Искры над пеплом. Книга 5. Дочь Черной Ведьмы-II

Звезда Лейтена, планета Гуриасс, Хилликийское королевство, имение Сетт. 12 день Поры Серого Савана (27 октября 2335 г.) Тридцатичетырехчасовые сутки прошли со времени окончания страшной Комиссии, по решению которой Силве должна была отправиться в психиатрическую больницу, откуда бы уже не вышла в здравом уме, на радость своему дядюшке. Так должно было быть, но так уже не будет! В женском царстве Жю Сет воцарились радость, мир и покой. Счастливая Силве кружилась по дому, как юная фея, тетя Моане, радостная и, в кои-то веки, беззаботная, читала священные главы из книги, Рамла плакала от радости и кашеварила на кухне, Ули вместе с другими служанками суетилась по дому. Все вроде бы было хорошо. Если бы не одно «но…» Иванникова… Майор медслужбы СССР с самого начала чувствовала себя в доме Жю Сет не в своей тарелке. Она пообщалась с Силве, подискутировала с Моане, которой была интересна Иванникова, как яркий представитель боголюбивого язычника. Хотя Ирина с самого начала заявила, что она православная христианка, и вкратце разъяснила местной священнице, что такое Православие. Вот только принципы, по которым Иванникова строила свою жизнь, были, скажем так, весьма далеки от христианских канонов, но об этом она, конечно же, деликатно умолчала. С другой стороны, кто сегодня без греха? На душе у Иванниковой скреблись кошки. Она старалась избегать Ули, а та откровенно боялась рыжую куалийскую великаншу. Да и вообще служанки дома Жю Сет почему-то остерегались показываться мужеподобной куалийке на глаза. А Рамла почему-то говорила об Ирине с плохо скрываемой враждебностью и даже ненавистью. Что было очень странно - Иванникова и Рамла и не разговаривали-то друг с другом ни разу. Женщина со странным цветом волос, ростом выше обычной нормальной женщины на две головы, с мужскими, мускулистыми руками и широкими плечами, с неестественно белой кожей и грубыми чертами лица, которая ведет себя, как мужчина, ругается, как мужчина, носит дома мужскую военную одежду, да к тому же еще и курит, как мужчина! Вот тебе и куалийская почтенная жена! Хотя нет, именно, что одинокая женщина. И ей, говорят, больше сорока лет! Разве может быть честная, порядочная женщина в сорок лет одинокой?! Если только не вдова, конечно, но вроде бы к Иванниковой это точно не относится. Сама же Иванникова пыталась весь день поговорить с Жю Сет, но именно сегодня, по закону подлости, ее одолевали постоянные визитеры. Особый курьер из военного ведомства, налоговики, целая крестьянская депутация из отдаленной деревни… Ирина злилась, пытаясь обратить на себя внимание – как-никак она тоже не прыщ лобковый, все-таки помогла важное дело сделать… Она говорила с Моане, провела еще одно занятие с Силве (в присутствии Моане), курила, созванивалась с Болхиа, играла на комлинке в разные игры, чтобы убить время. А один раз даже активировала из комлинка виртуальную гитару и, сидя прямо на крыльце, загорланила песню: - Ой, то не вечер, то не вечер, Ой, мне малым-мало спало-ось!... Девушки-служанки через окошки во все глаза глядели на живую куалийку, похожую на легендарную пиратку Южных Морей 18 века Луусу Кохайнерокх. Проходящие мимо крестьяне с удивлением смотрели на новую гостью, кланялись ей, а она приветствовала их кивком головы. Заинтересовались ей и разбойники из шайки Груаппо, даже подходили, огня просили. А крестьянские ребятишки облепили со всех сторон невидимую сферу непроходимого поля вокруг Ириного «Асприса». На песню обратила внимание Жю Сет. Она попросила Иру зайти в дом, чтобы не привлекать внимания окружающих. И так, наверное, уже округа гудит слухами... - А твое внимание мне как привлечь? – не выдержала Ирина. – Я с тобой поговорить хотела! - Вот у меня сейчас времени вагон! – возмутилась Стелла. – Подожди до вечера, поговорим! - А на молодую у тебя время есть?! – уже никого не стесняясь, воскликнула Иванникова. - Ну давай, пусть все в курсе будут! – оглядываясь, недовольно прошептала Стелла. - Чего ты оглядываешься, етить твою мать! – вскипела Ирина. – Я по-русски говорю, никто не понимает! Или ты мне так галантно даешь понять, что мне пора сваливать подобру-поздорову? Чтобы тебе с твоей местной соплячкой не мешаться?! Так свалю, не вопрос! - Хватит! Слушать не желаю, - насупилась Стелла и ушла. - Браво, артистка херова! – крикнула ей вслед Иванникова, уже красная от злости. А Стелла действительно избегала разговора со своей русской подругой. Она просто не могла придумать, как ей оправдать отношения с Ули, чтобы Ирина не обиделась. И она понимала, что от этого игнора Иванникова кипятится все больше. Ули Иванникову просто боялась. Она пожаловалась Стелле, что опасается, что космическая гостья нападет на нее, ударит или сделает еще что похуже… Жю Сет успокаивала ее и говорила, что Иванникова не такая. - Да хули вы прячетесь уже! – раздался громкий, возмущенный выкрик из окна. – Я теперь поняла, почему у тебя времени нет, скотина! - Ой, беда мне! – закрыла щечки руками насмерть перепуганная Ули. Она уже давно поняла, кто такая эта рыжая пришелица, и какие права на ее хозяйку она предъявляет. - Ничего не бойся! – покровительственно сказала Стелла, погладив ее по голове. Да, надо пойти усовестить Иванникову. И так все спрашивают, что эта куалийка бузит не по-нашему?! Стелла направила сообщение русской подруге: «Поговорим после ужина!», на что пришел ответ: «Да нахуй уж, не спешите!» К ужину Иванникова не вышла, сославшись на плохое самочувствие. А потом Стелла поднялась к Силве пожелать ей спокойной ночи: - Я же обещала вам, дитя мое, что этот вечер вы встретите на прежнем месте, в своей кроватке, - говорила она Силве, гладя ее по голове. – Графиня Жю Сет свое слово держит. Обняв и благословив Силве на сон грядущий (а Силве была счастлива, и глазки ее блестели слезами благодарности), Стелла вышла из комнаты. Здесь она столкнулась с Ули, которая сказала, что «госпожа Иренэ» взяла свои вещи и направляется к своему «небесному экипажу». Стелла, стараясь не замечать бешенных