Избранные

2 ноября 1981 «Вам стоит отойти от политических дел. Л.» «Я вас понял. Т.» 20 апреля 1993 Двое мужчин стояли по разные стороны в круглой комнате, которая была залита неярким свечением холодного Люмоса. Тот, что был старше, зажав в сухих губах мятную сигарету, просматривал почту послевоенных времён. На эти листы были наложены одни из самых сложных Заклятий защиты — информация, что хранилась там, могла скомпроментировать многих влиятельных людей из их общества. Произойди такое, то с возвращением он открутит им головы. В буквальном смысле. Пергаменты со знакомым косым почерком он комкал сразу же, лишь увидев первые строки. Это были старые неотправленные письма его покойной жены брату или сестре, или сумасшедшей Лестрейндж. Все они шли в стол. Беллатриса Лестрейндж навсегда уехала жить к дементорам — существам страшным и пугающим, что охраняют тюрьму Азкабан; а Бальтазар и Беладонна, которые были старше Белинды Роули на двадцать три года, погибли от Смертельного заклятия в сражении за страну и будущее детей. Мужчина с сигаретой поправил свои тёмные выпрямленные волосы, выдохнул едкий дым, который с каждым разом всё больше и больше наполнял помещение, и обратил внимание на своего давнего друга и бывшего коллегу, который возмущённо прокашлялся. — Н-да, — протянул блондин, что появился всего пару минут назад. — У тебя удивительный беспорядок в столе. Сколько лет собирал эту макулатуру? Хозяин дома холодно оглядел его и зажёг вторую удушающую сигарету. — О, Мерлин всевидящий, ты чистокровный аристократ, а манер меньше, чем у клерка-магла! — с презрением изрёк блондин. Хозяин дома даже не удостоил гостя взглядом, продолжая что-то искать. Когда он встал, то стала видна большая разница между мужчинами. Хоть оба и ходили с гордыми осанками, но гость был ниже темноволосого на дюймов семь, а плечи были уже. Первый подошёл к громоздкому стеллажу с книгами, которые на протяжении многих столетий собирала семья мужчины, немного дрожащими пальцами он провёл по скосившимся корешкам. — Нет. Он остановился у распахнутого окна, рука лежала на седьмой полке; именно эта часть библиотеки была сокрыта бархатными шторами иссиня-чёрного цвета, что налетали на фолианты — морской ветер часто бушевал в это время года. Темноволосый мужчина одёрнул мешающую ткань. — Нет. Если изначально его голос звучал неверяще, то теперь он злился. — Что-то случилось? — прищурившись, поинтересовался блондин. Хозяин тяжело вздохнул, достал третью сигарету за пятнадцать минут: — Некоторые записи Тёмного Лорда исчезли. — Ч… что? — застыл блондин. — Как исчезли? Куда? — Два свитка. Ещё со школьных времён. — Ох, Мерлин. Теодор, Милорд будет ой как недоволен! — оперевшись всем весом на изящную чёрную трость, что таила внутри себя палочку из вяза, просипел Люциус Малфой. Он прикрыл белёсые глаза. — Что там хранилось? Ты помнишь? Малфой стал покрываться красными пятнами волнения, а глаза его точно следили за фигурой друга. — Оба свитка хранили в себе личные разработки Милорда. В первом были чары и связки чар. Второй — проклятия, порчи, пыточные. Сигарета дотлела в руке Теодора Нотта. Использованный фильтр согнулся от тушения о стол. — Люциус, спроси-ка у Драко, чем опять занимается мой сын. *** Был конец апреля. Гарри и Рон сидели в комнате, листая страницы переведённого ими фолианта — предпоследнего из книг, а дальше оставались мелкие бумаги. Удивительно, но все двенадцать книг были переведены и прочитаны в столь сжатые сроки. К сожалению, великих изменений это не принесло. Лишь компания гриффиндорцев расширила рамки понимания Тёмной и Светлой магии. Гермиона и Блейз варили зелье для домашней работы. Час назад, когда вместо двух слизеринцев, к ним пришёл только один Блейз Забини, то на вопрос Уизли: — Где шляется наша кудряшка? Последовал лаконичный ответ: — Седину закрашивает. Интерес на этом закончился. А Гарри, улыбнувшись коротким едкостям, продолжил внимательно читать. Он окончательно понял, что привыкнуть работать на износ, спать по четыре часа в сутки и закидываться едой на ходу или за чтением — сложно. Гермиона злилась и ругалась за его беспечность к здоровью, но поделать ничего не могла, ей оставалось только следовать за Роном — просто читать, анализировать и смотреть, чтоб Гарри не свихнулся от собственно взваленной на свои плечи нагрузки. Хотя ему уже казалось, что его разумная часть пускает слюни в каком-нибудь детском саду Лондона, кинув все хорошие и плохие мысли на Гарри. Странные ощущения, которые были в Больничном крыле, сильно напрягали Поттера. Он даже пытался повторить мини разговор с Джейн, но добился боли в спине от неправильной позы во время сна. Теперь Поттера радовало немногое: друзья не кинули их с Джейн в такой момент. Так просто и легко, но до поры до времени он даже не думал об этом в полном масштабе. Другие однокурсники могли взять и сказать, что их интересы заканчиваются там, где начинаются неясные заговоры, за которые следуют серьёзные последствия. А ведь Гарри и Джейн так повезло с первыми знакомыми в новой школе — зачастую дети их возраста могут прообщаться с год и разойтись. Удивительные у них друзья, просто удивительные… И они, как и Гарри, замечали перемены в педагогическом составе. Дамблдор был угрюм, молчалив и удивительно задумчив. Кустистые брови колдуна сильно хмурились, а руки постоянно лежали за скрюченной спиной. Всегда воздушная борода, словно из самой настоящей ваты, осела, перестала быть такой же белой и яркой. Она доканчивала убитый вид директора, который через силу, но пытался быть прежним. — Странно видеть его таким, — как-то сказала Гермиона, кутаясь в красный шарф. Забини, стоявший в тот момент рядом с Роном, согласился. МакГонагалл часто кидала цепкие взгляды на учеников, подсчитывала по головам. Женщина ходила непривычно звонко, выстукивая каждый шаг по полу. Снейп же наоборот стал невидим. Гарри, за которым тот всегда следил, мог наблюдать за деканом Слизерина только на уроках зельеварения. В комнате была уютная тишина, нарушаемая бурлением котла да перелистыванием книг. С окна задувал явно потеплевший ветерок, приносивший запах талого снега и гниющих прошлогодних листьев. Лишь из-за этой установившейся идиллии Гарри, Рон, Гермиона и Блейз так чётко разобрали ругань снизу. — Пошла ты! — грубо орал парень. — Слышь, сопляк, ты вообще охамел? — сразу же отвечал вызывающий голос старосты. — Не твоего ума дела, магла! — Аристократишка хренов! Громкий топот, поворот на их этаж и дубовую дверь резко дёрнули. — Ненавижу гриффиндорцев! — рычал Нотт, влетая в мужскую спальню второго курса. Гарри усмехнулся. Поднимаясь, он пересёкся со смеющимся взглядом Рона и глазами Гермионы, закрыл дверь: — Именно поэтому ты пришёл сюда? — озвучил насмешку Поттер. Теодор не успел ответить. — Не, дружище, ты совсем? — Рон с выражением лица «Гарри, не тупи» покрутил у виска. — Он пришёл нам глаза мозолить своей рожей, а заодно побесить Фиону, которую уже успел заколебать Перси. Бедная девчонка… — Бедная девчонка?! — закричал на удивление разгорячённый Нотт. — Стерва сразу же, как я появился на пороге этого треклятого места, стала визжать на меня хуже докси! — Ты, гадёныш змеиный, не смей винить меня! — в комнату залетела взбудораженная Фиона. Злые глаза смотрели на Нотта, а нерв под левым дёргался. — Твоих рук дело! — С какого перепугу мне сдался ваш Долгопупс?! — заорал Нотт, вскинув вверх руки, сжатые в кулаки. — Ты в Слизерине да якшаешься с Малфоем! — заметила Коллинз. — Свали! — девушка откинула от себя руки Перси, который