Искры над пеплом. Книга 5. Дочь Черной Ведьмы-II

­ Земля, Федерация Обитаемых Миров Земли. СССР, Самарская область, космодром «Волга-4». 21 марта 2337 года. Высокое голубое весеннее небо средней полосы России искрилось тысячей солнечных бликов, напоенное силой веселого, набирающего силу в Северном полушарии золотистого светила. Уже редко где можно было увидеть белесые пятна снега, уже тысячи ручейков, струящихся по серо-зеленым полям, холмам и оврагам, несли талую воду к могучей Ак-Идель-Белой Реке – Волге-Матушке, на берегах которой разместились десятки городов, больших и малых, бесчисленные агрогородки, поселки, предприятия, энергостанции и стартовые площадки. Окажись здесь, на берегу самой большой реки Европы, путник из Божьего Гуриассийского Мира, например, из Святого Хилликийского Королевства, он бы долго во все глаза смотрел бы на длинное живое море, текущее к югу, искрящееся под солнечными лучами, и не верил бы, что такое вообще может быть. Это разве река, это же настоящее море! Во всем Святом Королевстве не сыскать такой исполинской реки, которую, наверное, создал сам Бог и его Святые Подвижники. Там, дома, поля и фермы питают водой небольшие речки, берущие начало в горах. А какое большое солнце освещает куалийский мир! Ясно, что здесь ледников днем с огнем не сыщешь, только в высоких горах! И конечно же не стоит пугать доброго путешественника с далекой звезды и сообщать ему, что Волга – не такая уж большая река на Земле, что существует еще Обь, Нил, Янцзы, Миссури, и конечно же Амазонка! И что из Волги, как и из всех рек Земли - после небольшой обработки, конечно! – можно спокойно набирать и пить воду. А по воздушным трассам к космическим воротам Поволжья неслись сотни аэромашин и летательных аппаратов. Небо аж до самой стратосферы было занято оживленными воздушными магистралями, которые проходили по строго определенным линейным маршрутам, чтобы не вытеснить из голубого неба птиц и насекомых. Стадвадцатиметровое пирамидообразное сооружение космопорта, сверкающее огнями и десятками голографических баннеров, было, как обычно, полно-полно народу. Люди, машины, инопланетяне спешили, суетились, стараясь вовремя успеть на свои рейсы. Никакой толчеи или хаоса не было - системы информирования своевременно перенаправляли потоки пассажиров к терминалам, откуда уходили транспортные модули на орбиту, где осуществлялась пересадка непосредственно на крупные пассажирские суда. На Землю крупные корабли, чьи габариты иной раз могли превышать несколько километров, не допускались - только к пересадочным узлам-терминалам на орбите. К поверхности Земли дорога сквозь атмосферу была открыта только небольшим кораблям определенных типов и судам специального назначения. Десятки лифтов беспрерывно поднимали и опускали тысячи и тысячи людей вверх-вниз, на разные уровни, где размещались залы ожидания, кинотеатры, отели, поликлиники, концертные залы, магазины, мастерские и даже залы собраний. Издали сооружение напоминало гигантский улей, вокруг которого роятся тысячи пчел. По углам сооружения с каждой стороны света к искривленной пирамиде примыкали четыре колоннообразных здания, поддерживающие взлетно-посадочные площадки для воздушного транспорта. На вершине шпиля циклопического здания развевался настоящий красный флаг. А всех вступающих в небесные врата приветствовал исполинских размеров баннер-лозунг: «СВОБОДНЫЕ ТРУЖЕНИКИ ВСЕХ МИРОВ, ОБЪЕДИНЯЙТЕСЬ!». И конечно же простое, народное: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!», на русском языке и интерлингве. Мир работников и изобретателей, мыслителей, ученых, самоотверженных героев, спортсменов и честных, дерзких предпринимателей… Мир свободных граждан, народных представителей и депутатов, трудящихся на предприятиях, в военных частях, научных центрах и на межпланетных трассах… Мир, в который заказан вход лживым, вороватым эгоистам-парламентариям, садистам, работорговцам и гангстерам, высокомерным графам, баронам и распутным графиням, паразитирующим на труде простых тружеников. ... Придерживая край своего длинного небесно-синего платья, графиня Сеттская что есть силы торопилась к месту встречи… Глаза ее нетерпеливо искали на встречных мониторах дорогу до заветного места, а компьютерный помощник терпеливо указывал дорогу нетерпеливой даме, которая уже успела наградить своего киберпроводника всеми лестными и нелестными эпитетами. Тысячи землян с удивление смотрели на эту невысокую даму в старинном платье, меховой шапочке и болеро из темного натурального меха, в жемчугах и украшениях, будто бы сошедшую со страниц какой-то старинной книги времен Тургенева, Лермонтова