вы вместе со мной попали на первую полосу газеты. И вы просто не могли ждать, когда это опять случится! — Нет, профессор, просто… — начал объяснять Гарри, а Джейн всё силилась понять, когда же это она успела покрасоваться на первой полосе «Пророка». Возможно, Джессика успела, но Джейн — нет. — ГарриДжейн! ГарриДжейн! ГарриДжейн! — Локонс крепко схватил Поттеров за плечи. — Я понимаю. Раз подвергшись этому искушению, начинаешь прямо-таки жаждать славы. Я очень виноват перед вами. Этот хмель должен был ударить вам в голову. Но поймите: чтобы вас заметили, нельзя начинать с опозданий на поезд. Пожалуйста, ведите себя осмотрительнее, идёт? Вот станете старше, у вас будет столько времени и возможностей. Да, да, я знаю, о чём вы сейчас думаете! «Хорошо ему говорить. Он всемирно известный волшебник!» Но когда мне было двенадцать лет, я был тоже ещё никем и ничем, как вы сейчас. Даже больше, чем вы, — вежливость превратилась в холодный взгляд. Джейн грубо скинула руку Локонса со своего плеча. Мужчина даже не заметил. — Вы уже в какой-то мере люди известные, так ведь? Я говорю об этой истории с Тем-Кого-Нельзя-Называть! — он выразительно посмотрел на шрам в виде молнии на лбу Гарри, а следом перевёл взгляд на серьёзную Джейн, оглядел её с ног до головы и, протянув, сказал: — Хотя это только про Гарри, тебе придётся трудиться над популярностью вдвое больше, — Джейн задохнулась возмущением. Трудиться на популярность? Какую, к чёртовой матери, популярность! Мерзость. — Знаю, знаю, — продолжал он, — это совсем не то, что пять раз подряд получить приз газеты «Магический еженедельник» за самую очаровательную улыбку. Но для начала и это хорошо, друзья, очень хорошо! Гарри не успел успокоить сестру и теперь только мог наблюдать за тем, как она злится: — Конечно! Конечно, профессор! Сэр! Безусловно, мы вас послушаем! — «восторженно» чуть ли не кричала Джейн, а следом сложила руки в мольбе. — Прошу, прошу вас, распишитесь вот здесь… — она достала пергаментный кусочек и длинный магловский карандаш, — прошу! Растерянный Локонс изменился в лице, и улыбка вновь расцвела белыми жемчужинами. — Сейчас, сейчас, моя дорогая! Я и не знал, что ты у меня такая фанатка, — он мерзопакостно выдавливал смех. — Вот, моя дорогая! На листочке была размашистая с завитками подпись Локонса, а снизу слова: «Моей любимой Джейн Поттер». Она благоговейно взяла бумажку из рук преподавателя, громко сглотнула, словно её обуяло такое волнение, что ноги подкашиваются, а голос не слушается хозяйку. Она подняла взгляд на Локонса, губы изогнулись в острой насмешке, глаза излучали вселенское призрение — мужчина застыл. — Спасибо, сэр, — стальным голосом сказала Поттер, а пергамент с подписью разошёлся на два куска, следом на четыре, в последний раз слух разрезал звук рвущейся бумаги. — Это вам, мой любимый профессор Локонс. В руках непонимающего Локонса оказались все его дражайшие бумажки, и с чистой совестью, подхватив брата, Джейн пошла в теплицу номер три. Весь урок у неё тряслись руки. Злость распирала изнутри, но если бы какой-нибудь Джастин Финч-Флетчли хоть немного заподозрил Джейн в тёмных мыслях, она бы не простила этого себе. Поэтому весь урок она держала свои мысли сфокусированными на пересадке мандрагор, а лицо могло выражать только самые добродушные выражения, голос был максимально приветлив. Никто не мог заподозрить, что в этот момент Джейн злилась на всех магов, находящихся в этой злосчастной теплице, особенно на Финч-Флетчли, который разразился десятиминутной