Избранные

Они вернулись в башню Гриффиндора в ночь. Лишь час назад Гарри был в край воодушевлён встречей с загадочным Томом Реддлом, который приоткрыл завесу тайны. Теперь он вновь сбит с ног. Ничего не помогало против Наследника Слизерина. Может, стоит смириться с тем, что школу, подарившую Гарри и Джейн надежду на жизнь, вскоре закроют навеки? «Я не вернусь к маглам» В голове возник глухой голос сестры. «Я не вернусь к Дурслям!» Гарри точно помнил тот день, когда их не пропустила стена, ведущая на платформу девять и три четверти. Как блестели её глаза, как трясся вечно уверенный голос, а щёки бледнели от страхов, разъедающих душу, — этого Гарри никогда не забудет. «Нет! Лучше приют!» Он обещал Джейн вернуться к Дурслям летом девяносто третьего. Значит они вдвоём вернуться в дом на Тисовой. Поттер тяжело выдохнул. — То есть… — шептал Рон, сидя на грязном полу гриффиндорской курилки. Плечи друга были напряжены. Синие глаза смотрели прямо на Гарри. — Ты побывал в памяти этого непонятного Тома Реддла, — вздохнув, он поправил себя:— Тома Марволо Реддла. И он показал тебе, как паук Хагрида, который вроде как убил девочку, сбегает в неизвестном направлении? — Да, — шок немного улёгся в голове Поттера, и он стал рассуждать более-менее адекватно. — Это вполне логично. Вспомни его Норберта, или друзей-кентавров… Рон, у него в доме большой волкодав! — Да, давай! По твоему Хагрид натравил на Джейн, Гермиону и всех остальных своего ручного паука? — рявкнул Уизли, чуть не задев рукой импровизированную пепельницу на низком дубовом столике. — Нет! — тут же выпалил оскорблённый Гарри. Тишина неприятной плёнкой растянулась по всей комнате. Поттер мог слышать только тяжёлые удары сердца, в горле был болезненный комок. Гермиона. Теперь они потеряли её. Застывшее тело подруги лежало внизу на больничной койке. Они просидели с ней целый час. До них долетали разговоры преподавателей. «Шесть человек…» «А если следующий ребёнок погибнет…» «Закрыть Хогвартс?…» — Хагрид мог по наивности не уследить за пауком. Ты же знаешь, Рон. За своей любовью к животным он не видит в них опасности. Закусив большой палец, Уизли скомкано согласился. — Да и Том мне показался тем, кому можно верить, — добавил Поттер. Рон вскинул голову с горящим взглядом. Пепельница всё же грохнулась на голый паркет. — Ну, конечно! И староста факультета, и лучший ученик, и награду за раскрытие убийства поимел! А ещё староста школы! — язвил Рон. — Просто идеальный человек! Знаешь, на Перси похож! Наверно, такой же занудный червь! Гарри закатил глаза. Выпрямив ноги на полу, он устало откинул голову на сиденье кресла. Немного обшарпанный потолок сходился наверху в купол. Рон, разместившийся напротив, возмутился: — И вообще кто просил его доносить на Хагрида?! — Нападения продолжались бы, — задумчиво проговорил Гарри. Он зацепился за слова друга — «идеальный человек». Ведь правда, именно они в точности описывали Тома с головы до ног. Школьная форма, лицо, походка, голос. Гарри он казался прекрасным примером взрослого парня. В школе была проблема — Том без лишних вопросов её решил. Поттер проникся историей Реддла, жизнь которого была похожа на его и Джейн. Сирота, рос в месте, где его совершенно точно не ждут, а настоящий дом нашёлся только в одиннадцать лет с прибытием в волшебную школу «Хогвартс». Да и в конце концов, Том пытался помочь Хагриду. Ведь так? — Нужно спросить у него об этом напрямую, — сделал вывод Поттер, глядя на свои руки. — Пф, конечно! «Привет, Хагрид! Хотели спросить, не ты ли натравливаешь своего огромного паука-убийцу на студентов?» Или какие у тебя предложения? — Я поговорю с ним… как-нибудь, — почесал голову Гарри. План нужно было додумать. *** Был вечер. Рон, Гарри, Тео и Блейз шли под мантией-невидимкой — в школе работало строгое правило: без преподавателей никуда. Поэтому их встретило недоумённое лицо Хагрида, в руках которого был заряженный арбалет. — Это мы, — шепнул Гарри. Оглядев территорию, великан быстро впустил компанию. По сравнению с майским вечером, сопровождающимся не особо приятным ветром, в домике было тепло. У ног валялся Клык, тяжёлые грязные ботинки великана громыхали в такт перестукивающейся в его руках алюминиевой посуде. Гарри, Рон и Блейз устроились за большим обеденным столом, Теодор остался стоять у входа, держа мантию-невидимку в руках. — Ты уже знаешь про Гермиону? — чуть позже, отпивая фирменный чай Хагрида, серьёзным тоном спросил Гарри. От перепада температур очки немного припотели. Хагрид выдохнул в кустистую бороду. Чёрные глаза-бусинки забегали по деревянным стенам, на которых были развешаны шкуры каких-то животных. Блейз, сидевший рядом с Гарри, ободряюще кивнул лесничему. — Да, конечно… знаю… — с грустью и какой-то тревогой говорил он. Все заметили, что Хагрид слишком уж часто оборачивался на дверь и поглядывал в зашторенные окна. — Так, мы хотели поговорить с тобой насчёт этого… — хмуро оповестил Забини, который вызвался быть помощником в переговорах. Он сидел с ровной спиной, а кисти рук покоились на крае круглого стола. Вид настоящего дипломата, который настроен всеми силами добиться правды. Гарри не отставал: спина хоть и сгорблена, но взгляд внимательный. Поттер смотрел на Хагрида по обыкновению дружелюбно, но неосознанно давил. Рон отправил в рот кусочек тыквенного пирога. Нотт единственный отказался от угощений великана. Атмосфера в хижине стояла натянутая. — Я… а… — запинался Хагрид. В дверь постучали. Он выронил чайник из рук. — Кружки, — шепнул Гарри парням. Посуда оказалась вместе с второкурсниками под покровом мантии-невидимки. Рон схватился за пирог. Хагрид, бросив взгляд на затаившуюся компанию, схватил арбалет и пробасил новым гостям «иду», натужный скрип полов, и дверь отварилась. — Добрый вечер, Хагрид. В хижину вошёл Дамблдор. Лицо у него было мрачное, брови сдвинуты. Вслед за ним переступил порог кто-то ещё. Вид у спутника Дамблдора был весьма странный. Незнакомец был невысок, но осанист, седые волосы спутаны, усталое лицо озабочено. Одежда его являла собой необычную смесь: костюм в полоску, малиновый галстук, чёрная мантия и остроносые лиловые ботинки, под мышкой он держал светло-зелёный котелок. — Это папин начальник, — чуть слышно шепнул Рон. — Корнелиус Фадж, министр магии, — также тихо констатировал Теодор. Гарри молчаливо кивнул. Блейз, придерживая свободной рукой край мантии, безотрывно смотрел на пришедших. Хагрид побледнел, на лбу у него проступили капельки пота. Он тяжело опустился в одно из кресел, переводя затравленный взгляд с Корнелиуса Фаджа на Дамблдора. — Неважные дела, Хагрид, — короткими фразами заговорил Фадж. — Хуже некуда. Надо что-то решать. Шесть нападений. Дело зашло слишком далеко. Министерство обязано принять меры. — Я… это… я никогда… — Хагрид умоляюще посмотрел на Дамблдора. — Вы ведь знаете, это не я… Я никогда… профессор Дамблдор, сэр… — Мне бы хотелось внести ясность, Корнелиус. Хагрид пользуется моим полным доверием, — твёрдо сказал Дамблдор, ещё больше нахмурив брови. — Он вне подозрений. Явно ощущая неловкость, Фадж продолжал. — Послушайте, Альбус, прошлое Хагрида говорит против него. У Министерства нет выхода. Необходимо действовать. Попечительский совет в курсе дела. Теодор покачал головой — это было плохим знаком. Гарри перекинулся с ним взглядами. Нотт сказал лишь одно слово, которое заставило содрогнуться всех троих: — Азкабан, — Гарри больно закусил щёку. Он отгонял от себя эту ужасную мысль, пытался думать о хорошем исходе. Всё будет хорошо. Всё будет хорошо. Всё будет хорошо. Он в это верит. — Я вам ещё раз говорю, Корнелиус, удаление Хагрида не поправит дела, — в голубых глазах Дамблдора горел огонь, какого Гарри ещё никогда не видел. Фадж нервно повертел в руках котелок. — Взгляните на случившееся с моей точки зрения, Альбус. На меня оказывают давление. Требуют действий. Если будет доказано, что Хагрид не виноват, мы привезём его обратно. И тогда, поверьте, никто больше слова худого не скажет. Но сейчас я вынужден забрать его с собой. Вынужден. Это мой долг. Рон натужно выдохнул, тарелка с пирогом заскрипела