или Шекспира. Впрочем, Земля – это перекресток многих миров, тут каких только персонажей не встретишь! - Богиня Ирада, да где же треклятый терминал А12?! – шептала себе под нос Жю Сет по-хилликийски. - Через пятьдесят метров поверните направо, - услужливо помогал ей «проводник». Наконец, Стелле удалось сориентироваться и юркнуть вместе с группой других обывателей в огромный лифт. Судя по навигатору, до цели ей оставалось еще минут десять. В лифте ей посмел сделать замечание один из солидных граждан начальственного вида в костюме и при галстуке, что, мол, ношение натуральных мехов на Земле - это анахронизм и дурной тон. Что человечество потратило гигантские средства на восстановление животного мира планеты, а шуба из натурального меха в городе – есть реклама хищнического, потребительского образа жизни из прошлого и, скорее всего, нарушение экологического законодательства. Стелла улыбнулась своей очаровательной улыбкой и сообщила, что это - элемент национальной одежды ее родины, и что по ее традициям, обсуждать одежду дамы могу только дамы. Однако на сторону сурового гражданина встал весь лифт, и Стелла сочла за благо выскочить из лифта на нужном уровне, зарекшись на Земле носить дорогую одежду из натурального меха. - Посмел бы ты у меня дома такой вопрос задать, хам! – мстительно пыхтела под нос маленькая графиня. Все! Вот еще немного… Жю Сет, придерживая платье и уже никого не стесняясь, бегом бежала, лавируя среди тысяч людей. Она не обращала внимания на многочисленные огни, рекламу, голографические образы. Для нее существовала только одна цель – там, в конце этого длинного зала. - Матушка! – раздался тоненький голосок, заглушающий для Стеллы весь тысячеязыкий гомон космического вокзала. Стелла увидела… Там ждала ее маленькая девушка с дорожной сумкой-«куалийкой» в традиционном ученическом платье, напоминающем школьные платья гимназисток Земли начала 20 века. Рядом с ней – верная подруга Ирина в майорском мундире с Золотой Звездой на груди. - Силве! Дитя мое! – воскликнула Стелла на хилликийском, отчаянно махая рукой. Она чуть не врезалась в справочную платформу-робота, на свою беду пролетающего мимо, но теперь остановить бы ее не смог и сам дьявол. -Матушка! - Силве! Женщина и девочка заключили друг друга в горячие, крепкие объятия, и тут же расплакались от счастья. Это выражение эмоций было настолько горячим и искренним, настолько светлым и солнечным, что обыватели, спешащие по своим делам, поневоле останавливались и сами расплывались в улыбках. Куда денешься - все хилликийкие женщины горячие и эмоциональные, как вулкан, способные в минуту наплакать море слез. Послышались аплодисменты и крики «Браво!», как в театре… Один, другой, третий, а через некоторое время аплодировали уже многие, любуясь на симпатичных инопланетянок, маму и дочку, соскучившихся друг по другу. Стелла и Силве даже сами не заметили, как стали центром всеобщего внимания. Группа туристов с флажками Сингапурской Республики на одежде даже запечатлела это извержение эмоций, нехарактерное для северных стран Земли, на камеры. Потом сингапурцы попросили разрешения у Стеллы и Силве сфотографироваться с ними на память. Запечатлеться на память с счастливыми людьми – хорошая примета для жителей Юго-Восточной Азии. Чуть в сторонке стояла Иванникова, вытирая скупую слезинку. - Ну, мать, принимай работу! – Иванникова хлопнула подругу по плечу. – Силве, покажи ножку! Стыдясь окружающих, оглядываясь и краснея, Силве чуть приподняла платье, демонстрируя абсолютно здоровую, прямую ножку, без каких-либо следов увечья. Она даже подпрыгнула несколько раз и захлопала в ладошки. Силве-хохотушка, как в старые, давние времена. - Матушка, мне вам столько всего надо рассказать! – воскликнула Силве. – Этот куалийский город, этот мир… он такой… такой… невообразимый! Это рай небесный! Силве почти четыре поры не была дома. За это время она уже успела немного привыкнуть к Земле. Немного… Она до сих пор с удивлением задирала голову, видя уходящие за облака земные стратоскребы и воздушные дороги, по которым мчатся сотни летающих машин. А чего стоят целые рукотворные разноцветные галактики огней на берегах исполинской реки? Магазины, в которых представлены сотни сортов продуктов, иной раз такие невообразимые сладости, которых, казалось бы, и существовать не может? Детские волшебные парки развлечений и футуристические школы, в которых дети не ходят строем в серых платьях, а учатся творить, созидать и решать нестандартные задачи, где царят свет, богатство красок и дерзновенные фантазии. Как описать широкие улицы и проспекты, залитые светом, без грязи, мусора и