речью, восхваляющей этого напыщенного Локонса. *** Следом их ждала профессор МакГонагалл с повторением прошлого года. Задача была в том, что каждый в классе должен превратить навозного жука в большую пуговицу. У Джейн получилось это сделать лишь с третьего раза, когда жук наконец-то спокойно лежал на столе (Петрификус Тоталус в помощь!). И вот перед Поттер лежала блестящая синяя пуговица, потом прибавилась вторая, седьмая, десятая… — Да как же…? — всё махал палочкой Рон. Его жук немного закруглился, но большего результата не было. Джейн следила за рукой Уизли, за кистью, перевела глаза на палочку, и брови поплыли вверх. — Рон, — шепнула Джейн другу. Рон же отозвался лаконичным: «Чего надо?». — Что с твоей палочкой? Рыжый перестал разрабатывать локтевой сустав и мотать палочкой в воздухе. Он замялся, отвёл глаза в сторону, — Рон делал так в моменты особого стеснения, — и что-то невнятно булькнул. Переспросив краснеющего паренька, она получила более-менее разборчивый ответ: — Я палочку сломал в поезде… — Чего ж ты родителям не написал? — нахмурилась Джейн. — Да у них и так много хлопот, — отмахнулся Рон. — А я как-нибудь справлюсь со сломанной, к тому же я давным-давно привык к ней. Итогом урока стало то, что у Джейн и Гермионы было больше всего пуговиц («плюс десять очков Гриффиндору!»). Как бы Рон не пытался выжать из сломанной палочки хоть какое-то чудо, всё напрасно. Гарри же был рад своей пуговице с лапками жука. — Что у нас после обеда? — хмуро размешивая суп, спросил Уизли. — Защита от тёмных искусств, — бойко выдала Гермиона. Джейн на миг скривилась. Она вертела золотую ложку в руке и смотрела через неё на наполненный учениками Большой зал. Вон девчонка с третьего курса отчитывает мальчишку-первачка, к столу преподавателей вышагивает профессор МакГонагалл в сопровождении со Снейпом. Поттер посмотрела мимо ложки: напротив неё никого не было, поэтому вид открывался на «очень интересную» серую стену замка. Трещинки, пыль, флаги Гриффиндора (в прошлом году именно этот факультет выиграл Кубок Хогвартса). Пустые мысли заполняли голову. Вспомнились цитаты из книг Локонса, которые прочитала не глядя. Джейн вновь перевела взгляд на ложку, а внутри у неё всё перевернулось. За ней стоял белобрысый мальчуган первого курса Гриффиндора с широченной улыбкой и горящими глазами, в руках он держал магловскую фотокамеру. — Привет! Прости, Джейн. Я Колин Криви, — произнёс он на одном дыхании, нерешительно шагнув вперёд. — Я тоже гриффиндорец. Как вы думаете… как вы посмотрите на то… если я сделаю снимок? — поднял он камеру. — Снимок? — недоумённо переспросил Гарри. — Ну да, снимок. В доказательство того, что мы с вами знакомы, — продолжал Колин, приблизившись ещё на шаг. — Я всё о вас знаю. Мне столько о вас рассказывали: как Сам-Знаешь-Кто хотел вас убить, как вы чудесно спаслись, — у Джейн скрипнули зубы, — а он навсегда исчез, и всё такое… Что у Гарри на лбу есть метка, похожая на молнию (взгляд его задержался на лбу Гарри). А один мальчик из нашего класса сказал, что если проявить плёнку в особом растворе, то ваши фотографии будут двигаться. Колин от избытка чувств вздохнул со всхлипом и продолжил: — Как здесь замечательно! Дома со мной происходили странные вещи, а я и не знал, что это — волшебство. Но потом получил письмо из Хогвартса и всё понял. Мой папа молочник, так он и сейчас не верит в магию. Я хочу послать ему много-много всяких фотографий. Будет здорово, если он получит вашу. Он умоляюще взглянул на Гарри с Джейн. — А ваш друг не мог бы