от пальцев друга. Крепко стиснув зубы, он прожигал дыру в лице министра. — Забрать меня? — повторил Хагрид, его колотила дрожь. — Куда? — Совсем ненадолго, — Фадж избегал взгляда Хагрида. — Это не наказание, Хагрид. Скорее предосторожность. Настоящего преступника найдут — вас отпустят с подобающими извинениями… — В Азкабан? — хрипло спросил Хагрид. Внутри Гарри всё перевернулось. Нет… только не Хагрида! Не успел Фадж ответить, в дверь опять решительно постучали. Дамблдор открыл. — Ублюдок… — довольно громко для их положения заявил Гарри. Он быстро затих: с зажатым ртом и болью в боку было сложно говорить. Мантия хоть и сильно глушила их действия для посторонних, но недостаточно для ярких лозунгов. Закутанный в длинную чёрную дорожную мантию, с холодной, довольной улыбкой на устах, в хижину Хагрида быстрым шагом вошёл Люциус Малфой. Клык грозно зарычал. В шуме появления мужчины никто не заметил шорохов со стороны невидимой компании. — Вы уже здесь, Фадж, — начал Малфой. — Превосходно! Теодор смотрел на него из-под бровей. Холодный взгляд приятеля грел душу Поттеру — приятно, когда не один ненавидишь зазнавшегося урода. — А вы… вам… что здесь надо? — рассвирепел Хагрид. — Вон… да! То есть… прочь из моего дома! — Мне, милейший, не доставляет ни малейшего удовольствия пребывание в этом, с позволения сказать, доме, — Малфой презрительным взглядом окинул скромное жилище лесничего. Рон надменно фыркнул. — Я искал директора, позвонил в школу, и мне сообщили, что директор у вас. — Что вы от меня хотите, Люциус? — спросил Дамблдор. Говорил он вежливо, но в глазах у него горел недобрый огонь. — Ужасное известие, Дамблдор, — театральным голосом протянул Малфой, доставая толстый свиток пергамента. — Попечители решили, что вам пора покинуть пост директора. Вот приказ о вашем временном отстранении, на нём все двенадцать подписей. Боюсь, вы перестали владеть ситуацией. Сколько уже было жертв? Вчера ещё две, не так ли? Если преступника не остановить, в Хогвартсе скоро вообще не останется полукровок. А все мы хорошо знаем, к какому драматическому финалу это может привести. Нотт расплылся в ухмылке. Он чуть ли не рассмеялся, дослушав тираду Малфоя. Блейз с неким смехом мотал головой. Рон всё так же был готов растерзать говорящего, а Гарри просто слушал. Слушал и запоминал каждое слово, задавливая желание разбить кружку о голову Малфоя. — Отстранение Дамблдора? Это невозможно! — вспылил Фадж. — Это уж совсем крайность… Послушайте, Люциус… — Назначение или отстранение директора — прерогатива Попечительского совета, Фадж, — отчеканил Малфой. — И раз Дамблдор не в силах справиться с разгулом преступности… — Дамблдор не в силах справиться? — Фадж разволновался так, что его верхняя губа заблестела от пота. — А кто же тогда в силах? — Это мы скоро увидим, — Малфой мерзко осклабился. — Обратите внимание, проголосовали все двенадцать… Хагрид вскочил на ноги, его чёрная косматая голова коснулась потолка. — А-а! — взревел он. — Скольким же вы… вам пришлось… вы надавили… напугали, и люди согласились! В дверь постучали. Легко и совсем спокойно. — Добрый вечер, господа, — с пустой улыбкой вежливости на лице в дом вошла Отталин Забини. У Блейза отвалилась челюсть. — Добрый вечер, Отталин, — растянул Малфой, склонившись в таком же вежливом, как фальшивая улыбка миссис Забини, полупоклоне. Его глаза выискивали что-то, что могло её выдать. — Отталин, дорогая моя, не думал, что и вы придёте! — слегка улыбнулся Дамблдор. Миссис Забини сразу перешла к сути своего нахождения здесь. — Директор Дамблдор, в кругах родителей пошли слухи, что в школе творятся ужасы, — она уложила на спинку большого кресла свою чёрную мантию. Вуаль прикрывала лазурные глаза. — На детей нападает монстр подземелий… (Малфой раскрыл рот) С вами мы еще побеседуем, Люциус. Сегодня к моему мужу наведался его добрый друг, что состоит в Попечительском совете, и он рассказал занимательную историю о том, что к нему приходили вы, Люциус. И, так скажем, настойчиво просили подписать документ по поводу некачественной работы действующего директора Хогвартса. Дамблдор отошёл с «поля боя», на миг отдав бразды правления миссис Забини и Малфою. — Как же вы объясните это, Люциус? — она с короткой ухмылкой в глазах посмотрела на него. — Глупости! — прыснул он. — Фальшь и подтасовка фактов! — Весьма интересно! — сказал Дамблдор, вновь вступая в полемику. — А ведь громкие заявления рождают громкие споры, в которых часто находят истину три стороны. К примеру, будь Хагрид и мистер Малфой воробьями, то вы, Отталин, предстали бы музыкальной композицией, которая развела бы этих двух ссорящихся пташек! Неправда ли, мир птиц удивителен? Изумлённая тишина воцарилась в хижине. Поттер бы засмеялся в голос с вытянутого лица Малфоя и вскинутых бровей миссис Забини. Хагрид стоял с гордым видом победителя. — Да, да, чудная аналогия, Альбус, — закивал круглой головой Фадж. — Но всё же как бы это не было удручающе, Хагрида я должен забрать. — Раз так, то и Дамблдор должен уйти с поста директора! — как само собой разумеющееся заявил Малфой. Ему оставалось только топнуть ногой, словно ребёнок, желающий покачаться на качелях сиюминутно. Фадж поцокал языком. — Извините, Малфой. Но этого не будет. Ваши бумажки мне ни к чему. — Мои бумажки, Фадж, установлены законом. А пока не доказано обратного, я требую, чтобы вы соблюдали этот самый закон! — Выкинуть Дамблдора! — Хагрид разбушевался так, что Клык жалобно заскулил. — Ну, выкинете, и полукровкам спасения не будет! Да, не будет! Всех укокошат! — Успокойся, Хагрид, — остановил его Дамблдор, пристально глядя на Малфоя. — Разумеется, Люциус, раз Попечительский совет требует моего смещения, я должен подчиниться. — Но… — заикнулся было Фадж. — Нет! — загремел Хагрид. Ярко-голубой взгляд Дамблдора скрестился с ледяным серым Малфоя. — Однако, заметьте себе, — Дамблдор заговорил медленно, отчетливо, чтобы никто не пропустил ни слова, — я не уйду, пока останется хоть один человек, который будет мне доверять. И ещё запомните: здесь, в Хогвартсе, тот, кто просит помощи, всегда её получит. Гарри мог бы поклясться, что при этих словах пронзительный взгляд Дамблдора на мгновение метнулся в тот угол, где прятались они с Роном, Теодором и Блейзом. — Мысли, достойные восхищения, — Малфой отвесил поклон. — Всем будет очень не хватать ваших… э-э-э… как бы поточнее выразиться… весьма своеобразных взглядов на обязанности руководителя. Нам остается лишь уповать, что ваш преемник сумеет навести порядок, и полукровок… э-э… «укокошивать» не будут. Он подошёл к двери хижины, открыл и с повторным издевательским поклоном проводил Дамблдора на улицу. Фадж всё вертел котелок, ожидая Хагрида, но лесничий не торопился и, сделав глубокий вдох, произнёс, тщательно подбирая слова: — А тот, кто что-то ищет, пусть, значит, за пауками идёт, за пауками, говорю. Они-то уж выведут куда надо. Я всё сказал. Фадж изумленно уставился на него. Миссис Забини, до этого стоявшая с нечитаемым выражением лица, метнула взгляд на Хагрида, коротко улыбнулась ему и, взяв мантию, обратилась к министру. — Мистер Фадж, я думаю, заключение мистера Хагрида без должных доказательств — пустая трата сил наших верных страж Азкабана. Поэтому я могу предложить свои услуги в качестве «отбытия испытательного срока» в моём доме. Как вам идея? Фадж пожевал бескровные губы, глаза его под пристальным взглядом миссис Забини бегали из угла в угол, натянув котелок на седые волосы, он согласился. — Вот и чудно, — с тем же безразличием в голосе заключила женщина. — Пройдёмте, мистер Фадж. Министр вышел первым. Он не заметил заминки в действиях миссис Забини. — Советую бежать в лазарет, — предназначались эти слова уж точно не великану. — Жду вас на улице, мистер Хагрид. — Я уже, да, иду, — огорошено промямлил он, залезая в своё кротовое пальто. Выходя вслед за миссис Забини, он помешкал в дверях и громко добавил: — И насчёт еды… кому-то надо будет кормить Клыка. Пока… это… ну, то есть пока я не вернусь. Дверь с грохотом захлопнулась, и Рон сбросил мантию-невидимку. — Мы кажется, последние в