глаз Рамлы на первом этаже, выскочила на улицу, как была, в домашнем платье. За ней поспешила Ули. Во дворе Иванникова, деактивировав защитное поле, энергично грузила свои сумки в багажное отделение «Асприса». Она была одета в полевой камуфляж с Золотой Звездой, на лице ее застыло молчаливое, холодное презрение. Слава Богу, на улице было прохладно, и лишних свидетелей не было. - Может, прекратишь? – Стелла подбежала к машине и оступилась, обжегшись о ледяной ненавидящий взгляд русской подруги. – Что ты за цирк здесь устраиваешь? - Цирк здесь устраиваете только вы, сударыня! – презрительно процедила Ирина, закрывая багажник и переходя к пилотской двери. – Я уже поняла, что я тут, мягко говоря, лишняя, свое дело сделала и могу, нахуй, быть свободна. Не мешать Ее Охуенной Светлости с молодой фавориточкой развлекаться! Ну что же, нахуй так нахуй! - Я вообще-то у Силве была, - насупившись, сказала Стелла, краснея и чувствуя вину перед Ириной. - Да ну нахуй?! Ты весь день у Силве была?! Я за тобой весь день бегаю, как сука, прошу хоть выслушать меня. Прошу поговорить, как с человеком! А меня тупо игнорят! Ну и заебись, я все поняла! Желаю счастья… - Ну а что я могу сделать, если сегодня, как назло, дела и дела! – пыталась оправдаться Стелла. – Ты сама не маленькая, должна понимать! А ты устроила обижалки, как девочка! - Что?! – Иванникова с багровым от гнева лицом, подошла вплотную к маленькой графине, глядя на нее сверху вниз, прямо в глаза. – Ты что со мной, как с идиоткой, разговариваешь вообще?! Я прилетела к тебе на помощь и встречаю тут еще одну девку, которая от тебя не отходит, с которой ты спишь! Я извиняюсь - нас тоже вообще-то кое-что связывает, как я по наивности думала, и можно было бы эти пару дней хотя бы сделать вид, что ты меня любишь вперед нее… как ты мне об этом и говоришь, когда тебе что-то от меня надо! А я тут сижу, нахуй посланная, пытаюсь от своей, якобы любимой, добиться аудиенции, а она меня игнорит, да со своей малолеткой обнимается по углам. А потом, как что случится, будет мне мозги ебать – я люблю тебя, Ирочка, ты моя королева!... Да идите вы нахуй, понятно?! Ебитесь тут, как хотите, а меня больше в это не впутывайте, ясно?! Любит она меня, ага… - Госпожа, простите нас, - подоспела к машине Ули. – Простите, это я всему виной! - О, спасибо, капитан Очевидность! – сморщилась Иванникова, глядя на молодую соперницу. – А ты вообще скажи спасибо, что ты не наша, не землянка, а то я бы с тобой немного по-другому поговорила бы, шалава малолетняя! Детей не бью, хотя тебе бы кнута не помешало! - Она не шалава, не оскорбляй ее! – вступилась за служанку Стелла. - Нет, она ангел Божий! Спит с тридцатилетней бабой на чужом месте! Я бы еще поняла, Стелла, если бы у тебя парень был бы, любовник, жених, я бы слова не сказала… Мужчина – это мужчина. А вот другую бабу рядом с тобой видеть целый день - это перебор! Я на это не подписывалась! - Слушай, можно подумать ты там монашкой живешь, когда меня нет! – возмутилась Жю Сет. - С другими девками точно не сплю! – отрезала Иванникова. – Ты у меня единственная! И, пардон, когда мы с тобой вместе, я тебе их не представляю - знакомьтесь, мол, это Стелла у меня для души, а это Ули у меня для тела… Пошла ты нахуй, Жю Сет! Гужуйтесь здесь, как хотите, хоть с одной, хоть с десятком, а меня больше в это не впутывай! И никого ты не любишь, Жю Сет, запомни это! Только себя и свою холеную, благородную жопку! Ко мне больше не приходи на «Заре», поняла? Только по служебной надобности в установленном порядке! Баста! – Иванникова достала сигареты, яростно закурила. - Госпожа Иренэ, вы не правы! – вновь заговорила пристыженная Ули тоненьким голоском. – Госпожа графиня очень любит вас. Она о вас часто говорила с таким восхищением и любовью, что я вам очень завидовала. - Да, оно и видно, - отмахнулась Ирина, но ее гневные морщины на лице немного разгладились. – Хватит ее отмазывать! - Госпожа моя, мы и вправду виноваты перед Ее Сиятельством, - Ули была уверена, что Иванникова занимает в куалийском табели о рангах место княгини, не меньше. – Непочтение к гостю, тем более, благородных кровей - тяжкий грех в народе! Простите нас, Ваше Сиятельство. Это я виновата… - Да я не требую какого-то почитания! – вспыхнула Ирина, а на глазах ее появились слезы. – Я вам не богиня и не барыня, я тоже из простого народа, мне красную дорожку стелить не надо! Но по-человечески ты ко мне отнестись могла хоть?! Ты же говоришь, что любишь меня! И я тоже… тебя люблю. Я ведь сюда летела, как на крыльях, думала, мы с тобой вместе хоть пару деньков проведем! А на меня даже минуты не нашлось! Вот и вся любовь… Любят меня, когда от меня нужно что-то! Вот и все, шабаш! Благословляю, будьте счастливы! - Ты не права, Ирина… - Стелле от стыда перед Ириной, и перед Ули хотелось сквозь землю провалиться. – Я… правда люблю тебя… - Она очень любит вас, госпожа Иренэ, - самоотверженно вступилась за свою хозяйку Ули. – Вы не ругайтесь на меня, я свое место знаю… Она вас по-настоящему любит, а я-то, что, игрушка барская… Я, правда, и игрушкой быть согласна у такой хозяйки, как госпожа Стелла... Много ли крепостной надо… Вы не обижайтесь на нее, она просто немного… увлеклась. - Нет, ну такой постановки вопроса я тоже не приемлю, - нахмурилась Иванникова, оттаивая к своей сопернице. – Хоть и очень ты мне неприятна, но я должна сказать, что так думать неправильно. Ты не игрушка, ты человек. И имеешь права. А вот этой рабской мерзости я вообще не допущу. Стелла, что это за херня! Я с тобой уже говорила на этот счет. Мне в органы, что ли, пожаловаться?! Сколько тебе эта девочка прислуживает? Дай ей свободу! Немедленно! Подписывай, что там надо… Ули! Ну-ка поднимайся с колен! В волосы тебе вцепиться не могу, хоть свободу тебе вытребую… - Так дала мне свободу госпожа Стелла, Ваше Сиятельство! – озарилось невинной улыбкой личико Ули. – Я ее просто попросила пока мне паспорт не давать, а то мне пока идти некуда! Я при госпоже Стелле хорошо живу, а так-то я свободная уже. - Это