сфотографировать меня вместе с вами, чтобы мы стояли рядом? А вы могли бы подписать фото? Джейн взглянула на Гарри. Ей совсем не хотелось говорить с этим Колином. Нет, нет, возможно, он хороший, но раздражал жутко. Почему? Почему?! Ну почему же им всем нужно что-то вякнуть об их с Гарри «популярности»? Джейн лишь формально улыбалась, поэтому говорить стал Гарри. — Ну, мы можем сфотографироваться с Роном и Гермионой, — предложил Поттер. Колин оглядел окружение своих кумиров и кивнул. Фотографом выступил стол, который смог запечатлеть гриффиндорский квартет с Колином Криви посередине. Гарри стоял по правую сторону от мальчика, Джейн по левую, рядом с ними Рон с Гермионой. — Спасибо! Спасибо! — прыгал Криви. Посмотрев на часы, висевшие на тоненькой ручке первачка, выкрикнул: — До свидания! Он унёсся вниз в подземелья, оставив Джейн с ужасным расположением духа. Рон с Гермионой вновь ссорились из-за какой-то строчки в книге «Встречи с вампирами», Гарри пытался их успокоить. *** Была перемена, Гарри с Роном ушли в туалет, Гермиона продолжала с упоением перечитывать свои «Встречи с вампирами», параллельно с этим она поглаживала корешок, а по краям страниц иногда виднелись сердечки. Джейн умостила уставшую голову на парту. Громко выдохнула, глаза блаженно закрылись. Даже твёрдые учебники под головой не мешали перегруженному организму спокойно поспать. На фоне кричали Симус с Лавандой, Малфой наверняка сказал какую-то шутку, потому что Крэбб с Гойлом тупо заржали. За окном стучал дождь, соревнуясь в пении с птицами. Звуки в ушах стали плавать, словно волны в открытом океане. Перед закрытыми глазами стали вырисовываться очертания спальни Гриффиндора. Будто открой она глаза, то окажется в своей родной красной постели. — Цветочки голубенькие, дилли, дилли, цветочки зелёненькие, — запел Забини над самым ухом. — Ты невозможен, Блейз, — тихо сказал Тео и по звуку замахнулся на недруга. — Дай Джейн поспать. — Так я ей помогаю, между прочим! — Поттер готова поспорить, Забини потирает лоб. — Магловскую колыбельную ей пою… — Откуда ты знаешь магловские колыбельные? — поднялась Джейн и с весельем глянула на стушевавшегося приятеля. Перед её партой сидели Забини с Ноттом. — Я, ну, мне там… рассказывали, знаешь… — Забини искал отмазку, не получалось. — Искал колыбельные специально для меня, дружочек? — Джейн приподняла рыжую бровь. Кажется, Забини покраснел. — Ну… да, в общем-то. Нотт тихо рассмеялся в сторону. Кажется, Джейн просто привиделось смущение Забини, ведь слизеринец уже начал говорить: — Так как тебе у нас дома? Как печенье-то? — он налёг всем весом на свою ладонь, Джейн повторила его позу. — Печень вкусное, я такого ещё не пробовала, — улыбнулась Поттер. — О-о, да! — согласился Забини. — Это всё Дипи, наш домовик! У него самые лучшие печенья в мире, отвечаю! — Верю, верю, — в улыбке поджала губы Поттер. — А ещё у тебя славная мама, — подметила Джейн и тут же раскаялась в сказанном: улыбка Забини потускнела. Немного поколебавшись, она шёпотом спросила: — Тема с родителями запретная? Паренёк кивнул. — Спасибо за понимание, мисс Поттер. — Обращайтесь, мистер Забини. — Ну вы и идиоты, — закатил глаза Тео и отвернулся от них. Забини предложил защекотать Нотта, на что Джейн охотно согласилась. Но следом вернулись Рон с Гарри, а Гермиона отложила книгу. Прозвенел звонок на урок. Джейн села ровно. Верхняя дверь открылась, с лестницы спускался никто иной, как Локонс. Спустившись вниз и гордо встав перед вторым курсом, он важно прокашлялся и схватил