что-то шептал ей и тянул назад за плечо. Дверь закрылась так сильно, что лампочки на люстре зазвенели. Четверо очевидцев ошарашено молчали. Гарри, оперевшись на стол, смотрел то на Рона, то на Забини с Гермионой. — Ну ничего себе, — прошептал вмиг ровно севший Рон. Гарри со жгучим огоньком нежелания спросил: — Тео, что с Невиллом? — лицо его было серьёзным. Нотт однозначно помотал головой — случилось новое нападение. — Невилл, — прикрыл глаза Гарри, снимая очки. Рон выругался. — Надо скорее с этим что-то делать! — покраснела от обиды Грейнджер. — Мы делаем, — пожал плечами Забини. Он был занят зельем. — Слишком мало делаем! — поджав губы, вскинулась Гермиона. Девчонка метала молнии в расслабленный профиль слизеринца. — Слушай, Гермс, мы вообще не должны этим заниматься, но как видишь… — Блейз махнул рукой на криво застеленную кровать Поттера. — Да, дела идут не очень. Сил не осталось, но мы пытаемся. Работа ещё не закончена. Карие глаза с решимостью перебегали со стены на стену, кулаки девчонки были сжаты. — Мы всё равно ничегошеньки не нашли! — стальным голосом проговорила она, не обращая внимания на спавший с плеча плед. И спор бы длился долго, если бы Рон не заговорил: — Спокойно вы, дебатёры! — за шуткой друга было намерение остудить градус ситуации. Уизли посмотрел на Гарри и, получив что-то наподобие ободряющей улыбки, со смехом похлопал по плечу Забини. — А завтра сходим к Невиллу. Тишина была удушающая. За окном, в самых облаках, разлетелся кровавый закат. Джей, любила закаты. Любит. Любит закаты. — Теодор, у тебя что-то случилось? — после молчания аккуратно начала Гермиона, вставая с насиженного места и по привычке укутываясь в шерстяной плед. Всем было интересно, что произошло у Теодора, — спокойного, тихого Теодора, — что он стал так горячо кидаться на людей. Забини остался помешивать зелье, изредка оборачиваясь. Нотт, стоя лицом к распахнутому окну, шептал себе что-то под нос. Он не смотрел на них. Парень вздохнул, когда Уизли, похлопав его по плечу, сказал: — Говори всё как есть, кудряш. Теодор не посмотрел на веснушчатое лицо приятеля, который привалился к стене. — Да так, — отмахнулся он. Выражение лица было кислым. — Драко подошёл сегодня, спросил почему его отец задаёт странные вопросы, связанные со мной. Думаю, мой догадался, кто взял свитки. — Бог ты мой! Тебе сильно достанется? — сразу же стала выяснять Гермиона. — Ты должен был сказать, Теодор! Если тебе влетит из-за нас, то мы возьмём на себя ответственность! Да, мальчики? Она обернулась к Гарри и Блейзу. Первый безоговорочно кивал в знак согласия, Забини тоже не отставал. Рон, не без «пренебрежения», согласился. Нотт громко цокнул языком. — Не говори ерунды, Грейнджер. Это мои проблемы. И не поспоришь. — Так зачем же ты пришёл? — резко перевёл тему Гарри. Кажется, Нотт был счастлив этому. — Я кое-что нашёл, — теперь голос его был совсем привычным. Лишь слегка растрёпанные волосы да слабая краснота щёк выдавала бушующие эмоции. Теодор полез в глубокий карман выходной мантии. На стол, рядом со слабо бурлящим котлом, прилетел мокрый потрёпанный кожаный дневник. Компания склонилась над ним… — Том Марволо Реддл — кто это? — озадачилась Гермиона. *** Гарри вместе с Роном и Гермионой сидел на уроке защиты от Тёмных искусств. На губах играла лёгкая довольная улыбка. Раздражающий Локонс не мог рассказывать «новую тему». Из его рта вылетали только междометия вперемешку с рыками и воями, мужчина размахивал руками во все стороны в попытке что-то объяснить, писал на доске, но получались только неясные закорючки. Перед уроком Поттер остановил бледную Джинни, которая как раз шла с защиты: — Ты знал, что профессору Локонсу подлили какое-то зелье? Теперь он может хвастаться только на каком-то замесе