правда, - Стелла подошла к Ули, приобнимая ее. – Она очень умная и самоотверженная девушка. Она меня от таких проблем спасла, и Силве. Я ей даже жениха пыталась найти! - Правда это! Истинная правда! – Ули вновь бухнулась перед Иванниковой на холодную траву. - Ну… хорошо… рада за вас… - Лицо русской женщины-майора разгладилось. Она отвернулась к своей машине и вдруг…расплакалась: - Что я вам, запасной космодром, что ли?! Васильев поматросил и бросил, ты меня обманула…. Что меня, любить невозможно, только пользоваться мной?! Идите вы… Улетаю все равно… У меня скоро отпуск заканчивается… Я свое дело честно сделала, Силве помогла, пидораса этого вашего, Жю Хьяне, на место поставила... Совесть моя чиста! Ули, встань, дура, простудишься! Цистита никогда не было? Стелла, объясни ей, что такое цистит* и воспаление придатков! - Ира, прости меня, пожалуйста! – Стелле было настолько стыдно перед Иванниковой, что она незамедлительно, по примеру своей крепостной, упала перед русской великаншей на колени. – Прости меня, моя повелительница! Хочешь, здесь тебе ноги целовать буду? Я же жива благодаря тебе, как мне такое забыть?! - Простите нас, Ваше Сиятельство! – Ули поклонилась перед Иванниковой до самой земли. - Встаньте, дуры! – вскрикнула Ирина. – Вон, люди из окон смотрят на вас, идиоток! Стелла и Ули, придерживая платья, поднялись на ноги и несмело попытались обнять свою грозную куалийскую подругу. Та, хоть и побрыкалась для порядка, но все же раскрыла объятья для обеих гуриассийских грешниц. - Идите сюда, придурочные! Вот не знаю, как вы все это объяснять будете вашим домочадцам! Хрен с вами! Ули, дура, ты еще не знаешь, что такое воспаление органов репродукции? Я тебе расскажу завтра! Очень неприятная гадость! А ты, Стелла, забыла про свои почки уже?! Не нужны мне такие почести, чтобы вас потом лечить еще! - Останься с нами, не улетай пока! – попросила Стелла. – Я всю свою вину перед тобой искуплю сегодня же! Только вот Силве заснет… - Да, Ваше Сиятельство, - поддержала Ули. – И я тоже хочу перед вами вину искупить! Можно так сделать, чтобы вы не гневались на нас?! Иванникова на миг задумалась. Лицо ее, с невысохшими слезами, приобрело властный, диктаторский вид. - Ну а если возможно? – загадочно сказала она, посмотрев на Ули и Стеллу сверху вниз, как хозяйка на своих невольниц. – Искупите?! Обе! - Ой! – только и сказала Стелла, представляя, что может скрываться за этими словами. – А может… - Не слышу! – грубо и властно спросила Иванникова, сжимая губы. – Да, значит да. Нет - так нет, я улетаю, и весь сказ! - Да, госпожа, на все воля ваша, - с готовностью сказала Ули, кланяясь перед куалийской «княгиней». - Не слышу, Стелла? - спросила Иванникова, испытующе глядя на нее. – Или ты не согласна? - Да… госпожа Ирина… на все воля ваша, - произнесла Стелла рабские слова, кланяясь перед рыжей бестией, вместе с Ули…. Спустя три часа… Ирина расхаживала по спальне Стеллы, с интересом разглядывая интерьер старого дома. Она курила в форточку и старалась не топать, чтобы не причинять неудобств живущим на нижних этажах. Горела неяркая лампочка ночника… Через приоткрытую форточку задувал прохладный, ночной ветерок с запахом сырости. Ирина разглядывала флаги у стены, ноутбук на столе, старинной работы секретер… Оценила широченную кровать, занимавшую четверть комнаты: - Вот это космодромище! Сюда небольшой транспорт посадить можно! Ах ты ж Стеллочка, поблядушка, привыкла к роскоши! Уютно так, мягонько… Перед кроватью был небольшой столик с пепельницей, кресло и… нечто бесформенное, подрагивающее под покрывалом. Это «нечто» издавало тихие стоны, чуть шевелилось, ожидая своего часа. Ирина была одета в легкую, длинную шелковую ночную рубашку, похожую на греческую тунику, пурпурного оттенка, что делало ее похожей на античную богиню. Ночная сорочка была очень удобная, приталенная, приятно облегала спину и бюст, подчеркивая красоту Ириной груди. Непокорные рыжие волосы Ира схватила в хвост, чтобы не мешались. А на ногах у нее были красные туфли на высоком каблуке. Поэтому она старалась ступать тише, чтобы ее поступь не было слышно во всем доме. Завершала картину гибкая небольшая, но крепкая тросточка в руках куалийской дамы. Ирина докурила сигарету, улыбаясь, предвкушая законное удовольствие. Потушила сигарету в пепельнице, подошла к столику, налила себе в бокал вина из открытой бутылки. С удовольствием выпила вина, закусив шоколадкой. - Да, умеют феодалы-буржуи жить со вкусом, - промурлыкала Иванникова, наблюдая за игрой пузырьков в бокале. Потом она, улыбнувшись своим грешным мыслям, поставила бокал и, не спеша, поигрывая тросточкой, подошла к таинственному возвышению, шевелящемуся перед кроватью. Сорвала покрывало… На полу перед ней стояли на коленях беспомощные, со связанными запястьями и лодыжками, Стелла и Ули. Стелла была в такой же ночной тунике изумрудно-зеленого цвета, Ули – малинового. У обеих пленниц была видна грудь через широкий разрез туники, чем Иванникова тут же воспользовалась, погладив сначала упругую молодую грудь Ули, а потом шикарную темноглазую роскошь графини. Пленницы застонали от ее прикосновений и еще сильнее взяли друг друга за руки. И у темноволосой полногрудой брюнетки-графини, и у светловолосой двадцатилетней девушки-служанки были связаны руки перед грудью, завязаны глаза и рты, так что обе коленопреклоненные пленницы могли лишь держаться за руки, тяжело дышать и тихонько стонать в ожидании своей участи. Стелла и Ули соприкасались коленями и лбами, их головы были склонены друг к другу, они держались за руки, как две пленницы-рабыни перед продажей на невольничьем рынке. Ноги обеих рабынь были напряжены от усталости, они были вынуждены стоять в таком положении уже полчаса, опираясь лишь друг на друга. Ирина довольно оглядела своих рабынь, обойдя их вокруг, как будущая владелица. Потом шлепнула тростью Стеллу, а затем Ули по попкам. Обе рабыни вскрикнули от боли и от неожиданности. - Жаль, ошейников нет… Я не взяла, а у Стеллы нет… Вам бы подошли, - улыбнулась