одну из книжек Невилла, сидящего за первой партой. Златопуст раскрыл рот, как Нотт дёрнулся так сильно, что книги на его части стола громко бухнули. Забини заржал, но тут же согнулся и стал извинятся, Джейн с Тео переглянулись и оба возвели глаза к потолку. Тео принёс извинения преподавателю и сел, не забыв при этом со всей силы толкнуть Забини. Плохое настроение Джейн немного растаяло, и даже Локонс не мог его ухудшить. Он вновь откашлялся и стал восхвалять себя. Почему же нам так не везёт с преподавателями по защите? Итогом этого монолога стало то, что они пишут тест. Им было дано пол часа и шесть пергаментов с вопросами. 1. Какой любимый цвет Златопуста Локонса? Ах, какая погода за окном! 2. Какова тайная честолюбивая мечта Златопуста Локонса? Уехать жить в Хорватию. 3. Каково, по вашему мнению, на сегодняшний день самое грандиозное достижение Златопуста Локонса? Дойти до зеркала. И так далее и тому подобное. Последний, пятьдесят четвертый вопрос звучал так: 54. Когда день рождения Златопуста Локонса и каков, по вашему мнению, идеальный для него подарок? Спустя полчаса Локонс собрал работы и быстренько просмотрел их. — Ай-я-яй! — покачал он головой укоризненно. — Почти никто из вас не помнит, что мой любимый цвет сиреневый. Я об этом пишу в книге «Йоркширские йети». А кое-кому не мешало бы повнимательнее читать «Встречи с вампирами». В главе двенадцатой я чёрным по белому пишу, что идеальный подарок для меня в день рождения — благорасположение между всеми людьми, магами и немагами. Но, разумеется, я не отказался бы и от бутылки доброго огненного виски Огдена! — он нахмурился. — А кто написал, что у меня день рождения тридцать седьмого февраля? В классе была тишина, лишь три головы уставились на Джейн, которая увлечённо разглядывала расступившиеся облака. Как ни в чём не бывало она развернулась к учителю, который с потаённой неприязнью смотрел на неё, и удивлённо подпрыгнула, не забыв по всем законам киношного жанра прикрыть рот. Дин и Симус на первой парте тихо захихикали, Парвати с Лавандой смотрели с упрёком, к ним же присоединилась Гермиона со складкой меж бровей. — Ох, профессор, сэр, я совсем забыла, — неискренне извинялась Поттер. — Простите меня! У вас день рождения мне-без-разницы-когда, — сокрушённо протянула Джейн, а, когда весь класс перевёл внимание на Локонса, зло усмехнулась, глядя прямо в глаза мужчине. — Ничего страшного, мисс Поттер, — держал лицо Локонс и что-то вывел в верхнем правом углу «работы». Вот и второй преподаватель защиты, которого я буду выводить! Это уже какая-то традиция. — Моя хорошая, топи его до конца, — подмигнул Забини, когда передавал ей работу с отметкой «Т» — «Тролль». Локонс откашлялся и продолжил, приторная улыбка вновь показала зубы-жемчужины: — А вот мисс Гермиона Грейнджер знает мою честолюбивую мечту. Да, я хочу избавить мир от зла и наводнить рынок составами для сохранения шевелюры моего собственного изобретения. Умница девочка! — он ещё раз перелистал её работу. — Она заслуживает самой высокой оценки. Где мисс Гермиона Грейнджер? Гермиона подняла дрожащую руку. — Отлично! — излучал восторг Локонс. — «Превосходно» с плюсом! Десять баллов Гриффиндору. А теперь перейдём к делу… С этими словами он нагнулся за своим столом и поднял с пола большую, завешенную тканью клетку. — Сегодня я вас научу, как обуздывать самые мерзкие создания, существующие в мире магов и волшебников… — Это он о себе? — едко пошутил Рон, наклонившись к Джейн. — А то, — шёпотом согласилась девчонка. Преподаватель