этой школе, кто может спасти Хогвартс от самоуничтожения! — убитым голосом проговорил он. Подойдя к входной двери, Клык вдруг завыл и стал скрестись в неё огромной лапой. — Раз матушка пришла, значит, дело попахивает горящим дерьмом… — рассуждал Забини, легонько прикрывая уголок шторки. — Нужно идти в Больничное крыло, — сказал Теодор. — Да подождёшь! — психанул Блейз, махнув на друга рукой. — Они ещё не упёрли. Вон, трещат вовсю! — Ладно, выжидаем пару минут, — на вид Гарри был самым спокойным, внутри странная буря из страха, тревоги и злости. — Тео, ты знаешь что-то? — Отец на коротком поводке с Попечительским советом, а Малфой его старый друг, — разъяснял Нотт. — Но не ссыте, если мать Блейза вступила в эту игру, то Хагрида точно не посадят. А учитывая наши с вами попытки сделать хоть что-то, то не пропадём. — Чудно, — заметил Рон. — Они сдвинулись, — Блейз повернулся к парням. — Что значит «следуйте за пауками»? Как нам их найти? С лупой по огородам бегать? — Пф! — немного нервно фыркнул Рон, который всей душой ненавидел этих существ. — Ты первый! Кстати… почему именно пауки?! — возмутился он. — Я не знаю! — вскинул руки Гарри. — Не знаю. — Пошлите, — Блейз уверенно отскочил от окна и направился к двери. Мантию-невидимку накинули не сильно заботясь о том, что кто-то может разглядеть в темноте четыре пары ног. Забежав в школу, они скинули её, кое-как запихнув в сумку Гарри. Он бежал первым, перескакивая через две ступени. Друзья не отставали. Темнота коридоров не напрягала, а только подогревала их интерес к совету миссис Забини. Они перевели дыхание только перед самым входом в крыло. Было поздно, мадам Помфри уже отдыхала. Гарри, Рон, Теодор и Блейз вошли в двери. Хоть на небе и были свинцовые тучи, но темнота нарушалась светом самой ночи, что била из прозрачных окон. И тёплым светом лампы, что стояла в закрытой части крыла. Кто-то шумел у койки Джейн. Гарри был рассержен. Кто посмел? Выкинет взашей с Астрономической башни. Поттер знал, что друзья лишь поддержат его идею. Он хотел побежать, поддавшись чувствам, но за руку его схватил Забини. — Тише, — указал он одним взглядом. Они крались, аккуратно подбирались к цели, и с каждым шагом взгляду Гарри открывался всё лучший вид на тень какого-то человека… человечка? — Добби?! — шёпотом закричал Гарри, раскрыв глаза от удивления. Он застыл. В куче мусора из раскиданных конфет, что приносили Джейн друзья, к нему развернулся домовик Добби, посещавший их с сестрой летом… И былая злость на себя за испорченый тогда праздник перекочевала на домового эльфа, который опять смотрел на него большими глазами. — Ты что здесь забыл?! — Гарри схватил человечка за грудки. Грязная наволочка со скрипом натянулась на кулаке Поттера. — Отвечай! — Гарри Поттер! Сэр! Я так рад вас видеть! — домовик махал ручонками с длинными худыми пальцами, обмотанными в почерневших бинтах. Гарри не хотел этого, но на секунду он посмотрел на Джейн. Всё такую же убитую чёртовым проклятием. Холодную и пугающую неподвижностью. Поодаль лежала Гермиона, выглядела она более живой только за счёт того, что чары на девчонках отличались. Это Гарри и Рон узнали из разговора профессоров. А ещё Гермионе, в отличии от Джейн, повезло больше. Добби понял куда посмотрел Гарри. — Я не мог! Простите! Я должен был! — завопил он. Друзья скривились от звука, который мог привлечь ненужное внимание. — Тише, — зашипел Теодор. — Вы не должны были быть здесь, сэр Гарри Поттер! И мэм Джейн Поттер не должна была быть здесь! Это всё Добби! Всё Добби! — повторял человечек. От неприятного шума Гарри поджимал губы, поглядывая то на друзей, то на эльфа. — Ах, если бы великие Гарри и Джейн Поттеры меня послушали! Этого бы не было! Наша бедная, бедная мэм! — Добби, что ты здесь делаешь? Что?! — Гарри как следует тряхнул домовика. — Не спрашиваете, не спрашивайте, сэр! Добби плохой, плохой! — крупные слёзы катились из изумрудных глаз Добби. — Это ты не пустил их на платформу? — спокойным голосом спросил Блейз. Он доброжелательно улыбнулся ему, домовик перестал рыдать. — Я хотел как лучше! Гарри и Джейн Поттеры не должны были возвращаться в школу. Здесь творятся страшные вещи… ужасные, просто ужасные. — Это мы уже поняли, Добби, — серьёзно посмотрел на него Рон. — Да, Добби… — закрыв глаза, Гарри придумал как разговорить его. Поттер посмотрел прямо на эльфа. — Только можешь объяснить, что нам стоит ожидать, если мы не послушаем тебя. Добби раскрыл рот, желая сказать что-то в протест. — Нет, нет, не подумай! Мы должны знать от чего убегаем! Прошу, Добби, — Гарри по-доброму улыбнулся и даже отцепился от наволочки. Домовик нерешительно поглядывал на него и его немного… непонятных друзей за спиной. Рон возвышался над койками злым изваянием, пышущим голым напряжением. На его лицо упала тень, которая придавала угрозы. Теодор смотрел на всё и всех холодным надменным взглядом, словно на мусор. Блейз же сильно настораживал своей широкой доброй улыбкой. Гарри был заключительной частью их квартета — улыбка на губах, схожая больше с оскалом, и светящиеся зеленью глаза, изучающие домовика с головы до ног. Удивительно, но эльф заговорил: — Добби помнит времена, когда величие Того-Чьё-Имя-Нельзя-Называть рушило все рамки дозволенного. Это были страшные времена, сэр… Особенно для таких как Добби, сэр. С нами, домашними эльфами, обходились как с крысами и тараканами… Правда с Добби до сих пор так обходятся, — он вытер наволочкой подступившие слёзы. — И… много лет назад, когда вы освободили нас от него, то у таких как Добби появился шанс… Вы стали светом нашего мира… Без Гарри и Джейн Поттеров этот мир вновь погрязнет в муках. Сэр Гарри Поттер, вам нельзя! Нельзя рисковать собой! Забирайте Джейн Поттер и уезжайте. Навсегда. Гарри улыбнулся: — Добби, продолжай. Домовик всхлипнул от подступавших рыданий, но набрался сил и продолжил рассказ, гордо подняв голову: — Тайная Комната вновь утащит одного! Сэр, уходите! Уезжайте! Прошу! — Добби, успокойся, — вновь улыбнулся Гарри. Он мягко взял его за плечи и усадил на стул, на котором всегда засыпал, когда приходил к сестре. — Всё в порядке. Ты расскажешь всё, что знаешь, а потом мы уедем. Договорились? Он врал, смотря в чистые глаза домовика Добби. — Договорились… — пролепетал Добби, уложив сухие ручки на таких же сухих коленках. — Это уже происходило пять десятилетий назад. Гарри знал об этом. Том сказал. Но он кивал, вычленяя нужное из ненужного. — Тайная Комната открывалась кем-то… — Хагрида выгнали из школы в тот год. Его обвинили в смерти девочки, — заявил Рон. — О, нет, сэр друг Гарри Поттера. Это был вовсе не Хагрид, — он смотрел на Гарри выпученными глазами. — Ты знаешь, кто подставил Хагрида? Кто тогда открыл Тайную Комнату? — чуть прищурившись спросил Гарри. Эльф забеспокоился… — Не важно! — быстро кинул Нотт. — Продолжай. Гарри в возмущении обернулся. — Я только знаю, что тогда погибла девочка с факультета орлов, — пролепетал Добби, скручивая уши. — Мерлин! — Забини зажал рот рукой, смотря в одну точку. Он посмеивался. — Ничего, ничего. Потом, ребят. Вновь внимание на Добби. — Что ты здесь искал, эльф? — безразлично спросил Нотт. Домовик заробел: — Добби, сэр, Добби… искал кое-что для хозяина… — Что же, скажи на Мерлинову милость, может понадобиться Люциусу Малфою от какой-то Поттер? Гарри и Рон столкнулись взглядами. Крохотное удовлетворение промелькнуло в глазах обоих. Их предположение, что домовик Добби — это шпион от Малфоев, оправдалось. — Добби лишь выполняет поручение… — Ты те бумаги ищешь? — фыркнул Теодор, даже не став слушать оправдания домовика. Эльф уткнулся в свою ночнушку, поджав уши. — Так вот передай моему отцу, чтоб обломался! Эти свитки теперь мои! — Но они важны Сами-Знаете-Кому! — взвизгнул из последних сил Добби и в наказание забился о стол головой. Гарри задумался. Важны Волдеморту? Почерк в свитках похож на Тома… Он прочёл их ещё давно, но в них не было ничего стоящего. Вроде бы… До недавнего времени свитки и вправду можно было найти у Джейн в тумбочке — никто не станет копаться в вещах больного, а теперь все бумаги с записями