навоза, покрытые живой травой и цветами, а не камнем и не асфальтом. А веселый и добрый новогодний праздник в конце декабря, нарядные пушистые игольчатые деревья, огни и украшения, сама атмосфера волшебства - все это казалось Силве каким-то праздником жизни, на который попадают праведники после смерти и Черного Суда. Силве даже целых два месяца поучилась в обычной самарской средней школе, которая в сознании гуриассийки запечатлелась, как какая-то академия магии из иностранной детской книжки. В Святом Королевстве такие книжки не издавались и считались запрещенными - магия суть колдовства, а значит, грех перед Богом! Здесь Силве научилась понимать те математические хитрости, которые на родине были для нее, образно говоря, китайской грамотой. Девушка училась с шестиклассниками - увы, высшая хилликийская школа дотягивала дай бог до средней куалийской. И было трогательно и немного смешно, как земные дети-шестиклассники, которые были младше Силве-гимназистки на пять лет, взяли ее под свое земное покровительство. А она, в свою очередь, как нянька вытирала им носы, лечила ушибленные коленки, рассказывала, что такое кринолин, фижмы и корсаж, и чем виконт отличается от графа или великого князя. А также пыталась ответить на провокационные вопросы, вроде того, откуда дети появляются. Поразительно, но у куалийцев мальчики и девочки учились вместе! - Ну, это происходит, когда благочестивый юноша влюбляется в благочестивую девушку, -отвечала Силве, краснея. – Они просят благословения на свой союз у отца и матушки, потом их венчает Святая Церковь, и Бог по их молитвам дает им малыша. -Надо же, сколько социальных институтов у вас задействовано ради обычной беременности? – удивлялись пухлощекие юные куалийки, которые сами были от горшка два вершка. – А кто выдает репродукционную лицензию? Бедная Силве и слов таких не знала. Но еще тяжелее было погружение в историю этого мира, в систему общественных отношений. Для Силве это было что-то сравнимо с полетом в другую галактику. - Уф, закончу школу, буду диссертацию писать по вашей государственной системе! -вытирая лобик, пыхтела староста класса, одиннадцатилетняя Людочка Чельцова, наставляя Силве, взрослую девушку по сравнению с ней. – Итак, Силве, запоминай… Смена формаций происходит с последующим развитием производственных сил, социальным заказом народных масс и появлением новых технологических укладов. На смену сословной монархии приходит абсолютная монархия, ее сменяет парламентская, потом ее сменяет буржуазная республика, которая в свою очередь сменяется социал-демократией и социалистической формацией. Поняла? - Поняла, сударыня! – осеняла себя Молнией гуриассийка, понимая, что если она у себя на родине хоть слово скажет о падении монархии, как о норме, участь ее будет весьма печальна. А здесь анархисты еще и детей в школе учат! А учительница?! Это же артистка какая-то, а не учительница! Молодая, веселая девушка, без следа строгости, в золотистом платье, сама ненамного старше юной гуриассийки, спрашивает ее: - Силве, как ты сама считаешь, правильно это или нет? Нам очень интересно твое мнение. Постарайся аргументировать его. Не бойся, иметь свое мнение очень важно, даже если оно отличается от других. - В мои годы еще не позволительно высказывание свое суждение при старших, госпожа учительница, - краснея, лепечет Силве, опуская глаза. - Совсем ты, Силве, социально неразвитая, - качают головой земные дети. - Монархизм и феодализм один... Ну, мы тебя все равно не бросим! Будем раскрывать твой потенциал. В общем, девушке было о чем рассказать матушке… А прежде всего, хотелось рассказать о той атмосфере вольности, богатства и безопасности, который царил в огромном пятимиллионном куалийском городе. И где не было мусора и грязного воздуха, не было глухих, темных дворов-колодцев, не было разбойников, нищих, пьяниц, калек, где сам воздух опьянял свободой и жаждой новых свершений, где все жители были хранимы какой-то загадочной Системой, а жизнь каждого человека ценилась дороже всех сокровищ мира. Силве казалось, что она побывала на небе, в чудном Божьем Граде праведников. Хотя, конечно же, и куалийские люди – такие же люди, со своими радостями и грустью, надеждами и разочарованиями. И никогда бы Силве не увидеть этого торжества разума человеческого, если бы не графиня Жю Сет! Девушка сейчас испытывала к своей приемной матушке чувство благоговения, равно как и к ее подруге Иренэ. Хотя рыжеволосую Иванникову она все же побаивалась, ибо могущественная ведьма, посильнее самой Жю Сет! Но на Куали, видимо, даже ведьмы трудились на благо человечества. - Так, я извиняюсь, конечно, - деликатно