из гоблинского и английского! Его даже Дамблдор разобрать не может! — когда девчонка смеялась, то закрывала веснушчатый нос и приоткрытый рот ладошкой, тонкая кожа в уголках глаз собирались в весёлые морщинки. Но смех был не таким, как весь учебный год. Слишком тихий, он не подходил пылкой Джинни. — Кто же это сделал? — «недоумевал» Гарри с крохотными искорками в глазах. А в кармане была путая склянка от Зелья лингвистики, которое он опустошил за завтраком в тарелке Локонса. Рон с Блейзом кидали ему уважительные взгляды, Гермиона ахала и охала, как же такое могло произойти (не дай Мерлин, она узнает, кто это сотворил), а Нотт был привычно безразличен, но на уроке с довольными глазами разрисовывал тетрадь друга. За последнее время это было самое весёлое, что происходило в жизни Гарри. Перед Поттером за одной партой сидели Нотт и Забини, но Малфой, который последнее время крутился слишком близко к компании, ухитрялся обмениваться фразами с Теодором. Развалившись на парте, Гарри заметил рядом с «неприятной блондиночкой» другую белую голову. Ей Джейн не успела дать прозвище. Дафна Гринграсс странным взглядом, в котором Гарри с точностью распознал презрение, оглядела его, а потом его друзей. Когда она наткнулась на зелёные глаза Поттера, что отвечали ей тем же презрением, фыркнув, отвернулась. Рон пялился в светлое окно, переодически отвлекался на конспект, который нужно было учить на следующий по расписанию урок. Он толкнул Гарри под рёбра. — Чего тебе? — недовольно пробурчал задумавшийся Поттер. — Глянь, — Уизли указал на Гамп с бантом в аккуратной причёске, которая флиртовала с каким-то очередным недотёпой «высшего общества». Она размахивала руками, повествуя о какой-то чрезмерно интересной истории, когда мимо них прошла Джинни. — Вот фифа неприятная! — Рон указывал на Гамп, а Гарри кивнул, мол, услышал, а сам глядел в след нервной Уизли, которая постоянно оглядывалась. Она то была привычно дружелюбной, то шугалась всего и всех. Началось это со второго семестра, когда случай с Джейн основательно подкосил жизнелюбие Гарри. Но Уизли с не не сильно общалась. Пзнакомились — да, сдружились — нет. Насколько он знал, Джинни общалась с Невиллом, но за все походы к Джейн (логично, что Невилл в том же Больничном крыле) не увидел Уизли больше, чем два раза. Хотя с того случая прошло уже около трёх недель. В последнее время Гарри был слишком мнимым. Хотя почему бы и нет? В школе зверствует неясная нечисть… Точнее очень ясная — Волдеморт. …а он лишь видит то, чего не хотят замечать все вокруг. — Грхр! Зе брэргх, фх! — размашисто пояснял Локонс, весь красный и запыхавшийся. Поттер ехидно подставил ладонь Рону. — Гениальная идея, дружище, — дрожащим от сдерживаемого смеха голосом прошептал Уизли. Улыбка утекла с губ Гарри через несколько минут. Когда до конца урока оставалось десять минут, старый шрам на лбу вновь заныл. Не так, как это было во времена первого курса, а словно волшебные нити оплетали голову. Все мысли исчезали, оставляя лишь голос Джейн… Дневник. В ту ночь она сказала о дневнике. И через несколько недель на горизонте их поисков вылезает загадочный дневник. Он старый и, честно говоря, больше похож на обычную магловскую покупку из канцелярского магазина. Хотя качество бумаги, обложки и выгравированное имя владельца на обороте говорят о ручной работе изделия. Гарри нахмурился. — Рон, — шепнул он другу, — напомни-ка кто владелец того дневника? Рон призадумался и выпалил: — Том Реддл, а второе имя я не запомнил. — Марволо, Рон, — закатила глаза Гермиона. Когда девчонка отвернулась, Уизли спародировал её, но сразу же получил от Грейнджер по голове. Том Марволо Реддл. Кто это? Главный вопрос, который они задавали абсолютно пустому дневнику. Рон что-то припоминал, но