валялись у него под кроватью, в копании старых прочитанных книг да носков. — Добби, а… — Прячьтесь! — перебил Добби, когда за дверью послышались быстрые шаги. Они залезли под койку Гермионы, накрывшись мантией. — …ты ведь пожалеешь, — раздался твёрдый голос миссис Забини. — Это ради нашего будущего, — фыркнул Малфой. Гарри мог поспорить, при этих словах мужчина, как и свой сын, скорчил важную гримасу. — А ты спросил какое будущее хотим мы? — ровно спросила она. — А мне передать твои слова Тёмному Лорду? — надменно пропел мужчина. Больничное крыло вновь затихло. — Делай, что хочешь, Люциус. Но если ты вернёшь его, что будет? Он сходил с ума. Думаешь, сейчас что-то смениться? Ответом ей был вздох Малфоя. — Люциус, он приведёт нас к войне. Новой. Кровопролитной. Войне. И твой сын будет в первых рядах, как ты когда-то. — Я буду горд за него, — с пренебрежением кинул он. — Горд? — с надрывом спросила миссис Забини. — А Теодор горд? Он потерял Белинду, что чокнулась на этом. Помнишь? Она подохла как жалкая слабачка в своём же доме. Ты этого хочешь для своих детей? Ты будешь горд, Люциус? Малфой приблизился к миссис Забини. — Только не говори, что подалась в предателей крови! Не будь Блэком — не раздражай меня, прошу. — А ты не возвращай его. — Он изменился. — Посмотри. Они затихли. Но тишину разрезал негромкий голос женщины. — Видишь, что он сделал? Шесть жертв. А на девчонке его личное проклятие. — Милорд сказал, когда он вернётся, мисс Поттер очнётся. — Он тебе приказал охранять девчонку? — Да. — Так моли на коленях его, чтоб он снял проклятие. Иначе все ваши планы мантикоре под хвост. — Не могу, дневник у Поттера, — фамилию он сказал с привычным отвращением. — Гадство… — выдохнула женщина. — Он тебя хоть во что-нибудь посвятил, кроме дневника? Наверное, Малфой хотел ответить, но их прервал сонный голос рассерженной мадам Помфри. Медиведьма смогла их выгнать только после того, как миссис Забини, простояв у кровати Джейн с полминуты, оставила что-то на столе. Когда свет потух, а мадам Помфри отдыхала в своей комнатке уже пять минут, компания второкурсников решилась вылезти. — Что. За. Херня? — раздельно произнёс Рон. Блейз устало потирал глаза. — Тео, свитки, которые искал Добби — они же из вашей библиотеки? — спросил Гарри. Приятель кивнул. — Отец в прошлом Пожиратель Смерти, один из доверенных лиц, — пожал плечами Нотт. Никто не был удивлён этой новости. — Так, хорошо. Дальше, — Гарри стал злиться от своей догадки, промелькнувшей у него в голове давно, но которая приобрело чёткие формы только сейчас. — Смотрите. Явно видно то, что свитки написаны Томом Реддлом. Свитки, которые были дороги Волдеморту. Миссис Забини сказала про дневник. Дневник, парни, дневник Реддла, который был очень близок к делу о смерти когтевранки. — Плаксу Миртл убили пятьдесят лет назад, — подкидывал Блейз. — А Хагрида мог подставить только человек, совершивший это. — Реддл, — щёлкнув пальцами, закончил Гарри. Он опять злился. Честно говоря, он устал злиться. — Реддл тем же вечером, когда узнал, что школу могут закрыть, помчался к Хагриду. — А какой резон ему? — прищурился Нотт, всё ещё оставляя вариант о невиновности Реддла. — Он из приюта, а тогда у маглов была война. В любой момент могла упасть бомба с неба, — объяснил Гарри. — Да и я не думаю, что он горел желанием побыстрее вернуться к маглам. Не забывайте, что говорим мы о юном Волдеморте. Друзья вздрогнули. Гарри обратил внимание на Джейн. Поджав губы, он ухватился за руку сестры. Всё такая же холодная. Это подстёгивало его бежать и делать хоть что-нибудь. Хаос, который оставил после себя Добби, исчез. На тумбочке, рядом с множеством драже и шоколада, Поттер увидел печенье, завёрнутое в пергамент. Он обернулся на молчавших друзей. Внутри пергамента было письмо от миссис Забини. — Пауки боятся змей, — прочитал Гарри. — Как информативно, — саркастично озвучил Рон, сидевший рядом с Гермионой. — Ну уж извини! — развёл руками Поттер. Он схмурил брови, глядя на подругу. — Гермиона должна была что-то выяснить. Она проторчала в библиотеке несколько часов. Рон обернулся к подруге. Уизли пробежал глазами по лицу Грейнджер, скосил улыбку и постучал пальцами по тумбе. Через минуту они нашли вырваный из книги лист. Трубы Было написано почерком Грейнджер. Гарри задумался. — А пошлите-ка к Миртл. *** — То есть умерла она от взгляда какой-то твари, — снова они шли под мантией-невидимкой в гостиную Гриффиндора. Даже если кто увидит двух слизеринцев в неположенном месте (все знали о правиле строгих границ факультетов, но всем было фиолетово), то никто не станет рассказывать деканам. Кроме Перси. — Логично, что это произошло в туалете, — Рон продолжил рассуждения Забини. — Да, и всегда на втором этаже. Была полночь, никого не было ни в коридорах, ни в гостиной. Они бесшумно прошли, со спокойствием сняв мантию. Дверь в мальчишечью спальню второго курса открылась с лёгким скрипом, в тишине ночи было слышно лишь громкое сопение Дина. Рон закрыл дверь, Тео взмахнул палочкой над кроватями сокурсников, чтобы ещё больше усыпить их, Блейз зажёг настольный свет. Поттер сразу же полез под кровать. Свитки лежали нетронутыми. — Значит, Добби оставил нам шанс, — качнул головой Гарри. — Или просто не догадался, — пожал плечами Уизли. Друзья фыркнули. Гарри подошёл к столу и склонился над раскрытыми свитками. Он долго разглядывал их, а на лице всё больше и больше росла гримаса отвращения. — Омерзительно, — сказал он, отступая на полшага. Знать, что это всё написал человек, разрушивший кучу жизней, включая его родителей и сестру, было поистине мерзко. Хотелось помыться; почему-то от прикосновения к бумаге он ощущал застывшую кровь на руках. — Это не отменяет его гениальности, — спокойно сказал Нотт, подходя со спины. Рон презрительно усмехнулся, заложив руки в карманы. — Нужно как-нибудь отправить дневник профессору Дамблдору, — заявил Поттер. Слизеринцы скривились. Даже Рон задумался. — Дружище, а ты не думал, как Джейн могла попасться? — скептически протянул Уизли. — Типо, она не могла повестись на смазливое личико… — Чего ты…? — Гарри, просто, если Реддл смог запихнуть тебя в дневник, то почему он не может из него выйти? Рон сказал это как само собой разумеющееся. От его слов Гарри напрягся сильнее. — Допустим, — Блейз внимательно слушал. — А палочка Джейн. Её так и не нашли. — Ты думаешь, она у него? — спросил Гарри. — Не исключено. Но она не отдаст свою волшебную палочку кому попало, значит, она знал его достаточно долго. — Он мог отобрать её, — опроверг Поттер. — И скорее всего так и было, у неё сломан ноготь. Разъяснений не требовалось. Все знали о любви Джейн к уходу за собой. — Но они точно общались до этого момента! — заявил Рон. Тео, Блейз и Гарри выжидающе смотрели. — Он приказал Малфою следить за ней, — наверно, мешала планам этих упырей! Они знали друг друга! — Ты хочешь сказать, Джейн за нашими спинами общалась с воспоминанием юного Волдеморта? — Да! — с улыбкой согласился Рон. Он вскинул брови: — В смысле, нет! Она могла не знать, а потом как-нибудь догадалась… ой, кому я говорю, ты и так знаешь её! — Хорошо, ладно! — согласился Гарри. — Что нам делать с дневником? Он оглядел друзей. — Сжечь? — выдвинул Забини. — Скинуть в пропасть? — предложил Нотт. Рон двумя шагами пересёк комнату и, откопав ключ под тумбочкой, открыл ящик. — А где дневник? — он застывшими глазами смотрел внутрь тумбы. Гарри подлетел к другу. Ящик пустовал. Лишь раскинутые по углам фантики от конфет говорили о том, что посередине что-то лежало. — Твою ж мать, — скривился Гарри. — Добби забрал, — сказал Нотт. — Нет, — протянул Поттер, запустив в волосы пятерню. — Ему нужна жертва. Чтобы вернуться. Значит, дневник ещё в Хогвартсе. *** Гарри смотрел на чернь леса, который густел вдали. Было семь утра. Забини с Ноттом ушли только полчаса назад, усталые и не с самым лучшим настроем на предстоящий учебный день. Близились экзамены, он готовился к ним только ради Гермионы, которая бы расстроилась, если бы Гарри и на следующем курсе не смог учиться хотя бы на четырёх главных предметах. Он