продолжал. — Предупреждаю: вы будете лицезреть в этой комнате нечто действительно ужасное. Но не бойтесь, пока я рядом, ничего плохого с вами не случится. Единственно я прошу — сохраняйте спокойствие. Локонс опустил руку на ткань, закрывающую клетку. Дин и Симус перестали трястись от смеха. Невилл явно трусил, сидя за столом в первом ряду. — Ведите себя тише, — понизив голос, погрозил пальцем Локонс. — Они могут перевозбудиться. Весь класс затаил дыхание, Локонс сдёрнул ткань. — Да, это они, — драматически произнёс он. — Только что пойманные корнуэльские пикси. Симус Финниган не сдержался и так явно хихикнул, что даже Локонс не принял его смешок за вопль ужаса. — Что такое? — расплылся он в улыбке. — Но… но ведь они совсем… неопасные, — выговорил сквозь смех Симус. — Не скажите, — Локонс покачал головой. — Их забавы могут быть чертовски неприятны. Пикси были ярко-синие, ростом сантиметров двадцать, с заостренными мордочками. Оказавшись после темноты на свету, они пронзительно заголосили, точно в класс ворвался полк трубачей, заметались по клетке, стали барабанить по жердям и корчить рожи, не то дразня зрителей, не то забавляя. — А теперь посмотрим, — повысил голос Златопуст Локонс, — как вы с ними справитесь! — и он открыл клетку. Пикси выскочили из клетки, как маленькие ракеты, и разлетелись во все стороны. Два проказника схватили за уши Невилла и взвились с ним под потолок. Штук пять-шесть, разбив окно и осыпав осколками стекла последний ряд, вылетели из класса. Остальные принялись крушить всё, что попадало в их проворные ручки, с яростью разъярённого носорога. Били пузырьки с чернилами и заливали весь класс, рассыпали корзину с мусором, рвали в клочки книги и тетради, срывали со стен картины с Локонсом, швыряли в разбитое окно сумки и учебники. Не прошло и пяти минут, как весь класс сидел под столами. Только бедняга Невилл, держась за люстру, болтался под потолком. — Чего вы испугались? Действуйте! Гоните их обратно в клетку! Это ведь всего только пикси, — кричал Локонс. Он засучил рукава, взмахнул волшебной палочкой и быстро произнёс: — Пескипикси пестерноми! Его слова, однако, не укротили разбушевавшуюся нечисть. Один даже выхватил у Локонса волшебную палочку и выбросил в окно. Локонс охнул и нырнул под собственный стол. — «Такая возможность! Представляете, человек, повидавший такое, имеющий такой опыт, будет вести у нас защиту!», — отбиваясь от пикси книгой, пискляво говорила Джейн. — Твои слова, Гермиона! — Он просто хотел поместить нас в реальную жизненную обстановку! — защищалась подруга. Люстра с Невиллом упала на то место, где секунды назад стоял Локонс. — Валим отсюда! — Забини переполз под последний ряд к гриффиндорцам. Тео отбивался от пикси сверху. — Скоро звонок, — запыхавшись сказал Нотт. Рон скривился. Как же! К нему обратились «мерзкие слизняки». Гермиона заморозила одного пикси, решившего напасть на её волосы. Она тоже был не в восторге от слизеринской компании, но виду не подала, лишь глянув на Джейн. — Согласен, пора уходить, — без задней мысли кивнул Гарри. И пошёл в обратном направлении от выхода. — Куда это он? — в один голос спросили Рон и Забини. Последний не обратил на это внимания и пополз за Гарри, а Рон глянул на него испепеляющим взглядом и отправился за однокурсником. Джейн с Гермионой остались под партой, к ним перевалился Теодор. — Чего вы застыли? Там их подождём, — парнишка взял их за запястья и, пригнувшись, помчался на выход. Тут как раз прозвенел звонок. Тео, Гермиону и Джейн облепила толпа