кашлянула в кулак майор Иванникова. – Силве, дай нам маленько пошушукаться с маменькой твоей! Силве нехотя отпустила свою мамочку-богиню, чинно присела в реверансе и отошла в сторону: - Да, конечно, Ваше Сиятельство! - Она всех титулами дворянскими наградила! – усмехнулась Ирина, убедившись, что Силве увлеклась беседой с голографической кибердевушкой-проводницей. – Маму мою, тетю, девчонок в больнице… Очаровала всех, едрена мать! Как я и говорила, неправильно срослись кости после перелома, так что пришлось повозиться… Опять же, реабилитационный период… Ты ее удочеряешь, без вариантов? - И да, и нет, - ответила Жю Сет. – Представляешь, наши городские чиновники заартачились, не хотели оформлять свидетельство! Дескать, девочка уже совершеннолетняя, а в таком возрасте удочерением по закону не производится, только опекунство! Далось мне это опекунство! Короче, думала я, думала, а потом просто всучила каждому на лапу, и сразу все возможно стало! Силве записали на год моложе. Зато под моей фамилией! Теперь она виконтесса Силве Стелла-Мария Жю Сет, официально! - Вот мне уже ваши махинации! – нахмурилась Иванникова. – Не знаю тогда, как ты наши документы с вашими сводить будешь, данные не будут совпадать от слова «вообще»! Да, кстати, моя мать тебя разорвать на части хочет, имей в виду! - За «те» наши дела? – переспросила Стелла. - Не только. Она Силве как родную приняла, стала ее расспрашивать о житье-бытье. А та, простая душа, взяла да и ляпнула, что матушка Стелла, мол, добрая, уже и забыла, когда последний раз ее порола плеткой. Вот тут наши женщины восстали! Регулярное домашнее насилие по отношению к несовершеннолетней! И хрен докажешь, что у вас там нормы 19 века! И мне еще в очередной раз досталось, так что корпуса «Заволжский» пока остерегайся от греха! - Ну, спасибо, за презентацию! – фыркнула Жю Сет. – С Алиной Силве познакомилась? - Нет, - мотнула головой Ирина. – Алина еще с осени по обмену на Луне. Будет только к лету. Силве в ее комнате и жила. Слушай, Стелл… Ты там как, Ули поминаешь?! Если какой памятник надо заказать, ты спрашивай, я вложусь… - Не надо, уже все сделано, - посмурнела Стелла. Даже сейчас ей еще доставляли боль воспоминания о девушке. А так как с отрудники ЦРУ взяли с нее подпись о неразглашении, для Иванниковой она также осталась пропавшей без вести на болотах, как и для остальных обывателей. То, что произошло с Ули, очень сильно повлияло на Жю Сет. Она стала серьезнее, ответственнее, стала задумываться, как отзовется, какой след оставит в чужой душе любое ее слово или дело. Стелла окончательно превратилась из открытой «шелковой» распутницы в набожную пуританку, бдительную и строгую, похлеще иной хилликианской матери. Силве стала для нее божеством, на которое не должно упасть ни капельки грязи. А сама Стелла до сих пор еще плакала по ночам по Ули, и пройдет еще немало времени, прежде чем она вновь обретет свой барский гонор. Смерть Дженифер Левандовски была не напрасной, это можно было сказать точно. Еще зимой Стелла «простила» жителей Дракхли и поставила им несколько тонн продовольствия. Свободу, правда, не вернула, но ограничила неволю десятью годами. Вот похищенные ей девушки получили свободу сразу. Дома Стелле тоже вроде бы удалось найти разумный «баланс» между строгостью и благоразумием, как бы там не ворчала Рамла. Ну и Стелла отпустила на волю еще с десяток человек… А на парковой аллее в ее имении появилась еще одна статуя из мрамора – точь в точь копия Ули. Посещение Гуриасси изменило и Иванникову. Она как-то незаметно вышла изо всех своих тематических сообществ, оставив свои прежние развлечения, и резко сократила количество любовников (и любовниц), сосредоточившись на серьезной научной работе и конечно же на служебных делах «Зари-21». Последней ее легкомысленной выходкой стала публикация пикантных фотографий с БДСМ-приправой в китайском журнале «Старый Сянган», причем с указанием фамилии и звания. Это послужило причиной окончательного ее разрыва с генералом Васильевым, которого она в ответ на все громогласные претензии обвинила в обмане и любовной измене, назвала «козлом» и послала на три буквы чуть ли при всем народе. И что, собственно, и фотосессию-то эту она сделала только чтобы позлить Васильева. Разгневанный генерал, не так давно нечестно поступивший по отношению к несостоявшейся невесте- Иванниковой, собирался было уволить из армии дерзкую нарушительницу по статье, ибо была задета не только честь мундира советского офицера, но и его личное мужское самолюбие. Но внезапно на защиту бедовой самарчанки встали все офицеры «Зари-21», в том числе и ферротитановый