улыбнулся, когда подумал о реакции Джейн на завал брата по всем предметам. Смеялась бы до хрипа в горле и при каждой его попытке оправдаться накидывала бы шутки о его удаче. Возможно, они бы поругались, в шутку, а потом пошли бы пить чай к Хагриду. Под смешки Джейн великан бы успокоил Гарри и закатил бы речь о том, что экзамены не самый важный этап в жизни школы. Услышь такое Гермиона, то привела бы тысячу и один аргумент в пользу школьных тестов, и, вообще, школа для того, чтобы учиться, а не «обсуждать установленную Министерством магического образования систему обучения студентов!» Завтра был последний день, чтобы отправить список о желаемых дисциплинах на третий курс. Именно с этого года обучения ученики могли выбирать интересующие их направленности. Наверно, подумал Поттер, те, кто сейчас в Больничном крыле, будут выбирать направления после пробуждения. И Джейн тоже это сделает. Гарри собирался не спеша, вновь и вновь обдумывая прочитанное. Somnum bene. Inanis nidum seminabit tenebras in conscientia tua, et dormies sanus. Теодор сказал, что это должно подойти. Гарри заучил эти слова наизусть, он повторял и повторял их про себя. Чары отдают металлическим свечением. Рассечь воздух и сделать оборот против часовой стрелки. Это была вся информация о чарах. Контрзаклятие нигде не было написано. Весь завтрак на него пялились Лаванда с Парвати, затылком он чувствовал взгляды с других факультетов. Первым уроком были сдвоенные с Пуффендуем заклинания. Повторение старых чар выдалось плохо. Гарри из раза в раз промахивался, вместо чаши он увеличивал простынь, которую профессор Флитвик сказал продолжить, чтоб случаем никто из «умельцев» не увеличил парту. Итогом первого урока были длиннющие рыжие патлы Рона. — Мистер Уизли, — вздохнул профессор, — подойдите. Флитвик взмахнул над головой парня волшебной палочкой, пропищав Фините Инкантатем, всеми известное общее контрзаклятие. Глаза Гарри загорелись. Общее контрзаклятие на то и общее, что подходит против всех проклятий и чар. На следующем уроке, что вёл Локонс, Гарри рассказал о своей догадке Рону, Блейзу и Теодору. Нотт единственный писал конспект. — Поттер, это херня, — фыркнул Теодор. — Почему это? — рассердился Гарри. Приятель закатил глаза. — Фините было первым, что испробовали против проклятия, — он зачеркнул ненужное слово в конспекте — Локонс слишком много болтал без смысла, из-за чего было сложно уследить за тем, что писать, а что — нет. — Поэтому твоя идея изжила себя ещё на старте. — Мы знаем формулу проклятия, — вклинился Рон. — Значит, и Фините может сработать. Нотт сощурился. — Ладно, это уяснили, а что делать с тем, что проклятие наслали с палочки Джейн? — хмуро спросил Блейз. Они умолкли на долгие двадцать минут. Рон спал, или делал вид, что спал. Блейз всё это время смотрел в парту. Гарри разрушил тишину: — Наши с Джейн палочки сёстры… — Что?! — хором выкрикнули Тео, Блейз и Рон. Все трое вылупились на Поттера с большим удивлением. — Почему ты не говорил? — первым отошёл от потрясения Забини. Гарри пожал плечами. — Ваши палочки связаны особой магией, которая схожа с переливанием крови в мире маглов, Поттер, — стал пояснять Блейз. — Это, конечно, очень неизученная штука, но… как бы сказать… будь я на месте Джейн, и на меня наслали проклятие моей палочкой — не сестрой твоей, то у тебя не получилось бы снять его. А так, палочки работают как соединение, шнур между вами и вашей магией. Понял? — Ага, — кивнул Гарри, укладывая всю информацию в пухшей голове. — Но это не точно, Поттер. Лишь догадки, — рассмеялся Забини. — План, парни, — перебил серьёзно настроенный Рон. — В пять вечера мы идём в лазарет, там Гарри колдует над Джейн, а потом с радостными рожами возвращаем Дамблдора. Согласны были все. Два последних урока прошли тихо. *** Гарри с Роном шли с обеда. Уставший вид, мятая форма и растрёпанный волосы. Уизли по обыкновению развязал красный галстук, в этот раз закинув его на левое плечо, на котором нёс тяжёлую сумку. Они нервно смеялись и избегали смотреть друг другу в глаза. Гарри раздирала тревога, прячущаяся в грудной клетке. Жар, который он списывал на подступившее тепло мая, обдал его неестественно сильно. Лицо горело, это было странно. Когда они поднялись на второй этаж, то у Поттера дрогнули колени. — Постой, — тяжело вдохнув, предупредил он. — Я… как-то голова… шрам болит… — Дело дрянь, дружище, — мгновенно отреагировал друг, у него надломился голос. — Гарри, что он может творить? — Нужно быстрее… — Поттер проморгался. — Пошли в учительскую. Всю дорогу Рон поглядывал на Гарри. А тот в свою очередь старался не циклиться на жжении во лбу. Шум в учительской они заметили сразу. — Что же такое твориться? — слышался плачь профессора Стебель. Рон оставил Гарри у стены, а сам заглядывал в щель. Он показал три пальца — три учителя сидели в кабинете, или троих он видел. — Это похоже на конец, — прошептала МакГонагалл убитым голосом. Гарри мог поспорить, она вскинула свои тонкие бровки вверх и поджала губы. — Да… — пискнул Флитвик. — Очень страшный конец. — Ох… ужас! — теперь декан Гриффиндора с размаху села в кресло. Вероятнее всего, она сокрушённо схватилась за голову, мотая ей из стороны в сторону. — Не устраивайте драму, коллеги, — раздался тихий, вселяющий тревогу, голос Снейпа. Рон, поскорее запрятавшись за стеной, закатил глаза и показал четыре пальца. Гарри стоял, прислонившись лбом к холодной стене. Очки вновь служили ему ободком, освобождая путь к прохладе. — Северус, перестаньте! — вскрикнула МакГонагалл. — Это переступило все границы! Девочка… — Я лишь трезво мыслю, Минерва, — холодно заявил Снейп. — Урод, — одними губами сказал Рон. Гарри усмехнулся, но улыбка быстро исчезла. Конец этому всему… Чему? Волдеморт… Реддл кого-то ранил? Видимо. Не удивительно. Кого? Гарри задавал все эти вопросы сам себе. Рон закрыл рот рукой. Гарри видел, как его пальцы побелели от силы сжатия, а глаза покраснели. Поттер, кажется, что-то прослушал. Он не стал ничего выяснять. Гул в ушах мешал, поэтому парень лишь присел рядом со скатившимся по стене Роном и накрыл их двоих мантией отца. Мимо прошли деканы факультетов. Никто даже не глянул в их сторону. — Он забрал Джинни в Тайную Комнату, — глухим голосом сказал Рон. …иди за мной… Гарри Поттер… иди… и ты вернёшь их… вернёшь… Всю слабость как рукой сняло. Он вскочил на ноги и как сумасшедший прошептал: — Кажется, я знаю, что нам делать. *** Он дёрнул носом, принюхиваясь к изменившейся обстановке. Хоть всё было привычно — тихое колыхание штор на приоткрытых окнах и родное поскрипывание старой школы. Второкурсники Гриффиндора были на занятиях, а нет — полдень, значит, на обеде. О-о, он помнил те чудесные завтраки, обеда и ужины в Большом зале Хогвартса. Ватрушки, крекеры, десерты и многое другое сладкое, к которому он питал дикую любовь. Друзья часто — или постоянно — смеялись над ним из-за этого. Идиоты они были… Не надо, не любил он поднимать тему этих троих выпендрёжников. Всё равно, хе, большинство из них батрачат как проклятые инферналы, а он отдыхает. Он пискнул про себя со смеху и перекатился на другой бок, поджав под себя лысый хвост. Когда он открыл маленькие красные глазки, то узрел перед собой высокого статного парня. Он был странным и напоминал одного из этих зажравшихся козлов. Хотя, нет. Держался этот слизеринец совершенно иначе. Железная стойка, страшные глаза… — Друг мой, окажи скромную услугу, — знакомый белоснежный оскал он узнал безошибочно. Перед крысой оказался кожаный дневник. *** Если бы он побежал к МакГонагалл, то потерял бы голос, скользящий в стене. — Вот, что значит «трубы», — сказал он сам себе. Рон криво покосился. — А змеи могут ползать в трубах, — выглядел Рон удивлённым, когда сообразил до этого. …Гарри… Гарри… Гарри… Туалет Плаксы Миртл был открыт. Поттер решительно зашёл внутрь, оглядывая всё пространство, он смог зацепиться только за искусные краны. — Вы чего удумали? — возмутилась вылетевшая из унитаза Миртл. — Привет, Миртл, — быстро улыбнулся Гарри. Рон кивнул. — Странные вы, — пожала плечами она. — Но хоть не шипите, как это делает та