Ирина. – Итак, граждане, сенсорная депривация… Это состояние, при котором Нижние лишены возможности двигаться, видеть и контролировать обстановку вокруг себя. В таком состоянии Нижние напряжены, встревожены, не зная, откуда будет произведено очередное действие. У лишенных зрения Нижних обострены все чувства, в том числе и чувство сексуального возбуждения, – Ирина, прорепетировав речь для своего паблика в Галанете, еще раз шлепнула бедных женщин, на этот раз по пяткам. – Они полностью покорны воле Верхнего и не имеют возможности противиться ей. Разумеется, они должны быть уверены в своем Верхнем, которому они полностью доверяют… Эй, вы, хватит стонать, а то продам! Представьте себе в таком виде на аукционе рабов! Возбуждает?! Особенно тебя, Стеллочка! Помнишь, как я тебя уже выставляла на продажу в Галанете?! Понравилось тебе?! За тебя в итоге готовы были десять тысяч заплатить! Сейчас я вам освобожу ротики. Вообще, обожаю, когда ротики нижних завязаны белыми платочками! Это мой фетиш, ей-богу! Но ваши ротики вам сейчас понадобятся не только для стонов! Довольная Ирина подошла к пленницам, освободила им ноги, после чего Стелла и Ули смогли занять более удобное положение. Потом Ира освободила им рты. Налила в бокал вина и дала выпить сначала Ули, а потом Стелле. Глаза и руки пленниц, правда, так и остались связанными. - Вы довольны, девочки? – спросила Иванникова. – Не слышу, блять! - Да, госпожа! – почти синхронно вскрикнули Стелла и Ули от еще одного удара тростью по ягодицам. - Ждите меня, - приказала Ирина, направляясь к столику за еще одной порцией вина. Она с удовольствием наблюдала, как связанная Стелла заботливо, почти по-матерински, поцеловала тяжело дышащую Ули в щечку и в губки, что-то шепча ей на ушко. Потом подняла связанные руки, нежно опустила их на плечи девушки, поглаживая ее по спинке. Да, Ули, похоже, на самом деле напугана. Стелла-то уже привычная к ее, Ириным, играм… А Ули теряется… Вообще, красивая девочка, конечно, у Стеллы хороший вкус. На этой планете, видимо, тоже есть раса европеоидов, но она, похоже, занимает подчиненное положение. Ира встала, подошла к молодой пленнице, погладила ее по мягким, светло-русым волосам: - Ули! Все хорошо? - Госпожа Иренэ, мне немного страшно, - сказала ослепленная девушка. – Не злитесь на нас очень сильно, пожалуйста! - Ули, не бойся, я абсолютно не злюсь на вас, а на тебя уж точно! – снисходительно сказала Иванникова, нежно гладя молодую девушку. – Для тебя это, наверное, первая сессия, поэтому с тобой я буду ласкова и не буду строгой. Ничего не бойся, ты в полной безопасности. Доверяй мне, я смотрю за твоим состоянием. Через некоторое время я, конечно, освобожу тебя. Ничего не бойся… Ты когда-нибудь участвовала в чем-то похожем? - Да, госпожа Стелла иногда привязывала меня и ласкала, - призналась молодая пленница. - И тебе нравилось? - Да, госпожа… Правда, иногда было страшно… - Со мной тебе не будет страшно. – Ирина нагнулась к девушке и нежно поцеловала ее в губки, мягко, но настойчиво заставив поднять голову. – Будет только хорошо…Даже не волнуйся, еще раз повторю, ты в полной безопасности. Просто подчиняйся мне и прислушивайся к своим ощущениям. Если будет очень больно или неприятно, тотчас скажи мне, я все прекращу… Ты – умница, ты мне очень нравишься, я восхищаюсь, как ты заступалась за Стеллу. Умничка… А Стелла - классический свитч*, ей нравится быть и Верхней, и Нижней… Причем, я так и не поняла, она все-таки тяготеет к Верху или к Низу? А, Стелла? - С вами - только к подчинению, госпожа Ирина! – призналась беспомощная, связанная графиня Сеттская. - Умница! Вот на тебе-то я сегодня точно оторвусь, блядина! - Пожалуйста, не мучайте госпожу Стеллу, - попросила Ули, протягивая руки к Ирине. - Это для тебя она «госпожа», а для меня она Нижняя! – строго сказала Иванникова. – Не волнуйся за нее, она любит, когда с ней построже… И для тебя она по-прежнему хозяйка, и ты должна ее уважать. Поняла? С завтрашнего дня… А сейчас вы обе – мои пленницы, и принадлежите мне, будто рабыни. Вам понятно?! Не слышу, лентяйки! - Да, госпожа Ирина, - вскрикнули беспомощные пленницы от удара по спине. - Хорошие девочки… Ну что же, целуйтесь. Да не так! Нормально целуйтесь, по-взрослому! Как вы тут без меня целовались, ласкали друг друга! Ирина с удовольствием наблюдала, как Стелла и Ули принялись целоваться, осторожно касаясь, поглаживая друг друга. Ощущая все более нарастающее возбуждение, Ирина принялась гладить свою грудь, живот, запустила себе руку в трусики и принялась удовлетворять себя. - Да, обожаю такое зрелище! Ули, ты любишь Стеллу? - Да, госпожа… - Сними с нее ночнушку и целуй ей грудь! Ули неловко, связанными руками спустила лямки ночнушки с плеч Стеллы и, наклонившись, припала к ее груди. Стелла вскинула голову, застонала, осторожно приобняла-прижала голову служанки к своей груди. - Зрелая рабыня влюбилась в молодую, - прокомментировала Ирина, отчаянно теребя свое влагалище. – Обожаю, когда две Нижние разных возрастов! У меня просто башню сносит! Да, ласкай ее получше, грудь – это ее одно из самых чувствительных мест. Полюбовавшись еще немного на ласки связанных пленниц, Ирина слезла со стола и подошла к девочкам. Она грубо взяла за волосы Стеллу и, отстранив Ули, поцеловала графиню в губы, принявшись тискать ее полные груди. Потом аккуратно взяла за подбородок Ули и также поцеловала ее, нежно поглаживая грудки девушки. А потом привлекла к себе обеих и заставила целоваться втроем. - Так выпрямились обе… Снимите с меня ночнушку. Живо! Красивая пурпурная туника упала на пол. Ирина, оставшись в одних трусиках, привлекла к себе робкую Ули, заставляя лечь на край кровати. - Стелла, на колени, на пол, - скомандовала Ирина. – Быстро, ебаная толстуха! Целуй мои ноги и бедра и сними с меня трусики. Не так, зубами, и не дай бог укусишь! А ты, девочка, подними руки, хочу познакомиться с тобой поближе! - Да, госпожа, - произнесла униженная Стелла, оказавшись на полу у Ириных ног. Ирина принялась гладить и целовать тело обнаженной