Кетцоалькоатль, ветеран Терранской битвы. О причинах скандала уже поговаривали в кулуарах, и на этот раз авторитета генерал-майора Васильева уже никто не испугался. Поговаривали, что Вершинин, Ковун и Кетцель, улучив момент, пообщались с Васильевым в неофициальной обстановке по-мужски и открытым текстом пригрозили ему ответной жалобой в МинОбороны на легкомысленно-барское отношение к молодым сотрудницам, в том числе с использованием служебного положения, если тот не оставит в покое Иванникову. А старик Кетцель еще и напомнил, что в старые времена, когда сам генерал-майор был еще курсантом, на легкомысленно-пренебрежительное отношение к женщине смотрели куда строже . Когда Васильев попер на рожон, то киборг напомнил ему, что не он его сюда назначал, а Кремль. И Кремль снимет, если надо, а заодно и даст оценку легкомысленным действиям не только Иванниковой, но и самого Яна Рудольфовича. И Васильев сдался, затаив, однако, недоброе на непокорных «болхианцев». Потом, правда, здорово огреблась от своих же товарищей и сама Иванникова, которую вызвали на товарищеский суд, прочитали мораль, вынесли выговор с занесением и строго приказали перестать катиться по наклонной, а то меры принимать будут уже они, ее друзья и коллеги. Да и неужели перед взрослеющей дочерью не стыдно, она уже все понимает?! А Ковун лично обещал снять ремень, да по первое число… Уже готовая к позору и скандальному увольнению Ирина Иванникова была настолько растрогана действиями своих защитников-мужчин, что зараз все поняла и надолго стала тише воды, ниже травы. Чуть ли не в платочке ходила первое время, застегнутая на все пуговички, чтобы не сердить строгих «старших братьев». Впрочем, пройдет время, и все забудется, затрется многодневной служебной рутиной. И рано или поздно настанет такой момент, когда до поры ненавидевшие друг друга Ян Васильев и Ирина Иванникова вновь встретятся в одной компании. И вновь покинут ее вместе, вдвоем… Этих людей, кроме всего прочего, не объединяла даже - роднила служба в «горячей точке» на планете Крампус. Такие узы подчас посильнее кровных, для тех, кто прошел ее и остался жив… Так они и будут то сближаться, то расходиться, ссорясь, но на деле не теряя друг друга из вида. Руки и сердца Стеллы на полном серьезе будут просить и Вершинин, и Аспидов, на чем чуть не разругаются всерьез. Но оба получат отказ… Жю Сет еще будет помнить Фомичева, и даже постарается навести справки, где он сейчас, и связаться с ним… Но в последний момент возьмет себя в руки и прекратит все действия. А когда пройдет срок траура по Орхо, Жю Сет все больше и больше будет засматриваться на веселого, умного Иоффе, и осторожно мечтать о несбыточном… В январе, срезу после Старого Года случится беда - погибнет Артур Аспидов. Стелла на своем корабле отвезет его на Землю, в Мурманск, и, видя, что никто не пришел его встречать в последней гавани, кроме дежурных офицеров, по старому хилликийскому обычаю оплакала его, как жена, и совершила обряд проводов в Мир Теней. Потому что не может неоплаканная душа уйти к предкам… Через некоторое время на «Зарю-21» вернется излечившийся от ранений ранее проходивший здесь службу капитан Сенцов. С ним будет и молодой зам - старший лейтенант Степан Титов. Это почему-то шокирует и взволнует строгую и непримиримую к чужим слабостям японку Сайто. Потом Сенцов будет комиссован вторично, уже окончательно, а Титов останется и будет капитанить в десантной роте. Но это еще только будет... Дениса Михайловича Вершинина гибель храброго и прямолинейного Аспидова выбьет из колеи. Вершинин будет винить себя в его смерти и станет отчаянно проситься, пусть даже через перевод с понижением, на Альтаир, в объятия старой доброй пограничной контрольной базы. Летом его мечта исполнится, он уйдет из полковников майором, и будет абсолютно доволен. Все чаще и чаще об усталости и о «списании на берег» будет говорить и Антон Тритиевич Черданцев. Все же он еще на годик задержится на «Заре-21», пока тоска зеленая не возьмет свое, и годика через полтора улетит Черданцев на Землю, в Вятку, строить дачу для внуков. С ним уйдет, кстати, половина роты. Да и вообще, состав «Зари-21» через несколько лет обновится процентов на пятьдесят минимум, и, как и прежде, везде будут зиять «дыры» открытых вакансий. А доброго и нескладного Черданцева Стелла будет провожать на покой, как любимого дядюшку, даже расплачется. А там постепенно начнет нарастать интенсивность и ярость бессмысленных атак аборигенов на земные объекты, причина которых откроется много позже. И земляне впервые встретятся с аборигенами лицом к лицу, «без противогазов»… Но это уже будет