истеричка. Она звонко рассмеялась. — Миртл, глаза, что ты увидела перед смертью, были оттуда? — Гарри указал на кран с гравировкой змеи. — Да, он никогда не работал, — с гордостью сказала она. Гарри с Роном перекинулись взглядами. — Скажи что-нибудь на парселтанге, — подкинул идею Уизли. Гарри тяжело сглотнул и поближе подступил к раковине. Он наклонился, разглядывая змейку, которая стала шевелиться. — Откройся, — сказал он. — Это не парселтанг, — Рон повернулся к нему, когда ничего не случилось. Поттер оправил очки на переносице и, крепко сжав белую раковину, заглянул в блеснувшие глаза змейки. Она завораживала, заставляла верить, что ожила. — Откройся, — приказал Гарри. Кран вспыхнул опаловым светом и начал вращаться. Ещё мгновение — умывальник подался вниз, погрузился куда-то и пропал из виду, открыв разверстый зев широкой трубы, приглашавший начать спуск — вот только куда? Оттуда тянуло холодом и сыростью. Рон судорожно вздохнул. Гарри провел по лицу ладонью, собираясь с мыслями. Надо было на что-то решаться. — Ну, я пошел, — твёрдо сказал он. Гарри не мог не пойти. Его секундная трусость могла стоить Джинни жизни. Наверняка там, в глубине подземелий, над ней сидело воспоминание Волдеморта и выжидало. Поттер собрался прыгать. — Я с тобой, — сказал Рон. Воцарилось согласное молчание. Гарри не стал ждать — осторожно влез в трубу, держась за её край, и разжал пальцы. Полёт был похож на скольжение с крутой горы — бесконечной, тёмной, покрытой слизью. Мимо пролетали отходящие в стороны рукава, но ни один не был таким широким, как главный канал, который, извиваясь, круто уходил вниз. Скоро Гарри не сомневался, что летит глубоко под замком, ниже всех подземелий. Где-то позади со свистящим шумом преодолевал повороты Рон. Полёт когда-то кончится, забеспокоился Гарри, вообразив, как он упадет на землю. Но труба вдруг изогнулась под прямым углом, выпрямилась и оборвалась. Гарри выбросило из неё с влажным чмоканьем, и он приземлился на мокрый пол во тьму каменного тоннеля высотой в человеческий рост. Гарри поднялся на ноги и успел шагнуть в сторону — из трубы с таким же чмоканьем выскочил Рон. — Мы, наверное, ушли под школу на целые мили, — голос Гарри эхом прокатился в темноте тоннеля. — Может, даже под озеро, — заметил Рон, ощутив рукой на стене потёки ила. Мрак в туннеле царил непроглядный. — Люмос, — шепнул Гарри волшебной палочке, и на кончике у неё вспыхнул неяркий огонёк. — Идём, — позвал он Рона. Они прошли совсем немного, — даже оглядеться толком не успели, — когда кто-то вылетел из трубы, а следом и другой. Гарри выключил свет на палочке тихим «Нокс», они с Уизли притаились за каменной стеной. Один из пришельцев закряхтел и стал подниматься, второй же угрюмой тучей отряхивал мантию. — В жизни бы не подумал о таком роскошестве, — громко присвистнул первый, оглядываясь. Напряжённые Гарри с Роном вмиг расслабились. — Забини, Нотт, давайте ещё сюда Локонса позовём! — наехал на них Рон. Но Гарри, который одновременно с названными зажёг Люмос, видел, что друг был рад видеть их. — Приключения и без нас красавцев? — фыркнул Забини. — Да Джейн засмеёт за отсидку в сторонке! — Она в принципе нас засмеёт, смирись, — пожал плечами Нотт. — Мы болтать будем? — протянул Уизли, коротко скривив веснушчатый нос. — Да, — усмехнулся Блейз, а следом перестал шутить. — Мы не просто так последовали за вами. Запомните одно единственное правило этой игры, ребят. При малейшем шорохе закрывайте глаза. — Чудище подземелий, питомец Наследника Слизерина и просто Король Змей. Василиск убивает взглядом. Все возникшие вопросы они оставили на потом. Обновившаяся компания двинулась дальше. Шаги по мокрому полу разносились под сводами подобно гулким шлепкам. Гонимая лучами света, тьма отступала, открывая всё те же влажные, облепленные илом стены. В волшебном свете тени идущих казались фантастическими чудищами. В тоннеле царила мёртвая тишина. Первым неожиданным звуком был хруст — Рон наступил на что-то, оказавшееся крысиным черепом. Гарри направил на него луч света — весь пол был усеян костями мелких животных. Отгоняя страшную мысль, что и от Джинни остались такие вот косточки, Гарри зашагал дальше, следуя мрачным поворотам каменного коридора. — Гарри, там впереди что-то есть, — вдруг испуганным шёпотом произнёс Рон, схватив друга за плечо. Они замерли, всматриваясь в черноту, едва освещённую огоньком. Впереди Гарри различил контуры огромных колец, лежащих поперёк тоннеля. Кольца не двигались. Гарри оглянулся на спутников. — Похоже на старую шкуру змеи, — хмуря брови, сказал Нотт. Они решили осмотреться, медленно приближаясь и изучая скинутую чешую. Второкурсники освещали местность светом Люмосов, светлей не становилось. — Прохладно здесь, — заметил Уизли, выдыхая клубок пара. Согласны были все, но разогревались они с помощью адреналина, бушующего в крови. — Хей, — позвал Нотт. — Там что-то есть. Он стоял на развилке трёх тоннелей. Подойдя на место Теодора, Гарри увидел где-то двух ярдах от себя гладкую стену, на которой вырезаны две свившиеся в кольца змеи с поднятыми головами, вместо глаз у них блистали огромные изумруды. Гарри подошёл вплотную. В горле пересохло. Глаза у них горят живым блеском. — Я схожу на разведку, — завороженно смотря на изваяние просипел Гарри. — О, Поттер…! — закатил глаза Забини. — Иди, — одобрил Нотт. — Чего? — Уизли и Забини были возмущены. — Я самый быстрый из вас, — протянул Гарри. — И мелкий, — добавил важный пункт Теодор. — Не без этого, — закатил глаза Гарри. Не дожидаясь ответа, Поттер прокашлялся, и изумрудные глаза, смотрящие на него, замерцали ярче. — Откройте, — приказал Гарри низким, тихим шипением. В стене появилась щель, разделившая змей, и образовавшиеся половины стен плавно скользнули в стороны. Гарри не посмотрел на волновавшихся друзей за спиной и с бурей на душе шагнул в ловушку к Волдеморту. Дверь тяжело закрылась, отсекая путь к отступлению. Он стоял на пороге просторной, тускло освещённой комнаты. Уходящие вверх колонны были обвиты каменными змеями, они поднимались до теряющегося во мраке потолка и отбрасывали длинные чёрные тени сквозь странный зеленоватый сумрак. Сердце его неистово стучало. Гарри вслушивался в холодную тишину. Не затаился ли Василиск в тёмном углу за колонной? И где Джинни? Он вытащил волшебную палочку и двинулся между колонн вперёд. Каждый шаг отзывался эхом от перечёркнутых тенями стен. Гарри прищурился, готовый плотно сомкнуть веки при малейшем движении, но при этом пытаясь следить за всем происходящим. Каменные змеи, казалось, наблюдают за ним тёмными глазницами. Не раз впереди мерещилось какое-то слабое шевеление. За последней парой колонн, у задней стены, высилась циклопическая, до потолка, статуя. Гарри запрокинул голову, гигантское лицо над ним с обезьяньими чертами и длинной жидкой бородой, ниспадающей почти до самого подола каменной мантии, принадлежало древнему старцу. Из-под мантии виднелись две громадные серые стопы, подпиравшие гладкий пол. А между стоп лежала ничком маленькая, облачённая в чёрное фигурка с огненно-рыжими волосами. — Джинни, — прошептал Гарри и, бросившись к ней, упал рядом на колени. — Джинни! Только не умирай! Пожалуйста, не умирай! Он вцепился в свою волшебную палочку мёртвой хваткой — знал, что в скором времени объявиться подвох, — схватил Джинни за плечи и перевернул. Лицо её было белое как мрамор и такое же холодное, глаза закрыты — значит, она не окаменела. Но тогда она… — Джинни, пожалуйста, очнись, — отчаянно шептал Гарри, тряся её. Голова безжизненно моталась из стороны в сторону. — Она не очнется, — произнёс тихий голос. Гарри выпрямился и, как был на коленях, круто обернулся. Высокий темноволосый юноша стоял, прислонившись к ближайшей колонне, и наблюдал за ним. Контуры его фигуры были странно расплывчаты, словно Гарри видел его сквозь мутноватое стекло, однако ошибиться было невозможно. — Том Реддл. Голос впитал в себя всю яростную ненависть, что он испытывал к этому существу. Из-за него Джейн чуть не умерла, а Гермиона и многие другие в Больничном крыле лежат окаменевшие. Вот из-за кого