точно вспомнить не мог. — Гермиона, — опять подал голос Гарри. Карие глаза с интересом посмотрели на Поттера. На лице подруги разлетелась добрая улыбка, подсвечиваемая лучами солнца. Рон отвернулся в сторону стены. — Как думаешь, если этот дневник старый, значит и владелец его старый, так ведь? — Так, — чуть нахмурила брови она. — Значит, мы можем найти этого человека в архивах Хогвартса. — Можем, — немного заторможенно ответила Гермиона. Локонс кряхтел на ржущих в голос Дина и Симуса. — Можем! — вскинулась Гермиона. — Боже мой! Не ждите меня! Она смела все принадлежности со стола в сумку и вылетела из класса ровно со звонком. — Иногда она меня пугает, — почесал голову Рон, смотря в след подруге. Мальчишки засобирались на контрольную по травологии. *** Грейнджер так и не появилась ни на травологии, ни на обеде. Не могла она просто утопиться в завале любимых библиотечных книжищ. Гарри порывался сходить проверить Гермиону в компании с Роном, Блейзом и Теодором, но был грубо отправлен отсыпаться. На уговор Поттера потребовался час от трансфигурации, что была после обеда. Поэтому-то Гарри сидел в гордом одиночестве за рабочим столом в спальне. Страшила неизвестность. Перед тем, что будет с его сестрой, а теперь и Гермиона запропастилась: — МакГонагалл писем не писала, значит, и переживать не стоит, — успокаивал себя он, растирая лицо. Холодные руки лишь оставили неприятный след на нём. Поттера потряхивало, и, как бы он не старался, спать не хотелось. Гарри глянул на прикроватную тумбочку. В ней лежал дневник. Поттер решил написать там пару строк на пробу. В трясущейся руке оказалось перо, он занёс его для письма, большая капля чернил упала на лист и тут же впиталась. Гарри озадачено рассмотрел бумагу со всех сторон, но нигде не было даже малейшего намёка на кляксу. Он вновь набрал чернил, на этот раз предварительно простучав кончик пера о горлышко. Моё имя Гарри Поттер. — Чувствую себя идиотом, — говорил он, пока выводил буквы. Ничего не произошло. Бумага бумагой, ни взрывов, ни криков — совершенно обычный дневник… Здравствуй, Гарри Поттер, моё имя Том Реддл. — Чего?.. — вскинул брови паренёк. Он устало выдохнул: — Хотя чему я удивляюсь? Ты владелец этого дневника? Да. Как он попал к тебе? Поттер усмехнулся. Знакомый со Слизерина нашёл его в туалете на втором этаже и передал мне. Почерк Реддла был идеально ровным. Хорошо, что я записал воспоминания не чернилами, а более надёжным способом. Я ведь знал, что есть люди, которые не хотят, чтобы мои записи были прочитаны. Гарри застыл. Слишком хорошо всё складывалось. Что это значит? Подсознательно он жалел, что тронул дневник, но оттаскивал эти мысли далеко-далеко. Большой шанс выведать хоть что-нибудь. Этот дневник хранит записи об ужасных событиях, окутанных покровом тайны. Они произошли много лет назад в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Гарри с азартом строчил: Я как раз здесь и нахожусь. В Хогвартсе опять творятся ужасные вещи. Тебе что-нибудь известно про Тайную комнату? Сердце у него громко стучало. Реддл не медлил с ответом, почерк у него стал беспорядочным, словно собеседник торопился высказать свои мысли. Разумеется, известно. В моё время нам говорили, что это легенда, что её нет, но это была ложь. На пятом году моего обучения Комнату открыли, монстр вырвался на свободу, напал на студентов и убил одного. Я поймал человека, открывшего Комнату, и его исключили. Директор школы, профессор Диппет, очень стыдился, что подобное могло произойти в Хогвартсе, и запретил мне говорить об этом правду. Дело представили так, будто девушка погибла из-за несчастного случая. А меня наградили красивой наградой с гравировкой и велели впредь держать язык за зубами. Но я-то знаю, это может опять повториться — ведь монстр ещё жив, а тот, кто способен освободить его, по-прежнему на свободе. — Наконец-то! — Гарри чуть не опрокинул пузырек с чернилами, так спешил написать ответ. Это опять происходит. Было четыре нападения, и неизвестно, кто главный виновник. А кто это был в прошлый раз? Я могу тебе его показать, если хочешь. Одних моих слов недостаточно. Но я мог бы ввести тебя в свою память на ту ночь, когда я его поймал. Гарри терзали сомнения. Перо замерло над дневником. Что значат слова Реддла? Как можно попасть к кому-то в память? Он бросил тревожный взгляд на дверь спальни. В комнате сгущался мрак. Никто так и не пришёл. Он снова обратил взор на дневник. Позволь же ввести тебя в мою память. Гарри помедлил ещё долю секунды. С мыслями, что Джейн поступила бы также, он согласился… Том Реддл ликовал… *** Рон, который пылко утверждал, что ничего нельзя найти в Зале наград, с пренебрежением копался в Зале наград. Пыльную табличку с именем Тома Реддла он нашёл спустя час поисков. Уизли фыркнул, теперь он должен Забини домашку по травологии, а Нотт, что разбил их скрепленные руки, будет глумливо смотреть на Рона. А дальше он загляделся на награды других учеников. Нашёл нескольких родственников со стороны матери и отца — неудивительно. Их семейство всегда славилось размашистостью. Помниться, мать как-то говорила, что у Рона с братьями и сестрой есть четвероюродные внуки со стороны отца. По итогу в Зале наград Рон провёл два часа, после чего неспешно отправился в спальню. Он не торопился в башню Гриффиндора, хотел дать Гарри отдохнуть от ежедневной нервотрёпки, поэтому план был прост: тихо проверить спящего Гарри, а потом сходить за засидевшейся в библиотеке Гермионой. Уизли боялся оставлять подругу одну в коридорах школы. Он не сомневался в её силах, но раз смогли выкрасть Джейн, чёрт возьми, из спальни, то Гермиона, которая во время пути всегда думала обо всём угодно, только не о безопасности, не сделает больших проблем. Проходя мимо узких окон, Рон увидал тренировку Пуффендуя. Матч намечался несерьёзный — Пуффендуй по обычаю своему разделается со Слизерином в первые полчаса. А поэтому Уизли не стал заглядываться на отработанные полёты участников. Рон чесал нос, когда вспомнил, что не ответил матери на утреннее письмо, по классике он отложил это на обед, но время уже прошло, а у него не написано ни строчки. Совятня предстала перед ним как всегда неубранным продуваемым помещением, со всех сторон ухали птицы, они влетали и вылетали, меняясь друг с другом местами. Уизли расписал предыдущие два дня, сегодняшние уроки… «Снейп словно залёг на дно…» Писал он матери. А когда дело дошло до сестры, то Рон не знал, что писать. Ответ: «она какая-то дёрганная» был бы не точным, а «мама, мне кажется, Джинни сильно изменилась» вызовет либо смех, либо страх. До школы девчушка была зажата и стеснительна, отчего страшно переживала. По приезде в Хогвартс Джинни стала общительней и словно смогла наконец найти что-то уютное для себя. Во втором семестре она стремительно бледнела, и не то, чтобы только физически — нет, её личность куда-то утекала, становилась жиденькой и слабенькой. К маю былой огонь изредка вспыхивал, но был не таким жгучим, как вначале. Из друзей у неё осталась белёсая девчонка с Когтеврана, а с братьями она переругивалась в пух и прах. «Джинни как всегда в порядке, ма» Сам разберётся в этом. Его сестра — его проблемы. Письмо он отправил с тяжёлым сердцем. Может, она влюбилась в какого-то засранца, а он отказал ей? Предполагал парень. Или с учителем каким проблемы. Стремительно темнело, изо рта выходил пар, в рыжих волосах играл мёрзлый ветерок. Рон зашёл в Хогвартс, на пороге его ждала МакГонагалл. — Вот дерьмо, — прошептал парень, чувствуя ожидающие его ужасные новости.