второкурсников Слизерина и Гриффиндора. Мимо них промчался Малфой с двумя пикси в волосах, за ним, крича и истеря, гналась Паркинсон. Самыми последними подошли Гарри, нёсший сумки друзей, и Рон с Забини, на плечах которых повис побитый Невилл. Дверь в кабинет была открыта, там всё ещё бушевала орда пикси. Джейн смогла увидеть, как Локонс вылез из-под стола. Улыбнувшись своей самой доброй улыбкой, она вошла в кабинет и всё ещё улыбалась, смотря прямо на Локонса. Он расцвёл и приказал: — Прошу вас, друзья, загоните оставшихся пикси обратно в клетку, — он поправил волосы и побежал на выход. Когда ему оставалось всего пять шагов до двери, Джейн захлопнула её и произнесла Запечатывающие чары. — Удачного дня, профессор! Она пропустила возмущение Гермионы мимо ушей и пошла за мальчишками, которые повели Невилла в Больничное крыло. *** — Джинни, ты чего не спишь? Поттер встретила Уизли, когда уже поздно вечером поднималась в спальню. Первачков разогнали ещё час назад, поэтому Джинни была в белой ночнушке с розовыми рюшами по краям, а волосы были собраны в две слабые косички. — Рон внизу? — девчушка пропустила вопрос мимо и сразу перешла в наступление. Джейн заторможенно кивнула, и от Джинни след простыл. В спальне никого не было, поэтому Поттер спокойно переоделась в спальные штаны и гигантскую футболку. Распутала собранные в тугую косу кудри. Расчёска помогла сделать из неё милый одуванчик с бледным уставшим лицом. Из сумки полетели стопки бесполезных книженций Локонса, учебник по трансфигурации с домашкой по травологии аккуратно умостились на краю стола. Она пошла в ванную, в слив посыпались крошки от разбитого стекла и прошлогодний мусор, который Джейн не удосужилась выкинуть. Собрала вещи на завтра и, схватив чернила с дневником, пошла на кровать. — Наконец-то, — на выдохе шепнула Поттер. Задвинув тяжёлый полог и вызвав неяркий Люмос, она стала изучать дневник. Том Марволо Реддл. Надпись была сделана золотыми выпуклыми буквами, они немного потемнели, с годами появились чёрные царапинки на металле. Чёрная шершавая кожа, она явно была магловского производства, немного потёртая, но в целом хорошая. Джейн раскрыла дневник посередине, уголок одной из страниц был оторван. Сами страницы пожелтевшие, мятые и шуршащие, они ненавязчиво пахли старыми библиотечными книгами. Звук их шелеста гипнотизировал. Рука потянулась за чернилами. Что бы такого написать? Ответ пришёл быстро. Перо опустилось в бутылёк с чернилами, стукнулось о горлышко, чтобы смахнуть излишки, и прошлось по внутренней части крышечки. Джейн терпеть не могла кляксы на бумаге. 2 сентября 1992 год. День ужасный. Быстро написала Джейн. Полюбовавшись на свою пометку, она цокнула языком и решила написать что-нибудь связанное с учёбой. В голову полезли мысли о фолиантах, которые Гермиона сегодня посоветовала ей использовать для домашней работы по трансфигурации. Вновь провела обряд с чернилами, а кончик пера застыл над страницей. Что же случилось в этот «ужасный день»? Её пометка исчезла, вместо неё появилось совершенно другое предложение. Почерк не её. Совершенно не её. Ровные буквы, красивые завитки и тонкие линии. Даже чернила были светлее, словно выцвели за долгие годы. Она откинула дневник от себя. Он попал в волшебную палочку, которая лежала с горящим Люмусом на кончике. — Чего, — истеричный вопрос в пустоту. Никто ей, конечно же, не ответил. Просидев так минут пять, она уже собралась взять дневник, как в комнату зашли зевающие Патил с Браун. — Профессор Локонс такой