Ули, которая все смелее поддавалась ласкам своей поработительницы. Ирина с нежностью и деликатностью занялась нежной грудью девушки, потом все жарче целовала шейку и губки. Потом предложила девушке заняться ее грудью и посмеивалась, видя, как ослепленная Ули пытается поймать губами соски Ирины. Вскоре Иванникова и Ули ласкали и гладили друг друга, как давно знающие друг друга любовницы. Ира с удовольствием чувствовала, как ее ног и бедер касаются губы Стеллы, как она стягивает с нее трусики и целует ее попку, как пытается она язычком дотронуться до ее нежного места. Сама Ирина спускалась все ниже по животику беспомощной девушки, пока с удовольствием не добралась до самого сокровенного. - Хорошо тебе, Ули? – спросила Ирина, пьяная от удовольствия. – Скажи Стелле, чтобы она не беспокоилась. - Да, госпожа, - отозвалась девушка. – Мне очень хорошо с вами. - Ты слышала, рабыня Стелла? - Да, госпожа, - ответила Жю Сет дрожащим, плачущим голоском. - Умница. Продолжай ласкать свою хозяйку… Нет! Иди к нам! Давай доведем нашу молодую красавицу до удовольствия! Стелла на ощупь приблизилась к лону Ули, где уже действовала Иванникова. Две опытные распутницы принялись ласкать девушку с таким опытом и страстью, что та уже кричала, задыхаясь от удовольствия. Потом Ирина со Стеллой легли справа и слева от Ули, тесно прижавшись к ней, и принялись дразнить ее ловкими пальчиками. Долго это продолжаться не могло, и Ули, закричав от нахлынувшей волны удовольствия, рухнула на простыни, содрогаясь и сжимая ноги от оргазма. Ее, еще стонущую и беспомощную от сладких спазмов, целовали Ирина и Стелла. - Ой, подождите, подождите, хозяйки мои, я сейчас умру от сладости! – взмолилась о пощаде Ули. Наконец она, стеная и тяжело дыша, замерла на шелковой простыне. Она тут же ощутила на своих измученных, распухших губках дыхание Стеллы. Ули подняла связанные руки, ощупала лицо и руки своей хозяйки, - она тоже все еще была в неволе. - Тебе понравилось, мое солнышко? – заботливо спросила Стелла, нежно целуя девушку в губы. - Да, барыня, - чуть слышно сказала ослепленная Ули. – Простите меня, что не от ваших рук удовольствие получила. - И от моих тоже, - Стелла обняла девушку связанными руками, целуя ее макушку. – Я люблю тебя… Я рада, что тебе было хорошо. - И я люблю вас, госпожа Стелла… - Сегодня можешь называть меня просто по имени, - сказала графиня. – Я такая же невольница, как и ты. Люблю тебя… - Так, отдохнули, и будет! – раздался повелительный голос Иванниковой. – Ули, я обещала тебе, что все будет хорошо и безопасно? Вот видишь, бояться нечего… А теперь обе рабыни на пол, на колени, быстро! Или плетки захотели, сучки?! На колени! Кто о хозяйке позаботится?! - Мы, госпожа! – Стелла и Ули, помогая друг другу, вздрагивая от ударов по попкам и спинам, поспешили занять указанное положение. Стелла чуть не упала с кровати, не видя, куда она ползет, но ее вовремя подхватили сильные руки Иванниковой. - Умнички, хорошие девочки! – улыбнулась русская mistress, крутя своей тросточкой и глядя, как голые невольницы стоят у ее ног, опустив головы. – А теперь занимаемся моими ножками! Стелла, научишь девочку, как надо ножки хозяйки целовать? Ты рабыня опытная. - Да, госпожа, конечно, научу… - с готовностью ответила Стелла. - Ну тогда приступаем, чего ждем-то?! Благословляю! – Ирина ударила своих невольниц по попкам еще разик и прилегла на кровать, предвкушая удовольствие… …Спустя час. Ули, совершенно без сил, лежала на хозяйской постели и держала за руки свою хозяйку, Стеллу Жю Сет, которая сейчас подвергалась жесткому сексуальному насилию. Руки и глаза Ули были свободны. Полчаса назад ее стало мутить от непрекращающихся ласк зрелых женщин, и она пожаловалась на это «госпоже Иренэ». Иванникова тут же освободила ее, налила ей немного вина, дала какую-то кислую конфету и отправила отдыхать. А вот более крепкую Стеллу в покое она оставлять не собиралась. Она поставила свою красивую пышногрудую пленницу в собачью позу и овладела ей сзади при помощи безремневого страпона. И уже долго насиловала ее, беспомощную, ослепленную и связанную, как мужчина. Стелла кричала, стонала, мотала головой и молила убить ее. Ули держала ее за руки и гладила. Ирина распорядилась, чтобы Стелла в этот момент язычком ласкала свою служанку, но Ули просила не делать этого, или она просто умрет. На ягодицах и спине Стеллы были видны красные отметины от ударов тростью. С Ули Иванникова вела очень мягко, а вот Стеллу она натурально выпорола, как злая хозяйка провинившуюся крепостную девушку. Ударов двадцать, не меньше… Черные волосы графини абсолютно растрепались, тяжелые груди покачивались вперед-назад от энергичных толчков и шлепков. Наконец, спустя десять минут форменного надругательства графиня закричала, задергала попкой и бессильно рухнула лицом на живот Ули, плача и моля о пощаде. Ули заботливо гладила и принялась развязывать ее, не спрашивая разрешения Иванниковой. Но прежде она сняла с нежных сосков Стеллы металлические зажимы с гирьками, которые белокожая садистка повесила «для остроты ощущений». Стелла лежала на животе, всхлипывая и мучась от боли и наслаждения, слитых в одно целое. Она целовала живот и руки девушки и шептала: - Спасибо, Улити… Спасибо, моя госпожа Ирина… - Фу… Все, девочки, стоп! – подняла белый флаг и Иванникова, снимая специальное устройство и спешно облачаясь в свою форму. – Не знаю, как вы, а я пить хочу, как в пустыне. Я смотрю, я из вас самая жизнеспособная… Пойду на кухню сгоняю за питьем. - Давайте, я схожу, госпожа, - Изможденная Ули еле подняла руку. – Я же служанка все-таки. - Отдыхай, служанка! – приказала Иванникова. – Стелла, кухня у тебя на первом этаже? - Да… - слабо сказала графиня, мечтая только о том, чтобы эта рыжая бестия оставила ее в покое. – О, Ули, меня будто бы изнасиловали несколько мужчин, один за другим! Пожалей меня! - Да, моя хозяйка, - Ули погладила свою измученную барыню по растрепанным волосам, потерлась носом в ее вспотевшие виски. А Иванникова, отперев дверь, аккуратно, будто