совершенно другая история. Все это только еще должно случиться… …Стелла обняла свою вечную подругу и сказала на ушко: - Спасибо тебе за все! Я в долгу перед тобой! - Да ладно, - нахмурилась Иванникова. – Это я в долгу перед тобой за ТОТ раз. В огромном долгу… - Не будем об этом, - Стелла прикрыла глаза. - Не будем, - согласилась Ирина. – Силве, иди к мамке-то, куда ты ушла? Все, ладно, Жю СЕТы, я отчаливаю… Стелл, увидимся уже на Болхиа! До свидания! - До свидания! – помахали веселые Стелла и Силве растворяющейся в людском море Иванниковой. Когда они остались одни, Стелла приобняла дочку и потерлась с ней носиками: - Пора! Пора домой, дитя мое! У нас тоже весна! Снег уже растаял, на лугах полно цветов… Рамла печет пироги и вспоминает вас… Все цветы мира для вас, дитя мое! - Мы ведь никогда больше не расстанемся, матушка? – шмыгнув носиком, спросила Силве. – Нет, я понимаю, есть ваша служба… Но НАСОВСЕМ - ведь никогда, правда?! Я просто не выживу без вас! - Конечно, - шепнула Стелла девушке на ушко. – И я без вас, моя принцесса! - Мне только жаль тетушку Моане… Я скучаю без нее… - вздохнула Силве, будто сожалела о чем-то важном, упущенном. - Мне тоже, - согласилась Стелла. – Ничего, она вернется… Обязательно вернется к нам. Я по ней тоже скучаю… Здесь следует упомянуть и о событиях, произошедших на Гуриассе, пока отсутствовала Силве. Моане, оставшись одна, не нашла ничего лучшего, как начать копаться в своих ошибках, промахах и винить себя в различных грехах. К сожалению, это обычно для многих порядочных людей. Одни люди ищут корень своих бед в ком угодно, только не в себе. Другие - в себе, только в себе, и еще раз только в себе, иной раз преувеличивая свои промахи или просто житейские незначительные неудачи до катастроф вселенского масштаба, приблизивших конец мира. Получив прощальное письмо и известие о наследстве, Моане углубилась в тотальное самобичевание, косвенно обвинив себя в смерти Эмера Жю Хьяне, который оказался не таким уж и подлецом. Значит, это она была плохой женой, значит, плохо молилась за его душу, не смогла спасти его душу, увлечь за собой разум. Возведя себя в ранг почти убийцы и самой что ни на есть негодной священницы на свете, Моане решила, что искупить свою вину она может только тяжелым трудом и подвигом во имя Святой Веры. Поэтому она упросила архиепископа включить ее в миссионерскую экспедицию в труднодоступные ледяные земли северных варваров. И в кои-то веки ее прошение было удовлетворено. Видимо, желающих отправиться в далекие холодные земли было не слишком много. Своей долей наследства (почти пять миллиардов) Моане распорядилась, как истинная священнослужительница: вернула долг Стелле за реставрацию церкви, а потом обратилась за благословением начать строительство Приютского Дома в Киллибуре для сирот и отказных детей. Большой ошибкой будет доверить эти деньги официальной организации (то есть Церкви), поэтому строительство богоугодного заведения чрезвычайно затянется, а смета будет почему-то раздута вдвое, так как очень многие заинтересованные лица в рясах постараются откусить от этого пирога по кусочку. Дом будет достроен и пущен в эксплуатацию позже усилиями… той же Стеллы Жю Сет, которая выскажет очень много хороших слов бедной Моане за ее непрактичность и наивность. Свое имя в списке меценатов Моане строго запретит упоминать. Поэтому официально заведение будет построено на средства Святой Хилликианской Церкви. Себе мать Моане оставит значительную долю денежных средств – целых пятнадцать тысяч ипси, на которые купит себе недорогое зимнее пальто, две пары новых ботинок, связку чулок на каждый день и два повседневных церковных одеяния. И зубную щетку. Стелла будет очень скучать по своей бывшей неприятельнице, полагая, что их дружба, видимо, подошла к концу. Однако, Моане еще сыграет в жизни Жю Сет очень важную роль, если не ключевую. Есть такие люди, которые воскрешают словом, делом и своим примером, на которых держится мир...  