зайка. Правда? — мечтательно вздыхала и смеялась Лаванда. Джейн судорожно засунула палочку под подушку. — Тише вы! — громко шепнула зашедшая за ними Гермиона и с хлопком закрыла за собой дверь. — Не видите, Джейн спит! Она и так ходит вся сонная, а тут вы ещё! — Ох, прости, — шепнула Парвати. — Мы не заметили. — Да, — тихо пискнула Лаванда. — Но согласись же, что профессор Локонс красавчик! Джейн готова поспорить, что Гермиона покраснела, словно варёный рак, и возмущённо открывает и закрывает рот. — Он… отличный преподаватель с богатым опытом в защите! — тараторила подруга. — И я рада, что он будет у нас преподавать! Я многое читала о нём, — дальше Джейн не слушала. От восхвалений Локонса физически становилось плохо. Прождав минут десять, когда однокурсницы улягутся спать, Джейн достала волшебную палочку с всё ещё горящим Люмусом и схватила дневник. Вопрос всё ещё красовался на странице. Ты Том Реддл? С чего бы она будет рассказывать невесть кому о своём дне. Да. Как твоё имя? Джейн Поттер. Без колебаний написал Джейн. Приятно познакомиться. Как я понимаю, ты находишься в Хогвартсе? Да, второй курс Гриффиндора. Со мной всё ясно, но ты кто такой? Я воспоминание настоящего Тома, учившегося когда-то в Хогвартсе. Но, к сожалению, я навсегда остался пятикурсником Слизерина. Так можно, что ли? Прости, если задаю глупые вопросы. Просто я выросла с маглами и мало, что знаю из волшебного мира. Хотя мои родители волшебники. Ответ заставил себя ждать долгую минуту. Я вырос в магловском приюте. Моя мать была маглой, а отец волшебником. Так, что я тоже не особо осведомлён о мир, в котором должен был родиться. Ох, прости, прости, что задела эту тему! Ничего. А почему ты оказалась с маглами, если твои родители маги? Теперь Джейн молчала. Вопрос «говорить или не говорить» вновь встал поперёк горла… скорее пера, но не суть. Она закусила губу. Девочки вовсю сопели, поэтому Джейн раскрыла полог. Из окна лился лунный свет, звёзды на тёмном небе светили ярко. Весь день лил дождь, вечером завывал гулкий ветер. В башне Гриффиндора это особенно сильно чувствовалось, поэтому Гарри с Джейн просидели до ужина в Большом зале. Там они успели поболтать с Хагридом, их вновь сфотографировал Колин, а следом к ним присоединился Невилл в сопровождении с Забини и Ноттом. Вердикт Гарри был прост: эти слизеринцы неплохие парни. Невилл только подтвердил слова брата. Она села на подоконник. Моих родителей убил Волдеморт, когда мне было два года. Почерк Тома заскакал. Волдеморт? Зачем же он убил их? Ну, вообще он хотел убить меня и моего брата, потому что мы могли как-то помешать его планам. Но на его пути встали наши родители. Их жертва спасла наши жизни… только вот у Гарри остался шрам в виде молнии от смертельного заклятия. Вы пережили заклятие Авада Кедавра? После него никто не оставался в живых! Да. Наверно, из-за этого всякие в виде Локонса достают нас со своей популярностью. А что с этим волшебников? Он мёртв? Если бы. Многие верят, что он умер. Но это не правда. Его «смерть» лишь повод ввести людей в ложную безопасность. Никто не знает, что он уже второй раз пытается вернуться. Кроме нас с Гарри. Спасибо за рассказ, Джейн. Удачного дня. Ага. Разговор закончился. Джейн задумчиво глядела в открытое окно. Дневник с воспоминанием о каком-то Томе Реддле. Джейн было жаль парня, он жил в приюте, у него не было родителей, но ей было приятно… приятно осознавать, что она не одна такая. Родители волшебники, а она ни черта не смыслит в своём же мире. Родном мире. Том Реддл ей понравился.