малышка Джинни — весёлая и бойкая — превратилась в свою тень. — Гарри Поттер. В голосе юного Волдеморта была довольная насмешка. Горящие глаза цеплялись точно за Гарри. Его внешний вид, его движения, взгляд и боевую готовность. — Наконец-то мы с тобой встретились. Джейн часто говорила о тебе… — он подавил мелькнувшую улыбку. И тут Гарри окончательно сообразил, что общение Реддла и его сестры было близким. Он хотел разозлиться на Джейн. И Гарри злился на неё. Идиотка! Джей! Как ты могла быть так слепа?! Но Волдеморт выводил его сильнее. — Ты предал её, — низкое эхо расползлось по всей Комнате. — Предал её доверие, ты пошёл против моей сестры. Когда она проснётся, то будет не в восторге от твоего поступка. Я такое не прощаю, Реддл. Том зешёлся высоким смехом. — Да, мой промах. Но увы и ах, Гарри… мой милый Мальчик-Который-Почему-То-Не-Умер, то было сделано для её же счастья. Гарри с отвращением смотрел на врага. — Какого счастья? — рыкнул он, сжимая волшебную палочку сильнее. Том расплылся в широкой улыбке. — Ох, Гарри Поттер, счастья будущего, которое ты никогда не увидишь! — в тонких пальцах юноши была палочка. — Почему же? — прошипел Гарри, прищурив изумрудные глаза. — Поттер, ты слишком глупый, — закатил глаза Реддл. — Надоедливый. А самое невыносимое — ты слишком живучий. Последнее он чуть ли не прорычал. — Как так вышло, что ребёнок, не обладавший выдающимися способностями, смог одолеть величайшего в мире волшебника? Как ты спасся, отделавшись только шрамом, в то время, как Тёмный Лорд Волдеморт утратил всю свою мощь? — Дамблдор — самый великий в мире волшебник, а ты прошлое! Пережиток времени, — плескал ядом Гарри. Уши горели от злости, а сердце стучало в горле. — Ещё тогда в школе Дамблдор видел тебя насквозь. И ты до сих пор боишься его. Потому и не смеешь выступить против него лицом к лицу. Улыбка сползла с лица Реддла, её сменил взгляд, полный ненависти. — Дамблдора выдворило из замка всего-навсего моё воспоминание! — прохрипел он. — Не так далеко он ушёл, как ты думаешь, — возразил Гарри. Он сказал это наобум, чтобы только задеть Реддда, скорее желая, чем веря, что это правда. Реддл открыл было рот, но замер. Откуда-то донеслась музыка. Волдеморт оглядел пустынную комнату. Музыка становилась громче. Она была жуткой, потусторонней, от её звуков волосы на голове Гарри встали дыбом, а сердце словно выросло раза в два и ему стало тесно в грудной клетке. Когда звук достиг такой силы, что Гарри всем телом ощутил его колебания, с вершины ближайшей колонны рассыпались во все стороны огненные брызги. И неведомо откуда тяжело впорхнула под своды малиновая птица величиной с лебедя, поющая фантастическую песнь. У неё был сверкающий золотой хвост, длинный, как у павлина, и блестящие золотые лапы, которые сжимали какую-то ветошь. Секундой позже птица подлетела к Гарри, уронила ношу к его ногам, а сама опустилась на его плечо, сложив огромные крылья. Взглянув вверх, Гарри увидел острый золотой клюв и чёрные глаза-бусины. Птица умолкла. Она сидела неподвижно, Гарри щекой чувствовал её тепло. И с неприязнью смотрела на Реддла. — Феникс! — удивился Волдеморт. — Фоукс? — прошептал Гарри и почувствовал, как золотые когти нежно сжали ему плечо. — А это что? — Реддл присмотрелся к бесформенному куску фетра на полу. — Да ведь это старая Волшебная шляпа! Да, это была она. Грязная, латаная-перелатаная Шляпа лежала у ног Гарри. Реддл опять залился своим диким смехом, отчего зазвучала и зазвенела вся огромная сводчатая комната, как будто смеялись одновременно десяток Реддлов. — Так вот что Дамблдор прислал в помощь своему соратнику! Певчую птичку и древнюю Шляпу! Ну как, Гарри Поттер, ощущаешь прилив храбрости? Чувствуешь себя в безопасности? Он выглядел безумцем в глазах Гарри. Парень посмотрел на Джинни, всё также лежащую и бледную, а потом обратил внимание на палочку в руках врага. — Реддл, отдай палочку, — раздельно произнёс Поттер, в решительности выставив левую руку. — Это палочка моей сестры. Реддл крутил в руках палочку Джейн. Он отбросил всю былую игривость и заговорил ровным бархатным тоном: — В тебе самом нет ничего особенного. Это странно, ведь между нами существует сходство — даже ты должен заметить. Оба мы полукровки, оба сироты, обоих вырастили маглы. И, возможно, только мы с тобой и Джейн со времён великого Слизерина говорим на змеином языке. Видимо, тебя от меня спасал просто счастливый случай… Вот всё, что я хотел знать. Гарри стоял, напряжённо ожидая, что Реддл сию минуту пульнёт заклятие. Но тот вновь расплылся в отталкивающей усмешке. — А сейчас, Гарри, я хотел бы устроить маленькое представление. Тёмный Лорд Волдеморт, наследник Слизерина, против знаменитого Гарри Поттера и лучшего оружия, каким мог снабдить его Дамблдор! Он весело окинул взглядом Фоукса и Волшебную шляпу, повернулся и пошёл к каменному изваянию. Панический страх обуял Гарри, он увидел, как Реддл остановился между колонн, поднял голову и посмотрел в каменное лицо Слизерина, высившееся в полумраке под сводами. Затем широко открыл рот и зашипел — Гарри понимал смысл сказанного: — Говори со мной, Слизерин, величайший из хогвартской четверки! Гарри отступил назад, чтобы получше разглядеть верх статуи; Фоукс качнулся на его плече. Гигантское лицо Слизерина пришло в движение. Поттер отчётливо различал, как раскрывается каменный рот, образуя чёрное жерло. Что-то во рту шевелилось, выползало наружу из чрева. Гарри попятился назад и стукнулся о стену; глаза его были плотно сомкнуты. Фоукс слетел с плеча, и Гарри ощутил, как перья скользнули по его щеке. Что-то непомерное сотрясло пол — Гарри почувствовал, как дрогнули плиты. Он знал, что происходит, почти видел чудовищную змею, выползающую изо рта Слизерина. Голос Реддла прошипел: — Убей его! Василиск двигался в сторону Гарри — было слышно, как тяжёлое тело, шурша, извивается по каменному полу. По-прежнему не открывая глаз, Гарри побежал, шарахаясь из стороны в сторону и нащупывая дорогу вытянутыми руками. Реддл закатывался от хохота. Долго так продолжаться не могло. Споткнувшись, Гарри упал, ударившись о камень; солоноватый вкус крови наполнил рот. Змея была едва ли не в метре от него, обжигала хриплым дыханием. Прямо над ним протяжно оглушительно просвистело, что-то увесистое с силой толкнуло Гарри, он отлетел к другой стене. Где-то рядом слышались хлещущие удары по колоннам. Вот-вот его тело пронзят страшные клыки. Поттер наобум выпустил Щитовые чары, очень вовремя — в ту секунду, как магическая стенка появилась, Василиск нацелился укусить. Поттер чуть-чуть приоткрыл глаза. Исполинская змея — блестящая, ядовито-зелёная, толщиной с колонну — отскочив от стенки щита, высоко поднялась на хвосте, беспорядочно вертя тупой треугольной головой. И как Гарри ни дрожал, готовый зажмуриться, он увидел, что отвлекло чудовище: над Василиском кружил Фоукс — змея в ярости пыталась схватить его узкими, как сабли, клыками. Фоукс спикировал, его длинный золотой клюв сделал несколько едва уловимых движений, и на пол хлынули струи тёмной крови. Удар змеиного хвоста чуть не задел Гарри, и не успел он зажмуриться, как Василиск обернулся. Гарри взглянул прямо в его морду: змеиные глаза — оба громадных круглых жёлтых глаза — были выклеваны фениксом; кровь хлестала на пол, чудовище свирепо шипело и плевалось от боли. — Да оставь ты птицу! — орал Реддл. — Сейчас же оставь! Мальчишка сзади! Убей его! Ослепшая змея качнула головой — обескураженная, но все ещё смертоносная. Фоукс носился над ней, вновь затянув душераздирающую песнь, долбя клювом чешуйчатый нос врага; кровь из расклёванных глазниц продолжала хлестать. Гарри обернулся на стену, за которой были Рон, Блейз и Теодор. Сходил на разведку называется… Змеиный хвост снова метнулся по полу. Гарри успел отпрыгнуть, и что-то мягкое прошуршало по его лицу — Василиск случайно подцепил хвостом Волшебную шляпу и кинул её рядом с Гарри. Поттер перекатился по полу и судорожно вцепился в Шляпу, точно ожидая от неё спасения. — Помоги… Помоги мне… — натянув её на взмокшую макушку, думал Гарри, глаза его под Шляпой были крепко