диверсант, пробежала к лестнице, проворно спустилась на первый этаж. Свои ботинки она решила не одевать, воспользовавшись тапочками Стеллы, которые были, конечно же, на несколько размеров меньше. В гостиной никого не было, только горел приглушенный свет электрических светильников. Никого не было. Похоже, в доме все спали… Ирина, стараясь не топать и не задеть потолок в некоторых особо низких местах, добралась до кухни, осторожно открыла дверь в кухню: - Тук-тук, я за водичкой… Есть кто дома? Стелла прошла на кухню, пробралась к холодильнику в поисках воды или какого-нибудь иного питья. Только не алкоголя, они и так бутылку вина употребили. - Где же здесь вода-то? – почесала голову Иванникова, глядя на обширные стеллажи с разными запасами. – Хорошо бы, конечно, у хозяйки спросить, но она уже, наверное, третьи сны видит… Ирина в шутку разговаривала сама с собой, забыв, что переводчик все это время был на ней, и он сейчас все это переводит на хилликийский язык. Вообще, люди, которые долго находились в иноязычных областях или планетах, через некоторое время забывали, что говорят не они, а автомат. Соответственно, проговорив все это на русском и не заметив, как автомат все переведет на местный язык для потенциального собеседника, Ирина не ожидала услышать ответа из темноты: - Что вам угодно, сударыня?! Компот, настойку, воду, вино? Это был голос негритянки Рамлы, которая, похоже, и не думала спать. Она сидела в полумраке, погруженная в свои тяжелые мысли… Ирина, пройдя на кухню, даже не заметила ее, одиноко сидящую у железной остывшей плиты абсолютно стимпанковского вида. - Ой, - испугалась Ирина, обернувшись на голос. – Это вы, товарищ Рамла? Простите, я вас не заметила в темноте! Думала, что вы уже спите… Я очень извиняюсь, а у вас не будет какой-нибудь питьевой субстанции? Ну, чего-нибудь попить, для меня и Стеллы, и Ули… Мы там засиделись… за делами… Рамла, одетая в темное одеяние служанки и бежевый платок на плечах, с трудом встала, подошла к стеллажу и извлекла оттуда графин литров на пять с какой-то зеленоватой жидкостью. Она нашла серебряный поднос, поставила на него графин со звоном, потом достала из шкафа над плитой три чашки, которые тоже отправились на поднос. - Извольте, госпожа! – ответила Рамла с откровенной враждебностью в голосе, пристально глядя в глаза Иванниковой, будто хотела убить ее. – Простите, но спать при звуках той оргии, которую вы изволили устроить в комнате Стеллы, просто невозможно! Думаю, что весь дом в курсе ваших так называемых дел! И девочки, и святая мать, и бедная невинная девушка Силве! Вот ваше питье, извольте! - Ой, а что все так слышно?! – покраснела Иванникова. – Ну, я не знала, что здесь акустика такая… Извиняюсь… Блин, в следующий раз надо будет либо в отеле номер снять, либо на корабле у нее запереться. Виноваты, исправимся! - В следующий раз?! – прошипела негритянка. – Зачем вы прилетели сюда?! Развращать Стеллу?! Губить душу ее и молодой Ули?! Оставьте моих девочек в покое! - Так, гражданка Рамла, вы извините, конечно, но, по-моему, это не ваше дело! – не выдержала Иванникова. – Я, и Стелла, и Ули, если на то пошло, взрослые женщины, и мы не обязаны спрашивать разрешения у кого-то! За шум - да, извиняемся, больше такого не повторим! Но, давайте как-то …разграничивать… зоны ответственности. У вас - своя, у меня своя. - Да, я знаю, что я бесправная рабыня, и мое слово против вашего ничего не стоит! – пошла в атаку Рамла. – И вы вправе ударить меня, заковать в цепи и приказать высечь! Но я забочусь об этом доме и о моей девочке, и мечтаю, чтобы она была счастлива. А вы все глубже погружаете ее в пучину греха и порока! - Я вас рабыней не называла, не надо мне приписывать! И никаких подобных дикостей я делать не собираюсь. Я, если хотите знать, социалистка, я против рабства вообще! И я Стелле уже говорила… - Это вы погубили ее! – перебила ее Рамла. В темноте белки глаз разъяренной темнокожей женщины выглядели особенно страшно и…как-то неестественно. – Это вы погубили душу моей девочки, что она не может найти свое счастье! - Кого я погубила? Какой «вашей девочки»? Что вы несете?! - Моей девочки! Моей любимой доченьки! Я имею в виду графиню Жю Сет, вы не ошиблись! Она моя дочь! Представьте себе, каково вам было бы слышать, что вашу дочь подвергают … противоестественной языческой любви, которую и любовью-то назвать нельзя, чтобы не оскорбить Бога и Пророка! - В смысле?! – У Иванниковой аж ноги подкосились от такой информации. – Стелла – ваша дочь?! - Именно так, госпожа! – нервно дернула подбородком Рамла. – Хотя я не должна этого говорить, но… Язык мой не может быть немым после всего того, что я слышала оттуда, сверху! - Вот это заявочки! – Иванникова аж за голову схватилась. – А она мне ничего не говорила об этом. - Она и не должна ничего говорить об этом! Но это я ее родила! Я до года кормила ее грудью! А потом у меня ее забрали. - Кто забрал?! Что за дикость тут вообще происходит?! Кто может забрать ребенка у матери?! Вас что, лишили родительских прав? - Быть ли рабыне матерью или никогда не видеть своих детей, решает только хозяин, – свирепо сказала Рамла. – Вы что, таких простых вещей не понимаете?! - Каких простых вещей?! – Иванниковой казалось, что это у нее наступает сумасшествие, что она слышит что-то такое, чего в физическом мире быть вообще не может. – Ну и планетка! Что же это за фашизм такой?! - А вы когда называете мою дочь своей рабыней, хотя она родовитая дворянка, не смущаетесь, чертова нахалка?! – взвизгнула Рамла. Она, казалось, хотела напасть на высокую белую женщину, но тут же взяла себя в руки. - Да, я же не всерьез! – Ирина вспыхнула от стыда, как ягода. – Ну, в общем … долго объяснять, это игра такая… - А это жизнь такая, безо всяких игр, - похоронным тоном сказала Рамла. Она встала, проковыляла к плите, взяла кочергу, вернулась к столу, за которым зависла в размышлениях Иванникова, и, кряхтя, опустилась на пол на колени, протягивая перед собой металлическую палку. - Вот, госпожа! Я оскорбила вас, и вы