Но это только еще будет… Мстительница Аррва Луччи, появления которой так боялась Жю Сет, исчезнет с радаров, и как не будет стараться графиня найти хоть следы ее, сделать этого не удастся. Похоже, что она исчезла навсегда… Так ли это, покажет время. Эмера Жю Хьяне будут хоронить в закрытом гробу, как самоубийцу. После его смерти, как и предрекал граф, на его наследство слетится огромное количество претендентов, которые хоть каким-то боком приходились ему родней. Но в завещании уже четко названы наследники, и воронье, слетевшееся на опустевший огород, вынуждено будет разлететься несолоно хлебавши. Кстати, среди претендентов будет и Пулеите, которая заявит, что граф обесчестил ее (буквально изнасиловал) и она тайно родила от него ребенка. Вообще, пресса, особенно бульварные издания будут просто захлебываться в этот период от признаний и разоблаченийи различных певичек, гувернанток и служанок, среди которых писк Пулеите Жю Парсе просто утонет. А потом бывшая безутешная мать узнает, что в наследство она все-таки включена… Но есть нюанс… Огромный дом и земли Жю Хьяне частично перейдут в собственность Силве (теперь уже Жю Сет), частично – будут выставлены на продажу. Будет продан с аукциона и роскошный особняк графа - Силве не найдет сил туда вернуться. Уж лучше жить в деревне, у матушки… К тому же она захочет удалиться от высшего Света и поступить в духовную семинарию, по примеру тетушки. С большой неохотой, но Стелла примет ее выбор. И даже поможет поступить на платное отделение. В конце концов, каждому своя стезя… Дом перейдет к новому хозяину. Кроме знаменитой статуи Рельзенвера, которая будет в итоге передана Королевскому Хилликийскому банку для совершения всех необходимых процедур, связанных с наследством Пулеите Жю Парсе. Горькая безутешная мать, потерявшая не так давно единственного и любимого сына, потребует, чтобы таинство совершалось на закрытой территории банка без посторонних глаз, кроме лиц, определенных завещанием – она же не какая-то уличная профурсетка, а приличная, благородная дама. Не то что всякие «шелковички» типа Жю Сет… Гангстер-философ Аппере Уыт, которому общение с книгами, видимо, шло на пользу, изрек по поводу смерти Жю Хьяне целый афоризм, поучая своих подручных: - Вот смотрите, парни, было у человека все, что можно было душе пожелать, и даже больше. И к чему он пришел? Это потому что было у него много чертей в голове, и баб он выбирать не умел. Когда много чертей в голове, они как на ипподроме заставляют нас скакать по кругу, а сами обходят нас на целый круг и бьют в спину! Поэтому, надо жить проще, парни! И никогда не откровенничайте с женщинами, пожалеете не раз! Женское есть женское - дом и дети, мужское есть мужское - дела и бизнес. И не путайтесь с куалийками! Кто губами целует своих детей, тот уже продал душу дьяволу! И вас до могилы доведет, это уж как пить дать! «Золотые Пески» перейдут в собственность Жю Сет-младшей. Уыт, как и было условлено, получил вложение от Жю Сет в размере миллиарда ипси. Но мирному договору не суждено было состояться... На всю страну прогремело возвращение в Киллубур Энне Рысцы. Живой и невредимой, находящейся теперь под защитой землян-куалийцев. И позвучало заявление бывшей любовницы Жю Хьяне, что она вынуждена была участвовать в преступной афере, в которую ее втянул бывший сожитель, уже покойный граф Жю Хьяне, вошедший в преступный сговор с гангстером Аппере Уытом. Рассказала она и про то, как он планировал убрать с дороги свою племянницу Силве, которая была спасена лишь действиями Жю Сет. Это заявление всколыхнуло весь Высший Свет. Непонятно, зачем землянам нужно было марать имя уже мертвого графа Жю Хьяне, который в последние минуты жизни все же искупил большую часть совершенных им мерзостей. Но, как бы то ни было, в любом случае, с мертвеца взятки уже гладки. А вот у Аппере Уыта чуть инфаркт не случился от таких раскладов. Получалось, что он теперь единственный и главный претендент на показательную расправу дворянства. Каким бы развращенным не был аристократический высший свет, но издеваться над племянницей-сиротой, чтобы завладеть ее наследством, это уже за гранью добра и зла! А за неимением главного обвиняемого, весь гнев Света обратился в сторону организованной преступности. Уыту было непонятно, как могла уцелеть Рысца! Неужели партнеры из соседней страны кинули или вошли в сговор с куалийцами?! А как куалийцы могли узнать о его планах. Не иначе в его организации завелся стукач, который и сливал пришельцам всю информацию? И путем нехитрого логического анализа «подозреваемым» был признан никто иной как ближайший советник Уыта, Юсо Кар. Ведь он был единственным ключевым звеном, через которое проходили все дела и распоряжения Уыта. Неужели этот сукин сын Кар продался чужакам и отстукивал им о делах конторы? А они, зная заблаговременно о планах Уыта и Жю Хьяне, успевали подложить соломки там, где ожидалось болезненное падение. Разъяренный, как ящер в капкане, Уыт, велел найти Юсо Кара хоть из-под земли и если надо, взять в заложники всю его семью. Но внезапно выяснилось, что семьи у него… нет. Никого: ни братьев и сестер, ни отца и матери, ни даже девушки. Юсо о них часто упоминал, даже называл, где они живут, но по искомым адресам никаких родителей Юсо Кара не было. Более того, они здесь