зажмурены. — Пожалуйста, помоги! Шляпа вместо ответа сжалась, как будто её стиснула невидимая рука. Какая-то тяжесть ударила Гарри в макушку, да так, что из глаз посыпались искры. Гарри схватился за Шляпу, хотел снять её, но пальцы ощутили что-то холодное и длинное. Под Шляпой оказался отливающий серебром меч, его рукоять сверкала рубинами величиной с голубиное яйцо. — Убей мальчишку! Забудь про птицу! Мальчишка сзади тебя! Поверни голову и учуешь! Гарри был уже на ногах, готовый к бою. Василиск опустил голову, тело свилось в кольца, и, задевая колонны, он развернулся к Гарри. Парень видел его огромные пустые глазницы, широко разверстую пасть, из которой торчали клыки длиной с его меч, узкие, блистающие, ядовитые… Василиск сделал слепой бросок. Гарри уклонился, и голова змеи врезалась в стену. Ещё бросок, и раздвоенный язык стегнул Гарри по боку. Обеими руками Гарри поднял меч. Василиск атаковал снова и на сей раз не промахнулся. Поттер по рукоять всадил клинок в нёбо змеиной пасти и всей тяжестью навалился на эфес. Горячая кровь залила руки Гарри, он ощутил жгучую боль выше локтя. Один из длинных ядовитых клыков вонзился ему в плечо, и в тот же миг Василиск в конвульсиях рухнул на пол, сломав свой клык. Гарри сполз вниз по стене. Схватил клык, вливавший яд в его тело, и выдернул из руки. Было поздно: вокруг раны медленно расползалась боль, точно к руке прикоснулись раскаленным железом. Он выронил клык, увидел свою кровь, пропитавшую мантию и смешавшуюся с кровью змея, зрение затуманилось. Сумрачная комната расплылась, стала вращаться. В эту секунду он жалел, что не мог извиниться перед Джейн. В глазах вспыхнуло что-то красное, и Гарри услышал рядом тихое постукивание когтей. — Фоукс, — язык ворочался с трудом. — Ты молодчина, Фоукс. Птица приблизила красивую голову к кровавой ране на руке Гарри. Прозвучало эхо шагов, и перед ним возникла смутная тень. — Умираешь, Гарри Поттер, — раздался голос Реддла. — Как жаль. Но не беспокойся. Я передам Джейн, что смерть твоя была храброй. Гарри сощурился. На мгновение проявилась голова Фоукса и тут же исчезла, но мальчик успел увидеть — крупные жемчужины слёз сбегали вниз по её блестящим перьям. — Я побуду с тобой, посмотрю, как ты умираешь. Можешь не спешить. Ни мне, ни тебе торопиться некуда. Голова у Гарри кружилась, он впал в дрёму. — Вот так кончил свой земной путь знаменитый Гарри Поттер, — слова Реддла долетали откуда-то издалека. — Один в Тайной Комнате, покинутый друзьями, сражённый наконец Тёмным Лордом, которому он столь неосмотрительно бросил вызов. Ты скоро снова будешь вместе со своей ненаглядной матушкой-грязнокровкой. Она думала, что купила тебе двенадцать лет времени, но на самом деле взяла его взаймы. Лорд Волдеморт востребовал долг и получил его. Ты и сам понимаешь, Гарри, это справедливо. Умирать не страшно. Пронеслась мысль в чумной голове Гарри. Боль постепенно утихала. А, может, это не смерть? Комната приобретала чёткие очертания. Гарри легонько потряс головой: вот он, Фоукс, всё ещё припавший к руке, жемчужная лужица слёз затопила рану. Но где же она? Никакой раны на руке не было. — Убирайся прочь, феникс! — неожиданно загремел Реддл. — Убирайся сию же минуту! Гарри поднял голову. Реддл направил на Фоукса волшебную палочку Джейн, что-то грохнуло, как пистолетный выстрел, и феникс взлетел, закружившись в красно-золотом вихре. — Слёзы Феникса, — протянул Реддл в задумчивости, глядя на руку Гарри. — Ну, разумеется, как я про них забыл. Но это мало что меняет. На самом-то деле я предпочитаю дуэль — только ты и я, Гарри, ты и я… Реддл поднял волшебную палочку. Мощно взмахнув крыльями, Фоукс стремительно пронёсся над головами противников, и что-то упало к Гарри на колени — дневник! Какую-то долю секунды оба, и Реддл, и Гарри, смотрели на него. Затем, не раздумывая, как бы по наитию, Гарри схватил лежавший на полу клык Василиска и воткнул его прямо в сердцевину дневника. Грянул долгий, продирающий до мозга костей вопль. Чернила потоком хлынули из дневника, по рукам Гарри потекли ручьи, заливая пол. Реддла корчило и выворачивало, он бился и визжал, а потом… Потом он сгинул. Исчез… Волшебная палочка Джейн со стуком упала на холодные плиты, и наступила тишина. Полная тишина, нарушаемая лишь упорным «кап, кап, кап» — это чернила всё ещё сочились со страниц дневника: яд Василиска прожёг в нём шипящую сквозную дыру. Из середины выходила дымка металлического цвета. Гарри с трудом унял сотрясавшую его дрожь. Голова кружилась, будто он только что отмахал невесть сколько миль, подхваченный «летучим порохом». Гарри неспешным движением подобрал Шляпу, волшебную палочку, спрятал её и с неимоверным усилием извлёк блестящий меч из пасти Василиска. Из состояния шока его вывел слабый стон в конце комнаты. Джинни пошевелилась, Гарри бросился к ней, но она уже села. Ошеломлённый взгляд обежал колоссальных размеров мёртвого Василиска, Гарри в намокшей от крови мантии, чёрный дневник. Она глубоко, судорожно вздохнула, и по лицу её заструились слезы. — Всё в прошлом, Джинни, всё в прошлом, — успокаивал её Гарри, раскачивая из стороны в сторону. *** Резкий толчок в спину. Ощущение было не из приятных, словно долгое время она была под толщей воды, а теперь с силой её тащат наверх. В первые секунды картинка не сходилась с ощущениями. Она стояла на ногах, но ни ног, ни рук, ничего вокруг себя не видела. Что-то шептала сухими губами. Язык не слушался. Или это она не слышала, что говорит? Чьи-то тёплые старческие руки усадили её и крепко обняли. Она не хотела этого. Было страшно. Страшно. Страшно. Она выбивалась, и это бы почти получилось сделать, если бы не жижа, которую ей залили в глотку. Теперь она спокойно сидела. Прошло достаточно времени, чтобы зрение и ощущения вернулись. — Что я делаю в Больничном крыле? — хрипло спросила девушка. — На вас напали… — Где Гарри? — глаза с красными белками посмотрели на мадам Помфри. — Мисс Поттер, будьте спокойны. Ваш брат сейчас отдыхает в гостиной Гриффиндора. — Правда? — Джейн резко наклонила голову, выглядывая обман. Медиведьма вздохнула. — Правда! Двери хлопнули. Галдёж и суматоха наполнили Больничное крыло. И не просто чьими-то мерзкими голосами, от которых сейчас Джейн тошнило бы. Гарри, Рон, Блейз и Тео непривычно переговаривались. Мадам Помфри выскочила из-за перегородки и с возмущением помчалась в сторону прибывших, через секунду за ней поскакали зелья и травы с бинтами. Джейн слушала. Там был Забини, который что-то бурно говорил и обсуждал с не менее возбуждённым Роном, хотя Уизли больше обращал внимания на Джинни — голос у неё какой-то странный, разрёванный что ли. Нотт, кажется, помогал медиведьме. Гарри молчал, она знала, что он сидит там. Мадам Помфри умчала в свой кабинет. Выбежав из него, женщина ничего не сказала кроме: — Восполняющее, пей, — на это Джейн заторможенно кивнула. Выпив зелье, силы прибавились. Она попробовала встать — получилось только со второго раза. Ноги тряслись, а через тонкие носки холод каменных полов как никогда хорошо чувствовался. Первый шаг, второй, третий. Без разницы, что на пол упало одеяло и половина конфет от навещавших, она вышла за перегородку. — Кх-кхм! — вежливо откашлялась Джейн. Склонившиеся над Джинни, они обернулись на подругу. Все с ног до головы мокрые и измазанные в грязи. — Вы бы видели свои лица. Поттер звонко рассмеялась. Лица вправду уморительные. Джинни, выпучив глаза, побледнела и покраснела в раз, потом пожелтела и вновь вернулась к исходному белому. Теодор застыл на месте, смотря в лицо Джейн. Рон, раскрыв рот, задохнулся. Блейз смотрел то на Джейн, то на Гарри, а на губах росла широчайшая лыба. Гарри — весь грязный и чумазый — побежал к Джейн. Кажется, брат никогда так крепко её не обнимал, так, чтобы в уши отдавали удары сердца. Гарри уложил вспотевший лоб на плечо Джейн, его трясло. Она была в растерянности. Успокаивающе прижавшись щекой к его макушке, Джейн поглаживала спину. Руки окрашивались в красный. — Солнце, нужно будет купить новую мантию, — с брезгливостью фыркнула Поттер. Видимо, не было меня не просто две недельки…