вправе наказать меня… Простите, благородная госпожа, плети нет. Мои старые хозяева били меня кочергой. Но я рада, что все это высказала вам. А теперь, - воля ваша! - Да вы с ума сошли! – Иванникова чуть не поседела от ужаса, что перед ней стоит на коленях женщина, которая ей в матери годится, на полном серьезе предлагая избить ее. – Что у вас тут за паноптикум такой?! Ну-ка, встаньте немедленно! Не собираюсь я вас бить, что за глупость?! Наоборот… Правильно вы все говорите… с определенной точки зрения, конечно… Имеете полное право, раз вы мама… Встаньте, Рамла! Ну, встаньте, я вам приказываю! На все воля моя, говорите, так встаньте! Держитесь за меня! А теперь садитесь за стол! Что, сердце?! Подождите, я сейчас! Где эти долбанные таблетки…? Так, выпейте немедленно… А теперь таблеточку под язык, вот так. Дайте пульс проверю! Рамла тяжело дышала, у нее подрагивали кончики пальцев, а из глаз капали слезы. Ирина чувствовала себя очень мерзко и неловко в такой ситуации. Она внутренне ругала Стеллу всеми словами за то, что благодаря ее молчанию (и слышимости в доме), оказалась в таком положении. - Тетя Рамла, не ругайтесь на нас. Не принимайте все так близко к сердцу. Ну ... мы две одинокие женщины, иной раз и отрываемся друг с дружкой… Все реже и реже, я вам честно говорю! Скоро совсем перестанем. – Дайте ей встретить свою судьбу! – всхлипнула Рамла. – Вы ведь сами мама! Представьте себя на моем месте! Представьте себе, что вы сидите за столом с …растлительницей вашей дочери! Что бы вы тогда сказали? - А кто ей не дает? – ответила Иванникова. – Когда она замуж собиралась за этого мальчика, который погиб, Царствие ему небесное, я ей хоть слово сказала? Наоборот, еще советовала, как этого парня удержать, жаль не послушала она… У меня тоже мужчина есть… то есть был, скотина такая… Дважды меня замуж звал, обещал много всего, а потом я узнала, что он с другой встречается параллельно… тварь такая! Между прочим, такое сравнение некорректно! Мы со Стеллой познакомились, когда ей уже больше двадцати лет было! Ну…так-то вы все правильно говорите, я согласна. Только скажите мне, если вы – ее настоящая мама, то почему она матерью какую-то дворянку называет? И почему она вас, родную мать, в рабстве держит?! Почему не освободит вас?! Или мне с ней поговорить по-русски?! - Нет, нет, - подняла руку Рамла. – Знаете, сколько раз она порывалась дать мне свободу, купить мне дом и даже объявить в прессе, что я ее настоящая мать?! Я всегда пресекала эти попытки. Даже истерики устраивала, посуду била! Нет, Стелла здесь ни при чем. Я так хотела… - Но почему?! - Во-первых, - она официально считается дочерью госпожи Жю Клидат. Если общество узнает, что она дочь рабыни, с ней никто за один стол не сядет. Ее будет презирать все дворянское общество! Ее даже могут лишить титула! Во-вторых, я счастлива, что хотя бы один мой ребенок, моя доченька, не разделит нашу тяжелую судьбу, а станет дворянкой из высшего света! Это то, о чем может мечтать любая мать! В-третьих, - если Жю Клидат поднимут на смех, что она не смогла родить ребенка, она станет жестоко мстить мне и Стелле. Они и так-то на ножах с ней… И я вас прошу, храните эту тайну! Или навредите моей девочке! - А как это получилось?! – спросила Иванникова. - Очень просто… У меня был любимый человек, я, тогда молодая женщина, была беременна. И моя госпожа, графиня Жю Клидат, тоже понесла от своего мужа. Но… у них неправильный брак… Они вообще не должны были сходиться, так как у них одни и те же родители… У них уже был один ребенок, он родился с ущербом… Абсолютно не контролирует свою ярость и разговаривает с выдуманными людьми, как выпьет… Вот у кого видения призраков-то! Поэтому Жю Клидат забеременела от другого человека. Но ребенок умер сразу после родов. И тогда она забрала мою только что родившуюся дочку. Мне было позволено кормить ее до года. А потом они улетели к вам, на Куали, а меня продали другому хозяину. И моего любимого человека, которого я хотела называть мужем, тоже продали. Но я хотя бы утешала себя мыслью, что хотя бы один из моих детей будет не только свободным, но и богатым аристократом. Разумеется, Стеллочку - у нее тогда было другое имя - она представила Свету, как своего ребенка. - Господи, какой кошмар! – Иванникова коснулась висков кончиками пальцев. – Вы извините, конечно, но интервенция федеральных сил здесь бы не помешала. И вы никому не жаловались? - Кому может пожаловаться раб, кому?! – Рамла смотрела на нее, как на глупую девочку, не понимающую самых простых вещей. – Если только Богу! - А вы сказали, что хоть один из ваших детей будет счастлив… У вас были еще дети? Это значит, у Стеллы есть еще братья или сестры? - спросила Иванникова. - Увы… Они должны были быть… - вздохнула Рамла. – Но два мальчика умерли во время эпидемии «черной оспы» много лет назад. А моего самого первого ребенка утопил хозяин. - В смысле, утопил?! – Иванникова почувствовала, как у нее от ужаса волосы встают дыбом. - Как это?! - Это был мой первый хозяин, еще до Жю Клидат… Он рассудил, что урожая недостаточно, и он не может позволить рабам иметь приплод. Когда я родила, моего первого мальчика отобрали у меня и бросили в ведро с водой. Я все это видела. - Пиздец! – Иванникова вытаращила глаза. – И это ваши дворяне считают нормальным?! - Тогда это было нормально… Только хозяин может решать, быть тебе матерью или нет. И сколько быть… - Твою ж мать! – только и сказала Иванникова. – Нет, не вашу, в смысле, у нас так просто говорят, когда ругаются. Ну, не плачьте, пожалуйста! Милая Рамла! Где эта гадина?! Этот ваш первый хозяин… он кто? Он далеко отсюда живет? Как его фамилия? Где его имение? Хотите, я вам через час его за шкирку приволоку сюда, и плевать на все! Хотите, я его прямо здесь на воротах повешу! – Ирине стало безмерно жалко несчастную темнокожую мать своей подруги, она вскочила с места, подбежала к Рамле, приобняла ее, чмокнула в щеку. – Хотите, я вас прямо сейчас отсюда на Землю заберу?! У меня дома, в России, в Самаре вас поселю… А Стелла