никогда и не проживали, и кто такой Юсо Кар, никто там знать не знал. Как могло получиться, что такой пройдоха в течение нескольких лет водил за нос всю организацию такого неглупого бандитского вожака, как Уыт?! Ополоумевший гангстер, уже чувствующий холодок от стальных браслетов на запястьях, решил бежать за границу, но перед этим захотел сделать последний шаг, который оказался для него фатальным. Рассчитав, что единственным выгодоприобретателем от его ареста будет графиня Жю Сет, и то, что именно она сотрудничала с куалийцами, он отдал приказ - убить Жю Сет, Силве и Моане, как только они появятся в пределах досягаемости. Ему уже было плевать на все, терять было нечего… Уыт не представлял даже, что Юсо Кар, он же специальный агент ЦРУ СШСА под кодовым именем «Перс», напичкал его кабинет микрокамерами и поставил на «прослушку» телефон. Подписав приговор Стелле Жю Сет и ее родным, Уыт подписал его самому себе. Через пять минут после принятия этого решения в логове Уыта неожиданно произошел мощный взрыв. Следствием взрыва стал пожар, мгновенно охвативший весь верхний этаж отеля «Корона», хорошо они практически пустовали в тот момент. Двое «быков»-телохранителей, стоявших за дверью, удивительным образом не пострадали, не считая контузии от взрыва и удара от вылетевшей двери. И даже угарным газом не задохнулись… А вот «капитаны» группировок, которым Уыт лично отдавал приказ, отправились вслед за своим главарем. Потушили пожар лишь к вечеру… От старого гангстера и его подчиненных осталась буквально только кучка пепла на полу, плюс несколько перстней, кастеты и револьвер… Выяснить, что все-таки взорвалось в обиталище бандитского главаря, не удалось. Расследование полиция вскоре прекратила, хотя было понятно, что здесь, похоже, не обошлось без пришельцев. Спрашивать с землян никто и не собирался - полиция только рада была, что благодаря добрым людям с далекой звезды избавилась от такой крупной занозы в заднице, как Аппере Уыт. После смерти гангстера-книголюба, его клан распался. Кто-то из бойцов ушел в другие банды, кто-то попытался организовать свою движуху, но безуспешно. Большую часть территории бывшего клана подмял под себя Лоистро. Торговля «синим порохом» на улице прекратилась - Лоистро, друг Жю Сет, был важным человеком старых правил и первым делом распорядился убрать из подворотен это «зелье дьявола». Место торговцев наркотиками заняли производители контрафактного алкоголя, подпольные швейные мастерские, где подделывали одежду знаменитых марок, и многочисленные букмекерские конторы. Также людьми Лоистро были разгромлены два подпольных борделя, где мучились девушки-рабыни, завезенные из других стран. Лоистро, как выяснилось, был еще и убежденным противником рабства. Лепить поддельную водку и коньяк, дурить модников и любителей азартных игр было для него еще туда-сюда, а вот торговля наркотиками и сексуальная эксплуатация бесправных женщин, по словам Лоистро, это ремесла дьявола, за которое ни один уважающий себя хилликианин никогда не возьмется. Как ни странно, после воцарения Лоистро уровень преступности в районах, которые раньше контролировал Уыт, снизилась в разы. «Серьезные люди», теневые короли Киллибура еще раз убедились, что шелковичку Жю Сет лучше не трогать - себе дороже выйдет! Юсо Кара больше никто и никогда не видел. А сама Жю Сет в это время, нежно держа за руку свою новую дочку, шла к терминалу на летное поле, где ожидал ее корабль. Силве, прижимая к телу свою дорожную сумку, чтобы не потерять в толпе, шла за Стеллой, полностью ей доверяя. Сегодня она улетит домой, на Гуриасс, в ее дом, в ее комнатку, где уютно горит неяркая лампа, где розовое солнышко, где из-за реки слышны протяжные песни деревенских жительниц, и белые простыни пахнут свежестью. И где ветка дерева несмело царапается в оконное стекло во время летнего дождя…. Теперь это ИХ дом. И как бы ни была хороша Земля - дом есть дом… И это прекрасно! Что ожидает их в будущем? Неизвестно… Но будущее начинается прямо сейчас - с первого шага… Их будущее тоже. - Матушка! – вдруг окликнула Стеллу девушка. - Что? – обернулась Стелла, глядя на Силве с тревогой - Я верю вам! И верю в вас! И я очень люблю вас! -Спасибо, - сказала Стелла, задумавшись на миг о чем-то своем… - Когда в тебя верят другие, ты поневоле начинаешь верить в себя сама… И я люблю вас, моя душа! Мама и дочь скрылись в людской толчее космопорта «Волга-4»… А в синих небесах молодое золотистое солнышко-Куали набирало силу, жгло своими лучами последний снег в тенистых лесных рощах вдоль Волги, открывая дорогу новому астрономическому году, новой весне, новому пробуждению жизни.