к вам в отпуск прилетать будет! Только скажите, тетя Рамла. - Спасибо вам, добрая госпожа! – улыбнулась Рамла, капая слезками. – Нет, спасибо, все хорошо уже… Моего первого хозяина уже призвал Бог держать ответ за свои грехи. - Жаль! – искренне сказала Ирина. – Очень жаль! Скажите, а разве у вас не отменили рабство? Стелла же говорила, что был закон об отмене. - Где-то отменили, где-то нет… - ответила негритянка. – Королева дала решать этот вопрос поместным дворянам. - И как решила Стелла? – сжала губы Иванникова. - В графстве Сетт и прилегающих областях тогда был очень сильный владыка, князь Жю Кокхлеро. Он был ярым сторонником рабства и был даже проти ограничений. Я сама посоветовала Стелле не ссориться с ним и проголосовать солидарно с ним, что она и сделала. Иначе бы он сжил бы ее со света. Были приняты только разные ограничения. Теперь рабов нельзя убивать, отбирать детей и разлучать семьи, хотя… Все эти способы можно обойти, умеючи. - Понятно! – заключила Иванникова, вытирая слезу. – Ну хорошо, ладно, допустим вы не хотите разглашать тайну рождения Стеллы. Но просто-то свободу почему она вам не дала? - Она давала… Но я отказывалась… - Почему?! - А на что мне свобода? – пожала плечами Рамла. – Я не умею жить на свободе. Как можно жить без хозяина, я ума не приложу. Так-то я при доме, при хозяйке, а уж она заботится обо мне с истинным почтением. Она нашла меня спустя много лет и выкупила, забрала к себе домой. А я даже и не знала, почему меня так хочет купить какая-то графиня Жю Сет, и что это за графиня такая… А потом как узнала… Она у меня такая добрая, такая любящая… И я могу заботиться о ней, мне большего и не надо. Вот только я каждый раз боюсь, когда она улетает туда, - Рамла показала пальцем вверх. – Что ей, нашего мира мало, что ли?! Я молюсь Богу, чтобы она всегда возвращалась, потому что если она не вернется, я просто умру… Понимаете? Она все, что у меня осталось… - Да уж… - Иванникова сидела перед ней и чувствовала, как ее тоже начинают душить слезы. – А наши политики с вашими дворянчиками политесы разводят, подходы ищут, боятся, что их не так поймут… А я взяла бы пару эскадр федерального флота, высадила бы десант во всех имениях и всех этих дворян под дулами пушек заставила бы вольные подписывать! Какие же молодцы наши предки, что в свое время всех наших таких же аристократов под нож пустили! - Что вы, госпожа, нельзя так говорить! – испуганно оглянулась Рамла. – Так говорят только анархисты! За такое можно и в тюрьму загреметь! - Ну, пусть попробуют! – Иванникова похлопала по бластеру в набедренной кобуре. – И не называйте меня так… Я такая же трудящаяся, как и вы, у меня мама – Герой Труда... Хорошо, я вас поняла… Я вам обещаю, что больше мы вас огорчать не будем. А с вашей… доченькой я поговорю. И про классовые различия тоже! Простите меня, тетя Рамла! - Спасибо вам, госпожа, что поняли меня. Если вы любите Стеллу, дайте ей быть счастливой. - Подождите! – вдруг вспомнила что-то Иванникова. – Ваша хозяйка была Жю Клидат? Она ведь тоже темнокожая! Мордатая такая! А я ее вспомнила! - Вы видели ее? Она была здесь?! – всполошилась Рамла. - Нет. В двадцать втором году, на Земле… в смысле, на Куали. В тот самый день, когда избили Стеллу. Мы ведь там с ней познакомились, ее к нам привезли, а я была молодым врачом, только что родила… И видела и вашу бывшую хозяйку, и ее папашу, и братца этого… И видела, как они над Стеллой издевались… Вот тогда мы со Стеллочкой,…в смысле, ее тогда по-другому звали, и познакомились. – Иванникова вдруг засмеялась. – Она дала Стелле пощечину и пригрозила тогда, что отдаст ее обратно в рабство, к ее черномазой мамаше! Ей-богу, я эти слова запомнила! Так это она про вас… А сама, между прочим, тоже не белоснежная, а вас по цвету кожи оскорбляла… А я мордой вашей хозяйки дверь открыла! Так ей вмазала ото всей широкой русской души! Мне можно женщину бить, я же девочка! А сынуля у меня летел до противоположной стены! Я просто раньше рукопашкой занималась, даже до кандидата мастера спорта дошла… И я их там пообещала пристрелить, если они еще раз завалятся в больницу! Ох, как же они перепугались! Видели бы вы их хари! Это я еще не знала, что она у вас Стеллочку украла, а то вообще бы ее тушкой вообще бы стенку отштукатурила! Я ей сказала, что в следующий раз перестреляю их ко всем чертям, а их дворянские понты на могильных плитах у них высеку! - Страх в глазах господ?! – не поверила Рамла. – Я не верю вам. Это неправда. Жю Клидат – очень суровая дама. - У Стеллы спросите, - улыбнулась Иванникова. – Летали по коридору, как бабочки! Это она суровая с теми, кто слабее ее. А как встретят сильного противника, так в момент робеют и краснеют, и за словами следить начинают! И трудящегося человека под красным флагом они ох как боятся! А еще пуще они боятся, что здесь, у вас такое же начнется! - И что… вас не наказало ваше начальство? Как можно помыслить даже дотронуться до благородных господ?! - А начальство сказало - зря не пристрелила сразу! – заулыбалась куалийская бестия. – Мы своих благородных господ, бар и олигархов уже два столетия назад свергли! С угнетателями и паразитами не церемонимся! - Какая вы счастливая, госпожа! – улыбнулась Рамла. – Быть свободным, это, наверное, так хорошо… - Все, тетя Рамла, идите отдыхайте, - мягко сказала Ирина. – Мы вас больше огорчать не будем, честно-честно… Нет-нет, я сама отнесу! Мы, куалийские господа, люди работящие! И завтра я вас еще разок осмотрю и сердце ваше послушаю! Вам в вашем возрасте нельзя переживать! Взяв поднос и подмигнув Рамле, сильная Иванникова взяла курс на лестницу, думая, как бы все это донести на четвертый этаж и не уронить. «Ну, Стеллочка! Ну, барыня нестриженная! Сейчас тетя Ира тебе чего-то даст!» - мстительно подумала Иванникова, поднимаясь вверх по лестнице… --------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- ПОЯСНЕНИЯ И РАСШИФРОВКИ - * Цистит – воспаление мочевого пузыря Свитч – в БДСМ человек, получающий удовольствие как от доминирования, так и от подчинения.